Восстание Магов. Том 1. Прижатые к земле

– Это ты откуда знаешь?! Но, хотя, хотя, это и не важно! В общем да, связь в этом есть, но тут совершенно иное!

– Я же тебе говорил, Гордыня! Он уже староват видимо стал, а от того никакого воображения и вдохновения у него уже нет! – уверенно чувствуя своё превосходство, продолжал давить Жадность.

– Просто, если тебе, на самом деле, интересно, то приходи сегодня вечером к лесной опушке на севере. Там-то я тебе всё и объясню! – не желая признавать, что его сейчас превосходят собственные младшие братья, поспешил выпалить Зависть и улизнуть прочь.

– Экий гад! Ну, ладно, Гордыня, раз ты и в этот раз такой уверенный, то решать только тебе – глядя, как удирает Зависть, серьёзно заявил Жадность – Он, конечно, противным бывает, а точнее остается большую часть времени, но с моей помощью ты пройдешь любое его дурное испытания. Да и к тому же там прямо всё своровано с испытаний Обжорства, так что пройдешь первый раунд и делу конец.

Остаток времени до вечера они оба упорно обсуждали, какое же испытание может первым выпасть Гордыня, исходя из собственного опыта и опыта предыдущих участников.

– Может, попросит скрутить тройное сальто? Не, это явно перебор! Тогда двойное? Что, тоже не сможешь? Ладно, тогда…

– Тогда ты должен принести мне тушку зайца или птички, что водятся в этом лесу! – стоя сейчас перед Завистью, Гордыня четко давал себе отчет в том, что стадию подготовки они, по итогу, абсолютно провалили, а Зависть зашел сразу с козырей – Нет, ты можешь побороть и волка, и медведя, или лося. Они тут тоже водятся, но достаточно будет и чего помельче!

Странно всё это. Зависть говорил с ним так, будто знал, что Гордыня никогда не сможет сделать такого. Особенно в текущем положении, но так и не спешил называть это всё очередной шуткой.

– И чего мы так смотрим? – тем более его ответная реакция на озадаченный вид Гордыни тоже не выдавала и капли лжи – Ах, да, забыл сказать, ты не обязан выполнить это сегодня! Даже можешь Жадность пригласить или еще кого. Но учти, я за тобой следить буду, а потому главную роль ты должен будешь взять на себя. А если до сих пор запутался и ничего не понимаешь, то не стесняйся и ко мне…

– Ясно, мне всё понятно – вдруг Гордыня прервал своего старшего брата на полуслове и встал в позу хищника на четвереньки.

Его глаза налились ранее невиданной решимостью, а рука машинально ухватилась за обломок ветки неподалеку. Этот вид не на шутку напугал Зависть. А потому, пока Гордыня еще не успел собраться и рвануть в чащу навстречу добыче, он прервал его:

– Ладно, придержи-ка пока коней, юноша – он схватил его за плечо и развернул к себе лицом.

Гордыня и сам не успел понять, что только произошло, но стоя в таком положении перед Завистью, он слегка потерял нить повествования. Будто из своеобразного транса вышел.

– Следуй за мной, кое-что обсудить надо.

– Я что, уже всё сделал?

– Благо, нет.

Не до конца понимая своего брата, он всё же направился за ним попятам, следуя по границе леса еще дальше на север. Через десять минут ходьбы и небольшой борьбы с препятствиями дикой природы, они, наконец, оказались на месте: то была небольшая деревянная беседка, стоявшая на берегу местного пруда.

– Согласись, отличное место я себе нашел?

– Так значит, это твоё…

– Да, хоть мы большая и дружная семья, но иногда и одному побыть не помешает, так ведь? Хотя с учетом моего настроя, для меня скорее редкость с вами всеми повидаться, но не в этом суть – хоть Гордыня и не сразу заметил, но в словах и манере речи Зависти явно что-то поменялось, в приятную сторону – Тот твой взгляд, прошу, не пугай меня так больше!

– Ах, я…

– Извини, извини, я, наверное, сейчас как полный дурак наш с тобой диалог построю, но не могу не перебивать постоянно собеседника, когда слегка волнуюсь! А потому ты сам не извиняйся! Я, просто, как раз таки знаю, откуда это у тебя могло появиться. А потому, позволь мне подтвердить свою догадку и скажи, ты же был в темной страшной комнате еще до того, как с нами оказаться?

Страшная темная комната: хоть никто в открытую и не желал признаваться, но все члены их семьи знали о ней. С первого вида может показаться, что это достаточно неприятное и некомфортное помещение, однако с того момента, как Гордыню приняли в семью грехов, то он уже научился и перестал её бояться. Там было тихо и спокойно, а мягкий стул казался крайне удобным, так что, последовав совету Жадности, он просто спал там всё время. Наказания за это никакого не следовало, наоборот, хоть эта улыбка и немного пугала, но Адам казался довольным таким результатом. Но, задумавшись над вопросом Зависти, Гордыня и в правду начал кое-что вспоминать, только вот картина была чересчур расплывчатой. Да и всё его нутро говорило, а скорее кричало лишь об одном: не стоит об этом думать.

– Те дети, ты же пытался с ними общаться, когда впервые вернулся в лабораторию?

– Да – лишь печально ответил Гордыня.

– Но они не отвечали ничего внятного – будто отвечая за него, продолжал Зависть – Это всё последствия влияния той комнаты, а точнее голоса, что там скрывается. Не переживай! Сейчас всё объясню, только вот придется залезть еще в те времена, когда я был совсем одинок, как и ты когда-то. Не против послушать?

–… – глаза молодого Гордыни так сильно загорелись на этом моменте, что Зависть с легкостью понял, что этот вопрос был излишним.

– Что ж, как я и сказал, для меня всё началось примерно так же, как и для остальных. Я внезапно прихожу в сознание в этой жуткой лаборатории, прохожу постоянно какие-то тесты, а в свободное время стараюсь наладить связь с окружающими меня ребятами. Вот только мне никто не отвечал, а потому большую часть времени я проводил один. А еще невероятно боялся той комнаты, ведь я еще помню, что слышал там какой-то голос, голос, что звал меня. Жуть, я в тот момент совершенно не представлял, как со всем этим справится. Но обратившись к взрослым, а особенно к Адаму, я понял, что они еще более черствые и жуткие. А Адам будто и не желал ничего скрывать от меня: ни своего отношения, ни общей ситуации, в которой я оказался. И этим будоражил лишь сильнее. Но так было лишь до тех пор, пока однажды мне не посчастливилось повстречать ЛЕ и ОБ. Ой, прости, забыл на чуток, что вы со Страстью тут уже реновацию в этой области устроили и мы все теперь не просто кодовые имена имеем. Но к обсуждению этого чудного феномена мы перейдем уже, когда ты увидишь картину целиком. Так вот мы и сдружились в отрыве от всех этих ежедневных забот и переживаний. Они оказались теми еще толченными кирпичами, но я всё равно был несказанно рад. Но тут Адам затеял свою игру: он начал стараться изолировать нас друг от друга, а также еще сильнее пытался давить на нас индивидуально. Сейчас я, конечно, вижу, что была и еще одна крупица мозаики, которую я тогда упустил, но всё это вынудило меня совершить побег. Да, тот самый легендарный побег. Только вот, это был никакой не побег: на деле же Адам спланировано загнал нас именно сюда. Ведь мы для него оказались…

– «Настоящими сокровищами»… – невольно прервал его монолог Гордыня.

– Именно. Когда он привел меня к себе в кабинет и попросил оставить наедине, я ожидал чего угодно, но то, что произошло дальше, всё равно меня шокировало. Ибо, совершенно этого не стесняясь, он тогда открыл предо мной все свои карты, он рассказал обо всем. И это дало мне понять и, впоследствии, изменило меня. Тот мой «побег» на самом деле не был искренней попыткой сбежать, а лишь экстравагантной выходкой, дабы обратить на себя внимание. Прекрасно зная об этом и заранее провоцируя такой исход, он ко всему этому подготовился заранее. У нас тогда изначально не было и шанса – на этом моменте Зависть притих.

– Но, разве с того момента, ты не разу не думал о том, чтобы сбежать по-настоящему? – а Гордыня наоборот произнес то, чего Зависть не ожидал услышать.

– Ну, тут много причин… – оказавшись застигнутым врасплох, он снова с трудом пытался собираться слова в предложения – Вокруг нас бушует… магический огонь, скажем так. Ситуация в стране не стабильная, если говорить взрослым языком. Очень даже нестабильная. Кому такие лишние дети, как мы, будем нужны, когда люди там итак еле как конца с концами сводят? Но даже не это главное. Просто с того момента во мне так и укоренилось чувство, что Адам во всем меня превосходит. Он открыто готов был ответить на любой мой вопрос, вот откуда я и узнал многое о мире снаружи. И как бы я не хотел, чтобы это всё оказалось ложью, но, зная его, это, определённо, правда. А чем больше нас становилось, тем сильнее я понимал, что не желаю кого-нибудь из вас потерять. Я… боялся, только и всего. Точнее, я и сейчас боюсь. Но вот ты…, черт, только-только понимаю, что же я в тебе такого увидел, что заставило меня так долго тебя игнорировать и отталкивать.

– Я не понимаю, брат. Я чем-то тебе насолил? – виновато спросил Гордыня в ответ, заставляя Зависть самому себе кое в чем признаться.

На этом моменте он даже немного расслабился и усмехнулся. Хотя ему сейчас и предстояло поведать своему глупому младшему брату кое-что крайне важное:

– Ты оказался тем, кого я, как наша «тень», боюсь больше всего. Ты оказался нашим светом! Вижу по глазам, что ты сейчас ничего не понимаешь, но этого и не нужно. Просто продолжай в том же духе. А я с этого момента буду за тобой присматривать. Дрянные какие-то «дружеские» отношения у нас с тобой выходят, но я такой, какой есть. А…

– А друзей ты должен уметь принимать такими, какие они есть! – вновь перебив его, продолжил Гордыня.

– Верно, наш юный огонёк! Но, к сожалению, это еще не всё. Не думаю, что ты слышал, так что еще вдвойне хорошо, что ты сегодня ко мне таки пришел. Адам назначил с тобой личную встречу. А это означает, что начиная с завтрашнего дня, тебе придется провести в лаборатории, в отрыве от нас достаточно много времени. Пояснить все тонкости и нюансы с моей стороны будет непросто, Адам, стыдно признавать, справиться лучше, а потому просто знай, что мы все за тебя будем переживать. Сказал бы постарайся, но дело в том, что он наоборот отпустит тебя пораньше, если ты не сумеешь там раскрыть свой потенциал.

– Потенциал?

– Те необыкновенные силы, что сокрыты в каждом из нас. Наверняка же ты уже успел пронаблюдать пару таких примеров, ну а там тебя познакомят не только с твоим вариантом, но и с общим строем нашего мира в целом. Попытайся воспринять всё это как можно лучше, ибо то будет единственным, что тебе в жизни пригодится из всего того, что любит затирать Адам.

– Тогда, мне нужно спешить! Надо успеть и со всеми остальными попрощаться!

– Да, давай. Надеюсь, не сильно много твоего дорого времени отнял… – махая рукой в сторону на всех порах мчащего сквозь чащобу Гордыни, Зависть никак не мог понять, отчего же у этого мальца на лице до сих пор сохранилось столь радостное и невинное выражение лица – Он или явно что-то не до конца понимает или…

Но если снова вспомнить ту его ключевую фразу, то всё, в какой-то мере, встает на свои места. Только вот Зависть в таком случае не знал, как должен к этому относиться. Невероятно, что даже в такую мрачную и рациональную персону, как он, этому юнцу удалось притянуть к себе и вселить толику надежды. Но что со всем этим по итогу ему оставалось делать? К тому же, судя по тому, что он все еще лишь ребёнок, этот его неутомимый огонек в глазах может, в конце концов, сыграть с ними всеми злую шутку и лишь затуманить его взор.

– Заставляешь ты меня поднапрячься, мелкий – лишь кинул Зависть напоследок куда-то вдаль.

Глава 27. Лаборатория

Оказывается, Зависть немного «перепутал» даты, а потому до отправки на самом деле оставалась еще целая неделя, однако даже это означало, что Гордыне всё же придется на время расстаться со своей ново обретённой семьей. В честь такого события было решено всю оставшуюся неделю всячески его ублажать и любить, но он совсем не желал принимать подобное и тщательно скрывался ото всех до самого последнего дня.

– До тех пор, пока я ничего еще не сделал нечего тут меня холить и лелеять! – заявил он смело на одном из общих ужинов.

Конечно же, все стали всячески убеждать его в обратном, пока Зависть лишь тихо произнес про себя:

– Насколько же великим ты видишь себя в будущем, что позволяешь себе говорить такое, Гордыня?

Говорил он это без всякой неприязни, а просто будучи вновь поражен этим дитя. Так думали о нем и остальные, уверенно глядя вслед его стремлениям, сами до конца не понимая, как могут верить словам еще столь юного и неокрепшего юнца.

Но вот, по окончанию этой непростой недели, им суждено было расстаться:

– Не волнуйтесь, я вернусь так скоро, как смогу и плевать, что меня там заставит вытворять этот Адам! Я его не боюсь! – до самого конца он сохранял прежнюю решимость и удивительным образом заражал ей и прочих грехов.

– Именно, Гордыня! Ты мне еще пригодишься во время следующей всеобщей уборки, так что не опаздывай!

– А у меня как раз очередное выступление под куполом намечается! Конечно, я попридержу его для тебя, но не заставляй творца уж слишком долго томиться без дела!

– Приготовлю тебе огромный торт, ты ведь так любишь сладкое! И не отстану, пока весь не съешь, так что смотри у меня там, готовься!

– А если, а если не получится, то я тебе определённо помогу, братик!

– Эм, у меня, наверное, не найдется чего-нибудь такого же сказать, но без тебя мне точно будет грустно, а потому возвращайся по скорее! Даже такая как я смогла выбраться оттуда через месяц! Ты уж точно через неделю сбежишь!

– И чего вы так на меня все смотрите? Ладно, пацан, ты вроде серьёзным казаться пытаешься, верно? Так и знай вот что: серьёзные пацаны слов на ветер не бросают!

Гордыня еле сдерживал слёзы, когда слышал столь приятные слова в свою сторону, но так и не проронил ни одну.

Ну, держался он недолго, а потому уже по пути в лабораторию таки дал волю чувствам, чем серьёзно напугал сопровождающих, что пришли его забрать. Однако все быстро улеглось, стоило им только добраться до входа:

– Ого, как приятно тебя видеть, дорогой Гордыня! – находясь в прекрасном настроении сам Адам вышел встретить его – Я рад, что мы с тобой, наконец, сможем серьёзно поработать! А то те тесты и испытания раньше были полной чепухой, так у вас принято говорить? Звучит явно как-то странно, но вы дети, да еще и без надлежащего образования, чего с вас взять? Вообще удивляюсь, как вы…, ах, да, немного отвлёкся! Чего стоишь такой хмурый? Проходи, не стесняйся, с этого дня все эти дяди и тёти в белых халатах и масках будут тебе как родные! Хотя с таким внешним видом у них же нет и капли индивидуальности, как тогда отличать одного друга от другого? Ха, ха!

Гордыне пришлось еще долго выслушивать весь этот бред, что так и лился из всё никак не затыкающегося рта Адама, пока они добирались до его новых «покоев». За это время ему впервые детально удалось рассмотреть этого человека, хотя, на самом деле, его внешний вид совершенно не согласовался с его вызывающим и раздражающим поведением. Это был обычный мужчина среднего роста в очках и белом медицинском халате. Разве что его коричневые волосы были похожи на не прополотый куст.

– Ты погляди, как мы ради тебя тут раскошелились! И кровать огромная и мягкая, и собственный стол, и шкаф, и набор детских игрушек! И ещё много всякого барахла, ой, то есть добра! Вы же дети такое любите, да? – последний свой вопрос Адам произнес с уже давно знакомым Гордыне выражением абсолютного безразличия, что было так присуще такой, на удивление, шумной фигуре – Слушай, слушай, если ты так ничего и не скажешь, то дело у нас явно не пойдет. Тебе же братишки с сестрёнками всё уже должны были рассказать, они ведь такие добрые и заботливые!

Но, как бы не пытался, Гордыня хоть силой из себя что-то выдавить, но одного взгляда на Адама хватало, чтобы он вновь сглатывал слова и сидел, молча глядя куда-то в сторону.

– Ладно, может, ты пока еще не привык и не готов окончательно смириться с ситуацией. Тогда я приду завтра. Но учти одно: я делаю это все исключительно ради вас. И не то чтобы я жду, что вы сделаете что-то взамен. Не сейчас, может быть, потом, когда подрастете и всё поймете. А пока, давай просто попытаемся помочь друг другу выбраться из этой неловкой ситуации, хорошо? А то ты совсем на себя не похож, Гордыня.

Окончив свою громадную речь, Адам лишь недовольно хмыкнул и вышел, оставив Гордыню одного в его новой комнате, что была слишком громадна для одного человека. Да в ней вообще всё было громадным, будто предназначено было скорее для взрослого. Выбранный дизайн, совмещавший в себе фиолетовый и черный цвета, также казался уж слишком мрачным и серьёзным для детского помещения. Это больше походило на хоромы короля или гиганта. Или короля гигантов! Хотя Гордыня от Зависти слышал, что их страной правит Император, но сейчас у него с этим какие-то проблемы. Эх, Зависть же, вообще много чего рассказывал, только вот говорил всегда загадками: магический огонь, большие потрясения. Тяжело было понять старшего, но, казалось, что он и сам не хотел, чтобы его понимали. Что для Гордыни было в диковинку: если уж хочешь что-то заявить, то делай это открыто! Но, видимо, в том была какая-то очередная мудрость, как Зависть любил заявлять по поводу подобного.

Долго мучаясь на гигантской кровати в попытках заснуть, Гордыня с трудом мог поверить, что его разлучили с семьей всего на день. Он уже чувствовал невероятную тоску, хотя и обещал быть сильным! Черт, просто этот Адам явно наседал ему на мозги, что-то навязчиво пытаясь внушить. Однако, зная его истинную натуру, Гордыня никак не желал его слушать, тем самым лишь усугубляя своё положение. Как же тогда вырваться из этого ненавистного круга? Окончательно замучавшись соображать решения данной проблемы, Гордыне всё-таки удалось уснуть, но он знал, что завтра грядет очередной непростой день.

– Так, Гордыня, если говорить ты так и не хочешь особо со мной говорить, то давай раззадорим тебя небольшой тренировкой! – проснуться ему пришлось на следующий день куда раньше обычного, ведь Адам со свитой ворвался в его комнату и сразу после завтрака и утренней ванны начал ему докучать – Хотя, перед этим, прошу, промолви мне ответ, на следующий вопрос. А знаешь ли ты дитя о магии?

Знает ли Гордыня о магии? Странный вопрос. Однако, чем больше он думал над ответом, тем больше понимал, что тот будет очень сильно похож на типичное глубокомысленное изречение Зависти. Хотя он сам и не заметил, когда она стала для него привычным делом.

– Ясно – не дожидаясь ответа, вдруг заявил Адама – Ты, как и прочие, кто сюда попадал, на данный момент лишь встречался с магией, но ничего о ней на самом деле не знаешь, так? Так. Что ж, я бы и не против провести тебе десятичасовую вступительную лекцию по данной теме, но, боюсь, я засну на ходу не добравшись и до половины. А потому обойдемся без этого. Как раз хотел испытать один новый экспериментальный метод обучения. Пройдемся, а по пути я как раз успею тебе всё объяснить, чтобы на первых порах тебе было понятно, что делать.

Гордыня отлично понимал, что данный момент был исключительным, когда всё же стоило прислушиваться к словам Адама, так как он уже давно был наслышан и даже успел убедиться, что если суметь совладать с магией, то тебе откроется множество новых путей. Но переварить всё сказанное во время той прогулки с Адамом оказалось тяжело. Ему было плевать, что его собеседником является всего лишь ребёнок 13 лет от роду, который использует большинство умных словечек в своем лексиконе лишь потому, что наслышался их от старшего братца. Так что как речь зашла о медицинских и псевдофизических терминах, то соображалка Гордыни окончательно отключилась….

– В общем, вот мы и пришли! – включится обратно он смог только, когда они добрались до пункта назначения в виде пустой комнаты со странным кувшином посреди неё – Смотри, Гордыня, суть испытания проста: когда ты будешь напрягать свои магические пути, то данный кувшин будет показывать, как много манны тебе удалось запасти внутри себя. Ты же помнишь, что можешь это делать, так ведь? Но учти, кувшин будет постепенно опустошаться с нарастающей скоростью, пропорциональной степени его заполнения. Твоя задача же заключается в том, чтобы полностью заполнить кувшин и продержаться вот так в течение пяти минут. И тогда ты будешь свободен и вернешься к своим друзьям! Согласен?

Еще одно сугубо научное объяснение, хотя он и обещал, что будет излагать свои мысли яснее. Ладно, основную целью Гордыня кое-как да уловил, а с основным принципом работы магических пор и путей его успели когда-то ознакомить еще Жадность и Страсть. Только вот в их объяснениях были серьёзные противоречия, истинную суть которых Гордыня начал осознавать лишь сейчас.

– «Значит, всё это время особенностью Жадности являлась способность запасать огромное количество манны благодаря модифицированным путям, а Страсти была дана возможность внедрять свою манну внутрь чужих путей и таким образом их контролировать, изменяя восприятие».

Гордыня еще давно заметил, что размышления хорошо помогают ему расслабиться и сконцентрироваться, а потому решил использовать выделенное ему в одиночестве время с пользой.

Настроив дыхание, Гордыня принялся за работу. Первым делом необходимо было «размять» свои магические пути, пропустив через них немного манны, дабы подготовить их к серьезной работе без риска для себя. Еще давно Жадность посоветовал ему представлять манну в виде потока, чтобы подобное легче было представить, а потому он сейчас решил воспользоваться именно этим методом. До этого они с Жадностью лишь забавлялись, занимаясь подобным, ведь не знали никаких способов применения этой странной энергии внутри них. Опять-таки, Зависть постоянно рассказывал им о разных заклинаниях, а вороны и клетка Лени являлись своего рода артефактами, но в этих фактах никогда не было какой-либо конкретики. Сейчас ситуация не особо изменилась, но в то же время Гордыня четко давал себе отчет, что теперь, когда это занятие перешло из статуса детских забав в нечто супер серьёзное, он сумеет выложиться на все сто!

– Ого, за первый день тебе удалось остановиться сразу на половине кувшина! Что за чудо! Но ты же понимаешь, что дальше все пойдет по экспоненте и дабы добиться хотя бы 10% улучшения тебе придется потратить не один день? – очередное довольное лицо Адама с огромной ухмылкой это явно не то, что Гордыне было нужно под исход первого дня – Давай, чемпион, ты сегодня хорошенько справился, а пока тебе пора идти баиньки!

Заснуть было всё так же сложно. В этот раз, хоть его тело и было ослаблено, так как Гордыня сумел выжать из него все соки, но кое-какой неприятный фактор мешал ему получать удовольствия от этой напряженной тренировки. В тот момент сегодня, когда он решил работать на полную, он не удосужился уделить внимание одному важному фактору: опасности дикой манны. Потихоньку собирая у себя в голове отдаленную картину устройства мира магии и магов, его населяющих, Гордыня за этот день ясно уложить у себя в голове несколько важных фактов. Мана – сущность дикая, если уж продолжать придерживаться сравнения с потоком, то манна течет как буйная горная река, что смывает всё на пути и стирает камни под собой. При этом скорость воды в этом потоке со временем лишь нарастает. Благо у нее есть предел, но до него Гордыне удавалось доходить лишь на мгновение. Исходя из этого, для обычного человека смертельно опасно надолго удерживать внутри себя манну, так как она просто напросто со временем уничтожит его изнутри. Но у Гордыни есть ряд преимуществ по сравнению с обычными магами: его магические пути способны каким-то чудом превзойти эту слабость. Пока у него еще нет ответа, с помощью какого механизма это происходит, но это явно мелькало в речах Адама. В таком случае стоит вспомнить еще и то, что он упоминал невероятный потенциал к развитию, сокрытый в его магических порах, благодаря чему он способен восполнять манну в разы быстрее остальных. И сейчас разум Гордыни зацепился именно за этот факт, ведь если ему удастся раскрыть этот потенциал, то он достигнет поставленной цели!

– Ну что, как, готов к сегодняшнему дню? – очередное утро и очередное несменное приветствие от Адама – Хм, ну и бука же ты! Даже сейчас ничего не скажешь?

– Просто отведи меня уже к этому кувшину, сегодня я его определённо тресну!

– Это выходит за пределы того, о чем я тебя прошу, но да, конечно, дерзай, Гордыня!

Эта тренировка в корне не менялась уже на протяжении нескольких дней: правила всё те же – заполнишь кувшин, значит победишь. Вот только так было лишь на первый взгляд. На самом же деле Гордыня почуял подвох еще во второй день, когда как не старался, но так и не смог забраться выше половины, хотя явно чувствовал, что сумел освоить открытые им силы. Затаив обиду на этот проклятый кувшин, в следующий день он серьёзно перенапрягся, но всё-таки поднял свой результат. Однако, ожидаемо, абсолютно облажавшись на следующий день, он уже на последующий заметил, что вновь мог добраться лишь до половины. И таким образом это его состязание продолжалось уже из раза в раз.