Созвездие. Серые кардиналы

Илларо Брюа

Созвездие. Серые кардиналы

Глава 1

Звездный, Сарбия

39 день Белого Лета, 2368 г.

Феро Труа не спеша укладывал вещи в сумку, но в движениях прослеживалась некоторая нервозность. Давало о себе знать волнение, сегодня он отправлялся на летнюю практику на острова Карса, к одному из самых загадочных племен планеты – рыжим. Или как они себя называли, Славящим Солнце. Феро много времени посвятил изучению этого народа и теперь ему выпал шанс познакомиться с ними лично. А ведь не всем так крупно везет на факультете истории Звездного института, в котором он отучился три года. Например, его друга по комнате – Верна Уонса – отправляют разглядывать Третьенскую стену[1] – несколько сотен километров бурого и черно-зеленого камня. Со скуки умрешь.

Феро уместил в чемодан, кажется, все свои вещи: пять футболок, легкие и утепленные брюки, носки, в том числе шерстяные, кепку, теплую шапку, тюбик зубной пасты и щетку. Оставалось купить запас еды, ведь добираться до островов предстояло не меньше десяти дней, если, конечно, они не попадут в шторм. Хотя в начале Красного Лета, говорят, на море не бывает высоких волн.

Задвинув почти собранный чемодан под двухъярусную кровать, Труа устало повалился следом. Длинные до плеч каштановые волосы рассыпались по подушке, вытянутое прямое лицо расплылось в мечтательной улыбке. Совсем скоро он будет жить среди диких племен, делить с ними еду и спать под одной крышей! Ярко-желтые, лимонные, глаза Феро блеснули счастьем – вот она, жизнь, о которой он так долго мечтал! Жизнь, полная приключений и удивительных историй, которыми – Феро не сомневался – с ним поделятся обитатели древних островов. И, возможно, ему даже удастся узнать, откуда появились рыжие. Приплыли ли они на острова или пришли, и когда это случилось? Это было бы потрясающе! Ведь у историков до сих пор не было единого мнения относительно того, откуда на островах Карса появились люди. Предполагают, что острова, ранее бывшие частью материка, как минимум, на тысячу лет погружались под воду, о чем свидетельствует состав и эрозия почвы. Хотя Феро, как будущий историк, считал изыскания по островам Карса неполными и не утвердительными. В отношении же народа Славящих Солнце он придерживался версии известного историка Махи Кура Шаи, считавшего, что предки племени рыжих бежали на острова, спасаясь от природной катастрофы. И, прибыв на новообразованные острова на лодках, стали благодарить Солнце за свое благополучное спасение, крася волосы в ярко-рыжий цвет.

Феро не заметил, как уснул. Его разбудил Верна, вернувшийся с прогулки. Как всегда он долго подбирал ключ и все никак не мог открыть дверь, так что не заметить его прихода было невозможно. Феро в ужасе взглянул на механические часы на руке, думая, что проспал. Было четыре часа и до поезда еще оставалось время. Но он так и не сходил в магазин.

Наконец, дверь в комнату открылась, и на пороге показался Верна. Невысокий парень с серой кожей и волосами, окрашенными в рыжий, что-то радостно напевал себе под нос. Феро с интересом наблюдал за другом, пожалуй, он еще никогда не видел его таким счастливым.

– Чего такой веселый, рыжий? Душу у бескрылого[2] выкупил? – иронично спросил Феро.

– Нет, твою подороже продал, – вернул шутку Верна, снимая высокие до колен кремовые сапоги.

– Сволочь, – засмеялся парень.

– Учусь у лучших, – выглянув из-за шкафа, весело подмигнул Верна.

– А где был-то? – поинтересовался Феро.

– С Круа гулял, – ответил Верна так, словно для него это было обыденным делом.

– Да ладно! Той самой красоткой с темно-красными[3] волосами?

– Ага.

– Редчайший экземпляр, однако, попал в ваши руки, коллега, – Феро поднялся с кровати, чтобы торжественно пожать руку раскрасневшегося друга и, наконец-то, пойти в магазин.

– Извините, речи по такому случаю не успел приготовить, – подыграл Верна, шутливо раскланиваясь.

Вдоволь насмеявшись, Феро нацепил перки[4]. В остальном, переодеваться не потребовалось, он был идеально одет для сегодняшней жаркой погоды – в широкие белые фелоновые[5] штаны и майку без рукавов.

– Я в магазин. Тебе что-нибудь взять? – поинтересовался Труа у друга, продолжавшего аккуратно укладывать свои вещи в шкаф.

– Нет, спасибо.

Студенческий магазин располагался в десяти минутах ходьбы от их общежития в сторону улицы Мур Шаи, названной в честь одного из первых монахов, принявших анастарианство[6]. Дорога пролегала мимо главного корпуса университета, в котором учился Труа – лазурно-голубого трехэтажного каменного здания с витражными окнами. Центральный вход с обеих сторон украшали высеченные в стенах статуи святой Анастасии. Скульптор изобразил ее в виде молодой почти обнаженной девушки, слегка прикрытой полупрозрачным шелком. Анастасия мечтательно глядела в небо и прижимала к груди книгу. Что и говорить, статуи пользовались большим успехом и привлекали туристов.

К сожалению, привычная чистота университетских дорожек в ближайшем переулке сменялась грязью, вонью и крысами. Вместо величественных зданий вдоль узких улиц тянулись одноэтажные деревянные постройки без окон, лишь отдаленно напоминавшие привычные глазу дома. Тут жили низшие слои населения – беженцы, лентяи и идиоты. Как истинный сарбиец, Труа не понимал, почему нельзя просто взять и снести этот район, очернявший сияющий облик Звездного. От десятка перестроенных домов государственная казна не опустеет, а тем, кто не желает работать и получать образование, по его мнению, было не место в столице.

В одной из таких построек и располагался студенческий магазин. Попасть в него можно было только предъявив бумаги об обучении. Строгий контроль объяснялся специальными «студенческими» ценами на продукты и товары первой необходимости, в среднем все здесь было на треть дешевле, чем в обычном магазине. Как завещал древний философ С Ха, живший в Третьене в 15 веке до нашей эры: «Ученик должен вкусно есть, сладко спать и усердно трудиться, познавая неизведанное». Из-за низких цен на входе всегда толпились нищие, умолявшие купить им еды. Кто-то соглашался, кто-то – как Труа – брезгливо проходил мимо.

Феро накупил продуктов на пятьдесят деревянных[7] (через два квартала тот же набор стоил бы ему все семьдесят!). Своими покупками парень остался доволен, но еще больше он радовался тому, что в кармане оставалось пять лунных. Они еще очень ему пригодятся, ведь на островах Карса – самых отдаленных землях, входивших в Сарбийскую империю, продукты стоили в десятки раз дороже, чем на материке.

Наняв в носильщики одного из верных[8], Феро неспеша направился в сторону общежития. По пути его нагнал запыхавшийся Уфран. От невысокого сарбийца в очках с толстыми стеклами всегда пахло сладкой мятой, точно он только что вышел из душа. Хоть Уфран с Феро не были друзьями, тот то и дело лез к нему с разными новостями. Труа в целом был не против, ведь так он узнавал все одним из первых, но эмоциональность Уфрана его раздражала.

– Ты видел? Ты видел это? – вот и сейчас Уфран взволнованно тыкал газетой в лицо Труа.

Первые пару мгновений Феро не видел ничего, поскольку Уфран судорожно тряс газету, но, наконец, поймав его руку, Труа смог прочесть написанное. В верхнем правом углу жирным шрифтом красовался заголовок: «Врата мира трясет!». Открыв первую страницу, он увидел большую статью, посвященную выступлению Кюрста Брюа, верховного вождя Керции, одной из пяти самых могущественных империй Анхара. Посреди страницы были выделены его слова: «Мы против! Паллиановое оружие нарушит и без того хрупкое равновесие!»

Статья Феро не впечатлила, хотя никто до керцийцев не осмеливался так дерзко критиковать политику Сарбии. Труа вопросительно взглянул на одногруппника, тот казался уж слишком взволнованным, даже пот проступил на лбу, хотя, возможно, причиной была жаркая погода.

– И что ты хочешь этим сказать? – поинтересовался Феро. – Что будет война?

– Не хотелось бы, – замялся Уфран, устыдившись собственных мыслей и оттого опустивший глаза в пол, но тут же вновь посмотрев на Труа. Уфран считал Феро своим другом, а разве друг осудит?

– С чего им воевать? – пожал плечами Феро.

– Власть и деньги – ради чего еще-то?

– Можно подумать, им мало, – вздохнул Труа. Он искренне не понимал, зачем человеку денег больше, чем тот сможет потратить за свою жизнь. В гробу деньги не нужны. Да и бескрылый плату за вход не берет.

– Если рассматривать психологию по Ли Шану, – начал занудствовать Уфран, – любое стремление человека к власти есть интерпретация его детских страхов, вследствие которых он оказался не способен реализовать собственное эго в раннем возрасте…

– Воу-воу, остановись! – смешливо попросил Феро. Он знал, что если сейчас не остановит парня, то ему придется выслушать всю историю психологии и социологии. И даже дойдя до отправной точки, когда в 1984 году отец психологии Хенса Курстамбо ввел сам термин «психология», он продолжит рассказывать предысторию данной науки и кто его знает, куда зайдет в своих разглагольствованиях. – Ты, кстати, куда на практику едешь? – перевел разговор Феро, отдавая газету одногруппнику.

– Никуда, – расстроенно ответил тот. – Меня определили помощником книжного канцеляра в Орионовскую библиотеку.

– Ты же вроде историк…

– Историк… – грустно согласился Уфран, – Но отец считает, что я слишком слаб для длительных поездок, так что буду изучать историю по книжкам.

Феро ни на миллиметр ему не сочувствовал, но в такие моменты в нем словно просыпался бескрылый, подсказывавший как ему отвечать, чтобы втереться в доверие. Труа мастерски изобразил на лице печаль. Они поговорили еще пару минут, Уфран приободрился и пожелал удачи Феро, попросив не забывать о нем на дальних островах и изредка писать ему письма. Наконец, попрощавшись, Уфран побрел по своим делам.

Будучи в добром расположении духа, Феро решил сделать еще одно хорошее дело. Добравшись до общежития, он повернулся к слуге:

– Дам два деревянных – тебе и другу, которого приведешь, если дотащите мои вещи на станцию, хорошо?

– Хорошо, – ответил верный с рычащим акцентом.

«Дикарь! А ведь его родители, наверняка, и сарбийского языка не знали…» – подумал Феро и, взглянув на наручные часы, уточнил:

– Будь здесь через час.

Верный утвердительно кивнул, отдал покупки парню и побежал искать напарника – не каждый день попадаются столь щедрые господа.

Поднявшись в комнату, Феро скинул покупки на кровать и проверил еще раз, чтобы удостовериться, что ничего не забыл. Оставалось еще сорок пять минут до выхода. Чем занять себя до отъезда Феро не знал, а друг, с которым можно было бы перекинуться в карты, спал. Рассеянно оглядевшись по сторонам, Труа вспомнил о книжке, которую ему рекомендовали прочитать, но на которую у него постоянно не хватало времени. Достав из сумки увесистый томик Зиула Вавье «Одинокий странник», Труа усмехнулся – название книги весьма точно отображало его нынешнее положение. Рукопись «Странника» была написана еще сто лет назад, когда не было паллиановых дорог, изобретенных на полвека позже, а широкое применение получивших лишь в прошлом десятилетии. Во времена Вавье сарбийцы ездили в основном на волах, буйволах, кабанах, овцах и реже лошадях. Новая история творилась прямо на глазах, и Феро нравилось быть ее частью. В конце концов, это ли не главное удовольствие для историка – иметь возможность наблюдать перемены вживую?

В книге Вавье молодой парень отправлялся в далекое путешествие в поисках ответа на вопрос: «Где счастье?». Это все, что Феро знал о книге. И хоть он и любил читать, но именно это произведение его почему-то никогда не привлекало. Но сейчас заняться было нечем, а спать было нельзя, потому что никто не мог вовремя разбудить, и он решил попробовать.

Первые строки с пометкой «от автора» заинтриговали. В них говорилось: «Не начинай читать, если боишься узнать правду». Труа про себя усмехнулся: «Хитрый ход». Но дальше повествование шло сухо, скучно, с множеством описаний и отступлений. В общем, типичный Вавье. Стиль писателя – это еще одна причина, по которой Феро постоянно откладывал книгу на потом. Парень, конечно, надеялся, что дальше будет интереснее, но сейчас его клонило в сон.

«Бла-бла-бла… он родился, учился, брился…» – вслух передразнивал автора Феро и усмехался, как ребенок сделавший гадость и оставшийся безнаказанным.

Хотя «Одинокий странник» и был весьма нудной книгой, но свою роль он выполнил – за чтением время до выхода прошло незаметно. В назначенный час Феро спустился вниз, где уже ждали двое верных. Желтокожий верниец лет сорока с большой челюстью, помогавший ему нести пакеты до общежития; и молодой парень, на вид ровесник Труа, и точная копия своего отца, только в миниатюре.

– Комната 303. Это третий этаж, – скомандовал им Феро, и слуги сломя голову понеслись наверх, чуть не снеся парня с ног, благо он успел вовремя отскочить. – «Звери!» – процедил сквозь зубы Труа.

Кучера пришлось ловить за две улицы от общежития, потому что те не хотели иметь дело с вечно пьяными и нищими студентами. Но для Феро небольшая прогулка была только в радость, ведь он, в отличие от верных, шел налегке. Можно, конечно, было бы поймать и одну из самоходных карет, недавно появившихся в городе. Но они хоть и были быстрее волов, на поверку часто оказывались ненадежны, не довозили пассажиров до места, путались в улочках, а за услуги брали в два раза дороже. Прогресс прогрессом, но Труа куда больше доверял привычным способам передвижения.

Сумки Феро заняли все пространство кареты, поэтому пришлось заплатить верным и отпустить их, хотя это слегка нарушило планы. Да, им подобных Труа без труда найдет и на станции, однако это лишние траты. Пусть мизерные, но для студента каждый деревянный был на вес солнечного.

На станции Труа не повезло найти свободного носильщика или, наоборот, повезло, как посмотреть, ведь на этом он сэкономил пару деревянных. В любом случае десять метров от кареты до перрона парень тащил свои вещи сам.

Перрон – широкая платформа из синевато-черного камня с лимонно-желтыми вкраплениями, напоминавшая ночное небо, – был длиной добрую сотню метров. Посреди станции на тонкой ножке стояли городские часы, чтобы пассажиры могли сверить время с эталонным.

Сверив время, Феро подметил, что его часы отстают на две минуты. К счастью, теперь это было не критично, ведь у него в запасе оставалось еще десять минут.

Феро было нечем занять себя в ожидании поезда, поэтому он с интересом стал разглядывать людей вокруг. В паре шагов от него на перроне стояли двое солидно одетых мужчин лет сорока. Тот, что был повыше с острой бородкой и в очках, одевался дорого и по моде: в бежевые штаны и такой же пиджак поверх белой майки. Его собеседник был чисто выбрит, короткие темные волосы зализаны назад. Он одевался на восточный манер: в сливовый пиджак и штаны горько-шоколадного цвета.

Прислушавшись, Феро стал свидетелем весьма любопытного и оживленного диалога.

– Принцип «конфликта паллиановых уровней», мой друг, не может быть применен в оружии, – говорил мужчина в очках. – Это становится понятно из самого принципа, благодаря которому двигаются поезда. Вот смотрите: на землю укладывается пластина паллиана большего энергетического уровня, нежели на подвижные пластины поезда. Но надо отметить, что на каждую пластину, укладывающуюся на землю, приходится порядка шестнадцати пластин меньшего размера, крепящихся ко дну поезда для их большей подвижности…

– Это так, – соглашался его собеседник.

– Но именно тут и возникает, так называемый «конфликт». Свободный электрон с последнего атомного уровня высоко заряженного паллиана переходит на паллиан с меньшим зарядом и, таким образом, электрон попадает в «ловушку Асбоха». И единственный вариант вырваться из нее – увеличить энергию частицы. И тогда остается лишь изменить угол пластин, чтобы заставить поезд двигаться в нужном направлении. Как вы в оружии полагаете изменить этот угол, чтобы вывести электроны из ловушки?..

Феро слушал с огромным интересом, ведь он до этого и не знал, что заставляет поезд двигаться и для чего под ним обязательно нужна пластина серо-зеленого паллиана. За этой краткой лекцией по физике элементарных частиц парень не заметил, как подошло время, и прибыл поезд. Прямоугольные длинные вагоны, выкрашенные в глубокий синий цвет с белыми звездами на боку, медленно проплывали мимо Труа, постепенно замедляя ход, пока не остановились окончательно.

Феро достал из кармана билет, чтобы еще раз убедиться, что правильно запомнил номер своего вагона. На небольшом листочке из серой бумаги с неровными краями черными печатными буквами было написано: «Вагон 4. Место 8. Приятной поездки!». Казалось бы, маленькая приписка с пожеланием, но отчего-то она заставила Феро улыбнуться. Пробежав в начало ближайшего вагона, парень увидел рядом с дверью большую белую четверку. Вернувшись к своим сумкам, Труа схватил их в охапку и поспешил внутрь, ведь никто, кроме машиниста не знал регламента стоянок, а значит, поезд мог двинуться в любую минуту.

В поезде Феро встретила контролер – миниатюрная светловолосая девушка, одетая в голубой жакет и красную пилотку. Она попросила билет и, сверив место, пригласила молодого человека пройти внутрь.

Труа, стараясь ничего не задевать сумками, побрел по коридору вдоль дверей из красного дерева по одну сторону и окон по другую. На уровне глаз рядом с дверями были золотые прямоугольные таблички с черными цифрами, обозначавшими номер места. За дверью с цифрой восемь, Феро обнаружил широкую, в две трети комнаты, кровать, крепившуюся к правой стенке и застеленную белыми простынями. К левой стенке был приделан небольшой столик. Освещалось купе маленькой люстрой с четырьмя круглыми лампочками, наполненными газом – еще одно недавнее достижение науки. Днем газ нагревался от солнечных лучей, а вечером отдавал тепло и тусклый свет. Единственным, но весьма неприятным минусом таких ламп было то, что их нельзя было выключить.

Закинув свои вещи под кровать, Феро довольный и вымотанный упал сверху, чувствуя, как под ним начинает движение огромный поезд. Если закрыть глаза, казалось, что паришь над облаками как птица. Отдавшись этим ощущениям, парень не заметил, как уснул.

Глава 2

1 день Красного Лета, 2368 г.

Когда Феро проснулся, то сразу почувствовал, что очень голоден. В купе было совсем темно, лишь на потолке, как светлячки, слабо светились три лампочки. Здраво рассудив, что пора поужинать, Труа направился в ресторан в двух вагонах позади.

На входе парня встретил администратор в красном, под стать обивке вагона, пиджаке, одетом поверх белой майки. Он сообщил, что Феро крайне повезло, ведь остался всего один свободный столик и тут же вызвался проводить гостя.

Они шли мимо квадратных невысоких столиков, за которыми обедали дамы и господа из всех слоев общества. Одни были одеты в меха и солнечные камни, другие в дешевый красный фелон, отчего создавалось впечатление ложного богатства, и просыпался аппетит.

Свободным оказался небольшой столик на две персоны в дальнем углу вагона. Быстро пробежав глазами по меню, Феро остановил свой выбор на Тирель фан Лу – мелко обжаренном картофеле с фаршем. Он стоил относительно недорого – всего двадцать деревянных – зато был вкусным и крайне калорийным. Запивать парень решил простой водой, рассудив, что экономия должна быть экономной.

Не прошло и десяти минут, как к Феро подскочил администратор. Он рассыпался в извинениях и попросил разрешения подсадить за столик к Труа еще одного господина. Юноша рассудил, что компания ему не помешает и дал добро. Вскоре все тот же администратор усадил за стол к парню упитанного седовласого мужчину лет пятидесяти. От него вкусно пахло одеколоном, а белый пиджак был сшит из карвецкого шелка.

– Благодарю, что не отказали старику в компании, – смешливо обратился он к Феро, усаживаясь за стол.

Труа в ответ лишь вежливо улыбнулся и стал глядеть в окно. Но из-за поглотившей все и вся темноты было не разобрать красот природы, и парень видел только неясные силуэты и свое отражение.

– Меня, кстати, Сару Феле зовут, – неожиданно представился старик, сделав заказ.

Феро было все равно, как зовут его незваного гостя, но соблюдая приличия, он также назвался в ответ:

– Феро Труа.

– Труа! – воскликнул Сару. – Да вы из древнего рода! – посмеялся он, словно хвалясь своей осведомленностью.

– Верно, хотя я не считаю, что есть смысл гордиться фамилией, – поджал губы парень.

– Ну да, ну да. Молодежь сейчас ничем не гордится и совсем не интересуется политикой, – по-старчески заворчал собеседник. – Вас занимают только девки и… черт, забыл! … Это новомодное веяние, где двадцать два дурака гоняются за мячом.

– Футбол, – подсказал Феро, успевший пожалеть о своем решении подсадить к себе старика.

– Точно, спасибо!

– И все же вы ошибаетесь! – вежливо не согласился Труа, старательно сохраняя внешнее спокойствие.

– В чем же?

– Молодежь беспокоится за будущее. Но делает это тихо и мирно. Собираются в маленьких компаниях, говорят, чтобы никто не слышал. Век такой, огласка может выйти боком.

– И чего вы добьетесь своей тишиной? – усмехнулся старик. Осторожность и вежливость Феро его забавляли, и смешливо блестевшие глаза собеседника были тому подтверждением.

– Мы хотя бы не развязываем войну.

– Молодой человек, – открыто рассмеялся старик, – не верьте слухам. Войны и так не будет.

Их разговор на минуту прервал официант, принесший блюда.

– Если верить всему, что пишут в газетах… – уминая за обе щеки омлет, продолжил старик. – можно хоть завтра пойти прыгать с моста… Жить не захочется, – старик снова рассмеялся и из его рта полетели непрожеванные куски.

Феро поморщился от столь нелицеприятного зрелища, но продолжил ужинать. Сару и глазом не моргнул.

– И все-таки стоит отдать вам должное… – прожевав, заметил собеседник. – Вы не стремитесь лезть в спор со старшими. Это говорит о вашей воспитанности.

– Спасибо, приятного аппетита, – пожелал Феро соседу, обрадовавшись, что можно занять рот едой, и прервать беседу.

Отужинав, старик откланялся и пожелал приятного пути. Феро ответил взаимностью. Сейчас ему хотелось лишь упасть на кровать в своем купе и забыться.

Но, исполнив свою мечту, он понял, что спать уже не хочет. Выйдя в коридор, Труа подошел к ближайшему окну. Насколько хватало знаний Феро, поезд проезжал Нижние Затопья, в лунном свете казавшиеся черно-синими.

– Завораживает, не правда ли? – прервал его раздумья приятный мужской тенор.

Труа окинул незнакомца взглядом – дешевый бежевый пиджак с нижней оторванной пуговицей и штаны того же цвета. Растрепанные светлые волосы, задорно смотрящие глаза и папироска в зубах. Все в нем выдавало такого же студента, каким был и Феро.

– Папироску? – парень протянул Труа самокрутку, вытащенную из кармана пиджака.

– Нет, спасибо. Я не курю.

– А я вот как закурил в шестнадцать, так и не могу остановиться. Сессии нервы мотают так, что будь здоров. Разве тут бросишь? – незнакомец прикурил от зажигалки, затянулся и выдохнул дым в приоткрытое окно. – Будем знакомы, Мота Кушта. Да-да, я знаю, о чем ты подумал. Меня действительно назвали в честь того самого мифологического героя.

– Феро Труа.

– Знатная фамилия. Небось, со Звездного?

– Ага. А как ты догадался?

Мота усмехнулся.

– А откуда же тебе еще быть с такой фамилией? Только в столице такое созвездие бедных царьков. Уж, извини за каламбур.

Наверное, стоило обидеться, но у Феро не получилось. В конце концов его собеседник был прав.

– Ты сам откуда?

– Из Реи. Учусь во втором историческом лицее имени Альджерона Первопроходца. Ты, наверное, о таком человеке даже не слышал, а именно он добился для археологии статуса полноценной науки. Иначе мы бы с тобой тут и не встретились. Хотя сам лицей давно нуждается в реконструкции. Но до нас еще очередь не дошла. Оно и понятно, кому нужен второсортный лицей для бедных. Тем более сейчас, когда все чаще говорят о войне. И, не дай Анастасия, чтобы от слов они перешли к действиям.

– Согласен.

– Однако как показательно. Ты из знатной семьи, я – из простой, а едем-то в одном вагоне. Получается, что все эти фамильярности – пыль. А ведь на этом зиждется все современное общество. Вот и выходит, что основа прогнила, но и предложить взамен государству нечего, – Мота так увлекся, что папироса у него в руках успела сгореть, а он так и не покурил. – Вот и приходим к тому, что война – неизбежное явление, как хирургическое вмешательство при амори фелисе.