Полет

За этим шоу наблюдала уже вся улица.

– Воу, – встрял я, но не успел ничего добавить, так как Саша меня перебила:

– Что ты тут устроил? Ты нормальный вообще? На улице при всех на меня орать!

– Потому что ты слов не понимаешь! – еще громче крикнул он, схватив Сашу за руку.

– Эй-эй, спокойно, – сделал шаг вперед Жека, подняв перед собой руки.

– Не влезай, гомик, – плюнул Олег.

Жека недоуменно моргнул, но через секунду снова выглядел решительно.

– Эй, ты совсем берега-то не путай, – вставил я.

Вот же кретин.

– А то что, бандит? – усмехнулся он.

– Прекрати! – одернула его Саша. – Не говори так с ними!

– Да пошла ты! – отмахнулся от нее он. Но, когда она отвернулась, схватил ее за локоть и насильно развернул к себе. – Что, останешься с шляться с пацанами, как проститутка последняя? – выражение было, конечно, покрепче.

Тут наше с Женей возмущение достигло предела. Мы одновременно сделали шаг вперед, выкрикнув выражения, которые означали, что он совсем охренел.

Жека толкнул его в плечо, тот агрессивно вскинулся и хотел что-то сделать, но Саша выдернула руку из его хватки.

– Отвали, Жека! – крикнула она. Я заметил, что в ее глазах стояли слезы. Чувство было, словно меня хлестнули по груди. – Оба отвалите!

Олег толкнул Женю в ответ, сплюнул, выругался, снова оскорбил Сашу, и со злобным видом ушел.

Я был рад тому, что он свалил, но не совсем понимал, как реагировать на всю эту ситуацию. Какое-то время мы все смотрели ему в след.

– Ты как? – осторожно наклонился я к Саше.

– Ты придурок! – резко обернулась она, обращаясь к Жене. Вид у нее был очень обиженный и несчастный. Казалось, что она вот-вот заплачет, но этого так и не происходило.

– Он неадекватный! Отслеживающее приложение? Что за хрень?

– Я сама разберусь! Мне твоя помощь не нужна! Твоя тоже, – она ткнула в мою сторону пальцем. – Я вас ни о чем не просила!

– Он тебя за руки хватал! – повысил тон Женя. Было видно, что он тоже хотел закричать, но лишь стал говорить громче.

– Он не должен с тобой так разговаривать, – добавил я. – Это ненормально.

– Вас никто не спрашивал! – крикнула она. – Это мои отношения!

– Они…

– Я не спрашиваю твоего мнения! – перебила она Жеку.

Какое-то время мы стояли молча. У Саши задергался нос, как у кролика, она крепко сжала губы, которые превратились в тонкую полоску, и потом, поверхностно вдохнув, сказала:

– Идите оба в жопу. – И быстро удалилась, закусив губу.

Уверен, как только она отвернулась, у нее потекли слезы. Мы не стали ее останавливать. Молча стояли в ступоре. Я почесал затылок.

– М-да…

Женя поддерживающе покачал головой и камнем опустился на скамейку. Я сел рядом.

Что вообще следует говорить в таких случаях? Я ждал, что начнет он. Ведь я вставил грузное «м-да». Хоть что-то. Видимо, Жека ждал того же от меня. Молчать становилось все неприятнее, и я решил прервать эту паузу:

– Что за жесть?

– Он ненормальный, – снова повторил Жека. – Почему она вообще это терпит? Он ее чуть ли не бьет.

– Не знаю.

Женя задумчиво кусал ногти.

– Она плакала, – сказал он.

– Я видел, – со вздохом произнес я. Таким беспомощным я себя давно не чувствовал. Осознавать весь масштаб проблемы без возможности хоть как-то помочь – ужасно. Особенно, если человек воспринимает твои слова, как что-то враждебное.

– Надо же что-то сделать? – посмотрел на меня он.

– Например? Она явно не хочет, чтобы мы что-то делали. Не думаю, что кто-то сможет помочь, пока она сама не захочет.

– Интересно узнать, когда это будет, – нервно усмехнулся он.

– Как думаешь, он теперь будет запрещать ей с нами общаться?

– Если он до этого запрещал ей что-то, то возможно. Как вообще объяснить ей, что это дико, когда она сама этого не видит?

– Может, она думает, что это просто ревность?

– Ну не знаю. Я уже без понятия, что она может думать. Да и какая ревность? Я же гомик, – хмыкнул Жека.

– А я просто отстойный, судя по контексту. Так что переживать не о чем.

Мы переглянулись и улыбнулись друг другу.

5.

После этой неприятной стычки, между нами с Сашей повисла неловкость. Весь день мы держались порознь, украдкой бросая друг на друга взгляды. Один раз мои глаза встретились с ее, и мы одновременно сделали вид, что высматриваем нечто, находящееся за спиной друг друга.

Саша болтала с девочками, стараясь не обращать на нас внимания, а мы сидели, раздумывая, стоит ли нам подходить первыми.

– Но мы не виноваты, – шепнул я.

– Ну и что? Меня напрягает эта ситуация, – посмотрел на Сашу Жека.

– Может подождем, пока она сама не извинится?

– Да? И когда, думаешь, это произойдет?

– Ну слушай, – откинулся на неудобный школьный стул я, – я не хочу просить прощения за то, в чем не виноват. Какой-то метод слюнтяев.

– Ну спасибо.

– Нет, ну… – снова оперся о парту я. – Просто реально, Жека… – я пытался подобрать слова, но в голову ничего так и не пришло. – Ладно. Ладно, давай попробуем просто поговорить. Обсудим ситуацию, все дела.

– Ничего себе ты парламентер, – с преувеличенным почтением покачал головой Женя.

– Ну дык, – кивнул я. – Есть другие варианты?

Других вариантов пока не придумалось.

Однако прибегать к моему гениальному плану не пришлось. После уроков Саша сама к нам подошла.

– Встретимся на улице, ладно?

Мы растерянно кивнули, и она скрылась за дверью.

– Работает! – победно сообщил Жеке я, на что он ответил непонимающей улыбкой.

Мы встретились на улице, как она и сказала. Саша стояла в теплой осенней куртке и симпатичной желтой шапке с помпончиком. Выглядела она как из рекламы какого-то товара, где показывают счастливую семью, резвящуюся в сугробах. На контрасте с ней мы выглядели странно. Жека, с его короткой курточкой и капюшоном вместо шапки, и я, в старом пальто, без шапки, но зато с шарфом. Компания как на подбор.

Неловко переминаясь с ноги на ногу, Саша начала:

– Глупо получилось…

– Хреново получилось, – без обиняков вывалил Женя.

– Кхм, – прервал его я. – Просто никто такого не ожидал.

– Угу, – Саша закусила губу. – Блин, простите. Я не хотела на вас кричать. Просто я была… расстроена.

– Ничего, – примирительно улыбнулся я. Она ответила на мою улыбку.

– И тебя придурком называть не хотела, – обратилась Саша к Жене. – Вырвалось.

– Вырвалось или ты так не считаешь? – поднял бровь Жека. Она засмеялась и обняла его.

Пока они обнимались, я неловко стоял рядом с натянутой улыбкой, притворяясь, что меня позиция третьего лишнего совсем не обижала.

В тот день мы разошлись по домам, договорившись встретиться завтра на выставке. Об Олеге никто решил не упоминать.

Выставка была посвящена одному художнику-абстракционисту, имя которого я не запомнил. Абстракционизм ни я, ни Жека с Сашей не понимали, так что было не очень-то и интересно. Мы пошли на нее только потому, что она была бесплатной. Проходила выставка в торговом центре, поэтому после нее мы собирались пошататься по нему.

Обходить галерею за десять минут было как-то невежливо, поэтому мы стояли и всматривались в каждую картину, пытаясь отыскать хоть какой-то смысл во всех этих линиях, загогулинах и, не сочтите интеллектуалом, абстракциях.

– Может это типа символизирует вечность? – предположила Саша. – Ну знаете, спираль и… – она замолчала, не придумав, чем еще эта мазня может символизировать вечность.

– Думаешь, она вообще что-то символизирует? – я наклонил голову, как сова, пытаясь придать хоть какой-то смысл картине.

– Не понимаю я абстракционизм, – вздохнул Женя.

После выставки, мы купили по молочному коктейлю и сидели у фуд-корта, который был расположен рядом с детским лабиринтом, и смотрели на ползающих по нему, собственно, детей.

Обсуждение каким-то макаром ушло в параллельные вселенные в стиле Рика и Морти. Но нас снова прервали.

Если бы мне каждый раз давали сто рублей, за мысленное оскорбление Олега, я был бы миллионером.

Он подошел к нам с большим букетом цветов и сел рядом с Сашей на корточки. Все трое, мы были в растерянности, а Саша, к тому же, в смущении.

– Прости меня, пожалуйста! – сказал Олег. – Не знаю, что на меня нашло. Я не знаю, почему так сказал! Прости!

– Олег, встань… – тихонько попросила Саша.

Все взгляды снова были обращены на нас. Саша то и дело украдкой озиралась, стесняясь такого внимания со стороны прохожих.

– Я не смогу встать, пока ты не простишь меня! Я такой идиот! Я понимаю, что я не заслуживаю тебя! Ты лучшее, что было в моей жизни!

Наблюдать за этим было еще более неловко, чем за их ссорой. Мы с Женей переглянулись, чувствуя невероятный испанский стыд. Какая же все это показушная хрень. На что он вообще рассчитывает?

– Я никогда не встречал такую как ты! – все продолжал он. – Я не могу так глупо все просрать! Пожалуйста, прости!

Я поджал губы, будто это поможет мне не испытывать жуткого стыда за него.

Саша взяла букет у него из рук. Она выглядела не слишком довольной, но и не злой или обиженной. Даже не знаю, что конкретно она испытывала. Будто она хотела этого и не хотела одновременно.

– Хорошо, ладно, только встань, – попросила она.

Олег прыжком поднялся. Придурок. При виде него, у меня прямо какая-то ярость внутри вскипает. Как Саша вообще могла связаться с таким, как он?

Наученные горьким опытом, мы молчали, застыв с выражением полного непонимания на лице.

Олег взял ее руки в свои, наклонился, и стал что-то горячо нашептывать ей на ухо.

– Ты тоже прости, – опустила взгляд Саша. Мы с Жекой одновременно резко повернули головы в ее сторону. Что блин? – Нужно было взять трубку.

Жека издал возмущенный звук и хотел было что-то сказать, но я предупредительно тронул его за локоть. Он посмотрел на меня, потом снова на них, и промолчал. Сейчас, по крайней мере пока Олег здесь, это приведет только к очередной ссоре между нами.

Саша уже обнималась с этим реальным упырем (хотя лучше бы он и правда был вампиром)1, пока мы беспомощно смотрели на эту сцену.

Вот что это? Что это? Какого хрена вообще? Как такое вообще укладывается у нее в голове?

И что тут сделаешь? Вот что нам делать, если она сама после всего, что он сделал, с готовностью его прощает и устраивает обнимашки. Меня аж затошнило.

После этой мелодраматичной сцены, зрителями которой мы поневоле оказались, Саша извинилась, попрощалась с нами, и ушла в закат с этим кретином. Выглядела она очень довольной. Капец.

Женя с глазами по десять копеек взглянул на меня.

– Это что сейчас было?

Я повертел головой с таким же шоком на лице.

– Почему ты не дал мне сказать? Это же… что это вообще?

– Если бы ты сказал это ей прямо там, думаешь, она бы не разозлилась на тебя? Мы бы просто опять перессорились.

– Я в шоке, – сказал Жека, резким движением схватив недопитый молочный коктейль, и с разочарованным видом откинулся на стуле, переведя взгляд на детский лабиринт.

– Она еще и извинялась! – не выдержав и пару минут молчания, воскликнул он. – Тебя это не бесит? Ты сам говорил, что мы не должны перед ней извиняться. Выкрути это на максимум и получишь вот эту ситуацию.

– Бесит, – кивнул я. – Но что ты предлагаешь? Что мы, блин, можем сделать? Она нас не послушает.

– Эта дешевая манипуляция… – проигнорировал мои слова Жека. – «Ох, я не встану, пока ты меня не простишь», – парадировал он Олега. – «Ах, ты лучшее, что со мной случалось, молю, прости дурака!». Как на такое вообще можно купиться?

Настроение было испорчено. Мы в молчаливой задумчивости пили свои коктейли, сладкий вкус которых казался неуместным.

Но вечно сидеть в негодовании было нельзя. Я предложил Жеке прогуляться на улице.

Время перекатывало за вечер, и становилось ощутимо холодно. Мой шарф трепыхался на ветру, а Женя пошутил, что в плаще и с «загадочным» шарфом», что бы это ни значило, я похож на потерянного брата Шерлока Холмса.

– У него же есть брат, вроде, – попытался вспомнить я.

– Э-э… да, этот… его еще Гэтисс играл.

– А, я понял. – Имя так и не всплыло в голове, но мы оба поняли, о ком речь.

– А ты третий брат! Такой непутевый детективчик.

– Шерлок – непутевый детективчик. А я бойкий разгадыватель тайн, – взмахнул головой я. Были бы у меня длинные волосы, выглядело бы куда эффектней.

Было приятно переключиться на нелепую и забавную тему. Мусолить этот кошмар в ТЦ мне ужасно не хотелось. Жека же очень хотел выразить свое негодование, поэтому я пытался поддерживать внезапные разговоры о детективах и прочем как можно дольше.

На улице быстро стемнело. От холода нас начинало потрясывать.

– Может, по домам? – предложил я.

– Уже? – спросил он так, будто мы только вышли. Хотя, по сути, мы гуляли уже около семи часов.

– Поздно уже, – пожал плечами я.

– Да ла-адно, давай еще немного, – зазывающе протянул Жека.

– Разве тебе не холодно? Мне холодно.

– Можем зайти куда-нибудь.

– Я устал уже, – зевнул я. – Завтра можем погулять.

Жека закусил губу и на секунду показался мне расстроенным. Или разочарованным. Или все вместе.

– Ладно, – сказал он. – До завтра тогда? – и помахал мне.

– Тебе же в эту сторону? – остановился я. Нам с ним было по пути, но он почему-то развернулся.

– Да я… Э-э, еще погуляю немного. К другу заскочу.

Интересно, как он собирался к нему заскочить, если предлагал продолжить гулять мне?

– А, ну ладно, – сказал я. – До завтра.

– Пока, – Помахал мне Жека, и мы разошлись.

6.

Утром воскресенья меня разбудил внезапный звонок. С трудом разлепив глаза, я увидел, как часы показывали 7:23 и ненависть к звонящему моментально вскипела.

– Кто посмел!? – прорычал в трубку я, прекрасно зная, что позвонил мне Жека. Однако мой голос звучал слишком устало и не очень внушительно.

– Доброе утро! Как спалось? – бодро поинтересовался он.

– Ты издеваешься? – Жека лишь посмеялся.

– Вставай, натягивай штаны, у меня шикарный план!

– Какой план? Ты нормальный? Сейчас воскресенье, семь утра!

– Звоню, как репортер, сразу с места событий. Сашин дядя приехал в город. А дача осталась загородом… совсем одна… в нашем распоряжении. Смекаешь?

– Что? Какая дача? – тер горящие огнем глаза я.

– На данный момент наша! Боже, я знал, что сразу после пробуждения мозг человека работает хуже, чем когда он пьян, но что бы настолько… – многозначительно протянул он.

– Иди в зад.

– Грубиян! – нарочито оскорбленно выдохнул Женя. – Ну, хорошо, как скажешь, – равнодушно добавил он и быстро бросил трубку.

Я сел на кровати в полном недоумении. Женя звучал слишком возбужденно и весело, чтобы вот так обижаться, он что, просто издевается надо мной? Какая блин дача? Посидев две-три минуты, чтобы прийти в себя, я перезвонил Жеке.

– Ага! – моментально вылетело из трубки. – Все-таки Вас заинтересовало наше предложение!

– Что с тобой? – искренне недоумевал я. – Семь утра, Жек, ты вообще спал?

– Как младенец, – отмахнулся он. – Встречаемся через полчаса у школы. Не опаздывай.

Не совсем понимая, что вообще происходит, я решил отшутиться:

– Не рановато ли пить в семь утра?

– Откуда ты знаешь? Ты что, врач? Ответь мне, ты врач?

– Нет, – недоуменно промямлил я.

– Тогда признай, что ничего в этом не понимаешь.

Я не знал, что ответить, поэтому повисла пауза. Вообще-то по моему выдуманному сценарию Жека должен был объяснить ситуацию, но все, как обычно, пошло не так, как я бы хотел. Видимо, он серьезно и надо реально куда-то идти. В семь утра!

– Э, ладно, – наконец сказал я. – Нужно что-то брать?

– Как хочешь.

После этого Женя сбросил, оставив меня наедине с собой.

Не то что бы мне очень хотелось вставать и тащиться куда-то в семь, блин, утра…

Ладно, плевать, не могу же я вечно сидеть в четырех стенах! Возможно у меня вообще скрытый потенциал отъявленного тусовщика. Да уж, это даже звучит как анекдот, но попытаться стоит?

Наспех одевшись по погоде, я расчесал волосы и приготовился к выходу. На кухне быстро перехватил печенье, оставил пока еще спящему отцу записку о том, что пошел к другу доделывать школьный проект, и вылетел из дома.

К школе я решил подойти с максимально расслабленным, скучающим видом, но мои актерские способности пропали зря, потому что ни Саши, ни Жеки у школы не было.

Они оба, чуть ли не под ручку, появились спустя аж восемь минут, с рюкзаками и пакетами. Женя был одет вообще не по погоде. День сегодня выдался теплым, но не настолько. Легкая осенняя куртка, капюшон потертой временем пастельной толстовки вместо шапки, и заляпанные легкие ботинки. Саша была одета теплее: пуховик, длиннющий шарф, развивающийся на ветру, шапка и печатки.

– Не опаздывай, ууу, – передразнил я Жеку.

– Мы, между прочим, делом занимались, – оправдался он, приподнимая пакет.

От него почему-то несло спиртным. От Жеки, а не от пакета. Хотя однажды он сказал мне, что ему вообще нельзя пить. Я думал, у него проблемы со здоровьем, поэтому нынешняя ситуация вызвала у меня диссонанс.

– Я тогда пошутил. Про выпивку в семь утра.

– Шутки могут разрушить жизни, – невпопад ответил он.

Пьяным он не выглядел. Немного неестественно веселым, не более. Скорее казалось, что он под кокаином.

– Ты же говорил, что тебе нельзя пить?

– Я так говорил? Когда?

– Ну я точную дату не могу назвать.

– Какие ваши доказательства, м? Я, например, такого не помню.

А я помнил. Такое точно было. Но тему решил сменить.

– У тебя есть дача? – задал очевидно глупый вопрос я.

– Ну, она не моя, – поправила шапку Саша. – Но у меня есть ключи, – с хитрой улыбкой добавила она. – Только предупреждаю сразу, я не то что бы спрашивала разрешения, так что если кто-то из вас что-то сломает, придется другому помогать мне прятать тело, поняли?

– Мы ж не варвары, – успокоил ее Женя.

– А Олег? Он не поедет?

– Мы поругались, – отрезала Саша.

«Опять» – добавил мой внутренний голос. Но было понятно, что тема закрыта.

Жека отошел, чтобы вызвать такси, хотя делал он это через приложение, что подразумевало отсутствие необходимости отходить, но, тем не менее, он с важным видом удалился.

– Что с ним сегодня? – спросил я.

– Без понятия. Он всю ночь не спал, постоянно скидывал мне какие-то песни или фотки. Когда я спросила, что он делал, он не ответил. Спросил, типа, есть чем заняться сегодня? Вот мне и вспомнился дядя, и мы решили поехать.

– Думаешь что-то случилось?

– Возможно, – обеспокоенно посмотрела на него Саша. – Когда мы встретились, и я учуяла этот запах, я вообще растерялась.

– Да уж, – добавил я.

Дача находилась загородом, и добирались мы до нее несколько утомительных часов. Пейзажи за окном менялись с городских серых построек на поля, лесополосу, дачные поселки. Мы проехали мимо пасущихся коров, около которых и хотели бы остановиться, но цена на такси и так больно ударяла по карманам каждого, так что эту идею пришлось отбросить.

Домик оказался очень симпатичным. Двухэтажный, приятного цвета красного кирпича, с серой черепичной крышей и обилием окон. Маленькое крыльцо с серым забором, покрытым пеленой снега, заснеженные яблони и вишневые деревья, украшающие территорию. Кое-где уже были сугробы, чистые, совсем свежие и мягкие. В моем представлении дачи выглядели по-другому: огород, баня, кипа дров. Это же был уютный коттеджный домик с небольшим садом и всеми благами цивилизации.

Повозившись с ключом, Саша открыла дверь, и мы ввалились внутрь. Внутри было прохладно, и временная хозяйка помещения пошла включать обогреватели.

– Он вообще не отапливается? – спросил я.

– Неа, дядя зимой уезжает в город, а поздней осенью греемся вот так.

Интерьер был довольно прост, но создавал ощущение уюта. Небольшая светлая кухонка с мебелью бледно-соломенного цвета с таким же столом в шаговой доступности. Серый диван, на котором был аккуратно сложен синий плед, маленький телевизор с колонкой, книжная полка и большой шкаф. На втором этаже находилась комната с кроватью и компьютерным столиком. То тут то там валялась небрежно брошенная одежда. На прикроватной тумбочке была неопорожненная пепельница. Стены во всем доме были светло-коричневыми, как имбирное печенье.

Что б я так жил.

Мы сидели на ступеньках, греясь на неожиданно теплом осеннем солнце, как герои подростковых сериалов, попивая кто чай, кто кофе. Саша зашла в дом в поисках мармеладок, которые мы где-то бросили, а мы с Жекой остались наслаждаться моментом и заснеженным пейзажем, деревьями в инее, сверкающими сугробами и загородной атмосферой в целом. В какой-то момент я решил спросить:

– Жень, все норм? Если что-то случилось, я постараюсь помочь.

Он смотрел куда-то в пустоту, потом отпил чай, в котором к тому же находилась неизвестная мне жидкость из его фляги, и сказал, что все в порядке.

– Как твоя сестра? Переехала? – попытался сменить тему я.

– Э-э, не знаю… – он вел себя как-то дергано, от прежней веселости не осталось и следа, а прочие его шутки и ухмылки казались наигранными. – Где там Саша?

Было ощущение, будто я ему неприятен. С Сашей он был гораздо обходительней. А со мной разговаривать не хочет. Мне принимать это на свой счет?

Я поджал губы и уставился в кружку.

Вернулась Саша, передавая мармеладки нам обоим, и мы снова погрузились в атмосферу зимы, которая, увы, еще не началась. Мандарины, новогодние и рождественские песни, гирлянды, запах елки, игры в снежки, катание с горки… Как всего этого не хватает…

– Кто вам вообще нравится? – вдруг спросила Саша, поджав ноги к груди.

– В смысле? – повернулся к ней я.

– Нет, в смысле из знаменитостей. И не в том плане, что «он хорошо сыграл в моем любимом фильме, да и вообще он красивый», а вот прям нравится. Вдохновляет типа.

– Хм, – я задумался. В голову никто не пришел. – А тебе кто?

– Меня всегда восхищали спортсмены. И еще непонятые художники или музыканты, которые продолжали делать то, что им нравилось, несмотря на осуждение. Это требует безумной смелости и страсти к своему делу.

– Но это не ответ на вопрос, – заметил Жека.

– Ну, я обожаю фигуристов. Конечно, так в каждом виде спорта, изматывающие тренировки, переступание через себя и все такое, но фигуристы, типа, смешивают спорт с искусством. И это так красиво. Я могу назвать, конечно, но вы все равно его не знаете. Японец один. – Она уставилась на нас, ожидая реакции, но мы ждали продолжения. – Ну что? А тебе кто? – снова обратилась ко мне Саша.

Мне в голову так никто и не пришел. Спортом я не интересовался от слова совсем, да и я бы не сказал, что меня вдохновляет какой-либо человек. Картина, песня, книга – да, но не кто-то конкретный.

– Ну знаешь как говорят, не сотвори себе кумира, – ловко увернулся от вопроса я.

Жека начал истошно кашлять, подавившись чаем. Мы с Сашей одновременно уставились на него.

– Что с тобой? – усмехнулся я, но он лишь показал большой палец, все еще пытаясь откашляться.

– А вы верите в любовь? – снова спросила Саша.

Интересно, это личный или абстрактный вопрос?

Мне казалось, что я должен выдать такой ответ, который заставит ее обдумать то… даже не знаю как назвать… в общем то, что у нее там с Олегом.

– В каком смысле верим ли мы в любовь? – уселся поудобней я. – В романтическую? В ее существование или…?

– Ну, знаешь, во что-то большее, чем влюбленность. То есть влюбленность очевидно существует, как и привязанность, но можно ли совокупность этих качеств назвать любовью?

– Думаю, любовь строится на взаимном уважении и совместной работе над отношениями. – Намек толще некуда, но она все еще выжидающе смотрела на меня. Продолжение придумать не получилось. – А ты как думаешь?

– Не знаю… – задумчиво поводила по краю кружки она. – Наверное да. Думаю, есть чувство более глубокое, чем влюбленность. Когда видишь недостатки человека и любишь в нем даже их. По крайней мере, мне хочется в это верить…

Прозвучало так, словно к Олегу такое описание не относится. Она это заметила?

– В чем прикол любить недостатки? То есть с ними можно смириться, принять, но любить?

– Ну, это ведь тоже часть человека, которого ты любишь. Без этих недостатков он был бы уже не он.

– Иногда недостатки затмевают все достатки.

– Да брось, полюбить можно кого угодно. Сердцу ведь не прикажешь.

– Я расцениваю это как одну из стадий влюбленности, позже конфетно-букетного.

– Имеешь право, – пожала плечами Саша. – Я думаю, что любовь существует. Ты не согласен? – решила найти поддержку в Жене она.