Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже

Правда, чаще всего Свиридов выбегал на утреннюю пробежку одновременно с началом движения снегоуборочной техники, но он всегда находил дорожку для пробежки, здороваясь взмахом руки с рабочими в желтых безрукавках.

И те с улыбками кричали ему вдогонку «Привет, начальник!».

Дорожки в парке расчищали позже – к середине дня, когда появлялись первые мамы с саночками и с маленькими лыжниками …

К Кузьмичу совершалось настоящее нашествие.

Мальчики, побеседовав с Сандалом, знакомились с лошадьми и катались верхом, и лошади признавали мальчиков, ждали их, приветствовали их радостным ржанием, осторожно брали из рук хлеб.

Кузьмич наблюдал за этим, беседовал с мальчиками, учил их общению с лошадьми.

Мальчики быстро освоили верховую езду, брали сюда своих младших братишек – с мамами или папами.

И часто можно было наблюдать, как Катя Кузовенина (которая Разумеева) ахает и просит поберечь маленького Рому, которого в седло с собой взял ее Шурик, или как Валерия Дзюбановская (которая Рыбачкова) просит своего сына Олежку не уронить маленького Толика.

Также вела себя и Полина Ерлыкина, а ее успокаивал Семен Черномырдин …

Однажды Женя Кульченкова наведалась к Кузьмичу зимой, и увидела, как Игнат расчищал от снега дорогу и площадку для выездки, а лошади с радостным ржанием рвались из денников. Игнат ловко управлялся с небольшим японским снегоуборщиком, а молодой лесоустроитель верхом отравился в лес.

А в выходные …

Родители с детьми всех возрастов спешили к лошадям, а лошади ждали их и радостно встречали гостей.

После этого лошади принимали угощенье, мягкими губами трогали детей, а иногда и взрослых, терпеливо подставляли спины под седла, и катали детей.

Более опытные наездники выезжали с площадки и удалялись в лес, а Кузьмич с Игнатом запрягали тройку в розвальни, розвальни наполняли малышней, Валентина брала вожжи и упряжка бодро вылетала на дорогу – даже колокольчики зазвенели и розвальни удалялись в лес.

Восторгу детишек всех возрастов не было пределов и увести их домой от лошадей было практически невозможно!

Лошади и дети с нетерпением ждали следующего выходного …

ЗАПОВЕДНЫЕ МЕСТА

В прогулки по Москве Свиридовы фотоаппарат не брали, но с ними были их телефоны.

Владик про телефоны не забывал и их модернизация проводилась постоянно.

У Свиридова сейчас была последняя модификация, счет которым он уже потерял.

Но зато телефоном было очень удобно пользоваться, в том числе за счет дополнительных функций. Был в телефоне и фотоаппарат с большим разрешением и большой памятью – даже при максимальном разрешении количество запоминаемых снимков достигало сотни.

Фотоаппарат в телефоне работал и при низкой освещенности (без вспышки!) и Свиридовы часто фотографировали понравившиеся старые (а иногда и новые) уголки города.

Потом попискивающий принтер быстро выплевывал цветные фотографии, часто ими заинтересовывался Гриша и иногда затем отправлялся на место фотосъемки.

Затем появлялись удивительные рисунки – их сравнивали с фотографиями и удивлялись тому, насколько интереснее были эти рисунки …

У Гриши была целая папка таких рисунков с наклейкой «Старая Москва», и эта папка постоянно пополнялась.

По установившейся привычке Гриша часто посещал занятия у своего профессора – Генриха Савельевича Василевского, стареющего, но по-прежнему неутомимого.

Новые рисунки Гриши обсуждались на занятиях, и новые ученики профессора знакомились с рисунками молодого, но уже известного художника, и учились у него.

Гришины рисунки из папки «Старая Москва» то и дело появлялись в самых неожиданных изданиях даже за рубежом …

МЕДИЦИНА

К врачам Женя Кульченкова обращалась редко, по необходимости.

После рождения дочки ее контакты с врачами участились – Анечка была худенькой и часто «подхватывала» всякие окружающие всех вирусы.

Как говорили врачи это было последствием голодных и неустроенных лет жизни ее родителей в брошенном гарнизоне, и теперь эти родители старались развить и закалить свою Анечку.

И Анечка без капризов глотала таблетки, жевала фрукты и занималась гимнастикой в детсадовской группе.

Общаясь с врачами Женя заметила, что врачи менялись – кто-то исчезал на несколько месяцев, затем появлялся вновь, а исчезал другой. Оказалось, что все без исключения врачи регулярно проходили курсы повышения квалификации в самых передовых клиниках Москвы.

Несмотря на то, что Женя уже немало лет прожила здесь, в ЗАТО, она все же продолжала узнавать новое и удивляться этому.

При рождении третьего ребенка мать получала по всероссийским нормам материнский капитал, но кроме этого она могла не работать и получать «зарплату» из местного благотворительного фонда. Эти средства мать получала на карточки без права снимать деньги наличными и могла тратить их здесь, внутри ЗАТО – но здесь можно было приобрести все необходимое, а практически вообще все что угодно …

Оказалось, что во многих семьях было больше троих детей.

И при рождении каждого ребенка – а это знала Женя по своей дочке – каждому новорожденному сам Свиридов или его жена преподносили существенные подарки: обычно это было детское приданое.

И в газете по инициативе Жени появился небольшой раздел, где поздравляли каждого новорожденного в городе и обоих родителей …

ЕЩЕ ОДИН ВИЗИТ

В гостиной было темно, но через раздвинутую дверь на балконе был виден белый халат.

– Привет, шоколадка!

– Здравствуй, Анатоль! Как чудесно, что ты пришел!

Свиридов обнял ее и прижал к себе, не давая ей повернуться, и целуя в шею.

– Ты, конечно, чудовище! Я соскучилась!

– Ничего, Лиззи, это полезно!

И снова, не давая ей повернуться Свиридов стал рассказывать ей о тех событиях, которые произошли сегодня с ней лично или касались ее персоны.

Всю информацию он снимал из ее сознания, и путем перехода из ее сознания в информационные поля других хорошо знакомых ей людей, рассказывал о том, чего она не знала.

Лиззи быстро вошла во вкус такого разговора и они уже активно обменивались мнениями и даже спорили. Лиззи повысила голос, и они ушли с балкона в гостиную, чтобы их разговор нельзя было бы услышать с улицы.

Она довольно болезненно восприняла некоторые его высказывания о том, что ей было неизвестно и что происходило за ее спиной, и Свиридову пришлось даже немного прикрикнуть на нее – на ее родном языке.

Лиззи опешила – никогда еще Свиридов не говорил с ней на ее родном языке, да еще на ее родном диалекте (а он «вынул» его из ее сознания!).

– Анатоль, да отпусти же ты меня!

Она наконец повернулась и смогла сама обнять его и поцеловать.

– Мог бы пожалеть меня и не пересказывать, что обо мне говорят другие!

– Думаешь, я все пересказываю? Только то, что тебе может быть полезно.

И он продолжал рассказывать ей о событиях и переговорах, свидетелем которых она не была, но о некоторых из этих событий она знала …

Лиззи довольно живо реагировала на его рассказы и даже снова повышала голос, но Свиридов снова одергивал ее.

– Ты не дергайся! Если бы ты знала, что о тебе говорил ваш болтун президент!

– И что же он говорил? Он не мог сказать ничего плохого!

– Он и не говорил ничего плохого, но …

И Свиридов цитировал то, что президент говорил в очень узком кругу или даже наедине с женой, и это доводило Лиззи почти до исступления.

– Не мог он так говорить! Скажи правду, Анатоль, неужели? Или ты нарочно врешь мне – но зачем?

– Я говорю тебе правду, хотя нельзя сказать, что я говорю все. Я выдаю тебе информацию избирательно – то, что считаю нужным. Есть многое, что я тебе не рассказываю – это мое решение.

– Так кто же ты, Анатоль? Откуда ты взялся?

– Оттуда, – и Свиридов показал куда-то вверх, – Неужели не понятно? Откуда же я могу знать то, чего ты не знаешь? Или то, что твои хорошие знакомые сейчас сидят в стрип-клубе на 42-ой и пьют текилу?

– Кто? Вильям и Генри?

– Завтра спросишь их. Правда, захотят ли они ответить правду …

Потом Лиззи вспомнила папку, которую ее знакомый Анатоль оставил ей в прошлый раз, и высказывала недовольство кое-чем в этой папке. Она снова повысила голос.

– Откуда ты взял эти бумаги? Ты что, в разведке работаешь? И где ты мог заполучить такие документы – даже я к ним доступа не имею!

– Там далеко не все документы собраны, которыми я владею. А ведь есть документы, на которых имеются даже твои подписи, шоколадка! Ты поинтересуйся последними катаклизмами в Юго-Восточной Азии – почему это вдруг случилось … Хочешь, принесу тебе последние страницы рабочих журналов кое-каких установок на севере?

– И откуда ты их возьмешь?!

– Прямо с этих установок …

– Ты на какую разведку работаешь? На русскую или иранскую?

– Дура ты, хоть и шоколадка! Но некоторые из твоих последних высказываний мне очень не понравились! Неужели ты такая глупая?

– Разве? И что же тебе не понравилось? И какое тебе дело до того, что я сказала?

– Скоро жалеть будешь о том, что сказала. А мне это неприятно …

– Это что же значит? Ты меня учить станешь – что и как мне говорить? Так?

– Нет, учить тебя – только портить. Есть такая российская пословица, сама знаешь. А я хочу уважать тебя, как женщину умную и мне весьма … приятную.

И Свиридов как следует тиснул Лиззи, чем доставил ей ощутимое удовольствие.

– А еще что тебе … не понравилось? – уже более миролюбиво спросила она.

– Помнишь видео о вашей поездке в Европу, о секретных переговорах? Хочешь, дам тебе такие же материалы о связях ЦРУ и Саакашвили, о твоей поездке в Грузию, о том, что ты там наговорила и о том, что Грузия напала на Осетию на следующий день? И то, о чем велись секретные переговоры? И тебе не стыдно?

– Анатоль … Мне очень стыдно, но я хочу спросить тебя …

– Так в чем дело? Спроси.

– Мне кажется, что ты знаешь все. Знаешь правду, о чем знают далеко не все. Ответишь?

– Я попробую. Спрашивай.

– Правда ли, что Барак родился в Кении? Это правда?

– Сдался тебе Барак … Будь здорова, шоколадка. И думай … хоть иногда. Или хочешь превратиться в политическую проститутку наподобие Хилари?

А через несколько дней вечером Лиззи ощутила у себя под рукой лазерный диск, вставив который она нашла там исчерпывающие – совершенно секретные! – материалы о сговоре Саакашвили и ЦРУ и личном участии в этом самой Кондолизы и президента Обамы, о поставках оружия и американских инструкторах …

Диск внимательно просмотрел Путин и потом вместе со Свиридовым они решали, что из этого диска можно будет вбросить в информационное поле Интернета накануне следующей попытки Саакашвили напасть на Осетию и Абхазию …

– Анатоль, ты хорошо говоришь на русском языке. А можешь ты достать касающиеся меня материалы у Путина?

– Путин, Путин … Слушай, это Россия? Ну, Россия – это сложнее. И что конкретно тебя интересует? Ты же встречалась … с Лавровым … с Медведевым, да и с Путиным! Точно.

– Меня интересует, что говорили за моей спиной!

– Когда? Тогда или что говорят сейчас?

– Значит, ты можешь это узнать?!

– Нет ничего невозможного! Просто это будет не так быстро. Узнать, что о тебе говорил Буш-старший Бушу-младшему за завтраком, что Леон Панетта говорил Дэвиду Петроусу, а Кристина Ромер сплетничала о тебе Джо Байдену, или о чем еврей Лоуренс Саммерс проговорился негру Эрику Холдеру узнать намного легче …

– Как не стыдно использовать … национальности!

– Да перестань! А как ты пыталась пристыдить Путина за то, что он пошел на выборы! Что ты говорила – «насмешка над избирательной системой»? Тебе не стыдно учить его, или ты тоже считаешь Америку самой главной в мире?

– Да ты …

– Не надорвись!

Свиридов держал руки на ее обвисающих, но еще упругих грудях, внушая спокойствие и отсутствие сексуальных желаний.

– Ты настоящий изверг! – это она сказала на русском языке.

– Вот видишь – ты хорошо знаешь русский язык … А Путина трогать не надо, а то он тебе ответит так, как в свое время ответил Хилари за поучения в его адрес …

– А я не помню …

– Он сказал, что она – без мозгов. Потом они помирились, но вряд ли она забыла …

– Не забывай меня …

Он опять исчез внезапно, и Лиззи даже не заметила этого мгновения.

«Кто же он такой? Откуда взялся? И почему так много знает?»

Нельзя сказать, что Лиззи была очень занята этой проблемой, но все же это интересовало ее.

«На часах у него было местное время – он живет здесь или перевел часы? А те материалы, что он мне оставлял – это же все сверхсекретные сведения. Откуда он их получил? Он разведчик или …»

Но она так и не могла придумать, кем же может оказаться ее знакомый Анатоль, появляющийся так внезапно и так же внезапно исчезающий. И знающий слишком много.

И когда в Интернете появились документальные материалы о переговорах Саакашвили с представителями США – она не очень удивилась.

Ее больше волновало – а появится ли она в этих видеоматериалах? Какие переговоры будут показаны? Какие документы?

Но большинство материалов, которые сыпались из Интернета, касались военных поставок в Грузию из США и из стран НАТО, и лишь один раз там появилась Лиззи, беседующая с Саакашвили. Эту беседу она хорошо помнила, разговор был тяжелый, бессмысленный – Лиззи было очень стыдно за эту беседу: она говорила о том, во что сама не верила.

Но этот эпизод промелькнул и больше ее не показывали, хотя Лиззи знала – очень много материалов осталось за этими короткими кадрами.

И у нее стало тепло где-то в животе, и стало немного полегче на душе – конечно, она была железной леди, но все же …

ВЕРТОЛЕТ

Вертолет марки МИ 8 находился на аэродроме фирмы еще с достопамятных времен, он появился тут еще до открытия фирмы, обслуживая подразделение Сельхозхимии.

Потом вертолет перешел на баланс фирмы, проходил неоднократно техобслуживание на заводе-изготовителе и поэтому находился в прекрасном состоянии.

Свиридов много раз летал на этом вертолете, часто наблюдал за работой пилотов, и в один прекрасный день просто сел на правое кресло.

– Что, Анатолий Иванович, хотите попробовать управление этим аппаратом?

– Хочу. Давай уйдем в сторонку и повыше. А потом ты бросишь управление и рулить буду я …

Сперва пилот напряженно сторожил каждое движение Свиридова, потом убедился, что тот ничего опасного не делает и немного расслабился.

На аэродром вертолет вел Свиридов сам.

После этого два пилота устроили Свиридову настоящий экзамен по приборам и всевозможным тумблерам и кнопкам системы управления – Свиридов ни разу не ошибся и не запнулся. Правда, пилоты ничего иного от этого экзамена не ожидали – им хорошо была известна исключительная память командующего.

Но для получения настоящего документа на право управления вертолетом Свиридову пришлось сдавать экзамен на пилотирование в учебном центре.

Гоняли его тщательно, но все упражнения Свиридов выполнял на «отлично», и соответствующий документ им был получен.

Правда, при этом суровым экзаменаторам пришлось пойти на некоторое нарушение правил, в соответствии с которыми было запрещено выдавать подобные документы без прохождения полного курса обучения и полного курса учебных полетов.

А для полетов в Москву вертолет МИ 17, который сменил старый МИ 8, использовали редко – только когда было много пассажиров.

Регулярные полеты выполняли на вертолете марки АНСАТ.

Этот вертолет был поменьше МИ 17, летал потише, но зато был намного комфортабельнее и существенно дешевле в эксплуатации.

И хотя вертолет АНСАТ был создан не в знаменитом вертолетном КБ Миля, и не в не менее знаменитом вертолетном КБ Камова, но он вполне оправлывал свое назнчачение при ежедневных полетах в Москву и обратно.

При этом он был намного удобнее милевской машины и полностью оправдывал все ожидания Свиридова, из-за которых он приобрел этот вертолет – за свои деньги …

ДИССЕРТАЦИИ

В закрытом зале в новом здании ФСБ заседал секретный Ученый совет.

Слушали защиту диссертации генерала Свиридова на тему «Современные боевые машины. Сравнительные характеристики».

Доклад Свиридова сопровождался не только слайдами, плакатами и графиками, но и небольшими видеосюжетами. Правда, это были лишь коротенькие фрагменты из тех видеоматериалов, которые Свиридов привозил в Зеленоград и в Александров, где создавали отечественные боевые машины.

Литературный обзор диссертации составил первый том, и там было рассмотрено столько моделей боевых машин всех ведущих стран, что одно перечисление моделей и модификаций занимало две страницы. Это перечисление, причем ограниченное лишь колесными моделями БТР’ов, имеющими четыре и более колес (4х4, 6х6 и 8х8), сразу стало основой оглавления нового тома «Трудов Академии Генерального штаба», издания секретного и тем более ценного.

Каких там названий только не было – и «Boxer», и «AlFahd», и «Movag», и «LAV», и «Patria AMV», и «TPL1Fuchs», и «Saracen» …

И сразу все было засекречено.

Но Свиридов, дав сравнительное описание множества моделей, основное внимание уделил новым разработка с развитой системой электронного управления.

Несмотря на не очень «молодую» машину «Stryker», Свиридов остановился на последних нововведениях и схемных решениях фирмы «General Dynamics Land System», корни которых просматриваются в канадских моделях БТР марок «LAV» фирмы «General Dynamics Land System – Canada».

Кроме совершенно невероятных видеосюжетов об испытаниях экспериментальных образцов «Страйкера» диссертант рассматривал схемы электронных систем машины, указывал слабые места, проводил параллели с отечественными перспективными разработками.

А еще в диссертации рассматривалась шведско-финская модель БТР «АМОS», о которой мало кто слышал, поскольку ее еще только испытывали в изначальном варианте.

Но здесь тоже приводились подробные характеристики, видеосюжеты и характеристики будущих промышленных образцов …

Среди слушателей были представители организаций, занимающихся разработкой отечественных образцов подобной техники, в том числе и профессор Шнурп.

Слушали Свиридова с большим интересом, вопросов задавали много, но самое главное было в том, как отвечал диссертант.

Ответы Свиридова были аргументированы и он подтверждал их материалами, которые наводили на крамольную мысль – а не он ли лично разрабатывал эти иностранные боевые машины?

Свиридов настолько был в курсе всех мельчайших подробностей устройства этих рассматриваемых им образцов, что слушатели получали абсолютно исчерпывающие ответы. И эти ответы вызвали «брожение умов» у членов Ученого совета, который даже удалился для принятия решения.

Это было совершенно беспрецедентным, так как обычно решение здесь не выносили кулуарно.

Но после некоторого недолгого отсутствия члены Ученого совета вернулись и Председатель совета зачитал – по бумажке – решение.

Этим решением закрытого Ученого совета Комитета соискателю – генерал-лейтенанту Свиридову А. И. – присуждалась степень доктора военных наук, а материал диссертации – оба тома и все видеоматериалы – получали гриф наивысшей степени секретности.

В зале было довольно много знакомых со Свиридовым людей в погонах и без, не говоря уже о том, что в зале присутствовали Тоня, Гриша, Скворцов и Варданян – все поздравляли Свиридова, жали руки …

Фуршет состоялся неподалеку, через перекресток в столовой другого здания ФСБ, и все чокались и желали генералу Свиридову удачи.

Поздравления перепали и на долю Тони и Гриши – его знали меньше, но знакомились и удивлялись ладно сидящей военной форме и скромной колодке на кителе Гриши – большинство присутствующих «читали» колодки без затруднений …

А дома Свиридову отвертеться не удалось, и пришлось занять вечерок в ресторане «У Полины». Тут поздравляющих было намного больше …

Так ко всем регалиям Свиридова добавилось звание доктора военных наук …

А в другом зале и в другом здании, но тоже совершенно секретно, происходила защита диссертации Елены Геннадиевны Долгополовой.

В зале кроме специалистов фирмы «Теплотехники» находились некоторые сотрудники НИПЦ – Потапович, Антипова, Баранов, Ерлыкина, Худобин, Скворцов, Ерцкая, Карцева, Дормидонтов, Лопаткин, Варданян и еще несколько сотрудников.

Защита проходила по деловому, отзывы от акционерных обществ со странными названиями, ничего не говорящими обычному обывателю (вроде «АЛГОНТ», «РАТЕП» и др.), были содержательными и положительными, выступавшие сотрудники из Тулы и Зеленограда весьма похвально отзывались о диссертантке и ее работе, а выступление Почетного Генерального директора НИПЦ новых технологий было просто хвалебным …

Ученый совет института совещался прямо в зале и решение было единогласным – главному инженеру «НИПЦ новых технологий» Долгополовой Елене Геннадиевне было присвоено ученое звание доктора технических наук, а диссертация была засекречена.

Уже в автобусе началось веселье – Лену целовал муж, женщины и Свиридов, нашлась бутылка шампанского, и внутри мчащегося вокруг ВДНХ автобуса начался банкет, который продолжился в ресторане «У Полины».

И никто даже не вспоминал, что Лена защищала кандидатскую диссертацию, а столь авторитетный Ученый совет присвоил ей звание доктора наук …

ДЕТИ

Свиридов точно знал, что в городе детей в два с половиной раза больше, чем взрослых – это было очень много. В Москве это соотношение было меньше одной четвертой.

Но визуально на улицах детей было намного больше – детей всяких, маленьких и больших, грудных, детсадовских и школьников.

Свиридов знал всех детей по именам начиная с грудного возраста, чем приводил в восторг их родителей.

Количество детей увеличивалось кроме естественных причин еще за счет лесной школы.

Старшие воспитанники лесной школы заканчивали старшие классы школы здесь, в городе, в обычной школе. Да и жили абсолютное большинство старшеклассников из лесной школы тоже здесь, в городе, в общежитии, у Таисии Архиповны.

Весь второй (первый жилой) этаж в самом первом здании города занимает так называемое общежитие.

Да и во втором здании, близнеце первого, первый жилой этаж тоже был отдан под общежитие. Там жильцы размещались в двух– и трехместных комнатах в отдельных квартирах. Там же размещались временные жильцы – гости и сотрудники десной школы, приезжавшие в город по своим делам, и некоторые гости …

Многие «дети», после школы обучающиеся в профтехучилищах и техникумах, по достижении 18 лет получали отдельные квартиры.

Но Свиридов настоял, чтобы по заявлению конкретного молодого человека он мог бы получать комнату в квартире вместе с кем-то другим – чаще всего это был друг, девушка или молодой человек.

Нередко так образовывались новые семьи, но бывало, что из такой квартиры жильцы разъезжались в отдельные квартиры. Для этого – опять таки по настоянию Свиридова – в городе был значительный фонд свободных квартир различной площади, и это было очень полезно – ожидающих своей новой квартиры практически не было.

А еще Свиридов отмечал, что в городе нарождалось уже второе – и даже третье! – поколение. В город приезжали бывшие дети первых его жителей, вместе со своими семьями и детишками – такие случаи происходили все чаще.

Возвращались закончившие обучение в Москве, и обустраивались здесь, пускали корни, обзаводились семьей.

В лесной школе число воспитанников уменьшалось за счет усыновления, и уменьшалось существенно, и происходило это постоянно каждый год, и лесная школа пустела, и в нее приезжало пополнение.

Каждый раз за пополнением Свиридов ездил сам, и отбирал детей для лесной школы. Потом Любовь Валерьевна удивлялась – каким образом Свиридов мог за несколько минут понять и оценить ребенка?

А он никогда не ошибался, и ни разу в лесную школу не привезли малолетнего наркомана или начинающую проститутку …

ЧУЖИЕ «МОЗГИ»

У Владика Медякова и Свиридова было множество профессиональных интересов, и нередко в ходе обсуждения тех или иных проблем Владик просил своего старшего друга:

– Анатолий Иванович, а не смогли бы вы … у ведущих фирм, выпускающих сотовые телефоны … Их микросхемы … А еще нам позарез нужны дисплеи – небольшие 3 – 4 дюймовые, и побольше для смартфонов … Позаимствуете?

И Свиридов приносил Владику заказанные им электронные компоненты прямо в заводской упаковке – и дисплеи тоже …

А Владик иногда дополнительно просил достать ему топологию элемента или схему его подключения, и Свиридов приносил бумаги на малопонятном японском или другом национальном языке …

БИС – большие интегральные схемы – воспроизводили в Зеленограде, а затем в отделе Авдоконихина (так продолжали называть отдел, руководимый теперь Потапом Потаповичем) изготавливали новые модели фирменных сотовых телефонов, которые аналогов не имели.