Стань моей свободой

Но всё меркнет, стоит перевести взгляд на воду. Хотя, вода ли это?.. Ровная, без единой случайной ряби, идеально гладкая зеркальная поверхность. Кажется, не просто тёмная – бездонная, готовая поглотить любой источник света, если ему вдруг вздумается нарушить эту идиллию.

Любой, кроме лунного.

Нереально, изумительно, волшебно, но я не могу сделать даже шаг. Боюсь нарушить молчаливое величие этого места? Не знаю, но кажется, что стоит шагнуть и ты окажешься среди холодных мерцающих звёзд.

Песчинкой-однодневкой, не стоящей их внимания.

– Ты… – Приходится откашляться, чтобы вернуть голос. – Ты сказал, что не был здесь много лет.

– Я сказал, что давно перестал бывать здесь с родителями. – Ян обходит меня и приближается к воде. Надеюсь, что к воде, а не застывшему порталу в другие миры. – Днём ничего особенного, озеро как озеро, разве что берег удобный, но ночью… В полнолуние от этого вида оторваться невозможно.

– Невозможно, – подтверждаю я и встаю рядом.

Подумав, скидываю ботинки, и ноги ощущают прохладу влажной молодой травы, мягче которой может быть разве что мой испорченный ковёр. Сделав ещё шаг, я опускаюсь на колени. Нет никакого желания разрушать магию этого места спешкой и глупыми разговорами. И мне страшно, но я всё же касаюсь поверхности лесного озера.

Действительно вода. От лёгкого касания на ней появляется рябь, исчезающая за каких-то несколько мгновений. Или мне только кажется, что быстро, потому что я не могу оторвать взгляд?

И хочется стать как эта вода – умиротворённой, такой, чтобы все волнения касались лишь поверхности, не затрагивая ни одной струны в глубине души. Чтобы так же, как от озёра полная Луна, от меня отражались чужие ожидания и собственные проблемы. Про таких говорят как с гуся вода.

Жаль, что я не подхожу под определение.

– И здесь ты собирался купаться?!

– Почему бы и нет, – пожав плечами, Ян садится на траву рядом со мной.

– Это издевательство какое-то! – Купаться? Тут даже дышать страшно!

– Зато хорошо успокаивает. – Он скидывает ботинки, носки и начинает расстёгивать рубашку. – И прочищает голову.

– Ты не можешь просто взять и разрушить всё это… – неопределённо взмахнув рукой, я даже правильного слова не могу подобрать.

– Поспорим? – Ян уже на ногах, рубашка лежит рядом со мной на траве, а он тянется к застёжке на брюках. Не сводя с меня взгляда.

Как будто я не видела что там! Фыркнув, я возвращаю взгляд к воде, спокойствие которой он собирается разрушить самым кощунственным образом. Вот бы мне передалась хоть капля этого умиротворения! Потому что фыркать я могу сколько угодно, вот только мозг, понимающий, что рядом раздевается чуть ли не самый сексуальный мужчина в моей жизни, и реагирует соответственно.

Прикрыв глаза, я глубоко вдыхаю, делая вид, что наслаждаюсь прохладным лесным воздухом. Как же! Чтобы вернуть пульс в норму и притормозить фантазию, одного дыхания мало. Тут надо либо осуществлять, либо сбегать. В машину. Вот только окна у Яна не тонированные и есть ключи в кармане брюк.

– Ты права, для тебя вода ещё слишком холодная.

Что он там сказал?!

Резко распахнув глаза, я вижу Яна, до талии скрытого водой. И пусть зеркальное волшебство озёра исчезло, зато рябь на воде создаёт ту самую лунную дорожку.

– Серьёзно считаешь, что я поведусь на слабо?

А я поведусь. Только не на это, а на широкую сильную спину с тем самым змеем. И пусть отсюда он выглядит бесформенным тёмным пятном, но мне-то известно, что там. Я вижу и яростно раззявленную пасть, и туловище, сжатое в тугую пружину, и ощущение, что эта тварь сейчас кинется. Если долго смотреть.

А я смотрела очень долго.

– Всего лишь не хочу, чтобы ты отморозила себе… что-нибудь, – со смешком Ян отворачивается, делает глубокий вдох и бросает тело в глубину. Чтобы через несколько секунд вынырнуть за десять метров от места, где стоял.

Может и правда искупаться?

Задумчиво распрямив правую ногу, я пальцами касаюсь воды. Прохладная, но не настолько, чтобы было страшно окунаться. Пока я взвешиваю все за и против, Ян успевает сплавать до противоположного берега и вернуться обратно.

– Не замёрзла на земле, принцесса?

Зло прищурившись, с этого дня имея стойкую аллергию на это слово, я встаю, чтобы расстегнуть брюки. Рывком спустив их до щиколоток, я по очереди стягиваю эластичную ткань.

– Что ты сказал?!

Но Ян молчит.

Просто смотрит и просто молчит. И я бы позлорадствовала, потому что боди похож, но всё же не купальник, однако вместо этого осторожно вступаю в воду, оказавшуюся холоднее, чем думалось.

Шаг и вода закрывает колени, покрывая дрожащими мурашками всё тело. Резкий тут спуск. И неплохо бы отступить, потому что даже полотенца у меня нет, но… Ян всё также смотрит, и я продолжаю идти, оставляя его за спиной, заходя себе по грудь. Всё лучше, чем смотреть на мощное тело, всё в каплях воды и лунном свете.

Тряхнув намокшими волосами, я выдыхаю через сжатые зубы и резко бросаюсь вперёд. Нырять не ныряю. Во-первых, не умею, во-вторых, не помню, насколько водостойким был мой сегодняшний макияж. Первый гребок выходит самым холодным, но дальше мышцы вспоминают привычный темп, и становится теплее.

Вот только выпитый алкоголь всё же напоминает о себе, и я останавливаюсь трижды, прежде чем нащупываю песчано-илистое дно другого берега.

Дыхание шумное, руки устали, но довольнее меня разве что Ян. Хотя нет, вместо удовольствия от лицезрения почти голой меня на его лице беспокойство.

– Ты как?

– Шутишь? – длинно выдохнув, фыркаю я, ещё на шаг приближаюсь к выходу и сажусь прямо в воду.

– Замёрзнешь. – Не показалось, на лбу действительно недовольная складка, а губы упрямо сжаты. – Не сиди, поплыли обратно.

– Ты сам хотел купаться, так купайся, – неопределённо указав рукой на воду, я даю ему возможность «прочистить голову».

Очень хочется съязвить на тему содержимого этой самой головы, но нет. Этот Ян лучше того, которого я знала семь лет назад. Думала, что знала. В любом случае ума, дальновидности и целеустремлённости у него точно прибавилось. Интересно, это женитьба так повлияла? Может, тогда и мне стоит всё-таки прошвырнуться да ЗАГСа?

Даже кандидат есть, после сегодняшнего точно готовый на всё.

– Давай обратно, – недовольно качает головой Ян, подаёт мне руку и помогает встать.

Хотя как помогает…

Силу тоже иногда надо рассчитывать, а он то ли забыл об этом, то ли мой вид настолько его отвлёк, что дёргает меня Ян от души. На себя. На, не ожидавшего такой подставы, себя. Потому что я, может, и трезвая, но реакции всё там же, в алкогольном плену. И вес мой хоть и небольшой, но ощутимый.

Так что падаем мы вместе. Ян спиной вперёд, я следом за ним, окунаясь по самое не хочу. Разом захлёбываясь, отдающей тиной, водой. Чувствуя, как горит нос, успевший сделать вдох этой же водой. И пусть всё ещё неглубоко, но и отсюда приходится выбираться, вслепую выгребая на поверхность.

Ненавижу нырять!

Пока я надсадно откашливаю уже ни разу не волшебную воду, чувствую, как одна его рука придерживает меня за талию, а вторая отбрасывает мешающие волосы за спину. Подстригусь к чертям собачьим!

– Ты как? – Хоть бы кашлянул раз для приличия!

– Жива.

Нос горит, горло першит, и купаться уже не хочется. Ещё надо как-то разлепить ресницы, слипшиеся под тяжестью туши. Доверив Яну себя держать, я стираю капли воды сначала под глазами, а потом аккуратно тяну за ресницы. Специфический способ снять тушь, иногда вместе с ресницами, но лучше так, чем потом ходить пандой.

К счастью, тушь оказывается водостойкой, и я уже без опаски тру глаза.

– Алис, точно всё нормально?

– Прекращай, тут даже ребёнок не утонул бы! – резко вскидываюсь я и теряю равновесие.

Готовлюсь снова нахлебаться сырой воды, но Ян удерживает, одной рукой схватив за талию, другой зафиксировав поперёк груди. Почти ремень безопасности. Правда, автомобильный не дышит тяжело в шею и не прижимает к своей груди.

– Сказала бы сразу, что хочешь утопиться, – хрипло сообщает он, дыханием согревая ухо, заставив всё тело покрыться мурашками.

– Помог бы? – стиснув зубы, хмыкаю я.

– Не пустил в воду, – на выдохе.

Глава 32

Как же я его хочу!

Ситуация тупее не придумаешь, но бастионы рухнули, а крепость почти разрушена. Сегодня стоило отключить телефон, запереться на все замки и рыдать в подушку, лелея разрушенные мечты, а не накидываться в компании подруги. Может, тогда бы и прошла эта ночь без приключений. Хотя, зная себя…

Связная мысль обрывается, когда его ладонь спускается, удерживая меня уже за бедро, но не это переворачивает всё внутри. Жадный вдох. То, как он ведёт носом от чувствительного места за ухом до изгиба шеи.

Темнота накрывает резко, словно можно по щелчку выключить Луну, и я не знаю, как сдерживаюсь, чтобы не откинуть голову ему на плечо, открывая шею, и не выгнуться от удовольствия.

Вместо этого я отталкиваюсь от Яна и, практически вслепую, плыву обратно. Что показательно, ни разу не остановившись. Правда, и плеска воды за собой я не слышу, не зная радоваться этому или нет.

Только плыть под водой оказывается быстрее, чем над ней.

Кончики пальцев только-только начинают нащупывать берег, а его руки уже вытягивают меня на относительное мелководье, где есть устойчивое дно и глубина мне по грудь.

– Нет…

Да какое «нет», если всё, от кончиков зудящих пальцев до искрящихся глаз говорит ему «да»!

– Я так и думал, – понимающе улыбается Ян. Одна его ладонь на талии, вторая удерживает за бедро, заставив закинуть ногу на его талию.

Кажется, что вода вокруг не просто нагрелась – она кипит от химической реакции, которая происходит, когда мы оказываемся вдвоём.

– Ничего не изменится, – упрямо заявляю я, впившись ногтями ему в грудь, пока его рука поглаживающими движениями скользит по самому краю боди. – Я могу с тобой спать, но не больше.

– Зря ты так, девочка моя, – с притворным сожалением Ян подхватывает меня под ягодицы, заставив схватиться за его шею. Практически насаживая меня на себя, если забыть, что мы оба одеты. – Думаешь, сможешь установить для меня рамки?

Попытки найти остроумный ответ летят ко всем чертям, когда рука Яна проникает под край белья. В глазах темнеет, и это несмотря на регулярный секс! Все моральные терзания и вопросы без ответа катятся в бездну, и я лечу вслед за ними.

Невозможно, но каждый наш раз как будто первый, и я не замечаю, как оказываюсь сидящей на капоте.

– То есть признаваться ты не собираешься и замуж не пойдёшь.

Мокрая я, сидя на железе должна бы мёрзнуть, но не тогда, когда Ян стоит между моих разведённых ног. И не просто стоит. Издевается, с откровенным удовольствием скользя пальцем по краю, прикрывающей грудь, ткани. То проникая почти на полпальца, то дразнящими поглаживаниями поднимаясь до ключиц.

– Пойду. – Твёрдо заявляю я, притягивая его к себе за шею. Плевать на всё! И выдыхаю в губы: – Только не за тебя.

– Поговорим о твоём…

– Заткнись. – И яростный глубокий поцелуй становится подходящим аргументом.

Без нежностей и прелюдий. Чувствуя, как на каждое движение его языка отзывается жар внутри меня. И сплетаются дыхания, и пропадает реальность, и наш мир слетает с катушек.

Когда он рывком стягивает лямки и слышно как трещит ткань. Словно дорвался, словно это всё, чего он хотел. Когда где-то там остаются понятия верности, сознательности и честности. Сегодня им в моей жизни нет места.

Здесь и сейчас есть только он.

И я не сдерживаю стон, чувствуя жадные поцелуи на шее и ключицах. Прогибаюсь в пояснице, ощущая, как его язык спускается ниже. Неторопливо очерчивая и лаская каждую грудь, в то время как мне хочется одного – почувствовать в себе все грани его желания.

И мне бы перехватить инициативу, но стоит приподняться с локтей, и широкая ладонь ложится на солнечное сплетение.

– Замёрзла? – со смешком, хрипло интересуется Ян, скользя ладонями по внутренней стороне бёдер.

– Да-а, – протяжно откликаюсь я, чувствуя пальцы, прошедшие по краю белья.

Характерный щелчок становится точкой невозврата и, резко подавшись вперёд, я обхватываю его ногами.

И все игры летят к чертям.

Отстранившись буквально на мгновение, одним слитным движением он входит в меня до основания. С безумным взглядом и прерывающимся дыханием, Ян снимает меня с капота, чтобы зажать между своим телом и машиной. Всё, что мне остаётся – яростные поцелуи и громкие стоны. И короткое беспамятство, когда наше, общее на двоих, удовольствие достигает пика.

– Это ничего… – начинаю я, выровняв дыхание.

– Ошибаешься, девочка моя, – всё ещё хрипло отзывается Ян и откидывает мне за спину влажные волосы. – Это значит даже больше, чем ты можешь себе представить.

– Секс не повод даже для знакомства. – Страшная дурость, но в его компании я всегда ощущаю себя маленькой и несмышлёной. И то, что он всё ещё во мне, никак на это не влияет.

– Тогда я порадуюсь, что мы давно знакомы. – Ян осторожно выходит и ставит меня на траву.

– Я приняла решение и не собираюсь его менять. – Лямки возвращаются на место, кнопки застегиваются, как положено. – Трахаться с тобой – одно удовольствие, но сближаться?.. Как-нибудь обойдусь.

Странное ощущение. Когда ты пытаешься нагрубить, задеть посильнее, а в ответ получаешь безграничное терпение и что-то такое, чему мне никак не удаётся найти определение.

– Ты мне веришь, – с улыбкой качает головой Ян, уже в белье. – Разве это не признак сближения? Стой на месте, – зажав меня в кольце рук, он берёт брелок, прицепленный на дворник, и мотор откликается довольным урчанием. Ян открывает переднюю пассажирскую дверь и усаживает меня на сидение. – Сейчас принесу одежду.

– С чего ты решил, что я тебе верю? – иронизирую я, когда Ян возвращается и протягивает мне штаны и ботинки.

– А разве нет? – Пока я вожусь со скинни, он уже полностью одет, разве что расстёгнутая рубашка демонстрирует спортивное тело, от которого я поспешно отвожу глаза. – Скажи-ка, любимая, ты хоть на секунду усомнилась, что я сказал тебе правду? Тогда, в «Белом кролике».

– Вот не надо! – кривлюсь я. – Можно подумать, ты это сделал по доброте душевной! Тебе хотелось, чтобы я бросила Анд… чтобы мы разошлись и ты сделал для этого всё. Даже сошёлся с Гараншиной!

– С Алиной мы учились в одной школе и с годами всего лишь не потеряли связь.

– Связь, – многозначительно хмыкаю я. – С Гараншиной…

– Не ревнуй, – с улыбкой Ян за ноги разворачивает меня к себе лицом, – я твой со всеми потрохами.

И очень хочется ответить колкость, но искренность в обнимающих меня руках, в смеющихся глазах и во всём Яне внезапно и неожиданно заталкивает весь сарказм подальше. А на губах появляется ответная улыбка. Сожалеющая.

– Знаешь, мне даже жаль, – подавшись вперёд, склонив голову на плечо, я ерошу короткие волосы на его затылке, – что ты не был таким семь лет назад.

– А сейчас?

– А сейчас поздно, – мило улыбнувшись, я разворачиваюсь и дозастёгиваю ботинки.

Его взгляд препарирует меня секунд пять, после чего дверь негромко хлопает, закрываясь. Ещё через две минуты Ян садится за руль, уже полностью застёгнутый и с подарком.

– Оденься, – мне на колени ложится белая, без надписей футболка и я решаю, что в этот раз можно и не спорить.

Тем более, что влажные волосы всё ещё неприятно холодят спину, и будут продолжать в том же духе, пока я не доберусь до фена.

– Подожди, – увидев золотой отблеск в зеркале заднего вида, я хватаю Яна за запястье.

– Что ты?..

Но я не слушаю. Снова выскользнув на улицу, я широко раскрытыми глазами смотрю на небо.

Много ли нужно, чтобы ощутить мелочность своих проблем? Всего ничего – увидеть невероятное. Когда на востоке бескрайнее небо окрашивается в по-летнему золотистый рассвет, а на западе Луна и не думает сдавать свои позиции.

Несколько шагов отделяют меня от чуда, и я делаю их с радостью. Задрав голову вверх, до ломоты в шее смотрю, как соприкасаются два мира – отчаявшейся ночи и наполненного надеждой утра. И сама наполняюсь. Миром, восторгом… верой? Наверное, да.

Верой в себя. В то, что нет ничего невозможного. В крылья за спиной, которые дарят мне самые родные.

Олеся.

Папа.

Кирилл.

И я буду не я, если рискну их разочаровать.

– Прошу.

– Было приятно с вами работать, – сверкая акульей улыбкой, я ставлю размашистую подпись на всех бумажках, что мне подсовывает шаблонный. – Приходите ещё.

– Обязательно, – кривится Иванов Иван Петрович, у которого вместо минимальных трёх миллионов недоимки в акте всего сто пятьдесят тысяч. – Всего доброго.

– И вам, – мстительно отзывается из-за моего плеча Алёна, потратившая немало нервных клеток. Недели две назад я даже предложила выдавать ей молоко за вредность, после чего едва не была послана подальше.

А всё потому, что эти… граждане всё-таки нашли что искали.

Перископов Альберт Владимирович действительно провозил редкие книги мимо таможни, причём не только нашей, продавая их ценителям. А остатки скидывал за хорошие деньги таким магазинам, как мой. Пусть уже не одиночным, но и не расползшимся сетью по всей стране. И быть мне битой материально, а то и отбрыкиваться в суде, но…

Во-первых, книги, которые я покупала у Перископова, были не такими редкими, как, например, оказавшийся у него при аресте один из старейших экземпляров Библии. Во-вторых, «Цербер». Эти дамочки в процессе выездной проверки вытрепали налоговикам нервы так, что мы с Алёной могли справедливо считать себя отомщёнными. И, в-третьих, моя вторая за всю жизнь полузаконная афера.

Я ведь знала, что ищут налоговики и тоже искала. Сработав на опережение, я нашла ещё одного Перескопова Альберта Владимировича, библиотекаря. Разница в одну «е» не перекрывала такое везение и мы с Алёной, воспользовавшись предупреждением дамочек из «Цербера», быстро провели с ним несколько сделок купли-продажи. Часть задним числом, объяснив это Альберту Владимировичу сложностями с расчётами.

Незаконно, зато сработало.

Копии документов Перескопова заменили копии Перископова, а ошибку в актах мы признали, торжественно повинившись перед шаблонным. И, может, ему бы удалось докопаться и, скорее всего, надолго прикрыть «Саркани», если бы не Андрей. Раскаявшийся, он предлагал, но я запретила отзывать выездную проверку. И Андрей не стал, правда, это не помешало ему попросить главного налоговика области не приставать к честной мне.

Аня из налоговой видела, как они выходили из кабинета весьма довольные друг другом.

Так что, стоило шаблонному по истечение срока доложить о мелких ошибках и попросить продления, им с напарником вежливо приказали сворачиваться и возвращаться в альма-матер. Поэтому он и уходил с кислой миной, зная, что его провели, но, не имея возможности это доказать.

– Незабываемый опыт, – фыркает Алёна, выходя из-за моей спины.

– Может быть, но повторять бы не хотелось, – в тон отзываюсь я.

– Сейчас бы в отпуск, – мечтательно вздыхает она, облокотившись о спинку кресла, – чтобы отключить телефон и забыть про цифры.

– Так иди, – улыбнувшись, я вижу новое сообщение от Насти Кабировой. – Квартальный отчёт ты сдала, бухгалтерию проверила от и до, самое время отдохнуть.

– А и правда, – озаряет Алёну. – Отпустишь?

Вместо ответа я выразительно указываю рукой на дверь.

– Тогда увидимся через месяц? – всё ещё сомневается она.

– Хорошего отдыха, – фыркнув, ставлю я точку и перевожу взгляд на экран.

В письме риелтора ещё три офиса. Кажется, это уже третья или четвёртая партия, но всё не то. Точнее, не так. Всё не Гоголя. И как бы да, в условиях соглашения с Яном я прописывала покупку того здания по средней рыночной цене и в щадящую рассрочку. Вот только в жизни всё оказалось несколько сложнее.

– Кать, позови ко мне Аллу, – прошу я, набрав номер, и кладу трубку.

– Звали, Алиса Константиновна? – она не то чтобы мне рада, но откровенно злорадства не видно.

– Проходите, садитесь, – указываю я на кресло перед собой.

– Что-то случилось? – гораздо вежливее, чем пару месяцев назад интересуется Алла. Хотя красные шпильки всё ещё при ней.

– Случилось, – сложив ладони перед собой домиком, я улыбаюсь, – вы уволены.

Секунда, вторая, третья. Приподняв бровь, она смотрит на меня, я с улыбкой отвечаю тем же.

– Могу я узнать причину? – кажется, искренне интересуется она. Хотя, Алла и искренность…

– У меня много недостатков, – я продолжаю улыбаться. Неудивительно, учитывая, что пришлось терпеть её целых два месяца. – Но главный из них – я не работаю с теми, кто мне не нравится. А вы мне не нравитесь.

– Вы мне тоже, – не впечатляется Алла, – но вряд ли взаимная неприязнь считается достаточной причиной для увольнения.

– Вам нужны более веские? Как хотите, – хмыкнув, я откидываюсь на спинку кресла. – Вы грубо высказываетесь на моей территории обо мне же. Вы устанавливаете свои порядки и наказываете моих сотрудников. И в недостаточной мере исполняете свои обязанности. Хотите ещё? – Положив локти на подлокотники кресла, я подаюсь вперёд. – Извольте. Я не буду работать с лицемеркой, захотевшей утопить собственную лодку.

– Не понимаю, о чём вы говорите.

Актриса. Да такая, что только аплодировать и закидывать цветами.

– Я говорю, что можете строчить на меня доносы хоть ежедневно. Не поможет. – Выражение её глаз меняется всего на миг, но мне достаточно и этого. – Гораздо больше мне интересно на что вы надеялись, подставляя компанию, в которой сами и работаете.

– Заявление подписано сегодняшним числом? – вместо ответа нехорошо прищуривается Алла.

– Не хватает только вашей подписи, – выпрямившись, я указываю на лежащую с её стороны стола распечатку. И она раздражённо подписывает, едва не прорвав бумагу насквозь. – А теперь поговорим.

– Не о чём, – высокомерно задрав подбородок, Алла поднимается и идёт к двери.

– Я у тебя что, мужика увела? – вопрос заставляет её застыть на половине пути.

– Мужика? – презрительно кривится она, разворачиваясь.

– А что, есть другая сфера, где наши интересы могли пересечься?

– В отличие от тебя, мне мужики без надобности! – Алла резким шагом подходит и, наклонясь, опирается ладонями о мой стол. Вот это я понимаю ненависть! – Я не выхожу за одного, сплю с другим, а болтаю с третьим. Всё, чего я добилась, пришло исключительно адским трудом. Адским! Папочка не давал мне денег на капризы. Любовничек не помогал с открытием бизнеса. Мужики не вились около моих ног, готовые на всё, что угодно!

Вот оно что! То есть из нас двоих это я лицемерная дрянь. Хотя, может и так, вот только про какого любовничка речь, учитывая, что Кир мне не помогал, а Андрея я тогда ещё не знала? Или это так, её фантазии на тему?

– Что мешало тебе завести парочку таких же любовников? – иронизирую я, чувствуя, что ещё чуть-чуть и она на меня кинется.

– Мне?! – нервный смешок и Алла отталкивается руками от моего стола. – Папаша-алкоголик, бюджет, общага и мытьё полов по ночам. Вот что мне мешало, пока ты разгуливала по клубам, просыпаясь в постели незнакомых мужиков! – А вот даже интересно, это все мои так думают, или только с Аллой не повезло? – Пока выбрасывала деньги на шмотки и машины. Пока со скуки не решила поиграть в бизнесменшу!

– Класс, – усмехаюсь я в ответ. – Ты бедная и несчастная, а я золотая молодёжь. Это понятно, классовое неравенство и все дела, но сколько таких как я было вокруг. К ним же ты не шла работать. Или?..

– Я устраивалась к успешной, с нуля раскрутившей бизнес, девушке. – Ещё один презрительный взгляд. Я должна впечатлиться? – А потом оказалось, что от того успеха здесь только постельные игрища и папины деньги. И бесконечное, ничем не оправданное высокомерие мажорки, которая даже архитектурный смогла закончить со второго раза!

А, ну конечно, у неё-то красный экономический. Вот только работает она далеко не топ-менеджером «Газпрома».

– Встретив достойного мужчину, я впервые в жизни решила воспользоваться удачей, – кривится она. – Повелась на его серьёзный взгляд, на спокойную уверенность, а оказалось, что и этот принадлежит тебе! Чем я хуже?

Разве что психозом, но кого волнуют такие мелочи!

– Андрей с тобой спал? – Очередная мелочь, добавленная в копилку нашего «счастья». С другой стороны, с момента его предательства я многое переосмыслила и теперь не психану, даже если он с половиной города перетрахался. Исключительно из лучших побуждений.

– Если бы! Сказал, что вашему счастью мешает лишь твоя работа, – криво улыбается Алла. – Надеялся, что найдётся такой человек, которому можно будет доверить «Саркани», и тогда ты целиком посвятишь себя семье. А спустя несколько встреч предложил мне стать таким человеком. Тем более, я уже работала управляющей, и ничего не стоило перехватить инициативу…