Священник из Ада

«Откуда он знает?» – множество раз повторилось в голове священника.

– И это еще не все, – продолжил Джаггернаут, а Каин уже ощутил, как огромный комок в груди растет, норовя порвать легкие и сломать ребра. – Я знаю, что ты за тварь, Каин.

Первое желание – спустить курки. Спустить и, как только оба тела упадут на пол, стрелять. Стрелять, пока от голов не останутся лишь черепки в лужах крови. Пальцы на спусковых крючках так напряглись, что если на них окажут малейшее давление – оба мутанта отправятся на тот свет. Непреодолимое желание захлестнуло священника и не осталось незамеченным для Джаггернаута. Оно буквально било фонтаном из глаз палача.

– Если застрелишь меня, это узнают все, – предупредил его старик. Несмотря на остекленевшие и потерявшие проблески разума глаза палача, мутант оставался таким спокойным, что юношу так и манило желание убрать это спокойствие выстрелом.

Но он этого не сделал. Что есть воли, он пересилил внезапный порыв и отстранил пальцы от спусковых крючков, дабы не искушать себя. Легкая дрожь прошла по телу. Если он сейчас убьет старика, то в случае если это не блеф, правда найдет способ выйти из этих стен.

– Чего ты хочешь? – процедил сквозь зубы священник.

Джаггернаут, удовлетворенный ответом, облокотился на спинку стула и набрал полную грудь дыма. Его глаза на пару секунд закрылись, словно он смаковал это мгновение. Даже бармен, что все это время сидел прямо, как натянутая струна, позволил себе отпустить стул. Однако он продолжал с опаской смотреть на палача, выжидая момент, когда сможет оторвать ему голову.

– Моя просьба не так велика, как у Девы, – выпустив дым, наконец сказал Джаггернаут. – Если все о тебе правда, и ты правда живешь уже тысячи лет, значит, ума понять меня хватит. Хотя сейчас я в этом засомневался.

Сердце стучало в висках священника. Внутри все сжалось и окаменело, и хоть это он наставлял на старика пистолет, ему казалось, что сейчас он сам маячит на чьем-то прицеле.

– Чтобы ты понимал, Рим может заплатить за эту информацию очень много. Но он не даст мне то, что я хочу попросить у твоей госпожи.

– Что это? – спросил Каин.

– Начнем с того, что у меня есть сын, – улыбка Джаггернаута внезапно исчезла. Священник увидел серьезность в глазах старика, словно тот столкнулся с непосильной для него задачей. – И я хочу, чтобы он стал воспитанником церкви.

Палач впал в ступор.

Джаггернаут лишь с холодком во взгляде посмотрел на юношу.

– Если Дева выполнит мою просьбу, то я закончу войну и уйду в Муравейник.

– Это невозможно, – решительно отрезал юноша.

– Почему?

– Потому что церковь не берет к себе на воспитание мутантов. Тем более, детей главы мафии, – Каин нервно улыбнулся. – Это просто невозможно.

– У него моя сила. Если церковь его воспитает, он будет сильным оружием, – Джаггернаут говорил таким тоном, словно пытался продать мальчика палачу.

– Госпожа просто не согласится с этим. Если люди узнают, поднимется мятеж. Ты просто не представляешь, о чем просишь. Мы многое можем сделать, но это невозможно. Назови другое требование.

– Оно единственное, палач.

Руки священника крепко сжали рукояти орудий. Ситуация складывалась патовая. Он бы предложил Джаггернауту многое, если бы того это интересовало.

– Твоего сына можно спрятать в Муравейник. Вместе с тобой.

Мужчина сдавленно усмехнулся.

– Ты меня не понимаешь, палач. Мой сын должен стать воспитанником церкви не потому, что я хочу, чтобы он служил вам. Лучше жить в канализации и есть помои, чем прислуживать лицемерам. Все проще, чем ты думаешь: я хочу отдать его церкви, потому что даже Муравейник больше не безопасен. Если ты думаешь, что Муравейник – неприступная крепость, ты глуп. Есть те, кто знают, как штурмовать его стены. Поверь мне, это случится. Мой сын должен быть как можно дальше от этого места. В самом городе, в соборе Петра.

– Что должно случится? – насторожился Каин. – И почему ты просто не оставишь его при себе, раз боишься за его безопасность?

– Потому что отсюда все и начнется. Все гнилье польется на ваши улицы именно отсюда. Поэтому я хочу быть за стенами тюрьмы. Когда все это доберется до Муравейника, поверь, я в оковах не останусь.

– Что должно произойти? – сын Джаггернаута уже не волновал священника. То, о чем не договаривал старик, казалось ему куда важнее.

Мафиози потупил взгляд в крышку стола и замешкался, словно ребенок. Такого волнения от босса мафии мутантов юноша никак не мог ожидать. Неужели в скором времени случится что-то такое, что пугает даже самого сильного мутанта на земле?

– За нами придут. За каждым мутантом и…

Дверь в бар с грохотом распахнулась. Каин моментально обернулся, забыв о пистолетах в руках. На пороге стояла девушка, чье только что обретшее фигуру тело скрывалось за черными джинсами и серой майкой. У ног валялся старый плащ и большой чехол. Длинные русые волосы, собранные в хвост, падали на широкую лямку на плече, на которой у бедра висела противотанковая винтовка. Яркие зеленые глаза девушки моментально отыскали во мраке бара Джаггернаута, и она, широко расставив ноги, нацелила оружие старику в живот.

Священник почувствовал, как упырь встает из-за стола, и моментально поднялся сам, широко расставив руки и загородив бармена со стариком от выстрела. Со стороны это выглядело так, словно юноша прикрыл Джаггернаута, но на самом деле он не позволил упырю пройти и убить девушку.

– Ваши? – раздраженно спросил старик у палача.

– Нет, – Каин посмотрел незнакомке в глаза, в надежде, что та прочтет в его взгляде призыв к бегству.

– Отойди, – рявкнула девушка, видимо, не заметив этого послания.

Священник попытался сделать шаг навстречу, но винтовка нацелилась ему в лицо.

– Двинешься, и я тебя пристрелю, – незнакомка положила палец на курок. – Отойди и не мешай.

– Не могу. Его нельзя убивать.

– Нельзя? – девушка осмотрела палача. – Ты священник или кто?

– Убей ее, – бросил Джаггернаут бармену. – Мы не можем сидеть здесь вечно.

Мутант начал обходить священника, но рука юноши преградила ему путь.

– Никто здесь никого не убьет.

– Переговоры? – девушка оскалилась, и в ее взгляде Каин увидел презрение.

«Черт возьми, как же сложно», – палач ощутил себя зажатым между двух огней. И ни с одним из них он не мог совладать. Либо когти пронзят ему спину, либо пуля пробьет лоб, либо вообще все вместе. Он даже не знал, на ком сосредоточить внимание, чтобы избежать насилия.

– Он должен дать показания церкви.

– Эта падаль должна умереть. Отойди!

– Палач… – послышался злой голос Джаггернаута. – Не испытывай мое терпение.

– Должна, – согласился с девушкой Каин, пропуская угрозы старика мимо ушей. – Но не от твоих рук.

– Он обрушил туннель на моих родителей! От чьих еще рук он должен умереть? – она сделала шаг вперед. – Если не можешь убить сам, то не мешай тому, кто может!

Появись она несколько минут назад, он бы с радостью отошел в сторону и дал ей пристрелить старика и даже сам всадил бы ему пару пуль в голову, но не сейчас. Когда он почти подошел к открытию какой-то страшной тайны, он не мог позволить этому случиться.

– Боюсь, ты не поймешь, почему я обязан сохранить ему жизнь. Прошу, опусти оружие, и я постараюсь тебе объяснить, – отец Каин сделал шаг вперед.

– Стоять! – крикнула она, поддернув винтовку. – Я прострелю вас обоих. Такой большой патрон прошьет вас двоих, и одним я не ограничусь. Здесь их десять.

– Опусти оружие, и я отведу тебя в отдел, – священник опустил руки. – Если ты хочешь, ты встретишься с Железной Девой, она тебе все объяснит. В это сложно поверить, но если он умрет, безопасность города окажется под угрозой. Если ты вправду умеешь стрелять из этого, – священник указал на винтовку, – ты сможешь стать одной из нас.

– Я не хочу ни с кем разговаривать и тем более становиться одной из вас! Последний раз говорю, отойди!

– Каин, не валяй дурака, заканчивай с ней, – еще раздраженнее повторил Джаггернаут. – Или ты хочешь, чтобы все узнали, кто ты на самом деле?

«Конечно, нет», – подумал Каин, но у него не было выбора. Позволить убить девушку означало нарушить клятву, которую он дал себе выбравшись из Ада. Ведь с тех пор он ни разу не согрешил. Сейчас же, когда на него с двух сторон, подобно огромным тискам, давили обстоятельства, он больше всего опасался, что не сумеет сдержаться. Каин перекручивал в сознании десятки вариантов, но не один из них не был тем спасительным светом, который он ожидал увидеть.

– Прости, я не могу тебе сейчас всего объяснить, просто пойдем со мной, – юноша сделал еще шаг вперед. – Опусти оружие. Обещаю, все будет хорошо.

– Стой! – крикнула девушка. Звякнули карабины на винтовке.

Отец Каин сделал шаг навстречу. Взгляды столкнулись, подобно многотонным льдинам. У палача была всего одна надежда – перехватить оружие и усыпить незнакомку. Тогда он закончит разговор с Джаггернаутом и заберет её в собор.

– Я выстрелю, идиот! – сказала девушка, сделав шаг назад.

– Успокойся, прошу. Опусти оружие. Я помогу тебе, – Каин шагнул вперед.

– Я выстрелю!

Девушка вновь отступила. Палач заметил, что её руки дрожали под тяжестью винтовки. Долго она её не удержит.

– Я помогу тебе, – сказал священник, а в мыслях произнес: «Пора».

– Сейчас выстрелю!

– Подожди.

– Стой!

Отец Каин сделал выпад вперед и ладонь обхватила ствол винтовки. Но было поздно. Столб огня со свистом ударил в тело священника и вышел из спины, разбросав брызги крови и куски плоти по бару. Пуля, вырвавшись из палача, рассекла стол, превращая его в щепки, вошла в тело бармена и, пройдя сквозь него, опрокинула сидевшего на стуле Джагернаута. Священник выплеснул кровь горлом и упал на стол. Тот с хрустом проломился, уронив юношу вниз. Пол в мгновение ока стал мокрым и липким. Бармен упал на бок с огромной дырой в груди. Густой дым, потянувшийся из ствола винтовки, перебил запах опрокинутой трубки. На белом плече девушки зарозовел отпечаток от приклада.

Ствол тяжелой винтовки опустился к полу, и из него к потолку потянулись струйки дыма. Аша тяжело вздохнула и почувствовала, как подогнулись колени, готовые уронить тело вниз. Ее дрожащие руки уже не могли держать четырнадцать килограмм стали, но опустив орудие, они задрожали еще больше, не способные даже сжаться в кулаки. Один выстрел и три мертвых тела лежат у ее ног в обломках стола и луже крови. Первые убийства.

Волоча дуло винтовки по полу, она подошла к телу священника. Из раскрытого рта юноши на пол стекала кровь, дыра от пули дымилась чуть ниже ребер. Края огромной раны обожгло выстрелом, и до ноздрей девушки донесся запах жженой плоти. Тошнота подступила к горлу.

«Теперь мне светит ад», – подумала Аша, и взгляд ее упал на лицо священника. На вид он был не старше нее самой, скорее всего, даже сверстником.

Она перешагнула через мертвое тело и откинула ногой обломок стола. Под ним показалось засыпанное щепками тело Джаггернаута; старик лежал лицом вниз, распластав руки в стороны.

Девушка присела рядом и потянула тяжелый труп за плечо, желая развернуть его к себе лицом. Затылок мертвеца коснулся деревянного пола, и девушка с криком отшатнулась. На нее смотрели безумные желтые глаза старика.

Крепкая рука Джаггернаута схватила ее за локоть, и Аша завопила от боли. Ощущение было такое, словно ее руку зажало в прессе. Она потянула конечность на себя, но безуспешно.

– Дура… – прохрипел старик, переворачиваясь на живот. Из носа и рта текла кровь. – Ты же меня чуть не убила.

Девушка почувствовала, что её рука вот-вот сломается. Она уперлась каблуками в лицо Джаггернаута и что есть силы надавила, но тот даже не двинулся. Она словно упиралась в скалу.

– Ты представляешь, что наделала бы, дура, если бы умер я? – старик приподнялся на одной руке, и Аша увидела его пробитую пулей широкую грудь, из которой торчала часть легкого. – Ты представляешь, что могло бы произойти, если бы кроме палача погиб и я, дура?!

Девушка вспомнила про винтовку и подтянула ее к себе за дуло, но не смогла навести ее на старика. Расстояние было слишком мало, а в такой позиции поднять ее одной рукой было невозможно.

Не зная, что еще предпринять, она начала бить ногами старика по лицу, но это было также бесполезно, как бить танк. Каждый её удар лишь отзывался болью в ногах.

Старик подполз ближе и упал на грудь. Свободной рукой он обхватил ствол винтовки и загнул его, словно проволоку.

– Ну ты и дура! – крикнул он и подтянул Ашу к себе. Он оказался так близко, что девушка ощутила его влажное, пропитанное табаком дыхание.

– Не надо!

Что-то холодное, словно змея, коснулось её щеки, по ощущениям напоминавшее сталь. Она повернула голову и увидела револьвер, облокотившийся огромным барабаном на плечо. Оружие выстрелило, опрокинув девушку на пол. Джаггернаут успел только ахнуть, и его голова лопнула и разлетелась по бару. На толстой шее осталась только нижняя челюсть. Накаченное тело упало на землю, и ослабевшая рука отпустила девушку.

Аша, оглушенная выстрелом, обернулась и увидела позади себя приподнявшегося на локте священника с дрожащим в руке револьвером. Мутные серые глаза смотрели, как из остатков головы мужчины вытекает кровь и ошметки мозгов.

– Вот дерьмо… – выругался священник, опуская пистолет.

Девушка приподнялась на локте. Её мутный взгляд прошел по потолку, мертвому телу мафиози и, только когда остановился на огромной ране в теле священника, приобрел ясность. Она выпучила глаза и беззвучно раскрыла рот, не в силах оторваться от кровавого месива ниже ребер палача. Но поразила её не столько смертельная рана, сколько спокойное и невозмутимое лицо священника, словно вместо сквозного выстрела его беспокоил маленький порез.

– Простите… – еле шевеля губами, вымолвила она.

Юноша оторвал взгляд от мертвого Джаггернаута и устало посмотрел на девушку. Уголки рта приподнялись в слабой улыбке.

– Ничего страшного.

В задней части бара, что находилась в полном мраке, послышался скрип двери.

Священник тут же, словно взведенная пружина, поднял револьвер и взвел курок.

– Кто там? – крикнул он в темноту.

Девушка мгновенно обернулась на звук и замерла, вслушиваясь в воцарившуюся тишину. Во мраке послышались неспешные, слегка шелестящие шаги. Они остановились на пороге света, и Аша увидела в темноте слабый блеск.

Из тени вышли два мутанта в строгих костюмах и плотно застегнутых пальто. Черные котелки были так низко опущены на лоб, что скрывали за собой глаза упырей. Обрамленные когтями ладони держали по мечу.

Палач навел револьвер на одного из них.

«Я не успею восстановиться», – подумал он и попытался поднять обмякшую руку. Та лишь дернулась в судороге, задев мизинцем второй пистолет.

– Возьми мой револьвер, – прошептал он девушке, не сводя глаз с длинных лезвий, на которых поигрывали блики от ламп.

Девушка, не мешкая и секунды, подняла оружие и даже не взглянув на палача, нацелила его в одного из вошедших.

Мутант, что стоял слева, посмотрел в сторону сломанного стола, где лежало тело Джаггернаута.

– Что делаем? – он взглянул на напарника.

Тот слегка покачал мечом, и Каин насторожился. Дуло револьвера повернулось в его сторону. Мутант оценивающе оглядел священника и девушку. Особенно его взгляд приковала рана Каина.

– Надо убрать, – заключил он и поднял меч.

Аша вздрогнула и изо всех сил вцепилась в рукоятку револьвера. Каин увидел, как напряглись мышцы у нее на спине, а кожа покрылась мурашками. Взгляд скользнул по рукам девушки, и священник ощутил её страх. Револьвер дрожал, как и она сама.

Он мог бы превратиться и убить мутантов, но тогда она увидит его истинную личину, и в живых оставить ее будет невозможно. Обычные переговоры обратились в ужас.

На полу раздалось слабое кряхтение. Обломок стола повалился в сторону, и под ним показался залитый кровью бармен. Тяжелые от крови волосы прилипли к скорченному от боли лицу.

Мутант слева тут же опустился на колени и, придерживая консильери за спину, помог тому сесть. Взору священника открылась разорванная пулей грудная клетка упыря. Бармен, издав громкий стон, сплюнул красный сгусток на пол. Затуманенный взгляд упал на тело босса.

В темноте вновь послышались шаги, но уже совсем иные – легкие и частые. Они остановились возле упырей, и между двух мужчин протиснулся низенький мальчишка. Змеиные круглые глазки увидели мертвого старика, и мальчик тут же упал возле него на колени, уронив голову на маленькую грудь. Песочного цвета челка свалилась на глаза. Мальчик в плаче скривил губы, и палач увидел, что у парня не было зубов, лишь голые десна.

«Откуда здесь ребенок?» – Каин еще мог понять появление двух мутантов, которые притаились в соседней комнате на случай чего, но то, что здесь все это время был ребенок…

Консильери положил дрожащую руку мальчику на плечо и устало покачал головой.

– Не трогать их, – неожиданно раздался голос старого упыря. – Надо закончить переговоры.

Мутанты переглянулись и, с недоверием посмотрев на палача, опустили клинки.

Палач от удивления приподнял брови, но револьвер не отвел. Глаза продолжали следить за двумя упырями через мушку.

– Я доверенное лицо дона Джаггернаута, – бармен посмотрел на священника блуждающим от слабости взглядом. – Он поручил мне выполнить его распоряжение, в случае, если на этих переговорах его убьют. Распоряжение касается его сына. Если вы не против, я бы хотел продолжить переговоры.

Священник промолчал, пытаясь понять, не уловка ли это. Два мутанта, что до этого так и норовили наброситься на него с девушкой, сейчас стояли смирно, опустив головы. Да и сам упырь, казалось, говорил правду, хотя несколько минут назад был готов убить юношу. Сейчас же в его состоянии вести какую-то игру почти невозможно. Он изо всех сил старался удержаться в сознании.

– Давайте продолжим, – палач медленно опустил револьвер. Убедившись, что ни один из мутантов не набросился на него, он положил руку на плечо девушки.

Аша осторожно, стараясь не сводить взгляда с упырей, повернула голову. Тело её продолжало дрожать.

– Все хорошо, они не причинят тебе вреда. Убери оружие.

Девушка с опаской перевела взгляд на священника, и Каин увидел как дрожат её глаза. Она не могла опустить револьвер и мертвой хваткой держала его рукоять. Мысль, что единственной целью мутантов является убийство людей, породило в ней страх, который сейчас мешал ей довериться палачу.

Юноша медленно и мягко коснулся ее плеча. Не отрывая спокойного взгляда от широко раскрытых глаз девушки, он проскользил по её руке к револьверу и осторожно опустил его к полу.

– Доверься мне, – прошептал Каин.

Она слегка раскрыла губы, словно хотела возразить, но ничего не сказала. Спокойный взгляд Каина унял её дрожь. Девушка кротко кивнула, и тонкие пальцы разжали ручку револьвера.

– Итак, – вздохнул бармен, после того как оба пистолета оказались на полу. – Вы возьмете под опеку церкви сына дона Джаггернаута, а взамен мы объявим о прекращении войны. В случае нарушения договора, вы можете использовать Джаггернаута-младшего как заложника.

– Дева не согласится с этим. Законы церкви не зависят от моего желания, – ответил священник, переведя взгляд на упыря. – Боюсь, что это просто невозможно.

Бармен замолчал, обдумывая слова священника. Мальчишка, что всхлипывал и ронял слезы на грудь мертвого старика, вдруг поднял голову и стряхнул челку в бок. Палачу открылось раскрасневшееся и сморщенное ненавистью лицо ребенка.

– Убейте их! Они убили дона!

Мутанты переглянулись, но вновь опустили взгляды в пол, убрав за спину клинки, дабы не испытывать соблазна.

Мальчишка, красными от крови руками, вцепился в пиджак одного из них, и что есть сил начал трясти.

– Разве он не был вашим доном? Мы должны отомстить!

– Успокойся, – консильери положил руку мальчику на плечо, но из-за слабости еле сумел посадить его рядом с собой. Большим пальцем он вытер слезы с его распаленных рыданием щек. – Он был бы этим недоволен.

– Но… – сквозь всхлипы попытался возразить мальчик, но бармен прижал указательный палец к его губам.

– Тише, придет еще время.

При этих словах священник насторожился, но не успел ничего подумать, как упырь вновь обратился к нему:

– Церковь сможет обеспечить безопасность мальчику?

– Да, – не соврал Каин, подразумевая, что сыну Джаггернаута будет безопасно в тюрьме.

Консильери махнул одному из мутантов, и тот скрылся в темной стороне бара. Через минуту он вернулся, но уже не один, а вместе с худощавым парнем лет шестнадцати. Слишком большая белая рубашка и коричневые брюки висели на парне точно на вешалке.

Юноша все время смотрел в пол, а когда они остановились у разрезанного пулей стола, отвел взгляд подальше от трупа старика, плотно сжав губы, словно боялся всех здесь присутствующих.

Бармен взял его за руку, но парень не отреагировал.

– Ты пойдешь с этим человеком, он присмотрит за тобой, – мутант глядел на юношу, но тот отводил взгляд. Его худая, подобно крысиной лапке рука, так и стремилась вырваться из грубой и покрытой кровью ладони мутанта.

Мужчина слегка подтолкнул его в сторону палача, но юноша, сделав шаг, замер.

Он исподлобья взглянул на палача, и священник увидел, что это и вправду сын Джаггернаута. Его пугливые глаза горели подобно солнцам. Парень вновь опустил взгляд в пол и дошел оставшееся расстояние с такой покорностью, словно его с самого рождения готовили отдаться в руки врагу.

– Касательно того, что должно произойти, – сказал священник, когда парень оказался подле него. – Вам ведь известно, о чем говорил Джаггернаут?

– Да, – бармен дрожащей рукой вынул платок из брюк и вытер лицо.

«Вот оно», – подумал священник и еле подавил желание улыбнуться. Видимо, он еще не испортил все окончательно, и в нем вспыхнула новая надежда.

– Я хотел бы знать, что грозит человечеству, – сказал Каин.

– Боюсь, этого я вам не скажу, – консильери бросил платок на пол. – Могу только сказать, что через два года вам нужно оказаться на кладбище за городом. Там вы все и узнаете.

– Нужно? – недоумевая, спросил палач. – Это еще одно условие нашей сделки?

– Нет, но если вы хотите что-то узнать, то это необходимо.

Упырь протянул руки вверх. Подручные мутанты подхватили его и поставили на ноги. Плачущий мальчик остался на полу, сжимая в своих объятиях мертвого старика. Лицо его лоснилось от слез, что капали с подбородка на бежевый пиджак Джаггернаута.

– Вам пора уходить, – сказал консильери, не давая священника возможности задать еще вопросы.

Каин увидел, как мутанты вновь обратили к нему свои взгляды. Вновь в свете ламп засверкали клинки.

– Хорошо, – пытаясь подняться, ответил он.

Каин почувствовал, как кто-то подхватил его под руку. Девушка, не глядя на палача, закинула его руку себе на плечо и помогла подняться. Мальчик все также стоял рядом и смотрел в пол.

– Идем, – сказал он ему, разворачиваясь к выходу.

Палач думал, что сейчас ему в спину вонзятся два клинка, но у него не было возможности обернуться, а даже если бы и была, он все равно не смог бы ничего сделать, кроме того, как распластаться на полу.

– Спасибо, – Каин обернулся к бледному лицу девушки и увидел, как она отвела взгляд.

«Значит она все-таки презирает меня», – палач опустил голову, размышляя о том, как он объяснит Железной Деве появление с ним двух спутников, но его размышления прервал тихий голос:

– Спасибо, что спасли меня, – прошептала девушка, все также пряча взгляд.

Каин улыбнулся, но не посмотрел на неё, дабы лишний раз не смущать. Какая-то светлая, почти детская радость поселилась в его сознании, и ему вдруг стало неважно, что говорить Железной Деве.

Так, втроем, они вышли из «Гробовщика», гонимые взглядами мутантов.

– Мы ведь отомстим? – прошипел мальчик, впиваясь острым взглядом в спину уходящего священника.

Один из телохранителей поднял трубку Джаггернаута и передал её бармену. Тот придавил еще дымящийся табак, и через несколько глубоких вдохов раскурил. Горечь травы обожгла губы, а запах пепла наполнил ноздри. На таком близком расстоянии от глаз, дым казался огромным змеем, идущим от всепожирающего пожара.

– Отомстим, – упырь выдохнул дым и посмотрел на порог бара, за которым слышались далекие шаги. – Как только она придет.

2-й круг

Броневик ревел, вскакивая на выбоинах и с грохотом падая обратно на землю. Некогда ровная и, как тогда считали, крепкая дорога за век превратилась в разрозненные куски асфальта, торчавшие во все стороны, подобно скалам в море. Хоть каждая кочка и выбоина подбрасывала машину, намереваясь свести ее в кювет, палач продолжал жать на педаль газа. Когда он переключал скорости, из-за нехватки руки, ему приходилось держать руль коленями и единственной целой кистью быстро дергать рычаг, отчего машину бросало из стороны в сторону. Порой, когда гроб слишком сильно бился о крышу броневика, а карабины, удерживающие его, надрывно скрипели, норовя сломаться, Каин все-таки слегка сбавлял скорость.