Созвездие. Серые кардиналы

Спасая свою честь следователя, он свернул в ближайший проулок в надежде встретить местных бродяг. И ему повезло. На ступеньках одного из домов сидел старик в прохудившемся грязном пальто. Янгли поздоровался и детально описал Асе. Бродяга почесал сальную бороду и отрицательно покачал головой. Тогда следователь достал из кармана пару монет и положил их на ступеньку.

– Он сел в карету к какому-то мужчине, я его не разглядел, – заговорил бродяга. – С тем были еще двое высоких парней в красных пальто. Кажется, ваш человек не особенно желал с ними ехать. Его толкали в спину, когда он залезал.

Янгли ликовал. Вот она – первая зацепка в деле о пропаже Асе. Теперь следователь точно знал, что ученый не испарился в воздухе. Поймав кучера, Янгли поехал в порт, ведь корабль был самым быстрым способом покинуть Южную Магнолию.

Обойдя несколько таверн и посетив два десятка кораблей, следователь, наконец, нашел свидетеля – старого слепого на один глаз капитана корабля «Оугсен».

– Видел такого. Он был в сопровождении трех господ. Двое из них были одеты в красные длинные пальто, с такими вытянутыми лицами, – показал он на себе. – Светловолосые и белокожие. А третий мужчина, серокожий, усатый и с красными глазами.

– А во что он был одет, помните?

– В серое пальто, что ли. Как-то не запомнилось.

– Куда они хотели плыть? – продолжал допрос Янгли, тихо радовавшийся пойманной ниточке.

– В Синий Дол, но я отказался – никогда не плавал в северные моря. Да и вообще не пойму с чего такая спешка. Туда же раз в несколько дней отправляется государственный корабль. Я им так и сказал. Этот, с усами, только покивал в ответ.

– Кого-то посоветовали им вместо себя?

– Да, «Портового Эра». У тамошнего капитана лихой характер, да и он все равно собирался плыть торговать в Рессарию.

– Давно они уплыли?

– Вчера вечером вышли. А что, что-то плохое случилось? – только сейчас дошло до капитана.

– Нет, – соврал Янгли, – тот, который с усами, большая шишка, но это я вам по секрету. Вот проверяем, чтобы удачно добрался…

На следующий день он представил отчет и попросил разрешение на выезд.

– Янгли, ты же понимаешь, что разрешение на работу в Рессарии достать почти невозможно, – ответил Энсли, мужчина лет сорока в очках и коричневом пиджаке. Он разговаривал с подчиненным, параллельно разбирая бумаги на столе. – Наши страны сейчас не в самых теплых отношениях, поэтому запрашивать допуск нет смысла. Максимум, что я могу для тебя сделать – оплатить отпуск на месяц в двойном размере. Надеюсь, ты меня поймешь.

Янгли знал Энсли как человека сурового, немногословного и резкого, но справедливого и никогда не просящего прощения за собственные действия. Тем удивительнее было услышать сейчас в голосе начальника нечто похожее на раскаяние и извинение.

Энсли отложил бумаги, снял очки и пристально посмотрел на молодого следователя. В его взгляде читался страх и грусть, которые он старался скрыть, хмуря брови.

– Я понимаю ваше беспокойство, – ответил Янгли. – В случае провала вся ответственность за мои действия будет только на мне.

– Если что-то пойдет не по плану, используй «код двенадцать».

– Каждый двенадцатый символ в письме несет смысл?

– Именно. Мало ли, к кому попадет твое письмо, а так я буду уверен, что оно дойдет. Может, оно и ничего, но лучше перестраховаться. А теперь ступай, – Энсли надел очки и принялся заполнять бумаги. – С завтрашнего дня ты в отпуске.

Янгли поспешил домой. Предстояло собрать вещи и встретиться с другом. Анли, высокий, светлокожий мужчина с черными волосами, белесыми глазами и щербатым носом выслушал его очень внимательно, но затею не одобрил.

– Я и не за гостеприимностью их еду, – Янгли упрямо дернул плечами.

Он сидел за столом в гостях у друга, выбрав место рядом с окном. Комнаты Анли располагались на третьем этаже, так что Янгли мог смотреть на всех свысока, что ему определенно нравилось.

– Может, мне с тобой поехать? – сдался Анли, поняв, что от опасной поездки друга не отговорить. – Взять отпуск и рвануть. Все же двое – не один.

– Нет, ты должен остаться здесь. Если мы вдвоем угодим в рессарийскую тюрьму, кто нас вытаскивать будет?

– А как же начальство?

– Слишком много шума… международный скандал… Поэтому я и пришел к тебе.

Анли только покачал головой.

– Будешь писать через код двенадцать?

– Да.

Посидев еще немного и попив чаю, Янгли обнял друга и поторопился домой. Корабль в Рессарию отплывал завтра с утра, и он не хотел на него опоздать.

***

Синий Дол, Рессария

20 день Белого Лета, 2369 г.

 Корабль прибыл в Синий Дол. После шести дней плавания Янгли был счастлив вновь оказаться на твердой земле. Древний портовый город встретил его теплым солнцем, легким бризом и расписной синеватой плиткой. Эта плитка была здесь повсюду: под ногами, на стенах домов, она же и дала название порту. По легенде каждый фрагмент плитки был уникален и отображал какой-то эпизод из истории Созвездий. Люди, приезжавшие в Синий Дол впервые, не верили в то, что изображения не повторялись, и проводили целые дни в безуспешных попытках найти две одинаковых плитки. Вот и Янгли сначала застыл, рассматривая дело рук древних мастеров. Но работа тонким писклявым голосом в голове звала его продолжить поиски пропавшего ученого, оставив культурную программу на потом.

Первым делом Янгли снял комнату недалеко от порта, к счастью сделать это не составило труда, в Синем Доле чуть ли не каждый дом был гостиницей или таверной. Оплатив ренту на два дня вперед, он вернулся в порт, поискать кого-то, кто мог бы видеть Асе. Удача сегодня была на его стороне – угостив мосьё одного из местных кучеров, Янгли узнал все необходимое.

– Их повез мой кузен. Вроде бы в столицу, – сделав глоток мосьё, заговорил на чистом магнолинском серокожий мужчина средних лет с типичным для рессарийцев узким разрезом глаз. – На меньшее он вряд ли бы согласился. Знаете, у него такая позиция: «Либо золотые горы, либо еду домой». Я его пробовал переубедить, и много раз, но все без толку. Да и чего ему меня слушать? Пока везет бескрылому, – усмехнулся он.

– А вы не могли бы меня тоже в столицу отвезти? – поинтересовался Янгли у словоохотливого рессарийца.

– Нет, – вытирая губы салфеткой, ответил извозчик, – я не езжу так далеко… Зато знаю человека, который может вам помочь. Но любая информация ценна золотом, – ехидно добавил он.

Янгли вздохнул и заказал еще бокал мосьё собеседнику.

– Вестен, – крикнул через весь зал извозчик, когда разносчик поставил перед ним новый полный бокал. На другом конце кто-то отозвался: «Оу!»

– Ходь сюда, дело есть.

С дальнего угла кабака к их столу подбежал невысокий молодой парень в щегольских красных сапогах, белой рубахе и широких штанах ей в тон. Темные волосы паренька были зализаны на затылок, черные глаза весело глядели на подозвавшего его брата. В родстве этих двоих сомневаться не приходилось, лицом они были похожи, как близнецы.

– Уважаемый господин хочет ехать в Швайбург.

– Вам очень надо? – с рессарийским шепеляво-грубым акцентом заговорил Вестен. – А то я сегодня уже слишком пьян.

– Нет, до завтра ждет, – ответил Янгли.

– Отлично! Тогда скажите, куда мне завтра подъехать – и с рассветом подгоню лошадей.

Янгли назвал адрес, затем оплатил каждому из братьев еще по бокалу мосьё:

– Выпейте за мой успех, – произнес он вместо прощания и удалился.

Остаток дня Янгли решил посвятить изучению города. Он знал, что Синий Дол старинный город, в котором почему-то никто не задерживается дольше пары дней. Все слишком спешат вглубь страны, оставляя красивому портовому городку незавидную участь перевалочного пункта.

Сначала Янгли отправился в сад Персифиры. Несколько гектаров земли покрывал ковер из цветов, привезенных сюда со всего Анхара. Здесь росли и одни из самых редких цветов во всем Анхаре: меесы, тибрисы и ресофилы[54]. Для посетителей в саду были проложены специальные дорожки, настолько узкие, что двум идущим навстречу людям было почти невозможно разойтись. Янгли не спеша наслаждался красотами сада Персифиры, вдыхая ароматы цветов и пробуя угадать, откуда они родом, не смотря на установленные таблички.

Чтобы пройти через весь сад, у Янгли ушло чуть больше пары часов. Перекусив лепешками с чаем, он направился на старый рынок, прославившийся тем, что он ничуть не изменился за последние две тысячи лет. Однако время было выбрано неудачно и ничего, кроме старых грубо сколоченных прилавков, Янгли не увидел. Немного расстроившись, он пошел гулять по городу, рассматривая плитку.

– Любопытно, не правда ли? – вырвал Янгли из собственных дум мужской голос, обратившийся к нему на ломаном магнолинском. Следователь поднял голову и посмотрел на говорившего. Им оказался высокий русоволосый и серокожий рессариец с иссиня-черными узкими глазами. На незнакомце было серое пальто, из-под которого виднелась буро-красная рубаха привычного здесь широкого кроя.

– Крайне, – Янгли напрягся.

– Вам стоит уехать.

– Это угроза?

– Ну что вы, это предложение. Погостите до завтра в нашей прекрасной стране, а с утра возьмите билет на ближайший корабль и возвращайтесь домой.

– А если я не выполню вашу просьбу?

– Настойчиво советую вам прислушаться к моему совету, – сухо заметил незнакомец и запрыгнул в проезжавшую мимо повозку.

Глава 40

Звездный, Сарбия

21 день Белого Лета, 2369г.

 Шел восьмой день Кубка Дружбы. Все команды уже успели сыграть по четыре матча в своих группах, и можно было подводить промежуточные итоги. В первой группе царило двоевластие феррийского Свиксвелла и вернийского Кани-Имо. Во второй группе лидировал рессарийский МФ Чеквин, до сих пор не допустивший ни единого поражения.

На Кубок Дружбы съехался, кажется, весь Анхар, поэтому часть матчей пришлось перенести из Звездного в Каллисто. Праздник царил не только на футбольных полях, но и за его пределами. Народ, бывший некогда единым, вновь воссоединился на широких Сарбийских улицах. Люди гуляли, обнимались, смеялись, и все стихало только с заходом солнца.

Из правящих семей к началу турнира прибыли только феррийцы. Керцийцы и вернийцы опоздали на сутки. Рессарийцы же и вовсе нанесли лишь краткий визит вежливости, приехав в Сарбию на четвертый день чемпионата – и откланявшись на шестой.

Следуя совету братьев Раши, Лери, не дожидаясь визита делегаций во дворец, сам выезжал приветствовать прибывающих в их резиденции. Он с печальным видом принимал соболезнования по поводу внезапной «болезни» дедушки и пожелания скорейшего выздоровления. Впрочем, эти расшаркивания были лишь соблюдением этикета – искренности в словах престолонаследный принц не чувствовал ни на грамм. Только Мерта Курта, как ему показалось, был действительно удручен состоянием Фели.

Неожиданностью для принца оказался визит короля Липении – Ансвена, приехавшего прямо во дворец и попросившего личной встречи. Застигнутый врасплох, Лери дал свое согласие и отвел гостя в любимый кабинет деда.

– Не ожидал вас увидеть, – заговорил престолонаследный принц, усаживаясь за стол деда, и жестом предлагая гостю сесть в кресло напротив. В этом было какое-то особое садистское удовольствие – вновь и вновь садиться за стол Фели Вери, чувствуя свое превосходство над еще живым предком, считавшим его недостойным трона.

– Как узнал о болезни вашего деда, сразу выехал сюда. Скажите, он и правда так сильно болен, как говорят? – в отличие от остальных, Ансвен даже не старался изобразить сострадание. Лери сразу догадался, что у короля Липении были особые планы на этот визит, но решил не спрашивать напрямую, давая гостю самому перейти к сути.

– Да, лекари дают ему не больше месяца.

– Поэтому я здесь. В наше непростое время очень важно иметь крепкие дружеские отношения с соседями.

– Полностью с вами согласен.

– Что ж… в таком случае я бы хотел предложить вам то, что уже однажды предлагал вашему деду. К сожалению, с ним мы тогда не пришли к единому мнению. Вы же, как современный образованный молодой человек и будущий правитель Сарбии, полагаю, будете более мудры.

– Так чего вы хотите? – устав от лести, перебил его Лери.

– Единой валюты на две страны, – на одном дыхании выпалил Ансвен, – причем бумажной. Собственно из-за разного взгляда на материалы у нас с Фели Вери и возникли разногласия, но…

– У меня к вам встречное предложение, – не дал гостю договорить принц.

– Какое же? – напрягся Ансвен.

– Единая валюта на три страны.

– На три?! – подскочил в кресле король Липении. – Кто же еще?

– Мы, вы и Великая Феррийская империя.

– Разве они согласятся?

– Все договоренности уже достигнуты. Вы с нами?

– Конечно, – обрадовался Ансвен, который не ожидал такого удачного поворота событий.

– Чудесно! Тогда предлагаю пройти в зал и разделить со мной трапезу в знак нашего взаимопонимания.

– С удовольствием!

Они вышли из кабинета, принц что-то тихо сказал слуге, стоявшему у дверей, и повел гостя в столовую.

– Как ваши дела? – поинтересовался Лери, проводя Ансвена по галереям дворца. – Бремя свободы тяжело, наверное?

Ансвен недовольно поморщился. В последние годы экономика Липении стала проседать, цены на импорт жизненно важных продуктов выросли, и он знал, что за всем этим обязательно последует рост недовольства и напряжения в народе.

– Знаете, у каждой страны бывают тяжелые времена, – дипломатично ответил он принцу. – Их надо всего лишь пережить.

– Прекрасно понимаю, что вами движет. Мне как никому другому знакома эта потребность в свободе и признании. Но возможно, пора признать очевидное… наша сила все-таки в единстве…

– У вас удивительно прогрессивные взгляды, принц, и я отдаю должное вашему честолюбию, но все же, думаю, об объединении говорить пока рано, – осторожно заметил Ансвен.

– Однако первый шаг мы сделали.

– Исключительно ради блага моего и вашего народа.

– А иначе и нельзя, – Лери по-приятельски похлопал по плечу короля Липении, тот в ответ натянуто улыбнулся.

В центре большого бального зала, служившего сегодня столовой, гостя ожидал маленький круглый стол, сервированный на двоих.

– Скромно, – подметил Ансвен.

– К чему нам лишняя напыщенность? – пожал плечами Лери.

– Тоже верно, – согласился король, но в душе оскорбился таким приемом. Конечно, он прекрасно понимал, что Липения – маленькая страна и большой роли в мире не играет, но зачем было намекать ему об этом сейчас, когда он приехал с дружественным визитом и выгодным предложением?

После обеда монархи расстались. Лери проводил Ансвена до кареты и тот поехал в гостиницу. Принцу же предстояла встреча с Мерта Курта.

– Мне очень жаль вашего дедушку, – с порога начал верниец. – Такой хороший человек.

– Не говорите о нем, как о покойнике, – разозлился Лери, которому порядком надоело слышать одно и то же.

– Прошу прощения, – покраснел Мерта. – Вы правы, надо надеяться на лучшее.

Престолонаследный принц Сарбии вздохнул:

– Вы приехали обсуждать здоровье моего деда или по делу?

– Да, конечно, – растерялся верниец. – Я приехал… я хотел обсудить с вами… насчет объединения наших военных сил.

– А что, нам кто-то угрожает? – не скрывая иронии, поинтересовался Лери.

– В случае объединения нам уж точно никто не посмеет угрожать, – нервно улыбнулся Мерта. – Да и это лишь первый пункт договора об объединении наших стран…

– Какого договора? – насторожился Вери.

– Который я предложил вашему дедушке. Разве он вам не рассказал? Я надеялся, что пока император поправляется, мы с вами продолжим обсуждение…

– Как это ни странно, но нет. Впрочем, я непременно спрошу у него, когда он немного отдохнет.

– Что вы, не стоит беспокоить больного человека из-за такой мелочи, – Мерта жестом подозвал слугу, шедшего следом за ними на расстоянии нескольких шагов. – У меня имеется копия.

– Как это мудро с вашей стороны, – польстил ему Лери, но глаза принца выдавали злобу. – С вашего позволения, я бы хотел прервать нашу беседу и ознакомиться с договором. Давайте продолжим завтра? На футбольном матче, вы же придете?

– О да, конечно. Как я могу пропустить игру родной команды.

Когда Мерта удалился, Лери направился в темницу, находившуюся под одним из лучей звезды императорского дворца. С факелом в одной руке и договором в другой он все ниже и ниже спускался по винтовой лестнице, углубляясь в разраставшееся царство тьмы, пока слабый свет пляшущих огней не осветил длинный узкий коридор.

Здесь внизу стояла гулкая неприятная тишина. Темницей давно не пользовались. Принц прошел мимо пустовавших камер с распахнутыми дверями и слегка заржавевшими решетками и остановился у самой дальней стены. Железная дверь тут была явно новее и плотно закрыта. Лери потянул за кольцо и открыл заслонку. В небольшом окошке, предназначенном для передачи узнику еды, ничего не было видно. Камера казалась пустой.

– Ты еще живой, дедушка? – спросил принц в темноту. В ответ раздался хриплый кашель. – Значит жив. Почему ты мне не рассказал про договор объединения с вернийцами?

– Глупый мальчишка! – в голосе Фели Вери послышались знакомые принцу с детства нотки раздражения. – Слишком глупый… именно поэтому я не желал, чтобы ты занял трон.

– Это было неизбежно, – возразил Лери.

Император Сарбии презрительно фыркнул и снова закашлялся.

– Объединяешься с феррийцами, значит?

– Как ты узнал? – удивился внук.

Фели только вздохнул.

– Их планы давно известны. Братья хотят подмять под себя Сарбию – и судя по всему весьма успешно. Наверное, и сестру свою под тебя уже положили? – слова давались с трудом, старость и сырость делали свое дело. Фели стал задыхаться в очередном приступе кашля.

Лери застыл. Он не знал, что ответить. Ему не хотелось верить словам деда, но как же старый император был точен! Конечно, ему мог проговориться кто-то из охранников, но такие детали они не знали.

– Раз молчишь, значит, я прав, – отдышавшись, продолжил Фели. – И что дальше будешь делать, внук? Убьешь и отца, пока он не узнал про твое предательство?

– Если это будет необходимо…

– Уж поверь, будет! Знаешь, как говорится, можно долго притворяться девственницей, но брачная ночь все выдаст. Подумай на досуге об этом, внучек, – он с презрением сделал ударение на последнем слове, – как далеко ты готов зайти в своем желании обрести власть?

– Ты ошибаешься! – обиженно воскликнул Лери. – Я все делаю ради народа.

– Ради чьего народа? – старик вновь закашлялся, на этот раз, подавившись смехом.

– Народа Сарбии! Народа, который ты, дедушка, предал.

– Очень интересно, – сыронизировал узник. – И когда же я, по-твоему, его предал? Когда строил паллиановые дороги или когда открывал новые университеты? А может, когда думал, как облегчить быт народа и сделать отдых сарбийцев более комфортным? Напомни-ка мне, внучек, какой из правителей дал своему народу больше, чем я?

Лери растерялся. Он чувствовал, как ком поднимается к горлу.

– Ты просто глупый мальчишка! – слова Фели прозвучали совсем рядом с окошком. – Вот почему тебе никогда не быть великим правителем.

У Лери внутри все пылало. Принцу казалось, его сейчас разорвет от обиды и ненависти. Чтобы не схватиться за кинжал и не убить деда, он развернулся и быстрым шагом направился к лестнице. Грудь сжимало все сильнее, точно из нее выкачивали кислород. В глазах темнело, Лери то и дело оступался на ступеньках, и несколько раз чуть было не полетел кубарем вниз.

Выбравшись наверх и оказавшись в светлой дворцовой галерее, Лери прислонился к стене и постарался отдышаться. Но легче не стало. Принцу по-прежнему не хватало воздуха, поэтому он побежал на задний двор, где его никто не мог увидеть. Парень даже не замечал, что продолжает сжимать в руке факел.

Во дворе никого не было, только лошади в стойлах тихо пофыркивали. Земля здесь была вся изрыта копытами и еще влажная после утреннего дождя. Лери кинул договор прямо в грязь. Стараясь вдохнуть глубже, он зло дернул ворот и оторвал верхнюю пуговицу рубахи. Воздух, наконец, наполнил легкие, в голове прояснилось и молодому правителю полегчало.

Принц с ненавистью взглянул на сверток, брошенный на землю, и кинул на него факел. Несмотря на то, что земля еще оставалась сырой, договор мгновенно вспыхнул. Лери с каким-то облегчением и даже наслаждением наблюдал, как красно-оранжевые языки пламени превращают бумагу в черное ничто.

Глава 41

Синий Дол, Рессария

22 день Белого Лета, 2369 г.

Янгли все же решил ослушаться совета незнакомца и продолжить поиски ученого. Для него это уже было дело принципа. Если бы он был женат или родители не померли год назад, тогда да, он, скорее всего, плюнул бы на это дело и поехал в родную Южную Магнолию. Но из близких у Янгли был лишь единственный друг, который и сам мог, кому угодно создать проблемы, так что беспокоиться было не за кого. Свою же жизнь Янгли уже давно отдал работе, стараясь по мере сил бороться за справедливость.

В это утро Янгли был сам не свой. Он даже надел чистую выглаженную рубашку и причесался. То и дело возникало неприятное ощущение, что кто-то прячется за спиной, и Янгли приходилось делать над собой усилие, чтобы постоянно не оглядываться.

Одевшись и собрав вещи, следователь спустился вниз, где его уже ждал Вестен. Янгли снова ощутил на себе чей-то взгляд. Резко повернувшись, он заметил на другом конце улицы мужчину в черном пальто. Тот поспешно свернул в переулок. И хотя с такого расстояния лица было не разглядеть, Янгли был уверен, что видел вчерашнего незнакомца. Следователь мысленно произнес: «Вызов брошен» и сел в карету.

Было немного жаль покидать Синий Дол. Хотелось бы побыть тут подольше, изучить плитки, найти похожие и опровергнуть теорию об уникальности рисунков. К сожалению, в отпуске Янгли был только по документам, а после того, как он найдет и вернет Асе домой, ему совершенно точно будет закрыта дорога в Рессарию. Так что теперь ему оставалось только наблюдать за чудесным городом из окна кареты.

Они ехали весь день и только к вечеру остановились передохнуть в домике у тетушки Вестена. Зельда – невысокая, серокожая, с глубоко посаженными черными глазами и кудрявыми темными волосами лет пятидесяти на вид была сестрой матери Вестена. И их родство легко угадывалось в чертах лица.

– Вестен! – воскликнула женщина, завидев племянника, и кинулась к нему с объятьями. Парень густо покраснел, было видно, что он не любитель нежностей, но и отказать тетушке он не мог. – Ну как ты? Как мама? – Зельда начала закидывать его вопросами, между этим, провожая их в дом и помогая раздеться. Не переставая щебетать, она пригласила их к столу на ужин, который вот-вот должна была накрыть ее дочь.

Небольшой стол стоял прямо у камина. Заметив удивление гостя, тетушка Зельда объяснила необычную расстановку мебели холодными вечерами. Местный климат Янгли уже успел прочувствовать на собственной шкуре. Днем в Рессарии было довольно тепло, но к ночи становилось очень холодно, и поднимался ледяной ветер, продувавший насквозь. К таким перепадам погоды Янгли не привык, поэтому по ночам он пытался согреться, кутаясь в два одеяла, но все равно каждый раз просыпался замерзшим.

Усадив гостей за стол, тетушка унеслась на кухню помогать дочери.

– Прекрасная женщина, но очень уж суматошная, – как бы извиняясь, произнес Вестен, посмотрев ей вслед.

Янгли улыбнулся и кивнул головой, домовитая, искренняя и вся какая-то «уютная» рессарийка ему понравилась.

В гостиную с широким блюдом в руках вышла девушка. Лет двадцати пяти на вид, внешностью она была точной копией матери только без морщинок и проседи в волосах. Янгли отметил про себя, что, судя по дочери, тетушка Зельда в молодости наверняка была очень видной девушкой.

– Как тебя зовут? – спросил молодую хозяюшку Янгли.

– Ферельда, – легко поклонилась девушка гостю и тут же убежала на кухню.

Через несколько минут тетушка Зельда принесла подогретые тарелки, а Ферельда поставила в середину стола на специальную подставку горячий чайник. Теперь можно было ужинать. Хозяйки в две руки споро разложили по тарелкам традиционное ресарийское блюдо «шваю» – запеченного гуся, фаршированного картофелем.

Янгли вдруг понял, что заглядывается на Ферельду. Рессарийка была хороша собой, а он давно не знал женских ласк. Головой Янгли понимал, что не стоит трогать девушку, тем более в его нынешнем положении, но разве прикажешь себе не чувствовать?

После ужина следователь постарался поскорее удалиться спать. Янгли долго лежал с закрытыми глазами, но сон не шел, поэтому, в конце концов, он решил выйти на улицу подышать воздухом. Накинув на себя пальто, он вышел в коридор, где столкнулся с Ферельдой.