Древние Боги

– Вместе с нами тебе нечего бояться. – Сказал Стальной Барс.

– Только поэтому я согласился сопровождать вас до земель ювгеров. – Найс на мгновение остановился, и как бы нехотя, словно выдавливал по капле из себя слова, произнёс: – Не знаю, правда ли это, но я слышал, что месяц назад Ратийские разбойники устроили там резню, и теперь то место все добрые люди обходят стороной.

– Значит, в убежище могут быть враги? – Рутгер улыбнулся. Это его устраивало. Он чувствовал, как злость копиться в нём, постепенно заполняя всё его существо, и совсем скоро ей будет нужен какой-нибудь выход, так что разбойники тут могут подвернуться в самый раз. Он оглянулся, и встретился взглядом с Хортером, что с псом Эррилайи не отставал от него ни на шаг: – Ты слышал его слова?

– Да, мой воевода.

– Иди, и предупреди воинов. Я хочу, чтобы их ярость не имела предела, и утихла только тогда, когда умрёт последний из врагов.

– Их очень много. – Найс недоверчиво покосился на Стального Барса, будто увидел его сейчас в первый раз.

– Когда мы идём в битву, то молим своих богов не о том, чтобы они сохранили нам жизни в сече, а чтобы даровали смерть героя, и покрыли наши имена неувядающей славой. Сколько будет врагов, это уже не важно.

Где-то за спиной раздался радостный смех Сардейла, и на него тут же откликнулись воины. Это взбодрило воеводу, и он понял, что его бойцы не пали духом, и что так же, как и прежде, готовы идти за ним до конца, что бы ни случилось, какая бы опасность их не поджидала впереди.

– Никогда не видел людей, жаждущих своей собственной смерти. – Хмыкнул рыбак.

– Ты не понял. – Вздохнул воевода. Стоит ли объяснять обычному рыбаку это? Сможет ли он понять? – Мы не ищем собственной смерти. Мы лишь достойно встречаем её, и бьёмся с врагом, не жалея себя ради победы.

– Но кому тогда эта победа может достаться, если скажем, ты, не жалел себя, и пал в битве?

– Она достанется тому, кто стоит за моей спиной.

– А достоин ли он…

– Ты задаёшь слишком много вопросов. – Виг прервал Найса. – Лучше поговорить об этом возле костра с доброй флягой вина.

Чувствовалось, что долгий подъём приближается к концу, и совсем скоро отряд выберется из нагромождений скал, стискивающих узкую тропу со всех сторон. Между тем, темнело, хотя на самом деле была середина дня. Кажется, что сам воздух был пропитан чем-то страшным, необъяснимым, и это только усиливало общую тревогу. Временами где-то далеко, над морем вспыхивали ослепительные молнии, и до берега доносился отдалённый гром. Такой, будто кто-то гигантский, величиной с небо, рвал кусок ткани, и при этом довольно хохотал.

– Как долго идти до твоей пещеры? – Спросил воевода, поглядывая на тяжёлые, свинцовые тучи. – Мне совсем не хочется, чтобы буря застигла нас в пути.

– Ещё совсем немного! Не более пятисот шагов! – Ответил рыбак, глядя вперёд, пытаясь что-то разглядеть среди скал.

Рутгеру и самому показалось, что там, впереди, в тени огромной скалы справа, мелькнул слабый, трепещущий огонёк. Несомненно, это костёр, и развели его люди, чтобы обогреться в непогоду. Вот только кто они? Мирные торговцы, или ратийские разбойники, готовые пустить кровь любому, ради понравившейся безделушки?

Сверкнул ослепительный зигзаг молнии, на мгновение, осветив берег, горы, тропу, воинов на ней, и ударил гром. Такой, что Стальному Барс на какое-то время даже оглох, не слыша того, что говорит Найс, и был вынужден спросить:

– Что? Я не слышу тебя!

Рыбак засмеялся, и спросил:

– Похоже, что в ваших местах не бывает таких ураганов? У нас, в сезон штормов, такое бывает часто!

– Там, впереди, я вижу огонь! Это пещера?

– Да, воевода! Это может быть только она!

Рутгер вдруг поймал себя на мысли, что совсем ничего не знает о возможном противнике – ратийских разбойниках. Кто они? Чем вооружены, и так ли опасны, как говорит Найс. Как говорится, у страха глаза велики, и может быть это всего лишь кучка грязных, никуда не годных рабов, коим посчастливилось сбежать от своих хозяев.

– Кто такие эти разбойники, и насколько они опасны?

Рыбак быстро оглянулся, и чуть нахмурившись, ответил:

– Я думал, что северянам всё равно с кем скрестить клинки.

– Так и есть, но я не хочу вступать в бой, хоть что-то не узнав о противнике. Так что ты слышал о них?

– Я могу поведать тебе только то, о чём говорят другие люди, тем, кому удалось скрыться от них. Поверь мне, их совсем немного, и они никогда не забудут тот день, когда едва не сошли с ума.

– Значит, они жестоки?

– Да. Как могут быть жестоки порождения дьявола, имеющие камень вместо человеческого сердца. Если они нападают, то убивают всех подряд, не оставляя в живых ни одного свидетеля, а тот, кто попался к ним в руки раненым, подвергается нечеловеческим пыткам. Молва говорит, что они даже и не люди, а обычные звери, изменённые до неузнаваемости Невидимой Смертью.

– Интересно. – Пробормотал Стальной Барс, и не услышал сам себя в нарастающем, недовольном ропоте отдалённого грома, доносящегося со стороны моря. – И как долго они бесчинствуют?

– Всегда. Кажется, они появились ещё с тех пор, когда появилась Руссия, и эти земли стали пригодными для жилья после Апокалипсиса.

– Ты их ненавидишь. – Подвёл итог воевода, заметивший все необычные оттенки в голосе рыбака, когда тот говорил о разбойниках.

– Конечно! – Найс резко обернулся, остановившись, и в его глазах сверкнула злость. – А за что мне их любить? За то, что убили деда? За то, что замучили брата, и вырезали всю его семью? Из-за них я потерял многих родных и друзей, и буду рад, если они нам встретятся, и вы, северяне, отомстите им за души погубленных ими людей.

– Так может, ты ведёшь нас прямо к ним в логово, даже не предупредив, желая отомстить нашими руками? – Нахмурился воевода, чувствуя, как медленно, неизбежно, как кувшин под струями воды наполняется яростью. – Так может, и нет никакого убежища, где можно переждать непогоду?

– Нет. Пещера есть на самом деле, и с каждым шагом мы приближаемся к ней. Я только не знаю, кто в ней может находиться. Если обычные люди, то мы получим место у костра, и горячую похлёбку, а если разбойники, то нам не миновать жестокой схватки.

– Мы всегда готовы к сече. – С достоинством произнёс Стальной Барс, и подумал, что они, северяне, здорово отличаются от тех, кто живёт на юге Обитаемого Мира. Здесь нет той прямоты и искренности в отношениях. Здесь запросто можно попасть под чьё-то влияние, и быть втянутым в большую или малую интригу. Что же здесь, какие-то особые люди, или нечто другое, что невозможно объяснить?

Рутгера нагнал Аласейа, и переведя дыхание, поправляя наручи, спросил:

– Ты звал меня?

– Да. Наш проводник говорит, что скоро мы дойдём до пещеры, где сможем переждать бурю. – Виг посмотрел вперёд, где совсем недавно в надвигающихся сумерках видел отблеск костра, но так ничего и не заметил. – Там могут быть ратийские разбойники, о каких ты уже слышал в самом начале похода.

– Ты хочешь атаковать их с ходу?

Если раньше воевода не знал, что ему делать и какое решение принять, то теперь, после слов росса в его голове созрел план, какому он и решил следовать, чтобы избежать больших потерь, если дело дойдёт до боя.

– Нет. Глупо лезть в медвежью берлогу не узнав, есть ли он там, и надеясь на слепую удачу. Для начала мы узнаем, кто там, и уже тогда будет ясно, обнажать ли нам клинки, или идти, ничего не опасаясь.

– Ты думаешь, там кто-то есть?

– Да. Я видел огонь. Сейчас его заслоняют скалы, но он действительно был.

– Странно. – Аласейа в задумчивости потёр свой подбородок. – В таком пустынном, диком месте, и вдруг убежище, каким, как я понял, часто пользуются люди? Почему же к нему ведёт такая узкая и извилистая тропа? Что ты нам ещё не рассказал, рыбак?

Найс повернулся к вигу и россу, тяжело вздохнул, и тихо, так, чтобы никто кроме них не слышал, произнёс:

– Я привёл вас к пещере, где действительно останавливаются торговые караваны, и люди находят приют. Только… Это происходит всё реже и реже, так как сюда стали наведываться разбойники. Кто же откажется от лёгкой добычи, что можно захватить без потерь?

– Хотя для нас это ничего и не меняет, но я тебя предупреждаю на будущее: если ты ещё раз мне солжёшь, то я сам сдеру с тебя кожу! – Рутгер еле сдерживал свою злость. Его так и подмывало выхватить засапожный нож и перерезать проводнику горло. Останавливало только то, что не зная дороги, отряд может долго проплутать среди скал, и выйти в земли ювгеров совершенно случайно, уже изрядно изголодавшись и устав.

– Почему торговые караваны останавливались в пещере? Где-то недалеко есть проторенная дорога? Или это ещё одна твоя ложь? – Аласейа с угрозой взялся за рукоять меча, и рыбак испуганно отшатнулся от него, поднимая руки, будто это могло защитить от смертельного удара. – Или это Зурия послала тебя, чтобы завести нас в ловушку? Прямо на мечи разбойников?

– Нет-нет! – Вскричал проводник, ясно осознавая, что грозный царь россов может в это же мгновение пустить в ход клинок, особо не разбираясь, и тогда его будет уже невозможно остановить. – Зурия мне не давала никаких приказов! Я сам кое-как вырвался из рыбацкой деревни!

– Если ты решил поиграть с нами – то это твой последний день в жизни! – Заскрежетала вытаскиваемая из ножен сталь, и Аласейа быстрым ударом ноги в грудь опрокинул рыбака на землю, приставив к его горлу острие меча. – Так что же из твоих слов, правда? Говори, или предстанешь перед своим богом лжецом, преданным позорной смерти!

Стальной Барс видел страх в глазах Найса. Нет, это был даже не страх, а смертельный ужас, граничащий с безумием! Рыбак сразу же сник, и было заметно в стремительно надвигающейся темноте, как он побледнел.

– Вы – южане, слишком любите жизнь, чтобы быть героями. Ты недостоин пасть от моего меча. – Усмехаясь, росс вложил клинок в ножны. – Я отдам тебя «тёмному», а он знает, как развязать язык человеку, и ты будешь молить меня о скорой смерти!

– Я не сказал только одного, что теперь пещера стала одним из убежищ разбойников. Я всего лишь хотел отомстить за своих родных! – Дрожащим голосом прохрипел проводник.

– Разве трудно было сказать об этом с самого начала? – Спросил воевода, нахмурив брови.

– Я боялся, что вы не захотите ввязываться в бой…

– Ты нам нужен, и только поэтому всё ещё жив. Виги не прощают предательство. Если ещё раз я заподозрю тебя во лжи, то тут же, без разговоров отдам тебя Хортеру.

Сунувшийся вперёд «тёмный» оскалил ряд мелких, острых зубов, словно и в самом деле собирался впиться в горло руса, чтобы высосать из него кровь, и тот в страхе прикрыл глаза.

– Отныне ты будешь связан, и тебе будет нужно сильно постараться, чтобы мы снова поверили всем твоим словам. – Рутгер посмотрел на униженного и растоптанного рыбака, но в его сердце не шевельнулось и тени жалости. В конце концов, он сам виноват, что оказался в таком положении, и это будет для него хорошим уроком.

* * *

Глава 8.

«Тёмный» коснулся плеча Стального Барса, и безмолвно, в тишине, где слышалось только дыхание спящих людей, да потрескивание дров в костре, горевшего в центре пещеры, показал рукой на ещё одну группу воинов, расположившихся чуть в стороне. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, и было ясно, что это действительно ратийские разбойники. Разве можно спутать бородатых, облачённых в грязные меха, обвешанных оружием людей, занимающихся грабежами и убийствами с теми, кто ведёт честную торговлю?

В трепещущих бликах костра Рутгеру никак не удавалось сосчитать спящих воинов, а тех, что он видел хорошо, было всего около двух десятков. Он не чувствовал в них никакой опасности, и сперва даже удивился, почему проводник считает их за исчадия ада, но вот… Что это? Его внимание привлекла рука, высунувшаяся из-под длинного мехового рукава ближайшего к нему разбойника. Почему на ней шесть пальцев? Почему у них какие-то странные, обезображенные лица? Может, для того они и носят длинные бороды, чтобы скрыть это уродство? Проклятье! Да это же мутанты! Звери в человеческом облике! Теперь многое понятно, и уже ясно, что боя не избежать. Виги просто обязаны уничтожить это дьявольское семя!

Волкодав Кали глухо зарычал, и казалось, хотел прыгнуть вперёд, чтобы вцепиться в горло первому попавшемуся мутанту, но «тёмный» удержал его, положив свою руку ему на шею.

Воевода подал знак Хортеру, и они бесшумно отползли за камни, где смогли встать в полный рост, и уже не скрываясь, подойти к отряду северян, расположившемуся в двухстах шагах от входа в пещеру. Виги давно изготовились к бою, и с нетерпением ждали возвращения лазутчиков.

– Что там? – Поспешно спросил Сардейл, уже изнывшийся от вынужденного безделья, едва Рутгер подошёл ближе.

– Это не просто разбойники. Это – мутанты.

– После того как наш многоуважаемый ветеран поторопился, и прикончил дозорного, хотя мог взять его живым, это для нас не удивительно. – Усмехнулся Аласейа, выразительно посмотрев в сторону Сардейла. Тот лишь крякнул, и раздосадованно сипел когда-то перебитым в одной из битв сломанным носом. – Найс, ты знал это?

Проводник шагнул вперёд и тихо ответил:

– Никто не видел хотя бы одного мёртвого разбойника. Своих убитых они всегда забирают с собой…

– …и из-за этого кажутся неуязвимыми. – Закончил за него Стальной Барс. – Если хочешь внушить ужас своим жертвам, покрой себя непроницаемой завесой тайны, а когда противник ещё до встречи с тобой объят страхом. Это уже половина успеха.

– Какой будет план, воевода? – Спросил росс, по привычке потирая подбородок во время размышлений.

– Перебьём их спящими.

– Это…

– Не благородно? – Рутгер сразу понял, что хотел сказать царь россов, и повернулся на его голос, хотя и знал, что не увидит его лица и глаз. – О каком благородстве ты говоришь, друг? Это – не люди! Это – мутанты! Это самое мерзкое, что могла придумать природа!

– Настоящий и благородный властитель всегда предупредит врага о своём приближении, чтобы в честном бою боги решили, кто достоин остаться под небом Обитаемого Мира.

– Уверен, что они никогда не предупреждали купцов о своём приближении, а просто резали их как свиней. – Хмуро пробурчал виг, и, кажется заметил, как хитро блеснули глаза Аласейа при блеске далёкой молнии. – Всё нам на руку. Погода за нас, их чуть больше полусотни, и они спят, скорее всего, упившись вина. Грех будет не воспользоваться этим!

– Дайте мне меч! Я хочу отомстить! – Воскликнул Найс. – Я так долго ждал этого!

– Ты получишь меч, если только поклянёшься своими богами, что мы больше от тебя не услышим и слова лжи. – Заметил царь россов.

– Клянусь Сварогом! – Тут же произнёс проводник с таким жаром, что всем стало понятно, что так и будет. – После битвы я не скажу ни слова неправды, и буду принадлежать воеводе душой и телом что бы ни случилось, пока он не освободит меня от данной клятвы!

– У нас, на севере, клянутся на мече, но ты не виг, а рус. Я принимаю клятву, и надеюсь, что мне не придётся тебе о ней напоминать. – При мгновенном всполохе молнии Рутгер посмотрел на воинов, на их суровые лица, раскрашенные сажей, и подумал, что кто-то из них, наверное, погибнет. Если бы он мог, то пошёл бы в сечу один, чтобы утолить свою злость. Имеет ли он право рисковать их жизнями? Имеет. Они сами избрали его воеводой, и были рождены воинами, всегда готовыми на жертвы во имя славы.

– Чего же мы ждём? – Нетерпеливо спросил Сардейл, помахивая секирой. – Пойдём и напоим свои мечи кровью!

– Они спят.

– Будь я проклят! Тем лучше! Убьём как можно больше! – Ветеран усмехнулся. – Я не вижу здесь никакой низости, чтобы отправить тварей в ад. Дьявольское отродье должно быть уничтожено!

В знак согласия воины ударили оружием по щитам. Стальной Барс улыбнулся. Такое единодушие бывает, когда все согласны с тем, кто это утверждает. Да и чего он мог ещё ожидать? Отроки выросли все вместе, сражались плечом к плечу, хоронили павших друзей, так неужели у них должно быть разное представление об общем враге?

– Выдвигаемся. – Приказал воевода, ища глазами среди двинувшихся воинов, Эррилайю. Как она перенесла этот переход? Как её самочувствие? Пришла ли она в себя, или до сих пор ей ничего не нравится, и она без причины ворчит как старушонка? – Эрли! – Позвал он, чувствуя какое-то томление, словно, если перед боем он не поговорит с ней, то может произойти нечто страшное, то, что он пока не может объяснить.

Девушка возникла откуда-то сбоку, из темноты, и порывисто, будто не видела его много лет, обняла за пояс, прижавшись лицом к груди, обтянутой кольчугой. Виг понял, что это уже прежняя Эррилайя, до конца пришедшая в себя. Нежная, слабая, немного наивная, и смешная в своей напускной грубости и суровости.

– Будь осторожен! – С жаром прошептала она, прижимаясь ещё крепче. – Помни, о чём я тебе говорила!

– Ну что ты! Что со мной может случиться? – Воевода не смог сдержать улыбки. Взял в ладони её лицо, и поцеловал в губы. Бессмертный Тэнгри! Он уже успел забыть вкус её губ, хрупкие плечи, и податливую, девичью плоть. – Сардейл присмотрит за мной, а Аласейа всегда прикроет со спины.

– Не утешай меня. Я прекрасно знаю, что такое битва, и то, какой опасности подвергается каждый воин, независимо от того воевода он или нет… – Эрли отступила на шаг, сделала в воздухе какое-то неуловимое движение, и торжественно, как может только она, проговорила: – Ступай. Боги гаар даруют тебе победу.

В темноте он не видел любимого лица, но со всей живостью смог себе представить бездонные, карие глаза, тёмные, тонкие брови, чуть вздёрнутый носик, и ямочки на щеках, что так и хочется поцеловать.

– У меня появились ещё одни покровители? – Улыбнулся Стальной Барс, уже готовый предсказать, что на это сможет сказать девушка.

– Я – ведьма из рода Ровво, и мой возлюбленный – чужеземец, к тому же он из вечных врагов гаар. Боги до сих пор не наказали ни его, ни меня, значит, они благословляют наш союз.

– Мне нужен каждый меч… – Начал было Рутгер, словно просил прощения, что не может оставить для её охраны ни одного воина, ведь на бой с мутантами шли все, даже легко раненные.

– Мы с Йеге присмотрим за лордом Архордом. Я вижу его мысли. Пока он не собирается куда-то бежать.

– Хорошо. Потом я пришлю за тобой кого-нибудь. – Сказал воевода, и быстрым шагом двинулся в темноту, туда, где можно было угадать рогатые силуэты вигов, на ходу перебрасывая щит со спины в левую руку, и доставая из железного кольца на поясе пернач.

В темноте было невозможно что-либо рассмотреть, но виг чувствовал присутствие воинов, слышал их дыхание, и казалось, что тьма наполнена их жаждой крови до предела. Пройдёт совсем немного времени, и в отдалённый гром впишется ещё один звук. Нет, даже не звук, а гром битвы, заглушающий начинающуюся бурю.

Выглянув из-за камня Рутгер снова осмотрел спящих мутантов, что, кажется, так и не изменили своих поз, и опять попробовал их пересчитать. Нет, это невозможно. Сколько их там, за кругом света от костра? Десяток, или в несколько раз больше?

Плеча воеводы коснулся Аласейа, и рукой указал на блеснувшие в полумраке доспехи. Такие кольчуги могут быть только у русов! Мысль, что разбойники могли вступить в союз императором, Стальной Барс отверг сразу. Гвардейцы никогда не будут биться плечом к плечу с мутантами. Ведь они так же ненавидят всё, что не соответствует их определениям о человечности. Значит, совсем недавно они уничтожили какой-то отряд русов? Да, наверное, так и есть.

Царь россов нагнулся к самому уху вига, и медленно прошептал, до предела понизив голос:

– По-моему, я вижу нашего старого приятеля.

Воеводе показалось, что он смог разглядеть среди спящих врагов связанного человека в рваном тегиляе. Он даже увидел голову, где стянул кожу много лет назад безобразный шрам. Болевил? Здесь? Откуда? Перебежал на сторону тварей? Почему связан? Попал в плен? Как? При каких обстоятельствах?

Сердце наполнилось уже знакомым чувством тревоги, как всегда бывает перед боем. Нет, к этому невозможно привыкнуть, и никогда воевода не сможет идти в сечу без каких-либо чувств. Как можно ничего не ощущать, когда, может быть, до оглушительной боли, до смерти остались считаные мгновения, и уже со всей ясностью осознаёшь, что тебя может не быть? Всё останется так, как и есть. Будут так же светить звёзды в ночном небе, и на их смену взойдёт солнце, радуя всё живое своим появлением. В голубом небе продолжат свой бесконечный бег облака, и зальётся своей безумной песней невидимый жаворонок, но всё это ты уже не увидишь! Будешь лежать на кровавой траве с ужасной раной в груди, и смотреть на буйство природы слепыми, мёртвыми глазами. Сейчас это кажется чем-то неестественным, тем, что никогда не может случиться, и в то же время разум настойчиво напоминает, что ты всего лишь человек, и тебя так же легко убить, как и твоих друзей…

– Передай Соргаю и лучникам, чтобы на зацепили пленных русов. Я вижу только одного, но вполне может быть, что их больше. – Приказал Стальной Барс Хортеру, и тот кивнув, отполз в сторону.

Всё. Всего несколько мгновений, и тишина, нарушаемая отдалённым громом и слабым потрескиванием дров в костре, взорвётся грохотом битвы. Звон мечей, крики, злая, отборная ругань, хрип убитых, стоны раненых… Так будет всегда, пока жив Обитаемый Мир, и пока существует человек.

Рутгер не заметил того мига, когда сразу несколько стрел и арбалетных болтов устремились к целям. Вроде ничего и не изменилось, но каждый виг уже знал, что в этой битве открыт счёт смертям, и Бессмертный Тэнгри в загробном мире довольно ухмыляется в седую бороду, потирая ладони. Ещё один залп, пока мутанты только начали просыпаться и соображать, что случилось. Чем больше их будет убито сразу, тем легче достанется победа. Ну! Что же ты медлишь? Соргай! Вот он! Залп! Наконец-то!

Воевода вскочил, и, прикрываясь щитом, приготовив пернач для первого удара, ринулся туда, где лежал пленный рус, и где уже начали приподниматься разбойники. Где-то за спиной не по-человечески взревел Сардейл, и виги слаженно, как один, выкрикнули боевой клич.

Как долго он ждал этого! Выпустить свою ярость и ненависть, чтобы наконец-то утолить злость, так долго глодавшую его сердце! Крушить щиты, разбивать черепа, чтобы сгустки крови летели во все стороны, и горячими каплями падали на лицо. Убивать ни о чём не думая, помогая братьям по оружию, и следя за тем, чтобы самому не пропустить смертельный удар.

Стальной Барс не успел пробиться к русу. Разбойники удивительно быстро успели прийти в себя, и кое-где, очагами, закипела ожесточённая схватка. Всё же удача оказалась на стороне вигов, и они быстро сумели оттеснить врага к самому костру, где их было хорошо видно, тогда как сами оставались в тени. Это давало пусть небольшое, но преимущество. Мутанты не знали, кто на них напал, и какое число у этого невиданного, яростного противника, под ударами какого они погибали один за другим. Им ничего не могло помочь. Против слаженного, отработанного натиска вигов у них не было никаких шансов.