Легенды Эоса. Украденная душа

Исма понимающе кивнула, погладила Фрасу, и тот затих, оставив пол в покое.

– Вы помните главный символ Церкви? – Атсуш неожиданно сменил тему.

– Шестиконечная звезда, – тут же ответила Ис.

– Верно, однако, если мне не изменяет память, в священном писании встречается и другое изображение, ведь так?

– Да, точка, из которой растёт шесть лучей.

– Вот-вот, а эти лучи образуют шесть углов. Мой угол – седьмой, потому что он вне религиозной символики и в нём можно делать то, что в остальных шести запрещено жречеством.

– А вы умеете удивлять! Как это всё сложно и незаконно…

– Не сложнее ваших особых талантов, госпожа. Будем считать, что мы провернули сделку. Мой секрет останется у вас, а ваш – у меня.

Содержатель взял черпак, воронку и аккуратно, не расплескав ни капли, перелил снадобье из котла в бутыль. Изумрудная жидкость шипела, поднимая со дна струйки сверкающих пузырей. Атсуш заткнул сосуд пробкой и вручил его Исме.

– Передайте Астаре, что зелье получилось отменное, – сказал он, улыбаясь солодовыми глазами. – Увы, последствий колдовства мне не избежать. Даже такой пустяк простому человеку обходится недёшево. Хотя услуга, которую однажды мне оказала Астара, безусловно, того стоит. Настал мой черёд выручать пророчицу.

Исма хотела поблагодарить содержателя за помощь, но на кухню влетел бледный, как смерть, Грог.

– Хозяин, там чудища! – заорал громила. – Я видел! Они в окне!

– Сколько?

– Не знаю, два, а может, больше. Грогу лень считать…

Со двора донёсся оглушительный вопль. Колокола забили тревогу. Что-то ударило по стене с такой силой, что задребезжали оконные стёкла и закачались светильники. Атсуш схватил со стола разделочный нож и кинулся на помощь к Аристейю. Грог и Исма последовали за ним.

Входная дверь сорвалась с петель и рухнула в главную залу, поднимая в воздух крошки и пыль.

Арис беспомощно распластался на двери. Рядом лежало сломанное пополам копьё. Под изодранными наручами сочилась тёмно-алая кровь. Грудной доспех тоже был порван, но когти чудища пробили его не полностью.

– Ха, легко ты отделался, парень! – храбрясь, прокричал содержатель. – Грог, оттащи-ка нашего принца в сторону.

Вышибала шлёпнул увесистой ладонью по лицу Аристейя, и тот застонал, придя в чувства. Грог помог ему встать и довёл до ближайшей скамьи.

Атсуш метнул нож в кипящую жуткими звуками тьму, но промахнулся. Сталь сверкнула и исчезла во мраке.

– Госпожа! За прилавком, в верхнем ящике, есть бинты и рановязочная мазь. Вода вон в том кувшине. Позаботьтесь о друге, а мы отнесём его на второй этаж.

– Вы думаете, что они прорвутся?

– Таверна окружена… защитным барьером? Вроде бы это так называется. Но раз одна из бестий смогла выбить дверь, как знать, вдруг она способна вытворить чего похуже?..

– Хозяин прав. Грогу лень драться. Лучше мы посидим наверху.

– Вот именно, приятель! Там мы хотя бы не будем маячить у монстров перед глазами. К сожалению, всё, что нам остаётся, – ждать, пока Дугра с Астарой их не прикончат. Ну-с, и надеяться, что барьер выдержит. Не хотелось бы снова давить спиной черепа.

Фраса не отходил от Исмы, рычал на дверной проём и время от времени поглядывал на Аристейя. В лисёнке пробудилось чувство, древнее, как луна и звёзды; зов далёкого предка – стремление сберечь стаю, спрятаться в норе и зализать раны.

– Не тревожься, братишка, – сказал Арис и положил ладонь на его голову. – Обещаю, что буду в порядке.

Исма расшнуровала доспехи принца, аккуратно сняла их и закатала липкие от крови рукава. На предплечьях, от локтей до запястий, зияли глубокие порезы. Ис увидела, как серебристые нити узора тянутся от одного края разорванной плоти к другому.

– Сейчас подлатаю… – сердито бросила Исма и начала промывать раны. – Мог бы и не геройствовать. Я же сказала – необязательно стеречь Седьмой Угол снаружи.

– Думал, что отобьюсь, – коротко ответил Аристей.

– Понятно. И сколько их было?

– Трое. Окружили со всех сторон. Крупный и два мелких.

– Дыханье Палланты! Тебе и правда очень повезло, Арис. Вы тогда с одним-то справиться не смогли! Надо было сразу бежать в таверну. Здесь ведь защита.

– Меня об этом предупредить забыли. – Принц выразительно покосился на содержателя. – Ну да ладно, а тебе-то кто рассказал?

– Никто… э-э-эм… то есть Атсуш! Конечно, Атсуш!

– Или же ты заметила сама, да?

– Что? С чего бы?

– Прошу, не отнекивайся. Я всё понял, ещё когда Искорка примчался спасать нас от фонарщика, целиком объятый волшебным пламенем. Лисы, знаешь ли, обычно такого не вытворяют. И твой медальон… – Принц кивнул на подвеску. – Хотя в ту ночь у тебя на шее вроде бы висело что-то другое, но светилось оно точь-в-точь как Искорка.

Ис закончила с первой рукой и взялась за вторую. Она смущённо понурила голову, не проронив ни слова.

Арис нежно коснулся её лица и спросил:

– Олаи, ты чародейка?

– Да простит меня Богиня, я больше не хочу врать. Ни тебе, ни ребятам. – Ис прикусила губу, сражаясь с волнением. – Да, Аристей, у меня есть дар. Но я почти ничего не умею.

– Неправда, ты прямо сейчас лечишь мои руки.

– Это другое… – Исма подняла глаза. – Жрицы не должны узнать, и Дугра тоже. Понимаешь? Это опасно. Волшебникам в Эдде не рады. Меня могут обвинить в том, чего я не совершала. Особенно после сегодняшнего нападения.

– Я буду молчать, а ребятам расскажешь, как будешь готова. Хотя, думаю, они тоже догадываются. Ты можешь доверять нам. И всегда могла.

Ис затянула последний бинт.

– Раны кровят, поэтому постарайся не сгибать пальцы. Руками тоже не шевели. Мазь ускорит заживление, но тебе придётся потерпеть.

– Спасибо, Олаи, мне уже почти не больно. Ты и вправду волшебница. Если выживем, с меня ужин. Жаль, что на жалованье дозорного шибко не разгуляешься, но всё лучше, чем ничего.

Фраса заурчал, виляя хвостом.

– И тебя накормлю, братишка, чем пожелаешь. Обещаю.

Лисёнок тявкнул и уткнулся лбом в ногу Аристейя.

– Я смотрю, вы сдружились за время, пока были вместе, – улыбнувшись, сказала Исма. – Ты очень ласков с ним и заботлив.

– Люблю зверей и особенно лис. Они умные и ценят семейные узы, прямо как люди. А ещё пустынная лисица – герб моего рода. Пусть Фраса и не фенек, но для меня разницы нет. Мы оба – лисьи принцы, а это значит, что мы – братья.

– Ой, знаешь, а Тар тоже любит животных. Мама говорила, что в детстве он считал себя волком и бегал по деревне на четвереньках. Вот смеху-то было, наверное…

– Олаи, ты точно найдёшь брата. Пожалуйста, верь в это и никогда не сдавайся. Однажды ты посмотришь ему в глаза, как смотришь сейчас в мои. И то будет воистину славный день. Счастливый.

– Кхм-кхм… – вмешался в разговор содержатель. – Голубки мои ненаглядные, я, конечно, всё понимаю… У вас там весна юности и бабочки в животах, но во тьме только что промелькнула жуткая морда. И лично мне кажется, что она не прочь отведать сууши из Атсуша.

– Чего отведать? – поинтересовался Грог.

– Ну-с, блюдо же есть заморское… Ай, да потом расскажу! Быстро на второй этаж!

Вышибала поднял на руки Ариса, словно тот ничего не весил, и в мгновение ока вбежал по лестнице.

Огромное чудище ударило по барьеру когтистой лапой, но тут же отскочило, исходя визгом и злобным шипением. Охранные чары обожгли его печатью Ару. Твари помельче пытались запрыгнуть на стены Седьмого Угла, но барьер отбрасывал их, осыпая жалящими вспышками.

В зале было темно, но вышибалу это не смутило: таверну он знал как свои пять пальцев. Грог посадил Аристейя за стол для игры в Огги и опустился на стул у погасшего камина.

– Вот бы попробовать эти сууши, – пробурчал Грог. – Надо попросить хозяина их приготовить, но мне лень.

Содержатель принёс масляную лампу. Света от неё хватило лишь на то, чтобы осветить небольшую область. Атсуш и Исма подсели к принцу, и ночной мрак отступил за их спины. Все четверо молчали, слушая, как монстры пытаются пробить магическую защиту. Удары были тяжёлыми и частыми.

Колокольный звон не утихал. С улицы доносились крики эддийцев, призывные возгласы дозорных и вопли шнырявших во мгле чудищ. Время мучительно тянулось в перерывах между всполохами барьера. Фраса скулил, нарезая круги по зале.

– Ух и злющие же твари! – прервал молчание содержатель. – Всё не уймутся никак. И чего им надо от моей таверны?..

– Может, они мстят за первого монстра? – предположил Аристей.

– Не думаю. Они не совсем монстры, – сказала Ис. – Их обратило что-то или кто-то. Я ощущаю присутствие странной магии. Она холодная и вязкая. Не такая, как у Фрасы или у… – Исма вдруг закрыла рот ладонью и вздёрнула брови.

– Да всё нормально, Ис. Говорю же тебе, я встречал чародеев в Иллионе и видел, на что они способны. Ты ведь замолчала из-за Астары, я прав?

Атсуш удивлённо воззрился на принца.

Грог безразлично смотрел на огонь. На глуповатом его лице колыхались тени.

– Ничего-то от тебя не скроешь… – Исма снова прикусила губу, но Аристей заглянул ей в глаза так спокойно и ласково, что слова сами сорвались с языка: – Да, она учит меня колдовству, поэтому я знаю, что от её чар веет теплом, а иногда жаром, как от Искорки.

– Что же, должно быть, ты очень рада, что тебе так повезло с наставницей.

– О чём это ты?

– Да о том, что Астара невероятно могущественная, раз может колдовать в этом городе. – Аристей наклонился к лампе и добавил: – Один из моих дядьёв, которого звали Аргус, был магом эллирийской обители. Он обучился там тайным искусствам, а потом вернулся в Дом Лиса, чтобы служить моему отцу. Аргус развлекал нас фокусами и лечил больных, но никогда не колдовал вблизи старинных монументов. Он словно бы терял из-за них могущество, слабел.

– Погоди… Так вот почему чародей, напавший на нас в Сумеречных Зорях, побоялся сражаться у Столпов?! Получается, он был попросту бессилен и не мог околдовать стражей.

– Да, мне даже стыдно, что я тогда запаниковал и накричал на Эссу. Стоило прежде оглядеться по сторонам, но сделанного всё равно не воротишь.

– А ну т-с-с… Вы слышите? – прошептал Атсуш, приложив указательный палец ко рту. – Кажется, перестали.

Фраса резко обернулся к лестнице и зарычал.

В этот момент до содержателя дошло, что колокола смолкли, люди больше не кричат, а барьер не сверкает защитными чарами.

– Ох, не нравится мне это, ребятки…

По Седьмому Углу прокатился утробный рокот. Засмердило гнилью, да так отвратно, что Грога чуть не стошнило. Внизу загрохотали столы и что-то разбилось. Одно из чудищ недовольно захрипело. Снова рокот. Задрожали поручни и заскрипели ступени. По стене растеклась уродливая тень.

Атсуш потянулся к лампе, готовясь швырнуть её в монстра. Тварь зашипела, но…

Кто-то вбежал в таверну.

Заклятье. Удар. Яркий свет. Тишина и… Мрак.

Когда Исма вновь смогла видеть, в залу поднялась Астара, облитая волшебным сиянием. Чары медленно затухали, возвращая чародейке истинное обличие.

– Все целы? – отдышавшись, спросила она. – Мы с Дугрой отбили город. Кажется, эти трое были последними.

Глава 12

Суд

– Да простит меня Палланта, но эти трое – последние, кого нужно судить! – Оззо бросила гневный взгляд на гелиастра и следом обратилась к Дугре: – Магистр, вы же сами сражались бок о бок с пророчицей и знаете, на что она способна, а на что – нет.

Дугра сделал вид, что не слышит верховную, и преклонил колено перед главой совета.

– Господин Аруката, позвольте, я всё объясню.

Грузный и краснощёкий гелиастр посмотрел на пленных. «Жрица Востока» стояла посреди Залы Советов, закованная в цепи и бледная, точно призрак. Кровь убитых чудовищ пропитала её одежды, а волосы растрепались и побелели от осевшего на них пепла. Содержателю Седьмого Угла и девушке, которую Аруката видел впервые, воины магистра связали руки.

– Да уж, извольте объясниться, Дугра! Почему вы схватили этих людей и созвали совет, хотя должны прямо сейчас гоняться за порожденьями скверны?

– Город очищен, господин гелиастр, но боюсь, что мы прокляты самой Паллантой.

– Что? Как вы прикажете это понимать? – И без того красные, щёки Арукаты вспыхнули, наливаясь багрянцем. – Встаньте, магистр!

Дугра поднялся, снял перчатку и бросил её под ноги Астаре.

– Среди нас есть те, кто практикуют магию. Еретики, предавшие закон и святую Церковь! Согласно эддийскому Кодексу я мог бы казнить их на месте, но вынужден признать, ситуация сложилась не самая простая.

– Кто из них? – неверящим голосом спросил Аруката.

– Все трое, господин гелиастр.

– Невозможно! И каждый в совете об этом знает, – вмешалась в разговор Эсса. – Благословение Палланты разрушает любые чары. Мы защищены от колдовства Её словом и властью. Или ты хочешь сказать, что заковал в цепи ведьму, чья сила равна могуществу Богини?

Члены совета, толпившиеся за спиной у Арукаты, согласно закивали. Оззо подмигнула сестре и выжидающе уставилась на Дугру.

– Клянусь званием, мечом и жизнью! Мои люди следили за Астарой и за теми двумя тоже. Наши пленники – колдуны.

– Это серьёзное обвинение, – мрачно произнёс гелиастр. – Приведите к нам свидетелей, назовите их имена!

– В том нет нужды. Как и сказала верховная, я видел, сколь страшна магия в бою. – Дугра обнажил клинок и указал остриём на пророчицу. – Поначалу, сражаясь с чудищами, она притворялась, что взывает к Палланте. И пламя, испепелявшее монстров, сходило с небес подобно чудесам, о которых говорится в писании. Но в миг, когда твари полезли отовсюду, Астара прочла заклятья на Древнем Языке. Из рук её полетели молнии и шквальный ветер. Она сражалась не как благая дева, но как настоящая демоница!

В зале воцарилось молчание, гнетущее и напряжённое, как струна, натянутая до предела. На лице Астары не отразилось ни единой мысли. Ничто не выдавало закипавшую в ней ярость. И только Исма, наблюдавшая за узором наставницы, понимала, что если та всё же заговорит, казни не избежать никому.

Наудачу Оззо опередила чародейку:

– Во-первых, засуньте обратно то, что высунули так некстати. Мы не в резиденции военного магистра, а в храме Палланты. И во‑вторых, не смейте произносить слова, истинный смысл которых вам недоступен.

– Это какие, например? – спросил Дугра, убирая меч в ножны. – Демоны? Бесы? Или Длань Шаида? Да-да, пусть всем откроются тайны, что вы от нас скрывали! От меня, совета и каждого жителя Эдды!

Гелиастр попытался призвать магистра к порядку, но тот не унимался. Воины хладнокровно наблюдали за происходящим.

Астаре вдруг стало тяжело дышать. В горле пересохло. Сердце забилось часто и прерывисто. Звуки смешались. Мысли спутались и угасли. А затем она услышала шёпот, заполонивший сознание и повторявший только: «Скоро… Уже совсем скоро…»

Оззо спорила с Дугрой до рассвета. Совет колебался. Но недостойное поведение магистра всё же склонило чашу весов в пользу верховной. Аруката поручил ей увести пленников в подземелье под храмом. Спрятать их там от людей и монстров, пока члены совета не сойдутся во мнении и не объявят окончательное решение: казнить обвиняемых в колдовстве или помиловать. Дугра, однако, убедил гелиастра приставить к ним стражей. Оззо это не обрадовало, но ей пришлось смириться. Закон есть закон, а Аруката – его первейшее лицо.

Эсса позаботилась о том, чтобы темницу осветили факелами, а пленникам выдали плотные подстилки и одеяла. Совет был временно распущен, а магистр вернулся в резиденцию, чтобы подсчитать потери и разработать новый план по защите города.

Молодой страж в доспехах дозорного хлопнул решётчатой дверью, трижды провернул ключ и медленно зашагал наверх по скользким от пещерной влаги ступеням. Темница была огромной. Такой холодной, чёрной и бескрайней, что хилое пламя факелов, закреплённых по обе стороны от двери, едва разгоняло мрак. Где-то в глубине чуть слышно лепетал ручей. Пахло сыростью, а на стенах блёкло сверкали кристаллы лазурного цвета.

Астара дёрнула цепь и попыталась соткать заклятье. Слова Древней Речи прозвучали и тут же увязли в тишине.

– Треклятое подземелье! – вяло выругалась чародейка. – Бесполезно. Всё бесполезно. Здесь я не справлюсь. Я не… Олаи?

– Госпожа, вам плохо? – отозвалась Исма и подвинулась ближе, насколько у неё получилось.

Их с Атсушем тоже заковали в цепи. И сделали это так, чтобы все трое не могли касаться друг друга.

– Мне нужно поспать. Голова болит. И в глазах двоится.

– Вы спасли Эдду от обращённых и потратили слишком много сил. Отдохните, Астара. Думаю, на сегодня с вас хватит.

– Да уж, наверное, хватит… Олаи?

– Госпожа?

– Ты научилась видеть их?

Исма кивнула и начертила пальцем узор воздушного вихря, который явился ей в Прудовой Роще за миг до столкновения с чудищем.

– Молодец, девочка. – Чародейка улыбнулась и легла на одеяло.

– Но я ведь пока ни разу не призывала ветер! Хотя стихия подходящая и печать арканы помню наизусть. А в этом месте… не знаю… мне почему-то даже мысль о колдовстве неприятна. Как будто что-то мешает.

Астара уснула и не услышала последних слов ученицы, но улыбка по-прежнему не сходила с её лица.

– Жаль, что стражи разбили пузырь с зельем, – прохрипел содержатель. – Оно бы ей пригодилось. Но всё же недурственно и то, что мы живы. Тем паче после таких обвинений.

– Если честно, мне до сих пор не верится. Чтобы Дугра и предал Астару?.. Я-то думала, магистр её боготворит. И вообще, как он узнал про нас с вами?

– Не представляю, госпожа. Но я же говорил, что Дугра страшнее всякой жути? Ага-с, говорил! – Атсуш почесал кандалами брюхо, помолчал немного, а потом добавил: – Помню времена, когда он был другим человеком. Суровым, но довольно уступчивым. Пятьдесят золотых монет, и любой грех прощён. Но всё переменилось с появлением пророчицы. Магистр стал религиозным и праведным до безобразия. А год назад он вдруг заявился с проверкой в «Мамкину Конину» – некогда знаменитую таверну на Шумной Улице. Прямо вот посреди бела дня, да к тому же не предупредил хозяйку. Просто взял и привёл туда целый отряд стражей, представляете?

– Представляю. И, по всей видимости, ничем хорошим это не кончилось?

– Ваша правда, госпожа. Таверну закрыли, слуг разогнали, а содержательницу выпороли на глазах у горожан.

– За непристойное название небось? – Исма хитро прищурилась.

– Ну, почти… Говорят, что тамошние постояльцы любили распевать богохульные песни по вечерам. А сама хозяйка «Конины» якобы помогала контрабандистам.

– Ого, рисковые какие! Наверное, они провозили что-нибудь запрещённое или опасное.

– О да, безусловно! Опаснейшую вещь во всём Эосе!

– И что же это?

– Книги, госпожа! Книги.

В темнице повисло молчание. Один из факелов погас. И кристаллы, торчавшие из стены рядом с ним, бледно засветились сине-зелёным.

– Не так уж книги и опасны, – Исма спрятала ледяные ноги под одеяло, – в отличие от обращённых и раздутой религиозности Дугры. Интересно, надолго мы здесь застряли?

– Коли факелы гаснут, значит, про нас пока позабыли. Оно и понятно. Кто-то же должен успокоить эддийцев. А что до книг, – вздёрнув брови, Атсуш наморщил высокий лоб, – к счастью, вынужден с вами не согласиться. В книгах таятся удивительные знания и идеи, каких не встретишь в священных текстах. Стоит нужным словам упасть на почву разума, и всё. Нет человека. Погиб он. Сгинул, чтобы родиться заново. Такого уже не обманешь сказками и не привяжешь к храму узами веры.

За дверью послышались голоса. На ступени, терявшиеся во мраке, пролился неяркий свет. Немногим позже в темницу вошли двое стражей. Первый поднёс к догоравшему факелу лучину и зажёг от неё большую масляную лампу. Второй поставил меж пленниками дымящийся котёл и глиняные миски. Сладко запахло овощным наваром.

– Посвящённая Эсса велела принести вам ужин, – сказал страж и виновато посмотрел на спавшую чародейку. – Этого должно хватить.

– И как же мы, по-вашему, будем есть? – Исма подняла руки. Цепь натянулась и загремела стальными звеньями.

Первый взгромоздил лампу на высокий камень, вынул широкий меч и вернулся к двери. Второй вытащил из кармана связку ключей и, задумавшись, взвесил её в ладони.

– Вообще-то, нам никто не говорил снимать с вас цепи, – сказал он и вновь покосился на Астару, – но и держать в цепях приказа тоже не было.

– Вот оно, значит, как… А для чего меч? – насторожившись, спросил Атсуш.

– Да так, на случай если рискнёте учинить побег, – наконец подал голос первый.

– При всём желании не смогли бы, – сказала Ис и вдруг поняла, что видит узор стража. Чёрно-золотые нити, пульсируя и извиваясь, вылетели из сердца и протянулись к чародейке. «Красивое зрелище, но тревожное, – подумала юная волшебница. – Как будто две змеи сплелись в смертельном танце».

Когда второй освободил пленников, Исма встала, разминая затёкшие руки, и обратилась к стражу:

– Господин надзиратель, позвольте спросить…

– Спрашивайте, – печально хмыкнул страж и снял со стены погасшие факелы.

– Почему вы проявили к нам сочувствие? Нас ведь обвиняют в колдовстве.

– Да, колдуны не достойны милосердия – так говорит писание, но Астара не похожа на ведьму. И она исцелила меня от грудной жабы, читая молитвы на Площади Солнца. – Второй поклонился и спрятал ключи в карман. – Считайте это благодарностью.

Ис поклонилась в ответ и попрощалась с ним как с другом: раскрыла ладонь, выпуская в полёт невидимую птицу.

Содержатель разлил похлёбку по мискам, подошёл к «пророчице» и аккуратно коснулся её плеча:

– Госпожа, проснитесь. Пора ужинать.

– Не надо! Не будите её, Атсуш. Прежде я не видела Астару такой истощённой. Мне кажется, что чары, которые она призвала в бою, обратились против неё самой. Подобное случается иногда с магами.

Исма хлебнула наваристого бульона и пригласила содержателя присоединиться к трапезе. «Если откат настолько ужасен, должно быть, она применила одну из высших аркан, – подумала Ис, опасаясь говорить об этом вслух. – Прабу, Аруда или Саптан… Но зачем было так рисковать?».

Атсуш нехотя согласился. Ему было стыдно, что впервые в жизни он не смог накормить человека. Пусть даже и спящего. Усевшись в шаге от котла, содержатель смиренно вздохнул, погладил урчавший живот и залпом осушил миску. Исма решила не торопиться. Смакуя каждый глоток, она наслаждалась вкусом и теплом, что постепенно разливалось по телу.

Когда с ужином было покончено, Атсуш сходил к ручью, чтобы вымыть котёл. Делать это было необязательно. Стражи всё равно вернулись бы, чтобы забрать посуду, заменить светильник или отрубить пленникам головы. А храмовые кухари сразу бы всё отмыли. Но содержателя успокаивали мелкие хлопоты, которых всегда хватало в таверне. Так что Атсушу они были в радость даже в мрачном подземелье.

Ис внимательно осмотрела Астару, намереваясь прочесть её узор, но ничего не увидела. Лишь навлекла на себя головную боль. Узоры явно что-то скрывало. Возможно, воля чародейки или какое-нибудь хитрое заклятье. Ещё некоторое время Исма пыталась пробиться сквозь защиту наставницы, но вскоре сдалась, ослабев настолько, что с трудом доползла до подстилки.

– Как думаете, госпожа, это конец? – спросил Атсуш, складывая чистые миски в котёл. – Не боитесь, что совет прислушается к Дугре, и нас закидают камнями или сожгут на костре? Ох, не хотелось бы мне бросать Грога! Он хороший парень, но в одиночку с таверной не справится.

– Как знать… Всё-таки Дугра – военный магистр Эдды. – Ис поёжилась и залезла под одеяло. – Хотя за нас заступилась Эсса и верховная жрица. И вообще… Зеф бы сказал, что лучше не думать, а лечь спать.

– Вы это про лысого господина с белоснежной улыбкой? Я запомнил его, потому что у вас с ним похожий говор. А ещё как-то раз он выпивал со скитальцем Хаккой.

– Да-да, он самый! Кстати, у Зефа есть и другое имя, но по правилам Церкви… – Ис вдруг затихла, осознав, как глупо прозвучали бы её слова. И как глупо то, что после вскрывшейся в Зале Советов правды она всё равно предавала себя, хороня в сердце их с дядюшкой истинные имена. – Неважно. Теперь в этих правилах нет смысла. Докка. Его зовут Докка. А меня Олаи. И я найду брата без всяких там надуманных имён.

– Что же-с, в таком случае рад нашему знакомству, госпожа! – произнёс содержатель и весело хмыкнул в усы.

Её голос прозвучал тихо, но уверенно. Почти бунтарски. И это очень понравилось Атсушу.

– Ой, а что же вы? Ваше имя настоящее или церковное? – спросила Олаи.

Содержатель многозначительно улыбнулся.

– Ах да, как я могла забыть?! Седьмой Угол ведь потому и седьмой…