В сознание…

И действительно, Виктор, оглянувшись, видит, что аэроскутер даже не стал их преследовать. Всё это кажется очень странным консулу Малышеву, но он не отвлекает водителя своими вопросами, оставив их более компетентному и, как надеется, более разговорчивому человеку – коменданту Совета Колониального Поселения. Буквально через несколько минут автомобиль выезжает на дорогу, и их больше не трясёт как в стиральной машинке.

Лес оказывается неожиданно густым, настолько густым, что деревья вдоль дороги стоят практически стеной. Минут через десять лес заканчивается, и дорога снова выводит на огромное поле, но уже не такое пустое, как то, на котором приземлилась спасательная капсула. Тед уже отпускает педаль газа, и Виктор может внимательно рассмотреть окружающую обстановку, но так и не решается отпустить ручку, за которую держится. У кромки леса, перед въездом на поле, Виктор замечает пару вышек с вооружённой охраной. Посты.

Теперь ясно, почему бесстрашный Тед был уверен в том, что преследователи не поедут за ними в лес. Те знали о наличии постов. Возможно, даже они были и в лесу, но консул не заметил их в суете.

Всё поле засажено неизвестными ему растениями, похожими на огромную пекинскую капусту на длинных, не очень толстых ножках. Эти растения возвышаются не меньше чем на два метра. Их листья раскинулись в ширину, закрывая всю землю под собой. По аккуратным и плотным рядам кочанов сразу понятно, что они не дикорастущие – кто-то высадил их здесь специально. Скорее всего, они употребляются в пищу, думает консул. Сотни тысяч огромных кочанов устилают всё поле, создавая ощущение бесконечности.

Проехав ещё немного, Тед вдруг останавливается и выходит из машины.

– Не могу больше терпеть, – говорит он, рванув прямиком в гущу посадки и скрывшись за кустами.

– Ясно, что уж, – ухмыляется консул и, решив немного размяться, тоже выходит на дорогу.

Виктор замечает странное свечение пыльцы, которое поднимается над каждым кочаном и устремляется в небо. Это свечение сливается в одно сплошное светящееся облако, напоминающее туманный покров, окутывающий всё вокруг. Из облака в разные стороны исходят длинные ровные лучи, извивающиеся, словно щупальца неизвестного инопланетного существа. Они медленно потягиваются, словно живая сеть, готовая вот-вот схватить что-то невидимое. Эти лучи, гибкие и подвижные, кажется нащупывают воздух. Они двигаются плавно и бесшумно, но от их движения Виктору становится не по себе.

Тишина вокруг нарушается едва слышным шорохом. Звуки словно доносятся из самого центра поля – тихие, едва уловимые, как шелест ветра в траве. Виктор прислушивается и различает, как в этой странной тишине проскальзывают скрипучие звуки, будто что-то трётся друг о друга. Он делает глубокий вдох и чувствует горьковатый пряный запах, напоминающий смесь свежескошенной травы и чего-то химического, даже кислого. Запах наполняет лёгкие, и Виктору приходится задержать дыхание, чтобы не закашляться.

Он бросает взгляд на Теда, который спокойно шагает вглубь по узкому проходу между растениями, как будто ничего не происходит. Парень, похоже, совершенно не замечает ни свечения, ни запахов. Его взгляд устремлён вперёд, а лицо спокойно. Несомненно он уже видел это множество раз. Для него всё здесь кажется привычным и нормальным, а может быть, он просто погружён в свои мысли и не замечает происходящего.

Виктор пытается успокоить себя, но ощущение тревоги так и не исчезает. Он смотрит на извивающиеся лучи, которые продолжают свой странный танец, скользя в воздухе, и чувствует, как по спине пробегает холодок.

Тёмная ночь оказывается не такой уж и тёмной. Тусклое мерцание пыльцы освещает всё поле, придавая ему призрачный, почти магический вид. Виктор, вглядываясь в этот свет, не понимает, откуда он исходит. Солнце давно уже скрылось за горизонтом и не могло бы давать отблеск этим частичкам. Неужели они сами излучают свет? Он с осторожностью подходит к обочине, чтобы разглядеть их поближе.

Облако света сначала отдёргивается, как пугливая кошка, но затем одно из его щупалец удлиняется и медленно тянется в сторону Виктора. Он отстраняется – то ли от страха, то ли от неожиданности, – но, поняв, что бояться пыльцы глупо, делает шаг вперёд и протягивает руку к светящемуся щупальцу, как будто к живому существу, давая понять, что не представляет угрозы. Щупальце из светящейся пыльцы дотягивается до кончиков его пальцев и начинает медленно обволакивать их, словно имеет тысячи глаз и носов, оценивающих его.

Ситуация кажется Виктору странной, смешной и невозможной одновременно. Кисть руки уже полностью погружена в пыльцу. Он поворачивает руку ладонью вверх и чувствует нечто вязкое – это облако явно не невесомое, у него есть масса. Рука погружается в густую субстанцию, похожую на кисель. Этот кисель обволакивает его руку всё больше и больше, уже почти добравшись до локтя.

Виктор, как заворожённый, смотрит на мерцание песчинок и не может даже пошевелиться. Когда он решается убрать руку, понимает, что не может этого сделать без усилия. Он пытается отдёрнуть её назад, но облако словно всеми силами пытается его удержать и даже затянуть к себе. Виктор резко дёргает руку на себя, и она выскальзывает из пыльцы. Решив, что не стоит рисковать, он поворачивается и идёт обратно к машине.

– Тед! – кричит он, вглядываясь в сторону кустов. – Где тебя там носит? Тед!

Виктор не успевает закончить, как понимает, что облако полностью окружает его, и щупальца со всех сторон тянутся к его ногам и рукам, обвивая его, словно живые.

– Эй, мать вашу, что здесь происходит? Тед? – Виктор не хочет паниковать, но пыльца уже полностью обволакивает ноги и руки, погружая его всё глубже и глубже в свои мерцающие объятия.

Кисель из света и пыльцы обвивает его всё плотнее и плотнее, словно застывающий цемент, пока не обездвиживает его полностью. Дышать становится невозможно: кисельная масса своими вязкими щупальцами начинает проникать в рот и нос Виктора. Он уже теряет сознание, как вдруг свет рассеивается так же быстро, как и напал на него. Консул рухнул на дорогу, как тряпичная кукла. Последнее, что он видит, – это звёзды на чёрном ночном небе.

Голова гудит от боли так сильно, что Виктору долго не хочется открывать глаза. Всё-таки решившись это сделать, он понимает, что лежит на кушетке в палате.

– Где это я? – прохрипел неуверенно Виктор, голос не сразу послушался. – Где я? Вы кто? – уже более уверенно и громче спрашивает он девушку в медицинском халате, стоящую напротив кушетки и изучающую какую-то информацию на мониторе портативного компьютера.

– О, мистер Малышев, вы пришли в себя. Я Элен, медсестра, – с нейтральной интонацией произносит она в ответ, повернувшись и подойдя ближе. – Я сделала вам укол успокоительного, вас это должно расслабить. Вы отдыхайте, вам нужно поспать.

Виктор хочет быстро встать, но руки не слушаются, и он снова рухает головой на подушку.

– Мистер Малышев, вам нужно хорошенько отдохнуть. От стресса и перегрузок при приземлении вы потеряли сознание прямо на дороге, да ещё и хорошенько ударились головой при падении. Возможно, сотрясение. Поспите…

– А это… – он трогает лоб рукой, пытаясь нащупать ту самую шишку, но не может этого сделать, она куда-то исчезла. – Мне нужно поговорить с комендантом, – перебивает он девушку, снова пытаясь встать. Но теперь она уже надавливает на плечо так, чтобы он снова вернулся в постель.

– Мистер Малышев, я уже сказала, что вам необходим покой. Поспите здесь, отдохните, а утром… утром встретитесь с комендантом.

– Что это вообще было? Как оно… – изумлённо произносит он, так и не закончив фразу.

– О чём вы, консул? – соизволяет изобразить удивлённую интонацию медсестра.

– Ну этот свет, пыльца над растениями в поле. Где Тед?

– Оу. Мистер Андерсон отлучился по естественной нужде и, вернувшись через минуту, обнаружил вас, лежащим возле машины. Вы потеряли сознание прямо посреди дороги. Хорошо, что он привёз вас сразу в медпункт, – протараторила девушка. – Я его отпустила домой, завтра утром он за вами заедет и отвезёт в офис коменданта. Если вы будете игнорировать мои рекомендации, консул, несмотря на вашу высокую должность, мне придётся позвать медбрата и сделать вам укол снотворного.

– Ладно-ладно, я молчу. Мне действительно нужно отдохнуть и всё обдумать. Всё, что я здесь увидел.

– Это всего лишь бурная фантазия уставшего мозга, вот увидите, завтра вы проснётесь и поймёте, что всё это вам привиделось.

Да откуда она может знать, что ему привиделось, а что было реально? Глупая девчонка. Ладно. Виктор не стал с ней спорить и что-то доказывать. Возможно, она и не выходит никуда дальше своего медпункта. Но комендант должен знать, что происходит на этой чёртовой планете. Неужели за столько лет колонизации новых планет люди впервые столкнулись с внеземным разумом? Это существо или растение, или пыльца, чем бы оно ни было, явно пыталось его убить. И оно не могло быть неразумным. То, как оно потянулось к нему для изучения, не могло быть случайностью. Да, однозначно внеземной разум. Дальше он думать уже не мог. Мозг отключался под действием обезболивающего. А возможно, эта милашка всё-таки вколола ему снотворного втихаря. Ну ничего, завтра он покажет, кто здесь главный.

Ночью Виктора мучают кошмары. Если их можно назвать кошмарами. Ведь он ничего не видит – только ощущает. Он снова обездвижен светящейся пыльцой. Она плотной стеной обволакивает его тело, лишая возможности пошевелиться. На этот раз пыльца проникает прямо в маленькое окошко в палате, будто медсестра перед уходом специально оставила его приоткрытым. Пыльца сочится внутрь, как густой туман, заполняя пространство вокруг него.

Снова это уже знакомое удушье. Виктор чувствует, как пыльца медленно затягивает его, проникая в легкие. Ощущение вязкости сменяется болью в горле, будто кто-то пытается засунуть огромную руку прямо в его глотку, достать там до внутренностей и вырвать их через рот. Он пытается сопротивляться, но не может – его тело неподвижно, как окаменелое.

И вдруг боль отступает, сменяясь ледяным ужасом. Виктор снова чувствует себя в открытом космосе, окружённым бесконечностью и темнотой. Только на этот раз без скафандра. И без корабля. Только темнота, бесконечность и он, затерянный посреди этого кошмара. Дыхание учащается, как у загнанного в угол животного. Он говорит себе, что это всего-лишь сон, но это не помогает. Кажется, что он тонет в этой бесконечной черноте, исчезает без следа, как падающая звезда, сгорающая в ночи.

Потом он просыпается. Просыпается весь в поту, в тёмной комнате, совершенно один. Маленькое окно напротив его кровати и вправду оказывается открытым, наверно он увидел это перед тем, как уснуть, и мозг воспроизвёл это в дурацком сне. Пить. Ужасно хочется пить. Он до сих пор чувствует пряный привкус пыльцы у себя во рту. Хочется смыть его многими литрами воды. Глаза наконец привыкают к темноте, и он оглядывается вокруг.

Ничего… Ничего напоминающего графин или бутылку с водой. Подходит к двери. Дёргает ручку. Заперто. Ну конечно, зачем оставлять дверь пациента открытой? Он ведь не консул РККП, по уставу, между прочим, самый старший чин в колонии, а какой-то преступник, который может сбежать куда-нибудь на неизвестной ему планете. Что за бред.

– Эй! Есть тут кто? – не выдерживает Виктор и стучит ногой по двери. – Бред! Это какой-то бред! – заключает он, но выбора нет, придётся снова залезть в постель и попытаться уснуть.

Он подходит к открытому маленькому прямоугольному окошку, которое находится на уровне его макушки, так что заглянуть в него без помощи стула невозможно. Но и не особо сейчас хочется. Он глубоко вдыхает свежий прохладный воздух и инстинктивно закрывает его. Так будет спокойнее спать. Часов в комнате нет, поэтому сколько ещё осталось до утра он не знает, но надеется, что недолго. Так как чувствует, что уснуть больше не получится, и придётся всё оставшееся время пялиться в потолок. Но он ошибается, только его голова касается подушки, как его снова вырубает. Но на этот раз он оказывается на земле, с друзьями празднует окончание Академии и поступление на службу республиканского флота. Были ещё какие-то сны, но ничего примечательного.

Когда Виктор снова открывает глаза, яркий солнечный свет уже освещает всю комнату. В комнате, не шевелясь, стоит женщина лет сорока, в белом халате и с планшетом в руках. Увидев, что он проснулся, женщина словно оживает, подходит ближе и наклоняется.

– Как вы себя чувствуете, мистер Малышев? – спрашивает она, глядя на него и делая пометки в планшете. – Как спалось?

– Отлично, спасибо, – он и правда чувствует себя очень хорошо. Отчего и настроение позитивное.

– Ну вот, консул, я же говорила, что вам необходимо отдохнуть, и всё как рукой снимет, – она снова что-то помечает в планшете и достаёт из кармана электронный градусник. – Пожалуйста, откройте рот.

– Вы говорили? Кому говорили? Я вас впервые вижу, мисс…?

Виктор настораживается и смотрит на женщину. Она же удивлённо поднимает бровь, очень неестественно, словно хочет, чтобы Малышев заметил это, оборачивается к столу у противоположной стены, над которым висит большое зеркало в обычной пластиковой оправе, взглядывает в него и, поправив слегка длинные чёрные волосы, собранные в аккуратный пучок, говорит:

– Миссис Кордон, меня зовут Мария Кордон, я главный врач нашей больницы. Вчера, к сожалению, я не смогла приехать сама, поэтому консультировала по телефону мою помощницу Элен, но будьте уверены, если бы я знала, что вы такой интересный молодой человек… – Она снова поворачивается к нему и смотрит прямо в глаза. Подходит ближе и подмигивает ему.

– Миссис Кордон, может быть, вы мне расскажете, что это за поля с любопытными растениями мы вчера проезжали с встречающим меня Тедом? И, кстати, где он? Мне сказали, он встретит меня и отведёт к коменданту. Думаю, он должен меня ждать с нетерпением.

– Конечно, мистер Малышев. Тед приедет чуть позже, вы как раз успеете отведать наш больничный завтрак, – женщина-доктор нежно улыбается и всем видом показывает своё расположение. – Насчёт полей, это местная культура, которая, можно сказать, не дала нам умереть, – она запинается, но поспешно добавляет: – с голоду. Она очень питательная, и большинство наших блюд содержат её в своём составе. На завтрак вы сами в этом убедитесь.

– А что насчёт светящейся пыльцы? – Виктор не может успокоиться. Он ясно понимает, что всё произошедшее вчера вечером по пути сюда ему не привиделось. Особенно это облако из светящейся пыльцы, которое его чуть не убило.

– Не понимаю, о чём вы, мистер Малышев, – совершенно без эмоций произносит дама в халате врача.

– Вчера вечером, проезжая это огромное поле, я заметил облако пыльцы, и оно светилось и переливалось, как пайетки на дешёвом вечернем платье, – выкладывает все карты Виктор.

– И всё же, мне нечего вам ответить на это, мистер Малышев. Возможно, закатный свет местного солнца, кстати, мы по привычке зовём эту звезду Солнце, знаете, так далеко от дома, брошенные на произвол судьбы… – она смотрит в окно и замолкает, словно теряет суть разговора.

Тишину нарушает стук в дверь. Она тут же отворяется, и в комнату входит молодой человек с тележкой, на которой сервирован завтрак. Большая тарелка с яичницей из четырёх яиц, с краю лежит что-то, напоминающее котлету. На другой тарелке нарезаны овощи: обычные земные помидоры и болгарский перец. На отдельной тарелке лежат тосты. И большой стакан с жидкостью, напоминающей морс.

Доктор Кордон мило предлагает отведать завтрак, говорит, что свяжется с Тедом, попросит его приехать, и откланивается.

Виктор садится поудобнее на кровати и придвигает столик на колёсиках, на котором стоит его завтрак. Яйца оказываются обычными, куриными. Вполне земная яичница. А вот котлета кажется вполне интересной. Скорее всего, куриный фарш вперемешку с каким-то растением, немного напоминающим шпинат, только с более плотными волокнами и ярко выраженным, не похожим ни на что земное, вкусом. Наверное, это та самая капуста, которую они выращивают на полях. Всё было достаточно съедобным и очень сытным. А вот та жидкость, по цвету напоминающая Виктору морс, оказывается самым противным, что он когда-либо пил. Нечто очень кислое, больше напоминающее уксус, разведённый с водой. Хватило одного глотка, больше не влезло.

Только консул заканчивает с завтраком, в дверь снова стучат. На этот раз гостем оказывается Тед. Он заходит и вежливо здоровается. Спрашивает, как тот себя чувствует. Даже кажется, что он всерьёз обеспокоен. Виктор очень хочет завалить Теда вопросами о вчерашней сумасшедшей поездке, но уверен, что тот ничего не расскажет.

– Вчера вы знатно переволновались, консул, – неожиданно начал Тед. – Я было подумал, у вас эпилептический припадок или что-то вроде того. Я не очень разбираюсь в земных болезнях, – пояснил парень.

– А что ты вчера видел? – как можно аккуратнее спросил Виктор. – И где тебя так долго носило? Я думал, ты вообще больше не вернёшься, – эмоции стало трудно скрывать.

– Но меня не было пару минут, я буквально туда и обратно. А когда вернулся, вы уже лежали на земле…

– Ясно, значит, ты ничего не видел.

– Не-а, не видел, а что должен был увидеть?

– Забей, Тед, – спорить и что-то доказывать не было смысла. Пора собираться на встречу с комендантом. – Дай мне пару минут, я переоденусь, и поедем в офис к коменданту.

– Да, конечно. Я подожду снаружи, у машины.

3.

Выйдя из больничного бокса, Виктор оказался на небольшой пыльной площади. Его ослепляет яркий солнечный свет так, что приходится сильно прищуриться, практически закрыть глаза. Необходимо время, чтобы привыкнуть к дневному свету. Но это не мешает консулу осмотреться вокруг. Он видит старые потертые здания из пластиковых боксов, окружающие площадь. Стандартные временные постройки, напечатанные на принтере ещё на заводах Республики, специально для колонистов. Их легко собирать по прибытии на новое место, и обычно они нужны только для первого времени. Уже через пару лет, когда инфраструктура и производство на осваиваемой планете налаживаются, такие здания заменяют на новые капитальные строения, которые более уютны для проживания колонистов.

Здания кажутся безжизненными и пустыми. Можно подумать, что в них никто не живёт и не работает. Пластиковые панели выцвели, а в некоторых окнах выбиты стёкла. Возможно, это окраина поселения, и здесь действительно никто не живёт сейчас, но почему тогда медицинский блок находится так далеко от центра города? Справа площадь огорожена каким-то забором, высотой с человеческий рост, на котором виднеется затёртая временем надпись:

«БИРАЙТИСЬ ПРОЧЬ ТВА».

Написана она красной краской, местами облупленной и почти полностью выцветшей, но на белом когда-то заборе очень отчётливо читаемой. А ещё с ошибкой, но Виктора настораживает не это. Стали бы писать такое дети колонистов? Общество в колониях обычно не подвержено вандализму, скорее наоборот, небольшое сплочённое население всегда старается поддерживать порядок и чистоту в новом доме. Да и кому это послание адресовано?

Тед стоит около внедорожника, того самого, на котором привёз вчера консула. Малышев, подходя, приветственно машет ему рукой, а затем головой в сторону забора. Тед, не поняв, что от него хочет консул, или сделав вид, что не понял, молча открывает ему дверь со стороны пассажирского сиденья, берёт его сумку и бросает на заднее сиденье, также молча обходит старенький пикап и усаживается за руль.

«Вот это гостеприимство…», – думает Виктор и садится в машину.

Тед же, по обыкновению, безучастно заводит двигатель, и они медленно едут сквозь пустынные улицы, куда-то в глубь поселения. За весь недолгий путь они так и не встречают ни одного человека, город будто вымер, возможно, это связано с тем, что большинство жителей в данный момент находятся на своих рабочих местах. Но где эти места находятся? Много вопросов и совсем нет ответов. Ну ничего, осталось совсем немного времени, чтобы их получить.

– Ну вот и приехали, – произносит сухо Тед, остановив автомобиль у ничем не приметного пластикового бокса, такого же, как и все остальные вокруг.

– Хм, отлично. Пора познакомиться с вашим комендантом, – словно строгий учитель говорит консул и выходит из машины.

Их никто не встречает, и Виктор чувствует себя очень неловко. Он встаёт у двери пикапа, ожидая, что Тед тоже выйдет и проводит его, но тот даже не пошевелится, продолжает сидеть за рулём. Вдруг дверь отворяется, и к нему выходит другой молодой человек, поприветствовавший его и предложивший проследовать за ним. Виктор так и делает.

Они прошли по длинному коридору, освещенному стандартными светодиодными светильниками. Запах пыли и сырости назойливо преследовал Виктора весь путь до кабинета коменданта, который оказался в самом конце коридора. Это небольшая комната со столом посередине и маленьким окошком на дальней стене, как в его палате. Стены свежевыкрашены, судя по запаху, можно предположить, что этой ночью, но даже несмотря на это, сложно представить, что в этой комнате кто-то может долгое время находиться, а тем более работать.

Высокий худощавый мужчина с седыми волосами и лёгкой, такого же цвета, щетиной, необычно смотревшейся на моложавом лице без единой морщинки, стоит за столом, лицом к стене. Он в помятом костюме, небрежно сидящем на нём, словно в спешке снятом с какого-то другого человека, и пыльных чёрных ботинках на ногах. Мужчина поворачивается и делает пару шагов навстречу консулу. Виктор так и не может определить его возраст.

– Мистер Малышев, консул РККП, какая неожиданность. Очень рад приветствовать вас в этом скромном уголке галактики, на нашей забытой всеми планете. Как же мы долго ждали этого момента. Вы даже не представляете, – мужчина протягивает руку.

Он смотрит прямо в глаза Виктору, его улыбка застывает в одном положении, напоминая фото с рекламного щита на здании марсианского космопорта, огромными буквами гласящее:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАРС, БЛИЖАЙШУЮ ПЛАНЕТУ К ОТДЫХАЮЩЕЙ ЗЕМЛЕ».

– Меня зовут Александр Ким, можно просто Алекс. Не люблю все эти условности.

– Если честно, я действительно не представляю и пока мало понимаю, что у вас тут происходит, – Виктор протягивает в ответ свою руку.

Схватив руку коменданта, он не спешит ее отпускать. Коменданта же это словно совершенно не смущает, он замирает в этой позе, как живая статуя, в ожидании продолжения. Его рука оказывается на удивление гладкой и приятной на ощупь.

– Итак, консул, мы обязаны соблюсти формальности, – наконец оживает комендант. – Предъявите, пожалуйста, ваши полномочия?

Мужчина достает из внутреннего кармана помятого пиджака небольшой планшет и протягивает руку. Малышев понимает, чего от него ждут, и лезет в кармашек своей сумки. Достает небольшую пластиковую карточку белого цвета и протягивает мистеру Киму. Тот, в свою очередь, взяв из рук консула карточку, вставляет её в специальный разъём в планшете.

«Ди-линь»

Планшет издает негромкий сигнал, означающий удачное соединение, и отображает какую-то информацию на экране. Комендант бегло пробегается по экрану, судя по всему, и так зная, что там увидит, всем видом показывая, что действия имеют всего лишь формальный характер, и он полностью доверяет прибывшему на планету человеку, несмотря на то, что видит его впервые.

– Виктор Малышев – консул Республиканского Консульства Колониальных Поселений, – решает уместным представиться он. – Спустившийся на спасательной капсуле с корабля «ГЕРОЙ-25», как выяснилось, кружившем на орбите этой планеты около двухсот лет. Наша инспекция стартовала всего через шесть лет после отправления корабля «АТЛАНТ-13» с миссией по колонизации. Но по какой-то неизвестной причине её выполнение стало невозможным.

– Вам известно, что именно случилось?

Виктор подробно рассказывает всё, что произошло на корабле с момента его пробуждения. Комендант внимательно слушает, совсем не перебивая и всем видом показывая свою заинтересованность.

– Мистер Ким, послушайте, я понимаю, что колония может чувствовать себя брошенной Республикой, в далёком космосе, без родительского плеча, и совсем не буду иметь права осуждать вас за отказ от сотрудничества. Но, находясь в моем положении, вынужден продолжить свою миссию, надеясь на её актуальность. И уверен, что у РККП и правительства Республики наверняка есть объективные причины, почему до сих пор не было прислано никого для коммуникаций с вашей колонией. Исходя из всего этого, хочу задать один вопрос. Остаётесь ли вы верны Республике и принимаете ли вы мои полномочия?

– Я предвидел ваш вопрос, мистер Малышев. Виктор, если позволите, – лицо коменданта искажает неестественная улыбка, консул кивает, показывая, что не против такого обращения. – В свою очередь, хочу подтвердить нашу преданность Республике и действующему правительству, выражаю наше согласие на любые дальнейшие коммуникации с центром, в том числе и с вами. Я подтверждаю и принимаю от лица всей колонии ваши полномочия.