Разбивая лёд молчания. Особенности работы психолога с жертвами инцеста и сексуального насилия

Это настолько непереносимые для психики переживания, что чаще всего чувства отключаются. Люди рассказывают, что после насилия они переставали чувствовать свое тело. В момент насилия взлетали над телом и как бы сверху наблюдали за тем, что происходит. После насилия больше не узнавали себя в зеркале. Или не могли адекватно ощущать и видеть свое тело. Как будто контакт с телом прерывается, настолько невозможно переварить акт насилия. Это телесные переживания вторжения и разрушения и заражения изнутри всего себя на всех уровнях. Границы взламываются на уровне и тела, и эмоций, и психики. Шок помогает как-то пережить первые страшные минуты.

"Я больше не та девочка, которой всегда была. Ее убили, уничтожили. Я не знаю, кто я и какая я. Я не вижу себя в отражении в зеркале, не узнаю свое лицо. Я потеряла себя и не знаю, как вновь обрести. Я всплываю, взлетаю, уношусь прочь из оскверненного тела. Я улетаю через окно, чтобы не слышать его пыхтения, не видеть резких ритмичных толчков на неподвижной распростертой детской фигурке".

"Гигантская черная волна ужаса поднялась в моем сознании и погребла меня под собой. Я забыла, как дышать, кислород не поступал в мои легкие. Я не могла издать ни звука, хотя душа моя истекала надрывным криком нечеловеческой боли".

"Я была не в силах освободиться от его жесткой хватки, его тяжелое тело придавило меня. Я впала в ступор и не могла издать ни звука. Но сердце исходило безмолвным страданием. Следы от его вторжения жгли мою кожу разъедающим огнем".

"Образ моего тела сильно искажен. Я не нравлюсь себе в зеркале и на фотографиях. Считаю себя толстой или отвратительной. Окружающие, впрочем, уверяют в обратном. Врачи называют худенькой, истощенной. Некоторые мужчины дают понять, что я для них привлекательна. Женщины говорят, что я красивая".

Оцепенение

Одновременно с шоком часто переживается оцепенение. Идут очень разнонаправленные, противоположные сигналы:

– Папа меня любит. Папа не может причинить мне вред. Но папа делает мне плохо и больно, как это возможно?!

– Мама должна меня защищать, но она делает со мной плохие, грязные вещи. Наверно, я плохой.

Непонятно, что делать. Хочется убежать, прекратить это, остановить родителя. Но это невозможно, так как риск потерять отношения с любимым дорогим человеком слишком страшен.

– Если я откажу папе, он больше не будет меня любить.

– Если я расскажу маме, что делал со мной дедушка, мама мне не поверит. Мама меня накажет, дедушка рассердится, и мне будет только хуже.

Невозможно защищать себя, невозможно остановить насилие, и ребёнок замирает в оцепенении.

"Это другой мир, куда могу попасть только я. Он маленький, там ничего нет: ни людей, ни зверей. Только серая пропасть. В том мире я стою недалеко от края пропасти шириной около четырех метров. Вижу ее скалистый край прямо передо мной и противоположный. Из расщелины идет серый туман. Я не вижу дна, только края, часть стены напротив и клубящееся марево. Но я знаю, что пропасть очень глубокая. На дне острые камни, о которые, если упасть, разобьешься насмерть. Между ними бежит ледяная вода. Все вокруг серое, непроглядное. В этом мире нет звуков, звенящая тишина. Нет цветов, только серая сырая пелена.

И я стою перед краем пропасти, смотрю на мглу, стелющуюся передо мной. И меня затягивает туда, манит, гипнотизирует. Мне хочется шагнуть в нее, но я стою на месте, окаменев. Не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Во мне нарастает бездонный ужас.

Там нет ни синего неба, ни яркого теплого солнца, ни свежего ветра. Но там также нет ни мыслей, ни воспоминаний, ни боли, которые они могут принести. Только гипнотизирующий ужас.

Когда боль становилась непереносимой, единственным спасением была эта пропасть. Не дающая думать или переживать, заполняющая все своим первозданным ужасом. Инцест, насилие – для меня равносильно смерти. Уничтожению меня, моего мира".*

Немота

Немота также очень часто встречается у раненых инцестом. Стыдно говорить об этом, жутко вспоминать. Забываются слова, язык прилипает к небу, голова становится пустой, звенящей. Тяжелая, горячая, ватная плита пригвождает к земле, не давая двигаться.

"Я не могу закричать. Мне не защититься. Я парализован смертельным ужасом. Мне делают больно и плохо, моё тело разрушают. У меня течёт кровь, я чувствую, как разрываются ткани внутри меня. Я хочу крикнуть, но не могу. Либо от страха, что меня убьют, и будет хуже. Либо от шока: я не могу поверить, что со мной это происходит. Что папа делает это со мной. И я также не могу никому об этом рассказать. Мне слишком стыдно, страшно, противно. Это невозможно описать словами. У меня нет слов, чтобы об этом рассказать. Я не могу признаться в таком мерзком поступке. Мама точно не будет меня любить. Мама отвернётся от меня, оттолкнет. Мама бросит меня. Мне стыдно. Я не хочу переживать это снова. Я не хочу об этом вспоминать. Я постараюсь забыть и не думать об этом".

Вина

Одним из самых частых чувств людей, столкнувшихся с инцестом и сексуальным насилием, является вина. Ее провоцируют и активно навязывают насильники, но и самому ребенку проще винить себя, чем взрослого:

"Я плохой. Мама и папа не могут быть плохими. Раз они это допустили, раз папа делает это со мной, значит, это я дурной. Я заслужил, раз со мной так можно. Моё тело ничего не значит. Мои чувства, мои желания не имеет никакого значения. Я должен молчать и слушаться, чтобы меня не убили, чтобы от меня не избавились. Я навсегда опорочен. Я грязный, мерзкий, отвратительный. Меня нужно наказать. Никто не будет меня любить, если узнает, что со мной сделали. Все отвернуться от меня. Все покинут меня. Это я виноват. Наверное, не надо было так смотреть или говорить. Я что-то сделал не так. Я согласился. Я не остановил его. Я не сказал никому. Я это заслужил, теперь меня наказывают. Я виноват. Не знаю, в чем. Но мне никогда не искупить своей вины".

Вина у людей, перенесших сексуальное насилие, возникает не только в отношениях с насильником, но и во всех сферах жизни. Инцест подрывает уверенность в себе, поэтому и в учебе, и на работе, и в семье женщина чувствует себя недостаточно хорошей, не дотягивающей до некой планки нормальных, достойных уважения людей. Она винит себя, что мало заботится о детях, недодает мужу секса, склонна к одиночеству, печали и замкнутости.

"Ох, я вечно чувствовала себя виноватой за все. И мне всегда казалось, что я надоедаю людям. Что они еле меня терпят. Мне нужно было очень-очень стараться, чтобы заслужить хорошее отношение. Я называла это "комплекс вины перед человечеством". Не могла связно объяснить, за что я так провинилась, перед кем, как могла бы искупить свою вину. Я и не задавалась такими вопросами. Просто знала, что я всегда виновата во всем".*

Стыд

Инцест переполнен стыдом. Обнажаться перед взрослым. Другой видит самые сокровенные уголки детского тела, которое ребенок всегда считал неприкосновенными. И не только смотрит, но трогает, причиняет боль, делает странные, неприятные, непонятные вещи.

Дети знают, что так делают только взрослые друг с другом. У детей это вызывает естественное отвращение, им неприятно смотреть, как кто-то целуется взасос. Тем более, противно ощущать чужой мокрый скользкий язык у себя во рту или на теле. И так стыдно, что невозможно об этом рассказать.

Интуитивно дети ощущают, что с ними сделали что-то противоестественное, неправильное, что теперь их сломали или испортили. Они не знают, как это исправить и винят во всем себя.

Они переживают сильнейший стыд и телом, и душой. На теле остаются невидимые глазу раны. Душа корчится в муках, искореженная, обесчещенная.

"Я не помню, какой я была до инцеста. Кажется, тогда я еще умела смеяться. Насилие убило во мне радость. Теперь я – жалкая, обезображенная, обескровленная. Влачу безотрадное существование. Прощай, беззаботность, легкость, вера в добро. Эти сказки – для хороших детей. А я – плохая, ведь со мной так поступил самый родной и близкий человек. Почему? Все просто. Я это заслужила. Я больше не личность, не человек, я – грязная скомканная пустая обертка. Выброшенная за ненадобностью".

Отвращение

Отвращение тесно сплетено с чувством стыда. С телом ребенка совершили отвратительные действия. С ним делали противные природе вещи. Теперь оно запятнано, и это отвратительно.

Отвращение – естественная реакция на инцест. И дело не только в том, что инцест – это табу, он противен самой нашей природе, так как ведет к отклонениям и вырождению. Когда детям говорят о физической близости их родителей, их непроизвольной реакцией будет нежелание об этом слышать или видеть.

– Фу! Не надо про это! – восклицают они.

Нам не хочется думать о том, что наши родители занимаются сексом. Природа защищает от инцеста, например, тем, что запах пота подростка особенно неприятен именно его родителям, чтобы отбить желание вступить в интимную связь со своим ребенком – близким молодым красивым любимым человеком.

Отвращение часто выражается тошнотой. Иногда это физическая рвота, порой клиенты жалуются на тошноту, подступающую к горлу при воспоминаниях. Это символическая попытка психики исторгнуть из себя инородный объект – как член, так и опыт насилия. Кроме того, насилие чрезвычайно ядовито, токсично для психики, поэтому и симптомы могут быть схожими с отравлением.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.