Древние Боги

– Мой лорд… – Заул остановился, и, переминаясь с ноги на ногу, неуверенно, как будто это стоило ему огромных усилий, проговорил: – Пожалуй, я смогу дать вам пару дельных советов, а там уж вам самому решать какому из них последовать.

– Неужели? – Лорд усмехнулся, и посмотрел на Райде, так как понял, что сейчас за этими словами последует какое-то объяснение.

Действительно, Райде, словно решившись на какой-то отчаянный шаг, что может стоить ему жизни, заговорил:

– Я не хочу служить лорду, какого по возвращению из Сармейских степей Стального Барса, казнят.

Фельмор поражённо молчал. Он и раньше догадывался об этом, но теперь-то было предельно ясно, как к нему относятся миряне и воины, укрывшиеся за стенами замка Салдо. Пока их объединяет одна цель – выжить. Так что будет, когда перманы будут изгнаны из страны Лазоревых Гор? Виги никогда не забывают и не прощают причинённого зла. Ему ещё аукнется тот заговор, даже если он станет героем этой войны.

– А ты проницателен, и дальновиден. – Лорд испытующе посмотрел на заула. Райде не стал отводить взгляд, и прятать глаза, как другие, а смело и прямо глядел на повелителя Тайной Стражи. А чего ему бояться? Даже если он скажет всю нелицеприятную правду, и она не понравится лорду, тот всё равно ничего не сможет с ним сделать. У Фельмора уже не та власть, что была до войны, и пока был жив Владыка Альгар. Он как зверь чувствовал, что стоит ему сделать неосторожный шаг, и народ не будет ждать какого-то призрачного суда, что неизвестно когда состоится, а просто поднимет ненавистного лорда на копья. С ним пока считались только потому, что он был нужен для обороны замка, и мог как-то командовать воинами. Конечно, у него были советники, воеводы, но ведь это были виги, рвущиеся в бой, совсем не думающие о том, что будет после их смерти. – Неужели все заулы полны такой мудростью?

– Вы слишком долго не видели в моём народе людей, и не воспринимали его серьёзно. Мы, как и харвеллы, владели этими горами задолго до того, как вы пришли сюда.

– Мы спасли вас от ассанов! – Зло бросил лорд. Он не любил такие разговоры о делах давно минувших лет, и то, что в них часто выставляли вигов жестокими, кровавыми завоевателями.

– Сейчас не время говорить о том, что поросло быльём. – Райде поклонился, и встал рядом с Фельмором, как с равным, что не ускользнуло от внимания повелителя Тайной Стражи. Заул вытянул руку и указал на навалы земли в нескольких сотнях шагов от стены, где были видны копошащиеся перманы. – Вон там находится вход в подкоп. Мои арбалетчики время от времени подстреливают варваров, но они упорно продолжают рыть землю.

– Как долго это продолжается?

– Эти навалы появились за одну ночь, а сколько уже прорыто, нам неизвестно. Лазутчикам не удалось это выяснить. Подкоп хорошо охраняется, и они не смогли туда проникнуть.

– Нужно выяснить, какую цель они преследуют. – Задумчиво проговорил Фельмор. – Или они хотят прорыть ход, чтобы попасть за стены, или хотят разрушить фундамент, чтобы обрушить часть стены. Если хотят сделать ход, то для нас это не страшно, а чтобы разрушить фундамент нужно очень много времени. У перманов этого времени нет. Нам нужно продержаться всего два дня!

– Мой лорд надеется на вождя клана Снежных Барсов?

– Да. У него есть достаточно воинов, чтобы оказать нам помощь. К тому же он сам обещал это.

– Я не сомневаюсь в словах вождя Вальхара, и всё же, не стал бы рассчитывать на такую быструю помощь. Военная удача изменчива и непостоянна, а страна Лазоревых Гор наводнена воинами врага.

– Что же ты хочешь мне посоветовать? – С усмешкой спросил лорд. Заул нравился ему всё больше и больше. Он не был похож ни на одного советника, которого когда-либо знал. Фельмор хотел раззадорить Райде, чтобы тот, забыв о своём первоначальном решении, всё же стал ему служить. Пусть пока не осознанно, но постепенно он втянется в это, и сам не заметит, как ему понравится решать судьбы людей. Кажется, он честолюбив? Тем более его надо приблизить к себе. Наверняка ему доставит неслыханное удовольствие подразнить воевод и вождей, у каких он всегда был в подчинении. Он безроден? Тем лучше. Тем проще будет держать его в узде.

– Я берусь подготовить за день отряд харвеллов и заулов. Они спустятся со стены, возьмут пленного, и обрушит своды хода. Пусть ненадолго, но это задержит нашего врага.

– Так мы сможем выиграть всего-навсего один день!

– За один день может многое случиться. – С улыбкой ответил Райде, и снова поклонился. – За один день можно потерять и Родину, и стать великим Героем.

– Я нахожу в тебе всё больше и больше достоинств. – Лорд Фельмор подумал, что когда он сблизится с заулом, тот сможет помочь ему спастись от смерти.

Нет, он боялся не за себя. Он боялся за Мирру, и её сына. Где-то, в какой-то старинной книге он вычитал, что чем больше у человека семья, тем более он уязвимей… Проклятье! Так и есть! Придёт день, и его поведут на эшафот. Что будет с сестрой? Что будет с этим смышлёным мальчуганом? Наверняка виги забудут, что Мирра вдова воина, погибшего во время Великого Мора. Они запомнят только то, что её часто видели в замке лорда, в роскошных одеждах, так значит и она того же богатого рода, и так же безжалостна и горда, как и сам Фельмор. Суд? Это даже не смешно. В стране, где столько лет правило беззаконие, просто не откуда взяться справедливому суду.

Повелитель Тайной Стражи был уверен, что только Райде и, как ни странно, Стальной Барс, смогут помочь выжить его так недавно приобретённой семье. Он не строил для себя каких-то иллюзий. Впереди его ждала только смерть, и не важно, в чью пользу кончится война. Кем его запомнят потомки? Героем, что, не жалея жизни, дрался с перманами, или предателем, что ради золота и власти, призвал на свои земли челманов?

Проклятье! Ещё совсем недавно лорд молил богов, чтобы они убили его противника, теперь же он был готов молить их, чтобы боги даровали ему жизнь, и указали дорогу домой!

* * *

Глава 16.

– Он зовёт меня к себе. – Устало проговорила бледная Эррилайя. За последнее время она здорово сдала, и постарела. Уже не было той пятнадцатилетней девчонки, острой на язычок. Вместо неё была сутулая старуха, какая с трудом могла говорить. Где тот сумасшедший блеск в глазах? Где тот задорный, заразительный смех, похожий на звон ручья, весело бегущий по склонам гор? Неужели его больше уже никто и никогда не услышит?

– Что же он хочет от тебя? – Спросил Стальной Барс, внимательно всматриваясь в тёмный зев тоннеля, кое-где подсвеченный бледным светом зелёного мха, где отряд медленно шёл уже в течении полудня.

– Он говорит, что посылал своих слуг за мной, но вы всех их перебили. Он хочет мира, и того, чтобы мы ушли из его владений.

– Когда враг бессилен – он призывает к миру. – Усмехнулся Сардейл, устраивая на могучем плече поудобней, секиру. – Мы задали упырям хорошую трёпку, отделавшись всего несколькими царапинами. Там, под аркой, мы могли держать оборону до тех пор, пока не перебили бы всех чудовищ!

– Да. – Согласился Рутгер. – Если бы нашей целью была победа, то мы бы там и остались, дожидаясь новой волны мутантов. Но нам нужно двигаться вперёд, и мы должны выбраться из подземелий. Микон! Как долго тянутся эти норы?

– Я служил на границе, и не могу знать об этом. – Насупился ветеран. – Я никогда не был в Егдере, но русы, говорят, что тоннели тянутся под всем городом, и везде, где есть мраморные залы, есть выходы на поверхность.

– И они наверняка охраняются гвардейцами. – Вздохнул Аласейа. – Незавидное у нас положение. Здесь – вампиры, в городе – гвардейцы. Как же мы выберемся отсюда?

– Конечно, самое простое, это спросить дорогу у духа подземелий. – Улыбнулся воевода. – Но вряд ли он нам подскажет что-то стоящее. Скорее всего, он заманит нас в ловушку, и расправится. На кого же мы можем надеяться, если не на наши мечи?

Рутгер с сочувствием посмотрел на Эрли. Чем он мог ей помочь? Словами утешения? Надо быстрее искать выход, пока дух подземелий не выпил из неё все жизненные соки. Может, попробовать отвлечь её каким-нибудь разговором? Как-то она сама говорила, что это помогает ей немного расслабиться.

– Микон, ты так и не рассказал нам, что же с тобой приключилось после того, как мы отъехали в Егдер, на встречу с императором!

– Вряд ли мой рассказ может кого-то позабавить. – В голосе руса слышалась горечь, злость, что невольно наводило на мысль о том, что эти воспоминания для него не самые приятные. – Я в очередной раз убедился, что в Руссии нет ни справедливого суда, и что за золото можно купить всё, что угодно, даже дьявола. Вопрос только в цене.

– Послушай, старина, если начал говорить «а», то тогда говори и «б»! – Нетерпеливо воскликнул Сардейл. – Никогда не любил и не люблю намёки и недосказанности!

Кто-то из воинов поддержал ветерана, и Микон, недолго размышляя, сдался. Собираясь с духом, он немного помолчал, и начал свой неторопливый рассказ, наполненный иронией и болью:

– Вы, наверное, думаете, что жизнь бойца полна переменчивой воинской удачи? Что вся его судьба зависит только от того, как он умеет владеть мечом? Не надо это утверждать и спорить со мной. Вы все помните, какой подарок преподнёс мне воевода. Это был хороший меч. Отлично сбалансирован, украшенный золотом и камнями, с изумительной, упругой сталью. Я так и не успел его вонзить в тело ни одного мутанта. В тот же день, как вы уехали в Егдер с гонцом Эддиком, вечером на заставу прибыл тысячник. Мне он никогда не нравился. Да и место тысячника он получил не за какие-то подвиги, а за то, что его дядя, особа, приближённая к императору. Он долго выспрашивал меня о вас, а когда увидел мой новый меч на поясе, так просто взбесился, и приказал своим гвардейцам схватить меня. Он обвинил меня в государственной измене, и надо же, какая удача, что совершенно случайно, в его свите оказался судья, что к обеду следующего дня приговорил меня к смерти на Большой Арене!

– Чтобы обвинять в измене, нужны веские доказательства! – Возмутился Аласейа.

– А зачем они нужны судье, получившему мошну золота? Чтобы завладеть тем мечом, тысячник мог обвинить меня в чём угодно, и меня тут же приговорили к смерти!

– Надо же, какая весёлая история! – Усмехнулся Сардейл. – А как же твои воины? Почему они не вступились за тебя, и не подняли мечи? Почему они промолчали?

– А что они могли сделать? Разве они могут выступить против законной власти? Их же тогда сразу объявят изменниками и казнят без суда!

– Что толку от вашего суда, если сразу понятно, чью сторону он примет? Я бы просто убил этого тысячника, а дальше будь что будет! – Оскалился ветеран, и в свете факелов мелькнуло его обезображенное шрамом, раскрашенное сажей, лицо.

– Если бы всё было так просто, как хотелось… – Пробормотал Стальной Барс, идущий впереди строя, и схватился за меч, увидев, как впереди мелькнула тень, какую он каким-то чудом смог рассмотреть при слабом свете этого странного мха. – Хортер? – Позвал воевода, и облегчённо вздохнул, заметив ещё одну тень, на этот раз волкодава Кали.

– Мой воевода. – Лазутчик поклонился, преклонив колено. – Норы полны звуков. Шорохи, дыхание ветра, капель воды. Я видел только человеческие кости, и ни одного вурдалака.

Рутгер оглянулся на ведьму, но смог разглядеть только её бледное лицо, и полуприкрытые глаза. Он мог не опасаться за её смерть от клыков и когтей вампиров. В окружении воинов, прикрытая щитами, оружием, и телами в доспехах, она была в большей безопасности, чем кто-либо из них. Гораздо больше его беспокоило то, что может с ней сделать дух подземелий. Что, если однажды её мозг не выдержит, и она сойдёт с ума, или умрёт? Йеге, конечно, искусный лекарь, и может со временем поставить на ноги даже серьёзно раненого воина, и всё же, сможет ли он отыскать травки в своём мешке, если потребуется помощь ведьме из рода Ровво?

Отчего такие тревоги, когда всё идёт так гладко, без сучка и задоринки? Это предчувствие чего-то смертельно опасного? Сердце замирает от еле слышного шороха, и не хочет внимать голосу разума, который говорит, что всё хорошо. Всё слишком хорошо. Так хорошо никогда не может быть, и впереди обязательно будет нечто такое, что перечеркнёт всё, что было до этого.

– Мы прошли уже достаточно на сегодня, и нигде не видели мутантов. Не знаю чем это объяснить, но мне как-то тревожно. – Пророкотал Сардейл, тщетно пытаясь приглушить свой голос. – Не ждёт ли нас впереди ловушка, с несколькими сотнями мутантов? Было бы обидно пасть в сече, так и не увидев напоследок, солнышка.

– Эрли! – Позвал Стальной Барс, и, не надеясь, что она в таком состоянии сможет ему ответить, однако же, ведьма сразу откликнулась, словно только этого и ждала:

– Я чувствую тварей. Они везде, но они боятся высунуться. Они ощутили нашу силу, и не хотят погибать. Дух подземелий пытается меня запутать, говорит, чтобы мы шли в один из полузасыпанных тоннелей, и там скоро найдём выход. Я не чувствую там света. Я вижу воду. Целое озеро, и берега его устланы человеческими костями.

– Попался бы мне этот дух. – Сквозь зубы процедил Рутгер. Сейчас он ничего не жаждал так, как освободить подругу от этих невыносимых болей, и дать ей хотя бы несколько мгновений, чтобы свободно вздохнуть.

– Он говорит, что его невозможно убить. У него нет тела.

– Совсем недавно мы нечто подобное слышали и об упырях. – Сказал Аласейа. – И всё же побили их довольно много.

– Постойте!– Голос Эррилайи был полон тревоги. Она чуть помолчала, и уже тише, справившись со своим волнением, продолжила: – В паре тысяч шагов впереди находится логово, и нас там ждут. Их очень много, и я чувствую злость и ненависть. Они хотят отомстить, а дух подземелий всё так же призывает нас к миру.

– Хм. Никогда нельзя верить врагу, какой только что получил по зубам. – Улыбнулся Сардейл. – Сколько бы их ни было, мы снова зададим им хорошую трёпку!

– Опрометчиво самим лезть в ловушку, что для нас приготовлена. Твари только и ждут, когда мы подойдём ближе. Здесь, в тоннеле, мы не сможем обороняться. Нам нужно найти укрытие! – Принял решение воевода, и оно показалось ему единственно верным. Об отступлении он даже и не помышлял. Сама мысль об этом, казалась ему невозможной. Столько пройти, и повернуть обратно? Нет, это выше человеческих сил! Ведь где-то же недалеко должен быть выход, где есть солнце и свежий воздух, коего так жаждут измученные темнотой люди!

– Я всё понял, мой воевода. – Хортер поклонился, и вместе с волкодавом прошёл вперёд, беззвучно растворившись во тьме.

– Они не будут долго нас ждать. – Сказал Аласейа. – Как только упыри поймут, что мы ускользаем от них, то сами бросятся в атаку.

– Нам достаточно найти какую-нибудь трещину, или разлом, чтобы вампиры могли подойти только спереди, а уж там мы сможем их встретить, как подобает. – Рутгер вглядывался в тоннель, словно мог, подобно «тёмному», что-то там увидеть.

– Здесь может её и не быть.

– Тогда отойдём немного назад, к тому полузасыпанному залу, что мы совсем недавно прошли, и примем бой там. Твари нетерпеливы, и дух подземелий не может долго держать их в узде. Это нам на руку, и мы сможем сами заманить их в какую-нибудь ловушку.

– Но сначала надо её подготовить. – Царь россов задумчиво теребил подбородок. – Жаль, что мы находимся в их норах, где они знают каждую щель, и каждый ход. Здесь мы не сможем их уничтожить с такими малыми силами.

– Зато мы добились того, что они стали нас бояться! – Не без гордости заметил Стальной Барс. – Вурдалаков стало значительно меньше.

– А сколько их на самом деле? – Усмехнулся царь россов, и воеводе сразу же показались все успехи, что они достигли, ничтожными, ничего не стоящими.

Действительно. Сколько упырей ещё прячется в этих тёмных, мрачных, сырых и дышащих смертью норах? Сотня? Тысяча? Что, если их вообще невозможно уничтожить, или они плодятся с ужасающей быстротой? Может, стоит пройти эти две тысячи шагов, и ударить в самое логово врага, чтобы навсегда покончить с ними? Но что они смогут сделать с полусотней мечей? Наверняка вампиров там очень много, и нападение вигов покажется им всего лишь как укус назойливой мухи, какую ничего не стоит прихлопнуть.

От грустных размышлений воеводу отвлёк «тёмный», появившийся, как всегда внезапно, будто рождённый самой ночью:

– Мой воевода, мне удалось найти несколько щелей, но куда они ведут, я не стал проверять, так как времени у нас остаётся всё меньше и меньше.

– Ты видел тварей?

– Нет. Но я их слышал, и, судя по звукам, они вот-вот бросятся в атаку! Поверь мне, воевода, я чувствую это сердцем.

– Упырей переполняет ненависть, и они уже не могут её сдерживать. Они жаждут нашей крови. – Еле слышно проговорила Эррилайя, и в повисшей тишине, нарушаемой только потрескиванием факелов, и далёким, каким-то неясным шумом, её слова прозвучали зловеще.

Стальной Барс вдруг понял, что сейчас любое мгновенное промедление будет подобно смерти, и надо быстрее принимать какое-то решение, но куда ведут эти разломы? Что если отряд сам себя загонит в какую-нибудь ловушку, из какой не будет выхода? Не будут ли те щели тупиками, где, в конце концов, они и погибнут? А что им остаётся? Принять бой против сотен мутантов, и однозначно умереть, или хотя бы попытаться спастись, а там, как повезёт? И дело даже не в том, чтобы выполнить последнюю волю военного вождя, а в том, чтобы выжить, и когда-нибудь выбраться на свет. Ведь не может быть, что все они примут смерть! Разум отказывался в это верить. Кто-то же должен спастись!

– Как далеко эти трещины?

– Тоннель Древних делает здесь длинный, плавный поворот, и первая щель находится шагов через двести. На мой взгляд, она крайне не надёжна, и в любое мгновение может обвалиться.

– Тем лучше. – Улыбнулся Рутгер. Теперь он видел спасение для всего отряда. – Мы обрушим её, и твари нас не смогут достать!

– Проклятье! – Выругался Сардейл. – Мы сами себя загоняем в могилу! Я ещё никогда не бегал от врага!

– Если там есть вход, то должен быть и выход. – Мягко сказал Аласейа, и столько в его голосе было уверенности, что ветеран после непродолжительного молчания, утешая себя, добавил:

– Ничего, мы им ещё покажем. Это просто такая военная хитрость. Так что же мы стоим? Клянусь Бессмертным Тэнгри, нам нужно поторопиться!

Странное чувство. Знать, что впереди враг, готовый вцепиться в горло, что он торопится это сделать, и чтобы этого не произошло, нужно преодолеть всего несколько сотен шагов. Как будто время остановилось, от тебя совсем ничего не зависит, и хочется уйти с гордо поднятой головой. Не убегать, воровато оглядываясь, а именно отойти, чуть медля, осознавая, что это может стоить жизни, словно сожалеешь о том, что на этот раз не удастся пустить врагу кровь. Что можешь остановиться, и принять бой не теряя чувство собственного достоинства, но обстоятельства таковы, что схватка невозможна, и смотришь в сторону бугрящихся, беснующихся сотен врагов, словно расстаёшься со старыми, добрыми друзьями.

Шум нарастал, и скоро уже можно было различить быстрые тени, показавшиеся из-за плавного поворота тоннеля, слегка подсвеченные мертвенно-бледным сиянием мха. Рутгер не мог разглядеть, сколько их, но ощущение надвигающейся огромной массы безжалостных упырей накрывало с головой, и становилось понятно, что полсотни воинов, пусть и подготовленных, хорошо вооружённых, закалённых в боях, ничто, против нескольких сотен клыков и когтей. Это будет как отчаянный всплеск пламени, под проливным дождём, какой в один миг превратится в чёрные, холодные угли.

Стальной Барс оглянулся, и увидел, что Эвгурн с Герфуром стоят чуть в стороне от щели, куда, нагнувшись, проскользнул последний из воинов.

– Чего вы ждёте? Уходите! Я пойду последним! – Он немного удивился этому, так как скорее ожидал увидеть рядом с собой Сардейла, известного всем своей драчливостью. Тут же вспомнилось предостережения Увгарда и Эрли. Проклятье! Так кто же из них? От кого ожидать удара в спину? Рутгер посмотрел на обнажённые ножи харвелла и вига, и вдруг заметил, что они держат их одинаково. В правой руке как обычно, а в левой обратным хватом. Это может о чём-либо говорить?

– Только после тебя, Рут! – Выкрикнул Герфур, и хищно оскалившись, прыгнул вперёд, двумя ударами расправившись с одним из вампиров, что вырвался далеко вперёд от общей стаи.

Поняв, что с ними спорить бесполезно, и кто-то всё равно должен идти на какие-то уступки, Стальной Барс посмотрел на мелькающие тени в тоннеле, и, перебросив щит на спину, протиснулся в узкий разлом между металлическими рёбрами, слегка тронутыми ржавчиной. Он ждал удара в спину, но его не последовало, а когда перед самым лицом мелькнул факел Сардейла, и услышал его весёлый голос, облегчённо вздохнул.

– Что же вы так долго? Я даже начал волноваться! Где Герфур и харвелл? Что с ними?

– Идут следом!

В тот же миг в тоннеле что-то громоподобно взвыло, и воевода понял, что это вопль атакующих мутантов. Он рванулся назад, понимая, что мало чем сможет помочь в тесноте лаза своим перначом, и всё же спешил назад, цепляясь рукоятью меча за низкий свод, и ободом щита об узкие, острые края норы. Что-то гулко, мощно ударило в стену, сверху на шлем посыпались мелкие камушки, и воевода закричал, уже считая, что товарищи мертвы:

– Эвгурн! Герфур! Где вы?

Он скорее почувствовал, чем увидел какое-то движение во тьме, и судорожно схватился за засапожный нож, с обжигающим страхом понимая, что уже не успеет отбить когтистую лапу, или острые клыки. Впереди раздался ещё один тяжкий удар, стенки лаза зашатались, посыпались камни, поднялась пыль, которую, кажется, можно было раздвигать руками, и внезапно Рутгер осознал, что слышит завывания мутантов глуше, словно из-за толстой, каменной стены.

– Похоже, что вход рухнул! – Совсем рядом раздался хриплый голос Герфура. Друг детства прокашлялся, и выругался.

– Ты жив?! – Вскричал Стальной Барс, и даже не понял, чему больше обрадовался. Тому, что друг здесь, рядом, и каким-то чудом избежал смерти, или тому, что это не вампир, и уже не нужно будет пытаться защититься.

– А что мне? – Виг сплюнул пыль, скрипевшую на зубах, и довольно проговорил: – Двоих я всё же смог отправить на встречу со своим подземным богом. Жаль, что мало…

– Что с Эвгурном?

Воевода подался вперёд, с трудом протиснув плечи, и безуспешно пытаясь обнять друга. Он смог только похлопать ему по плечу, ощутив под ладонью несколько рваных холодных колец кольчуги.

– Эвгурн? Он шёл за мной! – Герфур оглянулся, и крикнул, на мгновение оглушив: – Эв! Ты жив?!

Тишина. Только за толщей камней еле слышно бурлила ярость и ненависть вурдалаков, упустивших добычу. Рутгер с трудом повернулся, протянул руку, и с ужасом понял, что они оказались заваленными с двух сторон, попав в каменный мешок, из какого нет выхода! Лучше уж быстрая смерть от клыков вампира, чем умирать здесь днями, продолжая мыслить, и понимать, что друзья вряд ли смогут их откопать, отвалив в сторону сотни, а то и тысячи пудов породы. В том, что они живы, Стальной Барс и не сомневался. Трудно в двадцать лет поверить в то, что все могли погибнуть так глупо, под обрушившимися камнями. Панический страх улёгся, и уступил место трезвому расчёту. У них есть вода, воля к победе, сила, да и Бессмертный Тэнгри вряд ли оставит своих любимцев без покровительства! Ему везло до сих пор, так почему же удача может отвернуться от него на этот раз?