Медвежий Яр. Часть 1

Что оставалось матери? Только смириться с решением дочери, и помочь ей пережить это горькое время в её жизни, и молиться о том, чтобы оно не затянулось надолго.

Поступив в техникум, Лиза будто воспряла. Хоть и удивлялась Екатерина Александровна, уверенная сначала, что дочь её быстро поймёт, что это ошибка, и вернётся в мастерскую, где Николай Никифорович ждал её с нетерпением. Но мало того, что Лизе учёба давалась легко, так она еще и нашла её весьма занимательной!

Время шло, Федюнька подрастал заботами всей семьи, а Лиза заканчивала учёбу. В Бобровке, на самой окраине за пилорамой тем временем появились новые здания небольшого комбината «тонкой», как говорили бобровские жители, деревообработки.

Туда и пришла Лиза со своим новым дипломом. Новый начальник комбината, Виталий Васильевич Шухрин, которого прислали из области поднимать и налаживать производство, с некоторым удивлением встретил решительную высокую женщину, заявившую ему, что она готова на любую должность. А увидев документы об образовании, он удивился во второй раз. Но решительность, блестевшая в глазах Елизаветы, и рекомендация Вячеслава Яковлева сделали своё дело, и Лизу приняли на должность техника.

Семён Валентинович Агапов – начальник цеха, куда определили Елизавету, средних лет мужчина с пышными усами, чуть желтоватыми от махорки, повёл её знакомиться с коллективом и производством. Лиза с интересом слушала его, осматривая станки, которые до этого дня она видела уже довольно много раз – на практике в техникуме, но теперь, на настоящем производстве это всё выглядело более…грандиозно что ли.

Но неожиданная встреча неприятно поразила Лизу. Шагая по цеху, она вдруг увидела женщину, в синем халате и платке, повязанном по самые глаза. Женщина сметала стружку в кучу и исподлобья поглядывала на стоявших за станками рабочих, громко переговаривающихся и смеющихся. Сама она зло возила метлой по полу и что-то бурчала себе под нос. Судя по выражению её лица, что-то не особенно доброе сходило с её уст. Это была Зинаида. Увидев Елизавету, Зина остолбенела, вытаращила глаза и на губах её так и застряли слова.

– Зинаида, познакомься, это наш новый техник, Елизавета Владимировна Голобец. Прошу любить и жаловать. А это Зинаида Анатольевна, наш уборщик помещений, – добродушно пошевелив усами, сказал Агапов.

– Да, мы уже знакомы, – Лиза кивнула Зинаиде и отвернулась, неприятно было смотреть в эти злые, полные ненависти глаза.

Вернувшись в тот день домой, Лиза подумала, может быть всё-таки зря она… Сидела бы себе сейчас в тишине пахнущей красками мастерской и слушала захватывающие рассказы Николая Никифоровича, знатока истории этого края, чуть не до самых доисторических времён. И никакой Зинаиды, ни шума станков, ни немного насмешливых взглядов мужиков за этими станками – дескать, чего это баба, и в такую профессию лезет…

Но нет, дело это решённое – Лиза тряхнула головой, отгоняя сомнения! И ни из-за какой-то там Зины, и прочих причин она не отступится. Миша бы не отступился, она точно это знает, вот и она будет работать изучать новую и интересную для неё профессию!

– Лизанька! – от входной двери раздался громкий и радостный крик Екатерины Александровны, вернувшейся из Бобровки, – Лизанька, радость то какая!

Екатерина Александровна ходила в Бобровку за какой-то своей надобностью, и вернувшись, явно принесла какую-то радостную новость. Лиза поспешила ей навстречу, попутно глянув на веранду, где дед Архип учил Федюньку заводить маленьким ключиком машинку.

– Лизанька! Я сейчас возле почты встретила Галину Кузьминичну, Наташину маму! Так она сказала, что Наташенька сегодня родила! Девочку, у обеих всё хорошо! Радость-то какая!

Лиза чуть не подпрыгнула от радости, обняла мать и рассмеялась! А уж как Наташина мать переживала за дочь, это они обе знали. Наташа носила тяжело, несколько раз лежала в больнице, но всё обошлось, и вот теперь благополучно завершилось!

Родилась Шурочка! Лиза знала, что Наташи и Юра хотели назвать дочку Александрой, а если родится сын – то Александром. Вот теперь Лиза будут собираться встречать Наташу с доченькой на выписке из роддома! Лиза улыбалась – радостные события в жизни случаются всё же чаще, чем огорчения!

Глава 9.

– И что, как ты с ней вообще общаешься? – спрашивала Наташа шёпотом, уложив заснувшую Шурочку в кроватку, – Мама сказала, эта Зинка еще злее стала. У неё проблемы же начались со здоровьем. Без платка не ходит теперь, в город лечиться ездит. У неё волосы почти все выпали, и какая-то экзема по голове пошла. Она там на доктора нашего орала, что тот лечить не умеет.

Наташина мама, Галина Кузьминична, работала в местной амбулатории медицинской сестрой и хоть и не отличалась говорливостью, но всё же такую скандальную пациентку, как Зинаида, сложно не осудить за мерзкое поведение в медицинском учреждении, где ей силились хоть чем-то помочь.

– Я считаю, это ей за то, что она на хутор к бабке той ходила, – продолжала Наташа, расставляя на столе перед подругой чашки, чайник и вазочку варенья, – Всё ей возвращается теперь, стократно! А Макаровна, соседка наша, сказала, что Зинка в городе себе парик заказала, носить под платок, хоть какая-то видимость волос.

– Жалко, конечно, молодая совсем, а уже такие проблемы со здоровьем, – тихо покачала головой зашедшая к подруге в гости Лиза, – Ей обследоваться нужно хорошенько.

– Злость это у неё наружу прёт, – ответила Наташа, – Никому не полезно такое настроение – постоянно всех ненавидеть! От неё же слова доброго наверное вообще никто никогда не слышал! Ещё бы у неё ничего там не болело! Ты с ней осторожнее, лучше не связывайся.

– Да мы с ней не встречаемся почти, у каждой своя работа. Ходить по цехам мне некогда, отработала и пошла. Редко её вижу, а когда попадается мне, так сама спешит мимо пройти. Не стать нам подругами, – тихонько рассмеялась Лиза.

Разговор перешёл в более насущное для обеих русло – о детях, о малышовых болезнях и трудностях, и прочих вопросах, так волнующих всех мам, у кого есть маленькие детки. Да и не только маленькие, мама – это работа круглосуточная и на всю жизнь, как сказала недавно Лизе Варвара.

Время даже не шло, а летело, как казалось теперь Лизе. Работа её не только увлекла – она ей безумно нравилась, тем более что небольшой комбинат рос, отрылось еще два цеха.

Однажды по случаю празднования Годовщины Октябрьской революции в клубе было общее собрание, где вручали грамоты и подарки отличившимся работникам. Елизавета удостоилась награждения за несколько внесённых ею рационализаторских предложений, существенно улучшивших производство – вот где ей очень пригодилось первое, художественное, образование.

– Лиза, поздравляю, вы молодец, – неожиданно для Лизы раздался голос позади, это был Виталий Шухрин, директор комбината.

– Да, спасибо, – растерянно ответила Лиза и поспешила поскорее уйти, затеряться в толпе односельчан, ей было не по себе от внимания начальства.

Про директора комбината в Бобровке ходили разные слухи. Говорили, что он женат, но с женой давно не живет вместе, а кто-то отрицал это и уверял, что Шухрин в разводе. И что жена его, «столичная штучка», отказалась ехать с ним в этакую глухомань, когда его направили в Бобровку, и отправилась с детьми к своим родителям в Москву. В общем, слухов ходило чуть ли не столько, сколько было дворов в самой Бобровке.

Сам же Шухрин жил в выделенном сельсоветом небольшом домике на окраине, чуть не у самого комбината, особенной дружбы ни с кем не водил, только с местным егерем Гавриловым подружился крепко и теперь они частенько выбирались вместе на дальнюю заимку то охотиться, а то рыбачить.

Местный егерь, Пётр Гаврилов, коренастый крепкий мужик, был женат и имел пятерых детей. Хозяйство у него было справное, жена его Люба работала в лесничестве бухгалтером, и на все вопросы о дружбе мужа с Шухриным и на расспросы о нём лишь пожимала плечами.

И теперь не одна пара глаз вперилась в сжимавшую в руках свою грамоту Елизавету, это ж виданное ли дело, не к кому иному, а к «Медведихе» сам директор подошёл с поздравлениями! Слыша за спиной перешёптывания и принимая их на свой счёт, Лиза собралась поскорее уйти из клуба, хотя сначала хотела остаться на концерт.

Она поспешно взяла в гардеробе своё пальто, сунула за пазуху свернутую грамоту и вышла на крыльцо. Осенний свежий воздух чуть остудил её горящие щёки и немного успокоил. Небо затянуло тучами и уже накрапывал тоненький осенний дождик, грозящий перейти в затяжной, судя по низким тёмным облакам, наползающим с холмов. Спрятав косу под платок, Лиза собралась было поскорее дойти до дому, пока дождь не зарядил сильнее, как вдруг услышала, как над нею раскрылся чей-то зонтик. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Простите, я не хотел вас напугать, – смущённо сказал Шухрин, – Я смотрю, вы тоже не остались на концерт… Не любите самодеятельность?

– Люблю. Просто сегодня мне некогда. Да вон, тучи какие идут, не хочу потом добираться до дома под дождём. А вы? Почему не остались на концерт?

– Можно я немного вас провожу? У меня есть зонт, – шутливо похвастал Шухрин, – А на концерт… Я, честно сказать, засыпаю на концертах. Представьте, какой будет конфуз, если я захраплю посреди зала!

Лиза невольно рассмеялась, хоть и не поверила в озвученную Шухриным причину. Наверное то, что произошло с ней в жизни, сделало её проницательнее, и сейчас она видела в глазах собеседника что-то… какие-то огоньки потаённой грусти, запрятанные глубоко, подальше от всех. И что-то еще было в них, в этих глазах, что напомнило ей Мишу… такие же пляшущие искорки-смешинки, добрые и озорные.

– А вы, как я слышал, художник. Это правда? – спросил Виталий, когда они шли по дороге к холму, на котором стояла усадьба.

– Да, правда. Хотя, наверное, это уже дело прошлое, – Лиза посмотрела на небо, оно как будто смилостивилось над путниками, дождик прекратился, тучи немного разошлись, и сквозь них даже проглядывали лучики солнца.

– Ну, я не верю, чтобы талант вот так взял, да и пропал. Посмотрите, какая здесь красота! Эх, если бы я умел, обязательно нарисовал бы! – Шухрин провёл рукой, указывая на открывающийся с холма вид.

Осенняя Койва в обрамлении бора, кое где расцвеченного золотом и багрянцем листвы, сейчас серебрилась в лучах неласкового уже солнца. Лиза нахмурилась. Она больше не любила реку. Не любила и боялась даже думать о ней, о большой и опасной воде, умеющей в один миг оборвать чью-то жизнь.

– Простите, если я вас обидел, – спохватился Шухрин, – Конечно, каждый имеет право выбрать, художник он или, например слесарь. Это я от зависти так сказал – я рисовать умею хуже некоторых третьеклассников, потому и всегда удивлялся, как это так может получаться у людей…

– Ничего, не стоит извиняться. Я просто о своём подумала, ответила Лиза, – Ну, дальше вам идти нет смысла – дождь закончился, спасибо вам, что поделились со мной своим зонтом.

– Да? И в самом деле, закончился, – удивлённо ответил Шухрин и в его голосе слышалось скрытое разочарование, – Ну, спасибо вам за прогулку. Места здесь красивые! До свидания!

Сложив ненужный более зонт, Шухрин смущённо глянул на плывущие мимо облака и отправился обратно вниз по холму. Вздохнув, Лиза смотрела ему вслед. Хороший человек, думалось ей, и очень жаль, что в прошлом ему тоже пришлось пережить что-то такое, что теперь таилось внутри его взгляда.

Слухи про неё и Шухрина по Бобровке поползли быстро. Не то, чтобы Лизу это расстраивало, за много лет она уже привыкла, что здесь постоянно что-то говорят. И даже если ничего не происходит на самом деле, то всё равно что-то придумают и говорят. Но ей было немного неловко перед Шухриным, человек вообще просто проявил вежливость и немного проводил её, а болтают такое, что уже чуть ли не жениться собрался.

Лиза надеялась на его благоразумие и на то, что и он понимает, что в небольших селениях так и бывает, и принимать серьёзно досужие сплетни вовсе ни к чему. Однако, самому же Шухрину, по всей видимости было абсолютно безразлично всё, что говорят и придумывают в Бобровке, потому что вскоре он сам явился в цех, где работала Лиза и добродушно пошутив с Семёном Агаповым, вош      ёл в кабинет, который Лиза делила со сметчицей Леной.

– Здравствуйте, коллеги! – весело произнёс Шухрин, – А у вас тут уютно, цветы разводите.

– Это у нас Елена увлекается. – отозвалась Лиза, – Её заслуга, что у нас здесь такая красота растёт.

– А я к вам, Елизавета Владимировна. У меня есть несколько идей, как использовать ваше художественное образование и опыт, я уже в область начальству звонил. Все заинтересовались, поэтому хотел бы с вами посоветоваться. Приглашаю вас на совещание, послезавтра приедет инженер, будем обсуждать новую линию.

Разговаривая, Лиза вышла вместе с Шухриным в цех, и просто наткнулась на острый, словно нож, взгляд Зинаиды. Лиза поразилась виду женщины, из-под низко повязанного платка так и пылали злобой глаза, лицо было белым, как мел.

– Отойди, говорю, что встала! – услышала Лиза крик мастера цеха, все почему-то забегали и закричали на Зину, загудел станок, который экстренно пытались остановить.

Лиза услышала крик и среди всеобщей кутерьмы увидела, как сложилось пополам тело Зины, откуда-то брызнула кровь, все закричали еще громче.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.