Криминалистика: теоретический курс

Нет поэтому ничего удивительного в том, что при воспроизведении свойств компактной массы жидких, сыпучих или газообразных веществ в отделенных от них частях, мы наблюдаем совсем иное. И наблюдаем только потому, что часть и целое в реальности не отображают друг друга, а являются физически подобными объектами, то есть носителями одних и тех же свойств.

Именно в силу того, что свойства компактной массы вещества не отображаются, а сохраняются в отделенных от нее частях и частицах, как в физической его копии, вывод о тождестве составов (структуры) частей и целого для индивидуального отождествления материалов и веществ недостаточен. Необходимо еще выяснить целый ряд обстоятельств, о которых, так или иначе, говорят и В. Я.Колдин, и Т. А.Седова. Эти обстоятельства связаны с условиями, в которых исследуемая масса вещества находилась в течение всего времени, начиная с момента, когда сформировались ее интегративные свойства, и кончая моментом, когда возникла потребность в проведении идентификационного исследования. Но в этот временной промежуток, основная масса вещества в какой-то части могла быть израсходована, поделена на более мелкие порции, наконец, могла утратить свои специфические интегративные свойства по разным причинам и т. д. Только установив все эти обстоятельства «жизни» частей и целого, можно с достоверностью говорить о происхождении одного от другого. Но это уже задача не идентификационного исследования жидких, сыпучих или газообразных веществ, тем более не экспертного, а задача процессуального доказывания, решение которой в стадии предварительного расследования закон возлагает на следователя. Трудно поэтому не согласиться с Н. А.Селивановым в том, что осуществить «индивидуальную идентификацию определенного объема вещества могут лишь следователь и суд», а «эксперт в подобных случаях должен ограничиваться констатацией однородности состава сравниваемых веществ с указанием, что этому составу свойственна специфичность».[576]

И, тем не менее, в компактной массе вещества отражательные акты действительно происходят. Но не в механизме передачи свойств от целого к его частям, а в механизме формирования специфической совокупности свойств у той массы жидких, сыпучих или газообразных веществ, которая, будучи «задействована» в данном процессе, подверглась изменениям в силу внутренних и внешних причин, отобразившихся в особенностях ее элементного состава. Чтобы понять суть этих форм отражения, нужно представить возникновение интегративных свойств компактной массы как результат функционирования некоей системы со всеми ее внутренними и внешними взаимодействиями всех ее структурных элементов, так или иначе участвующих в формировании комплекса признаков и свойств определенной массы материалов или веществ. Такие функциональные системы могут быть представлены производственными цехами и участками, технологическими линиями, где производятся материалы и вещества, природными условиями, в которых формируется состав почв и водных источников, условиями хранения материалов и веществ, влияющими на их компонентный состав, в том числе состав случайных примесей и т. д. Эти системы и являются отражаемыми объектами, а разнообразие сформированной в результате их «функционирования» совокупности свойств (неповторимый состав, структура материалов и веществ) будет как раз тем отражением особенностей функционирования данной системы, по которому ее реально можно идентифицировать. Только такое представление об отражательных актах, имеющих место в механизме взаимодействий материальных процессов, условий, объектов, формирующих специфический состав определенных масс материалов и веществ, дает основание говорить об идентификации материалов и веществ как об исследовании, проводимом по отображению. В таком исследовании и следы (части) материалов и веществ, обнаруживаемые на местах совершения преступлений, и весь объем основной их массы (условное «целое»), следует рассматривать как «части» единой функционирующей системы, которая и формирует неповторимые их свойства. Эта система и есть «ЦЕЛОЕ», идентифицируемый, отображаемый объект, который в криминалистике принято именовать источником происхождения.[577] Установление единого для сравниваемых частей веществ или материалов источника происхождения и есть тот максимально достижимый результат КЭМВИ, в рамках проведения которой индивидуальному отождествлению подлежат не какие-то их объемы, а источник происхождения. Такое исследование по своей идентификационной сущности действительно мало чем отличается от традиционной криминалистической идентификационной экспертизы, перед которой поставлен, к примеру, вопрос о том, не оставлены ли обнаруженные в разных местах следы одним и тем же орудием, одним и тем же человеком, одним и тем же механизмом и т. д. Во всех этих случаях, так же как и в примере с исследованием материалов и веществ речь, по сути дела, идет об одном и том же – об установлении факта происхождения сравниваемых объектов от одного источника, свойства которого в них отображаются. Методологической основой такого рода исследований, несомненно, является криминалистическая теория идентификации, разрабатывающая основные положения, принципы и условия отождествления не только традиционных объектов, обладающих устойчивой пространственной формой, но и любых иных материальных образований, находящихся в любом агрегатном состоянии (жидких, сыпучих, газообразных), по их отображениям.

Криминалистическая диагностика как идентификация и её место в структуре общей криминалистической теории распознавания.

Понятие и сущность криминалистической диагностики. Началом формирования научных основ криминалистической диагностики принято считать 70-е годы прошлого века.[578] Возникновение же самого термина, обозначающего одно из направлений исследования проблем криминалистического распознавания, связывают обычно с неопределенностью употреблявшегося ранее термина «неидентификационные» криминалистические исследования.

Слово «диагноз» криминалистикой заимствовано из медицины, где оно употребляется для обозначения основанного на специальном исследовании медицинского заключения о состоянии здоровья, определения болезни, характера травмы и т. д.[579] Этот термин достаточно прочно вошел также и в сферу технического обслуживания машин, механизмов, агрегатов, где под диагностикой понимается установление их технического состояния, в том числе определение (распознавание) неисправностей.

Криминалистическая диагностика также как и медицинская, и техническая занимается распознаванием (установлением) состояния различных попадающих в орбиту уголовного судопроизводства объектов, в котором они находились в момент, когда происходило проверяемое событие, и которое требуется установить в процессе расследования уголовного дела. Так, посредством криминалистического диагностического исследования устанавливается механизм образования следов, распознаются причины их возникновения и т. д.

Диагностированию в расследовании преступлений подлежат, однако, не только состояния отдельных материальных объектов, но и состояния материальных комплексов, например, обстановки места происшествия. Выяснение механизма происшествия по оставляемым следам и иным отображениям имевшего в прошлом события также составляет предмет диагностических исследований в криминалистике. Такие исследования иногда называют ситуалогическими или ситуационными.[580] Несмотря на известную специфику, все они относятся к разновидности диагностических исследований.[581]

Говоря о диагностике имевших место в прошлом состояний материальных объектов и их комплексов, имеют в виду процедуру установления (распознавания) характеризующих это состояние признаков, сохранившихся к моменту расследования в виде разнообразных отображений этого состояния. В частности, отображаться могут признаки времени, механизма, особенности протекания процессов или явлений, сопутствующие им факторы и т. д. Все эти признаки события, имевшего место в прошлом, также, как и сами материальные объекты отображаются в материальной обстановке, в которой эти явления происходят. Скорость движения транспортного средства отображается, например, в следах торможения колес. Траектория полета пули при выстреле из огнестрельного оружия – в направлении раневого канала или пробоины в преграде. Особенности перемещения преступника отображаются в «дорожке» следов ног, оставляемых им на месте преступления, на путях подхода и удаления с этого места, необычное состояние пишущего – в изменениях признаков почерка и т. д. Распознать событие, явление, процесс по их отображениям в материальной обстановке и есть задача криминалистической диагностики. По сути дела, такое распознавание есть не что иное, как отождествление процессов, явлений или состояний объектов материальной действительности. На отождествлении способов совершения преступлений по следам, отображающим преступный навык, была основана, например, известная система уголовной регистрации, получившая название «MOS» (Modusoperandisistem). То же можно сказать и об установлении механизма образования следов. Определив, например, длину тормозного пути по следам колес, обнаруженным на месте дорожно-транспортного происшествия, и, зная, что следы такой протяженности могут возникнуть только при экстренном торможении на скорости в 90 км/час, мы можем сделать вывод о том, что скорость, с которой двигалось транспортное средство в момент наезда на пешехода, равна (тождественна) скорости, исчисляемая величиной в 90 км/час. Распознавая (диагностируя) по имеющимся следам колес, с какой скоростью двигалось транспортное средство, перед тем как столкнуться с препятствием, мы тем самым устанавливаем его прошлое состояние в момент дорожно-транспортного происшествия.

Как видим, термин «распознавание» применим не только к диагностическим исследованиям, но и к идентификационным, о которых шла речь в предыдущих параграфах данной главы. Однако, если в криминалистической диагностике распознаются признаки состояний объекта в конкретный период времени, то в идентификации признаки самого этого объекта. И в том, и в другом случае термин распознавание употребляется как синоним «узнавания по каким-либо признакам»,[582] и в этом своем значении он является обобщающим как для понятия «идентификация», так и для понятия «диагностика». Эта общность позволила учёным, в частности, Л. Я.Драпкину и В. Н.Карагодину выдвинуть в своё время идею создания «Общей криминалистической теории распознавания», которая, по их мнению, могла бы объединить ряд криминалистических теорий: криминалистическую теорию идентификации, установление групповой принадлежности, криминалистическую диагностику и идентификацию целого по его частям.[583] Реализация этой идеи, заимствованной в своей основе, как можно судить по изложению её сути, из кибернетической «общей теории распознавания образов», несомненно, имеет в криминалистике научные перспективы.

Известно, что теоретические и прикладные работы конца 50-х – середины 60-х годов прошлого века, посвященные «… методам опознания и проектирования автоматических опознающих устройств»,[584] получили своё развитие в «общей теории распознавания», к созданию которой ученые приступили в конце 60-х – начале 70-х годов.[585] Методы этой новой кибернетической теории оказались вполне применимы для решения идентификационных и диагностических задач криминалистики. В том числе для распознавания (отождествления) любых материальных объектов, их состояний, процессов или явлений. Что, собственно, и позволило Л. Я.Драпкину и В. Н.Карагодину обозначить эти новые для криминалистики проблемы, предложив свои решения некоторых из них. В том числе в решении вопроса о том, какое место должна занять криминалистическая диагностика в криминалистической теории распознавания.

Тем не менее, говорить сегодня о криминалистической диагностике как о некоем современном «изобретении» криминалистики оснований не много. Достаточно вспомнить первую статью С. М.Потапова, опубликованную в 1940 году и посвященную принципам криминалистической идентификации. В ней он к числу объектов идентификации, помимо материальных предметов, отнес и явления, и процессы, и отрезки времени, и физические свойства и умственные способности человека, его внешние действия и многое другое.[586] За такое расширительное толкование круга отождествляемых объектов основоположник теории криминалистической идентификации подвергся жёсткой критике со стороны ученых, усмотревших в этом расширении посягательство на диалектико-материалистический метод как на единственный всеобщий метод познания, который, якобы С. М.Потапов подменил теорией криминалистической идентификации.[587] В действительности с формированием криминалистической диагностики криминалистика лишь возвращается к пониманию разнообразия объектов, которые могут быть идентифицированы по своим отображениям.

В идентификации материальных процессов, явлений, состояний материальных объектов и их комплексов состоит суть криминалистической диагностики. Потому-то многие принципиальные положения, разработанные в теории криминалистической идентификации, вполне применимы и к криминалистической диагностике. Это относится и к пониманию индивидуальности материальных объектов, их состояний, процессов, явлений, протекающих в конкретный промежуток времени, и к пониманию отражения, как обязательного воспроизведения свойств и признаков объектов, процессов и явлений в материальной среде, с которой объекты взаимодействуют или где эти процессы и явления происходят. То есть к тем положениям, которые составили научную основу теории идентификации. В этом своем общетеоретическом статусе положения об индивидуальности материальных процессов, явлений, объектов и их способности отображаться становятся базовыми положениями не только для криминалистической идентификации и криминалистической диагностики, но и для обобщающей их криминалистической теории распознавания как теории более высокого уровня.

Объекты криминалистической диагностики. Также как и в криминалистической идентификации, все объекты в криминалистической диагностике можно разделить на объекты диагностируемые (то есть события, процессы, состояния и явления, подлежащие установлению) и диагностирующие (отображающие свойства и признаки диагностируемых объектов), на диагностируемые искомые и диагностируемые проверяемые.

Для некоторых видов криминалистической диагностики также требуется получать сравнительные образцы как в виде специально создаваемых отображений воспроизводимых в эксперименте процессов и явлений, так и в виде заведомо известных их отображений. Например, для экспертного определения дистанции близкого выстрела требуется произвести экспериментальные отстрелы из аналогичного огнестрельного оружия. Стрельба должна вестись с разных, заранее известных дистанций в специально подготовленные мишени. Эти мишени будут представлять собой экспериментальные образцы следов близкого выстрела, распределение которых вокруг пробоин будет зависеть от дистанции выстрела. После раздельного исследования качественные характеристики и особенности распределения следов выстрела вокруг исследуемой пробоины и на экспериментальных мишенях сравниваются между собой. В этом исследовании искомым диагностируемым явлением будет механизм выстрела с неизвестной дистанции, произведенный преступником на месте преступления, проверяемыми – механизм экспериментальных отстрелов по мишеням с заранее установленных дистанций. Признаками, по которым распознается искомое диагностируемое явление, будут характер и интенсивность распределения следов близкого выстрела вокруг огнестрельных пробоин, в своей совокупности отображающие дистанцию, с которой произведен каждый выстрел. По совпадению этих признаков в исследуемом объекте и в одном из сравнительных образцов делается окончательный вывод о дистанции выстрела, с которой производился выстрел. Диагностика явления, имевшего место в прошлом, представляет собой в таких исследованиях по сути дела отождествление дистанции выстрела, с которой стрелял преступник, и расстояния, с которого был произведен один из экспериментальных выстрелов в одну из мишеней.

В качестве сравнительных материалов для диагностического исследования могут быть использованы не только экспериментальные образцы (отображения) проверяемого события (явления), но и свободные, то есть образцы, отображающие признаки явления, аналогичного тому, которое требуется установить (диагностировать) по данному уголовному делу. Сведения о признаках таких проверяемых явлений (процессов, состояний объектов) могут содержаться, например, в справочных пособиях. Диагностика с использованием таких свободных образцов осуществляется фактически посредством установления тождества признаков неизвестного (искомого диагностируемого) явления (события, состояния объекта) и признаков известных явлений, событий или состояний материальных объектов (проверяемых диагностируемых явлений). Эти признаки по аналогии с идентификационными можно назвать диагностическими признаками.

Виды диагностических исследований в криминалистике. Принадлежность искомого и проверяемого диагностируемых явлений, процессов или состояний к одной группе устанавливается благодаря существованию отдельных (либо отдельных групп) тождественных их свойств и признаков. Иными словами, сходство искомого и проверяемого явления, процесса, состояния, события устанавливается в диагностическом исследовании на основе тождества признаков, которыми оба эти явления, события и т. д. обладают.

Диагностика событий, явлений, процессов или состояний материальных объектов по их проявлениям (отображениям) по своей сути и методическим основам проведения фактически ничем не отличается от установления групповой принадлежности, известной как один из видов криминалистической идентификации. Разница лишь в том, что установление тождества признаков сравниваемых явлений, процессов, состояний материальных объектов, означающее сходство одного из проверяемых явлений с искомым, есть, как правило, конечный и максимально достижимый результат криминалистической диагностики. И именно потому, что индивидуальное тождество «искомого» и одного из «проверяемых» диагностируемых явлений нельзя установить в принципе, в отличие от индивидуальной криминалистической идентификации, где каждый проверяемый идентифицируемый объект всегда предполагается искомым. Искомое явление, процесс прекращают свое существование к моменту проведения диагностического исследования, а все проверяемые диагностируемые события, явления, процессы, воспроизводимые в эксперименте или известные из справочной литературы, могут быть лишь аналогами искомого, но не теми же самыми.

И все же, о некоторых диагностических исследованиях в криминалистике можно говорить как об индивидуальном распознавании (отождествлении) процессов, явлений, событий и т. п. Таковыми, индивидуализируемыми в криминалистической диагностике объектами, могут стать, правда, не сами события, явления, процессы или состояния материальных предметов, вещей, а только общие причины их возникновения. Для возникновения двух и более явлений причины могут быть «такими же» и это будет установление их групповой принадлежности. Но может быть установлена и «та же самая» (индивидуально определенная) причина возникновения нескольких событий (процессов, явлений), обладающих родовыми (видовыми) признаками. Индивидуализация причины возникновения нескольких явлений означает, таким образом, установление факта их обусловленности не «такой же», а «той же самой» причиной. То есть в индивидуальном диагностическом исследовании устанавливается своего рода единый и общий источник их происхождения. В этом смысле криминалистическая диагностика, решающая задачу установления «той же самой» причины, принципиально ничем не отличается от криминалистической идентификации общего источника происхождения предметов, вещей, иных материальных объектов. Например, посредством исследования партии обуви, имеющей один и тот же производственный дефект подошвы, можно установить, на каком конкретно оборудовании она изготавливалась. Это традиционное идентификационное исследование, чаще трассологическое. Неисправное производственное оборудование будет «общим источником» происхождения дефектов, а его установление – результатом трассологической идентификации конкретного станка по признакам рельефа подошвы обуви, которая на нем производилась. Но тот же дефект обуви может возникнуть и в результате нарушений технологии ее изготовления. Установить, в чем конкретно выразилось это нарушение, а, следовательно, и выяснить, какова конкретно причина появления на всей выпущенной партии одинаковых дефектов – это задача диагностического исследования. Диагностика нарушений технологии, допущенных при изготовлении обуви, будет означать индивидуализацию причины выпуска бракованной продукции. Методика такого диагностического исследования во многом сходна с методикой криминалистической идентификации, проводимой с целью установления единого источника происхождения сравниваемых объектов.

5.7. Криминалистическое учение о версии

Понятие и виды криминалистических версий.

Ретроспективный характер познания события преступления вынуждает обращаться к тем фактическим данным, которые, возникая в результате его совершения, несут информацию об отдельных обстоятельствах, предшествовавших, сопутствовавших или следовавших за преступлением. Уже с момента получения первых эмпирических данных о преступлении – сообщений, свидетельств очевидцев, обнаружения следов преступления и т. д. появляются основания с большей или меньшей степенью вероятности объяснить те факты или явления, которые имели место в прошлом и которые требуется установить. То есть выяснить, что на самом деле произошло. Так, обнаружение трупа с огнестрельным ранением, можно объяснить как результатом совершения убийства, так и самоубийством, заявление должностного лица о недостаче товара на складе – даёт основание говорить о хищении имущества либо его естественной убыли; отсутствие следов преступления там, где они обязательно должны были остаться, объясняется либо их уничтожением заинтересованными лицами, либо инсценировкой криминального события, замаскированного под деяние, не имеющее признаков состава преступления, и т. д. Объяснения приходится искать в ходе расследования уголовного дела не только событиям прошлого, но и тем, которые существуют в настоящем или ожидаемы в будущем. Например, о местонахождении скрывшегося преступника, о возможных последствиях принимаемых тактических или процессуальных решений и т. д.

Установление неизвестных обстоятельств события преступления и сопутствующих ему обстоятельств осуществляется на основе тех эмпирических данных, сбор которых на стадии предварительного расследования составляет задачу следователя, органа дознания, дознавателя и которые в дальнейшем выступают в качестве доказательств по уголовному делу. Однако не с него, не со сбора эмпирических данных начинается процесс познания неизвестного события преступления. Ему всегда предшествуют предположения о свойствах, причинах или последствиях исследуемых явлений, ибо «в гносеологическом плане гипотезы предшествуют любой деятельности по сбору данных».[588] В этом обнаруживается сходство уголовно-процессуального познания и познания научного. «… В реальной научной деятельности, – пишет В. Н.Карпович, – всякий процесс сбора эмпирического материала не является исходным, поскольку ему предшествуют гипотезы, а сами эмпирические данные интерпретируются с помощью теории».[589]

В научной теории такой логический прием познания называют гипотетической реконструкцией, необходимость введения которой обусловлена невозможностью абсолютного и непосредственного познания мира и, в частности, познания тех явлений, которые нельзя непосредственно наблюдать.

«Любая деятельность, поскольку она разумна и поскольку она осуществляется в мире взаимосвязанных предметов и явлений, заключает огромное количество допущений, выходящих за пределы непосредственно наблюдаемых фактов…, – продолжает В. Н.Карпович, – отсюда возникает необходимость гипотетической реконструкции обстоятельств деятельности, ибо в противном случае они не могут быть поняты и деятельность теряет осмысленный характер. Следовательно, из невозможности абсолютного и непосредственного знания мира возникает необходимость введения гипотез о том, что непосредственно не наблюдается».[590]

В криминалистическом познании, направленном на установление обстоятельств преступного события, такую функцию выполняет версия. Также, как и гипотеза в научном познании, версия представляет собой предположение о неизвестном факте, событии, явлении, подтвердить или опровергнуть которые удаётся с помощью тех эмпирических данных, которые обнаруживаются по мере расследования дела. Обоснованные предположения, объясняющие явления, содержащие признаки преступления, предположения о его отдельных обстоятельствах и иных, имеющих значение для расследования и судебного разбирательства дела фактах прошлого, настоящего или будущего, принято называть криминалистическими версиями.

С точки зрения гносеологии, именно версия, как разновидность гипотезы, будучи логическим инструментом познания любого неизвестного события или явления, делает осмысленной деятельность, направленную на поиск данных, обеспечивающих раскрытие и расследование преступлений. «Получение эмпирического материала, – отмечает В. Н.Карпович, – осмысленно только в том случае, если оно осуществляется с целью подтвердить или опровергнуть гипотезу…».[591]