Фабрика одиноких носков

Лера приободрилась и привычным жестом хотела поправить прическу, но ладони обняли воздух. Она только улыбнулась…

Покорить сердце сероглазого супермена теперь стало приоритетной задачей. Её совсем уже не пугала разница в возрасте и прочая ерунда. К тому же, этот мужчина теперь не казался ей странным, а скорее, наоборот, очень привлекательным.

Федя спустился в погреб. На Анну взглянул по-доброму, сожалеюще. На Леру просто посмотрел, как на банку с помидорами, замутневшую от времени.

– Ань, – он вытянул губы, но на сей раз не смешно, а задумчиво скорбно.

– Я всё слышала, – отозвалась Харитонова. – Понимаю, что вам с Лерой буду обузой в таком состоянии.

– Ты только не ропщи, – Федя быстро взглянул вверх, словно опасаясь, что его слышат. – Семёновна человек жесткий, но правильный. Я ей верю. Делай всё, как она говорит, и не капризничай. А мы за тобой вернёмся. Я обещаю…

Анна только отвернулась, сжав губы.

Федя соизволил обратить внимание на Леру.

– Поднимайся, барышня, к машине. И попроси Семёновну, чтобы кроссовки тебе подобрала.

Валерия неспешно вылезла из подпола и, посмотрев вниз, вздрогнула. Харитонова нагло обнимала Федю и целовала в щеку…

Внутри неё всё перевернулось. Сердце запрыгало, а невидимый холод встал в груди так, что не вздохнуть. Какая-то странная тяжесть овладела её сознанием, и очертания предметов стали расплываться. Не соображая, Лера подскочила к двери погреба и с силой швырнула, закрывая ненавистную сцену. Потом прислонилась спиной к стене, часто дыша, и закрыла глаза.

– Ты чего?! – заскрипела вышедшая на шум Семёновна. Увидев закрытый подпол и слезы в глазах Леры, подошла и обняла за плечи. Зашептала на ухо. – Ты что творишь, дурында?

Валерия уткнулась мокрым от слез носом в халат старушки. Семёновна погладила топорщащиеся вихры на затылке девушки.

– Там, – сквозь слезы пробурчала Лера, – там он с ней целуется!

– И что? – шептала Семёновна, глядя, как из подпола вылезает удивленный Федя, прихватив оставленное снаряжение. – Ты, девка красивая. И твой черёд настанет, а… Федька не шалопут какой. Пойдем, я тебе обувку подберу. А ты своим педикюром, прости Господи, усю маскировку раскроешь. Я всё боялась, что ты при ментах из подпола выскочишь.

И сурово взглянув на Федю, Семёновна увела Леру в сарай. К заплаканной девушке подошла Астра. Вильнула хвостом, коротко заскулив, и ласково лизнула в руку.

Федя, оставшись в сенях, удивленно щурился.

– Ань, а что это было? – спросил он, взглянув на улыбающуюся в подполе Харитонову.

– Ревность, Федя. Девочка увидела, как я тебя целую в щеку.

– А так бывает? – он почесал начинающую отрастать щетину на подбородке.

– Ещё и не так бывает, – усмехнулась Анна. Потом вздохнула. – Влюбилась она в тебя, Фёдор. Разве не видно?

– И что мне теперь с этим делать?

– Ты, как маленький мальчик, – засмеялась Харитонова. – Я думала, что ты взрослее…

Он с раздражением махнул рукой.

– Да не до любви сейчас. Живыми бы остаться. Вот о чём она думает?!

– О тебе, Федя. Она же ещё девчонка. Красивая и одинокая. Со своими детдомовскими тараканами. Разбудишь в ней настоящую женщину – преданней существа тебе не найти. И поверь мне – в девочке бурлит океан страсти. Так что… будь с ней внимательным.

– Ты о чём?!

– Просто сбереги её, – с печалью в голосе ответила Анна.

Он прошёл в сарай, и застал Леру в компании Астры. Девушка всхлипывала, поглаживая густую шерсть собаки.

– Барышня, лезь в автомобиль, – сказал он, открывая дверь. – Пора ехать.

– Я с вами никуда не поеду, – проговорила Валерия, продолжая гладить Астру.

Федя на секунду замер, подумал, потом сел в «Шевроле».

– Да и хрен с тобой! – вдруг выпалил он. – У меня не детский сад, чтобы воспитывать глупых девчонок. Семёновна! – громко позвал старушку, вышедшую в сени опускать Анне еду, воду и предметы для гигиены. – Если тебе надоест возиться с этой барышней, то гони её на все четыре стороны. Мне она уже надоела. Я тут пытаюсь её спасти, а она мне сцены ревности закатывает.

В сарай вышла старушенция.

– Вот что, Лерка, – заскрипела гневно. – Или полезай в подпол к Анне, или садись к Федьке в машину. Нечего тутоти гонор показывать.

Перспектива сидеть в подполе с Харитоновой, пока Федя будет разъезжать на машине, показалась Валерии мрачной и нервной.

«И чего я в нём нашла?!» – подумала Лера вставая. – «Я теперь, вообще, его замечать не буду».

Она подошла к «Шевроле» и открыла переднюю пассажирскую дверь.

– Назад садись, – сказал Федя. – И губы воротником прикрой.

Валерия хлопнула дверцей, закрывая.

– Знаете что?!.

– Ты, не бузи, – сморщился Федя. – Лезь на заднее сидение и помалкивай. А то не посмотрю, что ты барышня – штаны спущу и врежу ремнём по оттопыренным ягодицам.

Угроза постыдной экзекуции была реальна. Если Федя что-то обещал, то выполнял. И Лера, задрав воротник олимпийки до носа, залезла в машину на заднее сидение.

– С Богом, Федька, – перекрестила Семёновна автомобиль. – Вернуться не забудь…

Глава 12

Валерия понравилась Феде. Ещё там, на квартире Палыча…

Они с Палычем договаривались встретиться, но от куратора неожиданно поступил звонок, тут же оборвавшийся. Благо Фёдор был недалеко от дома, где жил подполковник и решил проверить причину внезапного вызова. Игорь никогда не звонил по пустякам, а если вызов оборвал, то значит, что-то случилось.

Увидев стоящий у подъезда мотороллер, Федя не придал этому значения, но приоткрытая дверь в квартиру куратора его насторожила. А девичий голосок, доносящийся из коридора – несказанно удивил. Бесшумно зайдя в квартиру Палыча, Фёдор тут же услышал шорохи, доносящиеся из комнаты, запах отстрелянного патрона и увидел потрясающую картину – спиной к нему стояло некое создание с распущенными длинными волосами и с квадратной сумкой-термосом. Длинные ноги и округлые выпуклые ягодицы, обтянутые тонкими джинсами-стрейч явно принадлежали созданию женского пола, недавно объявившему о доставке пиццы.

Чуть позже выяснилось, что это создание обладает не только ногами и соблазнительными выпуклостями сзади, но и очень приятным миловидным лицом с правильной формой небольшого носа, пухлыми губами и глазами, спрятанными за пеленой страха. Вот только грудь не выглядела по-женски. Федя тогда вспомнил старый анекдот про поручика Ржевского…

Девушка была молода, и от внимательного взгляда Фёдора не ускользнуло то, что Валерия – так представилось очаровательное создание, опыта близкого общения с мужчинами не имеет. Это проявлялось не только в фигуре девушки, чуть угловатой узкими плечами и узкими бедрами, но и в запахе. От неё пахло нетронутой свежестью.

Феде стало её жалко. Он чуть позже понял, что девчонку просто подставили, и решил за ней понаблюдать. Её встреча с «гориллами» неведомого Короля в районе частных домов только убедила Фёдора в том, что девчонке нужна его помощь. Конечно, он мог бы обойтись без Леры. Документы Палыча были у него, и доставить их по назначению проблем не составляло. Федя работал чётко, не оставляя свидетелей, которые могли бы его узнать. Он мог бы спокойно доехать в столицу, встретиться с кем необходимо, а дальше…

Девочка была в опасности. Федя понимал, что если он сейчас встанет на её защиту, то проблем только прибавится. С профессиональной точки зрения, он должен был плюнуть на девчонку и её проблемы, и заниматься делом, что поначалу он и собирался сделать, но… не смог бросить Леру на произвол судьбы. Девочка разбудила в нём не только человечность, которая давно заснула в его душе, но и ещё нечто больше.

Федя впервые испытал подобные ощущения, будучи в школе. Когда на «Новогоднем огоньке», организованном их классным руководителем, к нему подошла одноклассница и пригласила на танец. Закинув оголённые руки ему на плечи, уже тогда несуразно торчащие по сторонам, девочка взглянула в его глаза и очаровательно улыбнулась. Обнимая её стройный стан и чувствуя под ладонями плавные изгибы девичьего тела, Федя даже вспотел. Внутри него забушевал океан неизведанных доселе чувств, и он не хотел его унять. И с одноклассницей поддерживал милую дружбу, плавно перешедшую в подростковую любовь с редкими долгими поцелуями. Чуть позже, повзрослев, его тянуло на близость, но он так и не решился. Он очень боялся, что сделает что-то не так, причинив девушке боль и неприятные ощущения. И он боролся со своим желанием.

Обладая врожденной реакцией и умея владеть телом, Федя попал на службу в армию в специальный род войск и был отправлен в «зону локального конфликта». Там он и получил письмо от своей возлюбленной… В общем, это было уделом многих парней из его взвода.

Федя переживал недолго, и как ни странно, не мучительно, но переживал. Эти переживания находили выход в боевых условиях, выплескивались из него яростью, презрением к жизни, а потом, когда ему предложили службу по контракту, изнурением себя на тренировках и учениях.

Он вваливался в казарму еле живой, падал на койку, но в сознании всплывал образ когда-то любимой девушки, нежно закидывающей оголённые руки ему на шею. Слезы на её щеках и чуть солоноватые губы при прощальном поцелуе перед отправкой на сборный пункт.

Эта чистота так и осталась в его памяти. Она была его ориентиром, маяком и обрекла на одиночество.

Когда их группа, выполняя задание, попала в переделку, то их выжило всего двое. Полгода они мотались по чужой стороне, и их сочли пропавшими без вести. Когда они вышли к своим и узнали причины своего поражения, то Федя не сдержался… Хорошо, тогда ещё капитан Игорь Слобода, вытащил его из передряги, но на условиях того, что будет куратором бывшего старшего лейтенанта Корнеева.

Федя получил полное одиночество. Его мать ушла из жизни, получив извещение, а отец прожил на два месяца дольше. Палыч стал единственным человеком, связывающим Федю с нормальным человеческим обществом – Корнеев стал нелегалом на своей же родине. Ради дела.

Он стал невидимкой среди людей. Это наложило отпечаток на его человеческую сущность: недоверие, осторожность, звериное чутьё на опасность, жесткость – стали его спутниками.

Валерия стала светлым пятном в его не просветной жизни. Когда он её увидел, вдруг вспомнил то прошлое время – светлое и безмятежное. И то чувственное волнение, когда легкое касание к женскому телу пробуждает мужскую нежность. Именно нежность, а не грубую страсть. Желание прикосновением не обидеть, а защитить. От чего угодно – дождя, похотливого взгляда, сильного ветра… от невзгод и напастей. Вот так, протянуть руку, дотронуться нежно и спрятать за спиной, защитив грудью и плечом.

Непосредственность и беззащитность Леры обескуражили Федора. Когда в сарае он смазывал ей покраснения, то сдерживал себя, чувствуя её желание под кончиками пальцев. Её ягодицы нервно трепетали и приподнимались, как от щекотки, когда он прикасался, намазывая лекарство. А он сжимал зубы, и закрывал глаза, стараясь не смотреть. И решал для себя, что ему со всем этим делать.

И он взял на себя ответственность за неё осознанно. Ему встречались женщины, но он никогда не думал о том, чтобы сохранить их. Но эту девушку он решил сохранить. Невзирая ни на что.

И это решение Фёдора успокоило. Оно вернуло его к жизни. Он почувствовал к ней вкус. И, похоже, Валерия не обманула его ожидания. Девушка тянулась к нему, как молодой побег к солнцу. Как человек взрослый Федя понимал, что она ещё не уверена в себе, что побег боится обжечь ростки под палящим зноем, что там, на соломенной подстилке возле машины, порыв был не осознанный, а эмоциональный. Хотя ему очень хотелось попробовать вкус её губ, так податливо тянувшихся для поцелуя. И услышать её тихий стон… Как признак благодарности за удовольствие.

******************************

Машина пылила по грунтовой дороге, и Федя молча рулил, даже не поглядывая на Леру – пристегнутую ремнём и нахохлившуюся, как воробей в морозное утро. Она тоже молчала, лишь изредка поправляя съезжавшую на лоб бейсболку.

– Валер, что с тобой? – наконец прервал молчание Федя.

– А что со мной? – глухо ответила она.

– Ты что вытворяла у Семёновны?

Лера смотрела в окно «Шевроле» на мелькающие по обочинам деревья.

«Вот чего пристал? Крутишь руль и крути!», – обижалась она, но прямолинейность сознания заставила сказать другое. – Ничего. Психанула…

Он улыбнулся, глядя в зеркало заднего вида. Но раз молчание было прервано, то Лера решила перейти в наступление, чтобы всё решить окончательно и бесповоротно.

– Федя, у вас когда-нибудь были женщины?

– Когда-нибудь были, – быстро ответил он, посмеиваясь.

– И как?

– Что как? Как были? Да никак…

Лера ничего не поняла. Она же серьёзно спрашивает, а он усмехается. Противный…

Федя вырулил на асфальтовую дорогу и остановился. Мимо промчался автобус, обдав «Шевроле» туманом пыли и выхлопных газов и Лера покрутила головой, осматривая место остановки. Федя же достал из бардачка два кнопочных телефона и пакетик с сим-картами. Сноровисто снарядил телефоны и один протянул девушке.

– Слушай меня внимательно, барышня, и запоминай…

– Не называйте меня барышней, – перебила его Валерия. – Мне не нравится!

– Хорошо, – кивнул Федя. – Тогда ты мне не выкай и прекрати донимать глупыми вопросами.

– И ничего не глупыми, – она отвернулась к окну.

– Тогда спроси прямо, а я отвечу! – Федя начинал сердиться.

– Вы!.. Ты не понимаешь!

– Ну, где уж мне, – он развел руками. – Валер, у тебя что на уме? Какая муха тебя искусала?

– Никто меня не кусал, – Лера гневно одернула воротник олимпийки и выпалила. – Ты целовался с Харитоновой!

Федя удивлённо моргнул несколько раз.

– Погоди, ты ревнуешь?!

– Да! – выкрикнула Лера и испугалась своего крика и смелости.

– Ладно, – он взялся за руль и переключил скорость. – С Харитоновой больше не целуюсь.

Машина устремилась вперёд, и Лера, удивленно выпучив глаза, весело засмеялась. Федино «с Харитоновой больше не целуюсь» прозвучало обыденно и спокойно, но с такой открытой и веселой иронией, что девушка не смогла удержаться от смеха. И это, как ни странно, помогло ей обрести уверенность.

Она не раз замечала, что ей с Федей легко. Он не опускался до пошлостей, но мог говорить с ней на любые темы. И делал это свободно, будто знал девушку очень давно. Такое общение Валерии было по нраву – она не любила раздумывать над скрытыми за словами смыслами и предпочитала не врать, и не скрывать истинных намерений. И когда надо было что-то скрыть, то молчала, или старалась говорить коротко, замалчивая суть.

– Возьми, – Федя протянул Лере телефон. Она взяла и вопросительно взглянула через зеркало в глаза мужчины.

– Спрячь, – сказал он, увидев её взгляд. – И не звони никому. Если вдруг, – тут он запнулся, подбирая слова. – Если вдруг, ты останешься одна, то нажмешь две девятки и поговоришь с человеком, который ответит.

– Как одна?! – испугалась девушка. – Ты меня бросишь?!

– Валер, – сморщился Федя. – Я же сказал – если… Пойми, мы ещё не добрались до места, где мы будем в относительной безопасности. В пути много может чего случится.

– С нами ничего не случится, – почему-то уверенно сказала Лера. Она не представляла, что Федя сможет её оставить. Она даже не думала об этом.

– Я тоже хочу в это верить, – он улыбнулся ей через зеркало. – Всё закончится, и ты зайдёшь в свою квартирку. Зайдя, сядешь на пол прямо в коридоре, и будешь вспоминать свои приключения, как сон. Даже поплачешь, ощупывая стриженую голову…

Лера тоже улыбнулась, но печально. Да, она ждала и хотела, чтобы всё это закончилось – убийства, следователи, какие-то бандиты, погони и бегство по полю, но с Федей расставаться не хотелось. Она не совсем понимала своё состояние, но вот не хотелось, и всё.

И такое состояние было для Валерии в новинку, и она не знала, как с этим справляться – радоваться или огорчаться. Даже находясь в стрессе от той суеты, в которую она попала, Лера хотела сблизиться с Федей, но сама не понимала как такое возможно. И возможно ли, вообще.

– Чёрт! – вдруг тихо вскрикнул он, сбавляя скорость машины. – Валер, сделай вид, что спишь. И без моей команды не высовывайся.

Она прижалась к спинке сидения и осторожно посмотрела вперёд. Дорога, по которой они ехали, упиралась в шоссе на столицу, и мелькающие на шоссе автомобили и автобусы казались вдалеке игрушечными. Зато дядька в синей форме и с полосатым жезлом выглядел совсем не игрушкой.

– И откуда он взялся? – прошипел Федя. – По моим расчётам они должны стоять сзади до нашего выезда с грунтовки.

Кто это они, Федя, конечно, не стал уточнять, но Лере было понятно. Настораживало и то, что машины ДПС не было видно.

Инспектор махнул жезлом, предлагая «Шевроле» остановиться, и Федя ещё несколько секунд раздумывал, но потом плавно стал тормозить. Вдруг в кустарнике на обочине, скрытый за густыми деревьями мелькнул черный внедорожник и два стоящих около него человека в черной униформе. Они шагнули навстречу тормозящему «Шевроле»…

**********************************

Валерия никогда не видела своих родителей. Она не знала кто они, а воспитатели в детдоме на её вопрос: «Когда за мной придёт мама?», только отмалчивались и отворачивались. У многих воспитанников были родители, правда, по каким-то причинам лишённые родительских прав, и дети знали их и помнили. У многих были опекуны, изредка приходившие навестить, а некоторые даже жили с опекунами.

Лера с детства привыкла к одиночеству. Она, конечно, по мере взросления общалась с другими детдомовцами, но не сближалась с ними настолько, чтобы дружить. Да и дружбы в детдоме не было – каждый был сам за себя. Мальчишки и девчонки сбивались в группы, но не по интересам, и Валерия держалась в стороне. Она любила посидеть одна в тишине, что-нибудь почитать, и частенько засиживалась в библиотеке. Лера не любила эти вечерние посиделки детдомовцев, на которых обсуждалось черт знает что, куча сплетен и выяснялось кто дальше плюнет и кто больше выпьет. Ей это было не интересно.

Лере многое было непонятно, но задавать вопросы в детдоме, было не принято.

– Шагнешь в жизнь – сама узнаешь, – так говорили ей воспитатели. – Только постарайся до восемнадцати лет ноги не раздвигать. Потом хлопот с тобой не оберёшься.

К пятнадцати годам Валерия, неожиданно для себя, полюбила ухаживать за своим телом. Она не просила купить себе различные крема, накладные ногти, шампуни и прочую ерунду, а, прочитав в книгах о процедурах, использовала только природные компоненты и обходилась без косметики.

С едой было сложнее. В интернате кормили довольно однообразно и практически все воспитанники имели избыточный вес. Лера старалась ограничивать себя и пыталась разнообразить рацион за счёт овощей и фруктов. Благо сад и огород интерната позволяли – воспитанники там работать не стремились, а Лера проявляла усердие. За что и была вознаграждена всяческими салатами, которые кухарки готовили ей в подарок. А зимой нет-нет, да и преподнесут то баночку варенья, то консервированные разносолы.

С успеваемостью в школе у Леры тоже было неплохо. Не сказать, что она отличалась умом и сообразительностью, но хоть в чём-то разбиралась.

Вот чему их не учили в детдоме, так это жизни. Воспитанники варились в интернате, как в супе, закрытом на огне под крышкой скороварки. И выскакивали из него, больше похожие на студень. Недосоленный, крутой и с тонким слоем мяса на дне.

Они совершенно не понимали, как им жить дальше. Устроиться на работу – проблема. Заплатить за квартиру – проблема. Купить еду – проблема. А уж приготовить себе еду – сущий кошмар. Чтобы учиться дальше? У многих даже мыслей таких не было. И далеко не всем попадались опекуны, как Лере – Сергей Евгеньевич.

Федя для Леры стал проводником в этот мир. Порой жестокий и беспощадный. И Лера почувствовала, что этот мир может быть не таким уж и плохим… Если в нём будет сероглазый и странный, но внимательный и, наверное, добрый, пусть и достаточно взрослый… Федя.

**********************************

– Лерка, держись!

Федя резко нажал педаль газа, и «Шевроле» рванул вперёд, взвизгнув покрышками. Инспектор с жезлом едва успел отскочить с дороги, а мужики в черной униформе вынули пистолеты со знакомыми уже глушителями и дружно припали на одно колено.

Федя крутил руль, посматривая в зеркала, и машина завихляла по дороге.

– Ложись! – крикнул Федя, и вместе с криком по кузову автомобиля будто сильно постучали молотком.

С грохотом лопнуло заднее стекло, потом на боковой двери, обдав ноги Леры мелкими осколками. Девушка хотела закричать, но тут в край водительского кресла что-то вонзилось, разодрав обшивку, и она не успела…

От резкого торможения её сбросило с сидения, и она ударилась плечом о ручку двери.

Глава 13

Было больно. Валерия ахнула и, быстро повернувшись на спину, взглянула на водительское кресло. Она больше всего боялась, что с Федей что-то случилось, но его в машине не было. Лера испугалась ещё больше и попыталась влезть обратно на сидение, чтобы посмотреть, где Федя.

Тут кто-то опять ударил по кузову машины будто молотком.

– Лерка, не высовывайся! – послышался крик Феди, а потом частые негромкие хлопки.

Она вжалась в днище «Шевроле» спиной, согнув ноги. Страх колотил сердце, и его удары отдавались в голове колоколом. Лера зажмурилась и не обращала внимания на острые осколки, осыпающиеся, как горох.

Вдруг, дверца распахнулась, и чья-то грубая рука, схватив Леру за шиворот олимпийки, резко выдернула её наружу. Разумеется, вместе с Лерой. Она даже пискнуть не успела.

Оказавшись спиной на земле, девушка, не открывая глаз, попыталась эту руку укусить.

– Эй, ты чего?! – раздался возмущённый окрик Феди.– Глаза разуй!

Открыв один глаз, она увидела недоуменный взор сероглазого супермена, трясшего укушенной пятернёй. Лера попыталась оправдаться.

– Я думала…

– Не надо думать, закрыв глаза. Вставай живее, и бегом вон к тому лесу.

«Опять бежать!» – вздохнула Валерия. – «И когда же это закончится?!»

До леса, по прикидкам Валерии, было чуть больше километра, а поле, которое предстояло пересечь, заросло густой лежалой травой, явно прошлогодней.

Теперь Федя бежал за ней, прихватив из разбитой машины объёмистый рюкзак.

«Интересно, а куда он смотрит на бегу?» – подумала Лера, представляя, как Федя разглядывает её сзади. Она старалась бежать быстро, но получалось плохо – мешала трава, путая стопы.

– Лерка, давай шустрее, – торопил Федя.

И когда уже не оставалось сил, Валерия все же добежала до молодого густого ельника, и рухнула. Рядом упал на спину Федя, тяжело дыша. Сморщившись, сбросил с плеча рюкзак.

– Как неудачно-то, – проговорил он, доставая пластиковую бутылку с водой. – И как я не предусмотрел?!

– Может, скажешь, в чём дело? – Валерия взяла протянутую емкость, трясущимися пальцами открутила крышку.

– Отрезают нас, Лерка, от дороги, – Федя вытер пот со лба и вынул небольшой бинокль. – Очень грамотно отрезают. Будто гонят на кого-то.

Он посмотрел в бинокль сквозь еловые ветки, а Лера глотнула воды.

– Отдых десять минут. Потом оставляем всё лишнее и по ельнику идём вон к тому дому. Идём шустро – времени остаётся в обрез. Далее тормозим машину в сторону столицы, садимся и едем. Ты ложишься на заднее сидение, типа, отдохнуть. Нам бы только пост ДПС проехать на выезде из области.

Лера ещё раз глотнула воды и передала бутылку Феде.

– Я очень устала. У меня уже сил нет, – призналась она. Ноги гудели от напряжения и бега, а внутри тела образовалась безразличная пустота. Одежда, промокшая от пота, противно липла к груди и спине. Образовавшаяся струйка неприятно протекла через поясницу к попе.

– Потерпи, – Федя тоже глотнул из бутылки и подмигнул Лере. – Соберись.

Он достал из рюкзака сложенный бронежилет, протянул. Она скинула олимпийку и с ужасом посмотрела на свою грудь – футболка была темной от пота и прилипла к телу, явив взору торчащие «прыщи». Смотрелось очень некрасиво и не эстетично.

– Снимай, – скомандовал Федя, разглядывая Лерину «красоту».

Она стыдливо прикрылась ладонями и энергично замотала головой, отказываясь. Он поймал ладонями её щеки, погладил стриженные намокшие волосы.

– Девочка моя, – зашептал. – Меньше всего на свете я хочу причинить тебе то, что тебе будет неприятно. Я не сделаю ничего против твоей воли… Доверься мне, пожалуйста.

– Я не могу, – сказала Лера. – Всё понимаю, но не могу. У меня грудь некрасивая… У меня её просто нет! Ты… Ты не понимаешь… Когда ты её увидишь, то…

Он не дал ей договорить, прижав лицом к своему плечу. И это было так нежно, так успокаивающе, что Лера беззвучно заплакала.

– Дурочка, – сказал он, приподнимая ей футболку на спине. – Это ты не понимаешь, – Валерия почувствовала прохладу. – Если мужчина верит женщине и любит её, то ему всё равно, что у неё спереди. Да и сзади тоже. Он видит в ней только красоту.