Параллели сплетутся

– В том смысле, – не прерывая своего занятия, – что дурачок ты. – Тихонько рассмеялась. – Его «детская психика» пережила исчезновение родителей и смерть бабушки в возрасте трёх лет. В семь вновь пришлось бросать привычную жизнь и бежать куда подальше. Он лечит неизлечимобольных людей, помогает роженицам с патологиями, приручает диких зверей, а ты боишься за его «детскую психику». Ду-ра-чок! Наш Игорь живёт в мире, где законы другие. Ведь это незаконно: лишить клинику заработка, убрав из почек пациента камни!

– И что мне делать? – Повторил я, но уже в примирительной тональности.

– Просто любить его, как сына.

13

Пятница. Очередная летняя пятница началась с трезвона будильника. В своё оправдание мог бы отметить, что прошлой ночью спал не так уж и много. После того, как жена доказала мне, что я дурачок, она продемонстрировала, другую известную истину: дуракам везёт!

Летом деловая жизнь сильно снижает обороты, но совсем не замирает. Ответственность за кредитный департамент банка с меня никто не снимал. Воспользовавшись относительным затишьем, отправился к ним с проверкой. Приблизительно через полчаса мне на мобильный, чего давно не было, позвонила секретарь Райтнера.

– Владимир Иванович! – Кричала в трубку Вера. – Срочно к Аркадию Моисеевичу!

За столом в кабинете Предправления сидели главбух, начальники юротдела и службы безопасности. Только я закрыл за собой дверь, как Райтнер огласил новость, ради которой нас собрал:

– Добавкин скончался. – Спустя минуту, отведённую на осознание этого нами, добавил подробности. – Из больницы, куда он вчера попал, сообщили: ночью у него остановилось сердце.

Райтнер решил, что банк возьмёт на себя хлопоты по организации похорон. Ответственной назначил главного бухгалтера. Главного безопасника Предправления попросил разузнать по своим каналам подробности смерти и обстоятельства, к ней приведшие. Начальнику юруправления надлежало пересмотреть все внутрибанковские документы и договора с клиентами, где фигурировал Добавкин. Получив распоряжения, посетители кабинета по одному уходили, поэтому в конце этого внезапного совещания я остался один на один с Райтнером.

– Что скажешь? – В интонации явно звучало обвинение в мой адрес. – Скажи мне, что ты здесь ни при чём!

– Аркадий Моисеевич! – С упрёком. – Вы же сами сказали, что у него в больнице, – сделал голосовое ударение на «больнице», – остановилось сердце. Ночью. Какое я могу ко всему этому иметь отношение?

– А как он попал в эту самую больницу? – Райтнер продолжал винить меня.

– Надеюсь, наша служба безопасности это выяснит. И Вам всё доложат. – Старался быть абсолютно спокойным, даже слегка отстранённым.

На автопилоте вышел на улицу. Сейчас моёго самообладания заметно поубавилось. В ушах зашумело подскочившее давление. Пошёл в парк. По пути сделал звонок Агееву. Виталий Андреевич был в курсе случившегося. Внезапная остановка сердца наступила между двумя и тремя часами ночи. Представители следственного комитета уже побывали в больнице и изъяли записи с камер видео наблюдения. Приоритетной версией остаётся смерть по естественным причинам. Но дело всё-таки возбудят по факту отравления со стороны не установленной пока персоны. В больничных анализах крови и мочи отражено наличие следов клофелина, хотя и в малой дозе. В конце разговора намекнул, что есть ещё один нюанс, о котором сообщит при личной встрече.

Сел на «нашу» лавочку. Захотелось курить, хотя бросил сразу после армии. Никак не получалось разобраться в своих чувствах. Что это? Страх? Нет. Майора из СК и тех, кто стоит за ним, я не боюсь. Я знаю о них, знаю их намерения. Тогда что это? Ощущение, что вляпался во что-то мерзкое. Чувство брезгливости – очень неприятное чувство. Хочется одновременно вспыхнуть праведным гневом и забиться в дальний угол, чтобы никто не трогал.

– Владимир Иванович?

Поднял голову. Передо мной стоял Бойко. На нём был песочного цвета костюм, белая рубашка с голубым галстуком и бежевые туфли из замши. Тот самый случай, когда всё так не сочетаемо, но придраться не к чему. Картину добавлял стоящий в паре метров от него охранник в строгом чёрном костюме. Я невольно улыбнулся и поднялся для приветствия.

– Добрый день, Виктор Петрович! Давно не виделись! – Прозвучало слегка неуместно.

– Пройдёмся. – Предложил Бойко.

При всей своей внешней простоте, даже немного несуразности, Виктор Петрович был человеком, обладавшим широкими познаниями в различных областях, и умеющий нелинейно мыслить. Мне немного доводилось с ним общаться, но из этого «немного» я вынес чёткое осознание: с ним нужно вести себя аккуратно и честно.

– Не сочтите за бестактность, но, – остановился, чтобы придать своим слова весомости, – я сейчас в неподходящем настроении для прогулок. У нас в банке зампред скончался.

– Примите мои соболезнования. – Но по тональности сказанного было очевидно, что мой собеседник понимает, что я едва ли придаю этой утрате особое значение.

Ещё несколько шагов шли молча, пока Бойко ни спросил напрямик:

– Нашему губернатору нашли замену?

– Это только мои предположения …

– Да, мне Оля передала ваш вчерашний разговор. Но этого мало! – Похоже, он немного нервничал. – Нужны доказательства!

– А ещё лучше – явка с повинной!

Прозвучало дерзко. С другой стороны, это Бойко ко мне пришёл. Я остановился, словно хочу прекратить нашу беседу и сейчас попрощаюсь, но Виктор Петрович жестом указательного пальца, направленного вверх, призвал меня внимательно выслушать.

– Нам с тобой надо все эти доводы изложить непосредственно Павлу Александровичу! И лучше с этим не затягивать. Планируй на воскресенье …

– Я в воскресенье не смогу. – Перебил собеседника.

– Только не говори мне, что после похорон коллеги с горя напьешься. – Попытался пошутить Бойко.

– Нет! – Ни тени улыбки на моём лице. – В это воскресенье девять дней со дня кончины моего деда.

– Понятно, – с ноткой лёгкой досады в голосе протянул Виктор Петрович, – значит нужно встретиться с губернатором завтра.

Мало мне было своих забот, так теперь ещё в окологубернаторские разборки втянули.

Поехал в офис «Редута». Агеев встретил меня в своём кабинете неизменной улыбкой. После дежурного приветствия, по своему обыкновению, начал рассказывать о своих ближайших планах. А на завтра у него по расписанию рыбалка. Сегодня вечером они остановятся в том самом доме, где держали Добавкина, чтобы завтра на первой зорьке …

Воспользовался паузой в рассказе Агеева, чтобы переспросить о доме: не смущает ли его возможность быть замешанным в деле о смерти нашего «общего знакомого». В ответ был удостоин улыбки снисхождения, которой награждаются тугодумы.

– А обещанный «нюанс»?

– Оно тебе надо? Меньше знаешь – крепче спишь!

Постепенно улыбка сошла с лица Агеева.

– Ладно. – Сел за свой компьютер. – Иди, смотри!

Я подошёл и встал за креслом. На экране монитора появилась запись. В полутьме больничного коридора прошёл человек в тёмной одежде. Через некоторое время он проследовал в обратном направлении.

– Пояснения будут?

– Володь, – тоном опытного преподавателя, беседующего с троечником, – в нижнем правом углу время видишь? Начало третьего ночи. Это и есть убийца. Это он вколол спящему Добавкину препарат, вызвавший остановку сердца. У тебя же есть алиби на это время? – Шутливые нотки вернулись в его речь.

– Ты же сказал, что следкомовцы изъяли все записи!

– Эх! – С чувством досады вздохнул Агеев. – Работать разучились. Изъяли все записи у охранников. Но на этом этаже есть комната, где хранятся наркосодержащие препараты. Главврач, на всякий случай, распорядился установить над этой комнатой дополнительную скрытую камеру с автономным центром хранения данных. – Широко улыбнулся.

Скинул ролик себе на флешку. Пригодится. Поблагодарил руководителя охранного агентства за помощь. На прощание пожелал ему удачи на рыбалке и с благодарностью отказался от его предложения присоединиться к их компании.

14

Часто, осознание того факта, что рабочий день пятницы закончился, а завтра суббота, гораздо приятнее прихода самой субботы. Как когда-то я, Джозеф и Иржи ждали Валю после работы в парке, так и сегодня Валюша, Игорь и Катюшка встретили меня на нашей лавочке. Игорёк с важным видом прохаживался туда-сюда вдоль незримой игровой площадки, перебрасывая с руки на руку цветной мячик. На него возложена самая важная обязанность – контроль ситуации. Валя принялась рассказывать мне последние новости о наших общих знакомых, не очень знакомых и совсем не знакомых.

Приблизительно минут через двадцать к нашей лавочке подошёл мужчина лет тридцати пяти в темно-сером костюме.

– Крюков? Владимир, если не ошибаюсь.

Где-то я его видел совсем недавно …

– Майор Остапенко! – Привычным жестом продемонстрировал своё служебное удостоверение. – Следственный комитет. Мы могли бы …

– Ах, да! – Вырвалось у меня. – В форме на записи Вы кажетесь внушительней. Поэтом не сразу признал. – Выдохнул с облегчением. – Что-то хотели?

– Мне необходимо … – Замялся в нерешительности. – О какой записи идёт речь?

Я встал и сделал несколько шагов в сторону от лавочки. Майор последовал за мной.

– Ну, это же Вы руководили операцией по налёту на мой кабинет в банке? – Улыбнулся улыбкой человека, посвященного в тайну.

Прошло более суток, поэтому Остапенко уже отложил тот свой провал в далёкие уголки памяти. Моё напоминание задело его самолюбие. Он слегка растерялся, не зная в каком тоне продолжать беседу.

– Так по какому Вы делу? – С лёгкой ноткой нетерпеливости. – До понедельника не потерпит?

Намеренно задавал вопросы, пусть и лишённые какого-то смысла. Эффект от неожиданного появления, на который, возможно, рассчитывал майор, был окончательно нивелирован.

– Осталось несколько неясностей в деле покушения на вашего коллегу, Добавкина Сергея Алексеевича. – Я бы хотел, чтобы …

– На изъятых больничных записях никого не рассмотрели? – Намеренно перебил майора. Да ещё и таким надменным тоном. – Даже не знаю, чем тогда могу быть полезен следствию.

Остапенко сдержался, хотя, по выражению его лица было видно: это далось ему с трудом.

– Когда Вы видели Добавкина в последний раз?

– Утром. На совещании у Председателя Правления.

– А после?

– А после я уехал на встречу с ключевым клиентом банка.

– Дальше. – Похоже, былая уверенность понемногу возвращается к майору.

– Дальше, больше! Присылайте официальный запрос, распишу свой вчерашний график с точность до минуты. – Вопросительно посмотрел на собеседника: «а ты как хотел?». – Только не затягивайте, а то могу что-то и забыть.

Неторопясь побрёл в сторону лавочки.

– Одну минуту! – Окрикнул Остапенко.

Я остановился и повернулся к нему, ожидая, когда он приблизится.

Нарочито вальяжно подходя ко мне, майор понизил голос:

– Зачем тебе это? – Не давая опомниться. – Зачем ты лезешь, куда не надо. У тебя такая милая жена, такие прелестные дети. Подумай!

На секунду смутило слово «прелестные» в устах этого негодяя. Он мне угрожал. В голове пронесся ураган мыслей. Хотелось показать свою осведомлённость про запись в больнице. Но, слава богу, сдержался. Даже улыбнулся в ответ. А Остапенко также неторопливо пошёл к выходу, видимо, ожидая призывного окрика с моей стороны. Но я позвал Игоря.

– Этот мужчина, – присел на корточки рядом с подбежавшим сыном, – только что угрожал нашей семье. Можешь отправить его на больничную койку недели на две?

Игорь кивнул. Бросил мячик вослед уходящему майору. Отправился за мячом, не добежав до Остапенко шага три. И вернулся ко мне. А в это время мужчина в темно-сером костюме схватился за сердце и плавно осел на асфальт. Мимо проходящая женщина подбежала к нему, пытаясь помочь. Именно она вызвала скорую помощь. Но я не видел подробностей происходящего. Мы мило болтали, сидя на своей лавочке, перед которой Катюшка играла с голубями.

– Я требую продолжения банкета! – Решительно заявила Валя, после того, как скормила малышке полбутылочки смеси. – А не поехать ли нам к цыганам?

В нашем варианте это означало отправиться на набережную, где в летнее время с вечера пятницы по вечер воскресенья функционирует множество палаток с различными вкусняшками, уличные музыканты устраивают импровизированные концерты, а толпа городского народа, бесцельно шатающегося вокруг, лишь дополняет атмосферу табора.

Домой вернулись в сумерках. Катюшка уснула ещё в машине. Сидя на кухне за поздним ужином, Валя пересказывала вкратце новости, которыми с ней поделилась встреченная на набережной знакомая. Игорь в полусонном состоянии терпеливо её ждал. А я, глядя на этого девятилетнего мальчика, пытался представить, как будет вести себя Игорь при встрече с другими «плохими» людьми. Что его сдержит от желания наказать этих «плохих»? А если решит наказать, как далеко будет готов зайти?

У меня не было ответов.

15

– Давно я не видел, чтобы кто-то так разговаривал с Павлом Александровичем …

… Бойко позвонил около девяти часов утра. Дал мне на сборы двадцать минут и сказал, что заедет. Спустя некоторое время мы уже въезжали в ворота губернаторовского особняка. Минут через пятнадцать ожидания в парке за домом к нам вышел губернатор. Он был одет по-домашнему: льняные широкие штаны, хлопчатобумажная рубашка в крупную клетку с коротким рукавом и шлёпанцы на босу ногу. Напрашивалась ещё широкополая соломенная шляпа, но, увы, её не было.

После сухого приветствия Сладков и Бойко ещё несколько минут беседовали общими фразами на разные темы от политики до хорошей погоды и видов на урожай. Только после того, как нам принесли чай и сладости, губернатор дал знак охране, и те ушли.

– Ну, – вопросительно уставился хозяин на меня, – выкладывай свои соображения. Почему мне стоит опасаться за своё кресло?

Немного сбивчиво, не делая акценты, минуты за три выдал все факты, которые знал, о стремлении некоторых силовиков переделить сферы влияния в городе и, как мне кажется, в области в целом. Губернатор, казалось, слушал невнимательно, попивая чай, откинувшись на спинку большого плетёного кресла.

– Не могу вспомнить, – поставил чашку на столик, – где я тебя раньше видел? Ты же из банковских? Не люблю вашего брата.

– Позапрошлым летом Вы были гостем на моей свадьбе. – Похоже, это не продвинуло моего собеседника в воспоминаниях. – Свадьбу устраивала Елена Алексеевна Кармазина.

– А! – хлопнул ладонями по коленям. – Точно! – Довольная улыбка украсила его лицо.

Очевидно, теперь ко мне будет больше доверия. В разговор вступил Бойко:

– К сказанному Владимиром могу добавить ещё несколько похожих случаев, с которыми довелось столкнуться нашим общим знакомым.

– Да брось ты, Петрович! – Губернатор махнул небрежно рукой в сторону говорящего. – Решили голодные менты чуток подзаработать …

– Я тоже так думал. Но! – Почему-то решил взять театральную паузу. – Один из этих ментов выложил схему и то, что приказы идут из Москвы. Чуть не забыл, – удобное маркер для привлечения внимания, – как-то в беседе со мной Легостаев обмолвился, что его часто расспрашивают в последнее время о нашей области и о неформальных центрах силы в ней.

– Генерал Легостаев?

– Да, Сергей Петрович. – Уточнил для солидности. – В понедельник обедал с ним.

– И это всё? – Сладков изобразил некое подобие брезгливости. – И только на этом вы поднимаете панику?

– «Усё пропало, шеф! Гипс снимают, клиент уходит!» – Сказал я в полголоса.

– Что? – Теперь в голосе губернатора проскочило недовольство.

– Я не собирался поднимать панику. – Как можно спокойней и без малейших оттенков эмоциональности. – Изначально со своими мыслями о возможной смене власти в области и связанных с этим рисках для «Химзавода», я пришёл финансовому директору предприятия. Мы с Ольгой Николаевной выработали план мероприятий на случай, если это произойдёт. Вопросы, как сохранить пост для самого губернатора, меня совсем не интересовали. И здесь я только по просьбе Виктора Петровича …

– Ух, ты! А молодёжь нынче дерзкая пошла! – Ухмыльнулся Сладков. – А если я сейчас вызову начальника Следственного комитета области, и он за клевету с тебя спросит?

– Вы невнимательный слушатель. – Также без малейшего намёка на эмоции. – Начальник областного Следкома не в курсе этих мероприятий. Приказы поступают через его голову напрямую из столицы. А чтобы Вам не казалось, что всё не так серьёзно, скажу. – Не мог отказать себе в маленькой паузе. – Когда им не удалось с наскока подмять наш банк, устранили нашего зампреда, через которого собирали компромат.

Выражение лица Сладкова резко изменилось. Он посерьёзнел. Встал со своего кресла и прошёлся три шага туда-сюда перед ним. Остановился и слегка склонился над Бойко.

– Всегда при переделах собственности кого-то убивали. – Хороший постулат, опираясь на который можно начать строить версии. – Но, где тут связь со мной?

– Думаю, – Бойко говорил спокойно, не обращая внимания на мини вспышку гнева губернатора, – кто-то из московских силовиков попросился на вольные хлеба. Возможно, ему самому понравилась наша область, возможно, старшие товарищи порекомендовали. Конечно, его выдвинут на пост губернатора, но выдвинут не его одного. Шансов выиграть выборы, только опираясь на поддержку центра, не так уж много. Этот загадочный генерал-кандидат в губернаторы решил заручиться поддержкой местной финансово-промышленной элиты. Как? Привычным для силовиков методом.

На минуту повисла пауза. Я опустил глаза. Виктор Петрович чуть ли ни слово в слово повторил высказанный мною вчера вывод. Только сейчас он представил его, как свой.

– До единого дня голосования осталось немного. – Я решил не отдавать все лавры одному Бойко. – Едва ли московский генерал рассматривал вариант с долгим пребыванием в ранге «исполняющего обязанности». Мы считаем, – на слове «мы» перевёл взгляд на Бойко, – что, если в течение следующей недели Вас не отправят в отставку, то все наши опасения были плодом больной фантазии. Но, если мы правы …

– Неделя. – Самому себе вполголоса повторил Сладков.

– По закону о выбо-

– Я понял! – Перебил меня губернатор. …

… – Давно я не видел, чтобы кто-то так разговаривал с Павлом Александровичем.

Всю обратную дорогу до моего посёлка мы не проронили ни слова. Я попросил остановить на въезде. Захотелось немного пройтись, заодно заскочить в магазин. Виктор Петрович решил пройтись со мной. Видимо, собирался сообщить что-то, чего водителю слышать не положено. Для затравки спросил, как мне удалось разговорить майора.

– Виктор Петрович! – Мы по-прежнему стояли друг напротив друга. – Вы же не об этом собирались говорить, выходя из машины.

– Не об этом. – Затягивал с разговором. – Да! – Похоже, решился. – Если всё так, как мы только что говорили губернатору, то я собираюсь побороться за его кресло.

По внешнему виду было видно, что Бойко освободился от тяжёлого груза. Выпрямился. Выражение лица лишилось налёта беспокойства.

– И мне будет нужна твоя помощь.

***

Клёв был хорош. Не зря пару дней прикармливали. Когда от утренней дымки не осталось и следа, Агеев решил, что на сегодня хватит. Вопреки своим охотничьим привычкам, в сегодняшнем соревновании с гостями, которых он пригласил на рыбалку, разумнее было бы не выиграть, но достойно уступить. Больше года Виталий Андреевич искал повод неформально встретиться, поближе познакомиться и пообщаться со Степаном Борисовичем. Большим Стёпой, как его называли ещё лет пятнадцать назад. Кто сдуру пытался переиначить на «дядю Стёпу», в лучшем случае отделывался сломанной челюстью. Сказал бы кто-нибудь молодому лейтенанту госбезопасности Агееву, что, выйдя в отставку в звании подполковника, и возглавив крупнейшее в области охранное агентство, он будет год искать встречи с криминальным авторитетом. Ещё думать, как бы угодить при этой первой встрече … Джеб левой и последовавший за ним хук справа заставил бы замолчать подобного шутника. Но жизнь, увы, шутит порой и поострее.

Степан Захарченко родился в маленьком украинском городишке в начале семидесятых. Природа-мать не обделила его силушкой. А регулярные напряженные занятия боксом, казалось, навсегда определили его судьбу. Но! В самом конце восьмидесятых, будучи кандидатом в сборную Советского Союза на сборах в Прибалтике в ресторане устроил потасовку с европейскими туристами. Никто не стал разбираться в причинах драки. За травмы, нанесённые иностранным гостям, получил Стёпа свою первую трёху. На свободу вышел уже в другой стране. Сходу активно вписался в строительство «новой жизни». И даже добился определённых успехов в карьерном росте молодого бандита. Но, после успешного перехода бывшей общенародной собственности в руки «эффективных менеджеров», потребность в мелких бандитских группировках отпала. Стёпа, тогда уже ставший «Большим» отхватил повторный пятак колонии, которая по стечению обстоятельств находится на севере нашей области. Выйдя на свободу авторитетом, обосновался в одном из районов. Будучи бизнесменом средней руки и часто неформальным арбитром в спорах, с которыми нельзя было идти в суд, со временем распространил свое влияние на несколько соседних районов. Надо отдать ему должное: появлявшихся мелких беспредельщиков на подконтрольной территории он разными способами ликвидировал.

Когда просьбы клиентов охранного агентства «Редут», которым было неудобно вести бизнес в районах, контролируемых Большим Стёпой, больше нельзя было игнорировать, возникла острая необходимость договариваться. И вот, спустя год поиска подходов, они встретились. Степан Борисович принял приглашение порыбачить, с последующей ухой и банькой. Приехал вчера вечером с небольшой охраной и переночевал в том же доме, где и Агеев. К удивлению Виталия Андреевича, гость его оказался весьма неприхотлив. Никаких разговоров о делах пока не было. Не время.

Агеев решил посидеть для вида ещё с часок, прежде чем начать меряться уловами.

***

Привычно, дома никого не оказалось. Разве что кошка где-то пряталась. Переодевшись и перехватив на скорую руку пару бутербродов с чаем, вышел на задний двор. Под навесом сидела Серафима Кузьминична.

– Вот хорошо, что ты вернулся, – обрадовано приветствовала меня, – поможешь мне грядки прополоть. Третьего дня вечером полила, так сорняки попёрли! – Возмущение этим фактом, похоже, должно было меня подвигнуть на трудовые подвиги.

– А что Игорька не попросили?

– Он, милок, сейчас Валеньке помогает. – Поделилась со мной ценной информацией. – За Катенькой, ентой егозой, глаз да глаз нужен!

Ну, разве после такого объяснения я мог отказать бабушке? Скинул футболку, взял тяпку и пошёл к грядкам. Первые несколько минут получалось как-то не очень. Даже было подспудное желание сломать своё орудие труда и на том закончить. Но, потихоньку, навыки обращения с сельхозорудием стали возвращаться. Появилась лёгкость, координация движений ушла на подсознательный уровень. Не знаю, сколько прополка заняла времени, но покончив с грядками корнеплодов, почувствовал в спине лёгкую усталость. Снова присев рядом с Серафимой Кузьминичной, ожидая заслуженной порции похвалы. Вместо этого получил разрешение «передохнуть чуток» перед тем, как пойти подвязывать помидоры. Бабуля показала мне, как надо обращаться с подвязочном материалом и, словно сержант в армии, пошла по более важным делам. Я же остался один на один с помидорами, солнцем и совершенным отсутствием мыслей в голове. В эти минуты меня совершенно не волновали ни губернатор, теряющий свой пост, ни Бойко, желающий этот пост занять, ни Райтнер, на которого у недоброжелателей скопилось уйма компромата, ни лежащий в больнице майор Остапенко. Вспомнил работу монтёром пути на железной дороге в студотряде. В те времена подобное занятие рассматривалось бы, как отдых.

Закончив с подвязкой, зашёл в дом с заднего крыльца и к своему удивлению обнаружил в гостиной всё семейство, включая некоторых хвостатых. Чтобы не нарушать эту идиллию запахами пота и видами грязного тела, сразу отправился мыться. А вымывшись, сдался на милость накатившей волне усталости. Прилёг на нашу кровать. Задремал.

16

Геройство на огороде вышло мне боком. Не заметил, как обгорел. Вечером чувствовал себя ещё терпимо, но ночью не знал, как бы так лечь, чтобы не затрагивать ноющую спину. Конечно, Валюша намазала меня всякими питающими кремами, но ночь прошла в мучениях.

– … пора! – Валя аккуратно теребила меня за руку. – Подъем, сонька-дрыхалка! Нужна твоя помощь на кухне.

– Зачем? – Спросонья ещё и не такие глупые вопросы слетают с языка.

– Ты что забыл? – Сегодня у дедушки Джо девять дней. – Кармазины приедут, Тарасовы обещали. – Давай, вставай вождь краснокожих! Жду тебя на кухне через пять минут.