Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается

– А как Костя настроен?

– Костя настроен позабыть ее измену … Он даже не воспринимает это как измену … Иногда это даже подстегивает его влюбленность, и это плохо … Кстати, учти, что Маша лишила Костю девственности. Но было это у них один раз, и продолжения скорее всего не будет.

– Маша !? – ахнул Виктор. – Как же это? Почему?

– Маша довольно долго была любовницей своего тренера по гимнастике, но потом узнала, что он соблазнял не только ее. И это было для нее очень серьезным психологическим шоком – из-за этого она и переспала с Костей …

– А Лена?! Она что-нибудь знает?!

– Ничего она не знает. И не ругай ее – дети с ней не откровенничают. Это уже не исправить, ты сам просмотрел это …

ОТМЕЧАЕМ

Виктору без защиты присудили ученую степень кандидата физико-математических наук, а Свиридову – доктора технических наук. Это известие распространилось наподобие электрической искры – мгновенно.

Отпраздновать это дело решили в кафе – все равно ни одна квартира не вмещала желающих поздравить. В кафе и то пришлось составлять столы в ряд.

Первым встал и поднял рюмку Потап Потапович.

– На правах самого свеженького члена-корреспондента я поднимаю тост за вновь остепененных ученых – ученых без всяких кавычек и с большой буквы. За здоровье Анатолия Свиридова и Виктора Скворцова!

– Ура! – дружно подхватили присутствующие, а Потап добавил после того, как все выпили и установилась недолгая тишина.

– Эти ребята в академии поступили очень мудро, что не дали Толе выступить. Прошлый раз, когда ему дали такую возможность – я имею в виду защиту моей кандидатской диссертации – это им дорого обошлось.

– Потап, расскажи!

– Толя выступил в мою защиту и сделал из моих критиков такое … В общем, их обоих можно было выносить из зала. А потом он сцепился с одним корифеем …

– Ну, зачем ты так! Мы довольно мирно подискутировали …

– Выглядело это так. Очень пожилой и очень уважаемый член совета высказал некоторые сомнения о практическом применении отдельных результатов моей работ, а Толя ответил ему – вернее они начали свою весьма мирную беседу …

– Если не считать, что этот профессор начал с явным намерением показать мое невежество.

– Да, но быстро одумался – надо отдать ему должное, и дальше беседу они вели на равных.

– Так в чем же опасность-то?

– Толя с профессором беседовали больше часа, а в результате совет без защиты проголосовал за присуждение полковнику Свиридову звания кандидата педагогических наук. Представляете, что бы было, если бы Толе дали поговорить здесь, в Академии?

– Он бы стал академиком, только и всего …

– Толя, за твое здоровье! Дай, я тебя поцелую! – и Лена Карцева подошла и расцеловала Свиридова.

Виктора поздравляли не менее тепло.

После поздравлений и славословий Виктор всех благодарил, а потом встал и сказал:

– Я хочу поднять тост за здоровье дорогих моих женщин – за Лену и Виолетту! За моих любимых женщин! – справа от Виктора сидела Виолетта, а слева – Лена.

– Горько! – все немного опешили, оглянулись на выкрикнувшую это Тоню, а Виктор обернулся к Лене и та встала.

– В порядке поступления, – он обнял и крепко поцеловал Лену, – то есть я хотел сказать, в порядке освоения … тьфу, в порядке обалдения … Ну, что же это такое? В порядке обладания …

Потом он повернулся к Виолетте. Та встала и положила руки ему на плечи. Целовались они подольше, чем с Леной, а когда отдышавшись сели, то Виктор сказал:

– Завидовать не советую.

После танцев Виктор с Леной и Виолеттой устроился на диване в их квартире. Он посадил женщин по бокам и обняв их за плечи.

– Милые вы мои …

Он обнял одной рукой Лену, а другой Виолетту. Женщины устроились поудобнее вплотную к Виктору и обняли его. Их руки столкнулись.

Виолетта не пила, а Лена была прилично навеселе.

– Виола … это ты, это твоя рука? Тогда ладно … Обнимем нашего мужчину …

– Девчонки, не ссорьтесь!..

– А мы и не думаем ссориться, – Виолетта потянулась к нему и поцеловала в губы.

Поцелуй был продолжителен.

– Ну, ты даешь … А теперь я …

Когда через некоторое время Маша пошла проведать Витеньку и заглянула через щель двери в гостиную, то она увидела такое!

Отец обнимал ее маму и Виолетту, поочередно целовал их, а обе женщины обнимали и гладили отца.

– Слушайте, девчонки … Я слишком сильно пьян, чтобы разложить вас обоих прямо тут на диване … Я слишком сильно трезв, чтобы осу… осу … осуществить это! Поэтому отложим эту операцию до моего прот… прот… протрез… протрезвления! А мое тело надо немедленно уложить на кровать …

– Отведем его?

– Давай.

Женщины подхватили Виктора с двух сторон и потащили к выходу. Но через несколько шагов силы оставили их и они опустили Виктора на пол.

– Давай хоть ко мне затащим, – сказала Виолетта. – Сюда ближе всего.

И они втащили Виктора в комнату Виолетты и даже свалили его на диван.

– И часто он у тебя так набирался?

– Не помню … А у тебя?

– У меня – ни разу.

Виолетта стащила с Виктора брюки и пиджак и закатила его тело к стенке, подальше от края. Раздевшись, она поправила одеяло у Витеньки и легла рядом с бездыханным телом.

Когда она укрыла его одеялом и укрылась сама, то бездыханное тело совершенно трезвым голосом пожелало ей спокойной ночи …

Утром, когда Виктор умытый и побритый пришел и уселся завтракать, Лена с мучительной гримасой спросила его.

– Ты, что, всерьез предлагал нам групповой секс втроем? Машка, Костя, заткните уши!

– Так они уже услышали твой вопрос, великомученица!

– Ты права, Виола … У меня не голова, а мусорное ведро с негритянским джазом внутри … Я приняла какие-то таблетки, сейчас должно пройти …

– Покуда вы обе не сможете немного выпить вина … Не напиваться, а выпить немного! То никаких разговоров ни о каком групповом сексе быть не может.

– А потом, значит, может …

– Так почему же не поговорить!

СЕМЬЯ ВОДОСВЯТОВЫХ

За ужином Гриша рассказывал о посещении родителей Олимпиады, куда он ходил с Костей по его просьбе.

– Ну, и как они тебе? – спросил Свиридов.

– Народец тот еще! Сожрут с пуговицами. Или облают как на базаре…

– Поругались?

– Нельзя сказать, что поругались … – Гриша задумался, вспоминая.

– Гриша, родители Липы пригласили меня в гости.

– Ты еще с ними не познакомился?

– Нет. И я … побаиваюсь. Сходи вместе со мной.

– Судя по реакции отца они далеко не сахар. Ладно, пойдем. Когда?

– Завтра после уроков.

Назавтра они втроем – Олимпиада, Костя и Гриша – отправились в гости к ее родителям. Костя нес красивый букет для Пелагеи Филипповны, а Гриша нес скромный торт. По дороге договорились, что Олимпиада будет молчать, Костя тоже будет помалкивать, а говорить будет в основном Гриша.

Олимпиада удивилась, но согласилась. Как показалось Грише, она очень волновалась, скорее даже боялась, но старалась это не показывать.

– Здравствуйте, здравствуйте!

– Это вам, Пелагея Филипповна. Меня зовут Костя.

– А меня зовут Гриша.

После небольшой суеты знакомства все уселись у стола – хозяева ждали одного Костю и их планы, видимо были нарушены приходом Гриши.

Игнат Петрович попытался узнать, а зачем пришел Гриша и кто он такой, но Грише удалось увильнуть от ответа. Потом разговор зашел о делах школьных, но быстро угас.

Но когда Пелагея Филипповна вспомнила, что Олимпиада иногда задерживается якобы для занятий с Костей, то она стала использовать домашние заготовки.

Ее тирады стали энергичными и агрессивными, хотя и безадресными.

С одной стороны Костя ее явно интересовал в качестве будущего жениха, и поэтому она пыталась соблюсти видимость приличия, но, с другой стороны, она постоянно рассуждала о падении нравов, распущенности молодежи и непочитании ими родителей.

– Знаем мы, что это за дружба такая! Глядишь, и принесет в подоле, а потом ищи его! Они такие, современные Отелы, наследил – и поминай как звали!

– А Отелло здесь при чем? Он, вроде, был завзятый ревнивец, – вмешался Игнат Петрович.

– А ты молчи! Не следишь за дочкой-то! Вот где она пропадает почитай каждый день?

– А что, не говорит? – поинтересовался Гриша.

– Какое там! Дерзит родителям! Никаких резонов не слушает! Вот запретила я ей шляться на эти танцы – один разврат там. Так она не послушала и пошла! Приходит поздно – говорит, в кино ходила. А чего в кино ходить, когда дома телевизор есть?

– Дочерь должна родителев слушать и уважать, – опять встрел Игнат Петрович.

– Обратно помолчи, хотя должна уважать и не перечить!

– Не слушается?

– Куда там! Одевается как хочет, а нас не слушает – нет бы одеться прилично, как подобает молодой девушке, так нет же! Наденет черте-что, и все ноги голые!

Современным молодым людям тоже досталось от Пелагеи Филипповны и небольшая передышка на чаепитие лишь прибавила ей сил.

Но Грише это несколько надоело и он вызвал Пелагею Филипповну на кухню и прикрыл дверь.

– Так что ты хотел сказать мне?

– Я хотел напомнить вам, дорогая Пелагея Филипповна, о недавнем прошлом. Совсем недавно вы были причиной серьезной опасности для вашей дочери…

– Да ты что! Да ты соображаешь, что говоришь?

– Материалы о криминальном аборте пока не переданы куда следует только по просьбе Олимпиады. Отвезли Олимпиаду к той бабке вы, никаких мер из-за плохого самочувствия дочери не предприняли тоже вы. И в больнице у нее вы не были ни разу, а я был, и говорил с врачами. Результат организованной вами подпольной операции мог окончиться для Олимпиады весьма плачевно вплоть до смертельного исхода. Хорошо, Костя во время вмешался. А теперь вы ее шпыняете как шалаву какую-то непутевую …

– Моя дочь – хочу и шпыняю!

– Как бы хуже от этого не было. Либо сейчас, либо попозже – как бы дочка не отплатила вам за вашу «любовь» к ней. Руганью не воспитывают.

– Ишь ты, какой воспитатель нашелся! Учить меня будет! Вот бы твоим родителям всыпать за твое такое поведение!

– А вы подумайте над тем, что я сказал. Мы пойдем, чтобы вас не раздражать.

Спокойный тон Гриши все же действовал на Пелагею Филипповну и она проводила Костю и Гришу почти спокойно.

Костя удрученно молчал, а с лавочки около дома явственно донеслось.

– Ты гляди, Липучку уже двое окучивают!

– Может, пощупать этих ухажеров?

– А почему бы и нет? Ходят тут!

Гриша повернулся в сторону голосов.

– Кто-то что-то сказал или мне показалось?

– Парни, ноги! – кто-то узнал Гришу и голоса мгновенно исчезли.

– Что скажешь, Гриша?

– Жалко ее – с такими родителями каши не сваришь …

ОТЧЕТ ГРИШИ

– Так что же ты вынес из этого визита? – спросила Тоня.

– Слушать каждый день такие нотации и выговоры с припевом «вот принесешь в подоле» – это какие же нервы иметь надо! Но ведь она живет с ними, что-то воспринимает от них … Жалко мне Костю – это не для него.

– Он любит Липу … возможно, – тихо заметила Уля.

– Возможно. Но кончится это может плохо, я не сказал ему этого – думаю, что говорить бесполезно. Как, папа?

– Наверное, ты прав. Мое мнение – не дай бог Косте на ней жениться. Плохо будет обоим, да и Скворцовым тоже достанется. А говорить не только бесполезно, а просто нельзя – все он должен понять и решить сам.

– Или они сами, вместе.

– Ты умница, Тонечка! Это был бы наилучший вариант!

– Уля, а Олимпиада учится в твоем классе? Как она в школе? С кем дружит?

– Она перешла в девятый. Стала еще более замкнутой, чем в прошлый год. В классе у нее подруг нет, есть подружка в восьмом, но это Анжела.

– Эта та Анжела, которая … с мальчиками?

– Да, это та самая Анжела, которая давно уже живет с мальчиками. Ее даже в мужском туалете отлавливали, где она …. с мальчиками.

– И что, ничего нельзя сделать?

– Исключить ее нельзя – у нее мать-одиночка. Врачи признают заболевание в слабой степени, а лечить не берутся …

– Как-то это прошло мимо моего внимания … Надо познакомиться с этой Анжелой.

– Толя, ты так это сказал! Дух захватывает!

– Милая, а ведь ты все поняла. И я попробую воздействовать на нее. Ладно, вернемся к Олимпиаде. Что еще можно сказать об ученице Водосвятовой?

– Учится плохо, особенно после больницы. Ее подтягивает Костя, поэтому у нее нет двоек даже по математике. Она сильно изменилась. Я плохо помню, какая она приехала из спортлагеря, но после больницы она сильно похудела, а теперь быстро выправляется. Округляется, – и Уля показала, как именно и в каких местах округляется Олимпиада.

– А мальчики? Обращают на нее внимание?

– Стали обращать. И из нашего класса тоже. Но она ни с кем кроме Кости не ходит. Мишка Косолапый попробовал ее потискать, так здорово получил по шее, что больше ее не трогают. На танцах танцует с Костей, а с другими очень редко.

– А как она к Косте относится?

– Трудно понять. Но из мальчиков она общается только с ним …

ВЕРА ГРАЧЕВА

Перебирая конверты с фамилиями, просящих о приеме по личным вопросам, Свиридов увидел конверт с надписью «В. Грачева» и поднял трубку.

– Соедините меня с Грачевой.

– Вера, привет! Что случилось? В честь чего ты ко мне на прием записываешься? Ах, по личному. Ну, приходи.

Вера Кирилловна Грачева, жена институтского товарища Свиридова, заведовала в городе всем народным образованием, и заведовала неплохо.

– Здравствуй, Верочка! Проходи, садись.

– Здравствуй, Анатолий.

– Зачем записывалась? Могла бы и позвонить?

– Ты извини, я волнуюсь … Я долго собиралась, но все не решалась, и вот …

– Тогда идем в кресло в уголок – я все душеспасительные беседы провожу там.

– Все смеешься … А мне не до смеха … Я насчет Ники …

– Говори.

– Она с этим мальчиком … Живет просто так … Без свадьбы, без нашего благословения … Меня не слушает …

– А как ты думаешь, они с Владиком хорошо живут? Дружно?

– Не знаю … Я там не могу … Она дерзит, он молчит … Не знаю.

– Что ж ты за мать такая, что не знаешь ничего и принять решение дочери не можешь! Ника и Владик любят друг друга! И живут они хорошо. Ты бы видела, какими глазами они смотрят друг на друга, когда Ника прибегает с работы! И вообще внук у вас скоро будет.

– Правда!? Внук или внучка?

– Так пойди и спроси об этом свою дочь, чучело ты мое несусветное!

– Но как же это, не спросив у матери …

– Что она должна была спросить у тебя? Любить или нет? Рожать или нет? Ты сама-то много спрашивала у своей матери, когда к Костику убежала?

– Ну, то я … А что же теперь мне делать?

– Ну и дубина! Да идти к ним в гости, да с подарками, да с цветами, да с открытой душой! Исправлять взаимоотношения! И где в тебе столько дурости помещается? Вроде бы не полная дура, а поди ж ты.

– Ругай, ругай … Ты как всегда прав … Я с дочкой так и не сумела …

Свиридов не стал ей рассказывать, как Ника пришла к нему, когда одноклассник лишил ее девственности, и она плакала от жалости к себе за минутную слабость. И как потом Свиридов популярно объяснил молодому балбесу, чтобы тот больше к Нике не приближался во избежание серьезных осложнений. И как Ника слушала Свиридова, когда он объяснял ей – как ей жить дальше …

И какими словами рассказывала ему про свою любовь к Владику, о их совместной жизни, о планах на будущее …

– Все? Иди сегодня же. И учти, что Костя там бывает, и у него нормальные отношения и с Никой, и с Владиком. А тебя он просто не хочет лишний раз нервировать.

– Костя у меня – золото, хотя и гад, конечно … Ладно, сегодня же пойду к ним.

– Какие еще у тебя проблемы? Или все тихо и спокойно?

– Ты же знаешь, что далеко не так тихо, как хотелось бы. Новые учебники, новые методики, новые идиоты в министерстве. Я тебя не трогаю, решаю все сама, но они могут рассердиться и прислать комиссию для проверки. Тогда мне без тебя не обойтись.

– Но в нашей школе, да и на заводе успеваемость на хорошем уровне, ребята поступают в вузы. Что нужно еще?

– Еще им необходимо как-то оправдывать свое существование в министерстве, а делать толком они ничего не умеют. Поэтому придумывают меры по совершенствованию учебного процесса, суть которых непонятна даже им самим, а не только учителям …

КТО ТАКАЯ АНЖЕЛА

– Хорошо. Если станут очень допекать, я помогу. А скажи-ка мне, что там за Анжела у нас в школе завелась?

– Анжела? – растерянно переспросила Грачева. – Какая Анжела? Ах, Анжела Дудкина …

– Так что же это за знаменитая Анжела Дудкина? Почему я о ней не знал, пока мне Уля не рассказала?

– Ну, Толя … Что рассказывать? Ты сам знаешь, какая нынче молодежь пошла … Ну, очень развитая девочка, рано повзрослевшая …

– Говори яснее.

– Ты знаешь, что теперь половую жизнь молодежь начинает рано, намного раньше, чем в наше время. Вот эта Анжела – пример такого раннего секса. Причем она активно преследует понравившихся ей мальчиков, добивается от них … благосклонности …

– Значит, это теперь так называется?

– Не придирайся. Она вступает с мальчиками в физиологический контакт, причем партнеров меняет очень часто, может заняться этим в школе, даже не особенно скрываясь…

– Ну, и какие меры вы, педагоги, приняли?

– С ней много раз беседовали. Ее осматривал врач, ничего серьезного не нашел. В любом случае отчислить мы ее не можем, она живет с матерью без отца, мать пьет. Не сильно, но пьет. Живут на аэродроме, в бараке.

– Да, там в бараке у нас остались самые невежественные деревенские жители … Наследство от обслуги вертолетного отряда …

– А Анжела лишает мальчиков девственности, и продолжает заниматься этим. И некоторым из мальчиков это нравится. Так?

– К сожалению …

– Почему мне не сказала?

– А что говорить? Она не единственная школьница, которая активно живет с мальчиками. Правда, она намного активнее других, но … Молодежь пошла не та …

– Та – не та. Могла бы и рассказать мне, и я бы принял меры раньше. А теперь она – легенда. У нее даже записная книжка есть с записями о всех своих партнерах, да с оценками.

– О записной книжке я не знала …

– Знала – не знала. Выдрать бы тебя, Врезать по заднице.

– На, врежь. – Грачева встала и повернулась к Свиридову спиной.

– Так бить я буду по голой заднице. Следы останутся …

Грачева резко повернулась и растерянно проговорила.

– Слушай, Толя … Сегодня по голой … по голой не надо … я не готова …

И Свиридов прочел в ее сознании – «Такое белье показывать ему нельзя!»

– Ладно. Когда наденешь то, что можно показывать, приходи – выдеру. Ей-ей, выдеру!

– Спасибо, Толя … Ты же знаешь, что я тебя …

Она наклонила голову, показывая этим, что все помнит и ценит его деликатность.

А ей было чего смущаться, и она хорошо помнила, что Свиридов никогда не напомнил ей о том, чему он однажды был невольным свидетелем …

Когда Грачева ушла, Свиридов вернулся к себе за стол.

«Этой Анжелой придется заняться» – подумал он.

МАМА ВЕРА

Когда Вера Грачева с сумкой, полной соков и фруктов, вошла в квартиру молодых, то …

Около коляски, в которой сидел Иван, на полу сидел Владик и маленький сын Ивана и Алевтины Слава. Вокруг их на полу были разложены инструменты и они что-то делали с коляской Ивана. И весело хохотали.

– Как у вас тут весело! Здравствуйте, мальчики!

Смех оборвался и все уставились на Веру.

– Здравствуйте, Вера Кирилловна … – растерянно поздоровался Владик.

– Я вам помешала?

– Нет, что вы. Мы тут ремонтируем кое-что. Проходите …

– Я только отнесу сумку, – и Вера пошла на кухню, стискивая зубы.

Она убрала продукты в холодильник, заодно хозяйским глазом осмотрев его содержимое, вытерла отсыревшие глаза и вернулась в комнату.

– Ну, и как вы тут живете? А где Ника?

– Ника сейчас придет. А живем мы нормально, хорошо живем.

Маленький Слава собирал инструменты в небольшую коробку с ручкой – оказалось, что на полу разложены и его, детские инструменты. И помогал Владику собирать другие, взрослые инструменты, и при этом не путал их.

Вера прошла и села на диванчик, стараясь расцепить что-то внутри, что мешало ей.

Владик перевалился на колени и подтягиваясь руками поднялся на ноги – это были обычные ходунки, только большие, взрослые.

– Ого, ты делаешь большие успехи!

У Веры это вырвалось совершенно искренне.

Маленький Слава поволок большую коробку с инструментами к столу и с трудом поставил ее на стол. А затем он ушел вслед за коляской Ивана, унося свой инструмент.

– Я вам, все-таки, помешала? А, Владик?

– Нет, Вера Кирилловна. Просто они вас побаиваются, вы очень строгая … дама.

– Ты тоже меня побаиваешься?

– Нельзя сказать, что я вас побаиваюсь, но … Вы слишком строги с Никой, к нам заходите очень редко …

Вера помолчала, сглатывая комок в горле.

– Ты знаешь, для меня все было так неожиданно … Ты, Ника … Возможно, я несправедлива к ней … и к тебе. Но если я постараюсь … если мы постараемся?

– Вот только плакать не надо. А то Ника придет и подумает, что это я вас обидел. Не плачьте!

– Я не буду … Расскажи мне, как вы живете? Она тебя не обижает?

– Что!? Ника – меня? Ну, вы скажете! Да она … Она резкая до грубости бывает, но на самом деле она такая добрая, нежная … Прекрасная!

– Значит, вы любите друг друга? По настоящему?

– А как это – по настоящему? А как – не по настоящему?

– Это… Я тебе потом расскажу, ладно? Лучше расскажи, как вы живете?

– Ну, как … Утром она готовит завтрак и убегает на работу. Потом я занимаюсь упражнениями, работаю, а потом мы втроем идем гулять.

– Втроем?

– Ну, да. Я, Ваня и Милослав Иванович.

– А кто это – Милослав Иванович?

– Так Слава, их сын! На самом деле он Милослав Иванович. Алевтина до сих пор ругается, что Иван сыну такое имя придумал. Потом обед, отдых, выезжаю почитать на балкон. Потом приходит медсестра и начинает меня … истязать. Всякие электропроцедуры. Разогреваю ужин и жду Нику. Часто мы с ней после ужина идем гулять, или смотрим телевизор. На ночь она делает мне массаж, а часто приходит дядя Толя – тогда я ору во всю глотку.

– Почему?

– Дядя Толя делает массаж так, что это никто выдержать не сможет! Но зато здорово помогает, хотя после его массажа я до утра отдыхаю.

– А как Ника?

– Нормально. Уже видно.

– Что – видно? Стой! То есть сиди! Что, правда?

– Правда. Не за горами – и вы станете бабушкой.

– Владик! – Вера не удержалась и схватила его, обняла, затормошила. – Кого ждем?

– Боря говорит, что девочка будет. Но пока это …

Вера закрыла лицо руками.

– Прости, я сделала тебе больно … Просто я так обрадовалась … Я же не знала …

– Вы правда рады?

– Смеешься? Внучка – это же прелесть что такое!

Вера вытирала глаза.

– Я же не ведьма … Еще как рада … Ты оберегай ее, не давай поднимать тяжести … Что я говорю! Ну, ты меня понимаешь?!

Они еще долго разговаривали и Вера не сдерживала себя.

Прощаясь, она попросила у Владика прощения.

– За что, Вера Кирилловна?

– Так. За все … Не длинно тебе выговаривать – Кирилловна?

– Я попробую … мама Вера.

Пришла Ника и Владик проехал за ней на кухню.

– Знаешь, а тут мама Вера заходила …

– Кто!? – Ника не сразу поняла, о ком говорит Владик и, поняв, чуть не села мимо табуретки.

– Мама заходила? И что?

ВЕРУ ОТПАИВАЛИ ВАЛЕРЬЯНКОЙ

А у Грачевых Костя отпаивал валерьянкой Веру – у той была истерика.

– Ника, я не пойму, что с мамой! Иди скорей! – позвонил Грачев.

Прибежавшую Нику встретил настоящий водопад слез.

– Пошли … Пошли к ним … – сквозь слезы говорила Вера.

Так, в слезах, поддерживаемая мужем и дочерью, она снова появилась в квартире молодых.

– Владик, не обращай внимания … Это от радости …

– Слушай, Влад, у тебя выпить найдется?

– Сейчас, папа!

Ника быстро собрала на стол.

Вера умылась, и сидела, изредка всхлипывая.

– Беременным не наливать! – остановил свою собственную руку Костя. – Ей теперь только сок.

– Доченька … Я так рада … – больше Вера ничего сказать не могла от слез, и старательно мочила слезами то Нику, то Костю, то Владика.

Прощаясь, она нагнулась и поцеловала Владика.

– Мама Вера, приходи почаще! – шепнул ей Владик, вызвав новый водопад слез …

ШКОЛА

ОДЕТЬ МАЛЬЧИКОВ

– Гриша, а мальчики … ну, те мальчики пойдут в школу? – спросила Уля.

– А как же! Мама, а нам придется еще одеть в форму тех семерых мальчиков, которые прилетели с нами!