Лисёнок и прочие неприятности бандита

– А пригласи меня на танец, – выдала Алиса.

Да ё…кэлэмэнэ… так я весь алфавит переберу.

– Я не умею танцевать.

– А Иннокентий Петрович умеет? – хлоп-хлоп невинными глазищами.

– Ну-у-у, – протянул я, прикидывая насколько мое нутро против танцев фельдшера и этой бедоноски.

– Тимофей Андреевич точно танцует, – она махнула ветеринару рукой, подзывая его. А тот и рад стараться, вскочил, вильнул в воздухе дрыщавой задницей, видать только и ждал момента подойти. Ага, щаз-з-з! Хрен тебе! Тот, который у каждого двора растет. Не для тебя я эту ягодку из колодца вытаскивал.

– Ну пошли танцевать, – согласился я великодушно.

В этот раз уже Алиса тащила меня за руку.

– А говорил не танцуешь, – хихикнула она, скованно повиливая бедрами в ритм музыке.

– Ну вот решил молодость вспомнить, – ответил я, перетаптываясь с ноги на ногу и подергивая головой. А ничего так, даже весело. Лишь бы не начать подпевать: “Ёр май хат, ёр май соул”, – и окончательно выдать себя.

– Для своей комплекции ты очень пластичный.

– Вот спасибо. А ты что-то странно дрыгаешься.

– Это все твоя картошка виновата. И почему ты всегда такой бука?

– Защитная реакция. Сразу отсекаю людей с отсутствием юмора и завышенным самомнением.

Музыка закончилась, я хотел повернуть к столу, но заиграл медляк. Ну уж нет, это точно не со мной. Так ведь можно окончательно забыть, что блондинистая под запретом. А Тимошка уже бьет своим крохотным копытцем, ждет, когда я отойду. Я скрутил фигуру из пальцев, только показывать не стал.

– Разрешишь? – скрипя зубами пригласил Алису.

– Конечно, – она тут же повисла на мне. – Только держи меня, ладно? А то ноги болят ужасно.

Да бали-и-ин… Я вот надеялся, что мы на пионерском расстоянии будем. А она реально на мне висит и голову на плечо положила. Ну что ж младшенький, ты только веди себя прилично. Договорились? Секунд через двадцать чувствую, нет, не договорились. Да и Алиса как спецом дразнила. То губами случайно в шею ткнулась, то плечиком повела, мелкая ведьма, скользя своей грудью по моей, аж в голову ударило, да и в другое место.

– Что ж ты делаешь? – спросил я, стискивая тонкую талию ладонями.

– Кто? Я? – спросила девчонка и смотрела приоткрыв ротик.

Ах, гореть мне в аду! Ну или во времянке на поле, когда Пупков прознает…, склонил голову и поцеловал заразу. Сразу по-взрослому.

Сладкая. Вкусная.

Кабзда мне…

– Эгегей! – залихватски прикрикнул Петрович, а после и свистнул пару раз. – Давай-давай, Вася!

– Я те ща дам, – процедил я зло, отрываясь от блондинистой. А взгляд у нее поплывший, дыхание частит, приятно прям, мужик во мне загордился собой. – Кажется нам пора, мы уже отличились. Поехали.

Она краснеет еще гуще. Ну, нет. Каждый поедет к себе домой, у меня еще есть мозги.

– Я только помаду поправлю. И ты, – показывает пальчиком на меня, – сотри. – прощебетала и, забыв о боли, побежала к туалету.

Я беру салфетку с ближайшего стола, тру губы. Бесполезно, мелкие розовые блестки как въелись в кожу. Комкаю бумажку, беру следующую. Музыка наконец закончилась, а в зале гробовая тишина. Неужели, это мы так шокировали присутствующих? Осматриваюсь непонимающе, ищу помощи у Петровича, а он сигнализирует, мол, обернись.

Что там? Суда по его лицу Годзилла вышла из местных вод.

– Хм, – слышу знакомое хмыканье за спиной, – вот значит, как ты ждешь любимую жену, Васенька.

– Жену, – в царящей тишине шёпот Алисы прозвучал для меня подобно раскату грома.

Ну что ж… я почти угадал…

Годзилла не только вышла на сушу, но и начала все разрушать. Снова.

Глава 19

Алиса

– Что ж ты делаешь? – с каким-то отчаянием в голосе спросил у меня Василий, ощутимо сжимая пальцы на моей талии.

– Кто? Я? – тихо отозвалась, не в силах оторвать взгляд от его губ.

Это было так странно. Всё странно. Начиная от места, где мы были и заканчивая музыкой, что сейчас играла! Я уже не говорю про наш танец. Я и бандит. Смешно же! Но…

То, как смотрел на меня Василий весь вечер. Те собственнические чувства, внезапно появившиеся у меня к нему. То, как мне нравилось сегодня быть с ним рядом, специально провоцируя Марину, однозначно имеющую виды на этого мужчину…

Мамочки! Да я даже забыла, что он бывший уголовник! Наслаждалась тем, как демонстративно кривила губы продавщица магазина, стоило Василию прикоснуться ко мне. Или, когда я касалась его плеча, невзначай…

А сейчас, стоило его губам накрыть мои – как я поняла. Про его криминальное прошлое я уже и не вспомню. Не говоря уже об остальном.

Не сегодня.

Осторожность? Аккуратность? Деликатность?

Этого не было.

Лишь жадность. И… нежность. Меня никто и никогда не целовал так, как это сделал Василий. На какое-то время я просто потеряла связь с реальностью, полностью отдавшись ощущениям. И желая лишь одного – чтобы это не заканчивалось никогда.

Жар, исходящий от тела Василия. Жадность скользящих по моей спине рук. Обжигающее дыхание и губы…

О, наверное, зря я тайно хотела сбрить ему бороду. Она нисколечко не мешала. Наоборот… лёгкое царапанье добавляло происходящему некоторой пикантности.

Хотя, ну куда пикантнее?! Целоваться на виду у всей деревни. На виду у Марины, которая ментально меня уже четвертовала при помощи бегущих в разные стороны лошадей. И это как минимум…

– Эгегей! – услышала я голос фельдшера, стоило нам с Василием оторваться друг от друга. – Давай-давай, Вася!

– Я те ща дам, – рыкнул бандит на него, как и я, стараясь отдышаться. – Кажется, нам пора, мы уже отличились. Поехали домой.

Почувствовав, как щёки опаляет румянцем, я судорожно сглотнула.

– Я только помаду поправлю. И ты, – прошептала я, указав на оставленные помадой следы, – сотри.

Мне требовалась минутка наедине с собой. Немного прийти в себя. Подумать…

Он сказал, поехать домой, но… к нему домой? Или каждый сам к себе? И если к нему, то готова ли я?..

Нет.

Не готова.

Хотя голой он меня уже видел… у него даже есть мои трусики, так чего стесняться? Да и у меня припрятано в шкафу его исподнее…

Мысли проносились в голове со скоростью тысячи слов в секунду. А это я ещё до двери на улицу не дошла, чтобы немного прийти в себя в одиночестве. Проветрить мысли. На губах всё ещё был свеж вкус его поцелуя. И от этого сердце замирало в груди, провоцируя в голове рой новых вопросов.

А как мне дальше себя вести с Василием?

На какие темы говорить?

И сколько у нас будет детей, если всё сложится?

А нам вообще нужно говорить?

Может спросить, как зовут его собаку?

Или это слишком?

А в машине мы продолжим целоваться?

А если продолжим – сидение откидывается?..

Поймав себя на последней фантазии, я мысленно рассмеялась, дав себе небольшую оплеуху. Алиса, Алиса… нельзя быть такой испорченной! Я же не такая! Это всё пагубное влияние фермера-бандита, не иначе…

Происходящее безумно было похоже на один из моих любимых романов про босса и его строптивую подчиненную. В книге всё закончилось двойняшками. А у нас? Пусть Василий не сидит в офисе и не носит костюм с галстуком, но он всё же мой начальник. А я хоть и не ношу чулки и не предвкушаю того, как он вызовет меня в кабинет, но… в поле столько укромных уголков… Не было бы там всякой летающей кусающейся гадости – могло бы получиться очень романтично…

Впрочем, все мои шаловливые мысли резко покинули голову, стоило у самой двери на улицу наткнуться взглядом на иронично смотрящую прямо на меня девушку. Красивую, как это сейчас модно говорить – тюнингованную.

Вот только предметом моего ступора стали ни её накаченные губы. Ни эффектный макияж. И даже не платье, не оставляющее никакого простора для воображения своим минимализмом.

Это была та самая брюнетка, что я видела на фотографии в телефоне Дубинина. Та самая…

Окинув меня брезгливым взглядом, она прошла вперёд, переключив своё внимание на Василия. Точнее, на его спину. Кафе погрузилось в какую-то пугающую тишину. Все присутствующие наблюдали за девушкой. И лишь Василий вытирал салфетками лицо, не участвуя в разглядывании тюнингованной.

– Хм, – громко фыркнула брюнетка, замерев в шаге от бандита и привлекая его внимание к себе. – Вот значит, как ты ждешь любимую жену, Васенька.

– Жену, – выдохнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Жена, жена, жена…

Набатом стучало в мыслях, пока я заторможено наблюдала за тем, как оборачивается на неё Василий. Как скрещивает на груди свои ручищи. Ручищи, тепло которых я ещё ощущала на своей спине. Ручищи, которыми он меня… лапал на глазах всей деревни.

Я с надеждой смотрела на то, как прищурился Василий, окинув взглядом брюнетку. Что-то он не торопился крикнуть, что он не женат. Или, что девушка ошиблась. Что он не тот Василий, который ей нужен.

Нет.

Вместо этого он хмуро произносит:

– Какого черта ты здесь делаешь?

Ирина ему что-то отвечает, но я уже не слышу. В ушах стоял лишь стук сошедшего с ума сердца.

Он женат.

Я только что целовалась с женатым мужчиной.

Я целовалась с женатым мужчиной на глазах у его жены.

И, если судить по реакции последней, такие картины времяпрепровождения мужа она наблюдает не впервые.

Какой кошмар.

Я просто очередная, а не…

Не в силах больше оставаться здесь, я опрометью выскочила на улицу.

Боль в мышцах? Её больше не было. Болело что-то другое. Что не поддается никакому лечению.

Не могу сказать точно, в какой момент я перешла на бег, скинув с ног туфли и прижав их к груди. Пришла в себя я лишь в тот момент, когда, войдя в дом бабули, услышала её встревоженный голос.

– Внуча, а ты чего такая зареванная? Обидел кто? – она обняла меня, позволяя тихонечко всхлипывать, уткнувшись ей в плечо. – Аль помер кто?

Помер, бабуль. Помер.

Василий для меня как мужчина.

Глава 20

Дубинин Василий

– У тебя просто талант срать на голову, как у гульки, – процедил я сквозь зубы, наблюдая за побегом Алисы. Не обернулась. Вылетела стрелой из кафе. Точно в слезах. – Скажи, Ир, этому где-то учат или прицел на жопе – врожденное?

– Ты в своей деревне стал еще невыносимей, – парировала Годзилла с мягкой улыбкой на губах и, естественно, тихо. Не дай бог, кто услышит, это же ужас и кошмар. Репутация всегда должна быть чиста. Как слеза.

– Напомни, почему мы вообще решили, что нам нужно скрепить отношения штампом в паспорте?

– Не делай вид, Дубинин, что ты этого не хотел. Ты же помешан на мне был.

– Был. Да. Пока не прозрел.

– Началось, – выдохнула Ирка. Никогда вот не любил её этих вздыханий. Не понравилось, что я сказал – вздох, не так посмотрел – вздох, не так обнял – вздох, не так отхлебнул чай – вздох. И от того насколько он протяжный, можно было понять настроение. – Прощайся, Васенька. Я сюда не развлекать всех приехала.

– Ну так просвети, – я широким жестом указал жене на дверь. Не вижу смысла прощаться, а тем более объясняться, всё и так всем понятно. А что не поняли – додумают.

– За чашечкой кофе поговорим.

– М-м-м, мой любимый тон. Холопу подвезти барыню, али своими ноженьками доберется?

Ира наградила меня тяжелым взглядом, губы сложила уткой, выражая крайнюю степень недовольства и потопала к автомобилю.

– Подвези, Васенька, – обронила, тряхнув ухоженной шевелюрой.

– Завести бы тебя в лес. К енотам… – прошептал я себе под нос.

Так все равно ведь вернется. Такие заразы не пропадают. Их, наверное, и бешенство не берет. К умению искусно срать на голову у Ирки был и еще один талант, она всегда находила выход из ситуации. Исключительно выгодный для себя.

– Так зачем ты приехала? – спросил я, когда мы сели в автомобиль.

– Все за чашечкой кофе.

– Я кофе на ночь не пью, мне завтра вставать в четыре сорок пять, не хватало полночи в потолок таращиться по твоей вине.

– А ты и так вряд ли уснешь, – заметила супружница с приторной улыбкой на губах. – Столько не виделись, не соскучился?

– Да век бы тебя не видать.

– О боже, – за словами последовал протяжный выдох. Я его перевел как: почему я с ним жила когда-то. – А вообще удивительно… – кинула затравку и замолчала.

– Ну!.. Раз начала – заканчивай.

– Да что тут заканчивать? Я просто удивляюсь, что та девочка нашла в тебе. Красивая, кстати. И слишком молодая.

– Слушай, Ир, а не пойти бы тебе… в лес по грибы по ягоды со своими наблюдениями.

– Ей хоть восемнадцать есть?

– Ты за кого меня принимаешь? – рыкнул я.

– Да откуда я знаю, что в твоем одичавшем мозгу творится. Знаешь, у скольких моих подруг мужей на свеженькое потянуло?

– Не знаю и знать не хочу.

– А вот и зря. Все заканчивается тем, что девочки эти молоденькие виляют своими накаченными попами и оставляют вас, мальчики, с весьма опустевшими счетами.

– А! Так ты за мое благосостояние беспокоишься? – воскликнул радостно, кажется, я даже улыбался. Ну как улыбался, скалился.

– За наше, Васенька. Наше. Мы еще в браке. И все твое – мое.

– А все твое – мое? Ах, да! У тебя же ничего нет.

Супружница пропустила мое замечание мимо ушей. Это еще один ее талант. Выборочный слух.

– Платье на ней из последней коллекции весна-лето, а туфли из прошлой. Хм, неужели полгода вместе, и ты девочке до сих пор не сказал, что женат?..

– Ля-я-я ты Шерлок Холмс. Дедуктивный метод в действии. Ир, ты с опиумом то завязывай. Все… не работает… промахнулась.

– Ясно. Как был мужлан, так им и остался.

– Ой, Ирка, а я вот промолчу, кем ты была и кем осталась…

А еще говорят в жизни не бывает совпадений. Ну, конечно. А как можно назвать сегодняшний вечер, а?! Я впервые за два года позволил себе открыто ухаживать за женщиной, и тут: “Здрасти, я Настя, где мне ложиться”.

Продолжать разговор я не стал. Ни к чему хорошему он не приведет. Молча управлял автомобилем и гадал, чем сейчас занималась блондинистая. Надеюсь, ей хватило здравомыслия не рвануть в лес.

– Ой, а Полкан еще жив? – спросила Ира, заметив пса. Ладно, признаю, были в моей жене и положительные качества. Она всегда любила животных. И именно она притащила Полкана с улицы.

– А я так же был удивлен, когда увидел тебя, представляешь?

– Да все, Вась, хватит. Я поняла, что ты мне не рад.

– Не рад – это мягко сказано… А ты что вот так приехала? – спросил я, лелея надежду, что супружница с коротким визитом. Ни чемодана, ни сумки.

– Нет, конечно. Вещи я у соседки оставила. У Марии Ивановны. Она мне и подсказала, где тебя найти.

А вечер-то обещает быть томным…

– Да ладно? – переспросил я по инерции, нервно заржав. – Больше же не у кого… ага. На, – я протянул ключи от дома. – Вари кофе. Скоро буду.

Вот оно – еще одно подтверждение, что совпадения существуют. Марь Иванна не ближайшая соседка ко мне. Есть и те, с кем я делю забор, но Ирка пошла именно к ней. Но в этом есть и плюс, я смогу удостовериться, что Алиса дома.

В окнах одноэтажной избушки еще горел свет. Блин. Давно я так пасовал. Шел как по минному полю. Не знал, чего ожидать от девочки – никаких проблем. Вариантов была два. И оба для меня с последствиями. Первый принесет очередную ночь приключений и поисков, а второй – лишит ног, или чего другого, более важного для мужчины. Не удивлюсь, если блондинистая уже поставила на меня медвежий капкан. Как раз на тропинку, по которой я сейчас спускался к их дому.

“Так, не ссы, Дуб, стучи”, – посоветовал себе, замерев у двери.

– Ну, с богом! – выдохнул я, словно хотел махнуть чего горячительного. Тук. Тук. Тук. – Марь Ивановна, это я.

И секунды не прошло, как дверь резко распахнулась. Слишком резко. Я едва поборол желание прикрыться руками, в ожидании, что в рожу мне полетит что-то острое или горячее.

– А, Васенька, это ты, – старушка заулыбалась. – За вещами пришел? А я жду тебя, спать не ложусь.

Да, ну… так доброжелательно и без проклятий, чтобы мой младшенький отсох к чертовой бабушке? Блин! Алиса или промолчала о случившемся… или опять спасает енотов!

– Марь Иванна, – я аж осип от волнения, – а Алиса дома?

– Дома, милок, дома. Спит. Наработалась и нагулялась золотая моя.

Впервые в жизни я по-настоящему понял, что значит фраза “Камень с души упал”. У меня словно баян развернул грудь со стоном облегчения и вдохнул вечерний воздух.

– Ну, ясно.

– Ага, – старушка попятилась. – Ты сумочки-то забирай.

– Да, спасибо, – я вошел в сени и мой баян свернулся обратно. Три объемных чемодана… Три! Не с таким количество нарядов приезжают погостить на денек. – Спокойной ночи, – пожелал я, вытаскивая их под ночное небо. Самый мелкий сунул подмышку, два других в руки. Неудобно, кабздец просто. А еще с этим грузом в горку залезть надо. Ну хоть своими ногами и с целой головой.

Скрип… скрип, где-то справа от меня.

Ан нет, не ушел я без последствий. Алиса открыла деревянное оконце и молчаливо старалась испепелить меня взглядом, ну или еще что сделать… что-то фатальное для меня. Глаза заплаканные, губы припухшие. А меня чувство вины так противно пилило. Реально вышло все через жопу.

– Я не знал, что она приедет, – сказал я в свое оправдание.

Ну точно идиот! Хотел себя хлопнуть по лбу, да руки заняты.

Алиска исчезла на мгновение в темном провале окна и тут же выскочила по пояс с диким рычанием запуская в меня чем-то. Хотя почему чем-то? Боксерами моими и опять прямо в рожу. Снайпер, блин.

– Ты не бандит! Ты – козел! – выкрикнула она зло.

– А не боишься, что я вспомню свое криминальное прошлое, влезу в окно и налуплю задницу? – рыкнул я в ответ.

Нет, понятно, что я не принц на белом коне. Но… обычно о грязных портках, а в моем случае, о жене, с которой ты не живешь уже два года, не рассказывают в первую неделю знакомства.

– Только попробуй! – мелкая ведьма сложила узкую ладошку в кулак и погрозила в воздухе. Господи боже, дай мне сил… – Я скажу папе! Или… нет! Позвоню в полицию! Да, в полицию!

– Хорошо. Только давай завтра. На сегодня мне хватит сюрпризов.

– Ар-р-р, – высказалась блондинистая и хлопнула оконцем. Чудом стекла не вылетели.

– За своими трусами приходи сама, – крикнул я в ответ, подбирая боксеры и складывая их в задний карман брюк, вновь нагружая на себя Иркины чемоданы.

В ответ тишина. Хоть на этом спасибо.

Шел к дому и на небо поглядывал,

вдруг и зеленые человечки захотят сегодня объявить о своем существовании. Сжалились…

– Что так долго? – спросила супружница, стоило мне переступить порог дома. М-м-м, ностальгия. Как будто вчера решили жить отдельно. – Я кофе сварила. Остывает.

– Угу, – отреагировал я, проглатывая много непечатных слов. – Что это? – спросил, замечая бумаги на столе.

– Заявление на развод, Васенька. Я приехала получить развод.

Глава 21

Алиса

– Не знал он, что она приедет, – сдавленно прошептала я, сползая по стене на пол и стараясь остановить новый виток рвущихся на волю слёз.

Надо было вазой в него кинуть. Или табуретом. Или ещё чем, чтоб ощутимо было.

За трусиками я приду… не дождётся! Ноги моей у него дома не будет.

Предатель!

Кобель!

– Мяу, – бабушкин кот, словно почувствовав моё состояние, умилительно тыкался мордочкой в ноги.

– Не знал он, – шмыгнув носом, начала я жаловаться пушистому Василию на Василия-козла. – А если бы знал, то что? Вот что?!

– Мяу! – подал голос кот, начиная урчать как трактор.

– Вот и я говорю, что ничего, – подвела я итог.

Три чемодана.

Три!

И пусть бабуля и дала мне краткую характеристику на эту Ирину, легче мне не становилось.

“Ой, внуча! Нашла из-за кого тут болото устраивать! Ирка-дырка как приехала, так и уедет обратно! А Васенька хороший…”

Женатый мужчина априори не может быть хорошим!

Вернее, чужой женатый мужчина. Свой будет самым лучшим! Но трогать того, кто занят…

Трогать.

Угу. Особенно губами.

– Ненавижу…

– Мяуф! – выдал кот своё мнение на ставшими слишком сильными объятиями.

– Прости, пушистик, – извинилась я, поднимаясь на ноги.

Не хватало ещё из-за этого парнокопытного бандита котику навредить! И попу застудить. Окно я захлопнула, но не закрыла, из-за чего по полу дул не совсем летний сквознячок.

Нет, такого счастья как болезнь я Дубинину не устрою. Наоборот. Даже на работу завтра выйду! Всем своим видом ему покажу, что мне на него плевать! Он для меня – пустое место! Никто! И звать его никак! Дуб! Как у Толстого!

Просто занудное дерево. С приложением в виде Дырки.

Встряхнув головой, выбросив из мыслей сомнительные ассоциации, я заставила себя умыться и лечь спать.

Завтра предстоял трудный день.

Мой план был прост и лаконичен. Хорошенько выспаться. Узнать у бабули, кто кроме Дырявого Дуба может подвести меня в поле.

Но с самого утра всё пошло не так.

Даже поспать у меня толком не вышло. Обида и предательство Василия грызли меня наравне с совестью жгучим чувством стыда. Это ведь я целовалась с женатым мужчиной на глазах у всей деревни. И на глазах у его жены.

И зачем она всё это терпит?!

Как вообще можно простить измену? Этого я искренне не понимала. Если не можешь хранить верность – не женись. А если поставил штамп, то будь добр, храни данное супруге и себе обещание. Жена – это ведь твой выбор! Не уважая собственный выбор, ты в первую очередь не уважаешь себя!

Хотя о чём я? Учитывая криминальное прошлое Василия, о каком уважении может идти речь? Там же всё по этим… по понятиям! Читала я одну книгу как-то, про заключенного, так там из-за полотенца такое было…

– Алисонька, внуча, всё проспишь! – казалось я только прикрыла глаза, как вдруг передо мной стоит бабуля, торопя меня на работу.

В поле к Василию…

Завтрак прошёл как в тумане. Мышцы всё ещё ныли, но не так сильно, как вчера, что не могло меня не радовать. Впрочем, это было единственное, что вселяло в меня позитив. Остальное же…

– Бабуль, скажи, а Марат далеко живёт? – решила я спросить, чтобы выполнить первый пункт своего плана.

Приехать в поле не с Василием. Если у этого Дуба вообще хватит наглости за мной заехать.

– Так на другом конце деревни, внуча. Далёко, – покачала головой бабушка. – А на кой он тебе?

– Не хочу ехать на работу с Василием, – упрямо вскинув подбородок, честно ответила я.

– Из-за Дырки что ль? – всплеснула руками бабушка. – Да плюнь ты на неё…

– Бабушка, – строго перебила я, но дальше ничего объяснять не стала.

И не потому, что нечего было сказать. Наоборот, озвучить мне было что. Просто… тогда бы я снова расплакалась, растеряв всё своё внешнее хладнокровие.

– Ой, горюшко ты моё, – покачала головой бабуля. – Макар, тракторист, через два дома от нас живёт. Беги к нему. Уж не откажет ягодку мою подвезти.

На моё счастье, Макар оказался добрейшим мужчиной, который не только согласился меня подвезти, но и дорогой развлекал меня беседой, объясняя, что позади трактора у него не “странная штуковина”, как я имела неосторожность назвать, а ротовая коса! Или как-то так… Честно признаться, из-за тарахтения трактора я мало что понимала из рассказа. Но старательно улыбалась и кивала.

– Ну-ка, подмоги мне красавица! – остановив трактор у пруда, гаркнул Макар, всматриваясь в идущих по дороге девушек в косынках.

– Чем помочь? – крикнула я в ответ, замечая неподалёку коров.

– Я ща с доярочкой одной поздороваюсь, а ты, давай-ка, ёк-макарёк, сюда пересаживайся! – тараторил Макар, не сводя взгляда с доярок, как я поняла.

– А… зачем? – пискнула я, в то время как сам Макар открыл дверь и усадил меня за руль, довольно ловко прижав моей ступнёй одну из трёх педалей.

– Тормоз держи, – подмигнул мне Макар, спрыгивая вниз. – Я быстро!

– А-а-а… – протянула я, наблюдая за его бегом в сторону девушек. – А-а-а-а! – закричала в голос, понимая, что удержать педаль не так уж и просто.

Это явно был не автомат. Или педальку надо… смазать, что ли…

В любом случае не прошло и трёх секунд, как моя ножка соскочила с педали. И коварный тормоз никак не желал нажиматься обратно. Запаниковав, почувствовав движение трактора, я решила ударить по педали двумя ногами. Но… кажется, промахнулась. Вместо того чтобы остановиться, трактор лишь громче затарахтел, набирая скорость и неся меня прямо в пруд!

– А-а-а! – в голос кричала я, пытаясь повернуть руль хоть в какую-нибудь сторону.

Руль стоял колом.

– Дура! – рёв Макара заглушил и мой крик и задорное тарахтение спешащего в воду трактора. – Воздухозаборник наглотается! Глуши!!!

– А-а-а-а! – продолжала я кричать даже тогда, когда трактор заглох, доехав до середины пруда.

Слава богу, дно было не так далеко, как я успела представить. У меня даже получилось открыть дверь дрожащими пальцами. Правда, я тут же пожалела об этом, так как замочила кроссовки хлынувшей в кабину водой.