Вэй Аймин

– Там в клетке мальчик, – указала она на погреб.

Дзяндзюн кивнул, двое солдат спустились по лестнице. Гонджу огляделась. В маленькой комнате фанзы старухи, едва помещаясь, толпилось человек десять, на полу в рвоте лежала старуха. Один из солдат выбежал их погреба.

– Скорее, – крикнул он, – ищите ключ от клетки – там внизу пропавший ребенок.

Через некоторое время мальчика вынесли из погреба.

– Напоите его и дайте что-нибудь поесть, – сказал Вэй Нин.

– Мне нужно помыть руки, – сказала гонджу, – у меня раздражение от волчьей ягоды. Осторожнее с этим кульком, – она указала на валявшийся на полу платок в котором остались выжимки от ягод. – Это яд.

Вэй Нин вынес гонджу на свежий, ночной воздух. У дома стояла кадка с дождевой водой, Минмин прополоскала руки. Что происходило дальше в доме гонджу не знала. Дзяндзюн раздал распоряжения солдатам, сам же сал на коня, усадил перед собой Минмин, подсаженную одним из солдат, и медленно поехал по узенькой тропинке на запад, в сторону дороги. Низко свисавшие ветви деревьев вынуждали пригибаться и ехать осторожно. За ним следовали трое всадников с факелами, освещали дорогу. Хей Ин и двое, один постарше, высокий, статный мужчина с проседью в волосах, и молодой парень, чуть моложе Хей Ина. Выехав на дорогу, дзяндзюн пришпорил коня, но гонджу попросила футина не гнать. Она никогда не сидела верхом, и ей было немного страшно. Вэй Нин замедлил шаг коня. Доехав до переправы спешились, коней провели вброд. Узенький, хлипкий мостик не смог бы выдержать вес лошадей и всадников. Вэй Нин так и не спуская Минмин с рук, прошел по мосту.

Перейдя реку он сел на коня, усадил гонджу перед собой и медленно поехал в сторону поместья. Они проехали мимо того самого дерева с ленточками, о котором спрашивала гонджу ранее. От тутовых деревьев шел яркий аромат листвы и ягод.

– Футин, – заговорила гонджу, – не срубай этот тутовник.

– Хорошо, – согласился Вэй Нин.

– Ты даже не спросишь, почему? – удивилась Минмин.

– Если ты хочешь, я еще засажу тут хоть всю округу этим тутовником.

– Было бы здорово, – обрадовалась гонджу.

– Тебе так нравятся ягоды?

– Ну, ягоды мне нравятся, но шелк мне нравится больше.

– Шелк? – подивился генерал необычному слову.

– Я расскажу. Надеюсь я не ошибаюсь и эти гусеницы действительно… я всё объясню.

– Хорошо… – Вэй Нин помолчал, затем спросил. – Как ты узнала, что мальчик у старухи?

– Я предположила… – заметив недоуменный взгляд футина, Минмин начала объяснение, – допустим есть несколько причин исчезновения мальчика, первое: он был продан и сделала это его же мутин. Но торговцев детьми я сама не смогла бы отследить, поэтому этот вариант поиска мальчика я оставила. Второе: он сам убежал, но тогда он был бы единственным, и, возможно, через несколько дней его бы нашли, а дети здесь, как я поняла, пропадают уже давно. Значит у меня осталось третье: его похитили. Кто мог его похитить? Опять же торговцы детьми, которых я не могу отследить, или тот, кто похищает детей уже достаточно давно… местный, приноровившийся так, что даже у солдат его личность не вызывает подозрения. Ребенок, хоть и маленький… но… увести его насильно просто так не получится, всегда останутся какие-то следы. Даже если детей запихивали в повозку, оглушали, затыкали рты, рано или поздно что-то вызвало бы у людей подозрение. А раз следов не было, значит они, скорее всего, уходили добровольно. С кем они могли уйти? С тем, кого они знали, кому доверяли. Это либо родственники, либо соседи; или другие дети, или тот, кто этого ребенка подкармливал сладостями какое-то время и наладил с ними контакт. Та бабулька, у которой мы с мутин вчера купили засахаренный боярышник, продавала его практически за цянь48, даже иногда раздавала его бесплатно. Какая пожилая женщина может себе такое позволить? Зная психологию стариков, я больше чем уверена, к старости люди, как правило, становятся скуповатыми, немного озлобленными, ворчливыми. Но я могла и ошибаться, поэтому я решила перепроверить. Вчера у реки я видела следы, почти такие же, как оставляла тачка, которую тащила за собой та старуха с боярышником еще в городе. Кроме того дети пропадали у реки, и дым с другого берега реки, конечно, мог идти от костра простого путника, но также мог идти и от печки дома. А кто будет жить в глуши? Тот кто любит уединение, или тот – кому есть, что скрывать. Опять же это предположение, и его нужно было проверить. Поэтому я нарядилась в простую одежду Мими, даже хорошо, что она мне чуть великовата, так можно подумать, что она донашивается мною после какой-нибудь старшей сестры. Ну, остальное ты уже знаешь. Я шла по лесу, оставляла знаки, чтобы найти обратную дорогу, пока не наткнулась на старуху, которая и привела меня в свою фанзу. Дальше я убедилась, что это она крадет детей, отравила её волчьей ягодой49…

– Подожди, подожди, – дзяндзюн от удивления даже остановил лошадь, – убедилась, что это она крадет детей?

– У неё у дверей дома висели сплетённые из косточек ветряки. Кости – фаланги детских пальцев.

– Что? – дзяндзюн оторопел.

– Ага, – спокойно продолжила Минмин, – и я уверена, что если вы покопаетесь в окрестностях, то найдете, возможно, захоронения костей. Или в её печке будут огарки костей. Хотя… нет, – гонджу задумалась, – череп можно только сварить, в печке его не сожжёшь. Точно, закопала. Ищите в огороде или рядом в лесу.

– Я ничего не понимаю, – оторопел Вэй Нин, – объясни.

– Что объяснять? – гонджу задумалась. – Она съела их, а кости закопала!

Вэй Нин переглянулся с Хей Ином и солдатами. Те в шоке смотрели на гонджу.

– А что вы думали, она с ними сделала?!

Дзяндзюн пришпорил коня, продолжил путь, на его лице, озаренном светом факелов, отразилось полное спокойствие, похоже он уже многое обдумал и сделал кое-какие выводы.

– И ты пошла за ней? Тебе не было страшно?

Гонджу глубоко вздохнула.

– Было, конечно, но я должна была найти того ребенка. И только за мной могла быть организована такая поисковая группа. Только ты мог меня найти. Поэтому я, хоть и боялась, но пошла. На свой страх и риск.

– Но я мог опоздать, и тебя бы…

Он глубоко вздохнул.

– Съели? – продолжила за него гонджу. – Не так быстро, у меня в запасе еще было бы пару дней.

– Пару дней?

– Ну, да, – удивилась его вопросу гонджу, – это же очевидно. Она с утра, как и все малоимущие, получила часть от жертвоприношений. Таким образом, у неё было мяса на пару дней, как минимум. А меня и того ребенка она бы подержала про запас. Кстати, – вспомнила гонджу, – позаботься хорошо о нем, его футин исчез, а мутин не может работать, она беременна. Им надо помочь.

– Хорошо, – ответил дзяндзюн, – я подумаю, что можно сделать.

Они подъехали к поместью, дзяндзюн спешился, снял Минмин с лошади, но не стал опускать на землю, держа на руках понес к дому.

– Ох, как спать хочется, – зевнула наиграно гонджу.

Она закрыла глаза и тут же засопела. К ним навстречу выбежали слуги и мутин Минмин. Чжангонджу попыталась что-то сказать, но была остановлена мужем. Тот грозно покачал головой и понес гонджу в её комнату, уложил в кровать и строго-настрого приказал не беспокоить.

– Все ушли, – прошептал Вэй Нин своей дочери на ухо, – можешь не притворяться.

Минмин открыла глаза, улыбнулась.

– Не хочу слышать как мутин опять меня ругает, – объяснила она. – К завтрашнему дню она немного отойдет, тогда и поговорим. Утро вечера мудренее.

– Хорошо, – кивнул футин, – завтра поговорим.

Вэй Нин встал.

– Ах, да, – гонджу схватила его за рукав, – чуть не забыла. Проверить надо эту старуху. Есть ли у неё родственники, как она стала такой? Что с ней произошло?

– Хорошо, я узнаю, – успокоил её футин, – спи.

– И еще, нужно в городе организовать сюесяо50, куда будут приходить дети днем, когда их фуму работают. Так они не будут слоняться по городу. И еще нужно узнать, кто из женщин нуждается в помощи. Пообещай мне…

– Хорошо, я обещаю, – заверил её футин.

– И всё это бесплатно. Деньги я придумаю как заработать.

– Хорошо, хорошо, завтра поговорим. Отдыхай.

Вэй Нин вышел из комнаты дочери. У дверей стояли трое сопровождавших его солдат, в числе которых был Хей Ин, к ним присоединились еще четверо, которых специально вызвал дзяндзюн. Вызванных солдат оставили на карауле.

– Позовите Бай Ци, пусть он придет ко мне в кабинет, – сказал он одному из караульных, – а вы трое следуйте за мной.

Вчетвером – Вэй Нин, Хей Ин и двое, сопровождавших дзяндзюна от фанзы старухи, прошли в кабинет дзяндзюна, Вэй Нин сел за стол, остальные остались стоять.

– Что с найденным мальчиком?

– Его отправили к мутин.

– Старуха?

– Мертва, отравлена.

Дзяндзюн кивнул.

– Разберитесь срочно, есть ли у неё родственники. Я хочу знать о ней всё. Что произошло, почему она это делала.

– Слушаюсь.

– С этой минуты вы трое отвечаете за безопасность гонджу, – кивнул им Вэй Нин, – выясните, как она выбралась из поместья. Впредь, если она соберётся куда-нибудь отправиться, немедленно докладывайте мне, сопровождайте её везде. Я больше не буду ограничивать её в перемещениях, поэтому организуйте дежурство. Кто-то один, или даже вдвоем, в случае если она соберётся выйти из поместья, должен всегда её сопровождать.

В кабинет вошел Бай Ци, поклонился.

– Дзяндзюн, я не досмотрел, гонджу чуть не погибла, это всё моя вина, – запричитал он, – накажите меня.

– Перестань, – сказал дзяндзюн, – никто не собирается тебя наказывать, – дзяндзюн сделал паузу, собираясь с мыслями. – Ты больше всех общаешься с моей дочерью. Я хочу знать, кто она такая. Я только сейчас начинаю понимать, что она не простой ребенок. Так семилетние девочки не рассуждают.

Бай Ци встал, опустил голову, задумался.

– Говори, – приказал дзяндзюн.

– Гонджу очень умна, – ответил Бай Ци. – Иногда она говорит такие вещи, что даже я не могу понять. Но…

– Что «но»? – настаивал дзяндзюн.

– Кажется, как будто она многое скрывает, – нехотя пояснил Бай Ци. – Она пытается казаться обычным ребенком, говорить как обычный ребенок, поступать как обычный ребенок, но взгляд её – это взгляд взрослого человека.

Вэй Нин вздохнул, кивнул.

– С этого момента ты докладываешь обо всём, что она затевает. Хей Кай с сыновьями, – дзяндзюн кивнул на троицу, стоявшую перед столом, – будут следовать за ней, охранять её. С этого дня я ни в чём не буду её ограничивать, но обо всём, что она делает, что она придумывает, докладывать мне незамедлительно!

– Слушаюсь, – Бай Ци поклонился.

– Можешь идти, – кивнул дзяндзюн.

Бай Ци попятился к двери, но остановился на пороге.

– Вэй дзяндзюн, – проговорил он.

– Что?

– Следует ли мне продолжать делать то, что она просит.

– Что она просит?

– Мастерить ей всевозможные приспособления.

– Делай, – кивнул дзяндзюн, – но показывай мне.

– Слушаюсь.

– Можете идти, – он отпустил всех, а сам еще некоторое время сидел за столом, обдумывая произошедшее.

Глава 3

Проснувшись на следующее утро Минмин первым делом попросила А-Лей приготовить кадку с горячей водой. А-Лей беспрерывно причитала о том, как она напугалась, когда гонджу потеряли, как все в поместье с ног сбились, разыскивая её, бегала туда-сюда по комнате, выполняла все просьбы Минмин.

Искупавшись и позавтракав, гонджу взяла фартук с коконами, собранными для неё два дня назад А-Лей и Хей Ином, вышла из своих покоев. На пороге стояли два солдата.

– Я теперь под арестом? – спросила с раздражением Минмин.

– Нет, – раздался с боку мужской голос. – Но мы должны вас везде сопровождать, куда бы вы не пошли.

Минмин повернулась, у входа в её домик стоял молодой парнишка, тот самый, который в накануне в лесу освещал им с футином дорогу факелам, когда они возвращались от фанзы старухи.

– Мы, это кто? – спросила его гонджу.

– Я – Хей Ян, – объяснил парнишка лет шестнадцати, – Хей Ина, моего брата, вы знаете, гонджу.

– А… – вспомнила гонджу. – вчера это вы были у дома той сумасшедшей? Так вы братья?

– Да, – ответил Хей Ян. – Еще мой футин – Хей Кай, он дувей дзяндзюна.

– О! – святая троица, – усмехнулась гонджу.

– Простите, гонджу, что? – не понял Хей Ян.

– Так, к слову пришлось, – пробубнила гонджу, – не обращай внимание. Так вы теперь меня стережёте?

– Охраняем, – кивнул Хей Ян.

– М…могу ли я прогуливаться по поместью? – она сделала широкий жест рукой, указывая на двор.

– Вы можете идти туда, куда вам вздумается, только мы должны быть рядом.

– Ну, хорошо, – вздохнула гонджу, – тогда пойдем.

Она зашагала прямиком на задний двор поместья, дошла до подсобных помещений, зашла на кухню. Хей Ян, А-Лей и двое солдат следовали за ней. Войдя на кухню она огляделась, увидела стоящий на печке большой казан с кипящей водой, заглянула в него, убедилась, что кроме чистой, кипящей воды в нем ничего нет, раскрыла куль и высыпала коконы в воду. Подбежавшая кухарка только собиралась заверещать, как Хей Ян преградил ей путь.

– По приказу дзяндзюна гонджу может делать всё, что считает нужным, – остановил он кухарку.

– Правда? – воскликнула гонджу.

– Да, – с каменным лицом произнес Хей Ян, – но об этом должны докладывать дзяндзюну.

– Вау! – воскликнула гонджу, запрыгала и захлопала в ладоши, – клёво!

– Простите… что? – удивился Хей Ян.

– Ничего, – немного присмирела гонджу, – это возгласы радости.

– Ничего подобного раньше не слышал.

– Ну… привыкай, – улыбнулась Минмин, – если ты будешь находиться рядом со мной, то тебе придется ко многому привыкать.

Хей Ян недоверчиво взглянул на А-Лей, та утвердительно кивнула.

– Постой, – опомнилась гонджу, – если мне можно всё, могу ли я навестить, того мальчика, которого вчера спасли от старухи?

– Думаю, да, – ответил Хей Ян, – но нужно сообщить дзяндзюну.

– Тогда сообщи.

Хей Ян кивнул одному из солдат. Тот развернулся и ушел в направление кабинета дзяндзюна.

– Соберите, пожалуйста, продукты, угощения, – обратилась она к кухарке, – я возьму их с собой.

Хей Ян кивнул кухарке и та неохотно полезла за одной из стоящих в углу плетеных из бамбука корзин, начала собирать в неё продукты. Гонджу тем временем взяла со стола небольшой нож, наклонилась над казаном с кипящей водой, куда она закинула коконы, поковырялась, отделила один от общей кучи, подталкивая кончиком ножа подтянула его к краю казана, аккуратно растеребила его ножом и, отделив тончайшую нить, подцепила её ножом и протянула по боковой стенке казана, начала медленно раскручивать кокон. Тончайшая ниточка, подцепленная ножом, засверкала в каплях пара, кокон качнулся и отплыл от края казана, нить с ножа соскользнула обратно в кипящую воду. Но для гонджу этого было достаточно. Вся сияющая от счастья, она повернулась к А-Лей и спросила:

– У нас в поместье есть прядильный и ткацкий станки?

А-Лей удивлено посмотрела на гонджу, перевела взгляд на Хей Яна.

– А-Лей, – повторила свой вопрос гонджу, – у нас есть прядильный и ткацкий станки?

– Э… не знаю, – ответила А-Лей.

– Есть, – раздался за спиной у гонджу голос чжангонджу.

Минмин замерла, медленно обернулась, улыбнулась. У двери стола её мутин и с укором на неё смотрела.

– Без разрешения покинула поместье, бродила по лесу, чуть не погибла, – Вэй Нуан еле сдерживала гнев. – И теперь, даже не придя к мутин, не извинившись и не объяснив, играешь здесь с… – чжангонджу остановилась, пытаясь понять, что происходит, – что это?

Она указала на казан с кипящей водой и плавающими в нем коконами.

– Баобей51, – просто ответила гонджу.

– Баобей…? – Вэй Нуан задохнулась от распиравшей её ярости, – еще грубить продолжаешь? Сифен…

– Да, госпожа, – стоящая снаружи кормилица зашла на кухню.

Вэй Нуан кивнула на гонджу.

– Наказать гонджу десятью палками.

– Что? – воскликнула Минмин.

Она повернулась к кормилице и погрозила ей пальцем.

– Я уже предупреждала, если вы до меня хоть пальцем дотронетесь, я, рано или поздно, переломаю вам руки.

– Ах ты… – чжангонджу выхватила у кормилицы линейку, – руки! – крикнула она.

Минмин гордо подняла голову, с укором посмотрела на мутин, медленно подняла руки кистями вверх, Вэй Нуан размахнулась линейкой и уже готова была ударить, как Хей Ян рухнул перед Вэй Нуан на колени и заговорил:

– Чжангонджу, дзяндзюн велел охранять гонджу и выполнять всё, что она говорит. Прошу вас, не наказывайте гонджу, иначе я не выполню приказ, не смогу защитить гонджу и она пострадает. Прошу вас, накажите меня.

– Что? – чжангонджу оторопела. – Выполнять всё, что она прикажет?

– Прошу наказать меня, – повторил Ян, – но гонджу не трогать.

– Ах ты, – чжангонджу замахнулась линейкой на Хей Яна.

– Мутин, – елейным голосом произнесла гонджу, – если вы ударите солдата дзяндзюна при исполнении, то не возникнут ли потом у вас с футином разногласия? Он, всё таки, выполняет приказ дзяндзюна. Может всё же уточнить у футина, что он имел в виду, когда поручил ему охранять меня и выполнять мои просьбы?

– Я – твоя мутин и кто, как не я, должна воспитать из тебя настоящую гонджу?

– Не волнуйтесь, я вырасту воспитанной, – заверила её гонджу, – но я всё же вам советую поговорить с футином, прежде чем давать волю своим эмоциям… А то окружающие могут подумать, что вы не способны себя контролировать. Не я, а вы – ведете себя невоспитанно!

Чжангонджу оторопела. Она оглянулась: на кухне вокруг них стояло человек пять, кухарки, служанки, и все внимательно наблюдали за действием.

– Все вон! – крикнула чжангонджу.

– И я тоже? – у входа за дверью раздался голос Вэй Нина.

Дзяндзюн зашел на кухню, огляделся. Все присутствующие присели в поклоне, чжангонджу склонила голову.

– Прошу, – обратился он к жене, – проследуйте за мной.

Он развернулся и зашагал в сторону главного здания, даже не оглядываясь, не сомневаясь, что его просьбу выполнят.

– А мы? – спросила А-Лей.

– Цыц… – цыкнула гонджу, поманила рукой А-Лей, – пойдем.

Она подхватила корзину с продуктами, которую собрала кухарка, выбежала с кухни.

– Гонджу, – крикнула вслед убегающей Минмин кормилица.

Но это было бессмысленно, гонджу уже скрылась за поворотом. Хей Ян, А-Лей и солдат последовали за ней.

Вэй Нин зашел в кабинет, прошел к небольшому столику, стоящему у противоположной от его рабочего стола стены, поднял чайник, попытался налить в чашку воды, но чайник был пуст. Он поставил чайник на стол, сел на стоящий у стола табурет. Вслед за ним в кабинет вошла Вэй Нуан. Она молча прошла к столику с чайным сервизом, села напротив мужа. Даже не взглянув на супруга, выпрямила ровно спину, облокотилась локтем о стол и застыла как статуя.

Вэй Нин неловко поерзал на табурете, взглянул на жену, прочистил горло.

– Э… – попытался он что-то сказать, но замолчал.

Он также выпрямился, сел ровно, уставившись в одну точку, как и его жена, но уже через несколько мгновений он вздохнул, развернулся в её сторону, протянул руку, дотронулся до её руки. Она отдернула руку. Вэй Нин сконфузился. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку он позвал.

– Эй, кто-нибудь! – крикнул он.

В кабинет вошел его дувей, Хей Кай.

– Попроси принести чай, – сказал Вэй Нин ему.

Тот кивнул и вышел. Через некоторое время принесли чай, чжангонджу всё так же, застыв в позе, сидела на месте. Дзяндзюн встал, прошелся по комнате. Слуга, принесший свежий чай, снял с подноса дымящийся чайник, расставил чашки, забрал пустой чайник и удалился. Вэй Нин поднял чайник, разлил в чашки чай, взял одну из них, подул, протянул своей жене. Та вздохнула, подняла на него глаза, взяла чашку из его рук, и, не отпив из неё, поставила её на стол.

– Я знаю, – заговорил дзяндзюн, – Вы волнуетесь, я тоже. То, что произошло вчера…

– Знаете, – перебила его чжангонджу, – и всё равно позволяете её делать всё, что она хочет? Как это можно понимать?

– Не позволяю, – успокоил её муж, – я разрешил ей делать то, что она хочет, но под строгим наблюдением моих солдат. О каждом её шаге мне будут докладывать. Я буду охранять её, впредь она не сделает ни одного шага без моего ведома. Если что-то, что мне не понравится, что-то, что меня насторожит, произойдет… м… конечно же я ей это не разрешу. Но, фужен52… – он присел на корточки перед женой, взял её за руку, – у нас растет совершенно необычная дочь. И мы должны это понять и принять, и чем раньше, тем лучше. Иначе мы её потеряем. Вчера, когда я понял, что произошло, я чуть с ума не сошел от страха и переживаний. Я осознал, что всё то время, что она пыталась мне что-то объяснить, я был глух. И, тем самым… это я вынудил её пойти на тот безумный поступок, который она вчера совершила. Если бы я с самого начала прислушался, многих проблем можно было бы избежать. Она, семилетний ребенок, дважды выбралась из охраняемого кучей слуг и солдат поместья, нашла похищенного ребёнка, отравила старуху…

– Я в курсе всех её похождений.

Дзяндзюн глубоко вздохнул.

– Дорогая моя, – повторил он ласково, – я не хочу… говорить… указывать вам, как воспитывать вашу дочь, но и вам нужно осознать, что строгостью её не удержишь. Та логика, с которой она рассуждает, тот ход мыслей… Я не знаю у кого она этому научилась, но… это настолько необычно для её возраста. Мы не можем её и дальше заставлять. Ученого учить – только портить. Раньше я не обращал внимание, но теперь, обдумав, вспомнив все годы её младенчества, вспоминая как она росла, её поведение. Это… Я, разумеется, ничего не знаю про детей, и у вас… у нас с вами всего один ребенок, но… другие дети не такие. Э… я не знаю как это объяснить.

Вэй Нуан вздохнула, кивнула.

– Я тоже обращала на это внимание, но если мы дадим ей волю, разрешим ей делать всё, что ей заблагорассудится, то…

Вэй Нуан замолчала, насупилась.

– Нет, не разрешим, – дзяндзюн встал с корточек, сел на табурет, – я буду следить за всем, что она делает. Я не допущу повторения вчерашнего.

– А как же дальше? – спросила чжангонджу, – как мы вырастим из неё благовоспитанную гонджу, если она так и будет бегать по лесам и травить… – Вэй Нуан остановилась и поежилась, – до сих пор не могу представить, как такое могло ей прийти в голову… Как мы потом выдадим её замуж? Кто захочет…

– Не волнуйтесь об этом, я уверен…

– Как не волноваться. Это её счастье.

– Я уверен, – усмехнулся дзяндзюн, – с этим проблем не будет.

– Вы уверены?

– Конечно, – улыбнулся дзяндзюн. – Вы всё еще её мутин, самая прекрасная и благородная дочь давана, чжангонджу. Под вашим руководством она вырастит в самую благоразумную, самую послушную, самую-самую…

– Вы мне льстите.

Вэй Нин улыбнулся, поднял руку жены, поцеловал.

– Я в этом уверен. Если мы не будем на неё давить, она будет послушной. Вспомните все эти годы. Разве она хоть раз в чем-нибудь нам перечила?

– В том-то и дело, – ответила чжангонджу, – она настолько послушный и благоразумный ребенок, с самого рождения я не могла нарадоваться, что небеса мне подарили такую дочь, и вдруг, ни с того ни с сего, такое…

– Еще раз повторяю, – ласково заверил её супруг, – такого больше не повториться. Это моя вина, что подобное произошло. Накануне вечером она ворвалась ко мне в кабинет и потребовала найти ребенка, я же её проигнорировал, поругал, выгнал…

– Я знаю, я там была.

– Так вот. Если бы я сразу прислушался к её словам, ничего бы не произошло. В следующий раз я буду более внимателен.

– Обещаете?

– Обещаю…

Глава 4

В это время в мастерской у Бай Ци Минмин подробно объясняла стоявшим вокруг неё А-Лей, Хей Яну, нескольким служанкам, которых привел Хей Ян, и трем помощникам Бай Ци, работающим в поместье, помогающим по хозяйству, что нужно сделать для выращивания и производства шелкопряда. Она нарисовала на земле широкие круги, показывая какого размера должны быть сплетенные из соломы или бамбука поддоны для листьев тутовника. Распорядилась чтобы в рощу направили людей для сбора маленьких гусениц. «Их необходимо будет собирать в эти лотки с листьями тутовника», – объясняла она.

Крупных же гусениц, у которых уже появилась секреция – непрерывная нить, которая сочится за гусеницей и не дает ей упасть с ветки, гонджу распорядилась собирать в отдельные лотки с колышками. Объясняя и рисуя на земле, она попросила Бай Ци также изготовить эти лотки. Через десять – пятнадцать дней, после того, как гусеницы окуклятся и на лотках появятся коконы, их нужно будет собирать, варить один шичень и затем отмачивать, чтобы отошла липкая субстанция. Только после этого можно будет растеребить щеткой кокон, отделить нить, подцепить её и, отмотав, а затем отрезав несколько ми53, которые можно будет потом использовать в качестве чесучи, уже следующие ми, скручивая по-несколько в одну, подбирая необходимую толщину, наматывать на катушки.