Дочь Туллы

Эльдвуг Дубовый Щит посмотрел на Рейнмара Молотобойца. Тот в ответ растерянно пожал плечами, мол, бог его знает что тут происходит. Эльдвуг посмотрел на остальных стоявших возле него воинов, они тоже выглядели слегка озадаченными и вроде как расстроенными. Ярл поглядел на свою жену. Прекрасная Брунгильда Мэйнринг была очень бледна и не отрывала взволнованного взгляда от сражавшихся, при этом ещё и крепко вцепившись в левую руку своей служанки. Княгиня явно о чём-то переживала и ярл не слишком весело усмехнулся про себя. Он конечно по-прежнему ни на секунду не допускал мысли, что безумная бриттская девка может каким-то образом одолеть могучего Буяна, но всё же чувствовал некоторое удовлетворение от того что она по крайне мере пару раз достала его и тем самым несомненно унизила.

Хальфар действительно начал терять самообладание, эта тощая раскрашенная девка всё больше выводила его из себя. Он понимал, что надо прекращать эти нелепые пляски и забирать у неё копьё. Она явно слишком хорошо им владеет. А он на такой дистанции ничего не может ей сделать. Тем более как опытный воин он отлично знал, что раз уж кровь полилась, то затягивать битву нельзя, с кровью уходит сила, уходит очень быстро. И хотя он верил, что его несокрушимое могучее тело способно вынести гораздо более серьезные и многочисленные раны чем пара этих жалких порезов, всё же безусловно это сражение пора заканчивать. Для его статуса было унизительным уже то что оно вообще до сих пор продолжалось. Да, конечно, по началу он просто забавлялся, наблюдая как эта глупая девка бегает вокруг него со своим таким же глупым копьём, но сейчас пора бы уже что-то сделать. А то Гёмли и остальные чего доброго подумают, что Хальфар Буян очевидно сдал, если столько времени не может справиться с какой-то жалкой буйшей. А что подумает прекрасная рыжеволосая Брунгильда Мэйнгринг? От этой мысли его бросило в жар и он, сузив глаза, начал готовиться к атаке, внимательно наблюдая за движениями молодой кельтки.

Хальфар стал собран и серьёзен. Теперь он почти не уклонялся и, опережая противника, шёл прямо на удар, отбивая копьё топором. Это было очень опасно, но Хальфар не колебался и не сомневался. Два раза он вскользь попал по копью, отбросив его в сторону, но это ничего ему не давало. Кельтка молниеносно отскакивала назад и нападала снова. При этом сила и точность её ударов ничуть не ослабевали, казалось, что усталость ей неведома. Это начало порядком раздражать гордого норманна, он не привык чтобы кто-то превосходил его в выносливости и крепости. Он становился всё сосредоточенней, это проклятое копьё уже почти пугало его, ибо возникало то тут то там и возможность того что он вот-вот упустит его, потеряет из виду, не доглядит, подпустит к себе и оно в конце концов вонзится в него представлялась ему всё реальней. Он сделал очередной заход на удар и сильно попал по древку лопастью своего топора, копьё вздрогнуло, спружинило и чуть не вылетело из рук кельтки, изогнув ей запястья. Девушка удержала оружие, но секундного замешательства оказалось достаточно чтобы Хальфар сделал резкий шаг вперед и наконец-то надежно перехватил древко копья своей стальной ладонью. Рванул к себе. Далира должна была тут же отпустить копьё, она знала это, знала, что ей не совладать с огромной силой врага. Но не отпустила, просто не смогла, ибо копьё было её единственной надеждой на спасение. Дальше всё произошло очень быстро, Далиру бросило вперёд и Хальфар тут же ударил наотмашь, заехав обухом топора ей в лицо. И хоть удар был из неудобного положения и получился не слишком мощным он буквально сокрушил рот кельтки, разбив ей челюсть, дёсны и выбив зубы. Боль была чудовищная. Словно её в лицо лягнула лошадь, мир вспыхнул багровой вспышкой и перевернулся. Дико вскрикнув она отлетела назад и упала на бок, но успела упереться рукой в землю.

Присутствующие решили, что всё кончено. Всё стало на свои места. Возбуждение и напряжение спало. Многим уже начинало казаться что у них на глазах происходит что-то невероятное, почти чудесное, но в один миг всё вернулось на круги своя. Хальфар и сам в это поверил. Он не бросился к молодой женщине, спеша её добить. Вместо этого он стоя на месте и насмешливо глядя на неё, принялся демонстративно ломать копьё. Он разломал его на три части и два куска отбросил в сторону, а третий, с наконечником, оставил в руке, глядя на него с кривой улыбкой. Ему представилось что это будет очень символично и особенно унизительно для бриттки, если он вонзит ей в брюхо её собственное оружие.

Далира, уперевшись ладонями в землю, прикрыв глаза и опустив голову, как могла выталкивала из себя кровавую массу вперемешку со слюной, зубами и частицами костей. Жуткая боль звенела и отдавалась по всему черепу, не давая прийти в себя. Она словно оглохла и ослепла, дрожа всем телом, содрогаясь, не в силах даже нормально вздохнуть, она с отчаяньем ждала последнего рокового удара. Но вдруг всё стихло. В её голове, в груди, во всём теле наступила благотворная тишина. Боль исчезла. Сердце снова билось сильно и размеренно, уши прекрасно слышали и она могла дышать. Она осторожно провела языком по дёснам и зубам, всё было цело, всё было на месте, её рот, губы, челюсти были абсолютно невредимы. Она открыла глаза и улыбнулась. Оттолкнулась от земли и вскочив на ноги, развернулась к противнику. Тот с удивлением воззрился на неё. И не только он. Стоявшие на площади люди с недоумением глядели на девушку. Выглядела она ужасно, попросту чудовищно, нижняя часть лица вся в крови, в слизи, в каких-то багрово-белых ошметках, в размазанной синей краске. Опытные воины прекрасно знали, что от такого удара обухом топора в лицо так просто не оправиться. Но тем не менее эта женщина спокойно стояла перед ними и исподлобья смотрела на своего врага.

Эльдвуг и Рейнмар переглянулись. Оба выглядели ошеломленными. Гёмли, бесцеремонно растолкав товарищей, прошел вперед, с любопытством вглядываясь в лицо кельтки. Ульрих Безухий нервно потирал посох, пытаясь уразуметь что происходит. Брунгильда, которая после падения Далиры как и прочие решила что для той всё кончено и почувствовала облегчение и наконец отпустила предплечье стоявшей рядом Софи, теперь впала в ещё больший ступор.

– Живучая сучка, – насмешливо прокомментировал Хальфар, помахивая в левой руке обломком копья. – Живучая.

– Ты даже не представляешь насколько, – глухо сказала Далира и вытащила топор.

Хальфар помрачнел и нервно подвигал нижней челюстью. Он ощутил явственную тревогу. Что-то было не так, определенно не так, он не понимал, что именно, но уже начинал сознавать что ему лучше воспринять эту странную девицу совершенно серьезно.

Они медленно кружили друг против друга, Далира с топором Ильзира в правой руке, Хальфар с топором в одной руке и с наконечником копья в другой. Хальфар с нетерпением ждал атаки бриттки, он был уверен, что на этот уж раз он сумеет покончить с этой вздорной девкой, в ближнем бою она ему не соперница. Он слегка покачивал обломком копья, предвкушая как всадит его в женское тело, он всё больше и больше хотел покончить с ней именно так. Но Далира медлила, осторожно идя по дуге и поворачиваясь к мужчине то левым, то правым плечом, словно примериваясь как ей будет лучше и постоянно покачивая топором. Наконец она бросилась вперед и ударила справа в горизонтальной плоскости. Хальфар почти небрежным жестом отбил её топор своим и тут же ткнул наконечником копья ей в голову. Девушка проворно уклонилась, выгнувшись назад и вдруг рванулась вперед и прямым ударом левой ноги от всей души заехала норманну куда-то в низ живота или может прямо в пах. Хальфар надсадно крякнул и чуть согнулся, оттопырив зад. Некоторые из зрителей заулыбались, а кто-то и вполне звучно засмеялся. Разъяренный Хальфар, придя в себя после столь чувствительного и не только для тела, но и для его самолюбия удара, устремился в атаку сам, активно нанося удары и топором, и копьём. Его могучие руки двигались с невероятной скорость. Возбужденные зрители, затаив дыхание, в едином порыве подались вперед. Все решили, что близится кульминация поединка. Далира заметалась как испуганная белка, удары приходили слишком быстро и будто бы со всех сторон, она едва успевала хоть как-то реагировать на них. Первые полминуты она ещё каким-то чудом уклонялась, действуя уже практически интуитивно и на удачу, бросаясь из стороны в сторону, но потом её собственное копьё ударило её в шею справа, но не лезвием, а плоской частью наконечника. Далиру бросило влево, краем глаза она успела заметить приближающийся с другой стороны топор, выставила ему навстречу левую руку, которую тот смял и сломал, но тем не менее она изменила его направление и он не попал в голову. Полуоглушенная, с покалеченной рукой она резко подалась назад, но при этом умудрилась махнуть своим топором снизу-вверх, ни на что особо не рассчитывая, а скорее в жесте отчаянья. Но неожиданно её топор во что-то врезался.

– Клянусь вавилонской блудницей, на её стороне боги! – Вскричал Гёмли. Остальные загалдели, взволнованно тыкая пальцами и переговариваясь.

Славный добротно сделанный топор Ильзира с ясеневым топорищем и "длиннобородым" лезвием попал Хальфару в подбородок. Женский удар, скорее просто взмах, да ещё и на излете не обладал большой силой. Тем не менее он разбил норманну подбородок и заставил мужчину отступить назад. В голове у него звенело, пылающая боль затопила нижнюю часть лица, в глазах всё немного поплыло. Он попробовал подвигать нижней челюстью, но тут же весь скривился от резкой боли. Кровь текла ему на шею и грудь.

Далира, также отбежав назад, стояла согнувшись, опустив покалеченную левую руку между ног, переводя дух и глядя в землю перед собой. Краем глаза она видела, что её враг застыл далеко от неё и вроде как нападать пока не собирается.

Хальфар тяжелым взглядом глядел на молодую женщину и чувствовал, как его тело дрожит от переполнявшей его злобы. Он пытался понять, что происходит, но его мысли словно натыкались на глухую стену, он не мог ничего понять. Почему он так долго не может справиться с ней? Откуда в ней столько выносливости и силы? И смутное предчувствие чего-то дурного ледяной змеёй скользило по его душе. Он вспомнил что она убила Ильзира. Тогда он почти пропустил эти слова мимо ушей. Судьба Краснокожего его волновала мало, а вернее вообще не волновала. Но всё же, подумалось ему сейчас, Краснокожий был сильный воин. И даже если у него плохо действовала нога, он всё равно мог бы с легкостью разделаться с пятью такими как эта девка. Но не разделался даже с одной. Хальфар подумал об изнасилованной им девочке. Может дело в этом? Ему пришло на ум что возможно буйша знает, что случилось с её дочерью и это даёт ей силы. Ненависть к нему. Но он выкинул это из головы. Да пусть она хоть изойдет этой своей ненавистью как вонючим жидким поносом, со злостью подумало он, это ничего не меняет. Ему припомнилась поговорка: "Жаба не запоёт соловьём, а свинья не взлетит орлом". "И этой убогой овце не убить такого волка как я". Он захотел сказать ей это, снова посмеяться над ней, подбодрить себя. Но только он начал говорить "жаба…" и тут же сморщился и умолк, поврежденная нижняя челюсть заныла и загудела болью, отдававшейся чуть ли не в затылок. Хальфар поморгал, покривился и, наклонив голову, раскрыл рот, выпуская кровь и слюну.

Далира ни на кого не смотрела, согнувшись и опустив голову, она слушала свою левую руку. И когда боль ушла, она осторожно пошевелила ей, повращала кистью и поняла, что чудесным образом кости руки снова целые и она полностью невредима. Девушка выпрямилась, пристально смотря перед собой. Она вдруг ощутила пустоту, почти безразличие к происходящему. Она подумала о Синни, подумала спокойно почти отрешенно, потом об Анвелле. Она вспомнила их последний вечер, как она шла позади них и в свете закатного Солнца любовалась ими. Своими прекрасными детьми. Она вспомнила своё ощущение огромной наполненности её собственной жизни, ощущение присутствия бесконечной радости и смысла в ней. И всё из-за этих двух юных людей. А теперь один из них мёртв, а другая, изнасилованная и искалеченная, если не телом, то душой, спрятана в каком-нибудь подвале этого города. Изнасилована. Она вспомнила как это отвратительный краснолицый норманн орал, брызгая слюной и кровью, что они по очереди насиловали Синни, "насиловали во все её маленькие тугие дырки". "Может солгал?", отрешенно подумала Далира. И она вдруг поняла причину этой отрешённости. Это смерть. Она рядом и она решение. Ей почудилось что она снова ощущает ледяной ветер, окутывавший её безжалостного бога. Тулла здесь, рядом с ней. И с улыбкой он подсказывает ей решение. Далира повернула голову и спокойно посмотрела на своего врага. Пустота в сердце это хорошо, это значит время пришло. Вот они все стоят рядом с ней. Анвелл с разбитой головой, маленькая худенькая Синни с большими темными глазами и огромный беспощадный бог с сине-белым лицом. Они смотрят на неё и ждут. Ждут когда она поймет что другого выхода нет. Ей не одолеть этого норманна, пытаясь пробить его защиту и пересилить его оружие своим. Он слишком опытен и силён. Остается поменять свою смерть на его.

Далира медленно переложила топор в левую руку, а правую отвела за спину, взяла рукоять ножа, слега вынула его из ножен и вернула назад. Прекрасный свободный ход и удобный захват. И не позволив себе больше о чем-нибудь раздумывать побежала к своему врагу.

Хальфар почти вздрогнул, увидев что чудовищно раскрашенная черноволосая женщина летит на него. С топором в левой руке. Но страха не было, он шестым чувством понял, что сейчас всё решится и ощутил что-то сродни облегчению. Поудобней перехватив топор, он повернулся навстречу противнику, глупой овечке, набрасывающейся на матёрого волка. Он сделал шаг и почувствовал, как кровь хлюпает в левом сапоге и сама левая нога как-то не очень уверенно его слушается. Но тут же выбросил это из головы, с яростью глядя на приближавшуюся кельтку. Он ещё успел удивленно подумать о том, что вроде бы её левая рука должна быть сломана, он отчетливо слышал хруст кости.

Далира качнулась влево вправо, мешая врагу понять, что она задумала. И резко швырнула топор ему в лицо. Хальфар изогнулся, пряча голову и одновременно поднимая левую руку с копьём для защиты. Но он успел заметить, что Далира нырнула вправо, пытаясь обойти его слева. И крутанувшись на правой ноге, да так что левая взмыла в воздух, он с громаднейшим наслаждение всадил лезвие топора в ребра кельтки. Но удар был по слишком длинной дуге и тела женщины достиг уже на излете и потому врубившись в её кости он всё же не смог сбить её движения и она рывком вырвав из себя топор всё же сумела обогнуть норманна и запрыгнуть ему на спину, схватив левой рукой за шею и обвив его ногами. А дальше правая рука выхватила нож и принялась бить им в лицо белокурого гиганта. Далира пыталась попасть ему в глаза. Но острая боль в боку, в искалеченной грудной клетке, пульсировала и билась в ней как бешенный зверь, не давала ей нормально двигаться и дышать. Удары выходили неточными и слабыми. Но всё же чудовищными. Она всадила нож в левый глаз Хальфара. Тот яростно взревел и весь взбрыкнул. Он ударил копьём куда-то себе за спину, но тут же понял тщетность этих слепых ударов и отпусти копьё, пытался схватить женщину за волосы рукой. А Далира, намертво вцепившись в его шею, продолжала орудовать ножом, тоже практически уже ничего не видя. Хальфар ревел как медведь, стальное лезвие полосовало его прекрасное мужественное лицо самым варварским образом. Наконец он схватил Далиру за волосы и рванул так что та истошно взвизгнула. Весь извернувшись, он с неимоверной яростью стягивал её с себя. Далира продолжала как могла пытаться бить его ножом, уже куда-то в грудь и шею. Но удары выходили корявыми и слабыми. Но всё же она сумела сильно разрезать ему шею. Хальфар уже лупил её обухом топора, махая им куда-то себе за спину и при этом весь дергался и изворачивался, пытаясь сбросить её. В конце концов обух заехал ей по голове и они расцепились. Далира упала на спину и начала отползать назад. Хальфар качаясь и кренясь, устоял на ногах. Он попытался развернуться, но тут же покачнулся и всё же упал на одно колено. Набычившись, он водил головой из стороны в сторону пытаясь разглядеть что-то вокруг себя. Левый глаз он потерял, но правый, затекший кровью в сильно изрезанной глазнице, вроде бы ещё был способен видеть. Хальфар остервенело вытирал его, не обращая внимания на боль. Он отбросил топор и вынул меч. Он размахивал им вокруг себя, чтобы предупредить возможное нападение.

А Далира, отодвинувшись на безопасное расстояние, начала подниматься с земли. Разбитая голова гудела и звенела, заполняя тело тошнотой и слабостью, истерзанный торс на любое движение отзывался острейшей болью. Но Далира пересиливала всё это, понимая, что сейчас нельзя ждать волшебного исцеления. Кое-как встав на ноги, она вытащила меч Анвелла и шагнула к стоявшему на одном колене Хальфару.

– Остановите это! Хватит. – Крикнула Брунгильда. – Она… она колдунья!

Мужчины с удивлением посмотрели на жену ярла.

Но ни Хальфар, ни Далира не обратили ни малейшего внимания на эти слова. Они вообще теперь ни на что не обращали внимания кроме друг друга. Сейчас для них существовали только они вдвоём. Их казавшийся бесконечным поединок заполнил для них весь мир, от земли до неба. Хальфар разглядел приближавшуюся с мечом в руке женщину и попытался подняться с колена. Далира бросилась вперед.

Её охватило странное ощущение полного отсутствия страха, она больше не боялась ничего. Совсем ничего. Весь этот огромный белокурый несокрушимый полубог превратился теперь в хлюпающее изрезанное изуродованное, едва способное видеть и стоять существо. И ей до того не было страшно, что на мгновение ей стало страшно от того что ей не страшно. Это было бы почти забавным если бы она задумалась над этим. Но она не задумывалась. Всё это лишь молнией пронеслось где-то внутри.

Прекрасная Брунгильда решительно направилась к своему мужу. Но в этот момент Далира ударила по мечу норманна и лязг от столкновения двух клинков заставил рыжеволосую девушку замереть на месте. Она снова уставилась на сражающихся.

Хальфар неистово махал мечом, пытаясь отогнать кельтку и улучить секунду чтобы встать на ноги. Но ничего не получалось. У Далиры словно прибавилось сил. Разрубленная грудная клетка снова срослась, кожные покровы восстановились, разбитая голова полностью исцелилась и женщина как будто бы чувствовала себя такой же свежей и бодрой как и в начале схватки. Но теперь она не боялась и не осторожничала. Она осыпала мужчину градом ударов, не давая ему передышки, ещё и перемещаясь туда-сюда и пытаясь достать его с боку. Хальфар, который едва мог видеть, был просто не в состоянии уследить за своим противником. К тому же, стоя на одном колене, он не мог поворачиваться и маневрировать и с отчаяньем, да именно с отчаяньем, таким доселе незнакомым ему, вечному победителю, чувством он понимал что ещё вот-вот и меч бриттки так или иначе достанет его.

Брунгильда, оттолкнув кого-то из воинов, подошла к мужу.

– Останови это, Эльдвуг! – Потребовала она.

Ярл хмуро посмотрел на неё.

– С какой стати?

– Ты позволишь этой женщине убить своего брата?

Ярл отвернулся от жены. Она схватила его за руку, чтобы привлечь внимание, но услышала глухой вскрик с площади и повернулась туда.

Далира вонзила меч в правое плечо врага. Но не глубоко и тут же отскочила назад. Хальфар отмахнулся в её сторону, но Далире даже не пришлось уклоняться. Хальфар очень ослабел. Сколь ни был его организм силён и крепок, огромная кровопотеря начала сказываться на нём. У мужчины было два глубоких разреза, один на шее, другой на внутренней стороне левого бедра, и это не считая разбитого подбородка, изрезанного лица и уничтоженного глаза. Сейчас он практически промок от крови и оставшееся зрение то и дело заволакивало багровой пеленой. И всё же он вдруг подбросил себя вверх, вскочил на обе ноги и с немыслимой злобой набросился на девушку. Но она не отступила, она отбила его удары и своим смелым выпадом распорола ему правый бицепс. Рука Хальфара, в которой он держал меч, дрогнула, вытянулась, повисла на пару секунд вниз. Он попробовал поднять её и в этот момент он потерял из виду противника. Далира сдвинулась влево и со всей силой, на которую была способна ударила сверху – вниз по правому запястью норманна. И всё было кончено. Хальфар издал какое-то надсадное мычание, Брунгильда тихий вскрик, некоторые из воинов что-то вроде возгласов восхищения, некоторые нецензурные слова.

Запястье было разрублено, но не полностью. Правая кисть безвольно повисла на кусочках кожи и костей. Меч норманна упал на землю. Но не смотря на всё это, Хальфар ещё попытался присесть и подобрать его левой рукой. И Далира от всей души врезала ему ногой в голову, в его и без того уже всё истерзанное, изрезанное лицо. Хальфар глухо охнул и повалился на спину, в голове что-то щелкнуло, лопнуло и он то ли окончательно перестал видеть, то ли на какие-то секунды потерял сознание.

В полнейшей тишине, под застывшими взглядами зрителей, боящихся даже моргнуть чтобы ничего не пропустить, Далира подошла к голове лежавшего перед ней мужчины, вздрагивающего, барахтающегося, бесцельно шарящего левой рукой и двигающего ногами. Она установила остриё меча Анвелла в ложбинку между ключиц Хальфара, внимательно глядя на изуродованное окровавленное лицо.

– Не смей! – Вскричала Брунгильда и вышла вперёд к кельтке. – Ты не можешь его убить.

Далира никак не отреагировала на это крик, даже не посмотрела в ту сторону. Она неотрывно глядела на поверженного врага, на то как толчками из него извергается кровь, как кривятся его губы, словно он пытается что-то сказать, как подрагивает его голова, словно он недоверчиво качает ей, словно он не в силах поверить, что это происходит.

– Остановите её! – закричал Брунгильда. – Вы что не понимаете, что это невозможно?! Что только колдунья могла бы сделать это. Она… она ведьма! Ведьма!! Смотрите на ней совсем нет ран, ни одной! Да что вы стоите? Эльдвуг, прикажи отогнать её прочь. Рейнмар! Убери её. Она ведьма! Это нечестный поединок.

Далира, сама не зная почему, медлила надавить на меч, всё также завороженно вглядываясь в поверженного исковерканного норманна.

Слова "ведьма" и "нечестный поединок" всё-таки нашли какой-то отклик среди мужчин и они забурчали, заворчали как гром ещё очень далекой грозы.

Брунгильда бросилась к Рейнмару и потянула его за руку в сторону лежавшего Хальфара.

– Останови её! – Потребовала она.

Рейнмар не двинулся с места и посмотрел на ярла. Брунгильда оставив в покое его руку, бросилась к мужу и подойдя почти вплотную яростно прошептала ему:

– Ты что хочешь так с ним расправиться? А что скажут твои люди? Что ты отдал своего человека на заклание бриттской ведьме. – Она поглядела на других воинов и громко сказала: – Что вы молчите? Ведь это несправедливо. Боги отвернутся от нас, если мы позволим бриттской ведьме безнаказанно убивать наших братьев!

– Верно! – Закричали где-то в толпе.

– Колдовство вне закона, – важно произнес Ульрих Безухий.

Брунгильда, чувствуя поддержку, бросилась в более решительное наступление на мужа.

– Слышишь?! Это вне закона. Колдунов и предателей топят в мешке со змеями и собаками. Прикажи её убрать от него.

Ярл с совершенно потемневшим лицом, угрюмо глядел куда-то мимо жены.

Далира убрала меч от шеи Хальфара и развернувшись направилась к ярлу и его жене. Рейнмар и ещё двое воинов рядом, увидев что страшная раскрашенная женщина приближается к ярлу, поспешно вытащили топоры. Брунгильда, заметив это, а также взгляд мужа куда-то ей за спину, стремительно обернулась и едва не вскрикнула, увидев в трех шагах от себя чудовищную, изукрашенную синим и покрытую кровью, с обнаженным мечом в руке бриттку. Далира холодно глядела в глаза рыжеволосой женщины.

– Не кричи, – сказала Далира. – Можешь забрать эту падаль себе, если она тебе так нужна.

Глаза Брунгильды потемнели от гнева, но она не решилась что-то сказать.

Далира посмотрела на ярла.

– Согласен ли ты с тем что я одолела Хальфара Бринбьёрда, ярл?

Эльдвуг смотрел на неё тяжелым взглядом.

– Убери меч, – сказал он.

Далира отрицательно покачала головой.

– Нет, пока не увижу свою дочь.

Между ними стояла Брунгильда. Ярл отодвинул свою жену в сторону и шагнул вперёд. Тут же за ним, как по команде подались Рейнмар и другие воины с топорами в руках. Ярл долго смотрел на стоявшую перед ним женщину. Несмотря на обилие крови на ней, он видел, что её лицо абсолютно цело и невредимо, то самое лицо куда со всего маху угодил обух боевого топора. Так же, как и левая рука и только что разрубленный торс. Стоявшим в отдалении это не было так очевидно, но он это видел. Он разглядел на левом виске рядом с уголком глаза маленькую татуировку руны "Th".

– Тулла? – Тихо спросил он.

Женщина, заглянув в самые его глаза, чуть изогнув губы в усмешке, сказала: