Неоправданная ставка

***

Джозеф разыскивал комнату, отведённую герцогине Лебресси. Служанка герцогини сказала, что её светлость отправилась на конную прогулку. Чтобы подтвердить свои догадки, закравшиеся несколько раньше, паж поинтересовался, где находятся молодые бароны, сопровождающие барона Круазье. Как и следовало ожидать, один находился рядом с Круазье, а второй отсутствовал. Джозеф очень искренне любил герцога Лебресси за то, что герцог всё время пребывания юноши при дворе короля Людвига относился к нему по-отечески. Не было случая, чтобы герцог не справился у пажа о здоровье или наличии финансов. Когда Джозефу исполнилось десять лет, Лебресси постоянно брал его с собой и обучал премудростям фехтования и стрельбы, и с тех пор между ними царили практически родственные отношения. Когда паж начал замечать, что у герцогини возникло неожиданное влечение к молодому барону, то решил любыми способами препятствовать этому, дабы увлечённость герцогини не причинила боли его горячо любимому другу, герцогу Лебресси. Молодого барона звали Фредерик Пиньи. Его отец, барон Пиньи, был довольно стар и практически не покидал стен родового замка, но, вопреки всем ожиданиям своего отпрыска о скорой кончине, продолжал жить, при этом не в чём себе не отказывая. Старый барон пил много вина и, как поговаривала прислуга замка, интересовался её женской частью. Молодой барон в ожидании кончины своего родителя и получения наследства продолжал кутить в компании барона Круазье, периодически выполняя пикантные поручения последнего. Что преследовал Круазье, поручивший Пиньи ухаживание за стареющей герцогиней, до определённого времени узнать не представлялось возможности, но явным было то, что это делалось не по собственной воле молодого барона.

Жак, прибывший с канцлером Рудбергом, ожидая возвращения своего друга-пажа, сидел в компании королевской фрейлины. Из-за своей робости за всё это время Жак сумел лишь спросить имя девушки, при этом густо покраснев. Фрейлину звали Беатриса де Клермон, и она уже начала скучать в компании скромного кавалера. Все попытки разговорить юношу разбивались о сухие однословные ответы, и через какое-то время у девушки пропало желание общаться с неразговорчивым и, как ей показалось, чересчур закомплексованным молодым человеком. Появление Джозефа прекратило томительное неловкое ожидание, и Беатриса обрадованно воскликнула:

– Мсье Джозеф, как замечательно, что вы вернулись!

– А я было подумал, что могу оказаться некстати.

– Ваш друг настолько робок с девушками, что об этом не могло быть и речи. Мне показалось, что ваш дорогой друг вообще очень редко видит женщин, и они ему абсолютно неинтересны.

Густая краска опять залила лицо Жака, он неловко заёрзал и ещё сильнее втянул голову в плечи, напоминая промокшего воробья, сидящего на ветке во время дождя.

– Ах, вот в чём дело, мой дорогой друг! Значит, мы настолько робки, что не в состоянии развлечь скучающую даму? Через несколько дней, хочу я вам сказать, от вашей робости не останется и тени. Можете мне поверить. Мы ненадолго покинем вас, дорогая Беатриса, король дал неотложное поручение, – без тени сомнения соврал Джозеф, – вы можете прилечь отдохнуть, потому как силы вам сегодня понадобятся, – лукаво глядя на девушку, сказал паж. – А нас, мой друг, ждёт конная прогулка.

Королевский паж ездил верхом с шести лет, Жак же сидел в седле довольно редко и, даже, когда выполнял срочные поручения канцлера, старался ездить в открытой коляске. Он чувствовал себя настолько неуклюже, что хотел уже отказаться от прогулки, но Джозеф пришпорил коня и помчался вперёд. Жаку ничего не оставалось, как отправиться следом. Они проехали не больше мили, когда увидели двух лошадей, пасущихся на солнечной полянке.

– Это они. Моё появление может испугать герцогиню, поэтому вот эту шкатулку передашь ей ты, со словами, что тебе велено передать её лично в руки герцогине Лебресси. Если герцогиня спросит тебя, каким образом ты её разыскал, смело ссылайся на её прислугу. Только не забудь, что герцогиня не одна, и, приближаясь, создай как можно больше шума.

Жак тронул поводья и медленно выехал на лужайку. Несколько раз громко кашлянув, он спрыгнул с коня и стал ждать, похлопывая животное по шее. Из зарослей вышел молодой вельможа в тёмно-синем камзоле. На его груди висела золотая цепь с кулоном, означающая принадлежность к роду Пиньи.

– Вы кого-то ищете, мсье?

– Я разыскиваю герцогиню Лебресси.

– Возможно, я мог бы помочь вам, если вы назовете мне причину вашего появления здесь?

– Я должен передать герцогине послание.

– Вас послал герцог Лебресси?

– Нет, но у меня находится то, чего герцогиня давно ждёт.

– Подождите меня здесь, – с этими словами вельможа скрылся за деревьями.

Назад он почти бежал.

– Герцогиня велела вам передать послание через меня.

– Как я могу быть уверен, что герцогиня Лебресси действительно здесь?

– Сударь, я думаю, вам будет достаточно слова дворянина.

– Хорошо, мсье, вот то, что я должен передать, – Жак вытащил из-за пазухи шкатулку и передал молодому барону.

– О, нет! – простонал тот, принимая из рук Жака шкатулку. – Только не это. Как он мог их перепутать? – с нескрываемым сожалением протянул Пиньи, – Герцогиня очень благодарна вам, мсье. Возьмите вот это, и я очень попрошу вас не говорить никому, где и с кем вы видели герцогиню. Это касается её чести, и если вы нарушите данное обещание, я клянусь, что найду и убью вас, где бы вы ни находились, и кому бы ни служили!

Он передал Жаку туго набитый кошелёк и зашагал прочь, что-то негромко бормоча.

– Мсье, но я не давал вам никаких обещаний! – попытался сказать уходящему Жак, но тот, не оборачиваясь, исчез в кустах. Жак повернул коня назад и через пару минут подъехал к ожидающему его Джозефу.

– Ну, как всё прошло? – поинтересовался паж.

– В какую игру ты меня втягиваешь? – возмутился Жак. – Только что этот молодой вельможа угрожал убить меня, если я скажу, что видел герцогиню с ним. И ещё мне показалось, что эта шкатулка очень огорчила его. Что за интригу ты затеял?

– Обещай, что будешь держать язык за зубами, тогда я расскажу тебе, что происходит.

– Ну вот, – раздосадовано произнёс Жак, – один пять минут назад угрожал, что, если я не буду держать язык за зубами, он меня убьёт; сейчас второй просит сделать то же самое. Я никак в толк не возьму, за что на меня вдруг такие радости свалились? Самое смешное заключается в том, что мне усиленно пытаются навязать то, чего я не прошу. Зачем мне знать чужие секреты, за которые можно пострадать?

– Да, Жак, – скривив губы, протянул Джозеф, – я бы с тобой за три моря не отправился, уж больно ты практичный. В тебе нет ни капли авантюризма, и ты не по возрасту занудный. Почему да зачем… Что это за подход? Ты служишь у могущественного человека и должен быть по сути авантюристом, чтобы знать то, чего не знают другие. А ты?

– Нет, друг мой, я знаю то, что должен знать, и давно усвоил одно очень важное правило: не суй свой нос туда, куда его не стоит совать, потому что вместе с носом, который могут прищемить, может отлететь и владеющая им голова, – уверенно заключил Жак.

– Вот это прагматизм, – насмешливо отозвался Джозеф. – Да с такими убеждениями тебе срочно надо поступить на службу к монахам и сидеть в келье за переписыванием заплесневелых трактатов древности. Вот там тебе никто ничего не навяжет, и твоей жизни не будет угрожать ничего, кроме собственного дряхления на старости лет.

В эти минуты Жак не слышал его, потому что в памяти неожиданно всплыл недавний разговор с канцлером и события, сопутствовавшие ему. Глаза молодого курьера неожиданно расширились, а по лицу пробежала искажающая гримаса.

– Откуда у тебя эта шкатулка? – испуганно спросил он у Джозефа.

Джозеф несколько минут смотрел на него, понимая, что это далеко не праздный интерес, и внезапный испуг вызван отнюдь не простыми мыслями.

– Это заказ герцогини. Она давно мечтала приобрести что-то подобное для хранения драгоценностей, но что так тебя испугало? – настороженно спросил паж.

– Я узнал её! – с некоторой обречённостью ответил Жак. – Эту шкатулку канцлер подарил своей приёмной дочери Летиции полгода назад, а месяц тому назад она при невыясненных обстоятельствах пропала. Что теперь будет?

– Подожди паниковать. Ты уверен, что это именно та шкатулка?

– Уверен. Это подарок, привезённый Рудбергу из одной северной страны, в которой добывают этот полудрагоценный материал – малахит. Кто её привёз и откуда?

– Я не знаю, откуда, но привёз её барон Круазье и лично попросил меня вручить в качестве подарка герцогине. Так что же это получается? – поглаживая подбородок, задумался Джозеф. – А получается, что барон Круазье где-то приобрёл то, что было похищено у канцлера Рудберга, и вряд ли догадывается об этом. Нам срочно надо ехать в замок и постараться перехватить герцогиню. Давай не будем терять времени. Да что с тобой? На тебе лица нет. В конце концов, твоей вины в этом нет, и не стоит так переживать, Поехали, разберёмся на месте.

Джозеф ловко вскочил в седло и, пришпорив коня, помчался по направлении к охотничьему замку короля.

***

Король Людвиг был большим любителем проводить время за игрой в карты, и в назначенный час вельможи двух государств расположились за двумя игральными столами. В компании короля сидели маркиз Лотти, барон де Венти , и граф Фалер. За вторым столом находились канцлер Рудберг, барон Круазье и герцог Лебресси. Король специально посадил соперников вместе, рассчитывая на игровое перемирие. За первым столом самым удачливым игроком оказался король. Ему приходила хорошая карта, и он был в приличном выигрыше. Иначе выглядела игра герцога Лебресси. Канцлер нарочно увеличивал ставки в тот момент, когда у Лебресси были довольно слабые карты, но герцог, не желая уступать, а порой считая, что канцлер блефует, подтверждал ставки Рутберга, и в конечном результате проиграл крупную сумму. Это было особенно неприятным, потому что Лебресси приходилось отдавать свои деньги человеку ставшему за последние часы, смертельным врагом.

Лебресси не мог спокойно наблюдать за самодовольным видом Рудберга, на лице которого играла едва уловимая издевательская улыбка. Не желая брать в долг у короля, герцог направился на поиски своей жены, где неожиданно встретил Джозефа. Судя по рассеянно-блуждающему взгляду, герцог был сильно озадачен. Он обратил внимание на молодых людей, только когда в буквальном смысле наткнулся на них.

– Моя рассеянность вполне оправданна. Проиграть столько денег! – первые слова герцог произносил в никуда, и только потом поднял глаза на пажа. – Джозеф, ты случайно не видел моей жены?

– Она, должно быть, у себя, ваша светлость, – как можно естественней ответил Джозеф, не предполагая, что герцогиня действительно уже приехала и находится в отведённых покоях.

– Мне пора разобраться со своим слугой. Он в очередной раз сказал, что герцогини нет в замке, – приободрившись, изрёк Лебресси и быстрым шагом направился в отведённые герцогини покои.

– Надо что-то делать, – не унимался Жак, – как верный слуга, я должен оповестить канцлера о происшедшем.

– Я не заставляю тебя обманывать своего господина, я лишь прошу тебя не торопить события. Ну почему ты такой занудный, Жак? Всему своё время. В том, что произошло, твоей вины нет, и тебе нечего бояться, поэтому успокойся и жди.

– Ты не знаешь канцлера. В гневе этот человек настолько страшен, что лучше не испытывать судьбу. Я подожду до вечера, после чего расскажу о происшествии. Пойми меня, Джозеф, ты видишь этого человека раз в год, а я нахожусь под его неусыпным вниманием каждый день. Я не могу его обманывать. В любом разговоре со мной он сразу почувствует, если что-то будет не так, и обязательно спросит, а я не смогу молчать.

– Какой же ты трусливый! И зачем я с тобой связался? – раздосадовано изрёк паж. – Ладно, не плачь! Я сказал тебе, что до вечера всё узнаю, и сделаю это, а сейчас пойдём посмотрим, что делают наши хозяева.

– Можно, я не пойду? – умоляюще спросил Жак, – я лучше побуду на кухне у Криса.

– Ладно, будь там, но, смотри, никуда не уходи, ты мне ещё понадобишься, – пренебрежительно бросил Джозеф и направился в каминный зал.

Герцогиня не ожидала появления мужа и не догадалась убрать шкатулку. Она не хотела, чтобы муж до определённого момента увидел её приобретение, за которую она должна была отдать довольно внушительную сумму.

– Мне сказали, что тебя нет в замке, и я собирался отправлять людей на твои поиски. А ты, как и положено жене первого вельможи государства, находишься в своей комнате и ожидаешь мужа. Верни мне деньги, которые я дал тебе утром на ювелира, а по возвращении домой я выдам тебе сумму вдвое больше. Этот самодовольный Рудберг не увезёт денег герцога Лебресси.

– Мой дорогой муж, не вы ли несколько дней назад обвинили меня в непомерном расточительстве? А между тем сами проиграли сумму, втрое превышающую мои скромные расходы.

Деньги, данные ей мужем, она час назад отдала своему любовнику барону Пиньи, и сейчас судорожно соображала, как оправдаться.

– Не смейте путать, дорогая моя, личные интересы с государственными. Вы услаждали себя бесполезными покупками, я же провожу за игрой тонкую политику. Вижу, вы уже успели кое-что потратить, – сказал герцог, рассматривая шкатулку.

– Я потратила всё, дорогой герцог, – герцогиня стыдливо опустила лицо, понимая, какую бурю негодования вызовет у мужа это заявление.

– Не хотите ли вы сказать, что все деньги вы отдали за эту шкатулку? Она и десятой части не стоит.

– Она так приглянулась мне, что я не смогла удержаться от соблазна. Она показалась вам дешёвой потому, что вы не знаете, насколько ценен камень, из которого она изготовлена.

– В таком случае, герцогиня, я возьму у вас эту вещицу. Думаю, ювелир, приехавший со своими изделиями к королю, выложит за неё не меньше, чем дали вы.

– Вы не посмеете взять её у меня, – воскликнула герцогиня и, уткнувшись в подушку, стала всхлипывать.

– Перестаньте ломать эту дешёвую комедию, герцогиня. Уж я-то знаю, что заставить вас плакать невозможно. Помню, как вы тщетно старались выдавить слезу на похоронах вашего отца. Я ещё не интересовался у вас, каким образом подаренный мной жемчуг оказался в руках Рудберга. Думаю, вы поведаете мне эту тайну за ужином. Я договорюсь с ювелиром чтобы он не продавал шкатулку, и после выкуплю ее. Увидимся за ужином, дорогая!

Герцог покинул комнату жены и отправился на поиски ювелира. Расспросив прислугу, Лебресси узнал, что мастер, заручившись поддержкой короля, отбыл в город. После некоторых размышлений герцог решил просто поставить шкатулку против денег канцлера.

Джозеф появился в зале как раз в тот момент, когда герцог Лебресси интересовался у барона Круазье приблизительной стоимостью шкатулки.

– Откуда у вас появилась эта прекрасная вещица? – поинтересовался Круазье, немало удивлённый появлением шкатулки в руках герцога. Он просил Джозефа передать её герцогине с условием, чтобы та на некоторое время спрятала её; точнее, шкатулку должен был забрать барон Пиньи. Таким образом барон Круазье рассчитывал втянуть герцогиню в свою игру и до определённого времени иметь над ней своё влияние.

Канцлер Рудберг был немало удивлён неожиданному появлению шкатулки, пропавшей из спальни его приёмной дочери, и несколько минут собирался с мыслями, дабы не выказать явного неуважения к герцогу в присутствии царствующей особы.

– Не берусь оценивать, но могу сказать определённо, что проигранной вами суммы она не стоит. Если хотите, я могу купить её у вас за приличную сумму! – выразил своё мнение барон Круазье, пытаясь из последних сил повлиять на происходящее.

– Почему бы вам, герцог, не поинтересоваться о стоимости этой вещи у её хозяина? – надменно глядя на Лебресси, бросил Рудберг.

– А вы, канцлер, знаете её хозяина? – иронично парировал Лебресси.

Канцлер встал со стула и обратился к королю:

– Ваше величество! Простите за то, что отрываю вас от игры, но без вашего дальнейшего участия я не желаю разговаривать с человеком, дважды оскорбившим меня. В первом случае он обвинил меня в ношении якобы украденных у него жемчужин, а между тем предлагает оценить шкатулку, похищенную из спальни моей дочери.

– Ваше величество, я прошу вас быть моим секундантом, потому что я сейчас убью этого наглеца! – воскликнул Лебресси.

– Успокойтесь, Лебресси, вы, кажется, забыли, что подобные выходки в присутствии короля недопустимы. А вас, канцлер, я попрошу воздерживаться от подобных высказываний. Откуда у вас взялась эта шкатулка, герцог?

– Её приобрела у какого-то ювелира моя жена.

– Вы, канцлер, не имеете права обвинять моих дворян в непорядочности только потому, что они по незнанию приобретают украденные драгоценности, – вступился за герцога король Людвиг. – Не стану учить вас манерам, но брату Уильяму я отправлю письмо, в котором выскажу своё возмущение поведением его дипломатов.

– Это ваше право, Ваше величество, – поклонившись, произнёс канцлер. – За собой я оставляю право забрать украденную у меня шкатулку и покинуть вашу страну. О вашем решении относительно дальнейших поставок и расчётов прошу известить дипломатической почтой.

– Что значит забрать? – гневно возмутился Лебресси. – Забрать вы можете лошадь у своего конюха, но перед вами герцог, и будьте любезны, барон Рудберг, выказывать побольше уважения члену королевской фамилии.

Канцлер, гневно сверкая глазами, перевёл взгляд на барона Круазье, поклонился и покинул охотничий замок.

– В замок Круазье! – приказал он вознице.

Круазье, понимая, что в данный момент он должен быть рядом с канцлером, от которого во многом зависело его будущее, сослался на плохое самочувствие и выехал следом.

– Джозеф, – сухо бросил король, – возьмите шкатулку и вручите её канцлеру Рудбергу с моими извинениями, а вам, мой дорогой брат, я бы посоветовал повнимательнее относиться к подобным покупкам.

Джозеф, сопровождаемый до смерти перепуганным Жаком, бросился в погоню за канцлером. Они во весь опор скакали за каретой и настигли её в паре километров от замка маркиза, и то только потому, что канцлер остановил возницу по нужде. Дождавшись, когда всесильный вельможа опорожнил мочевой пузырь, паж с королевскими извинениями вручил шкатулку Рутбергу. Канцлер поблагодарил его кивком головы, и молча сел в карету, махнув Жаку следовать за ним. Это не входило в планы Джозефа, так как ехать назад пришлось одному, но он принял это как должное и тронув поводья неспешно поехал назад.

Глава X

КАРОЛИНА. ВСТРЕЧА С ЭДВАРДОМ. ДЕНЬ ТРИУМФА

Майкл не просто проснулся, он словно вернулся в реальность, очнувшись ото сна. Это был тот долгожданный сигнал, которого он ждал. Теперь всё сходилось, и оставалось только уловить момент, в который карты начнут показывать происходящее в охотничьем замке короля. Судя по схеме, король Людвиг собрал вельмож, являющихся по схеме четырьмя валетами, и это был один из даваемых ему шансов. Следовало действовать незамедлительно.

Комбинация в охотничьем замке составит каре, а это в сорок раз увеличивает капитал. Со ста тысячами можно выиграть четыре миллиона. Вот это деньги!

Майкл ходил по комнате, массируя виски. Одна ставка, всего одна ставка, и он баснословно богат. Он сможет открыть любое дело и обставить это таким образом, что эти деньги – прибыль, а не плод азарта. Кто станет проверять, каким образом получены деньги, когда они есть. Отец, конечно, может попытаться выяснить, а для этого надо создать хорошую легенду, которую невозможно проверить. О том, что он будет делать после выигрыша (а в том, что это произойдёт, Майкл не сомневался), юноша решил подумать чуть позже. Сейчас же надлежало обналичить чек и сделать игру. В одном казино он уже был, и что-то подсказывало ему, что играть надлежит в другом.

Майкл вышел на улицу и подошёл к стоящему у обочины такси.

– Вы не скажете, есть ли в этом городе ещё казино помимо находящегося за вашей спиной?

– Да, молодой человек, целых три, только на другом конце города.

– Едем! – проговорил Майкл, усаживаясь на сиденье.

Казино было небольшим, но многолюдным. Майкла никто не останавливал и не задавал вопросов. Он встал за спиной играющих и стал внимательно наблюдать, какие карты в игре. Комбинации были самые разные, но ни о чём не говорили. Значит, события происходят только тогда, когда Майкл играет сам. Успокоившись тем, что без него ничего не произойдёт, он решил отправится в банк.

«Я иду в банк, обналичиваю деньги и делаю ставку. Решено!»

Майкл не прошёл и половины пути, когда услышал знакомый голос:

– Майкл!

– Эдвард!

Радость переполняла братьев, и они крепко обнялись.

– Ты как здесь оказался?

– Я приехал по поручению одного хорошего человека. Мне необходимо попасть в банк «Фортуна».

– Я как раз иду туда. Вот радость-то! Никак не ожидал тебя здесь увидеть! – Майкл снова обнял брата за плечи.

– Я закончу порученное мне дело, и мы с тобой где-нибудь посидим. Столько хочется тебе рассказать, – предложил Эдвард.

– Конечно, брат, какой может быть разговор!

Документы принимали два клерка, сидящие друг напротив друга.

После соблюдения необходимых формальностей клерк пододвинул Майклу бумагу.

– Вам необходимо поставить свою подпись, господин Эпштейн.

Второй служащий поднял голову и внимательно посмотрел на Майкла.

– Это мой родной брат, – предотвратил расспросы Эдвард.

– Редко можно встретить двух братьев, обналичивающих в один день по сто тысяч, – заулыбался клерк.

Эдвард искренне переживал за брата и хотел узнать, на что Майкл решил использовать все деньги. Он не мог дождаться, когда клерк допишет необходимые бумаги, – по непонятной причине мысли в голове были очень тревожные. Как только служащий закончил оформление, Эдвард вышел из банка, забыв даже попрощаться. Он ходил кругами, пока в дверях не появился улыбающийся Майкл.

– Для чего ты снимаешь все деньги? – обеспокоенно спросил старший брат.

– Я всё расскажу тебе, только прежде мы сядем где-нибудь в тени и выпьем чего-нибудь холодного.

– Трижды прав был отец, рассказав нам притчу о скале, – задумчиво произнес Эдвард.

– Это ты к чему? – удивился Майкл.

– К тому, что мы такие разные. Неизвестно, чей поступок более правильный. Я скажу тебе честно, меня встревожило то, что ты снял все деньги.

Они спустились в небольшой сквер, прикрытый тенью плакучих ив, и сели за плетеный столик уличного кафе.

– Две лимонных со льдом, – крикнул Майкл официанту.

– Однако ты быстро освоился в городских условиях.

– Это не я освоился в условиях, это условия подстроились под меня, – засмеялся Майкл. – А, может, мы закажем виски? Брат с братом, а, Эд? Снять стресс, поднять настроение?

– Нет, Майкл, я уже понял, почему многие люди втягиваются в это пагубное занятие: они стараются скрасить свои переживания. Это не снимает проблемы. Пока живёшь с туманным сознанием, всё кажется более-менее сносным, но стоит голове проясниться, как жестокий мир открывает действительность. Алкоголь, Майкл, плохой помощник, да и в нашем возрасте прибегать к алкоголю рановато. Ты до сих пор не ответил мне, зачем снял все деньги.

– Эдвард, – серьёзно сказал Майкл, глядя в глаза брату, – я говорил тебе, что вижу сны с продолжением. Так вот, всё, что я вижу в своих снах, в дальнейшем отображается на игральных картах. Мои герои живут, они реальны и помогут мне сделать состояние. Я убедился в этом сегодня в казино.

– Майкл, ты мой брат, и я не могу не сказать тебе: детство закончилось, как только ты покинул порог отчего дома. Всё, сказки остались в прошлом, началась суровая действительность. А ты рассказываешь мне о снах. Тебе просто необычайно – я подчеркиваю, Майкл, необычайно – повезло, что ты до сих пор не проигрался. Я уже знаю нескольких знатоков покера, которые спустили за игровым столом целые состояния. Казино – это хитрый монстр, пускающий по своим денежным артериям состояния таких, как ты – излишне уверенных в себе, рассчитывающих на благосклонность Её величества Фортуны.

Майкл увидел, что его объяснения остаются понятными только ему самому.

Неловкую паузу прервал Эдвард.

– Майкл, я буду очень рад, если ты присоединишься ко мне, и мы вместе что-нибудь придумаем. Брось эти опасные игры, я прошу тебя.

– Прости, Эдвард, но я знаю, что делаю, и ты ещё будешь гордиться своим младшим братом.

Эдвард обнял брата:

– Мне пора ехать, потому что дело не терпит отлагательства. Подумай, пожалуйста, брат, подумай, я очень прошу тебя. Это опасная игра, и на кону может стоять многое. Я написал тебе свой точный адрес и буду очень рад, если ты приедешь.

Эдвард уехал, а Майкл развернул листок. Городок, о котором Майкл ни разу не слышал, находился, по-видимому, довольно далеко.