Восстание Магов. Том 1. Прижатые к земле

– Это бред! – больше не в силах сдерживать себя на очередной тренировке в душах высказался Гордыня – Я отчетливо чувствую, что уже должен перевалить за результат вчерашнего дня, но этот артефакт показывает, что я только-только до него добрался!

В этот момент он чувствовал, что по его магическим путям уже не текут обычные струйки буйной воды. Нет, он мог отчетливо сказать, что сейчас там беснуется пара водяных драконов, которых он из последних сил старается удерживать, одновременно, будучи вынужденным их постоянно подкармливать. Не в силах и дальше состязаться со столь могущественными чудовищами, Гордыня, сам того не замечая, выпустил всю свою накопившуюся ярость и манну в едином грозном ударе кулака о земь, что сотряс маленькую комнату в которой он находился. Как только всё улеглось, а на шум прибыли помощники Адама и он сам, то пред их взором предстал лишь расколовшийся надвое кувшин из под которого так и струился поток сокрытой ранее жидкости.

– Я как чувствовал, что ты от меня что-то скрываешь, Адам! – взгляд Гордыни был полон негодования, но Адама это лишь сильнее наполняло переполняющей радостью.

– Да, признаю, хотел специально тут тебя еще немного подержать, так как успел наслышаться о тебе от твоих братьев и сестер, пока ты сам лишь скромно молчал во время посещений лаборатории. Но я и не ожидал, что найду в тебе такую силу! Ты явно успел обскакать остальных, а потому позволь мне понаблюдать над тобой еще чуточку! Самую малость!

Гордыня тогда отлично понимал, что это вовсе не предложение, а требование, так что вынужден был задержаться еще на какое-то время. Только вот он совершенно не ожидал, что застрянет здесь еще на целую пару месяцев. Адам, видимо, на самом деле что-то нашел в нем, так как всё это время он теперь проводил под его постоянным присмотром и контролем. С него успели снять сотню другую мерок, провести тонну другую каких-то прочих непонятных измерений, а также заставляли раз за разом повторять всё тот же эксперимент, только каждый раз чуточку меняя правила или ход проведения. И, конечно, Адам первое время убеждал Гордыню, что это взаимовыгодное сотрудничество, так как помогает расти им обоим, но чем больше проходило времени, тем сильнее Гордыня в этом сомневался. У него появилось четкое представление, что он просто стал теперь подопытной крысой Адама, восхищаясь результатами которой, он стремился собрать о ней как можно больше данных, дабы затем их использовать в своих целях. Тот прогресс, о котором он заявлял в начале, оказался мнимым, так как на деле Адаму было важно контролировать своего подопытного, дабы что-то не пошло не так.

Изрядно замучившись возиться со всем этим, Гордыня, наконец, вспомнил, что уже давно из-за этого бреда оставил позади дорогих ему людей. Он понял, что пора была возвращаться. План был прост: выиграв себе немного времени с помощью срыва очередного проведения испытания с кувшином, он воспользовался бы неразберихой и улизнул из лаборатории, чтобы хотя бы на чуточку увидеться с близкими. Как это должно было сработать? Ну, он считал, что главным было решится совершить эту попытку, а уж дальше он как-то да вывезет это всё с помощью импровизации.

Только вот, когда в назначенный день ему таки удалось всё провернуть и оказаться у ворот лаборатории, то в том же месте и в то же время необычным образом просто «оказался» Адам. Он отчетливо выслушал Гордыню и, как ни в чем не бывало, тут же предложил своё решение:

– Ах, так ты просто хотел повидаться с семьей? Почему сразу не сказал?! Я же не изверг какой, сразу бы всё организовал! – говорил он из под своей постоянной маски с притворной улыбкой, хотя им обоим было ясно, что если бы не этот поступок Гордыни, то такого разговора и в помине не состоялось бы – Просто извинись за весь принесенный ущерб и потраченные впустую нервы сотрудников, и мы в расчете.

С таким трудом таки вырвавшись хотя бы на выходную пару дней из лаборатории, Гордыня теперь начал строить у себя в голове картину того, кем являлся Адам на самом деле, и что же он так страстно желал вбить в голову всем тем юным и еще неокрепшим детям, его окружавшим.

– Ты не пуп земли, Адам, и я тебе это докажу! – сказал сам себе уверенно Гордыня по пути в родную обитель.

Еще только приближаясь к знакомым местам, он успел заметить сначала Жадность, что до того момента, как заметил Гордыню лишь задумчиво прогуливался на свежем воздухе, а затем уже и всех остальных, что не побоялись в суровый холод зимы выйти и встретить своего брата.

– Ну, ты и напугал нас всех, Гордыня! – первой его еще полпути перехватила Гнев и крепко обняла – А еще разгуливаешь тут в такой легкой одежде! Вот, накинь мою куртку и возьми эти варежки!

Да, а ведь он и правда совсем не заметил, как пролетело время снаружи, пока он был всё то время взаперти. Однако хлад и вьюга совсем не беспокоили его, а потому он вернул обратно куртку, но с теплом на душе принял связанные специально для него новые варежки.

– Ты чего там так долго дурью маялся? Мы уж думали Адам тебя на совсем к себе забрал! – следующим на него уже налетел Жадность – Заставил меня поволноваться и остальных от дел оторвать!

Гордыня и хотел было что-то ответить, но лишь расплылся в улыбке, когда на его защиту встали Гнев и Страсть, потянувшие Жадность за щеки в качестве укора. Затем подоспел и Обжорство, несущий на себе клетку с еще спящей Ленью внутри.

– Сестрёнка, просыпайся! – с оглушительной громкостью произнес брат внутрь клетки.

– Чего? Тебе снова сказку на ночь рассказать? – сонным голосом ответила ему сестра – Так мне бы и самой сейчас не помешало, а то разбудили меня всей этой встряской! О, привет, Гордыня! Ну что, как там всё прошло?

– Да вроде ничего такого!

Все смотрели на этих двоих с явным недоумением, пока они вот так расслаблено перекидывались фразочками. Хотя Обжорство тоже вошел в тему и просто протянул руку и поздоровался с братом. А ведь Гордыня даже стал забывать, насколько же крепкая хватка у столь миловидного и пухлого собрата!

– Ох, точно, ты мне почему не напомнил? Я же выступление так долго откладывала, что по итогу только сегодня во сне вспомнила о нем! Ты как, отстрелялся там, или еще не всё?

– Да… – сначала и не зная, как обо всем рассказать собравшимся – В общем, я тут только на выходных. Вот так, как-то вышло. Простите!

Эта новость явно поубавила задора в глазах, но почти тут же решено было не отчаиваться и таки провести эту пару дней в качестве празднования по прибытию Гордыни. Из-за его, в очередной раз, разыгравшейся настойчивости его пришлось поначалу привязывать к мягкому креслу рядом с чайником, но со временем он таки смирился. На своих условиях. Так как остановить его никто не мог, то по итогу все весело провели время не только во время основной церемонии, но и во время её подготовки.

В те дни, когда он лежал на своей кровати и слышал приятное похрапывание со стороны спальни Обжорства, то для него оно казалось убаюкивающей мелодией, а милая плюшевая игрушка, что Страсть когда-то ему «отдала на хранение» навевала приятные воспоминания. И как сильно он бы не хотел именно в эти дни не спать как можно дольше, но родное место и накопившийся приятный расслабляющий поток усталости так и тянули в сон. Да, кровать уже была слегка маловата, а в комнате было слегка прохладно, но почему-то даже глядя на пустую стену напротив, что он успел уже за столь долгое время пребывания здесь множество раз упорно просверлить глазами, ему казалась эта атмосфера в разы приятней той, что была навязана ему в лаборатории.

И ведь с точки зрения логики это было совершенно неочевидно, однако Гордыне и не нужна была логика в данном вопросе. Он итак знал окончательный ответ. Жаль было только, что ему придется еще на какое-то время покинуть это место. Однако сейчас он чувствовал, что сумел обнаружить магию не только в себе, ибо знал, что до тех пор, пока семья грехов будет с ним рядом, то даже голая земля покажется ему мягче и приятней любой набитой пухом и перьями кровати. Это было первое его заклинание, которое он усвоил, хотя оно и не имело никакого отношения к манне или магии. И именно благодаря нему он надеялся окончательно кое-что изменить. Что-то, что уже давно не давало ему покоя, что выводило его из себя. И пусть сейчас он еще не знал, как это сделать и возможно ли вообще, однако эта цель дала ему новую причину вернуться в лабораторию, а потому он более не намерен быть там простым подопытным на поводке Адама. На этот раз он и сам планировал на счет своего пребывания.

Глава 28. Беспризорные дети и разгильдяи взрослые

Вот так просто взять и по своей воле вновь вернуться к Адаму оказалось непросто. Даже учитывая продуманный в голове Гордыни план. Но, видя схожую грусть на лицах своих родных, он решил, что не позволит и им унывать, а потому ушел с широкой улыбкой на лице и обещанием вернуться.

– Ты погляди, сам вернулся! Быть такого не может, неужели я сплю? – только-только Гордыня успел себя кое-как убедить, что может всё не так и плохо, как очередная встреча с Адамом сразу убила в нём весь этот настрой – Блин, придется-таки дать этим выскочкам пару дней отпуска и освободить от ответственности, раз тут такое дело, ха!

– Обязательно всё это шоу устраивать?

– А вы только посмотрите! Стоило ему только сгулять домой, как он сразу за словами следить перестал! Ох, и дурной пример они там тебе подают! – все никак не унимался настырный ученый – Ну что, готов и дальше со мной сотрудничать?

– И насколько мне из-за тебя тут еще придется задержаться?

– Три месяца максимум! – говорил Адам однако так, что становилось понятно, что это был самый минимум – Но в этот раз никаких более скучных испытаний с кувшином! Он и меня замучил, а потому я решил его выбросить. Теперь начнется настоящее дело, но, предупреждаю сразу, тебе придется постараться слегка больше чем обычно. Конечно, ты можешь просто провалять тут дурака какое-то время и уйти. Но если мы сработаемся, то ты и уйдешь раньше и станешь в разы круче!

– И с какой стати я вновь должен верить твоим словам? Ты уже говорил мне всё то же самое пару месяцев назад!

– Хорошо, хорошо! В этот раз, если ты вынужден будешь задержаться здесь на время большее чем три месяца без своего согласия, то я поделюсь с тобой кое-какими ценными данными! Точнее, я тебе вообще всё вывалить могу, что знаю, даже рассказать о том, что задумал.

Хоть Адам и делал явные акценты на определённых словах, дабы показать, что ему это может быть небезразлично, но Гордыня всё равно четко понимал, что на самом деле это все лишь очередная игра. Видимо, Адам просто не может себе отказать и немного поиграть с теми, кто открыто выходит против него. Вот только если он на самом деле считает, что это хоть как-то повлияет на решимость Гордыни, то сильно ошибается.

Первая неделя после возвращения прошла на удивление спокойно: никаких особых новых тренировок, которые Адам упоминал, еще не появилось. Лишь уже давно ему поднадоевшие постоянные проверки показателей здоровья и простейшие упражнения, которое Гордыня давно уже освоил.

– Чего это мину такую страшную состроил? Скучно тебе, да? Но ты меня пойми, нельзя же тебя сразу в пекло бросать после того как ты там разнежился со своей «семьей»! – этот гадкий акцент на последнем слове всегда вымораживал Гордыню, благо он научился себе хоть сколь-нибудь контролировать вблизи Адама – Сейчас мы приведем тебя в форму, настроим на местный распорядок дня и атмосферу. А уже потом и в самое пекло можно, правда?

Вторая неделя уже оказалась тяжелее: она была посвящена исключительно тренировкам с нарастающей сложностью, которые явно были направлены на то, чтобы выжать из него все соки к исходу воскресения.

– Ты главное не волнуйся! Сколько за тобой смотрел, а так мне в глаза до сих пор бросается то, что ты себя насильно сдерживаешь! – попытался дать совет Адам – Ты же столько своих сил впустую на это тратишь! Да, потоки манны внутри тебя могут быть немного опасны, но ничего непоправимого не произойдет, если ты хоть на секунду не попытаешься дать себе волю! Давай, покажи мне, на что ты на самом деле способен!

Хорошо. После этих слов Гордыня решил-таки впервые послушать Адама и спустить одного из драконов внутри себя с уздечки. В его освободившуюся руку тут же хлынул невероятный поток манны, объем которого равнялся удвоенному показателю, который он принял за дракона!

– Чёрт! – лишь успел вскрикнуть Гордыня, как вдруг буйный разогнавшийся поток манны вырвался из открывшейся раны на его руке.

Медики Адама тут же рванули к нему и начали обрабатывать руку и вкалывать различные лекарства, но Гордыне было отнюдь не до них. Он лишь грозно сверлил Адама взглядом, желая знать ответ на один единственный вопрос:

– Эй, эй, я знаю, что вышло худо, но ты не переживай только так сильно! А то аж надулся весь как воздушный шарик! – но Адам, явно предчувствуя это, высказался первым – Я не знал, что так будет, честно!

– Плевать мне на это! – лишь рявкнул в ответ Гордыня – Меня интересует совсем не это!

Гордыня весь так и кипел, ведь ему в очередной раз удалось разглядеть истинное нутро этого «ученого».

– Лучше скажи мне, остальных ты тоже подвергал таким испытаниям?!

– Ах, ха, ха-ха, нет, нет, конечно! – Адам явно оказался застигнут врасплох этим внезапным вопросом, а потому из его рта вырвалась лишь парочка нервных смешков и еле внятное объяснение – Я же тебе уже говорил, ты серьёзно превзошел показатели всех остальных, а потому и был допущен к такой тренировке. Еще раз прими мои искренние соболезнования и на сегодня ты можешь быть свободен!

Если бы Адам во время этой речь был бы хоть на секунду искренним, то Гордыня мог и подумать над своими прежними выводами насчет него. Однако снова видя эту из последних сил скрываемую насмешку в глазах и манере речи Адама, он лишь еще сильнее убеждался в том, что до сих пор недооценивал этого человека. Ему отнюдь не был нужен ответ ни на один из волнующих вопросов от него, так как Гордыня уже был почти на все сто уверен, что знает, что у него на уме.

Вот почему неожиданно выданная ему неделя отдыха так смутила Гордыню. Только вот он не собирался терять время, сидя и размышляя над такой мелочью, так как на самом деле это был лучший шанс, наконец, приступить к задуманному. Разве что еще одну вещь он желал уточнить напоследок.

– Привет, Гордыня! – почти механическим голосом проговорил один из оставшихся в лаборатории детей и тут же зашагал по своим делам.

Именно это и беспокоило его на данный момент в первую очередь. Раньше, сколь бы он не пытался, но никто из детей здесь никак не реагировал на его речь. Они лишь устремляли в сторону непонятного шума свой холодный взор, а затем продолжали заниматься своими делами, как ни в чем не бывало. Такое общество немых наблюдателей пугало его еще с того самого момента, как ему впервые пришлось сюда вернуться. Но больнее всего ему становилось тогда, когда ему удавалось заметить среди них ранее знакомое лицо, что ранее хранило в себе хоть толику тепла и эмоций. Когда же он видел, как их лица изменились на такие же, как и у окружающих, за которых они вместе раньше переживали, то он всегда терял всякие силы. Однако теперь он вынужден был постоянно находиться среди них, а потому ему пришлось перебороть свою прежнюю слабость. Вот только теперь, когда они вновь начали с ним говорить, он более не знал, как ему реагировать и дальше действовать. А потому решил остановиться и тщательно тут во всем разобраться.

– Так, еле как тебя выловил снова! – Гордыня держал за плечи того самого ребенка, с которым успел уже увидеться сегодня ранее – Фух! Остановился вроде! Ты знаешь, что это признак плохого тона игнорировать тех, кто пытается с тобой заговорить, да?

– Вы хотите меня о чем-то спросить, Гордыня? – и всё тот же, казалось, заранее прописанный стандартный ответ.

– Даже если и так, то он хотя бы говорит…

Да уж, немного странно ему было говорить о нормах приличия, когда он сам позволял себе в открытую выражать свои отвлеченные мысли прямо перед лицом собеседника, но на деле Гордыня просто этого совсем не замечал, так как его сильно волновало совершенно иное:

– Да, я хотел бы тебя кое о чем спросить. Например, почему ты вдруг заговорил со мной, хотя ранее вы все просто ходили вокруг, как бездушные марионетки? Шутка ваша такая местная?

Попытка свести всё в забавную шутку была еще более странным поступком, но глядя в ни капельки не реагирующие на его речь глаза со стороны, он просто не знал, как себя вести.

– Отец приказал нам с вами говорить – открыто заявил мальчишка – Он бы хотел, чтобы вы чувствовали себя здесь лучше, пока выздоравливаете.

– Если это такая забота, то пусть он засунет её себе куда подальше! – выругался на Адама Гордыня, пока его собеседник лишь непонимающе на него глядел – Бред это всё, если ещё мягко выражаться, друг мой! Ты хоть сам-то со мной говорить сейчас хочешь? А имя своё назвать?

– Меня зовут ЖА-55, приятно познакомиться, Гордыня.

– Блин, ты меня до мурашек доводишь этим своим обращением. Но неужели это всё? Больше ничего сказать не хочешь? – холодный взгляд со стороны ЖА-55 ясно давал понять, что в его программу совершенно не входила часть с ведением адекватного диалога – Ты с таким поведением больше на одну из странных машин внутри этой лаборатории. Вводишь команду, а она выдает результат. Но ты же человек, а не машина!

– А что в этом плохого?

Совершенно не ожидая услышать такого ответа, Гордыня в первую очередь поспешил проверить, не оказался ли за его спиной Адам, но еще раз все четко переварив, он понял, что ему ответил именно ЖА.

– И снова молчишь…, нет, ну, слушай, теперь тебе придется объяснить такое свое заявление! Обычные люди таким, знаешь ли, не бросаются просто так! – искренне и из последних сил пытаясь достучаться до него, произнес Гордыня.

– Я отлично знаю своё место в этом мире, я могу не беспокоиться по всяким мелочам, обо мне бережно заботятся и ценят – и только Гордыня ожидал услышать личное мнение стоящего напротив него человека, как вдруг в очередной раз уперся в стену.

– Это всё лишь ранее заученные тобою слова… на самом же деле, ты так вовсе не считаешь, правда? – молчание со стороны ЖА четко давало понять, что всё это было лишь очередным блефом и издевательством от Адама, но Гордыня не желал сдаваться – А если и считаешь, то прошу, скажи мне это так, чтобы я понял, что это, на самом деле, говоришь ты!

–Я отлично знаю своё место в этом мире, я могу не беспокоиться по всяким мелочам, обо мне бережно заботятся и… – но в ответ ему суждено лишь вновь было услышать всё ту же фразу.

Но в этот раз, что-то да изменилось. Хоть никаких различий в произношении или видимых изменений в поведении не было, однако Гордыня мог поклясться, что видел, как дрожать глаза ЖА, когда он вновь вынужден был это произнести.

– Знай, Адам, я всех спасу, всех тех, кого ты так подло и низко заточил здесь, чьей слабостью ты пользуешься, чье мнение ты совершенно не ценишь – лишь с горечью произнес Гордыня, сдерживая подступающий к горлу ком – А ты останешься ни с чем!

Его настроение было испорчено окончательно, а потому этой ночью он вновь никак не мог заснуть. Он переворачивался с одного бока на другой, переворачивал подушку другой стороной, ходил по комнате. Теперь в его плане появились новые переменные, которые он просто не мог не учитывать, однако и что-то сделать для них он также не видел возможным.

– Если я сейчас попытаюсь и их с нами взять, то у нас определённо ничего не выйдет. Но и оставлять их здесь на произвол этому извергу я не намерен! Что же делать, что же делать?

Многие из вас уже наверняка могли догадаться, о чем же так задумался наш молодой герой, но на деле он и сам недалеко от вас ушел. Всё время пребывания в этой лаборатории он пытался не держать никакой конкретики в голове, что могло показаться абсурдом. Однако он четко осознавал, какой противник ему противостоит и какова будет цена малейшей ошибки. А потому он решил запутать врага и не дать ему ничего понять, поставив себя в такое же положение. Этот план не только компенсировал серьёзную разницу в интеллекте между ним и Адамом, но и позволял ему вести себя как прежде, никак не выдавая себя.

Однако эти дети так и оставались серьёзным поводом для беспокойства для Гордыни. Он еще много раз пытался выйти с ними на связь, даже уже после того, как вышел с больничного, и свободного времени у него оставалось совсем немного. Просто он до последнего не мог убедить себя, дабы склониться к одному из очевидных решений возникшей проблемы. Но проводя с ними всё больше и больше времени, он лишь всё глубже и глубже застревал в этой яме, так и не видя выхода. Он видел их истинные волнения и боль, но никак не мог заставить хоть кого-нибудь из них, о ней открыто ему рассказать.

– Эй, ты, наглый мальчишка, я смотрю ты у нас полюбил тут ошиваться!

Еще одним откровением очередного дня в лаборатории стало появление еще одной персоны, что осмелилась с ним заговорить.

– Чего ты им постоянно докучаешь, они ко мне потом все грустные приходят и их долго «чинить» получается, знаешь ли!

– А вы кто вообще такой? – видя перед собой лишь свободно сидящего на груде коробок лаборанта, спросил Гордыня – И почему ты со мной говоришь?

– Ха, услышь кто-то подобное и не зная контекста ситуации, то сразу бы приняли тебя за какого-нибудь заносчивого мальца, что слишком много о себе думает! Но раз я не такой, то и представиться тебе не побоюсь – меня зовут СЛ-2, и я тут за главного!

– А я только надеялся, что хоть кому-то здесь позволено носить настоящие имена.

– Не, Адам кое-как с вами-то смирился по началу. Благо вы своими «результатами» его сильно порадовали, а потому он и согласился вас так называть. Еще скажи, не заметил, как в один момент он изменил к вам своё обращение? Только вот откуда ему было знать о таком вашем причудливом ходе? Стоп, на этот вопрос я уже не имею права отвечать! Упс, неловко вышло!

И хоть СЛ-2 в тот момент по большей степени только и делал, что насмехался над бедным Гордыней, вот только совершенно не стремился проявлять к нему враждебности:

– А вы, на удивление, забавный! Вы мне нравитесь, СЛ-2!

– Ха, вот так малец! Говорит, что думает! Далеко пойдешь, если не запнешься на первом уступе!

Видно было, что СЛ теперь немного смущался, когда говорил, однако Гордыня предпочел не обращать на это внимания. Просто почему-то где-то в глубине своей души он, глядя на этого простого «работягу», верил, что сможет найти с ним общий язык.

– Но всё же, вы не ответили на мой вопрос: неужели вам одному это позволено? Или это такая ситуация, как и с этими детьми?

– Да я просто увольняюсь из этой шарашкиной конторы скоро! Скорее, ухожу в неограниченный по продолжительности отпуск! – видя, как лицо Гордыни помутнело от таких выражений, СЛ тут же поспешил его успокоить – Не о том ты подумал, юноша! Рановато тебе еще меня хоронить! И к тому же, естественно это всё неспроста, и на самом деле Адам всё это строго контролирует. Так что я просто оказался обязан стать на этот раз его подопытной игрушкой, в качестве последней платы за уход.

– Но почему же вы всё время молчали, и что вы вообще обо всем этом думаете? – кое-как с трудом пытаясь переварить всё это, Гордыня попытался сформировать хотя бы парочку вопросов, на которые ожидал узнать ответ.

– Вы все неплохие ребята, не то что мы! Всё текущее окружение Адама было с ним тут с самого начала, так как мы все специально в один момент собрались и сбежали, дабы… – видя, как бедный Гордыня еще сильнее тонет в этом наплыве фактов, и явно чувствуя на себе холодный взгляд со спины, СЛ немного приостановился – Ладно, признаться честно, с трудом я могу хоть как-то адекватно ответить на твой вопрос. Это место и все здесь присутствующие безраздельно и беспрекословно принадлежат Адаму. Это даже и оспаривать-то никто не пытался. По крайней мере из тех, кого я тут знаю. А потому мне и всем остальным лишь остается верить и надеется, что у него тут и правда что-то получится, а мы при это не окажемся великими грешниками и не окажемся вынуждены страдать за это всю жизнь.

– Это так…

– Странно, да? Ну, тут просто взрослая логика, малыш. Подрастешь и поймешь, как с течением времени и сменой обстоятельств, всё меняется…

– Нет! Я никогда не приму и не пойму такого отношения! Разве, разве можно так… – не решившись всё-таки окончить своё предложение, Гордыня просто развернулся, но напоследок всё же проронил еще кое-что – Чёрт, и как вы все умудряетесь жить в таком фальшивом и поддельном мире и продолжать так улыбаться?! Смотреть тошно…

– И к чему это всё было, а, Адам? – лишь спросил СЛ, наблюдая как Гордыня в расстройстве удаляется от него.

– Ты же сам всё четко и красиво сказал, или ты просто промямлил что-то с выражением, даже не вникая в суть?