Созвездие. Серые кардиналы

Поймав на улице кучера, Феро отправился в свой новый дом, в новую жизнь. Детство кончилось, теперь он не только понимал это, но и чувствовал. Хотя Труа и не мог сказать, что предыдущие три года были детскими и совсем беззаботными, какая-то беспечность в них ощущалась. Теперь же чувство улетучилось, и в душе поселилась пустота и одиночество.

Зайдя в дом, Труа осмотрел свои новые владения. Небольшая комнатушка, уставленная от стены до стены неразобранными вещами, да тумбочка рядом с кроватью. Феро вздохнул. Едва перевалило за полдень, но ни идти куда-то, ни разбирать сумки не хотелось. Он плюхнулся на кровать и открыл сегодняшние «Звездные вести». Его привлек заголовок на главной странице: «Ученые раскрыли тайну феникса». На третьей странице было интервью со знаменитым ченгуйским ученым Лу Четь.

«– Спасибо, что нашли время на нашу встречу, – начал журналист.

– Вам спасибо, что позвали.

– Расскажите, пожалуйста, что вы открыли в последней экспедиции?

– Мы с моими коллегами впервые смогли наблюдать феникса в его естественной, предгорной, среде. И нам удалось найти ответ на загадку, над которой бились многие столетия.

– Какую же загадку вы разгадали?

– Почему феникс, воспламеняясь, не сгорает! Оказалось, что его кожа под перьями покрыта толстым слоем негорючей смазки, спасающей его от ожогов.

– Это удивительно! А удалось ли выяснить, какую функцию выполняет воспламенение?

– Как мы ранее и предполагали, таким образом фениксы защищаются от врагов. Более того, в данной экспедиции мы смогли наблюдать своими глазами нападение горного орла на феникса.

– То есть воспламенение похоже на выставление иголок ежом?

– Да, очень похоже.

– Я знаю, что оставалась еще одна неразгаданная загадка, связанная с возрождением феникса.

– Да, и эту загадку мы тоже смогли разгадать. То, что на протяжении двух тысячелетий считалось возрождением феникса, на практике оказалось не более чем сбрасыванием шкуры. Старая кожа вспыхивает ярким огнем, превращаясь в пепел, освобождая место новой, молодой коже. Хотя, конечно, некий элемент возрождения, в этом есть, тем более что фениксы живут в среднем двести лет. Неудивительно, что ранее их считали и вовсе бессмертными».

Стук в дверь оторвал Феро от чтения. Пришел Уфран.

– Не ожидал тебя увидеть, – сухо произнес Феро, открыв дверь.

– Ты видел это? – как обычно возбужденно стал трясти газетой перед носом у парня Уфран.

– Что случилось? – отводя от лица газету, спросил Труа.

– Тайну феникса разгадали!

– Да, я только что об этом читал.

– А, ну хорошо, – расстроился Уфран, и хотел было уже уйти.

– Слушай, – вдруг остановил его Феро, – может, пропустим по бокалу мосьё?

– Да, давай, – оживился парень.

Феро недолюбливал Уфрана, но ему было необходимо как-то отвлечься от произошедшего в последние дни. А независимо от компании, выпивка и женщины – лучшее развлечение для молодой крови.

Они зашли в «Риго», что располагался на соседней улице, и заняли столик у дальней стены. Феро взял себе один бокал и не спеша, молча, потягивал его, стараясь больше слушать собеседника, чем говорить самому. А Уфран, напротив, пил без меры и болтал без умолку. Он все рассказывал и рассказывал о своей практике. О том, как одна посетительница перепутала Гогенаре и Генегаре; как перебирал и перепечатывал старые книги; как однажды невольно заночевал в библиотеке из-за того, что всю ночь перед этим читал Аннена. Феро слушал со слабой улыбкой и думал, что у Уфрана практика выдалась даже интереснее, чем у него.

В десятом часу вечера Феро проводил с трудом державшегося на ногах друга до дома, и направился спать. На завтра был назначен митинг, надо быть отдохнувшим и полным сил.

***

Звездный, Сарбия

2 день Серого Лета 2368 года

 Феро прибыл одним из первых – ровно в девять утра, как было уговорено. С каждой минутой на улице имени Сетуари (философа, жившего в третьем веке до нашей эры) все прибывал и прибывал народ, в основном молодые сарбийцы. С кем-то он был знаком, с кем-то даже учился вместе, а кого-то видел в первый раз. Завидев в толпе Ике, Феро стал пробираться к нему.

– Здравствуй, мой друг! – воскликнул тот, завидев Труа.

– Может уже пора выдвигаться? Полчаса как стоим без дела.

– Да, пожалуй, надо, – согласился Ике. – Выдвигаемся! – заорал он толпе и махнул рукой.

Труа не смог посчитать, как много людей сегодня собралось, чтобы выразить свое недовольство, но начала и конца толпе не было видно. Люди направились вверх по улице, скандируя: «Услышьте нас! Услышьте нас!»

В паре кварталов от дворца митингующие наткнулись на заграждение из щитов, меж которых торчали квадратные стволы ружей.

Ике вышел вперед, Феро последовал за ним.

– Отойдите! – выкрикнул Руссо – Мы идем к императору!

– Разойдитесь или мы применим силу, – ответил кто-то из харов.

– Услышьте нас! Не должно, чтобы духовная власть и власть мирская была в одних руках!

Словесная перепалка была короткой. Хары не стали слушать речи Ике и принялись выхватывать людей из толпы. Руссо, толкая перед собой растерявшегося Феро, поспешил укрыться в толпе и начал прорваться прочь. Вид он имел крайне напуганный.

– Мы что, бежим? Мы должны остаться с народом и сражаться! Люди верят в тебя! – Феро старался на ходу вразумить Ике.

– Да, бежим. К бескрылому народ. Когда армия гибнет, спасают императора.

Труа остановился, как вкопанный. Человек, которого он считал единомышленником, лидером и даже духовным вдохновителем их движения, оказался трусливым и тщеславным. Это осознание огорчило его, но не более, потому что предаваться сантиментам было некогда.

– Становись в одну шеренгу! – закричал Феро. – Хватаемся за руки!

Испуганная толпа машинально стала следовать приказам новоиспеченного лидера. Заметив, что митингующие перестали паниковать и сомкнули ряды, хары открыли стрельбу из ружей. Слева и справа от Феро люди сгибались от боли, когда невидимые снаряды прилетали в них, и падали на мостовую. Но он приказал продолжать кричать лозунги – и они продолжали. Феро и сам не заметил, как чьи-то руки схватили его за грудки и кинули за щиты, на запястьях с глухим щелчком защелкнулся замок кандалов.

Глава 29

Вивье-Гардо, Вернийская империя

2 день Серого Лета, 2368 г.

 Советника Касто хоронили в его родном городе Вивье-Гардо рядом с шестью поколениями Ренаров. На похороны приехала жена Касто, его дети, внуки, и даже одного правнука – грудного младенца – принесли. Все говорили об усопшем только хорошее и просили у Вселенной дать его душе новое крепкое тело и удачную жизнь. На могиле Касто поставили прямоугольный памятник с высеченным в черном камне всадником на коне, вставшим на дыбы, и надписью на вернийском: «Истинный сын отчизны».

Мерта Курта тоже прибыл на похороны, чтобы отдать дань памяти, как он считал, лучшему советнику по войне в истории Верны. Насчет замены синий царь еще не думал, гораздо больше его занимал вопрос, кто же убил Ренара и не убьет ли тот же человек и его.

– Мой царь, – подошел к Мерте старший сын Касто – Летари Ренар, сорокалетний лысеющий мужчина в красно-буром пиджаке. Лицом он был точной копией отца, и только светло-красные глаза достались ему от матери.

– Да?

– Понимаю, сейчас не время, ваше величество, но я хотел бы предложить себя на место советника по войне. Все, что знал мой отец, знаю и я.

– Да, вы правы. Сейчас не время, – согласился Мерта, но Летари не отступил.

– Смею напомнить, ваше синецарство, отец говорил, родина падет, пока мы оплакиваем ушедших.

– В вас определенно есть дух Касто, – с улыбкой заметил синий царь. – Хорошо, я временно возьму вас в свой совет.

– Я не подведу вас, ваше величество, – ритуально ударил себя в грудь кулаком Летари, гордо выпрямив спину.

– Надеюсь, не подведете. Выезжаем завтра с утра, но вы можете задержаться, если…

– Нет, ваше величество, отец не простил бы мне подобной слабости, в столь непростой для отечества час я должен быть рядом со своим царем.

– Примите еще раз мои соболезнования.

– Он в лучшей жизни, ваше величество.

Помолчав, Мерта вновь обратился к Летари:

– Вам не страшно?

– А вам, ваше синецарство?

Взгляд синего царя задержался на черном памятнике, потом Мерта вздохнул и зябко передернул плечами:

– Завтра выезжаем, – он развернулся и направился к карете.

В этот вечер молодой синий царь больше ни с кем не разговаривал. Приехав в отведенный ему дом на окраине Вивье-Гардо, Мерта движением руки прогнал слуг и лег в кровать. Но уснуть в эту ночь ему так и не удалось. Утром с тяжелой головой, он перебрался в свою карету, где тут же уснул.

– Государь, – разбудил Мерту Арнод, советник по золоту.

Приоткрыв глаза Мерта обнаружил, что на улице смеркается, а его карета стоит.

– Почему не едем? – поинтересовался он.

– Темнеет, ваше величество. Решили сделать привал в одном из гостевых домов.

– Все живы?

– Да, все целы, ваше синецарство.

– Хорошо, – с облегчением вздохнул Мерта.

Небольшая свита синего царя разместилась в двухэтажном гостевом доме, Мерта занял самую дальнюю комнату на втором этаже и сразу улегся спать.

Утром его разбудил шум и гам, доносившийся снизу. Наконец-то выспавшийся и полный сил, он бодро спустился по лестнице. Завидев государя, все замолчали.

– Что за шум? – поинтересовался Мерта, но все упорно продолжали молчать, выпучив на царя глаза полные недоумения. – Я, что, сам с собой разговариваю? – возмутился он, остановившись на нижней ступеньке.

– Государь, – вышел вперед Арнод, – сегодня ночью убили одного из придворных вельмож.

– Как? – Мерта побледнел.

– Зарезан во сне, ваше синецарство.

– Что о нем известно?

– Мелкий помещик, пастбища, коровы… ничего выдающегося, – пожал плечами советник по золоту.

– Кудта ненавидел валантийцев – об этом все знают, ваше величество.

– Кто это сказал? – Синий царь вытянул шею, высматривая говорившего.

– Я, государь, – поднял руку высокий солдат лет двадцати с горбатым носом и выпуклыми глазами. Парня нельзя было назвать красавцем, оттого сослуживцы прозвали его «Чудовище». Но он не обижался, только улыбался в ответ. – Кавердиньер третьей степени.

– Давно ты в моей охране?

– Год, ваше величество.

– Откуда знаешь про убитого?

– Он мой троюродный дядя по бабушкиной линии, ваше величество. Я прожил в его доме два последних года и благодаря ему попал на службу.

– Как тебя звать, солдат?

– Виста «Чудовище», ваше синецарство.

– Тебя мать так назвала? – не удержавшись, едко пошутил Мерта, все рассмеялись.

– Нет, ваше величество, – не обращая внимания на общий гогот, спокойно продолжил парень, – так прозвали друзья. А мать нарекла меня Виста Ланкорнета.

– Красивое имя.

– Благодарю, ваше синецарство.

– Летари, – крикнул Мерта, глазами выискивая в толпе своего новоиспеченного советника по войне.

– Да, мой государь, – тут же прозвучало за спиной.

От неожиданности Мерта вздрогнул.

– Проследите за сборами. Выезжаем как можно скорее, останавливаться только по нужде. Везде передвигаться по двое-трое, организуйте смену кучеров и лошадей. Выполняйте!

Летари поклонился. Синий царь схватил его за руку:

– Все должны вернуться во дворец живыми.

Глава 30

Роствелл, Великая Феррийская империя

9 день Серого Лета, 2368 г.

– Три месяца! Три! – сокрушался Сшуа, расхаживая по комнате перед Шеро, главнокомандующим армии шихов. – А это, если ты умеешь считать, сто семнадцать дней. И ты приходишь ко мне и говоришь, что вы не нашли причину покушения на Феро?

– Может вы ошиблись, ваше высочество? – неуверенно произнес Шеро.

– Я был бы рад, но! – Сшуа сделал ударение в этом месте, – Тебе ли не знать? Асхаратул предсказал поход Нжод Уонса и подослал к нему убийц. Жаль, они тогда не преуспели, как знать, как бы тогда повернулась история[46]… А до этого Асхаратул предсказал падение и возрождение Созвездий. Всех Созвездий. Три тысячи лет безошибочных предсказаний и тут вдруг на каком-то Феро Труа он вдруг ошибся, ты это хотел сказать? – второкровный иронично развел руки в стороны.

– Почему бы нам тогда не найти Асхаратула и не спросить у него, ваше высочество?

– Я тебе расскажу маленькую поучительную историю про то, как девять ребят решили отправиться в горы пояса Асвеи-Шаи на поиски Асхаратула. Одевшись в меха и взяв припасы и палатки, они выдвинулись в путь. Но вернулся из них только один. Он нес полный бред о том, как, чтобы спастись, прогрызал палатку изнутри. Как его друзья выдавливали себе глаза и вырывали языки, не выдерживая охватившего их ужаса. Никто, конечно, ему не поверил, посчитали, что он сошел с ума и сам всех убил. Но на следующее утро бедолага помер. Тогда правительство Согетии решило похоронить погибших и отправило за ними экспедицию – из которой не вернулся уже никто. Историю, конечно, замяли, но, знаешь ли, на поиски Асхаратула у меня лишних людей нет.

– Как же тогда Асхаратул раздает указания, ваше высочество? – поинтересовался слегка побледневший шех.

– Не знаю, его адепты говорят, что точно знают, когда с ними говорит Асхаратул.

– Может, они все просто фанатики, ваше высочество?

– В мире много того, чего мы не понимаем, Шеро, поэтому не будем давать оценки, не разобравшись. Хотя я подозреваю, что Асхаратул использует какой-то дурман при беседах с последователями.

– Ваше высочество, так что нам делать с Труа?

– Знаешь, древнее изречение: «Держи друга рядом, а врага еще ближе»?

– Да, ваше высочество.

– Так вот, ваша задача наблюдать за ним, вне зависимости от того, куда я решу его отправить – и не задавать лишних вопросов, – ответил Сшуа и сел в кресло, вальяжно перекинув ногу на ногу.

– Разрешите еще один глупый вопрос, ваше высочество.

Второкровный усмехнулся и утвердительно кивнул головой.

– Если Асхаратул предсказывает только плохое, почему бы нам не убить Труа, чтобы предсказание не сбылось?

Сшуа не мог сознаться стражнику, что Феро просто симпатичен ему, как человек. И у него, второкровного императора Феррийской империи, не поворачивается язык отдать приказ убить парня.

– Асхаратул не интересуется простыми людьми, и уж тем более, не отдает приказа их убить. Сначала надо разобраться и понять, живой или мертвый Феро выгоднее для нас, – задумчиво ответил Сшуа и жестом отпустил шиха.

Оставшись один, Сшуа был вынужден признаться себе, что ему страшно. Сомнение в правильности собственных решений закралось в душу, как змея. Может ему, и правда, стоило убить Феро еще там, на корабле? Но все внутри него сопротивлялось этому, и Сшуа быстро отогнал сомнения. В конце концов, действия императора могут быть только верными, ибо ведомы Шешем.

Глава 31

1 день Серой Зимы, 2369 г.

 Прошло три месяца с того дня, как Труа побывал в тюрьме. И хотя его заключение длилось всего несколько часов, ощущение ограниченности свободы оставило в душе парня неизгладимое впечатление. После выхода из тюрьмы Феро оборвал все связи с тайным обществом «Гаши». Записки, оставляемые ему под дверью, он выкидывал, не читая. Пару раз к нему приходил Ике, но ему Труа даже не открыл дверь.

Незаметно для самого себя Феро сблизился с Уфраном. Друг приходил к нему каждый вечер, они пили разные чаи, которые тот приносил, читали вместе книги, стихи собственного сочинения, играли в карты. В один из вечеров Феро даже показал Уфрану тот самый осколок, которым порезался Уонса, и который он так почему-то и не сдал в музей, как первоначально планировал. Уфран долго рассматривал артефакт, а потом попросил на время взять его, чтобы поискать информацию о нем в той части библиотеки, к которой имел доступ по работе. Феро согласился, но напомнил об осторожности, учитывая, странную болезнь и гибель Уонса.

После того, как Феро одолжил осколок другу, он не раз корил себя за то, что не сдал артефакт в музей. Однако прошло два месяца, ничего страшного не случилось, и Феро успокоился. К сожалению, к разгадке они тоже не приблизились, Уфран так и не смог найти хотя бы какую-то зацепку о происхождении белесого металла в библиотечных книгах.

Труа начинал привыкать к своей новой жизни – работе в библиотеке, возвращению домой, вечерним посиделкам с Уфраном. Не смотря на то, что расстояние от работы до дома было приличным, обычно Феро возвращался пешком, наслаждаясь свежим воздухом Звездного после замкнутого пространства библиотечных стеллажей. Но сегодня на улице лил дождь, и хотя в целом было тепло, градусов двадцать, в его планы не входило мокнуть, поэтому он поймал кучера.

Добравшись до дома, Феро нашел в своем почтовом ящике письмо. В нем оказалось приглашение на работу в команду археологов одного из самых знаменитых ученых Анхара – Мора Ничко. Собеседование должно было пройти в десять часов утра третьего дня Серой Зимы по улице Лучезарная, дом сорок пять. Приглашение оказалось неожиданным, но и крайне радостным. Чем он и поделился с зашедшим к нему в гости часом позже Уфраном.

– Гляди! – Феро пододвинул другу лежавшее на столе письмо.

Уфран взял лист и принялся изучать его содержимое. Чем дальше он читал, тем мрачнее становилось выражение его лица.

– Значит, будешь путешествовать по миру? – отдавая письмо обратно, заключил Уфран.

– Это пока только собеседование, но если примут – да, – с нескрываемой радостью ответил Феро. – Нечасто зовут в одну из лучших мировых команд археологов, от такого не отказываются.

– Может чай? – перевел тему Уфран. – У меня дядя привез новый сорт из Улус Ху. Говорит, что он сладкий и вязкий, как мед.

– Я тогда чайник сейчас поставлю. У меня, кстати, шоколад есть, будешь? – поднимаясь с места, поинтересовался Труа у друга.

– Нет, спасибо.

Феро налил воды в чайник и поставил на небольшую печку, стоявшую в углу. Угли совсем остыли и, выругавшись про себя, что опять забыл проследить, он докинул в нее еще пару поленьев.

– Ты, кстати, знаешь, что Мора Ничко готовит экспедицию к старому городу Асарот? – поинтересовался Уфран.

– Нет, не знал, – удивленно ответил Труа, усаживаясь обратно. – Думаешь, поэтому зовут на собеседование? Им людей не хватает?

– Возможно, – пожал плечами друг.

– Как работа? – перевел тему Феро, видя как тяжело Уфрану воспринимать его успех.

– Точно! – вдруг заорал Уфран и вытащил мятый лист бумаги из внутреннего кармана коричневого пиджака.

– Это что? – недоуменно посмотрел на него Феро, слегка ошарашенный переменой настроения друга.

– Я нашел! Понимаешь?! – взгляд Уфрана снова стал привычно восторженным, – В повести Инро Энрута, писателя жившего в первом веке до нашей эры, есть упоминание о похожем металле, который дал мне ты. Но книга настолько древняя и хрупкая, что ее нельзя было выносить, так что я переписал их себе на листок. В общем, слушай: «Не тронь, мой друг, белесого меча, что несет лишь погибель, – твердил я ему, но он остался глух к моим словам».

Феро внимательно слушал, насупив брови.

– И вот еще, – продолжал Уфран. – Это уже в другой части. «Белесым был и меч, и мой друг, и само небо, кажется, стало белесым тоже».

– Ну-у… – протянул Труа. – Не знаю. Звучит как выдумка. Все-таки Энрута называют «черным бардом».

– Согласен, но пока это единственное упоминание в книгах про белесый метал.

– Это меня и удивляет.

– Может, тебе у Ничко спросить? Наверняка с ним получится пообщаться лично.

– Вряд ли, – чайник засвистел, заставляя Феро подняться со стула. – Скорее всего, – продолжил он, заливая красно-желтую траву кипятком, – мне придется разговаривать с одной из его помощниц.

– И все-таки, я думаю, тебе стоит показать находку им. Или отнести в музей.

– Я так и собирался сделать, – ставя чайник на стол, сказал Феро, – но что-то в последний момент остановило. Может, испугался, что не послушают и дотронутся до металла голыми руками. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то умер из-за меня.

Разговор прервался на чайную паузу.

– Он шикарен, – первым похвалил чай Труа, – но очень густой, аж рот вяжет.

– А я тебя предупреждал.

– Кстати, я тут билеты достал на матч – открытие нового сезона, не хочешь сходить завтра вечером?

– Футбол?

– Ага.

– Ты же знаешь, я не очень в нем разбираюсь, – заколебался Уфран, который занимался спортом только в школе и университете, да и то, только потому, что иначе было нельзя, – но сходить отдохнуть в хорошей компании, почему бы и нет, хорошо, пойдем.

Остаток вечера друзья пили чай и обсуждали последние новости. Уфрана занимало, что в этом году в ходе эксперимента будут засаживать пшеницей суровые южные предгорья, а Феро интересовали новости о последних испытаниях паллианового оружия.

***

5 день Серой Зимы, 2369 г.

 Собеседование оказалось не страшным, зря только Феро волновался. У него спросили, где и как учился, куда устроился работать, нравится или нет, но ответы особо не слушали. Создавалось впечатление, что о нем и так всё знали. Потом озвучили оклад – 960 лунных в год (неплохие деньги!) – и поинтересовались готов ли он к разъездному характеру работы. Феро радостно согласился, но в конце все-таки поинтересовался:

– А почему вы выбрали именно меня?

Темноволосая девушка с серой кожей в черном платье до колен, проводившая собеседование, удивленно улыбнулась и ответила:

– Разве с такими рекомендациями, как у вас, мы могли взять кого-то другого?

Феро был так ошарашен, что даже не уточнил о каких «таких» рекомендациях шла речь. Впрочем, какая разница? Его брали в команду – и это главное. Завтра с утра он должен будет явиться сюда с вещами, и его сразу отправят на место раскопок. А сегодня ему предстояло собрать дорожные сумки и попрощаться с Уфраном. Странно, но за какие-то три месяца они сблизились больше, чем за предыдущие три года учебы.

Как и предполагал Феро, без слез не обошлось. Уфран плакал, как младенец, и все повторял, что лучшего друга, чем Труа у него никогда не было. Феро успокаивал и говорил, что они обязательно будут писать друг другу письма. Потом друзья пили мосьё, ели лепешки, а Уфран даже помог Феро со сборами.

Наутро голова болела так, что даже думать было невозможно. К тому же Феро немного пучило, а вчерашние лепешки просились наружу. Взяв свои немногочисленные пожитки, легко уместившиеся в единственную сумку – брать больше вещей он просто не видел смысла, Феро направился навстречу своей новой работе.

Поймав кучера, Труа быстро добрался до здания на Лучезарной, в котором проходило собеседование. Там его уже ждал другой извозчик и уже знакомая девушка в черном платье, поверх которого сегодня был накинут серый шерстяной платок. Еще один она держала на коленях. Феро ожидал, что компания будет больше, но девушка рукой подозвала его скорее сесть рядом с собой, и как только он занял свое место, карета тронулась.

Какое-то время они ехали молча. Девушка отстраненно смотрела в окно. Потом Труа решил, что стоит начать разговор и постараться наладить контакт, все-таки ехать им вместе было далеко.

– Вы же помощница Мора Ничко?

– Да, я сопровождаю его во всех экспедициях, нахожу ценную информацию, классифицирую находки и занимаюсь подбором людей в команду. Можно сказать, я его правая рука.

Девушка была настроена доброжелательно – и Труа решился:

– В своих раскопках… вы никогда не находили осколки белесого металла… может, мечи или другие артефакты?

Девушка на несколько мгновений задумалась, вспоминая.

– Не думаю, – наконец-то ответила она.

Тогда Феро вытащил из кармана сверток и показал его девушке.

– То есть ничего такого вам не попадалось? – уточнил он.

Девушка потянулась к металлу.

– Нельзя! – отдернул Феро сверток. – Это опасно!

– Хорошо, я не буду трогать, – пообещала девушка, иронично улыбнувшись краями губ.

Феро снова вытянул руку, чтобы его спутница могла лучше разглядеть металл.

– Нет, ничего подобного мы не находили.

– Жаль, – Феро тщательно завернул осколок и спрятал в карман.

– Чем он так опасен? – поинтересовалась девушка улыбаясь.

– На нем много… опасной грязи. Мой друг поранился этим осколком и умер. Я боюсь, что даже прикосновение голой кожи к металлу может быть небезопасно, – не замечая ее веселого настроя, ответил Феро.

– Ты сам его нашел?

– Нет, друг нашел на практике. Он считал этот кусок металла очень ценным.

– Мой тебе совет – выкинь его в реку и забудь. Этот кусок железа не несет в себе никакой ценности.

Феро расстроился, но решил пока не выкидывать артефакт, несмотря на экспертное мнение. Ведь для него в этом осколке все же была ценность – кусок бездушного металла напоминал ему об умершем друге, это все, что осталось после него.