Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже

Новые телефоны постепенно заменяли старые, но еще вполне работоспособные, на более совершенные, но круг сотрудников, обладающих такими телефонами, не увеличивался …

Совершенно секретным было то обстоятельство, что новые образцы телефонов кроме секретного радиоканала могли работать и на частотах, выделенных для связи сотрудников МЧС – так об этом знал только Шойгу.

Вне ЗАТО такие телефоны были у некоего Владимира Владимировича, у Сергея Кожугетовича Шойгу и у дежурного на московской площадке фирмы недалеко от Курского вокзала …

ЦВЕТЫ и ПОДАРКИ

С того самого момента, когда колхоз Трофимова попал под крыло Свиридова, в городе появились цветы. Сперва их продавали в холлах основного – тогда единственного – жилого корпуса, а затем для цветочниц построили два легких павильона.

И цветы стали продавать около автобусной остановки и с другой стороны единственного жилого корпуса, по существу на опушке леса, около будущего ресторана и будущего Дома культуры.

У Трофимова появилась небольшая теплица для выращивания цветов, которая со временем превратилась в ряд крупных теплиц, и там выращивали не только цветы, но и овощи. Все это было рассчитано на городских потребителей, почему и вызвало вначале некоторое сопротивление колхозного руководства.

Естественно, с этим сопротивлением Свиридов справился мгновенно, а для колхоза строительство теплиц превратилось в еще один постоянный источник дохода.

И это несмотря на то, что и цветы, и овощи продавались не по рыночным ценам, а цены были очень близки к себестоимости. Но это обстоятельство никак не отражалось на ассортименте продукции, качестве товара и доброжелательность обслуживания.

Со временем павильоны для продажи цветов расширились и обзавелись специальными помещениями для хранения запаса цветов (с охлаждением!) – это очень помогало перед праздничными датами, перед концертами заезжих знаменитостей, перед выездными спектаклями московских театров и перед иными важными событиями.

Девушки в павильонах менялись редко и знали постоянных клиентов, знали их вкусы и заранее готовили букеты к появлению знакомых.

К таким знакомым относились Свиридовы – отец и сын, Виктор Скворцов, Карен Варданян, Костя Докукин, Юрий Воложанин и многие другие постоянные клиенты.

К концу рабочего дня на фирме в цветочный павильон у автобусной остановки приходили на помощь девушки из другого павильона, а перед событием в Доме культуры наоборот, девушки из павильона около автобусной остановки перебегали к Дому культуры.

Цветы в городе не переводились никогда, и для новых жителей города сперва это было в новинку, но они очень быстро привыкали к этому. Как и к тому, что рядом круглый год можно было купить свежую зелень, огурчики, помидоры и перцы – красный и зеленый.

И все продавалось недорого, если сравнивать с московскими ценами …

Универмаг, который сперва занимал второй этаж небольшого здания около первого жилого корпуса, постепенно захватил первый этаж, а потом такой торговый центр появился в центре города, около «трилистника» – высотного жилого здания.

Но основная особенность этого торгового предприятия сохранилась – крупный товар продавался на заказ по фотографиям. А перед праздниками в разряд заказываемых переходили многие виды подарков – их выбирали, заказывали и на следующий день получали заказанное.

Это, конечно, не отменяло поездок в Москву, где совершали покупки ювелирных изделий – здесь, в городе, ювелирные изделия не продавались.

Хотя многие остродефицитные ювелирные изделия производили где-то в «Солнечном», на них можно было оформить заказ – но в Москве, и даже по льготной цене, и об этом оповещали покупателей особые объявления в местном универмаге.

Перед особыми праздниками – перед 23 февраля, перед 8 марта, перед 1 и 9 мая, перед другими всеобщими праздниками – в Москву направлялись особые автобусы, за подарками.

Кстати, нередко в этих автобусах можно было увидеть Свиридовых и других известных в городе людей …

ДАЧНИКИ

Дачники – Лена и Потап, офицеры и сестренки, Докукины, Скворцовы – все для поездок на садовые участки пользовались своими машинами, и не только они одни.

В городе многие из жителей, которые ранее даже не помышляли о приобретении автомобиля, теперь покупали машины, чаще всего не новые, подержанные.

Поэтому ко всем, у кого были российские автомобили, обращались с предложением продать машину, и к Грише тоже обращались с таким предложением.

Но Гриша свою «восьмерку» продавать не собирался, хотя зарабатывал немало и мог себе позволить хорошую иномарку – жене же он подарил желтенького «Геца».

И в выходные дни на садовых участках собиралось разноцветное семейство разномастных автомобилей.

Особенно выразительно выглядело такое «стадо» на участках Скворцовых и Дубининых.

На главном участке у Скворцовых светлым металликом поблескивала «Мазда 5» Виктора, а рядом, на участках, отделенных лишь полосами малины и крыжовника, парковались небесной голубизны «Мазда ХС 5» Кости и Елки и снежно белая «Мазда Фамилия» Маши и Дена Дубининых.

Даже несмотря на зеленые разделительные полосы машины кучковались недалеко друг от друга, около общего сарайчика для инструментов.

Так они кучкой и стояли, а недалеко от машин была обширная площадка для детей, где все детишки играли под руководством Витеньки.

Совсем невдалеке на участке Лены Долгополовой и Потапа Потаповича иногда стояли рядком по две машины.

Это были служебная машина Лены – уютный поблескивающий светлым металликом хетчбек «Пежо 3008» и машина Потапа – голубоватый трехдверный «Ниссан Пульсар».

Ваня – Аванес уже привык к своим приемным родителям, называл их «мамой» и «папой», но иногда он вдруг вздрагивал, пугался и ни на шаг не отходил от Маргариты и Карена.

Даже играя с детишками Скворцовых, Докукиных, Свиридовых или с мальчиками свиридовских «сестренок», Ваня постоянно старался не упускать из вида своих родителей.

А на участке Свиридовых появлялись разные автомобили, но бывало настоящее нашествие, когда приезжали все порознь.

Поздно ночью приезжал Свиридов на своем темно-зеленом, почти черном «Вольво» и ставил машину рядом с «восьмеркой» Гриши, или рядом с белоснежным «Гелендвагеном» Тони, или рядом с желтеньким птенчиком «Гец» Ули.

Даже когда Свиридовы собирались вместе и вполне могли поместиться в «Вольво» или в «Гелендвагене» они выезжали на разных машинах.

И никто не спрашивал – почему, так как всем было известна беспокойная жизнь Свиридова, срывавшегося с места в любое время …

Но случаи, когда у Свиридовых на участке собирались все их разнообразные автомобили, были довольно редки, и чаще всего мужчины приезжали на дачу на рейсовом автобусе, и этому никто не удивлялся.

Раньше соседи даже по звуку мотора легко определяли, кто приехал:

– А вот и Уля приехала на своем желтом птенчике!

А Уля уже выгружала из детских сидений своих малышей и те разбегались по участку.

У Тони Свиридовой и Маргариты Антиповой машины были одинаковые – мерседесовские «Гелендвагены», только у Тони «Гелендваген» был белый, а Маргариты – черный.

Но постепенно звуки двигателей у автомобилей кардинально изменились – их заменяли на электродвигатели, а из автомобилей Свиридовых только «Вольво» остался с двигателем внутреннего сгорания. Правда, форсированным …

В городе были и другие марки автомобилей.

Например, у Карена Варданяна был горомадный «Паккард», который был ему абсолютно не нужен, и был им куплен лишь для поднятия собственного авторитета в глазах жены Маргариты …

САНДАЛ

Сандал появился на садовых участках позже Максика.

Максик уже освоился и на участке, и на всей территории, и даже совершал вылазку в лес – правда, в лес он один пока не выходил, а сопровождал Верочку и Коленьку с Улей или Тоней во время прогулок.

А Сандал приехал со Свиридовым, на машине.

И Максик сопровождал его в первый раз по участкам и даже в лес – с Сандалом он идти в лес не побоялся. Сандал терпеливо шел за маленьким белым котенком, потом сажал его себе на спину, а уже потом исследовал территорию самостоятельно.

То ли из-за того, что первую прогулку по всем участкам грозный Сандал совершал с Максиком, то ли еще по какой причине, но кошки и собаки на участках воспринимали пса спокойно и дружелюбно. И он тоже вел себя вполне благопристойно и даже не обращал внимания на истеричных мелких собачонок, которые все-таки появились «на дачах».

Ночевать Сандал остался на участках Скворцовых – Ден позвал его в гости и соорудил около дома подобие конуры. Сандал <сообщил> об этом Свиридову, <поблагодарил> Дена и поиграл с детьми, которых на общей детской площадке было достаточно: Анечка и Риточка Скворцовы, Саша Скворцов с Аркашей Дубининым, Витенька Скворцов, Егорка Ерлыкин, Верочка и Коленька Свиридовы, Гена Долгополов, Егорка Медяков, Алина и Антон Докукины, Андрюша Авдоконихин, Володенька Гладилкин и даже Ванечка Антипов.

Эта разновозрастная орава дисциплинированно подчинялась Витеньке Скворцову и дружно играла на общей игровой площадке на участке Скворцовых, откуда их забирали на кормление, умывание и усыпание вечером.

Днем их выудить из кучи, в которую естественным образом влились Максик и Сандал, было затруднительно …

ПУТЕШЕСТВИЯ

ОТПУСК В АВСТРИИ

Сказка перед сном стала обязательным мероприятием с тех пор, как Верочка стала разговаривать.

Она говорила все лучше, правильно, осмысленно и требования к сказкам повышались.

Наибольшим авторитетом в деле рассказывания сказок был дедушка, Анатолий Свиридов, и это было естественно – количество сказок в его памяти оценке не поддавалось.

А Верочка становилась все требовательнее! А дедовы сказки всегда были добрые и занимательные …

Но Свиридов частенько отсутствовал дома, и тогда роль сказочника переходила к бабушке. Тоне приходилось пополнять свои познания в сказочном мире – в домашней библиотеке количество сборников сказок постоянно увеличивалось.

Иногда Верочка снисходила, вспоминала про родителей, и тогда обязанность рассказать сказку перед сном переходила к отцу или маме. Уля в этом ряду была последней и даже обижалась на это, но Верочка хитрила, и ласкаясь к матери говорила, что у той всегда есть обязательные вечерние дела …

С некоторых пор заметили, что Николенька стал прислушиваться к тому, что рассказывают Верочке. Он солидно помалкивал и засыпал раньше Верочки, но слушал он внимательно …

Телевидение, особенно на ночь, находилось под жестким запретом, и этот запрет Свиридова неукоснительно исполнялся – иногда взрослые смотрели телевизор, но Верочку отправляли к себе, в детскую.

Общение Гриши по Интернету происходило регулярно – ему и Уле писали Густав и Женовьева Дрейзер, их переводчица фрау Иохим, Грише писали Карл Капницер и Мартин Клейнберг из Вены, и даже Даффи из Норвегии …

Уля получала персональные послания на немецком языке и читала их без словаря, но писать ответы на немецком языке еще стеснялась …

По Интернету Гриша отсылал свои рисунки издателям в Вену, пересылал переводы книг с вставленными в текст рисунками – готовые макеты, получал оригиналы текстов для перевода. Все общение шло через специальный компьютер у Владика – единственный компьютер, имевший отдельный обособленный и свободный выход в Интернет.

Владик ворчал, что этот несносный Гришка узурпировал его Интернет и он не успевает выловить новенькие «подарочки» хакеров. Но у Владика была прямая связь с лабораторией Касперского и с ее ведущими специалистами, и что бы там не напридумывали хакеры – внедриться в его компьютер им было не под силу …

А венские адресаты Гриши и мадам Женовьева – персональный адресат Ули – приглашали молодых в гости, предлагали путевки на горные курорты, настойчиво соблазняли бесплатными поездками по Европе.

Издательства были крайне заинтересованы в услугах молодого и талантливого художника Г. Свиридова и предлагали – за счет редакции – любые поездки в европейские страны и даже на Ближний Восток.

Все эти предложения обсуждались на семейном совете, оценивались с точки зрения возможности поездок, а так же безопасности …

И однажды Свиридов задумчиво сказал:

– А почему бы вам с Улей не съездить в горы? Зовут ведь …

– Но не надолго – детишки будут скучать! – ответила Уля.

– А куда? – спросила Тоня.

– Я думаю, что лучше всего Китцбюэль в Тирольских Альпах …

– Папа, а ты знаешь это место?

– Сейчас, Уленька. Я принесу распечатку …

Свиридов вышел из гостиной и почти сразу вернулся с листами бумаги, заполненными текстом.

– Когда же ты успел, отец? Я вижу тут всего один пятизвездный отель, а остальные все четырехзвездные. Но что тут приписано … Это самый респектабельный отель Китцбуэля? В стоимость проживания включено закрытый бассейн, сауна, парная, джакузи, тренажерный зал. Дополнительно оплачивается солярий, массаж … И проживание собак!

– Смотри, Гриша, в каждом номере душ или ванна, телефон, радио, телевизор, сейф, мини-бар … Часть номеров с балконом, есть номера с паровой сауной или джакузи, есть семейные номера …

– Смотрите, ребята! Питание: завтрак – шведский стол, ужин из 4-х блюд, десертный стол, салат-бар … Еженедельно праздничный ужин … Есть диетический стол и детское меню … Сервис высшего уровня …

– Здорово! Смотри, два ресторана, холл с камином, библиотека, винный погреб, обслуживание в номерах … Tiefenbrunner – как это перевести?

– Наверное, глубокий источник … Так, папа?

– Да, Уленька, правильно. А то, что там всего четыре звезды – не столь важно. Зато отель в самом центре, а там такие красивые улицы …

– Ты бывал там, Толя?

– Я бывал около озера Swarzsee …

– Черное озеро?

– Очень красивое озеро в горах, совсем недалеко от Китцбюэля …

И в очередном послании Уля написала мадам Женовьеве:

«Папа нам посоветовал Китцбюэль, отель Tiefenbrunner. Вряд ли мы будем кататься на лыжах, но там так красиво! Родители поехали бы вместе с нами, но не на кого оставить детей … И мы не сможем оставить их больше, чем на неделю. Ульяна.»

В ответ из Вены сразу ответили:

«Сообщите, когда вы приедете, и мы закажем вам номер в отеле. Ждем вас. Женовьева и Густав».

И они поехали.

Собирались долго, Свиридов не советовал брать много теплых вещей, говоря:

– Там же зима теплая! Самое холодное время – это три – четыре градуса мороза!

– Папа, мама, мы будем скучать!

ВЕНА – КИТЦБЮЭЛЬ

Верочка отпускала папу и маму не без труда.

Ей пришлось долго объяснять, почему они уезжают и почему ей и Николеньке нужно оставаться с бабушкой и дедушкой.

А Свиридову пришлось на это время постараться не покидать дом.

Гриша с Улей приехали в Вену, к Дрейзерам, и их приняли с радостью.

Густав Дрейзер расспрашивал Гришу о его работе, о его рисунках, о его иллюстрациях к книгам, о его планах. А мадам Женовьева на немецком языке обсуждала с Улей все подробности о ее детях, об их привычках, о том, как они растут и что говорят.

Ее интересовали мельчайшие подробности о Верочке и Николеньке.

В Вене они провели два дня, после чего на комфортабельно автобусе отправились в Китцбюэль и появились в холле отеля «Tiefenbrunner».

Английский Гриши был безупречен и портье вежливо поздоровался с мистером и миссис Свиридофф и вручил им ключи от номера.

Посыльный взял небольшие сумки приезжих и провел их к лифту, а затем по коридору к их номеру. Открыв дверь он пожелал мистеру и миссис всего наилучшего, поблагодарил за чаевые и удалился.

– Гриша, что это?!

– Я так понимаю, что это наш номер. И даже балкон – смотри, какой вид отсюда!

Номер был роскошный, с громадной ванной, большим плоским экраном телевизора, телефоном, выполненным под старину, широкой кроватью и мохнатыми халатами …

Сперва Гриша позвонил домой и доложил о прибытии в отель, рассказал о номере, а затем позвонил на рецепшен и, извинившись за опоздание на завтрак, попросил принести что-нибудь поесть.

Через несколько минут в дверь постучали и коридорный вкатил тележку с огромными блюдами, закрытыми сверкающим крышками. Все было вкусно, они запили еду нежным желтым соком, хотя на тележке стояли еще кувшины с розовым и темно-красным соками.

А потом Уля пошла в ванну, затем они немного отдохнули …

А потом отправились знакомиться с городом. Казалось, улица состоит из одних только витрин магазинов, магазинчиков и лавок, широких окон ресторанов и завлекающих вывесок.

Надписи на нескольких языках позволяли легко ориентироваться, на нешироких улицах было много немолодых мужчин и женщин в черных солнцезащитных очках, и первой покупкой Ули и Гриши были такие очки.

Публика в отеле и в городе была очень разнообразной как по национальности, так и по возрасту. Быстро перемещались ярко одетые подростки со сноубордами и степенно двигались весьма почтенные пары.

Часто попадались группы, объединенные по возрасту, а не по национальности.

И было много соотечественников, как определили Уля с Гришей – их можно было узнать не только по языку, но и по излишне громким голосам и по довольно развязному поведению …

Магазины и лавочки были так завлекательны, что Уля не могла устоять перед соблазном, и они переходили из одного магазина в другой, из одной лавочки в другую. Гриша мужественно терпел и не торопил Улю, а она, поглядывая на мужа, старательно сокращала время посещения очередного торгового заведения.

На улицах стали зажигать огни, загорались гирлянды и вывески, город стал еще больше походить на декорацию сказочного представления. Стало больше гуляющей публики.

С лотков продавали горячий глинтвейн и они взяли по стаканчику и с удовольствием выпили, заедая вкуснейшей булочкой и жареными каштанами. В город возвращались лыжники, за громадными окнами стали видны люди с кружками, заиграли многочисленные оркестры, и Уле с Гришей захотелось вернуться к себе, в отель.

А там их ждал сытный ужин, после которого им не захотелось посетить сауну, о которой с некоторым смущением и неуверенностью заговорила Уля …

В ресторане они оказались за одним столом с двумя пожилыми парами, разговаривающими на немецком языке. Гриша, в совершенстве владеющий английским, за время общения в Вене довольно хорошо освоился с немецким языком на бытовом уровне. Конечно, он не мог потягаться в знании языка с Улей, но для общения за столом его знаний вполне хватало.

Знакомство за столом произошло ненавязчиво, но пожилые немцы были весьма удивлены сообщением, что их молодые знакомые приехали сюда из России.

Они, извиняясь, говорили, что их удивляет не тот факт, что господа из России, но то, что они так прекрасно говорят на немецком языке. А когда Гриша стал общаться с официантом на английском они еще более зауважали молодежь …

Перед сном Гриша не удержался и открыл большой блокнот и вынул карандаши.

Уля, не скрывая зевоты, поцеловала Гришу и нырнула под одеяло, а он задумчиво глядел в никуда, и потом быстро, одним росчерком набрасывал эскизы. Перевернув несколько страниц в толстом блокноте он присоединился к Уле, которая не открывая глаз повернулась к нему и обняла его …

А утром с их балкона открылся такой вид на горные склоны и островерхий лес, что Гриша без устали щелкал затвором японского фотоаппарата, меняя фокусное расстояние.

Они съездили на подъемнике наверх, куда ехали лыжники, потоптались там, посмотрели и поснимали лыжников, и отправились вниз на том же подъемнике.

Желания встать на лыжи у них не возникло, и они спокойно вернулись в отель и с интересом отправились в библиотеку, готовые ко всему.

В библиотеке практически не было книг на русском языке – только такие мировые классики, как Толстой, Чехов, Достоевский, Куприн …

Но зато было множество переводных книг русских авторов, модных на западе.

Самое интересным было то, что Гриша обнаружил несколько книг со своими иллюстрациями – Уля была несказанно рада этому обстоятельству.

Выбрав несколько книг на английском и на немецком языках они поднялись к себе в номер …

А вечером была сауна, куда Уля пошла, поддавшись на длительные уговоры Гриши.

Она смущалась и старалась не обращать внимания на голых окружающих ее мужчин и женщин и держала Гришу за руку.

Они купались в бассейне, потом загорали между зелеными кустами, и Уля постепенно освоилась и престала дрожать.

Да, кругом было полно обнаженных женщин и мужчин, молодых и не очень, но все вели себя довольно отстраненно, не приглядываясь друг к другу.

Но Уля не могла вести себя так, как привыкли они, и против своей воли обращала внимание то на этого мужчину, то на эту женщину, то на стройную фигуру, то на расплывающиеся формы …

И она сама, без ласковых слов Гриши, установила, что она с ее фигурой была весьма хороша и даже соблазнительна, о чем не преминула сообщить мужу.

И Гриша вполне согласился с нею.

После ужина в соседнем зале заиграл оркестр и на наборном паркете закружились пары – как ни странно большинство танцующих были в возрасте, а молодежи было мало.

Новые знакомые, с которыми они ужинали за одним столом, сообщили молодым русским, что молодежь собирается потанцевать в соседнем стрип-клубе, где не только танцуют стрип-герлс, но играет приличный джаз-оркестр.

Гриша с Улей решили наведаться туда в другой раз и потанцевали в обществе пожилых пар.

Здесь, среди людей в возрасте, русской речи слышно не было …

Гуляя, они несколько раз проходили мимо казино, и даже зашли туда, но просто понаблюдали за играющими, но сами играть не стали.

А в соседнем баре они не устояли от соблазна и выпили по бокалу какого-то местного вина, но как их не соблазняли, они устояли и так и не попробовали местного «егермайстера» …

Несколько раз Уля и Гриша ездили на экскурсии, побывали на озере Swarzsee.

Там было очень красиво и Гриша снова фотографировал все вокруг без остановки, обязательно включая в кадр Улю.

Вернувшись в номер Гриша вытащил сим-карту из фотоаппарата и перегнал все фотографии по Интернету домой, на компьютер Владика, а симку очистил. А вечером они гуляли по иллюминированным улицам и снимали эту сказочную обстановку, поскольку возможности фотоаппарата это позволяли …

Местное – и европейское телевидение не вызвало интереса.

Американские фильмы были стандартно благополучны, французские и итальянские – неизменно сентиментальны, а немецкие – удивительно сухи и скучны. Можно было еще поймать шведское порно, норвежское кино – из рыбачьей жизни, испанское – полное средневековых страстей и английское – традиционно проникнутые пуританским католицизмом …

Поскольку они не катались на лыжах и не так часто посещали винный погребок в отеле, то особых знакомств с российскими туристами они не завели.

Так, несколько раз к ним подходили, привлеченные русской речью, ведь они общались между собой на русском языке, но к шумным компаниям соотечественников они не присоединились.

Они много фотографировали, Гриша рисовал, немного почитывали иноязычные книги и очень скучали по дому – звонили домой каждый день, благо «Скайп» здесь работал …

Перед отъездом ребята два последних дня провели в заботах – нужно было позаботиться о подарках всем родным и знакомым.

Они сплошь прочесывали все магазины и лавочки сперва в одном направлении, приглядываясь и ничего не покупая, а затем в обратном направлении, совершая покупки. Уля иногда начинала сетовать на дороговизну, но потом, взглянув на Гришу, успокаивалась – Гришину кредитку охотно принимали везде (она была выдана в Вене!).

Возвращались в отель нагруженные коробочками и пакетиками …

И с удовольствием, поблагодарив по телефону Дрейзеров – Гриша на английском языке, а Уля на немецком, с загорелыми лицами вернулись домой      …

И рассказывая о своем отдыхе и восторгаясь красотами австрийского курорта молодые не преминули упомянуть о ресторане, принадлежащем Елене Батуриной – или Лужкову?

– Там очень красиво, но так скучно! – подвела итог Уля.

БАЛИ

Вечером Свиридов выложил на стол несколько сложенных листков бумаги.

– Так, ребята, вам нужно выбрать. Мы с мамой …

– И с нами, деда! – вставила свое слово Верочка, а Коленька солидно кинул головой.

– Мы решили отправить вас в отпуск …

– Без детей?! – с ужасом воскликнула Уля.

– В краткий отпуск, – уточнил Свиридов. – И вам просто нужно выбрать, куда вы отправитесь на две недели. Выбирайте!

И Свиридов подвинул листочки.

– Выбирать нужно из того, что известно! – сказал Гриша, развертывая бумажки одну за другой. – А вот теперь можно выбрать!

И они с Улей склонились над листками.

– Ну … – протянула Уля, – Как тут выбирать … Везде интересно …