Древние Боги

Рутгер щитом отбил удар дубины в сторону, и тут же сбоку ударил сам, метя под мохнатый шлем, по всей видимости сделанный из головы огромного медведя. Добивать противника не потребовалось. Брызнула кровь, и в темноту, блеснув белым, что-то отлетело, кажется, челюсть… Зарычав, и хищно усмехнувшись, воевода кинулся на разбойников, заслонявших его от пленного, и те не выдержав, разбежались в разные стороны, бросив оружие.

Стальному Барсу не показалось. Это был на самом деле Болевил. Им хватило всего одного мимолётного взгляда, чтобы понять, друг друга, и начать действовать, ведь они всё ещё находились в окружении врагов, и не все из них бежали, а кое-кто серьёзно сопротивлялся. Перерезав засапожным ножом верёвки, стягивающие руса, воевода бросил ему свой меч, и тот, благодарно кивнув ринулся в гущу схватки. Виги узнали его, и приняли как старого друга, а Сардейл пробурчал что-то ободряющее.

Скоро всё было кончено. Те, кто не был убит в схватке, были прижаты к неровной каменной стене, и готовились к смерти с оружием в руках, как и подобает настоящим воинам. Воевода подумал, что они совсем как люди! У каждого есть какие-то свои чувства. Кто-то боится смерти, и в её ожидании прикрывает глаза, чтобы не видеть её приближения, и, готовясь умереть без боя. Кто-то, скаля жёлтые, острые клыки, и блестя красными, узкими глазами, поигрывая дубиной, готов ринуться на мечи врага. Всё то же, только, их до неузнаваемости изменила Невидимая Смерть, и единственное, что в них осталось человеческое, это страх. Уродливые лица с оскаленными зубами. Пульсирующие наросты, незаживающие язвы… Разве такие существа имеют право на жизнь в Обитаемом Мире?

– Кто вы такие, и почему напали на нас? – Прохрипело раненое существо в серебряном нагруднике, и зло ощерилось, сжимая в когтистых лапах рукоять топора.

Вперёд вышел Стальной Барс, и, прикидывая, как будет лучше напасть на тварей, чтобы не помешать другим воинам, ответил:

– Мы пришли с далёкого севера, и собираемся покончить с вами. Чтобы вашего дьявольского семени больше не осталось на земле! Каждый из вас будет убит.

– Чужеземцы? – Удивлённо воскликнул мутант. – Мы же вам ничего не сделали, и даже не дали никакого повода!

– Достаточно того, что вы твари, изменённые Невидимой Смертью! – Переводя дыхание, воевода выбрал себе первую жертву, и теперь не нападал только потому, что считал неудобным атаковать, пока идёт такой разговор в небольшом затишье сечи. – Разве вы не убиваете и не грабите людей?

– Мы защищаемся! Дайте нам уйти, и клянусь, что мы вас не тронем! – Мутант обвёл взглядом красных глаз строй вигов, прикрытых щитами, и снова оскалился.

– Вас осталось не больше двух десятков воинов! Так почему мы должны вас отпускать? Не проще ли будет всех вас вырезать?

– Наш вождь, Великий Ваал, найдёт вас, и его месть будет ужасна! Вы все пожалеете о том, что пришли сюда!

– Ваш Ваал отправится в ад так же, как и вы сами!

– Да что с ними говорить! – Пророкотал стоящий рядом Сардейл, и быстро глянув на него, Рутгер заметил его правое плечо, залитое кровью. – Смерть тварям!

– Смерть! – Хрипло выдохнули виги, и воевода, видя, что мутант в серебряном нагруднике приготовился к прыжку, бросился вперёд сам, на мгновение, опережая его. Наверное, это и решило исход завершающей схватки. Как стая голодных волков, жаждущих крови, набрасывается на раненого оленя, так виги ринулись на мутантов, и через несколько ударов сердца, пал последний из них под сокрушающей секирой Сардейла.

– Теперь они точно нас не тронут. – Кривя улыбку, вытирая чьей-то меховой шапкой окровавленную секиру, заметил ветеран.

– Есть среди нас потери? – Громко спросил Стальной Барс, отирая с лица кровь, и оглядывая тяжело дышащих воинов.

Сейчас он больше всего боялся кого-то недосчитаться. Ему были дороги все. И виги, и заулы, и россы, монахи, и даже оставшийся в живых единственный сивд. Он понимал, что до того, как они вернуться в страну Лазоревых Гор, ещё многие могут погибнуть в боях, и было больно от того, что он никак не сможет этого предотвратить. Избегать столкновений? К сожалению, это невозможно. Здесь, на юге, далеко от родины, они чужаки, и нужно будет постоянно доказывать своё право на существование.

– Лавбер? Ты не ранен? – Позвал воевода воина из поредевшего десятка Вальгера, кому всегда не везло в сечах.

– Я отправил в ад четыре твари, не получив при этом ни царапины! – В этом голосе было столько гордости и самодовольства, что никто не смог удержаться от улыбки или смеха.

– Есть пятеро раненых, но на это не стоит обращать внимания. Они нуждаются в перевязке, и скоро будут в строю.

– Хорошо. – С облегчением кивнул Рутгер, ища глазами на трупе только что убитого мутанта какую-нибудь тряпицу, чтобы обтереть пернач. – Добейте раненых тварей, и вынесите трупы из пещеры. После того, как кончится буря, мы продолжим наш путь.

– Благодарю тебя, великий воевода, что дал мне шанс отомстить за своих родных и близких… – Найс порывисто опустился на колено и склонил голову.

– Теперь нас ничто не задержит на пути в земли ювгеров? – Спросил Стальной Барс.

– Клянусь провести тебя самой короткой дорогой, какую только знаю. – Проводник склонил голову ещё ниже, и, кажется, готов был даже поцеловать землю.

– Слишком много клятв. Сделай то, что должен, и получишь обещанную плату. – Воевода нахмурился, не желая показать, что доволен прошедшим боем, что его сердце оттаяло, и он больше не сердится на то, что рыбак лгал.

Где-то за толщей камней снова ударил гром, и всем показалось, что свод пещеры дрогнул, а исполинские валуны вот-вот рухнут, погребая под собой усталых путников. Похоже, что назревала небывалая гроза, по свирепости не уступающая самим вигам. Не хотелось бы остаться в такую погоду под открытым небом. Хотя Найс и использовал их в тёмную, хвала Бессмертному Тэнгри, что он помнил про пещеру. То, что в ней оказались мутанты, так это дело десятое. Важно то, что они мертвы, и отряду пока никто не угрожает.

* * *

Глава 9.

Опьянённый вином мозг долго не мог понять, что значат слова дхора, а когда смысл слов был усвоен, Вальхар махнул рукой, и еле смог процедить сквозь зубы:

– Делайте, как знаете. Сегодня я вам не помощник.

Мирвер был прав. Вождь клана действительно ничего не почувствовал, и очнулся после того как отняли руку чуть выше локтя, только через сутки. О! Что это было за пробуждение! Вальхар даже и не предполагал, что это будет так мучительно. Тогда, соглашаясь на операцию, он хотел только одного, чтобы избавиться от боли, сводящей с ума. Теперь, после того как он лишился руки, он получил другую боль, ещё, наверное, даже более ужасную.

Он почувствовал её на второй день, утром, когда окончательно пришёл в себя, и осознал, что уже никогда не сможет взять в руки красно-синий щит, поднять меч, и, выкрикнув боевой клич, повести воинов за собой в битву. Теперь ему никогда не напоить свой меч кровью, и единственное, что ему осталось, это роль советника и вождя, довольствующегося тем, что отдаёт приказы. Он и не подумал, что может пойти в сечу с одной рукой. Он не мог себе позволить, чтобы воины оберегали его жизнь, защищая, не успевая отражать удары, направленные им в грудь. Он осознал, что стал обузой, и просто не имеет никакого права требовать для себя каких-то отдельных привилегий. Выжить в сечи, чтобы за него умер кто-то другой? Нет! Вождь клана не может так поступить. Скорее он сам пожертвует собой, чтобы спасти друга.

Вальхар не боялся смерти, и в то же время, как ни пытался себе объяснить, страшился её. Он думал о том, не может допустить своей гибели в битве, и оставить в такое время Арнию одну с восьмилетним сыном на руках. На кого они обопрутся? Конечно, воины не оставят их, и всегда дадут кус хлеба, но ведь живой отец и муж всегда лучше, чем мёртвый герой! Впрочем, как теперь его встретит жена, после того, как он стал инвалидом? Нет-нет, она его не бросит, но ведь может заметно охладеть, и тогда жизнь под одной крышей может превратиться в настоящую каторгу!

Вождь клана Снежных Барсов улыбнулся, чему-то известному только ему, и снова потянулся к кубку, что уже наполнил кто-то из харвеллов. Он был и так изрядно пьян, но не желал останавливаться, чтобы как-то избежать мыслей, упрямо лезших в его голову и не дававших покоя. Он жаждал обрести равновесие, и ему казалось, что единственное, что ему может помочь, это вино.

Вождь уже почти дотянулся до кубка, и завладел им, но внезапно мускулистая, тёмно-серая рука крепко перехватила его запястье, сжав так, что, кажется, погнулись стальные наручи. Он вопросительно посмотрел на дхора, и тот, оскалившись, покачал головой:

– Вино – не лучший выход. Ты нам нужен, Вальхар. Без тебя мы не сможем разбить ярвиров.

– Какой от меня сейчас толк? Я не могу пойти в битву, и напоить свой меч кровью. Я стал обузой…

– Но ты всё ещё остаёшься вождём! Виги верят в тебя, и по-прежнему готовы выполнять твои приказы! Ты здесь единственный из вождей кланов, так оставайся им до самой смерти!

Вальхар освободил руку от цепкого захвата, посмотрел в красные глаза дхора, медленно поднял кубок, посмотрел, как при свете масляного светильника играет вино, и чувствуя на себе полные надежды взгляды советников, одним резким движением выплеснул содержимое на земляной пол шатра. Он услышал облегчённый вздох вигов, собравшихся вокруг стола, где была разложена карта страны Лазоревых Гор, и улыбнулся:

– Я всё ещё могу мыслить, но клянусь Бессмертным Тэнгри, я не вижу никакого выхода, кроме как сидеть в обороне и ждать!

– Дхоры всегда нападали! – Мёртвая Голова гневно блеснул глазами. – Мы не умеем обороняться! Вся наша сила в мощном, лихом ударе!

– У нас слишком мало сил, чтобы ударить по войску ярвиров! Четыреста дхоров, меньше двух сотен вигов, и около пятисот харвеллов и заулов. Тысяча воинов против нескольких тысяч чужеземцев! Как воевать?

– В наших руках несколько замков, и их не так-то просто взять! При их штурме ярвиры потеряют много людей!

Слух вождя клана неприятно резанули слова «в наших», сказанных дхором, и он быстро взглянул на него, будто хотел прочитать его потаённые мысли на суровом, тёмном лице. Почему он так сказал? Считает, что уже имеет право на земли страны Лазоревых Гор за услугу, что оказал? В трудный день он поддержал вигов, и они, конечно, благодарны ему за это, готовы расплатиться золотом, и только! Ни о каких замках и землях речи и не шло! Или он считает этот вопрос уже решённым? Виги бьются, не жалея себя, погибая десятками в каждой битве, и скоро уже никого не останется от их народа. Вот тогда «тёмные» и выставят счёт за военную поддержку, потребовав половину страны. Разве харвеллы и заулы смогут оказать им сопротивление? Нет! Это просто смешно! Они хорошо показали себя в нескольких последних сечах, но им всё равно не выстоять против звериной ярости дхоров. Это может только тяжёлая пехота вигов.

– И всё же я предлагаю атаковать. – Мёртвая Голова переставил на карте несколько чёрных и белых костяных фигурок, тяжёлым взглядом обвёл воинов, сгрудившихся вокруг стола, и продолжил: – Мы не тревожили противника почти неделю, и за эти несколько дней многое изменилось. Мои лазутчики сообщают, что все силы лорда Сатвела стянуты к Вольфбуру. Там находятся и перманы, и большинство сивдов, и почти все сотни ярвиров.

– Я предлагаю отправить две сотни бойцов на помощь монахам Храма Бессмертного Тэнгри, и изгнать варваров со священной земли!

Воевода из клана Серых Волков был настроен решительно, и казалось, что дай ему волю, тут же, не задумываясь, атаковал в несколько раз превосходящие силы противника. Вальхар хорошо знал его, и бился с ним плечом к плечу с гаарами, лердами. На Айвара всегда можно положиться как на самого себя, и быть уверенным, что приказ вождя будет выполнен, но, он может увлечься, и в пылу сражения даже и не заметить, что все его воины пали, и он остался один, стоящий среди трупов, с окровавленным боевым молотом в руках. Хороший, бесстрашный воевода, и ему нет цены в битве, и всё же его нужно постоянно сдерживать, чтобы он не наделал глупостей.

– Сатвел снял осаду с Храма. – Дхор улыбнулся. – Ваши монахи оказались крепким орешком для его зубов. Кто бы мог подумать, что отроки могут оказать достойное сопротивление.

– А Храм? Что с Храмом? – Горячо спросил Вальхар, тревожась за жизнь своего друга, жреца. Он боялся подумать, что того уже нет в живых, и он никогда не услышит его неторопливую, чуть хрипловатую речь, наполненную мудростью.

– Мои лазутчики не говорили с монахами. Ведь они не знают, что дхоры на вашей стороне, и могли в пылу ярости отправить их в иной мир, как и сотни перман!

Виги посмеялись шутке вождя «тёмных», а Вальхар, чувствуя, как пересохло в горле, боясь услышать самое страшное, спросил:

– Так что же случилось с Храмом, и жив ли Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри?

– От Храма уцелел только внутренний замок, и всё поле, все развалины, усеяны трупами. Не знаю, сколько там павших, но мои люди говорят, что не меньше двух тысяч.

От этих слов стало жарко, и перехватило дыхание. Это Арния уговорила его отдать сына на воспитание в Храм на будущий год. О Боги! Она хотела продлить ему детство, а оказалось, что она продлила ему жизнь! Что же это? Совпадение? Или правду говорят, что материнское сердце может почувствовать гибель своих детей? Пусть будет что угодно. Главное, что он жив, и находится всего в двух поприщах отсюда, под надёжной защитой каменных стен Ортера. И пусть он потом отвернётся от отца-инвалида, пусть он потом забудет про него, зато он останется жить, и может быть когда-нибудь всё-таки вспомнит добрым словом.

Вальхар так живо представил себе все эти сцены, так увлёкся ими, упиваясь своими страданиями, что не расслышал слов, обращённых к нему. Он очнулся лишь тогда, когда кто-то из советников положил ему руку на плечо, и немного потряс, возвращая в действительность:

– Вальхар! Да что с тобой?!

– Что? – Вождь клана покачнулся, почувствовав на себе тяжёлые взгляды соратников, и попытался улыбнуться.

– Из Ортера прибыла твоя жена, и мы решили, что до утра ты можешь провести с ней время. Сегодня совет сможет обойтись и без тебя. Утром, с тобой, мы решим, что делать дальше, а пока поспеши к своей супруге.

– Арния? Что она здесь делает? Зачем она приехала? – Виг ощутил необъяснимый страх. Словно скоро порвётся та нить, всё ещё связывающая его с семьёй. Словно скоро наступит тот момент, страшащий его, и какой так долго он пытался оттянуть.

– Иди. Арния – мудрая женщина, и никогда ничего не делает просто так. Она найдёт способ вдохнуть в тебя силы.

На непослушных, ватных ногах он сделал несколько шагов к откинутому пологу шатра, ещё раз посмотрел на воинов у стола, и тяжело вздохнув, решив покончить с этим сразу, одним махом, решительно направился к своей палатке.

Прежде чем войти, он оглянулся на своего верного телохранителя, Торгая, единственного, кто остался в живых из его охраны, словно тот мог ему что-то подсказать, помочь добрым советом, и увидев в его глазах только участие, чуть задержав шаг, вошёл в шатёр. Он не сразу заметил Арнию, ослеплённый множеством горящих светильников, а когда глаза привыкли к свету, услышал такой знакомый вздох облегчения. Мгновение, и к нему всем телом прижалась женщина, что он любил больше своей жизни, и боготворил.

– Ты жив! – Счастливо выдохнула Арния, отстраняясь, и с улыбкой оглядывая его с ног до головы.

– Да. – Прохрипел Вальхар внезапно пересохшим горлом, и быстро осматриваясь по сторонам в поисках восьмилетнего сына, Гертера. Нет. Здесь его не было. Значит, она оставила его в Ортере. Чтож, так будет лучше. Дорога опасна и трудна, и пусть он запомнит своего отца героем, а не одноруким инвалидом. – Мирверу удалось сохранить большую часть меня.

Женщина поправила растрёпанные, русые волосы, и как бы невзначай коснулась пустого, подвязанного рукава тегиляя. Она испуганно зажала рот ладошками и как когда-то, многие годы назад, когда они ещё были молоды, спросила:

– Тебе не больно?

– Нет. Не рука у меня болит, а сердце. – Вождь клана, понимая, что больше уже тянуть нельзя, да и невозможно, решил рубить с плеча, как любил, и всегда делал Балвер, подло отравленный наёмным убийцей. Он посмотрел на Арнию, подумав, что не сможет перенести разлуки с ней, и поведёт воинов за собой в первом же бою, чтобы отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри. О! Если бы он мог объяснить! Если бы он смог подобрать нужные слова, чтобы не так сильно ранить душу! – Зачем ты приехала? – Грубо спросил Вальхар, чтобы сразу же, после первых слов ожесточиться. Ему казалось, что так ему будет легче, и проще. Нет, конечно, любовь к семье никуда не исчезнет, но, может быть, это будет не так мучительно и больно?

– Я не понимаю твоего вопроса! – Отшатнулась женщина, с тревогой вглядываясь в глаза супруга, и вождь клана снова почувствовал тот взгляд, пронизывающий насквозь, проникая в самые далёкие закоулки памяти, и от коего ничто не может укрыться. – Мы волнуемся за тебя, и ждём с победой!

– Мне уже не поднять братину на победном пиру. Кому я буду нужен без руки? Я решил отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри.

– Не смей этого делать! – Голос Арнии задрожал, и в глазах сверкнули, как два огромных алмаза, слёзы. – Ты нам нужен живым!

– Для чего? Чтобы через несколько месяцев ты возненавидела меня за убогость? Что я смогу сделать с одной рукой?

Женщина отступила на шаг, долгим, оценивающим взглядом осмотрела Вальхара, отчего тот, без страха бросавшийся в битву, почувствовал себя не в своей тарелке, и чуть было не попятился.

– Вальхар! Вождь клана Снежных Барсов! Громко звучит! – Она смахнула слёзы, готовые скатиться по щекам, и окрепшим голосом продолжила: – Сейчас мне кажется, что люди клана зря выбрали тебя вождём. Иногда ты бываешь слеп и глуп как состарившийся вол! Как ты мог усомниться в моей любви? Не для того я выходила за тебя замуж, чтобы отвернуться в трудное время. Ты потерял руку? Так что с того?! Жизнь не кончилась! Она продолжается! Ты нужен нам живым! Каким бы ни был! И не вздумай уходить от меня к Очагу Бессмертного Тэнгри!

Слова Арнии оглушили вождя клана, и какое-то время он стоял молча, стараясь справиться с волнением, что переполняло сердце, готовое выплеснуться через край. В голове билась только одна мысль, что обжигала сознание огнём, но от этого не было плохо, от этого становилось легче, и кажется, многопудовый груз, носимый на своих плечах уже много дней, куда-то пропал.

– Что же ты молчишь? Мой Вальхар? – Жена подошла ближе, и обняла вождя за плечи.

Это были последние капли, переполнившие чашу. Виг боролся со слабостью и нежностью, заполнившей душу, из последних сил сдерживая слёзы, уже готовые скатиться из глаз и пропасть в седой бороде. Он долго не мог найти нужных слов, понимая, что и не стоит что-либо говорить. Всё ясно и так. Обнимая Арнию за гибкий стан он думал о том, что она тысячу раз права, называя его ослепшим и глупым волом. Как он мог усомниться в ней? С чего он решил, что разрыв неизбежен? Разве, обмениваясь кольцами, они не клялись друг другу в верности и любви? Сколько тягот и лишений было перенесено вместе! Сколько раз они оказывались на краю гибели! Разве можно всё это забыть только из-за того, что он лишился руки?

– Как наш сын? – Спросил Вальхар, вздыхая, и думая о том, что теперь он постарается, чтобы не погибнуть в этой войне. Как он мог решиться на это? Нет-нет! Он слишком сильно любит свою семью, чтобы думать о преждевременной смерти из-за какой-то руки!

– Он рано повзрослел. С десятком таких же отроков, как и он сам, они помогают оставшимся для охраны воинам.

– Чем же они могут помочь? – С удивлением спросил вождь клана, не понимая, что восьмилетние мальчики могут сделать полезного? Меч слишком тяжёл для них. Тетива лука или арбалета слишком туга, и они не смогут натянуть её.

– Он точит наконечники для стрел. – Поспешила добавить Арния, видя недоумённый взгляд супруга. – Большего ему пока не доверяют, но и этого вполне хватает для моих волнений. – Она сделала приглашающий жест, и только сейчас Вальхар заметил изысканно накрытый стол.

Она всегда умела это делать. Расставленные кубки, тарелки, свечи, и даже кажущиеся небрежно брошенные салфетки возбуждали аппетит, и обычный скромный ужин превращался в какой-то древний, магический ритуал. От этого замирало сердце, и каждое слово, произнесённое за столом, кажется, скрывало в себе какой-то особый, таинственный смысл. Нередко, во время еды, вождь клана находил ответы на вопросы, на какие он долго и мучительно искал ответы, и принимал верные решения.

– Немного вина? – Арния наполнила серебряный кубок тёмным, батгейским вином, и держа его двумя руками, поднесла вождю клана.

От этого невозможно отказаться! В её жестах и движениях было столько благородства, величия и грации, что это всё завораживало, и казалось, что это никому не известная богиня спустилась с небес, приняв человеческий облик.

Их руки встретились, и Вальхар замер, чувствуя, как обмерло сердце. Такое с ним было много лет назад, когда он ещё не был вождём клана, и за спиной было всего несколько битв, где он убил не больше десятка врагов. Тогда он казался себе суровым, прошедшим огонь и воду воином, что ничто не сможет его смутить и повергнуть в трепет. Они сразу заметили друг друга на пиру, что давал Владыка Таиргер, в честь победы над гаарами. Это была как вспышка молнии, как узнавание чего-то давно знакомого, родного, и когда их взгляды встретились, уже каждый из них знал, что они оба половинки одного целого, и скоро судьба сведёт их вместе.

Как ни велико было искушение, вождь клана, взяв кубок, с улыбкой поставил его на стол:

– Я достаточно выпил вина, чтобы потерять разум. Вигам нужно моё слово, и моя рука.

– Но я вижу, что ты чем-то озабочен? – От проницательного взгляда Арнии ничто не может укрыться, и она всегда без труда могла определить где ложь, а где правда.

– Теперь это уже не имеет значения. Я обрёл покой в душе. – Произнёс Вальхар, ощущая, будто сбросил с плеч многопудовый груз, и как губы сами собой растягиваются в счастливой улыбке. Разве он может сказать, что не доверяет дхорам, думает, что совсем скоро грянет новая война уже со вчерашними союзниками, и после неё страна Лазоревых Гор опустеет на многие, многие сотни лет? Может быть, через какой-то, совсем небольшой срок, всё, что он видит сейчас и любит, навсегда исчезнет с лица земли, и сам Обитаемый Мир неузнаваемо изменится…

– Может, всё то, что тебя сейчас заботит, легко объясняется? – Арния лукаво улыбнулась, и вождю показалось, что она что-то знает, или догадывается: – Нас так долго окружала ложь, алчность и воровство лордов, что нам уже трудно поверить в обычные человеческие чувства, могущие исходить от чистого сердца.

Нет! Это невозможно! Как она узнала? Неужели это всё написано на его лице, и ей оставалось всего лишь взглянуть на него?! Вот это женщина! Зачем ехать к какому-то оракулу на ледник Висс с щедрыми дарами, чтобы узнать будущее, если собственная жена, что знаешь многие годы, может предсказать его?

Вальхар оживился. Ему вдруг показалось, что Арния сейчас многое ему растолкует, и развеет его сомнения. Она укажет на его неверные шаги, сделанные в бреду. Скажет, что их пока не поздно исправить, и сама посоветует, как это сделать. О, Бессмертный Тэнгри! Почему ты не прислал эту женщину раньше? О, Боги! Славлю вас за то, что оградили её от всевозможных бед в пути, и укрыли от отравленной стрелы лазутчиков ярвиров!