Созвездие. Серые кардиналы

– Прошу прощения, – извинился он.

– Не спится?

– Да, решил немного прогуляться.

– Не против, если я составлю вам компанию?

– Да… конечно, – согласился Янгли, решившись положиться на волю случая. – Но разве в одном пледе вам не будет холодно?

– Я уже привыкла, – улыбнулась девушка, надевая сапоги прямо на босу ногу.

Янгли придержал для нее дверь, и они вышли на крыльцо.

Небо было чистым и ярким от множества звезд, ярко блестевших в морозном воздухе. Луна казалась такой большой и близкой, что Янгли ахнул от изумления, выпустив струйку белого пара изо рта.

– Тут так красиво!

– Разве в вашей стране другое небо? – рассмеялась Ферельда.

– Нет…наверное, все дело в том, что мне редко выпадает возможность насладиться видом.

Он немного поежился от холода, поплотнее кутаясь в пальто.

– У вас всегда так холодно по ночам? – поинтересовался Янгли.

– Не всегда. Скоро настанет пора теплых ночей. Правда для вас они все равно показались бы прохладными.

– Тогда пойдем внутрь. Я замерз.

– Может в карты? Спать пока совсем не хочется, – предложила Ферельда.

– Да, с удовольствием.

Наутро Янгли и Ферельда проснулись в одной кровати. Девушка тихо подобрала свою одежду с пола и убежала в свою комнату. В доме никто ничего не заметил, а может, не подали виду.

После завтрака Вестен пошел запрягать лошадей и готовить карету, а Янгли задержался попрощаться с Ферельдой. Уже собираясь выходить, Янгли вдруг как вкопанный остановился перед дверью. Вчерашнее чувство чьего-то присутствия вновь вернулось и еще усилилось, в висках заломило. Открыв дверь, он увидел двух мужчин в красных пальто, расспрашивавших Вестена. Янгли сразу понял, что речь идет о нем.

– Господа! Что вам нужно от моего извозчика? – окликнул он незнакомцев, готовясь к худшему.

Они обернулись, оказавшись близнецами: оба черноволосые, серокожие, с маленькими голубыми глазами. Сомневаться в их профессии тоже не приходилось, ее выдавал знакомый острый пронзительный взгляд.

– Ничего, – заговорил один из них. – Нам нужны вы.

Он достал из внутреннего кармана листок бумаги и зачитал вслух приказ об аресте Янгли Мокутаби. Парень нервно сглотнул – ему вменялось обвинение в шпионаже.

– Я могу запросить представителя своего государства?

– Нет, но вы можете известить одного члена семьи, либо друга, если у вас нет родных.

– Тогда, с вашего позволения, я хотел бы написать другу.

Он подошел к экипажу и забрал свои вещи, стараясь не смотреть на побледневшего Вестена и не оборачиваться. Янгли понимал, что теперь все в доме видели в нем врага народа, шпиона. И ему было бы не под силу переубедить их. Особенно горько было думать о Ферельде. Каким подлым он сейчас кажется девушке! И от этого парню было больнее всего.

Глава 42

Рея, Сарбия

23 день Белого Лета, 2369 г.

 На первом этаже гостиницы, в которой они жили с Асшарой, располагалось кафе, куда Феро и спускался каждое утро за завтраком для капризной принцессы. Он старался вставать пораньше, чтобы пока Асшара еще не проснулась, выпить местра[55] у стойки, пока повара на кухне готовят их заказ.

В этот раз ему повезло, и он, блаженно прикрыв глаза, наслаждался двойной порцией горячего местра.

– Феро! – неожиданно раздался восторженный возглас у него за спиной.

Труа обернулся и увидел небритое лицо Моты, с которым они познакомились в поезде по пути на острова Карса, казалось, целую вечность назад.

– Кушта! – заголосил Феро, бросившись обнимать приятеля.

– Святая Анастасия вновь свела нас, – улыбаясь, сказал Мота, когда они, наконец, перестали хлопать друг друга по плечам. – Какими судьбами в наших краях?

Труа очень хотелось поделиться новостями, но он понимал, что нельзя было раскрывать своей истинной миссии, и он уклончиво ответил:

– По работе.

– Странно, не слышал, чтобы у нас в городе велись какие-то раскопки.

– У меня сейчас немного другой профиль, а ты чем сейчас занимаешься? – попытался перевести тему Феро.

Но в этот момент ему принесли завтрак из шести блюд.

– Ого, да ты, старина, любишь плотно покушать, я погляжу, – рассмеялся Мота, проигнорировав вопрос.

– Это не мне. Моя…начальница попросила поднять завтрак в номер.

– Ты не говорил, что не один.

– Да разве начальство – это люди? – отшутился Труа, – Моя так вовсе мнит себя царицей.

Мота рассмеялся.

– Это ты верно подметил, – согласился он.

– Ты не очень занят? Давай я сейчас отнесу ей завтрак и посидим поболтаем, хорошо?

– Да, конечно, я пока столик нам выберу.

Феро взял поднос и пошел к лестнице – в их общий с Асшарой номер. На этом настояла принцесса – после той первой совместной ночи, они часто спали друг с другом, но утром Асшара по-прежнему делала вид, что ничего не произошло. Феро злило подобное обращение, но больше всего парня пугало, что кто-то может узнать об их связи. А вот Асшару, кажется, совершенно ничего не волновало, и она попросту наслаждалась – и путешествием, и обществом молодого Труа.

– Я принес завтрак, – сообщил Феро, заходя в номер.

Асшара еще лежала в кровати, нежась под одеялом. Она никак не отреагировала на его слова, даже не посмотрев в его сторону, лишь приподнялась и села на кровати, чтобы он мог поставить поднос.

– Мне надо ненадолго отойти, – полувопросительно сказал Феро, поправляя принцессе подушку.

Асшара, наконец, взглянула на него, приподняв бровь и недоумевая, зачем ей эта лишняя информация, а потом так же молча принялась за еду. Феро поспешил удалиться, пока девушка не передумала.

Сбежав вниз, он оглядел зал. Мота сидел за небольшим столиком у дальней стены, изрисованной в морской тематике, и махал ему рукой.

– Сколько лет, сколько зим? – подошел Феро к товарищу и снова заключил его в объятья.

– Да уж, я же тогда опоздал на корабль, а следующего пришлось ждать неделю, – начал свой рассказ Мота, усаживаясь за стол. – Почти без денег и, что ужаснее, совсем без еды. Ты не представляешь, мне пришлось ловить жуков и еще каких-то насекомых, противных на вкус, чтобы не умереть с голоду. Однажды даже хомяка поймал, но он, кстати, очень даже недурно получился.

Феро слушал Моту, и ему казалось, будто он впервые слышит об островах, о жуках и их отвратительном вкусе. Парень изумлялся и смеялся, будто никогда не был там сам. Феро вдруг понял, как много всего произошло с тех пор – и как много поменялось в его жизни. Что же случилось с тем мальчишкой-историком, делившим с Мотой каюту на корабле? Как получилось, что он оказался здесь, со всеми этими секретами?

Размышления Феро прервал подошедший официант, поинтересовавшийся выбрали ли они что-нибудь. Ребята переглянулись и попросили еще пару минут.

– Как у тебя сама практика прошла? – поинтересовался Феро, параллельно изучая меню.

– Скучно, – в голосе Моты послышалось разочарование. – Я ожидал большего.

– Да, у меня также. Был какой-то налет романтики, когда ехали туда. А в итоге… острова как острова, люди как люди, рыжие только.

– А как ты в Рее оказался? – вновь оживился Мота.

– Я же говорил, по работе.

– Друг, – укоризненно посмотрел на него Кушта, – все свои. Что за секреты?

– Не могу сказать, так получилось, что не могу – завертел головой Феро, всем своим видом извиняясь за вынужденное молчание. Его прям-таки распирало от желанния рассказать другу всё в подробностях, но он поклялся – и это было вопросом чести. – Лучше скажи, как сам устроился?

– Канцеляром при местном князе. Ну как князе, скорее князьке. Ни власти, ни денег, зато при титуле – один из тех, кто лишился всего после Звездопада.

– Нравится?

– Бывало и хуже, – пожал плечами Мота. – Зато такая работа открывает хорошие перспективы. Получить рекомендательное письмо от князя дорогого стоит, тем более он в принципе неплохой человек.

Феро кивнул, соглашаясь, а про себя усмехнулся, что с рекомендациями, которые он получит после своей работы, его либо повесят, либо возьмут, куда угодно. Но вслух он, конечно, этого не сказал.

– Еще следишь за футболом? – поинтересовался Мота, пока разносчик расставлял перед ними тарелки.

– Конечно.

– У нас со следующего года будет своя команда в городе. Сегодня пойду на просмотр. Хотя, скорее всего, наберут ребят с академий, они уже не первый год с мячом по полю бегают.

– Чем бескрылый не шутит. Попробуй! – поддержал друга Феро.

– Сам-то не хочешь? Вместе веселее.

– Нет, я слишком кривоног для футбола, – расхохотался Труа, – мой предел – наблюдать за игрой с трибуны и делать ставки.

Проговорив еще с полчаса, друзья начали прощаться. Моту ждал просмотр, а Феро – Асшара. Они договорились, что непременно встретятся вечером, и еще раз обнялись на прощание.

Феро нехотя поднялся в номер. После столь теплого общения с Мота Куштой, возвращение к Асшаре было, как нырнуть в ледяную воду посреди жаркого дня. Сначала холода почти не чувствуешь, а через мгновение пробирает до костей. Девушка опять спала. Она поступала так каждый день, но сейчас парню показалось это особенно противным. Да, в близости ей не было равных, но в остальном Асшара держалась с ним холодно и отстраненно. Кажется, она ни на миллиметр не собиралась отступать от своего положения в их общении вне постели. Впрочем, во сне, с приоткрытым ртом и взъерошенными волосами, разбросанными по подушке, девушка теряла всю свою спесь и выглядела почти что милой. В таком виде она даже немного нравилась Феро.

Усевшись на край кровати, парень достал из кармана последнее полученное от Уфрана письмо:

«Погода в последние дни стоит замечательная. Солнечно и тепло. Хотя не при моей загруженности говорить о погоде. На днях я наткнулся на свиток монаха пятнадцатого века, в нем говорилось: «Мы должны забыть о звездопаде, как о страшном сне. Даже память о нем должна рассыпаться в прах.» Удивительно, правда? Я думаю, это и есть мой ключ к тому, чтобы доказать существование еще одного Созвездия! Их все же было четыре, а не три, как нас уверяют.

Расскажи, как обстоят дела у тебя, конечно, из того, о чем ты можешь написать, не затрагивая работу? Когда будешь в Звездном? Очень хотелось бы встретиться и выпить чаю».

Феро так и не ответил на это письмо, хотя несколько раз садился писать ответ. Рассказать другу было решительно нечего. Вернее, новостей было хоть отбавляй, да вот из дозволенного он ему уже все расписал.

В такие моменты Феро жалел, что согласился остаться придворным учителем истории для взбалмошной принцессы. Но против него выступала угроза разоблачения, а в устах разозленной Асшары их взаимные игры легко превратились бы в насилие. Впрочем, у опасной работы были и свои плюсы – его кормили, поили и одевали за императорский счет. Даже за крышу над головой не надо было платить. И к тому же Феро получал достойную оплату за свои немногочисленные труды в роли репетитора. Чего еще желать? Но отчего-то он временами чувствовал себя, как в клетке.

– Феро, почему ты еще здесь? – сквозь сон заговорила Асшара, не открывая глаз.

– А где я должен быть? – удивился парень.

– Феро-о, – капризно протянула единокровная принцесса, – ты должен был в двенадцать забрать мое платье.

Труа посмотрел на часы. Стрелки едва подходили к половине двенадцатого.

– Сейчас схожу, – улыбнулся он, соскакивая с кровати. Теперь у него появлялась куча свободного времени. Можно будет не торопиться и прогуляться по городу, а Асшаре сказать, что портной не успел дошить.

За выигранное на себя время Феро планировал написать и отправить письмо Уфрану. Он еще не решил, что ему напишет, но дальше оттягивать с ответом было попросту неприлично.

Первым делом Феро заскочил на почту. Купив конверт, он взял бумагу и ручку, и отошел к одному из установленных в зале высоких столиков, за которыми можно было писать стоя. «Милый Уфран, – начал он, – обидно, что никаких сведений по моей находке нет. Но все это меркнет перед тем, как долго мы не виделись.

Сегодня я случайно встретил своего старого доброго друга, с которым не виделся год, со времен моей поездки на острова Карса. Вот, пожалуй, пока единственная для тебя новость.

С надеждой на скорую встречу, твой друг Феро Труа».

Заполнив на конверте адрес, Феро отдал его сидящей за столом девушке.

– Труа? – вопросительно прочитала она на конверте.

– Да, – пожал плечами парень.

– Как хорошо, что вы сами пришли.

Девушка поднялась с кресла и поспешила в заднюю дверь. Через несколько секунд она вернулась, держа в руках маленький конверт странного лимонного цвета, и протянула его Феро. На конверте черными кривыми буквами было написано: «Труа Феро». Парень повертел в руках конверт – ни адреса, ни отправителя.

Он отошел в сторону и вскрыл письмо. Внутри оказался клочок бумаги с короткой фразой: «Через семь дней пора домой».

Феро сообразил, что это послание от одного из братьев Раши. А, значит, совсем скоро он вернется домой, в Звездный. Феро так долго ждал этого дня, но теперь у него не осталось никаких сил для радости. Да и стоило ли особенно радоваться, ведь он все равно уже согласился остаться учителем феррийской принцессы при сарбийском дворе. Бесправной пешкой в руках взбалмошной и властолюбивой Асшары.

Глава 43

Звездный, Сарбия

23 день Белого Лета, 2369 г.

 Лери долго не решался вновь спуститься к деду в темницу. Он расхаживал по комнате из угла в угол, раз за разом репетируя слова, которые скажет и там, внизу, и потом наверху, перед народом. Наконец, он громко выдохнул и решительным шагом направился к двери.

В галереях императорского дворца было непривычно тихо и безлюдно. Казалось, даже стены и те застыли в ожидании. Лери сам зажег факел и спустился в темницу.

– Дедушка? – подойдя к двери камеры, окликнул он в темноту.

В ответ раздался хриплый кашель.

– Я пришел сказать… сегодня народ узнает, что ты умер, – эти слова дались принцу с трудом, хотя он долго их репетировал.

– Разве этому нас учила святая Анастасия? – раздался из глубины камеры прерывистый голос старого императора.

– Мы устроим пир в твою честь, и не будем плакать, как учила нас святая. Я, как и весь народ Сарбии, верим, что смерть лишь избавление от мирских оков.

– Тогда почему твой голос дрожит? – с усмешкой произнес Фели и снова закашлялся.

– Слабое тело держится за мирское, – Лери не сдержался, к глазам подступили слезы. Он отвернулся и смахнул их рукавом, надеясь, что дед этого не заметил.

– Но также Анастасия говорит, что власть губительна, когда становится целью для самонасыщения. Целые цивилизации пали из-за жажды власти отдельных людей, – Фели хотел сказать что-то еще, но не смог продолжить из-за нового приступа кашля.

– Я захватил власть не для себя, а ради блага народа, – огрызнулся в темноту внук.

– А что говорит Анастасия о лжи?

– Я не лгу! – отчаянно выпалил Лери.

– Что – она – говорит?! – гневно повторил Фели, делая ударение на каждом слове.

– Что ложь есть меч и щит.

– Так не приставляй меч к собственному горлу. Ты все еще мой внук, а потому я готов простить тебе твою глупость. Выпусти меня, и обещаю, я сделаю тебя императором после своей смерти.

– Я стану императором сегодня, – сухо ответил Лери и направился прочь, не слушая гневные окрики старика. Выбор был сделан, и теперь ему предстояло известить народ о смерти императора.

Поднявшись наверх, к свету, Лери вдруг обнаружил, что у него трясутся руки и губы. К тому же неприятный холодок, который он списывал на сырость тюремного подвала, так и не прошел, хотя на улице с самого утра стояла жаркая погода, и во дворце было тепло.

– Созывайте всех на главную площадь! – приказал Лери первому же попавшему на глаза слуге и поспешил в свои покои.

Пытаясь унять дрожь в теле и хотя бы немного согреться, новоиспеченный император завернулся в плед и попросил Мара принести ему бокал мосьё. Так сильно он не волновался, даже когда свергал дедушку. Где-то в душе Лери понимал, что тогда еще была возможность отыграть все назад, но объявить деда мертвым значило убить его по-настоящему. После сегодняшнего выступления перед народом, обратного пути уже не будет. Сарбийцы нелегки на подъем и консервативны, но если вскроется, что Фели жив, волна недовольства смоет Лери с трона в считанные часы.

После двух бокалов мосьё будущий император почувствовал себя более уверенно, по крайней мере, он согрелся, и руки больше не дрожали. В дверь постучали, запыхавшийся слуга доложил, что площадь полна людей. Время пришло.

Лери вышел на балкон второго этажа. Слуга не соврал – дворцовая площадь была забита под завязку, яблоку было бы некуда упасть. При этом люди не толкали друг друга, а действовали, как единый организм, отчего сверху казалось, будто по людскому океану периодически пробегают волны. Увидев младшего Вери, сарбийцы захлопали. Но Лери поднял обе руки вверх, прося тишины.

– Сегодня мы будем праздновать, – парень старался говорить невозмутимо, но голос дрожал, и слезы комом подступали к горлу. – Мой дедушка, наш правитель, первый священный помазанник Анастасии, император Сарбийской империи Фели Вери покинул свое бренное тело и отправился в лучший мир. Он был мудрым человеком, справедливым правителем и любимым дедом. Ступайте домой, пейте вино и танцуйте, чтобы его душа с легкостью покинула этот мир[56].

Первым, кто подбежал к Лери, когда он вернулся во внутренние дворцовые покои, был Мар. Старик выглядел крайне взволнованным.

– Это правда, ваше высочество? – по испуганным глазам слуги было видно, что он даже думать не хотел о том, что Лери убил родного деда.

– Нет, Мар, можешь быть спокоен. Я его не убивал и никто по моему приказу тоже этого не делал. Мне попросту надоело ждать свою корону, – теперь Лери был необычайно спокоен, точно с его плеч спал тяжелый груз. – Пойдем, выпьем, мой друг, за нового императора?

– Это приказ, ваше величество?

– Нет, по крайней мере, не для тебя – усмехнулся Лери и похлопал Мара по плечу.

– И как вам, ваше величество, в новом статусе? – поинтересовался Мар, неспеша следуя плечом к плечу с молодым императором в его новый кабинет, еще сегодня утром официально принадлежавший Фели.

– Легко. Если до этого я волновался, думал о правильности своих действий, то теперь окончательно убедился в своей правоте. Все как-то сразу встало на свои места, Мар.

– А как же ваш отец, ваше величество?

– А что он? – уточнил Лери, вопросительно взглянув на слугу.

– Он, вероятно, захочет прибыть, чтобы попрощаться с усопшим.

– Не думаю. Он даже не ответил на мое сообщение о внезапной болезни дедушки. У него под руководством паллиановые рудники, он и счастлив… ему всегда было достаточно малого. Тем более набеги на рабочих продолжаются, так что вряд ли ему сейчас есть дело до политики…и семьи.

– Ваше величество, я думал, что проблема с нападением на наши шахты решена.

– В нынешнем положении…суета в шахтах нам даже на руку. Займемся этим позже.

– Как скажете, мой император, – поклонился Мар, пряча тревогу за вежливой полуулыбкой.

Кабинет уже успели прибрать, проветрить и поставить на стол свежий букет из веток красного багряника. Вери-младший сел за стол, а слуга в кресло напротив.

– Вина нам, и много! – скомандовал Лери так, чтобы его было слышно в коридоре. – А ты сиди, мой друг Мар, ты заслужил и отдых, и вино.

– Благодарю, ваше величество, – старик умудрился почтительно поклониться императору, не вставая.

– Чувствуешь? – Лери сделал глубокий вдох. – Это запах свободы. Больше никто не посмеет указывать мне куда ехать и как поступать.

– Вы хотели сказать кроме вашего народа, ваше величество…

– А что народ? – удивился Лери.

В этот момент мальчишка-слуга принес им два бокала и бутылку вина, поставил на небольшой столик у стены и поспешно удалился. Мар проводил его взглядом.

– Простите мне мое невежество, мой господин, но разве не народ определяет политику Сарбии?

– Знаешь…э-э…есть тонкая грань между…между тем, чтобы прислушиваться к народу и действовать в целях его благополучия.

– Вы будете мудрым правителем, ваше величество, – Мар вновь поклонился.

– О, Мар, ты единственный, кто верил в меня все эти годы, – Лери потянулся за бутылкой, наполнил оба бокала и, подняв свой, произнес: – За тебя!

Мар тоже взял бокал и ответил:

– За вас и за благо Сарбии, ваше величество!

– Государь! – в кабинет без стука ворвался слуга и покраснел, поймав неодобрительный взгляд Мара. – Простите за беспокойство, господин… вам письмо от короля Рессарии.

От неожиданности Лери поперхнулся вином и закашлялся.

– Давай сюда, можешь быть свободен, – отпустил он слугу, а потом заворчал, разрывая печать:

– Ну что за срочность? В такой-то день…

Пробежав глазами по строчкам, Лери побледнел. Письмо рессарийца оказалось коротким: «Как вы могли подослать к нам шпиона? Я полагался на вашу дружбу и вашу честь, но теперь нам не о чем говорить. Если вы желаете войны, то Рессария не побоится такого исхода».

Новоиспеченый император растерялся. В голове пронеслись слова дедушки: «Ты лишь глупый мальчишка». Первые же минуты его правления поставили Сарбию на грань военного конфликта. И очень крупного, если учесть, что их брак с Асшарой и так приведет к неминуемому разрыву с вернийцами. Сообразив, что будет, если оба противника объединят силы, Лери не на шутку перепугался.

– Мне нужно к дедушке. Срочно! – пролепетал он и побежал в темницу выяснять, что за шпионов посылал его дед к Фейху Карсто.

– Очнись, если спишь, и восстань из мертвых, если умер, – раздраженно закричал Лери, едва сбежав по лестнице. – Кого ты посылал шпионить за рессарийцем?

За железной дверью послышалось шуршание, а затем раздирающий горло кашель.

– Рессария? – задумчиво протянул Фели, отдышавшись.

– Да, Рессария! Вспоминай, кого ты туда посылал, а иначе нам не избежать войны.

– Зачем мне кого-то посылать в эту отсталую холодную страну? – с презрением ответил Фели.

– Ты считаешь, что используешь ложь, как щит, но ошибаешься. Сейчас твоя ложь – меч для Сарбии, меч, которым ты убиваешь собственную страну.

– У покойника нет страны, – язвительно ответил старик.

– Даже теперь ты продолжаешь упрямиться, – обиженно ответил Лери, поняв, что дед не собирается помогать.

Фели вздохнул:

– Поэтому я и не хотел, чтобы ты правил. Глупцу, не различающему ложь и правду не место на троне. Я бы больше поверил в рессарийских шпионов в Сарбии, нежели наоборот.

– Я достаточно услышал, – оскорбленный император развернулся и направился наверх, писать ответное письмо королю Рессарии.

Лери чувствовал себя разбитым. В первый же день своего правления он оказался в незавидном положении. Зайдя в кабинет, он обнаружил продолжающего пить вино Мара.

– Ваше величество, этот остолоп забыл вам отдать еще одно письмо от короля Рессарии.

– О, святая Анастасия! Куда же еще? – устало выругался Лери, падая в кресло.

К его облегчению, второе письмо оказалось более дипломатичным и даже давало некоторую надежду: «Чтобы вы не сомневались в моих словах, я прикладываю копию письма вашего шпиона, обращенного к знаменитому семейству Труа. В нем он недвусмысленно просит о помощи. Надеюсь, вы примете меры и дадите скорый ответ».

– Мар…

– Да, ваше величество?

Заметив, что старик уже поплыл из-за большого количества выпитого, Лери только улыбнулся и покачал головой.

– Слуга! – закричал он и в комнату заглянул мальчишка-посыльный, стоявший на такой случай у дверей кабинета. – Я желаю видеть Труа. Сейчас.

Мальчишка поклонился и через секунду уже бежал по коридору, шлепая сандалиями по мрамору.

– Зачем вам Труа, ваше величество? – поинтересовался из кресла Мар.

– Затем, что дедушка не хочет выдавать шпиона, который, судя по письму рессарийца, просил помощи у семейства Труа.

– Вам, ваше величество, не кажется это все слишком складным?

– Что ты имеешь в виду?

– Да выходит шпион-то был пойман в первые же дни после того, как вы объявили о болезни старого императора. И он тут же просит помощи ни у кого-то, а у одной из самых почитаемых семей Сарбии. Сдается мне Труа и знать не знают, о ком идет речь. Возможно, и шпиона никакого не существует и все это только предлог, чтобы проверить Сарбию на прочность, и склонить остальных членов пятерки на свою сторону.

Лери задумался. Доля правды в словах Мара явно была.

– Сейчас приведут Труа, и мы все узнаем, – заключил он. – А пока пьем.

Целый час угрюмого распития вина окончательно вырубили Мара, и он уснул в кресле, уронив бокал на пол. Остатки вина оставили небольшое пятно на ковре. Лери был тоже не трезв, но еще вполне мог, как ему казалось, здраво рассуждать.