Цунами. История двух волн

– Но?

– Но трудно расставаться.

Каждый вечер, когда он уезжал, мое сердце становилось неполным. Его часть оставалась там, на двадцатом этаже, в квартире, куда уезжал Хиро. А мне снова оставалось только ждать.

В воскресенье отец работал в ночную смену. Хиро уехал на весь день к родителям, поэтому мы с отцом провели день вместе. Мы ездили в ближайший храм. Несмотря на то, что день был жаркий, там было очень много людей.

Мне захотелось получить предсказание, и я вытащила деревянную палочку с номером. Потом нужно было взять бумажку с предсказанием из ящика с соответствующей цифрой. Если содержащийся на бумажке прогноз вас устраивал, ее следовало забрать с собой и бережно хранить.

Если же предсказание было неблагополучным, то можно было привязать его к специальным веревочкам, натянутым вокруг храма. Тогда боги могли сжалиться и забрать неприглянувшуюся судьбу назад. На веревочках болтались множество привязанных бумажек.

Мне достался номер 8. Дяденька, заведовавший лотереей судьбы, одобрительно покивал головой. В моей бумажке, по словам европейки, помогавшей с переводом, говорилось о стойкости, упорстве и долгой дороге. Подумав, я спрятала ее в карман.

Вечером, вернувшийся Хиро, позвал меня переночевать у него. Я взяла с собой сменную одежду, учебники и он подобрал меня у станции метро.

Мы сидели на диване, пересматривая мой любимый американский ситком, и отставив свою тарелку, он внезапно лег и положил голову на мои колени. Я вздрогнула, от неожиданности. Потом опустила руку на его волосы, и остаток серии перебирала их пальцами. Его волосы были мягче, чем я ожидала. Осмелев, я провела пальцами по краю его уха, по подбородку и почувствовала, как напряглись его плечи. Осторожно начала обводить контур губ, и тут он укусил меня за палец.

Я вскрикнула от неожиданности, и он со смехом поднялся.

– Можешь помыть посуду женщина, раз уж тебе не сидится спокойно.

Позже Хиро работал в кабинете, а я устроилась в спальне с ноутбуком. Смотрела "Обещать не значит жениться", утешая себя тем, что как минимум повышаю свой уровень английского. Некоторые сцены приходилось просматривать пару, а то и тройку раз, иногда я останавливала фильм, чтобы залезть в словарь. Субтитры определенно лучшее изобретение человечества. После самолетов.

Когда фильм закончился, я обнаружила, что на часах уже половина первого. Вышла в гостиную, но там было пусто, а из под двери кабинета пробивалась тонкая полоска света. Дверь отворилась бесшумно, и передо мной открылся кабинет, освещенный только настольной лампой. Хиро спал, положив голову на стол. Он до сих пор сжимал ручку в руке. Я подошла и осторожно присела перед столом. Свет лампы расчерчивал его лицо причудливыми тенями, темные ресницы лежали неподвижно. Меня затопило бескрайней, невыносимой нежностью. Если бы я могла каким-то магическим образом перенести его в кровать, не нарушив сон. Осторожно провела рукой по темным волосам, он шумно вдохнул и открыл глаза. Сонный и немного дезориентированный потянулся, посмотрел на меня с извиняющейся улыбкой.

– Я заснул, – взглянул на часы. – Но не очень давно.

Зевнул и поймал мою руку, нежно провел пальцами по ладони и уткнулся в нее лицом. В этот момент, в полумраке, чувствуя на пальцах его дыхание, я поняла, что люблю его. Люблю так невыносимо сильно, что мое сердце не может вместить это. И любила всегда, все это время, с тех пор как наши глаза встретились на вечерней улице. Неумолимое, чистое и ясное, это чувство пронзило меня, словно по моему позвоночнику пропустили электрический ток. Я беспомощно смотрела на его волосы, и слезы наполняли глаза. Прикусила губу, чтобы не заплакать.

Что я знала о любви до этого, что я могла знать о любви, до того, как Хиро появился в моей жизни? Кажется все мои попытки, все встречи до этого, были просто неуклюжими движениями вставшего на лед ребенка. Счастье и ужас бессилия, невозможность контролировать чужую жизнь и этот ураган в моей душе переплелись и слились воедино. Не в силах двинуться я просто сидела так, мне казалось, если я шелохнусь, то упаду с той шаткой грани равновесия, на которой пытаюсь удержаться. Как? Как люди живут с этим?

Он поднял голову и наткнулся на мой растерянный взгляд.

– Что-то случилось? Ты в порядке?

Я не в силах ответить пожала плечами. Тогда он притянул меня и усадил на колени. Обнял и положил голову мне на плечо. Так, в кольце его рук, когда меня наполняла теплая энергия, рождающаяся от малейшего контакта наших тел, я почувствовала себя лучше. Он всегда делал окружающий мир лучше одним своим присутствием. Обнаженность моей души, которая ужаснула меня минуту назад, уже не казалась такой пугающей. Я просто сжимала его руку и чувствовала что-то очень похожее на счастье.

Этой ночью мы снова спали обнявшись. Я с трудом могла представить, как смогу отвыкнуть от этого.

Глава 8

Понедельник выдался жарким и душным, но в аудитории было очень холодно. Я была так погружена в свои мысли, что не заметила, что сижу напротив работающего кондиционера. Двухметровая махина создавала ветер такой силы, что листы моей тетради перелистывались сами. Севшая ко мне в перерыве Юля охнула от неожиданности и пошла, выключать его. Но мне этого оказалось достаточно. К концу занятий я почувствовала слабость, меня морозило и пришлось достать носовой платок.

На следующий день я проснулась с температурой. Позвонила в школу и предупредила, что не приду. Отец очень переживал, но подменить его было некому, и он ушел, взяв с меня слово, что я выпью жаропонижающее и проведу день в постели.

Я забылась беспокойным сном, проснулась в насквозь промокшей от пота пижаме, мокрая как мышь. В обед позвонил Хиро. Услышав, что я дома и болею, он вспылил.

– Почему ты не сказала, что заболела?

– Потому, что это банальная простуда. Со мной все нормально.

Он пробормотал что-то про невыносимых женщин мимо трубки и отключился.

Через полчаса в дверь раздался стук. Я, шатаясь, пошла открывать. На пороге стоял нахмуренный Хиро. Я попыталась возмутиться, но он просто отодвинул меня и вошел. У него в руках был сверток из аптеки и пакет с фруктами, напоминающими желтые мандарины.

В зеркало я старалась не смотреть, надеясь, что выгляжу хотя бы чуть менее плохо, чем чувствую себя.

Хиро даже не обращаясь ко мне, ушел на кухню и поставил чайник. Высыпал в кружку содержимое одного из пакетов и заварил кипятком. Потом поставил передо мной кружку.

– Я не думаю.

– Пей.

Пока я пила горьковатую жидкость с запахом полыни он возился в ванной. Когда я закончила, он завел меня внутрь. Ванна была наполнена горячей водой, в которой плавали "мандарины" целые и разрезанные. В воздухе витал приятный цитрусовый аромат. Я вопросительно посмотрела на него.

– Тебе нужна горячая ванна.

– С мандаринами? – я скептически покосилась на желтые шары в воде.

– Это юдзу. Ванна с юдзу поможет быстрее выздороветь. Не спорь со мной!

– Почему ты вообще не на работе?

– У тебя кончился лимит вопросов на сегодня! – он затолкал меня в ванную и закрыл дверь.

Ванна, как я уже говорила, была крошечной, я могла в ней только сидеть. Но я подтянула колени к груди и оказалась в воде по шею. Горячая вода и цитрусовые масла сделали свое дело, я расслабилась и мой нос задышал. Проведя в ванне минут двадцать, я выбралась и завернулась в полотенце. Что сделать с юдзу я не придумала, поэтому просто оставила их валяться на дне пустой ванны.

Выйдя из ванной, я обнаружила, что пока я отмокала, Хиро расправил постель и постелил новую простынь. Я взяла чистые майку и шорты, переоделась, и получила в руки стакан с чуть теплой кислой водичкой. Еще немного воды и я просто лопнула бы.

– Ложись в кровать, – и сел рядом с телефоном.

– Мне уже лучше, тебе необязательно сидеть тут.

– Спи!

– Мне правда лучше, ну серьезно, хватит.

– Хватит разговаривать!

Он убрал телефон и забрался ко мне на кровать. Обнял меня сзади, так, что мой затылок упирался ему в подбородок и переплел пальцы с моими.

Я немного полежала, изучая трещины на потолке, свои и его ногти.

– Ты знаешь, что очень красивый? – внезапно вырвалось у меня

– Конечно. Отец говорит, в детском саду девочки дрались из-за меня

Я расхохоталась, он приподнялся и недоуменно заглянул мне в лицо:

– Что! Ты сама спросила!

Я больше не могла смеяться и просто спрятала лицо в подушку.

Вскоре я заснула. Проснулась через час или около того, и он все еще был рядом со мной.

Хиро увидел, что я проснулась и, наклонившись, дотронулся губами до моего лба.

– Температуры нет, – в его голосе звучало удовлетворение.

Я вздохнула и повернулась на спину.

– Мне приятно, что ты заботишься обо мне. Но не нужно обращаться со мной как с ребенком.

Он ласково погладил меня по щеке.

– Строго говоря, по японским меркам ты несовершеннолетняя. Тебе нет двадцати.

– Ты поэтому расстроился, когда узнал, сколько мне лет?

Он улыбнулся.

– Я не расстроился. Просто мне нужно было подумать.

Подумать о чем, Хиро? И к чему ты пришел в результате своих раздумий? Я вспомнила о его неожиданном отгуле.

– Разве можно уйти с работы просто так? Я думала в японских компаниях жесткий график. Мне вообще говорили, что у вас люди умирают от переработок и даже есть специальное слово, обозначающее такую смерть. Перетрудился и умер!

Он поднялся и подхватил сумку.

– У меня есть небольшие поблажки. Я на хорошем счету у начальства. Теперь ты постараешься еще поспать, а я пойду. Если тебе не станет лучше, завтра я отвезу тебя в больницу.

Он наклонился и на этот раз поцеловал меня в лоб.

К приходу отца с работы я была почти в норме. Он был так рад этому, что даже не спросил, про источник цитрусового запаха, которым пропиталась квартира.

В четверг невыносимый японец сообщил мне, что хочет познакомить меня с друзьями. Я думала, что мы посидим у него, или, в крайнем случае, в каком-то ресторанчике, но ребята давно не виделись и проголосовали за караоке.

Я сначала подумала, что это какая-то шутка. Взрослые мужчины, ну ладно, как минимум один из них выглядел чересчур юным, но все-таки. И они предлагают встретиться в караоке? За свою жизнь я пользовалась караоке всего один раз – его подарили дяде на день рождения и гости дружно опробовали его в первый (и последний) раз. Адская машина выдавала баллы за исполненные песни. Но гости быстро усвоили, что баллы тем больше, чем громче ты поешь и орали так, что соседи вызвали милицию.

Поэтому я отнеслась к идее караоке скептически. На деле же японский караоке оказался большим зданием со множеством маленьких звукоизолированных комнаток внутри. Каждая компания занимала отдельную комнату. Внутри стояли диванчики и столики, а центром композиции был огромный телевизор и караоке-автомат с сенсорным экраном. В комплекте шло три микрофона, в комнату можно было заказать напитки и закуски, а девочки-хостесс в коротких юбках постоянно крутились рядом с комнатами.

Когда мы пришли, в комнате уже было трое – два парня и девушка. Почти сразу за нами подошел еще один. Девушку звали Кимико, она была типичнейшей японкой, с круглым милым личиком и расчесанными на прямой пробор черными гладкими волосами. Как я поняла, она была девушкой Соджиро, немного полноватого, добродушного парня. Второго из изначально присутствующих звали Дайсуке и из встреченных мною японцев, он больше всего напоминал Хиро – модная одежда с иголочки, стильная стрижка, высокий, широкоплечий в очках с металлической оправой. Подошедший, сразу после нас представился как Такеши. Он был одного со мной роста, его волосы были обесцвечены до ярко-рыжего цвета, а носки ботинок украшали шипы.

Парни обменялись бурными приветствиями. Когда-то они все учились в одном классе и после школы, несмотря на непохожие судьбы сохранили близкие отношения. Такеши работал фотографом в известном журнале, он притащил с собой камеру и то и дело мучил нас вспышками. На счастье все, кроме Кимико неплохо говорили по-английски, хотя иногда по привычке переходили на японский.

Я тоже честно попыталась сказать пару фраз на японском, чем вызвала шквал умиления. Мы заказали пиво и закуски, все принялись обмениваться последними новостями. Работа обсуждалась по-японски. Хиро неохотно отвечал на вопросы, видимо беспокоясь, что мне будет скучно. Поэтому они вскоре перешли на общие воспоминания. Почти все, кроме Дайсуке, в школе играли в панк-рок группе. Хиро был очень самокритичен.

– Она называлась "Черный рассвет", кажется, это была идея Такеши. Мы даже пару раз выступили на вечеринках. Сейчас я прихожу в ужас от мысли о том, насколько плохо мы играли.

– Самое главное, мы были стильными красавчиками, – вмешался Соджиро. – Кто там слушал нашу игру, все приходили просто посмотреть на нас. Мы тусовались на Харадзюку, как заправская панк-группа, одевались очень мрачно.

– Даже сфотографировались для какого-то календаря, который никто никогда не видел, – засмеялся Такеши. – Я помню эти фото – из-за барабанов торчали только мои волосы!

– А ты не играл с ними? – обратилась я к Дайсуке. Он с улыбкой покачал головой.

– У меня фантастические проблемы со слухом и чувством ритма, до сих пор, если я начинаю петь в караоке, люди из соседней кабинки начинают стучать в стену.

Все засмеялись. Хиро покачал головой.

– Он преувеличивает. Кроме того он всегда приходил на репетиции.

– И каждый раз с новой девушкой! – хлопнул в ладоши Соджиро. Все одобрительно засвистели.

– А ты тоже часто менял девушек? – притворно безразличным тоном обратилась я к Хиро. Но Соджиро тут же заступился за него.

– Хиро всегда был чересчур разборчивым, поэтому лучшие девушки доставались нам с Дайсуке.

Потом ребята принялись спрашивать, как мне японская еда. У меня уже сложилось впечатление, что к еде у японцев чересчур много внимания и тут оно только усилилось. Я рассказала про понравившиеся мне блюда и сказала, что в целом мне японская еда нравится.

– А натто? – хитро спросил Дайсуке.

– Это что?

– О, это очень вкусно, ты обязательно должна попробовать!

– Это бобы похожие на блевотину, – перебил его Такеши и изобразил рвотный позыв.

– Как ты вообще такое можешь говорить? – возмутился Дайсуке. – Ты совсем не японец, тебя в полнолуние подменили йокаи!

Тут дверь открылась и с лучезарной улыбкой в комнату вошла красивая японка в платье из ткани, переливающейся как жидкий металл. Ее короткие волосы были изящно растрепаны, а каблуки были такими высокими, что я испугалась за ее ноги.

– Нина, познакомься, это Юки. Юки, это Нина, она из России.

Юки одарила Хиро улыбкой, которая очень быстро погасла, когда она заметила меня. Еще до того, как Хиро представил меня, я почувствовала, что она меня возненавидела.

Она натянуто улыбнулась и сказала ему что-то по-японски. Он продолжал отвечать ей на-английском, как ни в чем ни бывало.

– Нина – моя девушка. Надеюсь, вы подружитесь.

Юки вспыхнула. В ее взгляде читалось столь явное отчаяние, что мне даже стало ее жалко. Впрочем, эта жалость испарилась после первой же ее реплики. Юки присела на край кресла и, изящно взяв в руки бокал, спросила:

– Ты здесь работаешь, Нина? Русские девушки в Японии обычно либо проститутки, либо хостесс, – и миленько улыбнулась.

Кто-то неловко засмеялся.

– Нет, я здесь учусь. В летней языковой школе.

Она снова перешла на японский и продолжала говорить на нем весь оставшийся вечер. Настроение у меня испортилось, и я вышла в холл на балкон, подышать свежим воздухом. Через минуту Хиро вышел за мной.

– Юки расстроила тебя? Не обижайся на нее, она бывает резка, но она хороший друг.

Я пожала плечами, продолжая стоять оперевшись на перила.

– Нина? Хочешь, я поговорю с ней, и она извинится?

– Не нужно ни с кем разговаривать. Мне все равно кто такая Юки и какие у вас с ней отношения.

Я хотела произнести это равнодушно, но у меня не вышло. Хиро встал рядом и, наклонив голову, посмотрел мне в лицо.

– Глазам не верю, ты ревнуешь?

– Она смотрит на тебя, так, словно уже распланировала ваше общее будущее.

Он засмеялся.

– Мы с Юки просто друзья, у нас никогда не было отношений. Мы общаемся еще со времени моей работы в кафе, помнишь, я показывал тебе фото? На нем я с Юки. И она никогда не проявляла никаких знаков внимания ко мне. Она замужем за владельцем какого-то ресторана, я забыл, как его зовут. Но мне нравится, когда ты ревнуешь, ради этого нам нужно видеться с Юки почаще.

– Тогда я тоже буду видеться с кем-нибудь, кто будет тебя бесить.

Он наклонился ко мне ближе. Взял меня за подбородок и поднял его так, чтобы я посмотрела ему в глаза.

– Я не знаю, как тебе доказать, но то, что ты моя девушка делает меня самым счастливым человеком на свете. И другие меня не интересуют.

Он провел пальцем по моему рту, наклонился ближе и, не касаясь моего лица, мучительно нежно укусил меня за нижнюю губу.

Что за дурацкая привычка пускать зубы в ход, когда я ожидаю совсем другого!

Это было ударом ниже пояса. Я вздрогнула и потянулась к нему. Но рядом хлопнула дверь и он, воспользовавшись замешательством, утащил меня обратно в комнату, несмотря на сопротивление.

Мое сердце все еще лихорадочно билось.

Юки продолжала строить из себя оскорбленную невинность, но мне уже было все равно. Каждый раз как я смотрела на Хиро, он делал движение, словно прикусывает губу и меня это так нервировало, что я теряла нить разговора.

В разговоре снова упомянули Харадзюку. Я споосила, что это и мне ответом был шквал возмущенных возгласов. Хиро почесал нос, словно не знал с чего начать.

– Это просто очень известная улица, где собирается неформально-одетая молодежь, мы как-нибудь сходим, если тебе интересно.

Ребята уже порядочно захмелели, но Хиро казался трезвым. Они спели несколько песен, вместе и по отдельности. Там даже оказалась песня на русском в каталоге, но я отказалась наотрез.

Одна из песен, которую исполнял Соджиро, показалась мне очень знакомой. Я не сразу вспомнила, но потом перехватила задумчивый взгляд Хиро. Это была та самая песня, которую он пел мне по телефону.

Все радостно распрощались у такси. Мне очень хотелось отомстить Хиро за его шутки, но он отправил меня домой одну. Несмотря на всю мою любовь, мне очень хотелось прищемить ему пальцы дверцей.

Хиро настоял, что на Харадзюку нужно ехать в воскресенье. Мы вышли на соответствующей станции метро и сразу же наткнулись, на идущих в том же направлении девочек в разноцветных платьях. Волосы у них тоже были синие, зеленые и фиолетовые, а иногда и всех цветов одновременно.

По дороге Хиро объяснял, что нас ждет.

– Это мост и небольшая улица. Там множество торговых центров и мелких магазинчиков. Есть как новое, так и секонд-хенд. Если ты хочешь выглядеть странно, купить что-то, чтобы выделиться из толпы, то тебе сюда.

Я проводила взглядом парня, в шляпе, сделанной в виде очень реалистичной тарелки спагетти. На его лице было столько макияжа, сколько я не наносила даже в пятнадцать, а я себя совсем не ограничивала.

– Ээ, я даже не уверена. Но посмотреть точно хочу.

– Сегодня будет концерт одной популярной молодежной группы. Думаю, их фанаты уже собрались на Харадзюку.

В этот момент мы подошли к мосту, и я ахнула от разноцветного безумия, царившего на нем. Девушки в платьях сделанных, словно из трех-четырех разных моделей. Футуристичные головные уборы, волосы всех цветов радуги, миллион заколок на голове, парни в латексных брюках. Кошачьи ушки, невероятно стильные сочетания поношенных вещей, выглядящие так, словно персонаж просто вытащил из шкафа всю одежду подряд, но я догадывалась, какая работа была проделана за фасадом подобных "простых" сочетаний. Герои аниме, готические лолиты в своих оборочках и кружевах, обнимающиеся плюшевые медведи.

Леди Гага должна была встать на колени и разрыдаться среди всего этого великолепного безумия. Я вцепилась в руку Хиро, и он с улыбкой вел нас через толпу.

Все выглядели очень дружелюбными. Люди, одетые в совершенно разных стилях сидели рядом, девушка похожая на скелет с косой разрисовывала лицо мальчику с кошачьими ушами. Улица гудела и жужжала как улей. В сторонке щелкали фотоаппараты, группа людей танцевала в каком-то замедленном темпе у переносного музыкального центра.

Я едва успевала восхищенно крутить головой.

Все разномастные характеры и течения Токио были смешаны, пережеваны и выплюнуты сюда – на Харадзюку.

– Ты выглдишь немного ошарашенной, – весело заметил Хиро.

Я кивнула, забывая моргать. На глаза попались сразу несколько девочек с чемоданами. Я вспомнила, что в начале моста видела таких же. Я обратила внимание Хиро на чемодан.

– Это все приезжие?

– Нет, это чемоданы, в которых сменные костюмы, детали костюмов и косметика.

– Ты, правда, тусовался тут? – я с недоверием бросила взгляд на его безупречный наряд. Черная рубашка с коротким рукавом, голубые бриджи и белые кеды. Он выглядел королевской особой в этом царстве безумия.

– Ну, я не всегда был пай-мальчиком. Я играл в рок-группе, подводил глаза карандашом и ненавидел окружающую действительность.

– Я не могу представить!

– Придется поверить на слово, вряд ли мои родители сохранили фото того периода, они их ммм расстраивали.

Мы шли по торговому центру. Я рассматривала прилавки, заваленные разноцветными тканями, металлом и пластиком.

– Как ты думаешь, почему люди так стараются выглядеть безумно? Это место концентрации будущих великих дизайнеров?

Он задумчиво помотал головой.

– Нет, дело в другом. Девяносто процентов тех, кого ты видишь здесь всю жизнь будут учиться в школе с униформой, а потом работать на скучной работе со строгим дресс-кодом. Им не сделать ни шага в сторону. Харадзюку – протест против такой реальности, возможность сделать паузу в серых буднях.

Что-то в этом было. Напряжение необходимо сбрасывать, или взорвешься изнутри. Интересно, каким образом это делаешь ты, Хиро? Встречаться с иностранкой, это достаточно экстравагантно, чтобы считаться протестом?

Наткнувшись на магазин украшений, сделанных в виде еды, вроде той шляпы-спагетти, я не удержалась и купила Агате в подарок пару суши-сережек. Продавщицы млели от Хиро. Они все сразу начинали разговаривать тоненькими голосами, опускали глаза долу и смешно ставили ступни носками внутрь.

Он, видимо привык к такой реакции, потому что не обращал на них никакого внимания. Но я на всякий случай демонстративно взяла его под руку.

Недалеко от Харадзюку, находился знаменитый перекресток Шибуйя. Даже я при всей моей дремучести видела его в каком-то фильме. Раз уж мы все равно были в этом районе, то решили пройтись до перекрестка.

Я держала Хиро под руку, солнце пекло вовсю, бедные девочки-лолли обливались потом под своими многослойными костюмами.

Перекресток был монументален.

Мы подошли как раз перед тем как движение остановилось. Несколько дорог пересекались в одной точке. Небоскребы углами врезались в эту паутину, рекламные экраны транслировали мигающие ролики с самых больших зданий. Светофор мигнул, машины встали, и толпа хлынула на мостовые Шибуйи с разных концов, пересекая дорогу даже по диагонали. Люди двигались в десяток разных направлений, два потока сталкивались, смешивались, и получалась огромная толпа, которая чудесным образом снова разделялась на потоки и выплескивалась на тротуары. Светофор. Люди покинули проезжую часть, машины тронулись. И так до следующего сигнала.

Мы поели мороженого в Баскин Робинс и направились в сторону метро. Потом по дороге к дому Хиро зашли в овощную лавку, где я совершенно случайно увидела свеклу. Вероятность этого была почти как встречи с динозавром. Тут же родилась идея накормить его борщом. Я купила все необходимое, точнее все, что удалось найти, попутно объясняя принцип приготовления.

Когда до дома оставалась всего сотня метров, внезапно небо заволокло тучами, и как из душа хлынул дождь. В лицо пахнуло теплой влагой. Не отпуская рук, друг друга мы бросились по мгновенно намокшей улице к укрытию.

Под раскаты грома мы вбежали в холл. Я нетерпеливо застучала по кнопке лифта, словно это могло ускорить его движение. На душе было легко и радостно, хотелось прыгать, ка резиновый мяч. Хиро тряхнул головой и на меня полетели брызги с его волос. Я возмущенно вскрикнула и шлепнула его по плечу.

– Эй, я лучше по лестнице буду идти, чем ехать с сенбернаром!

Он галантно поклонился в сторону лестницы

– Сомневаюсь, что ты поднимешься даже до десятого.

Это был удар ниже пояса. Сейчас кто-то побегает. В праведном гневе я кинулась к лестнице

– Попробуй догнать!

Обернувшись, я увидела широчайшую из улыбок на его лице.