Черный человек

Наверное, он что-то почувствовал или, быть может, смог увидеть в теперь уже призрачных глазах отражение моих мыслей, потому что он с силой укусил запястье да так, что потекла кровь.

От боли перед глазами всё потемнело, а он смеётся, нараспашку открыв окровавленный рот.

– Мне нравится, когда тебе больно! Это делает наши отношения такими реальными,

Смотря на меня, он провёл языком по новой ране, а затем выбрался из постели и направился в ванную за аптечкой.

Эти игры начались в тот день, когда случайно перехватила контроль. Тогда он поднёс руку к горящей конфорке. Ожёг был жуткий, боль ослепительной, а его удовольствие бесконечным. Потом он резал, бил, насиловал, разными способами пытаясь добраться до меня, чтобы сломать волю. Сначала не понимала, зачем он так старается, но теперь мы оба знаем, что на кону. Марго.

Это всегда была Марго. Каждый раз, встречаясь с ней, начиная с того дня, когда на нас напали люди и призраки Чёрного человека, я кричала ей, взывала к ней, но всё бестолку. Она не слышала, а Клаус буйствовал.

То, что он сделал тогда, чуть не убило обоих. Вызвать воду Изнанки! Какой безумец на такое способен?! После этого мы неделю не спали, потому что каждый раз, закрывая глаза, невольно призывала воду вместо тьмы. Это одно и тоже, но с разных сторон. Летально.

– Эй, Брэйн, чем мы будем заниматься сегодня вечером? – подражая голосу персонажа из известного мультика, спросила его.

– Элли, ты так волнительно уязвима, но не сломлена! – вкрадчиво сказал он, поднимая голову от раковины.

По лицу стекает вода, а глаза чёрные-чёрные с сеткой из лопнувших сосудов. Я сама не узнаю себя в этом теле. Словно став безликой – потерялась. «У девочки есть имя?»

– Это всего лишь боль. Она ничто по сравнению с тем, через что прохожу каждую ночь. Старайся лучше.

Я улыбаюсь через отражение в зеркале. Необычный взгляд изнутри. Всё не такое, совсем другое.

В ответ он с силой бьётся лбом о зеркало, и я разлетаюсь сотнями режущих осколков.

– Какое на этот раз оправдание ты придумаешь для неё? – спрашиваю раздражённо, а затем зашипела, когда он залил место новой раны хлоргексидином.

– Упала. На улице так скользко, – также раздражённо отвечает он.

– Мы такие неуклюжие, – подначиваю его.

Он завтракает, а я смотрю на пустую кошачью миску и думаю, куда ушла кошка. Она знала, что со мной происходит, а я не поняла.

– Зачем ты обучаешь Марго? Ты хочешь, чтобы она убивала призраков. Зачем?

Мне невыносимо тяжело молчать. Так странно, раньше любила одиночество и тишину. А теперь потребность говорить, желание хотя бы словом ранить Клауса нестерпимо сильно. Как единственная радость и боль. И плевать на последствия, хочу убить его!

– Не твоё дело, – грубит мертвец.

А он напротив заделался молчуном. Противный гад. Сквозь черты женского лица вижу его. Вижу его суть. Его мерзость. Он склизкий и гадкий, как гадюка. Я грязная из-за него.

Он перекроил всю мою жизнь. Он всё забрал и теперь меня нет. Он разговаривает, шутит, смеётся, злится, флиртует, лжёт. Он всем лжёт и никто не видит правды. Каждый украденный день он вкушает жизнь столовой ложкой и упивается моими страданиями, моей злостью. Я была апатичной. Я была погружённой в себя. Я была самодостаточной и молчаливой. Я была. А теперь меня нет. Есть он, к которому тянутся медиумы, с которым охотно общаются экзорцисты, в которого влюбляются, которым любуются, на которого хотят равняться. Он ходит в театры, на выставки, в кино и музеи. Он ест в ресторанах, в уличных ларьках, в забегаловках, парках. Сладкая вата для него как амброзия, он готов жрать её килограммами, получая удивлённые взгляды прохожих. Он всё пробует, всем наслаждается. От выбора одежды до шоколадного фонтана с кусочками фруктов. Всё приводит его в экстаз. Наркотики, алкоголь, сигареты. Пожалуй, он только не трахается, но это скорее его мужское эго против, чем он сам.

Viva La Vida! Да здравствует жизнь…

***

– Ты собрал все документы! Виктор, я горжусь тобой!

Осунувшийся Виктор Сергеевич с ненавистью посмотрел на Чёрного человека.

– Думаешь, я не знаю, зачем тебе эти данные? Другой вопрос как ты собираешь воплотить свои мечты?

– Наши мечты, Виктор. Наши, – назидательно поправил Клаус. С секунду помолчав, устало вздохнул и покачал головой. – Как же я устал от тебя. Ты как болванчик, не можешь определиться. Шалтай-Болтай, качаешься из стороны в сторону и всё никак. Реши, кого ты любишь больше, жену или сына.

– О чём ты говоришь? – бледнея, спрашивает он.

– Да боже мой! – возмущённо воскликнул Клаус. – Я не собираюсь убивать твоего сына! Как тебе в голову такое могло прийти?

– Но ты сказал…

– Я сказал, что выбор за тобой. Твой сын живой, а жена мёртвая. Чьи интересы тебе важнее? Либо твоя жена исчезнет, либо твой сын проживёт обычную жизнь и, если всё сложится, спокойно перейдёт за грань. Решай сам.

Виктор Сергеевич сгорбился в своём кресле, безвольно опустив руки на колени и склонив голову, обнажив намечающуюся лысину. Так странно, некогда светлая и яркая, полная жизни комната вдруг предстала могильным пристанищем. Все острые углы вылезли наружу, свет, некогда тёплый и ясный, застыл в морозных тонах, поблёк, усилив тени по углам. Как странно личность человека меняет облик помещения. Силы покинули его и сама комната изменилась, подстраиваясь под своего владельца.

– Иди ты к чёрту, – махнув рукой, заявил Клаус. – Пользы от тебя всё равно не так много.

Не дождавшись ответной реакции, призрак вновь вздохнул, а затем поднялся.

– Ладно, это наша последняя встреча в этом теле. Помнишь, что ты должен сделать? Своё последнее задание?

– Я сделаю то, о чём договорились, – зло ответил мужчина. – Я ненавижу тебя, но не отступлю.

– Молодец, – процедил Клаус. – До новых встреч, Виктор Сергеевич.

***

Снег падает на землю крупными хлопьями. Хмурое серое небо нависает над городом, пригибает к земле, отчего всё кажется таким маленьким и незначительным. Клаус сидит на крыше ржавого автомобиля и играет со спичками. Они гаснут так быстро, а он продолжает всматриваться в огонь. Его глаза черны, он не скрывает свою суть, только белое кольцо пламени гуляет вдоль чернильной радужки, разгораясь то сильнее, то слабее.

Я устала. Я так устала, но глаза невозможно закрыть. В какой-то момент пришло понимание – последний раз спала так давно, что мысль о нормальном сне кажется фантомом. То, что моё тело отдыхает, не даёт мне покоя, ведь во снах наступает бой духа. Я сражаюсь за собственное существование, за своё «я». Сражаюсь отчаянно, не понимая ради чего. Эта борьба обречена на провал, ведь я уверенна, что Харон не придёт на помощь, как раньше. Знает ли он, что со мной случилось?

В любом случае его поддержка исчезла вместе с появлением Чёрного человека. Я беззащитна перед тьмой и только воля удерживает на краю бездны. Но почему я сопротивляюсь? Разве та девочка не убеждала меня в том, что покорение не будет равносильно поражению и последующему забвению? Не понимаю.

Мои мысли не так отчётливы, как раньше. Мне нужно вырвать контроль над телом у Клауса, чтобы предупредить Марго. Она живая, настоящая, она так нужна им, но сама не знает насколько ценной является для мёртвых. Я должна помочь ей, должна убить Чёрного человека, ведь от этого зависит её жизнь.

Мы находились в центре, неподалёку от станции метро Парк культуры, в одном маленьком и ветреном дворике, со всех сторон окружённом старыми советсткими зданиями из кирпичной кладки. Глубокой ночью здесь никого не было, только ветер да тёмно-оранжевое небо, чёрными тучами нависающее с высоты.

– Клаус! – голос Максима, полный злости и негодования возник раньше, чем он сам.

Лихорадка захватила парня с головой. В его глазах читалось как непонимание, так и разочарование. Его движения, порывистые, но иллюзорные, он хотел схватить своего Учителя, встряхнуть, залезть к нему в голову и вызнать всё, что знает Клаус.

– Они погибли! Ты убил их!

– Сколько экспрессии! Браво, Максим, ты прекрасен в своей искренности! – засмеялся Клаус, с прищуром наблюдая за учеником. – Твоё слепое повиновение дало трещину, не так ли? Задумался о моих действиях, усомнился в моих решениях? Всё это время переваривал в себе случившееся, не так ли? Боялся говорить об этом с остальными, не видя в их глазах отражения своих сомнений? Молодец, наконец-то ты стал думать. Тебе это пригодиться.

– Я не понимаю, – растерялся парень, не ожидая такой бесхитростной реакции.

– Она поверила мне. Если бы они знали, что их ждёт, она бы поняла подставу. А так всё случилось как надо и теперь она доверяет мне, её сомнения ушли и она делает то, что нужно.

Максим поджал губы.

– Всё ради неё, да? – пробормотал он, опуская взгляд.

– Да, – отрезал Клаус. – Великая цель, высшее предназначение, всё, как в твоих любимых книжках, вот только герой не ты. В наших разговорах ты видел себя особенным? Думал, что я выбрал тебя, потому что ты исключительный. Убедил себя в том, что без тебя ничего не получится. Ты занимался самообманом и покровительственно относился к своей маленькой сестрёнке, считая её незначительной. Ложь. Я знал, что из вас двоих она представляет собой наибольшую ценность. Максим, ты хоть представляешь, как сложно найти таких близнецов, как вы двое? Один должен заблокировать свои способности, тем самым открыв их в своём близнеце. Шанс найти таких, как вы, почти нулевой, но я нашёл. Я сделал так, что ты добровольно пошёл за мной, чтобы в нужный момент Марго оказалась на той стороне, а вернувшись забрала весь дар себе. Дар, поделенный на двоих. Исключительный случай, но у меня получилось. Скоро она окажется на Изнанке и тогда с твоей помощью мы сломаем её, вылепив верного последователя. Не расстраивайся, что не являешься особенным. Ты играешь нужную роль в этой пьесе, а от нашей победы выиграют все.

Максим склонил голову перед своим Учителем.

– Я доверяю вам свою жизнь.

– Знаю. Ты не пешка, как те, кто погиб в тот день. Ты ладья, а она ферзь. Без вас обоих ничего не получится.

– Скорее ты крючок, а я наживка, чтобы поймать Марго, – устало заключил Максим. – Я знаю, ради чего всё это.

– Только посмотрите, как быстро ты стал учиться! – довольно улыбнулся Клаус. – Чувствуешь? Остальные на подходе.

Я наблюдала за их диалогом, жадно вслушиваясь в каждое слово Чёрного человека, надеясь услышать подсказку к их планам. Пока я понимала ровным счётом ничего. Зачем он учит убивать Марго призраков? Почему она так важна для них? Да, она уникальна из-за своих способностей, но из его действий получается, что убивать может не только она. Они не собираются перейти через дверь, их манит реальность. Как они собираются сюда попасть во плоти? Что за документы передал ему Виктор Сергеевич? О чём они договорились? Незнание убивало, как и мерзкая улыбочка на лице Клауса каждый раз, когда пыталась что-то у него узнать.

– Чёрный человек.

Шёпот зазвучал со всех сторон. И вслед ему появляются призраки. Как проявка плёнки, они занимают своё место в реальности, отчего по ней идёт едва видимая рябь. Такие разные и такие похожие. Серые люди.

Вот девушка, совсем молоденькая, лет шестнадцать, не больше, с огромными карими глазами и не менее большими синяками под ними. Её лицо смертельно серое, а в глазах горит огонь одержимости и жажды жизни.

Рядом с ней появился старик, с морщинами, глубокой сеткой покрывающими каждый миллиметр его лица. Кожа, обтягивающая череп без единого волоска, глаза глубоко посажены, а голова наклонена как у стервятника. И как птица-падальщик, он смотрит по сторонам всё с той же агрессией, что и девушка.

Чуть поодаль двое, мужчина и женщина, оба без определённого возраста. Им одинаково могло быть и тридцать, и сорок, когда они умерли, как внешне, так внутренне, связанные невидимой нитью. Они держаться за руки, единым целым и улыбаются с мрачной торжественностью, отчего трупные пятна на их лицах можно принять за румянец.

Вдалеке, как будто отдельно ото всех, стоял прислонившись к стенке здания молодой парень с длинными волосами, заплетёнными в дреды. Он курил ненастоящую сигарету, согнув ногу в коленях, демонстрируя толстые сапоги на широкой подошве и с блестящими заклёпками. Мальчик-гот, каждое движение которого источало лень и презрение к присутствующим, но в то же время выдавало ту же жажду, что и в остальных.

Все присутствующие голодны. Как у наркоманов, их движения наполнены ломкой, болезненными страданиями, скрытой агонией, от которой в ушах стоит тонкий, как свист, гул, прислушаешься – его нет, а не вслушиваясь в тишину, он тут как тут.

Вслед за призраками во двор стали приходить люди. Разные, но с одинаковым надрывом в глазах. Та же ломка, что и у мертвецов. Одержимые. Единственное отличие – призраки серые, а в этих теплится жизнь, поддерживаемая за счёт таких же, как и я, заключённых.

– Чёрный человек! Ты звал нас, Хозяин? Мы пришли на твой зов! – зашептала девушка призрак, стоявшая ближе всех.

В её голосе слышится неприкрытое обожание и поклонение даже не учителю – Богу.

– Спасибо, что пришли на мой зов! – громко сказал Клаус, взбираясь на крышу машины. – Я искренне рад, что у вас получилось захватить так много тел. Ваша миссия невообразимо важна для будущего всех, кто оказался на Изнанке. Вы – герои нашего мира и ваши имена будут передаваться из уст в уста до скончания времён. Гордитесь своей храбростью и силой. Каждый из вас особенный, никто не будет забыт. То, что вы сделаете, изменит этот мир. Мы будем помнить вашу жертву, – чётко и раздельно закончил он.

– Всё ради будущего, – также тихо сказал одержимый парень, вставший рядом с девушкой-призраком. – Мы готовы.

Клаус молча смотрел на них. Меня пугал его взгляд. Такой тяжёлый и неподвижный, совершенно чуждый, нечеловеческий. Он мельком посмотрел на меня и заметив моё волнение улыбнулся кончиками губ, а затем легко спрыгнул с автомобиля и достал из лежавшей на капоте сумки ту самую папку, что вручил ему Виктор Сергеевич.

– Помните, вы должны действовать парами. Один живой и один мёртвые. Одновременно. Не справитесь и провалите задание.

Призраки, словно заранее договорившись, разбились на пары с живыми. Та примечательная парочка с трудом разомкнули свои руки и разошлись в разные стороны даже не попрощавшись, как будто ничего между ними и не было.

Чёрный человек выдавал каждому подходящему небольшой конверт из папки. Он пожимал руку каждому живому, целовал в губы, обнимал, участливо улыбался, говорил напутствующие слова. Как добрый человек, с тоской провожающий старинных друзей на войну. И это страшно. Страшно видеть, как один человек способен так повлиять на других. Он с лёгкостью управляет ими, они послушны как овцы и да, я не знаю, что он задумал, но мне достаточно видеть сквозь слова и движения, чтобы понять – они все смертники. Я не знаю, как они умрут, но их смерть будет окончательной.

Как же здесь холодно! Этот холод пробирает до костей. Как могу тягаться с тем, кто так просто убедил почти сотню призраков пожертвовать своими жизнями ради общей цели? Особенно зная, что их ждёт! Как ему это удалось?

Забирая документы, призраки парами покидали дворик. С их уходом становилось легче дышать и вот, наконец, осталось только трое. Клаус, Максим и та девушка, в сиреневом пальто, которую уже видела. И которую знаю. Пропавшая Полина. Она смотрела только на Клауса и в её глазах светилась любовь.

– Клаус, – тихо позвала она.

– Я велел тебе не появляться здесь, – с укоризной сказал Клаус. – Почему ты меня не слушаешься, Полина? Ты зачем-то заявилась на операцию, чуть не погибнув при этом. Хорошо, Максим вытащил тебя, но зачем ты так рисковала?

Девушка опустила взгляд.

– Я соскучилась, —по-детски протянула она, говоря совсем иначе, чем в тот день. – На Изнанке так тоскливо стало с тех пор, как ты ушёл. Мне совсем нечем заняться!

Клаус перевёл взгляд на Максима.

– Ты должен был следить за ней, – холодно, но ровно сказал он.

– Она как ребёнок, непослушная. То ведёт себя адекватно и разумно, то… вот так.

– Ты сломал её! – воскликнула громко, когда дошло, что с ней не так.

Полина прошла через ту же процедуру, что и Марго. Только она сломалась, и теперь её разум стал неустойчивым. Теперь в ней больше от ребёнка, чем от взрослого человека, и кто знает, к чему это приведёт.

– Она не захотела меняться, – ответ Клауса пришёл ко мне как собственная мысль. Никто, кроме меня его не слышал. – И вот что с ней произошло.

Клаус подошёл к призрачной девушке и ласково провёл рукой по волосам, неотрывно смотря на меня.

– Такая послушная теперь. Так легко управлять ею, – Клаус наклонился и поцеловал Полину в губы. – Она полностью принадлежит мне. Скоро Марго станет такой же.

– Не станет, – возражаю ему с усмешкой. – Марго никогда не подчинится такому как ты. И не мечтай.

– Станет, – Чёрный человек мягко улыбается Полине. – Жаль, что ты этого не увидишь.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я уничтожу тебя. Ты вредитель, таким как ты не место среди нас. А с твоей окончательной смертью всё так упростится.

Глава 17

Чёрно-серый рассвет. Мрачные и тусклые краски. Я устала бороться. Устала сопротивляться и проигрывать. Клаус всякий раз находит слова, которые бьют так больно, что нечем дышать. Я знала, что со смертью тела наше противостояние не закончится, но не думала, что он действительно решится меня убить. По его словам, понимаю, что времени осталось совсем немного. Скоро он убьёт тело и воплотит свои замыслы в жизни. Я должна предупредить Марго. С её помощью и помощью Института мы сможем победить призрака. По крайней мере, эта единственная вера, которая осталась.

Он насвистывает незамысловатую песенку, перебирая оставшиеся документы на столе. Довольно щурится, как будто мы в разных мирах, и в его мире светит яркое утреннее солнышко и щебечут птички.

– Как чудесен этот мир, посмотри, – улыбается призрак. – Чувствуешь? Последний день на земле!

– Это всё, что тебе нужно было? Пара дней с Марго и документы? Почему…

– Да, да, да, – восторженно перебил он, даже не вслушиваясь в мои слова. – И это всё я! Ты даже не понимаешь, сколько всего сделал. Я восторгаюсь своим умом! Признаться честно, я не всегда был таким умным. Во время войны, как и многие другие пацаны, мечтал о славе и подвигах. И о том, чтобы поставить красных на колени. Патриотизм, вот на чём меня поймали. В деньгах моя семья не нуждалась, а вот идея, ради которой не нужно сидеть в Университете – да была как нельзя кстати.

– Это что, типа предисловие к автобиографии? Если да, то оно отстойное, – презрительно хмыкнув, резюмировала я. – Мы ещё посмотрим, кто из нас двоих окажется на дне.

– Ах Элли, Элли. Ничему тебя жизнь не учит, – разочарованно покачал головой Клаус. – Ты так любишь боль. Так стремишься к ней!

– Нет, – широко улыбаюсь. – Мне просто нравится тебя злить. Тогда вижу в глазах своё отражение. Ты так уверен, что Марго достанется тебе, что не видишь очевидного. Харон не допустит этого. Помнишь, что он сделал в прошлый раз? Он забрал её прямо из твоих рук. Он сделает это снова, если ты решишься похитить её.

– И на Стража найдётся управа. Если хорошенько поискать!

– А знаешь, Марго кое-что рассказала мне до того, как ты забрал моё тело. Она ведь влезла в тебя, в твои мысли и вытащила всю грязь наружу. Может после смерти ты и обрёл какую-то власть, но мы оба знаем, что ты просто пешка. Обыкновенный солдатишка, сдохнувший, так и не дойдя до Ленинграда. У тебя даже не хватило сил после смерти добраться до дома! А главное в тебя нет и гордости. Марго сказала, что ты чуть ли не в ногах валялся у русских медиумов. Ты годами искал тех, кто поможет тебе. Ты обращался ко всем и все отказали! Я не знаю, как ты достиг своего положения на Изнанке, но что-то мне подсказывает, что ты не из тех, кто доходит до финала. Марго не достанется тебе. Вспомни, сколько раз ты пытался взять её и как часто она выскальзывала из твоих рук!

– Заткнись! – закричал Клаус и зеркало, висящее на стене над трюмо, треснуло в мелкую сетку. – Да, это целое искусство. Ты умеешь меня злить. Но думаешь моя злость даст доступ к этому телу? Очнись, Элли, я семьдесят лет являюсь призраком, думаешь за столько времени не научился контролировать свои эмоции?

– Это ты мне скажи, фашистская свинья, – тяну сладко как патоку, видя, как меняется мимика лица Чёрного человека.

– А вот этого не стоило говорить, – угрюмо произнёс он. – Хочешь испытать боль? Будет тебе боль.

Он закрыл глаза и от этого мне стало неуютно.

– Что ты задумал?

Всё потемнело вокруг нас и показалось, что тьма добралась до меня, но очень быстро поняла, что нахожусь в больничном помещении, проступающем из теней, замещающем реальность.

– Я сделаю тебе очень больно, Элли, – интимно прошептал он на ухо.

Но обернувшись, никого не увидела рядом.

– Ты почувствуешь всё, от и до. И это останется с тобой до самого конца.

Больничная палата, в которой проявляются почти естественным образом разные предметы, как тумбочки, заставленные крупными вазами с цветами и пакеты с фруктами. Появилось окно и помещение окрасилось в тёплые светло-жёлтые тона. Из приоткрытой форточки тянуло зимним холодом и слышалось пение птиц. От ветра колыхались светло-голубые с васильками занавески, а из коридора доносился смех. Последним появилась больничная койка, а в ней Чтец.

Я оказалась вновь заперта в собственном теле, как было в самые первые секунды появления Чёрного человека. Всё это время у меня была возможность двигаться, говорить, кричать, смеяться, я была отделённой от себя самой, бестелесным духом, которого видел только Клаус, а теперь он вновь вернул меня в моё тело. Это ретроспектива? Он показывает мне то, что сделал? Я не хочу на это смотреть!

– Элли! Какой приятный сюрприз, – Чтец улыбается.

Его правая рука закрыта гипсом, под глазами синяки, цвет лица бледный, но он всё равно улыбается, радуется, что навестила его. Руслану Валерьевичу за восемьдесят, он пережил войну в оккупированном Ленинграде. Потерял всю семью из-за войны, жил в детдоме, а с нашим даром сложно расти в таком месте, но он смог. Закончил ЛЭТИ по специальности радиотехника, женился, у него родилось двое детей, ни один из которых не обладал нашим даром. Его жена ушла пять лет назад и тогда же узнала о том, кем был её муж. Старший сын погиб во время войны в Чечне, а младшенькая удачно вышла замуж и иммигрировала в Канаду. Обычная жизнь у такого необычного человека. Он совмещал реальность и мистику, находил баланс между повседневным и призрачным, чётко соблюдал границы и с достоинством выдерживал все препоны судьбы. Стоик по характеру, улыбчивый человек. Единственный, кто смог найти слова, чтобы поддержать меня, когда я всё потеряла.

Чтец человеческих душ. Он всегда знал, когда кому-то из нас больно.

Я кричу, с надрывом, до боли, до рези, но моё тело мне не принадлежит. Другая я улыбается ему в ответ, кладёт пакет с мандаринами на стол и присаживается на кровать, беря его за руку.

– Как вы, Руслан Валерьевич? Как ваше здоровье? Простите, что раньше не навещала, сами понимаете, столько всего произошло.

– Главное, что мы живы, – он кивает головой. – Я рад, что ты есть у нас, Элли. Кажется, на старости я нашёл человека, который унаследует Лилию.

– Лилию? – непонимающе переспрашивает она.

– Клуб. Думаю, он достанется именно тебе. Моё здоровье оставляет желать лучшего, да и возраст… в такое опасное время лидер должен быть сильным. Как показали последние события я с этой должностью больше не справляюсь.

– Руслан Валерьевич, – укоризненно протянула она. – Да что вы такое говорите! Вы ещё ого-го-го! Мы с вами ещё повоюем! Вот чуть здоровье поправите и всё завертится, как надо! – она улыбается, легонько похлопав по его руке. – Как в шестидесятом? Первый послевоенный афтершок в Ленинграде помните? Вы были единственным, кто совладал с ситуацией. И в шестьдесят втором именно вы разобрались с несносным полтергейстом, забравшимся в знаменитый дом Зингера. И вы были среди тех, кто отказал Чёрному человеку, который сейчас доставляет нам столько хлопот, – с холодной мягкостью закончила она. – Не так ли, Руслан Валерьевич?

Улыбка спала с лица пожилого мужчины, он ещё больше побледнел и попытался вырвать свою руку из крепкой хватки, но не преуспел.

– Как ты посмел? – зло прошипел он сквозь зубы.

– Здравствуй, старый враг!

Я чувствую всё, что делает Клаус. Чувствую, как бешено бьётся сердце у Чтеца, вижу его страх и знаю, чем всё закончится. Про себя кричу, молю, чтобы он прекратил, прекрасно зная, что призрак доведёт пытку до конца.

– Думал, что я забыл о тебе? Кажется, между нами осталось одно незавершённое дело.

– Она жива? – неожиданно спокойно спрашивает Чтец.