Вавилон. Пламя

– И что будет, если ты потеряешь контроль?

– Черт его знает. Ничего хорошего.

Лилит положила подбородок на колени, поворачивая голову к чародею.

– Это связано с рабами?

Варац слегка нахмурился, и взял долгую паузу.

– Сложно сказать, с чем это связано. С годами оно все как-то смазывается в одно большое пятно, и уже сложно вычленить, что было первоначально, а что появилось позже. Я, вероятно, сейчас тоже переживаю своеобразный кризис.

– И на что ты взглянул иначе?

Варац размял запястье.

– Помнишь, я рассказывал, как сульянцы относятся к рабам? Не все над ними издевались, но это было не редкостью. Убийства тоже. Но, – чародей едва слышно, грустно усмехнулся. – Между мной и другими рабовладельцами была принципиальная разница. На самом деле я никогда не переставал видеть в рабах людей. И мучил их именно поэтому.

Лилит почти кожей ощутила знакомое прикосновение тьмы, которое уже чувствовала раньше. Она помнила ее запах, и он странным образом пробился к ней через запах водорослей, йода и соли. Она ясно вспомнила чувство присутствия этой тьмы, и звук, с которым она резонировала с ее собственной. Она вспомнила пламя и распахнутый рот, наполненный острыми зубами-лезвиями.

– Как думаешь, это сатори? – спросила она негромко.

Варац пожал плечами.

– А какая разница? Ты сама говорила, что это дверь внутри разума. Так ли важно, почему она открылась?

– Ушам своим не верю, – усмехнулась Лилит. – Где твой исследовательский интерес?

– Заканчивается там, где начинаюсь я сам, – Варац глубоко вдохнул, закрывая глаза. – Я кошмарно скучный объект для исследования, дорогуша.

– Это ты так считаешь. У меня для тебя много неприятных эпитетов, но скучный – не один из них.

Они выкурили еще по крученке, молча слушая пение сверчков.

– Знаешь, зачем мы здесь? – Лилит снова уставилась в небо. – За стену во-он того домишки забито примерно двадцать тысяч юнов. Это кризисный фонд банды Дори. О котором не знал никто, кроме Дори. Я их пообещала новой атаманше, в качестве жеста доброй воли от себя. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, что ты ужасный человек, – улыбнулся Варац. – И заслужила все свои клейма. Я бы еще оставшиеся три добавил, просто для полноты картины.

– Знала, что ты оценишь. Говорю же, это обычное дело – ты делаешь то, что выгодно, неважно какой ценой. И сейчас я думаю… Может, я все поняла неправильно? Может, клейма – не такая уж человеконенавистническая идея? Ты помечаешь тех, кто представляет угрозу, чтобы люди были осведомлены. Кто знает, сколько жизней это спасло?

Варац пристально покосился на нее. Лилит повернула к нему голову.

– Чего?

– Это очень рациональное и отстраненное суждение, – заметил чародей. – Обычно тебе это несвойственно.

– Обычно закончилось, – вздохнула Лилит, и прикрыла глаза. Она погладила шрамы, оставленные на коже раскаленным гвоздем. – Не обращай внимания. Я всегда буду ненавидеть церковь, от этого нет лекарства.

Варац неожиданно рассмеялся.

– Только сейчас подумал, как это восхитительно. Рогатое существо ненавидит церковь Агнца, – он засмеялся громче, и рухнул на траву.

Лилит покосилась на него с насмешливой улыбкой.

– Существо это ты, уважаемый чародей.

Варац выдохнул со стоном, и полез в карман мантии. Он сел и протянул Лилит открытую ладонь, на которой лежал маленький белый камень с острыми краями.

– Я существо в фигуральном смысле. А ты, вполне вероятно, в буквальном, – он начертил простенькую руну, и камень засветился и издал неприятный звон. Варац и Лилит синхронно поморщились.

– Ты о чем?

– Теория, о которой я тебе говорил, заключается в том, что ты, как и Афаа – демоническое существо. Некромикаре вызвана не печатью, а присутствием внутри тебя демонической натуры. Это не так странно, если об этом подумать; болезнь поражала отпечатанных, потому что печать вселяла демонов в их разум.

Лилит медленно моргнула.

– То есть, твоя теория в том, что я одержима демоном? – переспросила она, сдерживая смех.

– Не перевирай мои слова! Я сказал “демоническое существо”.

– Варац, в этом ноль смысла, – покачала головой Лилит. – Я не бессмертна, я родилась обычным человеческим способом, и росла среди людей.

– Как и Афаа, – заметил Варац. – Ты владеешь дикой магией, и у тебя рога. Сообщество точно не знает, как именно демонические существа появляются, и откуда. Предположение, что они рождаются при контакте бестелесного демона с плотью ничуть не хуже других. Печать – лишь один из способов осуществить этот контакт. К счастью, эту часть теории сравнительно легко проверить, – Варац подбросил камень в ладони, и убрал его обратно в карман. – Но мы это отложим на завтра.

Тревога, объявшая ее при виде камня, немного отпустила. Лилит вгляделась в полосу горизонта над океаном, которая едва заметно начала светлеть.

– Посидим еще немного? – попросила она.

– Почему нет.

Повинуясь странному, совершенно новому для нее чувству – желанию чужого прикосновения, она осторожно взяла Вараца за руку. Тот покосился на нее удивленно, но пригласительно распустил пальцы, вернув взгляд в постепенно бледневший небосвод. Его ладонь была теплой, гладкой и ее прикосновение не вызывало страха, боли и чувства зуда под кожей. Лилит этого не понимала, но это ее не пугало. Ненадолго время замерло.

Глава 7

Лилит подперла дверь ногой, жестом приглашая внутрь двоих ребят из громил Анэкуа. Она кивнула им на бочку в центре комнаты.

– Прошу. Ваши юны.

– Че, в бочке? – недоуменно спросил один из них.

– В бочке, – кивнула Лилит, проходя к Ежу.

Озадаченно почесав затылок, громила попытался было приподнять ее, но, попыхтев и повыпучивав глаза, сдался.

Сдерживая смех, Лилит чуть подпрыгнула, усаживаясь верхом на скульптуру, и подперла подбородок кулаком, загадочно улыбаясь.

– Че встал? Помогай давай, – недовольно пробасил громила своему напарнику.

Вдвоем им удалось приподнять бочку и даже сделать пару небольших шажков к выходу, прежде чем она начала заваливаться. Переругиваясь между собой, громилы как раз были в процессе следующего захода, когда по лестнице поднялся Варац, державший в руке распечатанное письмо.

– Уважаемые бандиты, – поздоровался он, протискиваясь мимо них внутрь студии. Найдя взглядом Лилит, сидящую на Еже с одной из самых ехидных своих ухмылок на лице, Варац вскинул бровь: – Злорадствуем, кирья?

– Как можно! – возмутилась Лилит. – Просто люблю смотреть, как мужчины работают. Аж дух захватывает, – она кивком указала на громил, как раз готовившихся поднять бочку в третий раз. Варац сообразил, в чем причина ее веселья, и тоже принялся наблюдать с интересом.

– Я вот тут на днях, – сообщил он, ковырнув носком дощатый пол. – Читал любопытнейший труд. Называется “О природе цилиндрических предметов”.

– Да ты что? И что же ты там вычитал?

– Не знаю! – сказал чародей плаксиво. – Слова сложные. Ничего не понял.

Лилит закивала с сочувствием.

– Понимаю. Я вот даже слова “цилиндрический” не знаю. Вроде круглое что-то.

– Круглое такое, объемное, – подтвердил чародей. – Главное свойство знаешь какое?

– Катится?

– Ага.

Они синхронно уставились на громил, которые ненадолго застыли на месте. А потом взорвались дружным хохотом. Громилы – один сконфуженный, второй рассерженный – наконец положили многострадальную бочку на бок и покатили ее к лестнице, всеми силами игнорируя заливающихся Лилит и Вараца. Они торопились смыться от унижения, даже слишком: бочка сорвалась вниз по лестнице, едва не раздавив одного из них. Крышка слетела, и послышался густой звон монет. Постанывая, Лилит широко взмахнула рукой, захлопывая за ними дверь.

– Грандиозно, – Варац утер слезы. – Дай им бог здоровья. Смотри что птичка в клюве принесла.

Он протянул Лилит письмо, и она, шмыгая носом, раскрыла его и забегала глазами по строчкам. Перед ней был трудночитаемый каллиграфический почерк, мелькнули слова “прием” и “выставка”, после чего Лилит не стала читать дальше: поэтические изыскания влюбленной наместницы ей были малоинтересны.

– Согласилась?

– Как миленькая, – кивнул Варац. – Даже уговаривать не пришлось.

– Славно, – Лилит приподняла рубашку, и ощупала рану. – Швы пора снимать.

– Мне не хочется называть тебя собакой, но иногда прям так и просится, – пожаловался Варац, исчезая в арочном проеме.

– Уже не хо-очется? – язвительно протянула Лилит. – Что-то раньше ты не особенно раскланивался.

– Я прощу тебе твое кошмарное невежество, – донесся до Лилит его голос вперемешку с шуршанием пергаментов. – И ужасную бестактность.

– Спасибо. Можешь меня сукой называть, если сильно хочется.

– Перебьюсь. Хамить тоже нужно уметь, иначе превратишься вон в тех двух.

Лилит хмыкнула, прислушиваясь к переругиваниям бандитов, собиравших монетки внизу.

– Какой план сегодня?

– У меня или у тебя? – Варац показался в проеме, неся в руке кипу свернутых разноразмерных пергаментов. – У меня – готовить наше шоу. У тебя – не знаю. Но есть предложение.

– Ну?

– Почитай теорию о дикой магии. Любопытная вещь. Сдается мне, ты из нее больше толка вынесешь, чем я.

– Это ты с чего решил?

– Прочти и поймешь. Ну? Там, на полу валяется, синий переплет. И пошли уже, дорогуша, бога ради, сколько можно копаться? Сил моих нет вечно тебя ждать!

Къол и Варац определенно делили какую-то полумистическую связь, Лилит малопонятную. Зачастую они смотрели друг на друга и кивали неизвестно чему, будто общались телепатически. Порой, наоборот, вступали в жаркий спор, в котором бросались терминами вперемешку с ругательствами. Къол был сдержанней Вараца в выражениях эмоций, но и его гулкий бас, докладывающий чародею, что он думает о всей его родне вплоть до седьмого колена, звучал очень даже живо. Наблюдать за динамикой их работы Лилит было куда интереснее, чем вчитываться в занудства Теории, и она охотно отрывалась от фолианта, стоило ей заслышать очередное заковыристое оскорбление. Впрочем, за полдня грения ушей она так и не поняла, что, собственно, задумали чародеи.

После очередной пылкой перепалки, которая затихла столь же внезапно, сколь и возникла, Варац спустился по лестнице, весело насвистывая.

– Ты его все-таки убил? – сочувственно спросила Лилит, перелистывая страницу.

– У нас перемирие, – пояснил Варац, щелкая портсигаром.

– На улице кури! – Къол спустился почти сразу за ним. – А то перемирие долго не продлится.

– Какое мещанство, – поморщился чародей, но в дальнейший спор вступать не стал, покорно проследовав к входной двери. Къол окинул взглядом пустой стол.

– И еды захвати!

– “Захвати”? – возмутился Варац. – “Метнись в центр города”, ты хотел сказать?

– Я заплачу.

Варац наставил на него палец.

– Это вопрос не финансов, а принципа! Я не нанимался тебе еду таскать!

– Ну, не ходи, – легко согласился Къол, опускаясь на стул и закидывая руки за голову. – Без вина останемся, значит.

– Вопиющая наглость! – взмахнул руками Варац, выходя за дверь под добродушный смех островитянина.

– Как успехи? – поинтересовался Къол, кивая на Теорию в руках Лилит.

– Кошмарное занудство! – воскликнула она, передразнивая Вараца. – Как вы это вывозите столько лет, никогда не пойму.

– Этот еще ничего, – закивал Къол. – Ты самого Двольфиуса попробуй почитать, вот там действительно беда.

– Я осилила только вольный пересказ для идиотов, – Лилит протерла уставшие глаза, не привыкшие к длительному чтению. – Может, поэтому ничерта не знаю про печати.

– Могу рассказать, если тебе интересно что-то конкретное.

Лилит охотно отложила раскрытую книгу и подобрала под себя ноги.

– Пожалуйста. С радостью послушаю живую человеческую речь, а не этот схоластический бред.

Къол со смехом поднялся со скрипнувшего стула, и перебрался на диван. Лилит подперла голову рукой.

– Расскажи, чем занимаются островные демонологи. Северные по большей части изучают религиозные тексты и теоретизируют.

– Северная демонология прочно связана с ламбианской религией, – кивнул Къол. – Островная – в чуть меньшей степени. В нашей вере мы зовем демонов wairuba, и считаем их душами умерших, которые не могут переродиться, пока не отслужат свое кармическое наказание. Ты знакома с концепцией кармы?

– Знакома, – кивнула Лилит.

– Я на всякий случай, – слегка смутился Къол. – На Островах довольно много приверженцев других школ, которые определяют демонов иначе. Теорий о их происхождении и природе очень много, подтвержденных фактов – ровно наоборот.

– Как и почти со всем, что касается дикой магии и демонов в целом. И ваших любимых аномалий, заодно.

Къол охотно покивал.

– Именно так. Это слишком хаотичная материя для систематизированных исследований. Но кое-что нам известно доподлинно. Демоны бесплотны, – он загнул один палец. – И могут быть помещены в материальный, неодушевленный предмет. Считается, что раньше для этого пользовались ритуалами, секреты которых до сих пор хранят разве что ведьмы Диких Земель. Но до нас дошел лишь один способ: печати. Смотри, – Къол потянулся к своей сумке, и извлек из нее небольшой металлический термос. Он протянул его Лилит, и она увидела печать, аккуратно выгравированную на дне. – Это – основное начертание, – Къол указал пальцем на широкий темный круг с несколькими вписанными в него сложного вида рунами. – Именно с его помощью демон и помещается в предмет. Все прочие носят вспомогательный характер, и придают предмету свойства.

– Например?

– Например, долго сохранять чай горячим, – улыбнулся Къол, и качнул термосом. – Потрогай.

Лилит аккуратно коснулась металла, и удивленно вскинула брови. Он был горячим на ощупь, словно его только что вынули из дровяной печи.

– Не всех печатей можно касаться, – Къол поставил термос на столик. – Они способны влиять на разум, если были составлены неосторожно или со злым умыслом.

– И демонологи изучают эти начертания?

Къол кивнул.

– Составление печати – дело долгое и кропотливое. Кучу всего нужно учесть, не хочу утомлять тебя подробностями.

– Взорвать что-нибудь можно? – заинтересовалась Лилит. – Заставить исчезнуть?

– Можно, – рассмеялся Къол. – Возможности печатей ограничиваются лишь нашими знаниями. Открытия в этой области делаются очень медленно. Отчасти из-за опасности практических экспериментов. Нельзя просто составить формулу на бумаге, перенести на предмет и посмотреть, что выйдет. Потому что почти наверняка выйдет катастрофа.

– Интересно, – Лилит побарабанила пальцами по подлокотнику. – Обычно от чар крайне мало пользы. Но это звучит иначе.

– Технически демонологи – не чародеи. У нас нет способностей, хоть мы и учимся в академиях. Мы зануды и теоретики, которые лишены самой веселой части обучения чародейскому ремеслу.

– Чародеи высокомерны и заносчивы, – махнула рукой Лилит. – А их невероятный дар страшно переоценен, как по мне. Я видела падающих с неба телепортаторов, которые ошиблись в расчетах, видела, как телекенетики разбивают дорогущий хрусталь, и так далее. По мне так надежнее доплыть на корабле, отнести руками и убедить словами, чем прибегать к ментальным чарам. Иногда приходится, конечно, но я никогда от этого не в восторге.

– Ты ментальная чародейка?

– Своего рода, – улыбнулась Лилит. – Скажи мне, как специалист. Тебе известны способы разрушить печать? Снять с предмета ее свойства?

– Ни мне, ни сообществу, – покачал головой Къол. – Если ошибся в начертании, то выбрасываешь предмет и переделываешь, по-другому никак.

Лилит задумалась. У нее на языке вертелся вопрос, который она почему-то не решалась задать вслух.

– А что насчет этики? – наконец спросила она. – Демоны ведь тоже существа, пусть и бесплотные. Подчинять их волю и запирать в предмете для сообщества считается нормальным?

– Это интересная тема, – кивнул Къол. – Есть гуманисты, утверждающие, что печати порабощают осознанную сущность, но это довольно маргинальная теория. У нас нет никаких оснований полагать, что демоны обладают каким-то подобием разума. Они считаются просто сгустками магической энергии, не более того.

– И тем не менее, они фигурируют в религии, притом не в одной, – возразила Лилит. – Ты сам сказал про души умерших.

– А еще в куче мифов и сказок, в самых разных формах, – кивнул Къол. – Но это тот случай, когда веру, суеверия и науку лучше разделять.

Лилит покивала.

– А что бывает с людьми, которые входят в контакт с демонами?

– Смотря в какого рода контакт, – пожал плечами Къол. – Если ты о печатях на людях, то тут как раз можно вспомнить печально известные эксперименты Двольфиуса. Что стало с испытуемыми ты, я думаю, знаешь. Если ты об описанных контактах с демоническими существами, то там черт ногу сломит… Свидетельства очень разные, зачастую бессмысленные и бредовые. И их слишком мало, чтобы вычленить что-то общее.

– А почему, кстати, демонические существа вообще называются демоническими? Причем тут демоны?

– Думаю, из-за классификации чар, – Къол медленно потирал ладонями, чуть покачивая корпусом. – У нас есть телепортация, телекинез, иллюзия, стихии, материя, ментальные чары и альтер-чары. Дикая магия же, которой владеют демонические существа, не классифицируется вообще никак. Мы понятия не имеем, на что она способна. Как и в случае с печатями. Но силой предмет наделяет не начертание, а демон внутри него. Это уже было доказано в прошлом.

Лилит поменяла позу, расправив слегка затекшую ногу.

– То есть, теоретически, я могу скопировать начертание, нанести его на предмет, и оно будет работать?

– Теоретически, – уклончиво ответил Къол. – Там много нюансов в весе предмета, в его функции, материале, и так далее… Но если взять две одинаковые кружки, к примеру, то да.

– Интересно. Что ж, спасибо. Было познавательно, – Лилит со вздохом посмотрела на раскрытую Теорию. Къол понимающе улыбнулся.

– А тебе дикая магия зачем? – спросил он. – Ты учишься?

Лилит не удержалась от громкого фырканья, не сразу вспомнив, что Къол не в курсе подробностей.

– Это очень, очень, – пояснила она. – Просто умопомрачительно долгая история. Которую не расскажешь вкратце. Хотя нет, расскажешь: мне – ни за чем. Но Варац считает, что зачем-то. Впрочем, я начинаю подозревать, что ему просто стало лень и он решил спихнуть на меня скучную часть работы.

– Это он может, – кивнул Къол. – Это тоже как-то связано с печатями? Ты скажи, если я чем-то могу помочь.

– Думаю, Варац все равно собирался тебе рассказать, – радуясь, что появился повод отложить чтение Теории, ответила Лилит.

– Собирался, – подтвердил чародей, возвращаясь с улицы с бумажным кульком и бутылкой вина в руке. Он качнул ею в воздухе. – Дай только открою.

– А времени хватит? – улыбнулся Къол.

– Чтобы пьяница не нашел время выпить? – ужаснулся Варац. – Твое неверие ранит меня в самое сердце, адельфос. Будешь?

– Полбокала. Я не ты, я либо пить, либо работать.

– Кошмарный прагматизм. Лилит?

– Полбокала плюс полбокала, – вздохнула она. – А то я эту чушь никогда не осилю.

– Похвальная дальновидность!

– Ужасная предвзятость! – возмутился Къол.

– Виновен, – чародей неглубоко поклонился. – Ну, кирья? Вы сразу все расскажете, или опять частями?

– Вина плесните, кирье. Тогда, может быть, сразу все.

Варац и Къол устроились на софе, а Лилит осталась сидеть в кресле напротив них.

– Я сразу хочу предупредить, что она не сумасшедшая, – Варац сделал глоток и закинул ноги на кофейный столик, предварительно скинув туфли. – Разве что мы оба лишились рассудка, но эту теорию я отметаю за невозможностью ее подтвердить.

Къол вскинул бровь и посмотрел на Лилит взглядом, полным любопытства.

– Отличная прелюдия. Спасибо, – Лилит взяла в руку бокал. Вздохнув, она отпила и заговорила: – С чего начать… Помнишь, я сказала, что я своего рода ментальная чародейка? Это не так, я не знаю ни одной руны. Но владею ментальной дикой магией.

– Чрезвычайно мощной, притом, – кивнул Варац. – Лично наблюдал.

Къол слегка осоловело моргнул. Лилит продолжила:

– Я, как и демонические существа, обладаю искаженной внешностью.

– У нее рога.

– У меня рога, – подтвердила Лилит.

– Где? – не понял Къол, вытягивая шею.

– Я их спилил.

Островитянин озадаченно поскреб лоб. Лилит дала ему время переварить услышанное, после чего продолжила:

– Еще это, – она подняла в воздух культю. – Некромикаре, как утверждает уважаемый чародей.

– Открыла червоточину, – Варац отхлебнул, смакуя. – Потом началось отмирание тканей, с кончиков пальцев. Как добрались до города, была поражена уже вся кисть.

– Примерно так, – кивнула Лилит. – Я что-то упустила?

– Убила сатори, – Варац принялся загибать пальцы. – Приручила кицунэ. Мы считаем гаки за аномалию? Нет? Тогда вроде все.

Къол задумчиво посмотрел на своего друга. Тот закатил глаза.

– Адельфос, если бы я удумал тебя разыграть, я бы придумал что-то поизящнее. Ты меня оскорбляешь.

– А откуда я знаю, что вы долбили?

– Дорогуша, я в этой жизни долбил все, – хмыкнул чародей. – Это такая чушь, что ее ни под какими веществами нарочно не выдумать.

– Резонно… И тем не менее.

– Публика требует демонстрации, – Варац извлек уже знакомый Лилит камень источника и перебросил его Къолу. – Не будешь ли так любезна?

– Это обязательно? – Лилит скривилась. – У меня после тебя каждый раз нервные тики.

– Не драматизируй, – Варац отмахнулся от нее и поставил бокал на стол. – Мы это уже проходили.

– То-то и оно, что проходили… – проворчала Лилит и аккуратно ступила в сознание чародея, которое было для нее уже почти привычным. У нее ушло какое-то время, чтобы подстроиться под его обрывочное мышление, и она двигалась в такт его аритмично пульсирующему разуму, полному ярких вспышек и хлопков. Лилит старалась быть аккуратной, и это тоже было в новинку: обычно ее не заботило, какой вред она нанесет чаруемому своими манипуляциями. Было важно не касаться воспоминаний и не трогать чутко отлаженные мыслительные процессы, у каждого работающие по-своему. Это были тончайшие механизмы, повредить которые ничего не стоило, особенно теперь, когда она едва осознавала границы своих возможностей.

Варац сжал и разжал правую ладонь, и камень в руке Къола задрожал и зазвенел, подрагивая от бьющей через край магической энергии. Поморщившись от резкого звука, Лилит отступила так же мягко, как и вошла. Чародей потряс головой, в его слегка осоловелый взгляд вернулась осмысленность и он буднично зевнул, снова потянувшись к бокалу. Камень утих.

– Поразительно, – только и сказал Къол. – И часто ты это делаешь?

– Когда приходится. И когда Варац хочет что-то проверить в очередной раз, – фыркнула Лилит. – Камнем вон обзавелся.

– Где бессильна теория, всесильна практика! – заметил чародей. – Что подтверждается тем, что у меня в этот раз даже глаз не дергается. Прогресс налицо, кирья, снимаю шляпу.

– Погодите-ка, – Къол оторвал взгляд от камня. – И больше вы ничего не выяснили? Почему вы вообще тут до сих пор? Почему не на Островах, не в Академии?

– Хороший вопрос, – чародей перевел взгляд на Лилит. – Я бы и рад продать ее школярам, но никак не могу. Я зарекся, если помнишь.

– У меня в Чинджу работа, – Лилит глотнула. – А потом на Севере работа.

Къол непонимающе замотал головой.

– Если то, что вы мне тут наплели – правда…

– До последнего слова.

– …то какая работа может быть важнее этого? – в его голосе звучало искреннее непонимание.

– Моя, – пожала плечами Лилит.

Островитянин повернулся к Варацу.

– И мы там, наверху, страдаем херней…

– Не выражайся при даме! – ужаснулся чародей.

– Прошу прощения! – спохватился Къол. Варац рассмеялся, а Лилит хмыкнула.

– Ничего. Вы занимаетесь херней, которой занимались бы, не будь тут меня. Я занимаюсь херней, – она вздохнула и потрясла в воздухе отложенной на время Теорией. – Которой в жизни бы не занялась, не будь тут вас. И то и другое в перспективе полезно, так что не вижу смысла ничего менять.

– Я в толк не возьму, неужели тебе не любопытно? – допытывался Къол, глядя на Вараца.

– Любопытно, – кивнул Варац. – За кого ты меня принимаешь? Разумеется у меня есть теории и наработки.

Чародей прикончил бокал, после чего потянулся за бутылкой.

– Дела! – заключил Къол, откидываясь на спинку софы. – Ну так познакомь меня со своими наработками, а то совсем не дело! Аномалия прямо в руки прибежала, да у нас бы весь курс удавился от зависти…

– Я, пожалуй, вернусь к этому незабываемому чтиву и сделаю вид, что ничего не слышала, – Лилит перевернула Теорию и вновь уткнулась в текст. Къол собрался было извиняться, но Варац махнул рукой.