Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая

Впереди, под капотом, утробно мурлыкал 1475-сильный 37-литровый Даймлер-Бенц-605, на приборной доске чуть подрагивали стрелки на подсвеченных шкалах приборов.

Ганс бросил взгляд на приборную панель, туда, где в верхнем правом углу были часы. Прошло уже 10 минут с момента взлёта его штаффеля и около пятнадцати минут с момента взлёта русских штурмовиков. Пора бы им уже и появиться. И точно: на светлой части неба, с востока, приближались тёмные точки. Они росли, быстро приближаясь. Теперь уже можно было их сосчитать. Так, три шестёрки покрупнее – это штурмовики; и шесть пар точек поменьше и повыше – это истребители.

Идут с превышением в 500 метров, нас на фоне тёмной земли не видят – подумал Ганс Грауптнер. Убедившись, что это то, что они ищут, Ганс махнул крыльями своему ведомому, – для скрытности атаки был строжайший приказ не пользоваться радио, и стал строить маневр для атаки, закладывая широкий вираж, чтобы пропустить русских вперёд и на скорости зайти снизу им в хвост.

***

Прошло две минуты. Ровный гул двигателя убаюкивал и успокаивал, самолёты, слегка покачивая крыльями, целеустремлённо шли к цели, каждый нёс по 400 килограммов смерти.

Щелчок в наушниках:

– Не знаю… у меня какое-то чувство, что на нас кто-то смотрит… злобно так…. Я что-то чувствую, Андрюша!

Андрей бросил взгляд на самолёт ведомого, идущий впереди, справа в полусотне метров. Коля Никишин сидел ровно, время от времени поглядывая вниз, на землю. «Хм, Колька спокоен, а Агния как будто что-то почуяла» мелькнула мысль.

Опять щелчок в наушниках:

– Я не как будто, я по-настоящему что-то чувствую. Страшное, чёрное… снизу подползает. Как будто щупальца тёмные к нам протягивает. Как кракен из бездны…

Андрей сглотнул. Помолчал немного, ощущая, как зашевелились волосы под шлемофоном. Стало очень неуютно, он повёл плечами:

– Ладно. Если что подозрительное увидишь – сразу оповести меня. Хорошо? И будь готова открыть огонь.

– Хорошо. И я готова. – Агния, держа пальцы на гашетке пулемёта, широко раскрытыми глазами продолжала всматриваться в темноту под хвостом самолёта.

***

Подходя снизу к русским самолётам, Ганс хорошо видел русские штурмовики, выделявшиеся чёрными силуэтами на светлеющем небе. Главное: сбить первую пару – там идёт ведущий группу командир эскадрильи и его ведомый. Подбираясь снизу всё ближе и ближе к строю русских штурмовиков, Ганс хладнокровно просчитывал последние нюансы манёвра. Так, подойти на полсотни метров, ручку на себя, нос вверх – ведомый первой пары вползает в прицел, залп из всех пяти стволов, резкий отворот вправо – теперь в прицеле сам ведущий, снова залп, ручку от себя, переворот через правое крыло, полупетля вниз, уход на контркурсе. Если всё получится, и в одном заходе ему удастся сбить обоих, то на киле его Густава к 64 отметкам его побед можно будет пририсовать ещё парочку.

Ведущая пара русских уже была почти прямо над головой.

«Так….так… вот! Пора!» Ганс Грауптнер плавно потянул ручку на себя.

***

Неожиданно уши в шлемофоне резанул звенящий от напряжения голос девушки:

– Снизу! Под хвостом! Два немца! Почти под нами!

Андрей, уже готовый к маневру, среагировал мгновенно, резко и до упора выбрав ручку на себя, и одновременно левой рукой двинув вперёд до упора ручку газа. 1720-сильный мотор, проглотив увеличенную порцию топливо-воздушной смеси, взревел, и напористо потащил самолёт вверх. Перегрузка, чуть не расплющив, с силой вдавила Андрея в кресло.

Стрелок Коля Никишин и все пилоты остальной четвёрки Илов, идущих в пеленге сзади и левее, с удивлением увидели, как самолёт Чудилина резко вздёрнул свой нос и как ужаленный, свечкой пошёл вверх. И тут же темноту раскололи вспышки выстрелов крупнокалиберного пулемёта заднего стрелка. Длинная, очень длинная очередь бесконечным огненным снопом ушла вниз, в темноту, мотнулась из стороны в сторону, как бы ища во что упереться, и наконец, через секунду, воткнулась в смутный, почти невидимый в темноте, худой силуэт, подкрадывающийся к шестёрке Илов снизу.

***

Русский штурмовик, увеличиваясь, уже почти вполз в прицел, до открытия огня осталось какая-то пара секунд, как вдруг произошло нечто, чего немецкий ас никак не ожидал: Ил-2, идя в общем, плотном пеленге, резко задрал нос, и свечой пошёл вверх, а из задней огневой точки в его сторону рванулся плотный пучок трассирующих пуль. Ганс судорожно бросил свой истребитель в сторону, но поздно – огненная струя из трассеров, шарахнувшись из стороны в сторону, через какие-то мгновения упёрлась в его самолёт…

***

Ведущий мессершмитт взорвался, раскидывая в разные стороны горящие обломки, а трасса пулемёта метнулась к следующей смутной тени, и несмотря на то, что пилот ведомого мессершмитта мгновенно среагировав, бросил машину вниз, она зацепила и его.

Почувствовав всем телом потерю скорости (задница оторвалась от чашки сиденья), Андрей отдал ручку от себя, и его Ил-2, оказавшийся выше и сзади метров на 200 от основного строя, тяжело перевалившись в верхней точке горки, опустил нос и вошёл в пикирование. Андрей хорошо видел, как все стрелки ушедших вперёд Илов стали отчаянно высаживать вниз, в темноту, очередь за очередью, отгоняя остальные истребители противника. Два Яка сорвались с высоты вниз, преследуя нападавших. Сбитый Агнией мессершмитт отдельными, пылающими обломками, валился вниз.

Андрей, разогнав скорость в пикировании, плавно догнал свою эскадрилью и аккуратно занял своё место в строю. Пролетая мимо самолёта Ильи Кутеева, он увидел, как тот, глядя на него, покрутил пальцем у виска, комэск же, открыв форточку и обернувшись назад, погрозил ему кулаком, а Коля Никишин в восхищении показал большой палец.

Выдохнул, чуть пришёл в себя, и с трудом уняв дрожание кончиков пальцев, щелкнул кнопкой СПУ:

– Агнюша, ты как?

Пауза, ответный щелчок:

– Вроде нормально…. Только тошнит немного….

– Ничего, это пройдёт.

– Андрюш, я ведь попала?

– Ого! Ещё как! Она ещё спрашивает! Да его в лоскуты разорвало! Ты же видела, как он горящий падал! И как ты его почувствовала?!

– Не знаю…. Это как…. Как… Вроде какого-то злого взгляда, что ли. Страшный, жуткий, прилипчивый. Как будто огромная, мерзкая тварь липким, вонючим языком ощупывает тебя, перед тем, как сожрать! У меня до сих пор дрожь по всему телу… За тебя сильно испугалась. Что не успею…

– Ну и ну! Чудеса, да и только, – только и мог вымолвить Андрей.

Пересекли линию фронта, углубились на вражескую территорию и через три минуты всё группой плавно повернули на 90 градусов влево. Через минуту полёта сделали ещё один разворот влево на 45 градусов. Теперь светлая часть небосклона с готовым вот-вот показаться из-за горизонта солнцем оказалась прямо по курсу. Впереди, отражая своей поверхностью небо, блеснула извилистая лента реки.

Щёлкнуло в наушниках, и с шумами эфира в голову ворвался голос командира эскадрильи:

– Внимание, цель перед нами, вторая эскадрилья – заходим слева, работаем с левого круга.

Андрей увидел, как самолёт комэска стал закладывать пологий левый вираж, и последовал за ним. Остальные четыре самолёта их шестёрки повторили этот манёвр, сохраняя строй правого пеленга. Третья же эскадрилья, напротив, стала пологим виражом плавно уходить вправо. Первая эскадрилья продолжала идти по прямой. Шесть пар Яков разделились на четыре звена: по две пары разошлись вправо и влево, прикрывая вторую и третью эскадрильи, последние две пары остались с шестёркой штурмовиков, идущих прямым курсом.

Край оранжевого солнца показался над кромкой земли, сразу стало светлее. Две ударные шестёрки Илов, каждая сохраняя строй пеленга, гигантскими клещами обхватывали район нахождения немецкой переправы, которая уже была отчётливо видна: два наведённых моста, по которым шли вереницы машин, танков, и прочей техники. Самолёт комэска стал совершать правый пологий вираж, выходя почти в лоб второй шестёрке илов.

А первая эскадрилья уже начала своё пологое пикирование на враз заговорившие зенитки фашистов. Андрей видел, как тоненькие дымные трассы, увенчанные маленькими огненными шариками, потянулись в веренице из шести тёмных чёрточек, к которых угадывались самолёты первой эскадрильи. Было хорошо видно, как самолёты первой эскадрильи отработали по позициям обнаруживших себя зениток ЭРЭСами, а потом засыпали их мелкими осколочными бомбами. Четвёрка Яков, оттянувшись выше, тёмными мухами шустрили на высоте, выполняя противозенитный маневр, но не теряя при этом из виду своих подопечных.

– Увеличиваем дистанцию! – ворвался в наушники голос комэска, когда левый мост оказался у них по левую руку. Ведущий Ил заложил крутой вираж влево, вываливаясь из строя. Выдержав 3-х секундную паузу, Андрей сделал тоже самое, оказавшись за хвостом ведущего уже на дистанции 300 метров. Оставшиеся четыре самолёта в точности повторили манёвр, растянувшись в длинную вереницу.

Войдя в пологое пике вслед за командиром, Андрей перехватил ручку левой рукой, а правую положил на рычаг ручного сброса бомб. «Ну же…. Ну же…» пульсировала в голове мысль – «почему он не бросает?» Наконец, от ведущего самолёта отделились четыре жирные, толстые капли, и разгоняясь в свободном падении, устремились вниз. Андрей дёрнул рычаг сброса, самолёт, вмиг полегчавший на четыре центнера, ощутимо тряхнуло. Через пару секунд внизу рвануло так, что самолёт Андрея подбросило, как на ухабе. Рвануло, уже сзади, второй раз. «Это мои!» Мелькнула мысль. Самолёт комэска пошёл с набором высоты в левый вираж, замыкая круг.

Круг замкнулся, ведущий пошёл на второй круг, снижаясь над переправой, чтобы атаковать ЭРЭСами. К атакующим самолётам уже потянулись трассы малокалиберных зениток. Много, очень много. Значит, не всех заткнули… А может, какая-то часть при атаке первой эскадрильи просто молчала, не обнаруживая себя. Андрей, вслед за самолётом командира эскадрильи спикировал на ближайшую к нему зенитку и накрыл её залпом ЭРЭСов, пролетая над рухнувшим мостом, ухитрился дать прицельную очередь по ещё одной зенитке за мостом.

На третьем круге прошлись, как и было решено заранее, по технике, успевшей переправиться на этот берег. Патронов и снарядов не жалели, перемешали всё в кашу. Сделав третий заход, командир разорвал круг, и со снижением пошёл в сторону леса

– Ребята, кончай работу, уходим! – послышался в наушниках его голос.

Шестёрка Илов, отработав по целям, снижаясь до бреющего полёта, на максимальной скорости уходила в сторону от переправы. Отлетев на пару километров, и дождавшись, пока прекратится огонь зенитной артиллерии немцев, группа собралась на змейке, и, сохраняя высокую скорость, прижимаясь к земле, пошла на восток.

– Агнюша, ну, как ты?

Через долгую паузу – щелчок в наушниках:

– Да вроде ничего так…. Укачало меня опять. Тошнит… Ой, плохо мне… бе-е-э-э.

– Ну, держись! Скоро прилетим. Ты сегодня – молодец!

– Ага…

Глава 29. Качай её!

Сели, зарулили. Заглушив мотор, и выпроставшись из своей кабины, Андрей прошёл по крылу до фонаря стрелка, открыл замки, откинул вбок фонарь. Девушка с бледно-зелёным лицом сидела на ремне, нахохлившись, как маленький воробей на жёрдочке, пристёгнутая стальным тросиком с карабином к борту самолёта. Широко расставленными ногами она упиралась в задние бронедверки, а руками крепко держалась за пулемёт. Подбежавшая Шурка с разбегу взлетела сзади на крыло.

– Слава Богу! С возвращением, командир! – от избытка чувств она обняла Андрея, и уже обращаясь к Агнии:

– Агнюша, ну ты чего? Вылезай! Отцепляйся, давай!

– Не могу… – та чуть не плача, – всё кружится, и тошнит…. И я тут опять… – она горестно всхлипнула.

– Ну, хоть не вырвало в этот-то раз? Что, опять вырвало? – Александра заглянула в кабину: – Ох, ё-ё-ё! Матушки мои! Ну и ладно, я всё уберу, не переживай, давай-ка, милая, выкарабкивайся! – Шурка стала отстёгивать ей тросик.

Вдвоём с Андреем они буквально волоком вытащили её из кабины, поставили на землю. Её здорово качало из стороны в сторону.

– Она у нас сегодня герой! – снимая шлем, и вытирая пот со лба, сказал Андрей.

– Да ну?! А что было? – Александра широко распахнула глаза.

– Фрица сбила. Да так сбила, что только ошмётки полетели. В лоскуты! И самое интересное: никто кроме неё этого фрица не увидел – он, гад, в темноте, снизу подобрался. И она его сняла, представляешь?!

– Вот это да! – восхитилась Шурка, и уже к Агнии: – вот ты же молодчина! С почином тебя!

– Ладно, пойдём, доложимся.

– Ой, Андрюш, пойди без меня. Я….я…. – она смущённо скосила глаза вниз, – я тут… мне и на комбез… тоже попало немного… в общем, я… вся испачканная…

На её комбезе под подбородком выделялось большое влажное пятно.

– Да успокойся ты! – стала успокаивать её Шурка, – с кем не бывает! Правда, товарищ командир?

Она вынула из кармана промасленную тряпку, и принялась размазывать то, что было у Агнии на груди, по всему комбинезону.

– Конечно! Подумаешь, ерунда! Никто и не увидит! – кивая, подтвердил Андрей, – просто вспотела немного, и все дела! Я тоже весь мокрый от пота.

– А ну-ка, дайте посмотреть на главного снайпера!!! – заорал Коля-егоза, выскочив из-за борта их самолёта. Как он подбегал, они не заметили – борт их самолёта закрывал от них самолёт комэска.

Он облапил её и стал тискать со словами:

– Ну ты, Огонёк, даёшь! Ну, ты молодец! Ай, да умница! И как ты их углядела-то, а?! А как срезала!

Увидев мокрое пятно у неё на груди, бросил взгляд на Андрея, потом на Шурку, втянул ноздрями воздух, принюхиваясь, кашлянул в кулак и изрёк:

– Фигня! Не считается! При такой болтанке травят все! Обоссысь, обосрись, но боевую задачу выполни! Задача выполнена?! – он посмотрел на девушку, смущённо прячущую взгляд, – выполнена!! Какие могут быть вопросы? Вон, Веселовский в первом вылете вообще полные штаны навалил! Аж до коленок отвисли! И до сих пор, кстати, ни одного фрица так и не сбил!

– Всё равно никуда не пойду…. Пока не отмоюсь, – она сокрушённо вздохнула.

– Поздно, – филосовски изрёк Коля Никишин, – они уже здесь, сейчас будут поздравлять.

И точно – к ним бежала нестройная толпа лётчиков и стрелков. И напрасно Агния, ойкнув, пыталась спрятаться за спину Андрея: два десятка сильных мужских рук с воплями:

– Качай её!!!

подхватили, подбросили в небо, потом поймали, и снова подбросили, и так много раз, несмотря на её мольбы. Наконец, набросавшись вдоволь, поставили ногами на землю.

– Ой, мужчины…. Я ж упаду…. – она действительно стала падать – ноги её уже не держали.

– Зачэм на зэмлю ставыть? – Жорик подхватил оседающую на землю девушку, и отдавая её Андрею на руки, продолжил: – вот так нада! Нада прямо на руки атдавать! Ват так и насы тэпэр! На руках!

***

Мотористы, техники, вооруженцы, как муравьи облепили вернувшиеся самолёты и стали готовить их к повторному вылету.

– Нет, ну вы посмотрите, а! весь ствол синий! Это ж как надо стрелять-то?! – это Лушка, добравшись до турельного Березина, начала возмущаться. Ствол крупнокалиберного УБТ действительно, был в цветах побежалости, что свидетельствовало о его явном перегреве в процессе стрельбы.

Заглянула в нутро патронного ящика:

– Ну да, почти полкоробки нету. Ты что, треть боекомплекта одной очередью высадила, так что ли? – уперев руки в бока, она грозно посмотрела на стоявшую рядом Агнию. Та в ответ только захлопала глазами, не понимая, в чём её вина, и за что её так распекают.

– Я стреляла… да, – она оглянулась по сторонам, ища поддержки. Никого из близких ей людей рядом не было, и ей стало неуютно.

– Стреляла она! Вот ствол-то и расстреляла! Что с ним таким теперя делать, а? Тока менять!

Она стала дёргать ручку перезарядки пулемёта:

– Ё-моё! Ну конечно, ещё и это! Заклинило нахрен! Дульце гильзы оборвало!!

– Лушка, ты чего разоралась? – попробовал её укоротить усатый пожилой моторист их звена, которого все звали дядя Юра.

– А кому возиться-то, а? Мне и возиться! Я ещё и не так разорусь!

Андрей, в этот момент получал наставления от Славы Миронова, стоя рядом с ним у его самолёта, здесь же был и стрелок Коля. Услышав вопли Лушки, и увидев стоящую внизу с поникшей головой Агнию, сорвался с места и помчался к своему самолёту. Коля бросился за ним. Комэск постоял пару секунд, раздумывая – вмешиваться или нет. И тоже решительно зашагал к самолёту Чудилина.

– А ну-ка, молчать! – грозно рявкнул Андрей, подбегая. Агния тут же спряталась за его широкую спину.

– Ты чего тут… бл… моего стрелка обижаешь, а? Что за херня?! – сорвался он цепным кобелём на Лушку.

– А вот такая херня! – не унималась Лушка, – тут работы на пару часов, и где я вам ствол новый возьму?

– Эта девчушка, между прочим, сегодня всю эскадрилью спасла! – сказал сразу врубившийся в создавшуюся ситуацию Коля. – Она такого фрица сняла, которого даже я не смог бы, вот так! И поэтому ты сейчас не только новый ствол, ты ей новый пулемёт поставишь, понятно?! И на всё тебе четверть часа!

– Ишь, какой камандир нашёлси! – ехидно сжимая губы и прищурившись, Лушка упёрлась кулаками себе в бока, – новый пулемёт! Да игде я его вам возьму-то? Сергей Макарыч ещё третьего дня сказал, что ничего не даст.

– С Макарычем я договорюсь, – спокойно сказал подошедший комэск, – Лушка, уймись. Она действительно не виновата. В тот момент по-иному было нельзя. Иначе половина эскадрильи не вернулась бы.

Лукерья фыркнула, и недовольно засопела, отсоединяя патронную коробку с остатком ленты.

Слава Миронов, хмыкнул, поправил ремень.

– Снимай пулемёт, – это Лукерье, потом, повернувшись к Андрею: – Андрюха, пойдём к Макарычу. Сейчас всё решим.

Коля остался контролировать процесс снятия пулемёта, Агния от греха подальше, заторопилась вслед за Андреем и Славой.

– Наделала я вам хлопот, – виновато оправдывалась она, – я же не знала… что такую длинную очередь давать нельзя…

– Да всё ты правильно сделала! Так было надо! Ты не только нас с тобой, ты пол эскадрильи спасла. И плевать на этот посиневший ствол! – ободрил её Андрей, и решительно рубанул воздух рукой: – главное, что фрица того в землю закопала! Так и надо их! В лоб! И без выходного пособия!

Проблема, действительно, решилась быстро: через полчаса на штурмовике под номером 7 стоял хоть и не новый, но совершенно исправный УБТ.

– Ты вот что, Огонёк, – давал наставления Агнии Колька, – ты длинными очередями не сади, ты короткими бей – оно и точнее, и ствол не раскаляется. Да и боекомплект экономится. Длина очереди – не более 10 выстрелов за раз. А лучше – короче. Усекла?

– Ага, – она кивнула в ответ.

– А вообще…. Ты знаешь, Огонёк, тебе бы ещё и Папашу в кабину. Да пару дисков запасных.

– Кого, кого? Чего? – округлила глаза девушка.

– Ну, папашу…. – Колька испытующе посмотрел на хлопавшую глазами девушку, и поняв, что она не врубается, пояснил: – ну автомат, ППШ.

Агния продолжала хлопать глазами, потом, сделав жалобное лицо, умоляюще попросила:

– Ну не мучай меня, объясни мне, про что ты говоришь…

– Так, пойдём, – он решительно взял её за руку, и повел к своему самолёту.

– Вот ей богу, ты как лунатик! Ты что, с луны свалилась? Хотя нет – ты с марса! Я помнится, году в 38-м, на лекцию ходил, в клубе у нас была. Так вот, лекция называлась так: «есть ли жизнь на марсе?» Уж не помню, о чём там речь шла, но суть вроде такая: жизнь то ли есть, то ли нет её, но пока это точно никто не знает.

Он подсадил её на крыло:

– А я вот думаю, что всё-таки жизнь там есть, там такие, как ты живут! – он откинул вбок фонарь, ткнул пальцем в притороченный ремнями к борту пистолет-пулемёт ППШ: – вот, это и есть ППШ. Поняла?

– А, поняла! У нас с такими солдаты аэродром охраняют! – просияла она.

– Ну, наконец-то! – выдохнул с облегчением Коля.

– Коль, ну зачем мне это, а? У меня же пулемёт есть? Да и не умею я стрелять с этой штуки-то! Она и тяжёлая, поди…

– Тяжела-а-ая! Стреля-я-ять она не умеет! Пулемёт у ней есть…. А вот сядете вы на вынужденную, да ещё на немецкой территории, чем от немцев отстреливаться-то будете? Пукалками вот этими? – он ткнул пальцем в кобуру висящего у неё на поясе ТТ, – много не настреляешь. А автомат – это сила! И гранат ещё штуки три-четыре в запасе иметь неплохо. Оч-ч-чень полезная штука! Иногда.

– У нас есть одна…. – робко сказала девушка.

– Одна? Это хорошо. Но мало. И ППШ надо обязательно. Я вам помогу – просто так не получится. В БАО не дадут – там всё по счёту.

– А как тогда?

– Этот-то я у… – он на секунду замолк, не желая выдавать какую-то свою тайну, – не скажу где… выменял. На шило.

– На что?

– На шило, ну, то есть, на спирт. Там интер-р-р-ресная история с этим спиртом тогда получилась! – Коля пригоршней зачесал волосы назад и мечтательно улыбнулся, вспоминая что-то очень приятное, – но думаю, можно и на сгущёнку, шоколад, на курево там…. Но это, если «Казбек» только. На самом-то деле всё не так просто: оружие за каждым бойцом записано, на каждом автомате номер выбит. Но есть варианты… – он заговорчески подмигнул, – короче, подумаем, как это сделать. Ладно, пойдём, а то вон, гляди – лётчики наши идут, похоже, что-то намечается.

Глава 30. Добить переправу!

Ещё до обеда поставили очередную боевую задачу: у разбитой утром переправы скопилась куча так и не переправленной на тот берег техники. Вот её-то, пользуясь моментом, и надо было добить.

Было принято решение лететь не откладывая, тем более, что самолёты стояли уже заправленные и с загруженным боекомплектом. На этот раз в бомбоотсеки половины штурмовиков загрузили по 96 ПТАБов60, а вторая половина несла в своих крыльевых бомбоотсеках по три десятка 10-килограммовых осколочных АО-10. Точно так же, как и в первый вылет, всем подвесили по четыре ЭРЭСа. И точно так же, как и тогда, для облегчения взлёта баки залили не «по самую пробку», а на 2/3 – лететь было недалеко, как говорится, «за забор».

Погода, похоже, вознамерилась быть отменной до самого заката, поэтому стали готовить к вылету и первую эскадрилью, чтобы она была на подхвате на случай, если после обеда поступит ещё какая-либо боевая задача.

– Слушайте сюда, хлопцы, – командир эскадрильи капитан Вячеслав Миронов держал планшет с картой, – на этот раз никаких финтов с заходом с запада не делаем, атакуем с ходу – солнце уже высоко. Далее: никаких хитрых маневров, как в первом вылете – тут не до жиру. Летим прямо в лоб – мы в то место, где был левый мост, шестёрка с третьей эскадрильи – правее, где был правый. И там, и там полно техники. В районе цели нас наверняка уже ждут, – он обвёл взглядом хмурые лица, – с оркестром. Думаю, что и истребители подтянут. Да и зенитки все, что были, уже наверняка успели восстановить. Хорошо, если новых не успели подкинуть для нашего полного счастья. Поэтому тактика такая: идём правым пеленгом, за 15 км до цели переходим на бреющий, за три километра до цели делаем горку, на планировании увеличиваем дистанцию до 100 метров между самолётами. Делаем один, повторяю – один заход! В скопление техники бьём ЭРЭСами, причесываем пушечно-пулемётным огнём, и на выходе бросаем бомбы. Там не промахнёшься! Никаких вторых и третьих заходов! Всю нагрузку сбрасываем за один заход! Всем понятно?

И опять, как перед первым вылетом, общее молчание было ответом. А что было говорить? Все они были битые и опытные бойцы, и каждый понимал, что иного способа выполнить боевую задачу нет – лишняя минута нахождения над целью в таких условиях может привести к невосполнимым потерям.

– Все хлопцы, по коням. Вылет через 5 минут.

Взлетели на этот раз в уменьшенном составе – двумя шестёрками. Точно также, проходя над аэродромом истребителей, подхватили свой эскорт в составе двенадцати Як-7Б.

Через пять минут после подхвата Яков вся группа из двух шестёрок Илов стала плавно уменьшать высоту, пока не перешли на бреющий полёт. Тяжёлые машины почти стригли верхушки сосен, и приходилось уделять повышенное внимание пилотированию. Идти плотным строем и без того достаточно трудно: надо не только активно шуровать ручкой и педалями, но и постоянно работать газом, пытаясь удержаться на необходимой дистанции за ведущим. А тут ещё и земля рядом…

Агния, сидя на широком ремне в своей кабине, с любопытством оглядывалась по сторонам: при полёте на высоте считанных десятков метров картины зимних пейзажей так стремительно проносились мимо, что захватывало дух. Хотелось поделиться своими ощущениями с Андреем, но ловя его мысли, которые были заняты исключительно пилотированием самолёта, она понимала, что любым разговором она может ему сильно помешать, поэтому сидела и помалкивала. Полчаса назад, присутствуя вместе со всеми стрелками при постановке боевой задачи, она хоть и не поняла до конца всех тонкостей предстоящего вылета, но легко улавливая мыслеобразы присутствовавших пилотов, девушка со всей чёткостью осознала, что дело им предстоит крайне трудное и рискованное. И ещё неизвестно, что лично ей предстоит сегодня сделать для того, чтобы защитить Андрея от смерти.