Созвездие. Серые кардиналы

– Ваш дедушка предпочитает никого не посвящать в свои планы, ваше высочество.

– К сожалению, эту черту унаследовал и мой отец. Никогда не знал, что у него на уме, – принц поморщился. – И со мной он никогда не говорил об этом… Анвест вообще никогда не говорил со мной. – Лери начинал злиться, как всегда, когда речь заходила о семье. – А потом он и вовсе уехал на юг, в шахты. А ведь, Мар, мне было всего четыре года. Неужели ему было настолько плевать на судьбу собственного сына?

– Ваше величество, ваш отец был мудрым, но крайне скрытным человеком, так что мы можем только догадываться о причинах его решений.

– Знаешь, Мар, иногда мне кажется, что я вовсе и не его сын. Иначе, почему он ко мне так относится?

– Мой принц, – ласково прикоснулся к руке Лери старый слуга, – ваш отец всегда был любящим семьянином, но гибель вашей матери вместе с вашим нерожденным братом, изменила его, сделала замкнутым и отчужденным. Я присутствовал при встрече вашего отца с дедом сразу после гибели престолонаследной принцессы. Анвест заявил Фели, что отказывается от притязаний на корону и желает уехать подальше от столицы. Ваш дедушка пытался уговорить вашего отца остаться, но он был непреклонен. Не вините его, горечь потери съедала вашего отца изнутри, он отказался от всех Анастарианских устоев и поддался свои слабостям.

– Да, мой отец всегда был слаб. Если бы он когда-нибудь взошел на престол, в народе запомнили бы его как Анвеста «Слабого», – язвительно заявил Лери. – Так что даже к лучшему, что он отказался.

Мар покачал головой:

– Мы не в праве, ваше величество, судить о том, что правильно, а что нет. Наши потомки рассудят нас.

– Твоя мудрость и доброта восхищает меня, – Лери поднялся из ванны и обнял Мара, намочив его одежду. – Возможно, тебе есть лучшее применение, чем приносить мне еду и развлекать разговорами… Готов ли ты стать Священным помазанником Анастасии? – укладываясь обратно в ванну, спросил принц.

– Мне лестно ваше предложение, благодарю вас за него, – Мар слегка наклонил голову в знак признательности. – И все же я простой слуга и тем более мужчина. Помазанником Анастасии должна быть женщина, ибо кто, как не она, может проявить столько любви и кротости к человеку? И вы об этом знаете, ваше высочество.

– Да, ты прав, в очередной раз прав. Что ж, значит, мне стоит приглядеться к одной из монахинь в местном монастыре.

– Отведите эту честь мне. Я смогу найти для вас достойную женщину, которая по праву займет этот пост.

– Хорошо, Мар, займись этим. Я тебе полностью доверяю. Но я вот подумал, правильно ли будет называть ее помазанником? Не стоит ли придумать что-то более подходящее?

– Ваше высочество, став императором, вы будете иметь полное право изменять законы и названия в соответствии с вашим разумением.

– Это я знаю, но все же спрашиваю твоего мнения.

– Я считаю, ваше высочество, что ваша задумка имеет под собой основание, однако в вопросах веры лучше быть аккуратным – и, например, спросить у народа. Даже если сарбийцы не одобрят это предложение, им понравится, что вы обратились к ним за советом. Так при любом исходе вы укрепите свое положение.

– Я приму твои слова к сведению, – Лери прикрыл глаза, – а сейчас оставь меня одного, мне нужно немного отдохнуть и обдумать завтрашний день.

Мар привычно поклонился, хотя принц и не мог его сейчас видеть – и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Остановившись в коридоре, он осмотрелся вокруг и улыбнулся своим мыслям. Завтра этот дворец уже не будет прежним. Но сегодня у старого Мара еще очень много дел…

***

На следующее утро император Сарбии Фели Вери проснулся от странного шума. За дверями его спальни кто-то кричал, люди куда-то бежали, роняли что-то на пол. Потом в коридоре послышались тяжелые шаги, и в опочивальню старого императора в сопровождении четырех охранников ворвался его внук, престолонаследный принц Лери Вери.

– Что происходит? – протирая глаза, недовольно обратился к внуку Фели. – Твое поведение недопустимо!

– Фели Вери, вы обвиняетесь в измене родине! Взять его! – скомандовал Лери, с наслаждением смотря, как меняется лицо деда.

Глава 36

Северные леса Шарака

10 день Белого Лета, 2369 г.

– Успокойся уже, Ишенти, не приедет шаман, – раздраженно прикрикнул на дочь Кашенти, высокий серокожий мужчина лет сорока с темными узкими глазами, и, поправив шерстяную накидку, вышел из урлука[48].

– Но он обещался, – вся в слезах выбежала за ним темноволосая девушка лет двадцати.

Кашенти остановился на краю площадки. Отсюда открывался чудесный вид на горную долину, покрытую бесконечным зеленым хвойным лесом, купавшимся в солнечных лучах.

– Нам придется самим избавиться от него.

– Нет, – испуганно замотала головой Ишенти, – ты помнишь, что писал шаман в посланиях? А сколько наших людей, всего лишь случайно поранившихся об него, нам пришлось сжечь? Это само воплощение Аунти[49]. Что ты сделаешь? Выбросишь его в реку – отравишь рыбу, а отравишь рыбу – отравишь человека. Спрячешь – волк найдет, или дети наших детей откопают. Зло найдет способ вернуться. Ты готов взять на себя такую ношу, отец?

– Ты права, Ишенти, – Кашенти вздохнул, хмуро глядя  на зеленые верхушки сосен.

– Чувствуешь? – вдруг настороженно спросила девушка, переменившись в лице.

– Да, ветер поменялся. Сюда кто-то идет. Неси мой лук.

Девушка забежала в урлук и вернулась с небольшим охотничьим луком и колчаном.

– Кто идет? – грозно выкрикнул Кашенти, натянув тетиву и направив острый нос стрелы вниз – на освобожденную от деревьев небольшую площадку сразу под уступом, на котором стоял.

– Не стреляй, вождь, – послышался из-за деревьев знакомый голос. Это был Авенти, воин их племени, посланный за шаманом.

– Кто это с тобой?

– Шаман.

– Я не узнаю его. Что случилось с предыдущим?

– Отправился к своему богу, – вставил на исинте[50] незнакомец.

– Подойдите ближе! – скомандовал вождь.

Из-за деревьев вышли два человека, являвшие собой полную противоположность друг другу. Авенти – низкого роста, коренастый, с узким разрезом черных глаз, весь обросший, с густой бородой цвета горького шоколада. Он был одет в серые выцветшие на солнце лохмотья, а мощные плечи скрывала самодельная накидка из шкуры оленя. Его спутник оказался чисто выбрит, только на голове заплетена светло-русая коса до плеч, издалека сливавшаяся с его молочной кожей. На новом шамане был надет ярко-красный халат и круглая шапочка, едва прикрывавшая макушку.

Ишенти принесла веревочную лестницу. Закрепив один конец за специальные колышки, она скинула другой вниз. Авенти, уже привыкший, ловко вскарабкался по лестнице, а вот гостю понадобилось несколько попыток, чтобы приспособиться и залезть наверх.

– Как я рад вновь видеть тебя, – вождь обнял Авенти.

– И я рад вернуться домой.

Кашенти повернулся к незнакомцу:

– А тебя как звать? Где ты научился так искусно говорить на исинте?

– Я – Асхарамагунтери, вождь. Можно коротко Асха. На исинте говорит ветер, а я всего лишь умею слушать, – вежливо произнес тот и поклонился.

– Проходи. Будешь нашим гостем, – соблюдая традиции, вождь обнял Асху и пригласил внутрь урлука.

Шаман уже бывал в рукотворных жилых пещерах, но эта оказалась просторнее и уютнее других. Даже Асха с его почти двумя метрами роста мог, не сгибаясь, стоять в урлуке Кашенти, и еще место оставалось. Внутри вдоль стен размещались четыре сколоченные из досок кровати, массивные сундуки и небольшие столики. Для удобства и возможности разделить пространство пещеры на небольшие комнатки между кроватями стояли деревянные ширмы, сейчас сдвинутые к стенам. В центре урлука из камней был выложен очаг. Вход плотно закрывали шкуры сразу двух медведей.

– Даже царь позавидовал бы вашему урлуку, – сделал шаман комплимент хозяину.

– Благодарю. – сдержанно улыбнулся вождь. – Вы верно голодны с дороги? Дочь скоро принесет мясо и ленти[51] . Будем кушать.

– Вождь, разрешите мне помочь Ишенти? – вызвался Авенти.

– Она будет рада твоему обществу.

Юноша подскочил и выбежал из урлука. Кашенти проводил его взглядом и, улыбаясь, принялся разводить огонь.

– Где ваша жена? – усевшись на одну из кроватей, поинтересовался Асха.

– Он погубил, – вождь достал из-за пояса небольшой сверток и протянул шаману.

Асха мельком глянул на осколок белесого металла, завернутый в плотную кожу, и спрятал проклятый обломок в поясную сумку.

– Братство позаботиться, чтобы никто больше не пострадал от него, – заверил Асха.

– Как умер старый шаман? – вдруг поинтересовался вождь, когда в очаге вспыхнул огонь.

– Сгорел на корабле. В порту случился пожар.

– Страшную судьбу уготовил для него Аунти, – посетовал вождь.

– Не только для него, – грустно заметил Асха. – Если наше братство потерпит поражение, всех нас ждет большая беда.

– О чем ты говоришь? – нахмурился Кашенти.

– Грядет древнее зло, что дремало в мире духов несколько тысяч лет. – Шаман был скорее печален, чем испуган.

– В нашей ли власти остановить это?

– Один свой шанс мы уже упустили, – пожал плечами Асха. – Асхаратул предупреждал нас, но мы не смогли исполнить его волю.

Кашенти задумчиво посмотрел сквозь языки прирученного пламени в очаге и сказал:

– Моя вера говорит, что будущее изменить невозможно. Если вам предначертано спасти всех нас от древнего зла, значит, вы спасете. И даже Аунти не в силах будет вам помешать. Но если нет…

Их разговор прервали Авенти и Ишенти, принесшие глубокую деревянную сковороду с вареным мясом под сосновым соком и деревянный же кувшин с ленти. Поставив все на пол возле очага, Ишенти достала из-за пояса двузубые металлические вилки для мяса.

– А где же кубки? – возмутился Кашенти. – Мы же не звери, чтобы пить из одного бочонка.

– Я сейчас принесу, – ответила Ишенти.

– Я помогу, – тут же откликнулся Авенти.

И оба снова, радостно смеясь, выскочили из пещеры.

– Любоооовь! – протянул вождь. – Скоро замуж выдавать, – грустно вздохнул он, продолжая глядеть вслед ушедшей дочери.

– Вы доверяете Авенти? – поинтересовался Асха.

– Как родному сыну. Пока бери мясо. Медведь. Сам убил его собственными руками, – Кашенти гордо показал шаману свои огромные мощные руки, украшенные сбитыми и запекшимися мозолями, а потом подал пример, первым нацепив кусок мяса на вилку. – Ты что-то знаешь о судьбе моей дочери, шаман?

– Я много чего знаю, но не обо всем могу говорить, чтобы не нарушить равновесия, – уклончиво ответил Асха.

– Мне стоит беспокоиться? – насторожился Кашенти.

– Авенти будет ей не единственным мужем – это все, что мне дозволено сейчас сказать тебе.

– Спасибо, шаман, а теперь прошу – отведай мяса, иначе дух леса – Ольшенти – не поймет меня.

Асха наклонился и нацепил на вилку кусок медвежатины, щедро покрытый густым, пахнущим хвоей соусом.

Когда молодые люди вернулись в урлук, вождь разлил настойку по деревянным кубкам. По традиции, первыми глотками чествовали Ольшенти. Пригубив ленти, Асха сморщился и поспешил закусить мясом. Настойка оказалась весьма крепкой. Остальные даже не поморщились. Затем пили за духов предков, за ветер, солнце, за светлое будущее… Под конец трапезы Асха с трудом стоял на ногах и его уложили на одну из кроватей.

Наутро Асха с удивлением обнаружил, что чувствует себя отдохнувшим и полным сил. Он даже поделился этим наблюдением с Кашенти. Вождь рассмеялся и сказал, что ленти – дар духов леса воинам племени, оно дарует отдых, но не наносит вреда. Затем они попрощались, и шаман, придерживая потяжелевшую от гостинцев сумку, пустился в обратный путь.

Глава 37

Звездный, Сарбия

10 день Белого Лета, 2369 г.

– Как раз для меня, – примериваясь к трону, весело подмигнул Мару Лери.

– Этот трон создавался для молодого О Шецо[52], ваше высочество, – сдержано ответил старик.

– Теперь во дворце даже дышать стало легче, заметил?

– Ваше высочество, – Мар неодобрительно покачал головой, – вам стоило бы поменьше показывать свою радость. Все-таки для всех ваш дедушка тяжело болен и при смерти.

– Да, ты в очередной раз прав. Но это очень трудно! Как думаешь, хватит ли выдержать неделю перед коронацией?

– Лучше две, ваше высочество. Будет больше времени на подготовку, не стоит спешить в подобных вещах.

– И ты, наконец-то, будешь обращаться ко мне: «ваше величество» и «мой император», – не унимался молодой принц.

– В моих глазах вы всегда были достойны этого.

– Который час? – поинтересовался парень, неожиданно вспомнив, что феррийцы должны прибыть к полудню.

– Половина двенадцатого, мой император, – прищурившись, подыграл ему Мар.

– Как звучит! – самодовольно произнес Лери, расплываясь в улыбке. – Есть новости от Асшары?

– У принцессы все хорошо, ваше высочество. Ваша невеста загорает на Рейском солнышке в сопровождении своего учителя истории.

– Пусть подучит историю. Это правильно. Она должна знать народ, которым будет править. Учителя истории…как его там… проверили?

– Да, ваше высочество. Феро Труа из знатного сарбийского рода. Некогда, еще до Звездопада, его семья была богата и имела влияние в Ренглене. Теперь они имеют средний достаток, два хозяйства в Свитчейсе и дом в Звездном. Также Труа одними из первых вложились в строительство паллиановой дороги в 2366 году. К политике отношения не имеют, живут довольно тихо…

– Это все хорошо, – остановил Лери слугу. – Но феррийцы и без нас узнали о его семье всю подноготную, раз доверили ему сестру. Я спрашивал о нем, как об историке. Стоит ли он шести солнечных в год, которые требует для него моя будущая жена?

– Феро Труа – был одним из лучших студентов на факультете, ваше высочество. Проходил практику на островах Карса, и даже был приглашен и работал в группе Марко Ничко.

Вдруг в тронный зал ворвалась невысокая девушка:

– Ваше высочество! Братья Раши прибыли! Уже во двор въезжают! – доложила она, тяжело дыша и согнувшись, стараясь перевести дыхание.

Лери соскочил с трона и быстрым шагом направился к дверям.

– Какого Лендли[53], я узнаю об их прибытии только сейчас, а не когда они въехали в город!? – на ходу ругался он.

Престолонаследный принц и будущий император Сарбии чуть ли не бегом пересек дворец и, слегка запыхавшись, остановился в прихожем зале. Здесь его уже ожидали братья Раши, тихо обсуждавшие что-то на феррийском.

– Шуа, Сшуа, – широко раскинув руки, подошел к ним Лери, – простите за долгое ожидание! Как добрались?

– Вы слишком веселы для внука, который вот-вот потеряет любимого дедушку, – тихо шепнул ему на ухо Шуа, обнимая в знак приветствия.

Лери тут же стер улыбку с лица, изобразив приличествующую случаю печаль.

– Да, так лучше, – одобрил Сшуа. – Пойдемте в кабинет, нам лучше переговорить в более уединенной обстановке.

– Да, конечно, – согласился Лери и повел братьев туда, где всего полгода назад состоялся его последний разговор с дедушкой.

– Вам пока лучше лишний раз не водить гостей по дворцу, – дал принцу совет Шуа, – мало ли какие ушлые могут попасться.

Сарбиец кивнул.

– Где наша сестра? – поинтересовался Сшуа.

– Греется в Рее в сопровождении Труа. Теплее места не найти.

– Как и более надежного человека, – вставил Шуа.

– Вы так лестно отзываетесь о нем, почему? – удивился Лери.

– О, это давняя история, принц. Феро увидел и узнал меня во время поездки на острова Карса. Он мог рассказать об этом, но промолчал. Благородный поступок истинного дворянина, – ответил за брата Сшуа.

– Вы рассказали ему, куда и зачем едете?

– Не все. Но самое главное он знал, об остальном, будучи неглупым, догадался. Главное, что парень искренне верен истинному правителю Сарбии, то есть вам, – второкровный умело врал и льстил одновременно.

– Значит, он действительно свой человек. Сарбии сейчас очень нужны такие люди, – успокоился Лери, умасленный лестью.

Расположившись в кабинете за дедушкиным столом, принц попросил прислугу принести им по бокалу мосьё 2300 года.

– Дедушка редко разрешал мне использовать запасы из погреба, – посетовал Лери.

– И где же он сейчас? – осторожно поинтересовался Шуа.

– В темнице.

– Много людей знает об этом?

– Четверо охранников и Мар. Остальная прислуга только догадывается о произошедшем.

– Вы можете сказать, что доверяете этим людям, и никто из них не проболтается о случившемся? – вступил в разговор Сшуа.

– Абсолютно. Они знали о готовящемся перевороте задолго до нашего с вами разговора, и никто не проронил ни слова.

В этот момент в кабинет вошел слуга с подносом, на котором стояли три бокала и бутылка из темного стекла.

– После объявления о помолвке, – заговорил Шуа, наблюдая за тем, как слуга открывает бутылку и разливает мосьё по бокалам, – я пришлю вам тысячу бойцов, чтобы усилить охрану дворца, а взамен надеюсь получить столько же паллиановых ружий.

– Они еще недоработаны. Зачем они вам? – по-детски наивно возразил Лери.

– Я питаю страсть к технологическим новинкам… К тому же так работа над усовершенствованием ружий пойдет быстрее, что будет весьма кстати, ведь после вашего выступления отношения с Керцией, Рессарией и особенно Вернийской империей обострятся.

– Почему особенно с вернийцами? – взяв бокал с подноса, спросил принц.

Первокровный посмотрел на брата.

– Вы же знаете, какой это горячий народ, – вступил в разговор Сшуа, – Верны всегда остро реагируют на внешнюю угрозу, а наш союз они наверняка сочтут таковым.

– Думаете, может дойти до объявления войны? Мерта Курта мне представлялся очень образованным и умным молодым человеком, к тому же он получал образование здесь, в Звездном… Думаю, он не способен на спонтанные необдуманные поступки.

– Порой мы не в силах совладать с собственной кровью, – заметил Шуа. – Мерта – верниец, а значит, способен неприятно удивить. Нельзя его недооценивать.

– Поэтому вам необходимо использовать «Кубок Дружбы», чтобы сблизиться с вождем Керции, – добавил Сшуа.

– Как? И зачем? – недоумевал Лери.

– Как – это ваше дело, – продолжил первокровный, – все-таки теперь вы император Сарбии, привыкайте.

– Что касается вашего второго вопроса, – перенял эстафету второкровный, – союзник на нашем континенте важнее, чем за морем. Будь у нас еще одна сестра, мы отдали бы ее за керцийца, – усмехнулся он.

Манера братьев Раши вести разговор, постоянно передавая слово друг другу, гипнотизировала и не давала сосредоточиться. Чтобы потянуть время, Лери сделал глубокий глоток мосьё из своего бокала, в итоге осушив его до дна.

– Поймите, – голос Шуа стал вкрадчивым, – в вас уже видят будущего императора Сарбии, а, значит, будут делать все, чтобы заслужить вашу дружбу.

– На наиболее выгодных для себя условиях, – дополнил Сшуа.

Лери посмотрел в опустевший бокал и потянулся к бутылке:

– Мне повезло, что вы на моей стороне. Мой дед не учил меня, как быть императором, и ваши советы очень для меня важны. Скажите, что я сейчас должен сделать – и я это сделаю.

Братья переглянулись.

Глава 38

Вблизи Брика, Керция

10 день Белого Лета, 2369 г.

– Надежды нет ни на кого! – сокрушался Фейх Карсто, король Рессарии, сидя в карете с верховным вождем Керции Карстом Брюа. – Братьям Раши я не верю, Фели Вери слишком стар, а мальчишка-верниец не способен совладать даже с собственным народом. Поэтому я напросился на встречу с вами.

– Союз? – задумчиво посмотрел на него керциец. – Вы же понимаете, что союзы на пустом месте не заключаются. Но вы правы, скоро мы со всех сторон будем окружены опьяненными властью детьми.

– Я знал, что мой выбор был правильным, – с улыбкой отметил Брюа. – И я пришел к вам не с пустыми руками. Поскольку союз должен быть скреплен кровными узами, я предлагаю выдать свою семнадцатилетнюю дочь Фею Карсто за вашего старшего сына Анхеста.

– Ему же девять лет! – укоризненно посмотрел на него Карст.

– Я познал свою первую женщину в десять, так что еще годик, и ваш парень тоже начнет интересоваться. Или вы считаете, что моя дочь плохая партия вашему сыну?

– Нет, ваша дочь прекрасна, но разница в возрасте… – в голосе керцийца чувствовалось сомнение.

– Я понимаю, – тяжело вздохнул Фейх Карсто, – но нынешнее положение обязывает нас идти на крайние меры. Нас сожрут поодиночке. И еще повезет, если это будет Сарбия или Феррия. Самое страшное, если освободиться Вернийский пчелиный рой. Тогда никакие горы не спасут.

– Давайте не будем спешить с выводами. Но я поразмыслю над вашими словами. Кучер, останови карету! Езжайте к порту, Брюа, нас не должны видеть вместе.

Рессариец вылез из кареты.

– И еще… – добавил Карсто – сегодня не стоит посещать Легран. Сейчас там небезопасно.

Глава 39

Южная Магнолия

12 день Белого Лета, 2369 г.

– Коллега, представляете, какое великое изобретение мы создали! – восхищался молодой Титире, высокий худощавый и светловолосый лаборант. Вечно улыбающийся парень боготворил и свою работу, и старшего коллегу Асе Никимбе, который, впрочем, не разделял восторженности молодого ученого.

– Понимаю, коллега, – устало согласился Асе, седоволосый мужчина с белой кожей и черными глазами, сидевший за рабочим столом в фирменной серой рубашке. Он потер пальцами уставшие глаза. – Но поймите и вы. Мы живем в крошечной Южной Магнолии, и наше изобретение этой стране ни к чему. При первой же возможности его постараются продать одной из стран «Большой пятерки».

– Нет, нет, ну что вы, – занервничал Титире. Он не мог поверить в слова старого ученого, – Ведь это может обеспечить защиту нашего государства!

Асе презрительно цыкнул:

– Юноша, Магнолии не нужна защита, только покровительство. Тем более что мы – незначительный трофей. Так что одевайтесь и идите домой. Завтра нам предстоит провести последнее испытание.

С этими словами Асе поднялся из-за стола и подошел к узкому шкафу у двери. Не смотря на лаборанта, он надел свое длинное до пола серое пальто и серую же шляпу с узкими полями.

– Доброго вечера, коллега, – попрощался Асе и, осторожно прикрыв за собой дверь лаборатории, спустился по лестнице на улицу.

Серое небо, насквозь пропитанное дождем, то и дело орошало город короткими очередями противных капель. Но Асе любил такую погоду – ни жарко, ни холодно и дышится легко, поэтому решил пройтись пешком и не стал брать коляску. Тем более, что он планировал по дороге заскочить в ювелирный магазин присмотреть подарок жене на годовщину их свадьбы. Все-таки сорок пять лет вместе – с университетской скамьи.

На перекрестке с Асе поравнялась карета, из которой высунулось усатое лицо со смешливыми узкими красными глазами.

– Уважаемый Никимбе!

– Имею честь быть знакомым? – удивился ученый, приподнимая шляпу в знак приветствия.

– Нет, но мы это исправим.

– Извините, сейчас я не заинтересован в новых знакомствах. Совершенно нет на это времени. Всего вам доброго. – Асе развернулся, собираясь уйти.

Неожиданно прямо перед ним возникли два высоких мужчины в буро-красных пальто.

– Полагаю, у меня нет выбора? – догадался Асе. В голове промелькнула мысль о незавидной судьбе быть убитым и сброшенным в городскую канализацию.

– Отчего же? Выбор есть всегда, – ядовито усмехнулся серокожий незнакомец.

– Вы знаете, кто я, а значит и что изобрел. Хотите меня убить?

– Зачем же убивать светлые умы? Вы еще послужите на благо народа.

– Чьего народа?

Красные глаза незнакомца блеснули.

– Вы умны. Скоро все узнаете. А теперь хватит болтать, и прыгайте в карету, – он распахнул дверцу, приглашая Асе внутрь.

– Моя жена…?

– Она уже ожидает вас в порту.

***

– Князь нас четвертует! – сокрушался Янгли Мокутаби, тридцатилетний следователь Панглора, нервно поглаживая пальцами подлокотник кресла. Высокий чернововолосый и белокожий магнолиец не спал уже трое суток, о чем явно свидетельствовали темные круги под глазами. – Он не желает верить в то, что Никимбе сбежал.

Следствие об исчезновении профессора Асе Никимбе начали, как только старый ученый не пришел на работу, а дома ни его, ни его жены не нашли. К сожалению, за три дня никакой подвижки не было, и князь дал понять, что недоволен. Поэтому Янгли снова направился в переулок Кенши, где обычно проходил после работы Никимбе. Следователь по второму кругу обошел все прилавки, находящиеся на этой улице, но никто из владельцев, хотя и знали профессора в лицо, не видели Асе в тот день. Положение становилось отчаянным, Янгли уже готов был поверить в магическое исчезновение ученого.