В сознание…

А.Л.О.Н.

В сознание…

© А.Л.О.Н.

Виктор Малышев, консул Республиканского Консульства Колониальных Поселений, отправляется в очередную рутинную инспекцию на далекую колонию Галактической Республики. Но вместо привычной миссии его ждет нечто совершенно неожиданное. Проснувшись в одиночестве на неисправном космическом корабле, Виктор обнаруживает, что оказался в ловушке в космосе, не зная, сколько прошло времени и достиг ли он своей цели.

Теперь ему предстоит выживать в условиях, к которым он не был готов, и принимать решения, от которых зависит не только его жизнь, но и судьба всей колонии. Виктору придется сделать сложный выбор между личными интересами и благом общества, сталкиваясь с опасностями и загадками, которые могут изменить его жизнь навсегда.

Погрузитесь в захватывающую историю о выживании, мужестве и моральных дилеммах в далеком будущем, где каждое решение может стать судьбоносным.

А.Л.О.Н.

https://t.me/ALON_BG

https://t.me/vsoznanie_alon

В СОЗНАНИЕ…

1.

Проснулся. Странное чувство, нагнетающее тревогу, не отпускает Виктора. Неожиданно тяжелые веки не слушаются импульсов мозга, чтобы открыться. Ему необъяснимо сложно сразу прийти в себя, а тем более понять происходящее вокруг. Глаза всё еще закрыты.

Удается немного приоткрыть слипшиеся глаза. Резкая боль пронзает затылок, и он вынужден их снова закрыть. Виктор слышал, что иногда так бывает, когда долго находишься в анабиозе, но сам ни разу не испытывал подобного, хотя в последнее время часто приходится пользоваться технологией криосна. Голова пульсирует, словно кто-то ударил по ней молотком. В ушах раздражающий звон. Тёмная стазис-каюта для экипажа, или попросту спальный отсек, освещена только мигающей красной сигнальной лампочкой тревоги. Скорее всего, раздается и сирена, но Виктор не слышит её через звуконепроницаемую крышку своей камеры. Его тело ощущает тяжесть, как будто оно налито свинцом, а мышцы словно деревянные, едва поддаются контролю.

«Что. Чёрт возьми. Здесь происходит?» – размышляет Виктор.

С тех пор, как республиканские учёные изобрели способ усовершенствовать старые космические гипердвигатели, республиканский флот стал способен преодолевать огромные расстояния за более короткие сроки. Сократив время космических путешествий во много раз, аудиты Республиканского Консульства Колониальных Поселений, занимающегося контролем адаптации колонистов, консультацией колоний по различным бытовым и производственным вопросам, а главное – научными исследованиями новых миров, становятся более частым явлением на дальних рубежах огромной Галактической Республики.

Только, как и прежде, совершая прыжки через гиперпространство, всему экипажу приходится уходить в криосон, так как в бодром состоянии организм человека пока не способен перенести столь быстрое пересечение космических пространств. В свою очередь, управление космическим кораблём на это время переходит в руки автопилота, заранее программируемого специальным человеком, называемым навигатором.

Шесть лет назад, за полгода до этого изобретения, корабль колонистов «Атлант-13» с командой из пятисот человек и полным набором колонизаторского оборудования отправился на самые дальние рубежи, находящиеся пока за пределами официальных границ Республики. Миссией для колонистов было добраться до экзопланеты земного типа, обозначенной на галактической карте как ХW5763, названной открывшим её астрономом Деметра и находящейся в одной из систем туманности Ориона. Организовав всю необходимую инфраструктуру на самой планете, они должны начать строительство мощной информационной передающей станции на её орбите, которая, в свою очередь, соединит их новый дом с центром Республики. Такие станции теперь называют Маяк.

Прошло уже более тридцати лет с тех пор, как человечество полностью покинуло родную Землю, заселив Марс и сделав его своей обителью. Но всё-таки большая часть населения Республики проживает на космических фермах и других осваиваемых планетах в разных уголках галактики. Из Земли в будущем решено сделать заповедник, очистив её от всех следов человеческой деятельности.

Так как из-за перенаселения на Марсе правительство стало жёстко контролировать рождаемость, многие решаются на переселение в уже организованные республиканские колонии, а также на длительные полёты к новым открывающимся звёздам, расселяя человеческий род всё дальше от родной планеты.

Полёт колонистов на Деметру должен был продлиться шестьдесят восемь месяцев, то есть примерно полгода колонисты уже строят заводы и развивают свой первый город. Ближайшая инспекция консула должна была попасть туда только через шесть лет после их прилёта, но благодаря новым технологиям корабли Республиканского флота теперь могут преодолеть это расстояние всего за сорок пять дней из Солнечной системы.

Обычно консул РККП Малышев быстро отходит от криосна, но, судя по всему, не в этот раз.

Руку Виктора пронзают тысячи маленьких иголок, щекоча онемевшую конечность. Их уколы становятся всё чаще и поднимаются выше к плечу. Наконец, хоть какие-то чувства начинают возвращаться, и консул действительно начинает приходить в себя.

Он снова пробует открыть глаза, но уже осторожно и гораздо медленнее. Кажется, веки теперь слушаются, хоть глаза пока не привыкли к яркому свету, а изображение всё ещё немного размыто, происходящее вокруг начинает проясняться. Красный пульсирующий свет, освещающий тёмную кабину, напичканную различным оборудованием и датчиками, откликается болью в висках, уходящей глубоко в затылок. Понадобилось ещё какое-то время, чтобы вспомнить, где он находится.

Сначала Малышев видит большое светлое пятно, размытое и пульсирующее красным, но постепенно оно начинает принимать знакомые очертания. Когда силы начинают возвращаться, Виктор пробует повернуть голову. Мышцы словно атрофировались, что необычайно странно для такого недолгого путешествия. Получается не с первого раза, но всё-таки получается. Что-то не так. Чувство тревоги нарастает, тем временем силы постепенно возвращаются к нему.

Теперь, держа голову, можно приподняться на локтях. Но как только он пытается это сделать, резкий удар тут же приводит его в чувства. Это удар лбом о прозрачную крышку камеры криосна. Странно, такого раньше не было. Камера всегда открывается до того, как процедура пробуждения пассажира полностью завершится. Рефлекторно рука тянется потереть лоб, но удар о крепкий прозрачный пластик окончательно приводит мысли консула Малышева в порядок. Камера заперта. Но что больше всего пугает, её нельзя открыть изнутри, просто нет такой функции. А где же остальной экипаж? Они ведь не могли, проснувшись, покинуть каюту, забыв про командира экспедиции? А тем более, оставив его спящим, покинуть корабль.

Звуков Виктор по-прежнему никаких не слышит, да и не может, ведь камера звуконепроницаема, но вот странные вспышки света наконец привлекают его внимание. Ситуация начинает проясняться. Оглянувшись вокруг, он понимает, в чём дело. Все камеры криосна стоят полукругом, под углом сорок пять градусов по отношению к полу, тыльной стороной и наклонены верхней частью к центру каюты, а его камера в середине, из-за чего он не может видеть их все, но те, что стоят по обе стороны от него, затянуты странной белой дымкой. Искры откуда-то снизу поднимаются всё выше и выше. Красная лампочка тревоги продолжает моргать, въедаясь в мозг Виктора.

«Да что, чёрт возьми, всё это значит?»

Нужно действовать быстрее, иначе это может закончиться трагедией. Он отбрасывает сковывающий страх и на ощупь находит ручку. Дёргает её от себя, но ничего не получается. Пытается толкнуть прозрачную откидную крышку руками, но из-за его слабости она не поддаётся.

Возможно, экипаж всё ещё в своих камерах криосна, и он первый пришёл в себя. Виктор пытается стукнуть по пластиковой дверце камеры, но она снова не поддаётся. Так как места в ней мало, то и размахнуться, чтобы ударить посильнее, невозможно. Становится трудно дышать. Судя по всему, подача воздуха остановлена. Сердце от волнения застучало с удвоенной силой. Ещё один удар локтем, и снова неудача, но теперь ещё и болит локоть. Эти камеры не конструируют бронированными, но достаточно крепкими, чтобы выдержать удар тяжёлого предмета.

Он снова хватается за ручку и пробует навалиться уже всем телом на эту «грёбанную дверцу старого холодильника». Тут же про себя отмечает удачность подобных вертикальных моделей в подобной ситуации, лёжа горизонтально, этого сделать не удалось бы. Дверца снова не открылась, но что-то в ней явно треснуло, и на долю секунды в капсулу ворвался звук сирены, ревущей снаружи, и немного запаха гари. Так, отлично, начинает поддаваться. Ещё толчок. Мимо.

– Ну давай же. Ещё чуть-чуть.

Виктор закричал и, развернувшись боком, со всей силой надавил рукой на дверцу, упираясь плечом прямо в прозрачную панель, другим плечом и рукой отталкиваясь о заднюю стенку. К удивлению консула, рамка крышки так и не поддалась, а вот сама прозрачная панель вылетела из неё, его обдало холодным воздухом и шумом тревожной сирены.

Тело консула ещё не полностью подчиняется. Приходится совершить немалые усилия, чтобы выбраться из капсулы. Ноги немного сдаются, и Виктор всем телом обрушивается на пол кабины. Магнитное поле корабля включено, отлично, хоть что-то уже известно. Пытается подняться, но кружится голова. Приходится немного отдышаться. Снова пытается встать. В этот раз удачно. Подходит к ближайшей задымлённой капсуле криосна, стоящей рядом с его. Это капсула Тамары. Датчики на экране показывают отсутствие пульса. Запах горелой проводки въедается в лёгкие. Виктор закашливается, его скручивает от боли и эмоций, а потом вырывает.

Девушка умерла во сне. Её кожа, покрытая инеем, приобрела неестественно белый, местами с синим отливом, цвет. Малышев от злости и отчаяния дёргает за крышку капсулы, пытаясь открыть её, но мышцы снова подводят, и он валится на пол.

«Это не может быть правдой», – мелькает мысль в голове лежащего на полу Виктора.

Выйдя из оцепенения, он окидывает быстрым взглядом оставшиеся пять капсул и понимает, что экипаж корабля погиб, не приходя в сознание. Похоже, что все камеры оказались неисправны, и только ему повезло остаться в живых.

Виктор ползёт к выходу, попутно размахивая руками, словно хочет ухватиться за воздух, пытаясь встать. С трудом ему удаётся подняться и выйти из спального отсека. Держась одной рукой за стену, он направляется прямиком на мостик. Мигающие красные огни и вой сирены преследуют на всём пути. Ноги по-прежнему предательски подгибаются. Добравшись до пульта управления, первым делом он отключает тревогу.

«ВНИМАНИЕ: РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ ГРУЗОВОГО ОТСЕКА».

Красными буквами гласит надпись на экране терминала. Все мониторы исправны, двигатели остановлены, кислород в норме. Малышев запускает диагностику.

«Где мы сейчас находимся? Сколько мы были в криосне? И главный вопрос: что же всё-таки с нами произошло?» Он вводит запросы в терминал компьютера.

«Мы?»

Ах да он же остался один. Виктор еще не успел осознать это.

Итак, звездная дата.

«Что?»

Табло показывает 2557.

«Не может быть это ошибка. Почти 200 лет? Нет. Этого не может быть».

5 апреля 2360 года, они вылетели с Проксимы b, с учетом гиперпрыжка их путь должен был составить двадцать пять дней, что же пошло не так? Консул вводит данные на пульте управления.

«ГРУЗОВОЙ ОТСЕК ЗАБЛОКИРОВАН».

Компьютер выдаёт новое сообщение.

Для начала Виктор запускает диагностику систем корабля. Теперь можно проверить данные с чёрного ящика, наверняка это прольёт свет на то, что произошло, пока команда из шести человек спала. Навигационный радар вышел из строя и не показывает никакой информации о месте нахождения. Так как навигационная система консульских кораблей отличается высокой точностью, Виктор уверен, что даже если корабль не достиг пункта назначения, то сбиться с маршрута он уж точно не мог. Но почему их до сих пор не обнаружили другие республиканские корабли?

Виктор не может отделаться от мысли, что операционная система корабля дала сбой, и данные на экране не соответствуют действительности.

Следом он решает проверить ядро гипердвигателя. Так, ядро в порядке. Нужно провести тест на запуск.

«ГИПЕРДВИГАТЕЛЬ ОТСУТСТВУЕТ ИЛИ НЕ ИСПРАВЕН»

Выдаёт ошибку компьютер.

«Не может быть. Что за херня? Возможно проводка. Или сгорел процессор. Придётся поискать причину».

Консул вводит команду в терминал для запуска диагностики системы на предмет ошибок. В ответ компьютер выдаёт, что диагностика займёт четыре часа. Теперь стоит привести себя в порядок. Он снимает комбинезон, оставаясь совершенно голым, и направляется в жилой отсек. Там бросает комбинезон в специальный ящик для грязного белья, берёт из другого ящика чистое полотенце, по привычке нюхает его и направляется в душ.

Из всего экипажа Виктор знаком только с Тамарой, его однокурсницей и бывшей девушкой. Они уже несколько раз за последние пять лет службы попадали в одну аудиторскую экспедицию в республиканские колонии. Остальные члены экипажа попали к ним в команду впервые. Тамара была капитаном первого ранга республиканского флота и считалась одним из лучших специалистов по ботанике. Виктор же специализируется на психологии и является руководителем экспедиции. Все члены экипажа имеют техническую квалификацию общей направленности, делая их взаимозаменяемыми в случае любой непредвиденной ситуации.

Знакомы с Тамарой они были ещё со времён учёбы в академии Звёздного флота. На первом курсе их отношения сложно было назвать даже дружескими: сначала учёбы они только иногда пересекались на редких смежных парах и совместных студенческих тусовках, но к окончанию учёбы никто из студентов не мог представить их друг без друга. После окончания академии оба поступили на службу в РККП, головной офис которого находится в Нью-Сеуле на Марсе. Там же находится Главный Штаб Управления Космическими Полётами Флота Республики. Поняв, что на службе сложно сохранять прежние отношения, они расстались добрыми друзьями, лишь изредка попадая в совместные экспедиции, как, например, в этот раз.

Воспалённое сознание подкидывает Виктору все больше вопросов, заполняя его разум тревожными мыслями. Могло ли действительно пройти двести лет?

Двести лет… Как такое возможно? Как?

Даже если так и есть, неужели никто не пытался найти их за всё это время? А если и искали, то почему не нашли?

Все они мертвы? Почему?

Мысли скачут, хаотично меняясь местами, и от этого его начинает бить озноб. Шум воды, громкий и настойчивый, словно затапливает его, захлёстывает с головой. Она обжигает кожу, но не приносит ни облегчения, ни покоя. Кажется, что время вокруг него застыло, и лишь водяные капли, стекающие по его лицу и ослабшему телу, напоминают о реальности. Виктор вжимает голову в плечи, пытаясь спрятаться от звуков, но эхо его дыхания в тесном пространстве усиливается. Тяжёлое, прерывистое дыхание… Как у загнанного зверя.

Становится хуже, когда на смену этим вопросам приходят другие образы. Закрыв глаза, Виктор видит лицо Тамары за прозрачной крышкой криокапсулы. Её глаза – такие пустые и безжизненные. В последний раз он смотрел на неё перед погружением в сон.

Неужели это она… Там? Одна? Замёрзшая навсегда?

Грудь сдавливает от спазма так, что он не может дышать. Его сердце будто разрывается, ощущение утраты наполняет всё его существо. Голова кружится, ноги подкашиваются. Он начинает оседать, хватаясь за голову трясущимися руками. Только что он осознал, что потерял самого близкого человека.

Малышев обнаруживает себя через несколько часов, стоящим перед зеркалом в своей каюте. Теперь, когда эмоции остались позади, как по щелчку пальцев, включается рациональное мышление.

Итак, что мы имеем? Корабль дрейфует в космосе неизвестно где, возможно сбившись с курса неизвестно почему, и уже долгое время, даже точно неизвестно сколько. Удручающие вводные. Пора разобраться с этим и выбираться отсюда, если, конечно, это возможно.

Компьютер давно завершил диагностику системы.

Сам гипердвигатель в порядке. Хоть это радует. Но, судя по всему, весь затор в системе охлаждения, а именно в блоке «С». Если сгорели процессоры, то двигатель ему уже никогда не завести. Проблема в том, что это единственный блок в конструкции данной модели корабля, попасть в который возможно только снаружи. Остальные важные блоки для пилотирования расположены внутри корабля, под защитой специальных экранов. А значит, придётся выходить в открытый космос.

Да уж.

Теоретически, конечно, проблем в этом нет, но вот практически… Дело в том, что командир экспедиции и опытнейший консул РККП ни разу не выходил в открытый космос. Не приходилось. И одна только мысль о том, что придётся это делать, приводит в ужас консула Малышева.

Ну что же, всё когда-то приходится делать впервые. Виктор собирает необходимые инструменты и прицепляет специальный карман на передней части скафандра. Надевает на себя терморегулирующий костюм и залезает в скафандр. Эх, жаль, Стиви его сейчас не видит. Он был его другом, они вместе учились в академии, а потом друг пошёл служить на центральную космическую исследовательскую станцию на орбите Сатурна. Там ему достаточно часто приходилось совершать выходы в открытый космос, и Стив порой делился подробностями и нюансами своих вылазок. Ну посмотрим, как же это на практике.

Виктор закрывает шлюз. На сенсорном пульте, что на рукаве скафандра, он нажимает на кнопку, запуская процедуру откачки кислорода. Тут же дверца открывается с другой стороны шлюза, убрав последнюю преграду перед Виктором и открытым космосом. Он волнуется, как перед своим первым стартом. Казалось бы, он столько лет путешествует сквозь космическое пространство, от планеты к планете, от системы к системе, но всё время внутри корабля, без возможности, да и желания, выйти в открытый космос.

Пару шагов отделяют человека в скафандре от распахнувшего свои двери шлюза прямо в черноту космоса, но сделать их он не спешит. Виктор даёт себе ещё пару минут для того, чтобы собраться с мыслями и начать свою миссию. Сделав резкий вдох и выдох, подпрыгнув пару раз на месте, проверяя работу искусственного магнитного поля корабля, он трогается с места прямо в бездну.

Магнитные ботинки скафандра отлично слушаются Виктора. Каждый шаг уверенный, чёткий. Разницы между хождением по каютам корабля и по наружной обшивке он совершенно не чувствует, за исключением окружающего его космического пейзажа, который психологически давит своей бесконечностью. Чёрное небо вокруг, усеянное звездами, словно смотрит на него. Оно будто живое, дышащее. Кажется, у подобного состояния есть какое-то специальное название, но Виктор не может его вспомнить. Что-то на «а»… Он решает зациклиться на этой мысли о названии, лишь бы не думать об этом глупом состоянии панического страха. Пытается отвлечься, сосредоточиться на шаге, но сердце стучит как отбойный молоток.

Во рту пересохло так сильно, что кажется, язык вот-вот рассыплется, словно одно из тех пересохших песочных печенек, которые выпекала бабушка Клава и которые лежали в специальной металлической коробочке неделями, ожидая, когда родители Виктора привезут его к ней на каникулы. Эта мысль о печеньях приносит странное чувство тоски и ещё больше усиливает его желание вернуться в безопасное пространство корабля.

Может быть, это агорафобия? Боязнь открытого пространства. Что-то подобное, и симптомы похожи. Очень даже подходит. Или что-то другое?Он пытается вспомнить: нет, не агорафобия. Точно другое… Монитор на руке показывает, что половина пути уже пройдена. Вроде немного полегчало, но через мгновение появляется чувство тошноты и тревожности. Хотя тревога не проходила с самого момента выхода из анабиоза.

Может, всё-таки апейрофобия? Боязнь бесконечности тоже подходит под ситуацию. Но последняя вроде никогда не была в числе реальных болезней. Или входила в ряд спорных… Кто чёрт возьми его знает. Ещё несколько шагов преодолено. Каждый шаг даётся с трудом, но он движется вперёд, и вот он уже рядом с передающей антенной.

Пользуясь случаем, Виктор решает бегло, ибо надолго он задерживаться здесь не собирается, осмотреть её целостность. Но как только он делает шаг ближе к вышке, на которой она закреплена, его резко подкидывает и снова притягивает к обшивке корабля.

Виктор смотрит на монитор на руке, но понимает, что прежде чем выяснять причины произошедшего, нужно защитить себя от повторного случая. Для начала за что-нибудь ухватиться. Ближайшее подходящее место – крепление передающей антенны. Дюжина быстрых и больших шагов, и он у цели. Консул не успевает отдышаться и как только хватается одной рукой за металлический поручень, так магнитное поле корпуса корабля снова отключается, и ноги Виктора взмывают вверх, как в бассейне, когда подплываешь к бордюру и резко тормозишь. По инерции тело тянет в сторону и вверх, а перчатка скафандра скользит по округлой арматуре, за которую Виктор зацепился изначально, и она выскальзывает из его руки. От такого неожиданного поворота событий все предыдущие страхи в голове консула тут же отходят на второй, а то и вовсе на последний план. Теперь в приоритете выжить.

Вторая рука быстро потянулась в сторону башни из арматуры, держащей антенну, но так как движение было чисто автоматическим и непродуманным, тело Виктора резко разворачивается спиной к кораблю, а неуклюжая рука, врезавшись в металлическую конструкцию, отдается болью прямо в мозг её владельца. Кажется, это вывих. Тело стремительно уносится в открытый космос, закручиваясь спиралью вдоль башни.

Консул Малышев, отбросив панику, пытается вспомнить одну из техник управления движением в открытом космосе, но не успевает применить хоть что-то из пришедшего в голову, сильный удар в области поясницы резко останавливает этот стремительный полёт. Это была сама передающая антенна. Боль не мешает ухватиться за конструкцию башни, к которой крепится огромная тарелка, и подтянуть всё тело ближе к кораблю. Теперь остаётся зацепиться всеми силами и дать себе время на обдумывание дальнейших действий.

Возвращаться назад к шлюзу, из которого он вышел, слишком далеко, и нет смысла, так как там не будет возможности за что-то держаться, чтобы не улететь в космос. До блока «C» и системы охлаждения, судя по всему, тоже не добраться, ведь он хоть и недалеко, но конструкция обшивки корабля в этом секторе тоже не предусматривает никаких креплений и поручней, за которые можно зацепиться. Но зато такие есть по другую сторону корабля, а именно там, где крепятся управляемые капсулы эвакуации. Возможно, ему удастся удалённо запустить протокол эвакуации одной из них и проникнуть на корабль через выход в капсулу. Воздушного шлюза там нет, но сама каюта эвакуации небольшая и герметично закрытая от основного отсека корабля, и если удастся удалённо войти в систему управления через планшет на руке и произвести небольшие изменения в настройке протоколов эвакуации, то шанс вернуться на корабль вполне остаётся.

За всеми этими раздумьями Виктор совсем забывает о своей фобии и теперь спокойно может оглянуться и насладиться окружающим пейзажем глубокого космоса. Оказывается, что окружающий космос не так уж и глубок. Прямо перед ним красуется планета земного типа, окружённая двумя видимыми ему спутниками. А вдалеке, разрываясь светом, мерцает жёлтый карлик, согревающий планетарную систему своим ярким светом и, возможно, дарящий жизненные силы этой планете.

Бескрайний космос снова решает добраться до глубин мозга Виктора своими длинными чёрными щупальцами и прикоснуться к самым дальним уголкам страха, казалось бы, бесстрашного человека. Мысли плывут, словно сладкий тягучий кисель, разлитый на стол и нехотя сползающий к его краю, чтобы потом, когда испарится вся влага, стать липким и мерзким пятном. В голове раздаётся звук отрывающейся от пола подошвы.

«Хрыщь-хрыщь. Хрыщь-хрыщь».

На глаза словно вуаль нападает пелена, размывающая картинку. А к горлу подкатывает устрашающий ком, угрожающий в любую секунду выйти наружу, испачкав шлем скафандра с внутренней стороны. Звук подошвы, отрывающейся от засохшего липкого пятна на полу, продолжается всё интенсивнее. Миссия по спасению самого себя снова оказывается под угрозой.

Но Виктор никогда не был слабаком и не собирался так быстро сдаваться. Не для того он, возможно, двести лет пролежал спящим в стазис-камере, чтобы вот так глупо умереть снаружи корабля, даже не попытавшись противостоять своим страхам. Страха не существует, как-то сказал ему отец. Нет, не так…

– Страх нереален сынок, – произнес низким голосом усатый мужчина в купальных плавках, стоя на краю крытого бассейна, одной ногой опираясь коленом о пол, и держащий за руки черноволосого мальчика лет пяти.