Черный человек

– Она приходила ко мне и ясно дала понять, что тебе не место в Институте. Вспоминая, сколько мы с ней намучались, соглашусь, но с другой стороны, ты пока ещё не показала себя как медиум, ведь так? Стоит рискнуть и попробовать, но есть условия.

– Просто скажите прямо, чего вы хотите?

– Ты должна следовать инструкциям, – твёрдо сказал он, впервые пристально посмотрев на меня. – Мы работаем со стороны живых, а не мёртвых. Мы действуем в их интересах, поэтому мы не помогаем мёртвым, а просто изгоняем их туда, где им самое место. Пусть там решают свои вопросы, нас это не касается.

– Я не понимаю, – качаю головой.

– Многие призраки вредят людям неосознанно. Медиумы открывают им глаза и машут ручкой, когда те проходят сквозь дверь. Экзорцисты изгоняют всех духов, мешающих людям жить. Без разборов и вариантов. Мы чётко и последовательно делаем свою работу, и именно этого будем ожидать от тебя.

– О, теперь ясно. Природа медиума помогать, а не изгонять, так? Вы боитесь, что я буду мешать?

– Да, так поступала Элли. Не смотря на свою потрясающую работоспособность и силу, она, в первую очередь, думала о мёртвых, а не о живых. Это не наш вариант.

– Тогда считаю, что всё-таки мне следует попробовать, – сказала, поразмыслив несколько секунд. – Ведь эта работа, начиная со стажировки, оплачивается? – дождавшись кивка, продолжила: – Сейчас я отчаянно нуждаюсь в деньгах.

– В таком случае, я не возражаю. У тебя есть право на три ошибки, после которых увольнение.

***

На улице свежо, морозно и сыро. Безветренная погода, солнце, скрытое за толстыми грязно-серыми облаками, звуки, отчаянно громкие и режущие слух. Всё посерело, выцвело и приобрело тусклые, депрессивные оттенки тоски. Самая противная зима начинается после новогодних каникул. К тому же мне постоянно мерещился вонючий запах гари, он словно въелся в кожу, забрался мне в душу, пропитав одежду несмываемой вонью. Разумеется, этого никто не чувствовал, кроме таких, как я. Мы страдаем уже вторую неделю и по словам Элли, скоро придём к финалу.

В духе современности, сообщение о скором начале поступит на телефон, тогда же мы должны будем отправиться на ближайшую улицу, список которых каждый получил спустя несколько дней после Нового года. Меня волновало дурное предчувствие. Слова Белого человека не выходили из головы, но поскольку никогда не видела афтершока не знаю, чего и ожидать. На что это похоже?

Мы с Элли договорились, что в эти дни буду рядом с ней, чтобы она поддержала меня, когда начнётся. Эта поездка стала исключением, поэтому секундами по спине проскальзывали пугливые мурашки, сбивающие с хорошего настроя в состояние подавленности и страха.

– Привет, неспящая! – бодрый и смешной голос раздался со стороны входных ворот, закрытых шлагбаумом и будкой с охранником.

Я вынырнула из сонливого состояния и огляделась. Там оказался улыбающийся Бес в стильном клетчатом зимнем пальто и в абсолютно не греющих кожаных перчатках без пальцев, а длинный бордовый шарф спускался чуть ли не до земли. Взъерошенный, в шапке, закрывающей затылок, он именно что походил на бесёнка, озорного и игривого. Возле глаз россыпь улыбчатых морщинок, на губах улыбка до ушей, зелёные глаза совсем не похожие на глаза Андрея, светлые, смотрят с прищуром. Он отбросил в сторону сигарету и подошёл ко мне так, что между нами оказался один лишь шлагбаум.

– Ну что, начнём?

– Что начнём? – не поняла я.

– Всё! – безапелляционно заявил он, а затем рассмеялся, глядя на моё недоумевающее лицо. После щёлкнул пальцем по носу, от неожиданности пошатнулась, а затем рассмеялась ему вслед.

– Смешной ты, – кивнула, проходя через проходную. – Тебя Элли послала?

– Скажем так, твоё местоположение и правда выдала она. Но меня никто не посылал. Я догадываюсь, что ты хандришь в эти дни, словом, как и все, вот и решил наведать огненную королеву Марго.

– Пожалуйста, не называй меня так! – взмолила его, сложив руки лодочкой. – Меня так называл один очень нехороший человек, каждый раз теперь вздрагиваю.

– Ты причинила ему боль? – серьёзно спросил он, поправляя шапку.

– Что? Нет! – возмутилась недоумённо.

– А хочешь я причиню ему боль?

– Нет, не надо, всё не так, как ты подумал. Это было давно, ещё в школе для девочек.

– Ты училась в школе для девочек? – удивился он, а затем демонстративно осмотрел с ног до головы. – Первый раз встречаю человека, который там учился! И как оно?

– Тоскливо, не то слово! – вспоминая вредную классную руководительницу и надменных одноклассниц, протянул я.

– Ну что, может отметим окончание мучений? Я знаю одно отличное место, хочу тебе его показать, – он заговорщически подмигнул, подхватывая под руку.

– Я уже давно закончила школу, – воскликнула недоумённо.

– Никогда не поздно отметить окончание чего-то тоскливого и скучного! – назидательно протянул он, ведя в сторону метро.

***

Ветер стих, но легче от этого не стало. Улицы сменили цвет со светло-серого на тёмные тона, слегка окрашенные только что загоревшимися фонарями в уютные оранжевые тона с фиолетовым отливом в тенях.

С Петром легко и интересно. Он много знает и много рассказывает, шутя и подкалывая мою неопытность. Выйдя из метро, мы оказались на другом конце центра Москвы среди маленьких мощёных улочек с кривыми фасадами домов. Здесь скользко и я постоянно оступаюсь, крепче сжимая плечо Петра. Скоро мы свернули в неприметный дворик, сердце ухнуло и забилось сильнее.

Бес попросил снять линзы, сказал, что цвет моих глаз восхитителен и не стоит его прятать за тусклыми резинками. Поэтому в дороге постоянно ловила на себе недоумевающие и настороженные взгляды прохожих. От этого становилось неуютно и лишь его поддержка помогала чувствовать себя не изгоем.

Место, в которое пришли необычно с самого входа. Пожалуй, даже сам Бес не знает, какими символами насыщен тот клуб, в который он меня привёл. Всё здесь кричало о необычности и яркости, всё было вперемешку и волнующе прекрасно. Со стороны реальности мы шли по узкому коридору, увешанному дешёвыми чёрно-белыми плакатами неизвестных групп. Под ногами валялись фантики, сигаретные бычки и грязные бутылки. Тусклый тёмно-синий свет от боковых ламп едва-едва разгонял тьму, забившуюся в углы у потолка, а когда мы вошли в преддверие сцены, освещённую ещё более тусклым светом, спереди раздалась волшебная неземная музыка, из-за чего Бес сильнее сжал моё плечо, ведя быстрее сквозь небольшую толпу странно одетых людей. На секунду показалось, что они не слышат то, что рождалось за небольшими занавесками, отделявшими гардеробную и кассу от основного зала.

Но всё иначе для меня. Изнанка насытила окружающий мир изумрудно-зелёными оттенками, вдоль стен вился сочный плющ, сквозь который пробивались бутоны бордовых орхидей. Под потолком мерцали китайские фонарики, висящие прямо в воздухе, а под ногами ковёр из мягкого газона, приятно пружинящегося под ногами. Каждый виток музыки заставлял комнату пульсировать светом, в воздухе усиливался пряный незнакомый аромат, пьянящий, дурманящий мысли. И вместе с людьми, в комнате находились призраки. Каждый из которых неотрывно смотрел в сторону источника музыки.

– Ты видишь? – спрашиваю тихо, говоря прямо в ухо.

– Я говорил, что покажу тебе нечто необычное? – также тихо ответил он, проводя сквозь занавески. – Расслабься, сейчас ни одному призраку нет до нас никакого дела.

– Что это за место?

– Сейчас увидишь.

Оказавшись в зале на секунду пошатнулась от контраста между реальностью и Изнанкой.

В реальном мире это просто маленький зал со столиками и небольшой сценой на низком подъёме. За каждым столом сидели люди и в эту же секунду поняла, что половина из них – мертвы, другие – медиумы и лишь маленький процент обычных людей. Это легко понять, ведь на сцене, окружённая флёром сиренево-розового тумана, пела молодая девушка с длинными чёрными волосами до пола. Девушка-призрак. Каждый, кто смотрел на неё, был иным. Для остальных сцена пуста и скучна.

Мне казалось, что попала в призрачный рай. Мы заняли последний свободный столик прямо у иллюзорной воды, текущей между столиков. Она мерцала серебристым цветом, в ней резвились золотые рыбки, мягко скользящие мимо рубинов и изумрудов, щедро разбросанных по дну миниатюрной реки. За спиной вместо барной стойки, фонтан в виде лебедя, из клюва которого изливается сверкающее всеми оттенками красного вино, от которого и идёт этот волнительный аромат, окрашивающий щёки в розовый цвет. Над нами бескрайнее тёмно-фиолетовое небо, а вдалеке виднеются последние насыщенно-розовые лучи заката. Лёгкий ветерок колышет волосы певицы, стоящей у стойки с микрофоном, увитой листвой. Рядом с ней совсем истончившиеся призраки, играющие на примитивных барабанах. Это как мир тёмных эльфов, невообразимо сказочный и волшебный.

И музыка! О боже, что это за музыка! Я не знаю о чём она поёт, но сердце замирает, а в глазах стоят слёзы, падающие на щёки подобно кристаллическим алмазам, исчезающим, стоит только коснуться поверхности шершавого стола.

Секунда за секундой, музыка как по волнам, ведёт вперёд, уводя в долину фантазий и сказок. Душу рвёт на части, от чего она крепнет и раскрывается золотыми листьями, колышущихся на ветру деревьев, за секунду выросших по бокам от певицы. Мне кажется, что она похитила моё сердце, но разве сказка может обернуться злом?

***

– Что это было? – спросила много минут позже, когда шли вдоль набережной реки Москвы.

В воздухе витали отголоски тех чувств, что переполняли меня после выступления певицы. Бабочки с фиалковыми крыльями, оставлявшие за собой блестящий свет, лениво летали вокруг нас, в ветре пели колокольчики серебристым звоном, перекликавшимся с мыслями, бунтующими в голове. Я смотрю словно сквозь разноцветное стекло и всё вокруг кажется сказочным. Мне хорошо. Боже, как же давно не было так хорошо! Как будто вся грязь слетела с мыслей бессмысленной шелухой и осыпалась под ноги, исчезающая в никуда.

– Никто не знает, как её зовут. Изнанка дала ей весьма прозаичное имя – Певица. Она выступает одновременно в двух мирах и каждый раз в новом месте. Она не говорит, никто не знает куда она уходит, когда заканчивает петь. Никто ничего о ней не знает кроме того, что она всегда поёт о любви. О выступлениях первыми узнают призраки, они делятся с нами и так мы находим её.

– Она пела так чисто, так ярко, так… будто весь мир поёт вместе с ней! – меня переполняют эмоции и я засмеялась, и всё вокруг вспыхнула оранжевыми искрами. – Ты видел, насколько изменилась реальность, когда она запела? Клянусь, это было как будто я попала в призрачный Эдем!

– Нет, к сожалению, я видел только её, – он покачал головой, а затем посмотрел на меня искоса. – Я знал, что ты всё увидишь. Я хотел, чтобы ты поняла, каким даром обладаешь. Поняла, что ты не проклята.

– Это тебе Элли сказала, да? – негромко хмыкнув, поправила сползший шарф на шее. – Я не считаю себя проклятой, просто всё случившееся сильно пошатнуло меня. Сложно видеть два мира одновременно и не запутаться в них. Я ведь постоянно вижу Изнанку! Каждую секунду приходится анализировать мир вокруг меня. Ведь Изнанка не всегда так доброжелательна, как час назад. Иногда кажется, что она пытается меня убить, показывая реальность, совсем незначительно отличающуюся от настоящего. Дорога, располагающая чуть дальше, чем есть на самом деле. Обрыв, открытый люк… мне постоянно приходится быть настороже и это изматывает меня.

– Ты научишься. Справишься. Ты самый сильный медиум из всех, кого я когда-либо встречал, – остановился и развернул меня, обхватив за плечи. – Не позволяй слабостям взять над собой вверх.

Его глаза, изумительно тёплые и неправдоподобно яркие, оказались так близко, что невольно облизнула губы. Мне стало тепло и по-домашнему уютно. Молча, он провёл холодными пальцами по моей щеке, а затем потянул к себе, и сердце замерло. И время остановилось.

Как же давно не целовала человека, которого действительно хотелось целовать. Как же давно не чувствовала это волшебное, волнительное тепло, разливающееся по всему телу, ослабляющее радость и заставляющее спустя доли секунд сердце биться сильнее и сильнее. Мне казалось, что тону, что падаю куда-то далеко вниз и от головокружения поцелуй становился всё слаще и ярче.

Как гром над нами пронесся рокот сигнала воздушной тревоги, по нарастающей, громче и громче.

Он отстранился, посмотрел наверх, нахмурил брови и поджал губы.

– Вот оно и началось.

– Афтершок? – моментально догадалась, испугано смотря по сторонам.

За те несчастные секунды, что выпала из реальности, всё стало совсем другим. Изнанка тускнела, исчезала, как будто что-то намного сильнее вытесняло её.

Бес полез за телефоном.

– Едем в клуб, слава богу, мы не так далеко от него, на такси успеем до начала, потом будет поздно.

Меня обдало холодом, я растёрла плечи, пытаясь согреться. Пётр, убрал мобильный, обхватил и прижал к груди.

– Тише-тише, всё не так страшно. В первый раз я тоже паниковал, но потом успокоился. Запомни, во время афтершока мы призраки, а они реальны. Никто не сможет причинить нам вред. Наша задача помочь призракам выбраться из петли времени, вот и всё. Да, зрительно будет казаться, что мир рухнул, звуки и запахи пугают, все чувства обострены, но на самом деле ничего страшного нет.

– Я никогда не помогала призракам, – прошептала тихо, сильнее прижимаясь к нему.

– Значит будешь зрителем, увидишь, как это делаем мы, – он чмокнул в затылок, подмигнул, а затем махнул рукой подъехавшему такси.

Глава 13

Марго

Черные кляксы наступали со всех сторон. Пока ехали в такси, смотрела в окно и сквозь пролёты видела, как над Москвой образуется купол петли. Это жутко и красиво одновременно. Краски менялись, гамма теплела, насыщалась ржавчиной и желтизной. Становилось жарко, даже душно, лето безжалостно вытесняло зиму, одевая деревья в сухие листья. Вместе с этим чувствовала какую-то неправильность происходящего. Мне казалось, что что-то идёт не так, хотя никогда раньше не попадала в афтершок. Я не понимала, что происходит и от этого сильнее ёрзала на заднем сиденье автомобиля, пока Бес обсуждал с водителем очередной выброс отходов в реку, из-за которого в Москве появился противный запах гари.

Откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза и запустила онемевшие от нервного напряжения пальцы в волосы. Ненадолго это помогло. Холод как облегчение от воспалённого разума. Как всё быстро меняется. Пару часов назад думала, что это самый лучший вечер в моей жизни. Самый тёплый и светлый, такой, какой остаётся в памяти на долгие годы. Увы, реальность обожает всё портить.

Мне смешно думать над словами Беса. Самый сильный медиум. Звучит издёвкой, ведь это не может быть про меня. Больше всего волновало то, что не способна никому помочь. Я могу только наблюдать или ввязываться в неприятности, чем действительно помогать мёртвым перейти. Мой брат был не таким. Сколько себя помню, он всегда пытался помочь. Даже когда был маленький, он уходил из дома и искал мёртвых, говорил с ними, утешал и они уходили в яркой вспышке света. Я прикрывала его от родителей, пока нас не разлучили.

Мне вспомнился случай, когда он купил Библию. Тогда не понимала, зачем он это сделал. Нам было по одиннадцать лет. Какой ребёнок будет читать такую книгу в одиннадцать? Он объяснил мне: «Призракам нужны якоря, за которые они смогут ухватиться, чтобы отправиться в дальний путь». Наша семья была атеистами, и когда дед увидел Максима с этой книгой, он очень сильно разозлился. Брат был умным, он сумел убедить деда, что это всего лишь научный интерес. «Врага нужно знать в лицо», – так он сказал. Это успокоило всю семью ровно до того момента, как Максим стал ходить в церковь. Потом был ещё один скандал и его отправили в кадетскую школу. Макси всегда мог постоять за себя. А вера в Бога его вызов миру. Я такой силой никогда не обладала.

Мне показалось, что я самый никчёмный человек на земле. Во мне не было ничего достойного, что объяснило бы тот дар, который получила. Я не была сильной, не была храброй, не была умной. Я всю жизнь следовала правилам, которые меня окружали. Даже побег в Москву не был моим вызовом, просто последовала за братом, потому что не могла оставаться в Питере без него.

Что ж, теперь у меня нет и его.

– Подъезжаем, – раздался голос с переднего сидения. Пётр обернулся и подмигнул мне. – Чувствуешь? Начинается!

Его воодушевление больно порезало мне весь настрой и он рассыпался нервными блёстками.

Расплатившись с таксистом, мы вышли на улицу. Неподалёку от нас стояла Элли. Она смотрела в телефон и жадно затягивалась сигаретами. На ней была дешёвая мятая куртка, неказистый шарф и шерстяные перчатки без пальчиков. Очень странный выбор, учитывая, как сильно она дрожала стоя на ветру рядом с дорогой.

– Элли! – радостно воскликнул Пётр, подбегая к ней и обнимая, целуя в обе щёки. – Чёрт, и не знал, что ты тоже будешь здесь!

– А, по-моему, я тебе говорила, что буду в этом районе, – хмыкнула она, разглядывая нас с ног до головы. – Судя по всему, здесь нас будет только трое. Остальные не успеют добраться и судя по сообщениям многие выбираются ближе к бывшей улице Горького.

– Мы справимся, – самоуверенно заявил Бес. – Не в первый раз.

– Кому как, – заявила саркастически. – Элли, ты почему так легко одета? Простынешь же!

– Да мы скоро в лето попадём, чувствуешь? Зима отступает, – она улыбнулась. – Ты как? Готова?

– Не уверена, – с сомнением покачала головой. – У меня в голове крутятся слова Белого человека…

– Мы справимся, – Элли отмахнулась от моих слов и выбросила сигарету в урну.

– А что говорил Белый человек? – нахмурился Бес.

– Он сказал, что этот афтершок будет не таким, как раньше.

– Не стоит верить всему, что он говорит. Призраки постоянно лгут, – отрезала Элли, доставая очередную сигарету.

И в этот момент всё началось. За одно мгновение, мне показалось, что мир рухнул. Как будто бы захлопнулась вакуумная упаковка. Исчезло всё, что окружало нас, а то, что осталось, изменилось, помолодело и состарилось одновременно. Небо сменило свой цвет с зимнего на летнее, пропали звёзды, закрытые дымными облаками. Я как будто бы попала в старинный фильм, только пустой и тихий. Единственным звуком был нескончаемый вой сирены, который проносился над пустыми улицами да далёкий свист и грохот.

Элли и Бес поднимались с земли, отряхиваясь и восстанавливая дыхание.

– Каждый раз одно и то же! – негромко проворчала она.

– Марго не упала, – довольно заметил Бес, расстёгивая зимнее пальто.

От жары сносило голову и теперь стало понятно, почему Элли была так странно одета. Она просто сбросила с себя ненужную куртку, купленную на один раз, и осталась в лёгкой майке и непритязательных джинсах.

А вот нам с Бесом оставалось только кусать локти. Мы не догадались оставить верхнюю одежду хотя бы в камере хранения одного из торговых центров, которые мы проезжали, пока добирались сюда. Оставалось потеть или расстаться с одеждой навсегда, как поступила Элли.

– Мне кажется, это потому, что для меня всё происходило не мгновенно, – натянуто объяснила, внимательно изучая улицу, которая всё больше и больше походила на заброшенные декорации к фильму о прошлом. – Разве на улицах не должны быть люди? Почему здесь так пусто?

– Здесь и будет пусто, пока не начнётся бомбёжка.

– Она не причинит нам вреда?

– Нет, – вместо Элли, ответил Бес. – Мы здесь призраки, помнишь?

Элли мрачно посмотрела в его сторону, а затем дотронулась до стенки здания.

– Твою мать! – злобно выкрикнула она, пиная стену, а затем доставая очередную сигарету.

– Я так понимаю, что всё идёт не так как обычно? – спрашиваю с надеждой на отрицательный ответ.

– Да, – сумрачно ответил Бес, а затем посмотрел на небо. – Нужно как можно быстрее убираться с улицы, пока не началась бомбёжка. Осталось несколько минут, слышите?

И мы столкнулись с очередной проблемой. Здания заперты, многие двери вообще заколочены. Фасады закрыты толстыми досками и накрыты зелёными камуфляжными сетками, подвалы замурованы. Нам пришлось переместиться с улицы в один из двориков. Никто из нас не был в курсе, где кроме метро, ещё располагаются бомбоубежища. Мы просто пытались открыть каждую дверь, встречавшуюся нам на пути, пока с неба не посыпались огненные звёзды.

От первого взрыва, упала на землю, локтями пропахав брусчатку. Бес подхватил меня под руки и потащил за бежавшей впереди Элли. Тогда же увидела людей. Они не бежали, нет, они выскакивали из закрытых домов с бочками воды наперевес и тушили разгоравшееся пламя. Это было как фильм-апокалипсис. Небо, ядрёно-оранжевое, низкий свист, гул, а затем вспышки, крики и взрывные волны.

Всё было абсолютно не так, как себе представляла. Ноги ныли от усталости, руки влажные от крови, сочившейся сквозь бесчисленные порезы. Ошалевшая и оглохшая, всё, что могла делать – это бежать следом, держась за крепкую руку Беса. А затем, как будто нас подхватила огненная волна, мы пролетели несколько метров, рухнули на землю и ползком направились в сторону ближайшего спуска в подвал. Над ним висела какая-то полустёртая надпись, но в дыму ничего не было видно. Скатившись вниз, Элли, ухватилась руками за входную дверь и с силой дёрнула её, победно крикнув, когда та открылась. И мы ввалились внутрь.

***

Первые минуты мы просто лежали на полу, тяжело дыша с закрытыми глазами. Нет мыслей, нет чувств, только быстро колотящееся сердце и бесконечная ноющая боль в мышцах измученного тела. Где-то вдалеке слышались отдалённые громовые раскаты, но здесь играла приятная музыка, было сухо и тепло.

– Это походило на ад, – с трудом поднимаясь, заявил Бес.

Потный, грязный с оторванным рукавом у пальто, он не выглядел стильно, совсем наоборот – походил на человека, прошедшего сквозь мясорубку. Глядя на часы, не верю, что с момента начала афтершока прошло всего пятнадцать минут. Эти минуты длились целую вечность, и отделяли нас от уютной зимней реальности.

Мы оказались в маленьком ресторанчике с круглыми столиками и небольшой барной стойкой. Приглушённый свет, картины танцующих пар, висящие вдоль стен. Гардеробная справа от входа, паркет на полу. Всё выглядело безопасно. Оазис посреди войны.

Бес прошёл через весь зал, перегнулся через стойку, достал бутылку с коньяком и несколько стаканов. Элли села за столик, блаженно откинулась на спинку, делая один глубокий вдох за другим. У неё на щеке несколько длинных параллельных порезов, напоминающих формой след от когтей животного, руки в синяках и небольших ссадинах, одежда испачкалась, а джинсы порваны. Она выглядела как бродяжка, волосы, запорошенные сажей, свалялись в сосульки, пальцы, дрожащие от внутреннего напряжения, никак не могут зажечь зажигалку. Плюнув, положила её на стол и принялась с силой растирать руки.

Мы выглядели ужасно, но хотя бы были живы. Оказавшись за одним столом, молча чокнулись, закидывая в себя полные стаканы огненной воды. Коньяк безвкусный, мы пили его не морщась, пытаясь хоть чуть-чуть расслабиться. Нас всех колотила дрожь, а мысли путались.

– Как долго длится афтершок? – нарушила тягостное молчание, отставляя в сторону пустой стакан.

– Пару часов, не больше, – хрипло ответил Бес, доставая сигарету из пачки Элли. – Но я без понятия, как это будет в этот раз.

– Я так понимаю, Чёрный человек что-то сделал с афтершоком? Как ему это удалось?

– Это невозможно, – сухо ответила Элли. – Считается, что афтершок никак не связан с Изнанкой. Я не знаю, что и как он сделал.

– Ладно, примем как данность. Что дальше? Каков его план?

– Убить нас, – просто сказал Бес. – Он охотится за медиумами. Афтершок отделил зёрна от плевел, здесь, кроме мертвецов и медиумов, никого нет. Уйти отсюда невозможно, так как находимся под колпаком. Так что да, мы на арене для зверей и скоро начнётся охота.

– Думаешь, он сейчас здесь? – спросила Элли, разливая по стаканам очередную порцию выпивки.

– Чисто теоретически это невозможно. А практика убеждает в этом. Да, я думаю, что он здесь. И он не один. Думаю, он отлавливает медиумов и убивает их, или похищает, или хрен побери, что ещё делает. Но не стоит в сторонке, – кивнул он. – Я без понятия, сколько продлится афтершок и есть ли у него конец. Может Чёрный человек полностью взял над ним контроль. Может он не закончится, пока Клаус этого не захочет.

Элли выругалась, а затем недовольно посмотрела на Беса.

– Надеюсь, что ты не прав, – сказала она. – Иначе у нас, блин, очень большие проблемы. И ни одного решения, что делать дальше.

– А где в это время Харон? – осторожно спрашиваю. – Может он сможет закончить всё это?

– Я знаю только одно место, где он может быть. И, к несчастью, оно находится за пределами купола…