Черный человек

Андрей накрыл своей рукой мою и осторожно сжал. Он смотрел прямо в глаза и от этого взгляда стало неловко. Я высвободила руку и убрала под стол, соединив ладони.

– Пожалуй на сегодня хватит вопросов.

– Да, ты права, – сказал он спокойно, поднимаясь из-за стола.

У выхода из библиотеки переоделась, Андрей помог накинуть куртку, не забыв щёлкнуть по носу. Он всегда так делал, когда я не успевала или забывала увернуться. Он умел поднимать настроение.

На улице, не смотря на подступающую весеннюю слякоть, всё ещё было холодно и по морозному свежо. Я поёжилась и носом зарылась в шарф крупной вязки. Скорее бы лето. Самый тяжёлый период зимы – её последние дни. Мороз неохотно отступает, не желая впускать тепло весны. Поднимаются колючие ветра, стремящиеся забраться под шарф, отыскивая щели, неприятно холодя кожу. Именно в такую погоду особенно противно болеть. Раньше каждый год заболевала именно в конце февраля. И болела недели две, с температурой, ломотой в костях и острыми приступами кашля. Отвратительное состояние. А в этом году не заболею. Не знаю откуда такая уверенность, но болеть больше не буду. Хватит. Мне нужны силы и организму нельзя сдаваться.

По привычке окинула взглядом пространство перед Институтом. Я тренировалась весь месяц, учась обходиться без линз. Харон был прав, я быстро училась пользоваться своими способностями. Научилась контролировать зрение и перестала путаться где реальность, а где Изнанка. А потом научилась возвращать своим глазам их исходный цвет. Ведь в линзах чувствовала себя некомфортно. Как на костылях, в то время как способна бегать и даже летать. Теперь удаётся контролировать зрение без напряжения. До этого постоянно приходилось думать о контроле, теперь всё происходит естественно. Я быстро учусь.

– Марго? Андрей? Какая встреча! – из дверей Института вышла Элли.

Сегодня она выглядела значительно лучше, чем пару дней назад. Ещё одна больная тема. Не знаю, что с ней произошло во время афтершока, но всё это время она угасала. Изначально обладая болезненной внешностью, после той ночи она действительно терялась. Но при этом в ней появилась какая-то бешенная энергия. Она всё контролировала. Была буквально везде и в то же время нигде. Мне не удавалось встретиться с ней один на один, она постоянно была занята, словно боялась остаться со мной наедине. Она очень сильно изменилась. Манера двигаться, говорить, улыбаться. Раньше подозревала, что Белый человек как-то влияет на неё. В первые дни видела рядом с ней подозрительную тень, но потом всё закончилось. После того случая ночью, когда со мной связался Михаэль, больше ничего не происходило и он не выходил на связь. До сих пор не знаю, что это было и меня это изрядно тревожило.

– Элли. Что ты здесь делаешь? – напрягся Андрей.

– Вот так приветствие, – удивлённо и немного обиженно воскликнула она. – Мне снова нужно было переговорить с твоим отцом. Сам знаешь, какой он требовательный. Он кстати сказал, что хочет отправить тебя в Ватикан. Разве это не здорово? Кажется, он начинает понимать, что ты хочешь. Пришлёшь открытку из Рима?

– Я не думаю, что поеду, – отрицательно сказал он, мельком глянув на меня. – Не хочу уезжать, когда такое происходит. Я не трус.

– Ну и зря, – спокойно заявила она, доставая сигареты. – Это не трусость, а рационализм. Знания, которые ты получишь там, пригодятся всем нам здесь.

Когда она закурила, увидела на её запястье длинный ожог, уходящий дальше под зимнее пальто.

– Где ты так умудрилась обжечься?!

Заметив куда смотрю, она натянула пониже рукав и кисло улыбнулась.

– Не обращай внимание – обожглась спросонья, когда готовила кофе. Заживёт. На мне всё заживает как на собаке.

– Всё равно нужно было обработать рану. Инфекцию занесёшь, – её слова меня не успокоили.

– Забей, – отмахнулась она. – Лучше скажи, что ты делаешь завтра?

***

Была одна вещь, которая беспокоила сильнее прочих. Вот уже третий месяц заканчивается, а я до сих пор не помогла ни одному призраку. Введённый запрет не облегчал поставленные задачи, поэтому частенько прогуливалась по городу, пытаясь найти такого призрака, которому смогла бы помочь. Когда-то Бес сказал, что этому невозможно научиться. Всё приходит само собой, как знание как целоваться или заниматься сексом. Нечто естественное сродни дыханию… Вот только у меня это получилось лишь единожды. Тот момент, когда влезла в голову Чёрного человека. Однако тогда наоборот знала, что нужно сказать, чтобы не дать ему пройти через дверь. Что нужно сказать, чтобы запереть его на той стороне. Я убийца призраков? Это мой дар? Вот что означает та карта, которую вытянула на Новый год? Или же опять себя накручиваю?

Я неоднократно говорила об этом с Элли, и она решила свозить меня в одно особое место. Сказала, что знает способ, как помочь разобраться в себе.

Временная аномалия. Место, в котором время остановилось в дореволюционной эпохе. Туда не смогут попасть призраки из настоящего, для них этого места не существует. Элли считает, что именно там смогу потренироваться, открыть в себе способность сопереживать и чувствовать то, что чувствуют потерянные души.

– Ты очень изменилась за этот месяц.

Мы выезжали за пределы города, немного застряв на МКАДе. По радио играла классическая музыка, Элли барабанила пальцем по рулю, качая головой в такт мелодии. Сегодня она была в хорошем расположении духа, но из-под воротника свитера виднелся новый шрам, закрытый несколькими лейкопластырями. По сравнению с прошлой неделей выглядит лучше, но всё равно напряжение чувствовалось в каждом движении. Как будто она находится под водой и для каждого шага приходится сопротивляться толще воды.

– Сама знаешь. Этот год начался не лучшим образом, – она нахмурила брови, а затем вновь расслабилась, посмотрев на меня, подмигнула. – Не волнуйся, такие перепады бывают со мной не часто. Последствие бурной юности, ничего более.

– Понимаю.

Хотя на самом деле нет. После Нового года начала думать, что понимаю Элли. Это была ошибка. На самом деле я ничего о ней не знаю.

Дальше мы ехали молча, а когда покинули кольцевую дорогу, она задала вопрос:

– Марго, ты когда-нибудь задумывалась, может призраки правы в том, что делают? Их главное желание – выжить. И они делают всё для этого, как и любое существо на земле.

– Отличие в том, что они мертвы, – парировала её слова. – К чему этот вопрос? Как будто ты не знаешь, как я отношусь к мёртвым. Я не такая, как другие медиумы, у меня не было причин их полюбить. Всё, что получаю от них – это боль и насилие. Ничто из этого не даёт возможности хотя бы мысленно принять их сторону.

– Но ты пытаешься, – одной рукой она достала из пачки сигарету и закурила, не отрывая взгляда от дороги. – Вот почему мы едем в поместье.

– А у меня есть выбор? Ты сама говорила – от судьбы не уйдёшь. Я не хочу сойти с ума. Так что либо научусь помогать, либо свихнусь.

– Всё с тобой ясно, – грустно заключила она, словно ожидая от меня другого ответа.

Мне пришло в голову, что возможно она так изменилась из-за Белого человека. Его дни сочтены и она пытается найти выход. Даже не знаю, что бы сделала, зная, что мой любимый умрёт. Я никогда никого так не любила, как Элли любит Михаэля. Страшно представить, чем всё это закончится.

Мы давно съехали с главной трассы, оказавшись на мелкой, покрытой толстым слоем снега дороге. По ней проходила колея, как сказала Элли, это место посещают сталкеры, фотографы и любители паранормального. Вот и сейчас в боковом зеркале видела машину, постепенно нагоняющую нас.

– Элли, тебе не кажется, что эта машина слишком быстро едет?.. – сказала я, и в тот же момент чёрный внедорожник на большой скорости въехал нам в зад.

***

– Элли, – прошептала в тот момент, когда сильные руки вытащили меня из машины.

Дезориентация, мощная головная боль, тошнота и потеря видимости. Я ослепла, оглохла и превратилась в кулёк с костями, которые куда-то тащат. В ушах нарастает тонкий и звонкий свист, а вдалеке слышится женский голос. Не понимаю, что происходит.

С моей шеи с силой стягивают голубую ленту, а затем бьют по щекам. Это приводит в чувство. Надо мной склонился квадратный мужчина с тяжёлым щетинистым подбородком. Льдистые глаза как у акулы изучающе смотрят. Увидев, что я пришла в себя, он резко поднял меня, обхватив за плечи. И в этот момент увидела Элли. Она боролась с двумя мужчинами, неумело сопротивляясь по-женски с криком. В конце концов, один из них захватил её, а второй тотчас же стянул с её шеи ленту. До меня стало доходить, что происходит.

Изменив зрение, скорее почувствовала, чем увидела призраков, надвигающихся на нас со стороны Москвы. Они скользили не так быстро, как думала, но всё равно скоро будут здесь.

Я захотела переместиться, но сообразила, что понятия не имею, получится ли это у меня. Раньше не приходило в голову, смогу ли перемещаться, находясь в таком положении. Мужчина держал крепко, к тому же бросить Элли я не могла.

– Пожалуйста, отпустите нас! Вы не понимаете, что творите! – умоляюще заговорила, повернув голову, пытаясь поймать взгляд наёмника.

Как ему заплатили духи? Как всё это вообще возможно?

Вместо ответа, он вывернул мою руку, отчего взвизгнула от боли.

– Не калечить, – раздался голос мужчины, держащего Элли.

Наёмник ослабил хватку, а затем притянул к себе и процедил:

– Дёрнешься – будет больно.

– Я прошу, – шепчу очень тихо.

– Молчать! – приказал второй, а затем посмотрел на часы. – Они скоро будут здесь.

Насупившаяся, растрёпанная, с разбитой губой Элли, молча смотрела на них. Изучающе, пристально, как будто прикидывая с какого конца их нужно убивать. Она была на пределе.

Я поняла, что ещё немного и не удержусь, попробую переместиться. Я думала, что справилась со своими страхами, но сама мысль о встрече с Чёрным человеком, а то, что это именно его задумка, я не сомневалась, приводила в ужас.

И в этот момент Изнанка стала меняться. Она была почти полной копией реальности, за исключением переменчивого неба и отсутствия поместья, которое в реальности виднелось вдалеке, заключённого во временную петлю. Теперь же солнце скрылось, отчего перед глазами всё упало в сумерки – смешение ночи и дня.

Поднялся ветер и судя по тому, что Элли поёжилась, она чувствует, что они уже близко. Я задрожала и в ту же секунду они появились в поле. Вместе с Максимом.

– Сестра! – патетично воскликнул он, разведя руки в стороны.

Его глаза пусты, а мимика фальшива. Он меняется, становясь частью Изнанки, переставая быть моим братом. Совсем скоро от него останется одно лишь воспоминание. Меня удивил его облик. Длинный широкий шрам на щеке выглядел невозможным. Призрака нельзя ранить. Что с ним случилось?

– Брат, – ответила ему тон в тон.

– Вы свободны, – он обратился к наёмникам. – Ваша награда ждёт вас.

И в тот же момент меня отпустили. Я прижала покалеченную руку к груди, неотрывно смотря на призраков. Их было четверо. Трое мужчин и одна совсем молодая девушка в сиреневом разорванном пальто. Увидев, что смотрю на неё, она помахала рукой и зловеще улыбнулась, облизнув губы.

Скоро на поляне остались одни.

– Где же твой учитель, брат? – спросила иронично, не выдержав затянувшейся паузы.

– Его сегодня не будет с нами, – спокойно ответил он. – Марго, ты и правда думала, что я не найду способа вернуть тебя на Изнанку? Тебя и твою надоедливую подругу?

Я заметила взгляд Элли. Казалось, что она пала духом, голова опущена, стоит без движения. Но проследив куда она смотрит, увидела голубую ленту. Наёмник просто бросил её, не осознавая силы простой ленточки.

– Я надеялась, что в тебе хоть что-то осталось от моего брата. Моя ошибка. Я всё ещё верю, что нас что-то связывает.

– Смерть. Это единственное, что имеет значение. Когда ты умрёшь, то очень быстро поймёшь всё, что происходит. Твой разум прояснится и мы снова будем на одной волне.

– Послушай своего брата, Марго, – голос девушки оказался звонким и немного детским. – Когда была живой, тоже сопротивлялась. Я не понимала, что они делают. Мне было больно и страшно. Но теперь знаю истину, знаю, что всё это время таким, как мы с тобой, лгали. Нас убеждали, что всё правильно, что сама Изнанка верна в своём существовании. Теперь знаю, что это не так.

Внимание всех четверых было приковано ко мне. Не знаю почему, но я была для них важнее Элли. Они отчаянно хотели, чтобы я приняла их сторону, но я не понимала, почему.

В этот момент Элли прыгнула, падая вперёд, пытаясь схватить ленту. Она не успела и сила мёртвого подняла её в воздух и бросила оземь.

– Элли! – закричала я, срываясь с места, а затем натыкаясь на прозрачную стену, сотканную из воли призраков.

– Неа! – покачал пальцем Максим.

Я почувствовала, как мышцы деревенеют, подчиняясь желанию брата.

Элли грязно выругалась. Усилием воли её подняли и, волоча ноги по земле, протащили до Максима, чтобы они оказались на одном уровне.

– Не сопротивляйся и всё пройдёт гладко, – Максим чуть запнулся, настороженно глядя на неё.

– Иди к чёрту, сволочь, – процедила Элли, а затем совершенно свободно подняла руки и направила их на него. – Сейчас ты познакомишься со своей хозяйкой!

Пронзительно закричала девушка и ей в ответ вторили вороны, слетевшие с деревьев, сбившиеся в огромную стаю. Изнанка изменила цвет, тени неправдоподобно загустели, набухая словно почки, меняя окрас на угольно-чёрный. Я видела руки Элли, по ним бежали сети чёрных вен, они заблестели, как будто она окунула их в воду.

Сила, удерживающая меня, ушла и я рухнула в мокрый снег, не в силах оторвать взгляд от открывающегося зрелища.

Я видела ручьи воды, пробивающие снег, как потоки, текущие к призракам. Мгновение и они почти окружили брата, когда он толкнул одного из своих в воду, а затем схватил девушку за руку и исчез, убегая подальше от воды. Призрак, оказавшийся в далеко не мелкой воде, пронзительно закричал, его тело полностью погрузилось под воду, а затем он исчез, растворился во тьме. Второй оставшийся, с безумием во взоре смотрел по сторонам, понимая, что пути к отступлению нет. Задержка, вызванная поступком брата, позволила ему уйти вместе с девушкой, а вот оставшемуся не так повезло. Он смотрел прямо на Элли, моля о помощи, тогда как девушка мрачно улыбалась, наслаждаясь своими действиями.

– Умри достойно, призрак, – сказала она и он оступился, беззвучно падая вниз.

Девушка опустила руки. Больше ничего не вело воду, и она истончилась, пока не исчезла полностью, оставив в воздухе едва уловимый запах соли и серы. Элли рухнула в снег, забилась в судорогах, изо рта и носа потекла чёрная жижа, она захрипела, глаз закатились, оставляя только белки, полные тонкими сетками из почерневших сосудов.

– Элли! – падаю на снег подле неё, приподнимаю голову, чтобы она не захлебнулась и помогаю перевернуться.

Чёрная рвота, касаясь белоснежного, сверкающего в лучах солнца, снега, шипит, а затем исчезает, оставляя лишь небольшие ямки, вмятины.

Откашлявшись, она перевернулась обратно на спину и запрокинула голову, уставившись в лазурное, по-зимнему ясное, небо.

– Как ты это сделала? – спрашиваю осторожно.

– Харон сказал, что это последнее средство. Слишком большая сила для такой маленькой меня. Я чуть не умерла, не утонула вместе с призраком, – отвечает хрипло, продолжая смотреть в небо. – Я научу тебя этому дару. В тебе много твоей силы, ты справишься. Сможешь постоять за себя.

Вены на её руках светлеют, исчезает чернота, она приходит в норму. Я смотрю на её глаза и не понимаю, что вижу. Этого ведь не может быть, это не то, что думаю. Неправда. Ложь.

Я смотрю в её глаза и вижу черноту с яркой пылающей белым каймой вокруг радужки глаз. Это недолго длится, когда она закончила говорить и выжидательно уставилась на меня, цвет глаз вернулся к привычным чёрно-карием.

– Что скажешь? Ты готова убивать призраков?

Сглотнув, я кивнула.

***

– Почему ты считаешь, что с Элли что-то не так?

– Только не говори мне, что не заметил все странности в её поведении.

После случившегося, прямиком направилась в Институт, чтобы встретиться с Андреем. Он должен был узнать, что случилось. Чёрт, да все должны были узнать! Призраки договорились с людьми, нашли способ с ними общаться и более того, они отдают им приказы! Как долго эти наёмники следили за нами? Как много они о нас знают? Элли сказала, что закроет клуб. В свете новых событий, медиумам теперь опасно собираться в группы. После того, что увидела, мне даже не хватило смелости спросить напрямик, что это было. Слишком сильно боялась узнать правду.

– У неё на теле появляются странные шрамы, она не помнит некоторые наши беседы, стала говорить иначе, двигаться, а после инцидента я заметила… – запнувшись, прикоснулась пальцами к губам, раздумывая над тем, что в действительности увидела.

– Что?

– Мне показалось, что у неё чёрные глаза. Но учитывая, что и её руки тоже были чёрные, не могу утверждать, что именно увидела. Но кажется, я видела это и раньше. Месяц назад, когда Белый человек предупредил о нападении на Элли. Мы сочли, что это ложная тревога, ведь ничего не случилось. Но что если это не так? Что если…

– Медиумы не могут быть одержимыми. Это невозможно, – мягко заметил Андрей.

– Начинаю думать, что смысл моей жизни – это попадать в невозможные ситуации. Разве не так? – сыронизировала, глядя на его недоверчивое лицо.

– Этого не может быть, – как попугай заладил он и я взбесилась.

– Ты уже второй раз это говоришь, но мои аргументы не опровергаешь!

– Марго, – он усмехнулся, скрестив руки на груди:

– Ты думаешь, что знаешь Элли, но это не так. Сколько вы знакомы? Месяца три не больше. А я знаю её почти десять лет. В ней нет ничего постоянного. Помнишь я говорил, что мы нашли её в ванной при смерти? Те, кто там присутствовал, говорили, шёпотом разумеется, что она была синяя как труп и с чёрными венами. Память странная штука, но что если такое длительное пребывание на Изнанке изменило её? Она никогда не была простой.

– Ты меня не убедил. Сама не могу поверить в то, что говорю, но я не схожу с ума. Я вижу то, что вижу.

– Спроси у неё.

– Блестящий план! – воскликнула с фальшивым воодушевлением. – И как же я раньше об этом не подумала! И если она одержима, то обязательно скажет об этом. Ведь одержимые не могут лгать.

– Ты невозможна. Если тебя не убеждают мои слова, подумай вот о чём – Элли за последний месяц довольно часто посещала Институт. Она постоянно разговаривает с моим отцом. Неужели ты думаешь, что опытный экзорцист не увидел бы в ней одержимую? Ради всего святого, ты же сама видела, что она постоянно носит голубые ленты! Сама говорила, что во время происшествия, первое к чему она потянулась – была лента! Это ли не доказательство?

Я поджала губы и отвернулась. Он говорил правильные вещи, но нутром чувствовала, что с Элли что-то не так. Мне пришла в голову шальная мысль, и я решила её проверить.

Наскоро попрощавшись с разочарованным Андреем, спустилась в метро.

***

Катерина пугала меня. Её способности были за гранью, они гораздо опасней и внушительней талантов медиумов. Дар Катерины предсказывать будущее, говорить истину – это тяжёлый дар, злой. Я виделась с ней всего один раз, но то, что она сказала мне, напугало и в то же время наполнило какой-то мрачной торжественностью. Женщина предупредила, что большую часть её предсказания забуду и вспомню лишь тогда, когда придёт время. Поэтому запомнила только три вещи. Первое – я умру молодой. Второе – никогда не стану призраком. Третье – проживу до глубокой старости.

О да, все любят предсказания.

Поэтому за советом решила отправиться именно к ней. Элли говорила, что Катя уехала из города, чтобы не застрять здесь во время афтершока, экстрасенсы его не любят, но думаю, она уже вернулась.

– Марго?

Катерина выглядела лучше всех. В светлом домашнем платье, в милых тапочках с ушками и с зелёной маской, трупным цветом закрывающей лицо и часть шеи. В голову влезли воспоминания о другой, более радикальной маске, отчего мурашки быстрым шагом пробежались по рукам и ногам.

– Эх, думала, что успею! – воскликнула она сокрушённо. – Проходи, я сейчас.

Я должна была удивиться, но удивления не было. Раздевшись в прихожей, переобулась в заранее приготовленные хозяйкой тапочки, прошла на кухню, где меня дожидалась чашка с домашним соком и печенья с шоколадной крошкой. И всё-таки это действительно необычайно интересно быть экстрасенсом. Она знала, что я приду, знала, что я люблю именно клубничный сок и просто обожаю печенья. Поразительный талант.

Из ванны доносилось фырчание и звук льющейся воды. А из приоткрытого окна тянуло холодом, со стороны улицы слышалось ворчание ворон и шероховатый шум лопаты в руках дворника. Прошлой ночью была метель, вероятно в последний раз решившая в этом году замести улицы высокими сугробами и грязной кашицей, в которой сапоги утопают по щиколотку.

В соседней комнате раздавалось негромкое звучание телевизора, настроенного на новостной канал. В кухню медленно вплыла бело-рыжая кошка с огромными янтарными глазами. Она посмотрела на меня, требовательно мявкнула и, не дожидаясь реакции, покинул помещение.

– Как печенье? – на пороге появилась раскрасневшаяся женщина с довольной улыбкой на лице. – Могу с собой завернуть.

– Если можно, то это было бы просто чудесно! – вторила её прекрасному настроению. – Они восхитительны. И сок, и печенья, очень вкусно!

– Я рада, – она поставила чайник и опустилась на стул, стоящий напротив меня. – Как же давно мы с тобой не виделись. Ты так изменилась за эти месяцы, не узнать ту напуганную девочку. Силы выросли, плечи расправила, нос задрала. Но страх всё ещё сидит в тебе, как заноза, ноет по вечерам под вой сквозняков и скрип обнажённых деревьев.

– Что сказать, мне ещё над многим предстоит поработать, – я не поняла, одобряет ли она меня или нет. – Я по другому поводу пришла.

– Ты пришла без Элли, – мягко заметила она. – А ведь ты даже не догадываешься, насколько вы близки. Ближе чем сёстры, ближе чем близнецы.

– Я не понимаю, – покачала головой, ставя чашку на стол.

– Так рано ведь, эта страница ваших жизней ещё не написана, – она заговорщически подмигнула. – Ладно, ты пришла, потому что хочешь связаться с Белым человеком?

– Откуда ты узнала?!

– А больше тебе не с кем связывать с той стороны. Не с Чёрным же человеком хочешь побеседовать, – она поджала губы, помрачнела и побарабанила пальцем по столу. – К сожалению, но это невозможно.

– То есть?

– Изнанка закрыта для всех экстрасенсов. Мы без понятия, что там происходит.

В этот момент электрический чайник щёлкнул, выключаясь и я вздрогнула.

– Как такое возможно? – спрашиваю осторожно.

– Это случилось после того, как призраки напали на тебя и Элли. Я думаю Харон закрыл её, чтобы живые не контактировали с мёртвыми. Никто не знает, как призраки вышли на наёмников, была ли это одержимость, или нехороший экстрасенс, или же зеркала. Факт остаётся фактом, Харон закрыл Изнанку для нас, так что теперь мы все стали в какой-то степени мошенниками.

Я разочарованно посмотрела на неё. Она была моим лучшим шансом, хотя новость о том, что Харон продолжает действовать успокоила. Он не бросил всё на самотёк. Другой вопрос – где он? Я приезжала пару раз к тому клубу: закрытая дверь, замотанная в оградительные ленты с листами: «Опасная зона». Паша исчез, а значит способа найти Харона без Элли нет.

– Почему ты пришла без Элли? – спросила Катерина, видя моё расстройство.

– Я… не доверяю ей. С ней что-то не так.

Мне тяжело было сказать про одержимость после реакции Андрея, потому что, если и Катерина поднимет меня на смех, значит я и правда зря подозреваю Элли.

– Не думай об этом. Ты пытаешься сбежать, хотя не понимаешь, что бежать некуда, – Катерина опять заговорила загадками и не будь она столь серьёзна, я бы разозлилась от непонятных слов. – Прими то, чему она учит тебя. Слушай её, запоминай всё, что говорит. Правда откроется именно тогда, когда придёт время. Будь терпелива, Марго.

Элли

Я погружена в кокон из тишины. Вокруг меня пустоты тьмы, черные, словно сама бездна вырвалась из небытия. Или же я так глубоко погрузилась на дно, что почти нащупала его основу? Кроличья нора, в чёрную дыру и обратно. Мне не хватает воздуха, не хватает вкуса, не хватает биения сердца. Здесь так легко заблудиться, так приятно забыть о том, что за пределами этой безбрежности существует жизнь. Покой, бесконечный, безотчётливый, безымянный. Мне здесь не место, но я словно рождаюсь именно здесь.

Глубокий вдох и с силой выпрямляюсь, сминая одеяло в ногах. Несчастные доли секунды владею растерзанным телом, а затем вылетаю из него как пробка. Он перехватывает контроль с такой лёгкостью, но я уже нашла брешь. Я уже бью по ней и рано или поздно, но ухвачусь за неё, расширю и влезу, вышвырнув его наружу.