Древние Боги

– Странное чувство. Словно кто-то пытается залезть в мою голову и узнать то, о чём я думаю… Он спрашивает меня, и я не могу ответить. Я не знаю, как это сделать…

– Чем помочь тебе?

– Разве кто-то может мне помочь? Тебе не дано лечить кровоточащие раны души. Только… – Эрли на мгновение замолчала, и, открыв глаза, твёрдо сказала: – Я чувствовала злорадство тех, кто в подземельях, когда вы ссорились. Они ждут раздора среди нас, чтобы сразу же этим воспользоваться. Не дай им повод!

– Кто тебя спрашивает? – Не понял воевода. Мелькнула мысль, что от боли девушка несёт какую-то чепуху, и слегка повредилась в рассудке. Как может кто-то что-то спрашивать с помощью мысли? Магия? Здесь? Среди вампиров, под землёй?

– Я не знаю кто он! – Ведьма отпрянула, и с нарастающим раздражением проговорила: – Это кто-то большой, и сильный! Он гораздо сильнее всех вместе взятых упырей, и, по-моему, он хочет знать, зачем мы спустились в подземелья вампиров!

– Проклятье. – Только и смог прошептать Стальной Барс. Это было выше его понимания. Ему показалось, что он вот-вот сойдёт с ума, или Эррилайя сделала это для того, чтобы немного позлить его? Для чего? Что всё это значит?

– Я слышал о таком. – Откликнулся из тёмного угла царь россов. – Мне рассказывал об этом отец. Раньше, много веков назад, когда ещё в Обитаемом Мире существовали маги, многие из них умели говорить друг с другом на больших расстояниях, не произнося слов. Не помню, как это называется, да и так ли это важно?

– Что же нам делать? Как помочь Эрли? Мне кажется, что она может сойти с ума от этого!

– Он спрашивает меня, что мы здесь делаем. – Твёрдо сказала девушка, размазывая по лицу слёзы, и видимо чувствуя какое-то облегчение. – Теперь я понимаю его.

– Кто это? – Тут же спросил Рутгер, внимательно вглядываясь в глаза возлюбленной. Он не мог ей помочь, так хотел хотя бы узнать, кто её совсем недавно так жестоко терзал. Кто знает, может Бессмертный Тэнгри так распорядится судьбой, что маг попадётся ему в руки, и можно будет ему всё это припомнить. – Как далеко отсюда?

– Тебе его не достать. – Усмехнулась Эррилайя, и сразу же стала той прежней ведьмой, к какой все привыкли, в которой странным образом сплетались нежность и сарказм, детская, наивная доверчивость, и напускная грубость. – Его никто не сможет найти, потому что он – дух. Он дух и повелитель этих подземелий, и сейчас мы в его власти. Если он захочет, то натравит на нас всех вампиров из тоннелей, и они разорвут нас в клочки!

– Даже так? – Стальной Барс обрадовался перемене произошедшей с девушкой, и с облегчением вздохнул. Теперь он был готов стерпеть от неё всё, что угодно. Что её насмешки, и слова, на первый взгляд кажущиеся полными яда? На самом деле она добрая, отзывчивая, и влюблённая. – Да пусть приходят! Скажи своему духу, что нас этим не напугаешь!

Ему хотелось шутить, балагурить, беззаботно смеяться, ведь, как ему казалось, опасность, угрожающая его возлюбленной, отступила. Конечно, он не мог знать, что будет завтра. Даже то, что предсказывала Эррилайя, можно было принять только с существенными оговорками, но разве это важно для человека, что в ближайшее время собирается жить одним днём? Что он может поделать, и противопоставить обстоятельствам? Умение владеть мечом? Жажду жизни? Уверенность в том, что сможет найти убежище Древних Богов? Разве всё это теперь важно? Здесь, в подземельях, кишащих упырями, любое мгновение жизни, как и глоток воздуха, может стать последним. Конечно, это надо ценить, даже находясь на грани, но как передать словами, а не чувствами то, что не может иметь цены?

– Что же он не сделал этого раньше? – Осторожно спросил Аласейа, словно боялся услышать ответ.

– Ему было интересно узнать, кто спустился в его владения.

– Рут! Что скажешь на это? – Царь россов обратился к воеводе.

– Даже не знаю. – Тот тщетно пытался сопоставить всё, что было ему известно, но никак не мог ухватиться за что-то такое, что, как ему казалось, незримо присутствовало в каждом слове, произнесённом Эрли от лица духа.

– Мой царь! – Послышался из темноты голос Анди.– Если мне будет позволено…

– Говори, друг мой. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь!

– У нашего народа есть поговорка, что гласит: угрожающий – слаб. Что если нас пытаются запугать? Ведь тот, кто боится, идя в битву, уже почти погиб.

– А ведь верно! Будь я проклят! – Зарокотал Сардейл.– Мы потеряли шестерых воинов, но и нарубили вурдалаков около двух десятков! Не такие уж они и сильные, как говорил Болевил!

– Чтож, значит, когда отдохнём, отправляемся в путь? – Подвёл итог Рутгер.

– А разве у нас есть выбор? – Откликнулся Аласейа. – Спасибо, тебе, Анди. Ты говоришь редко, но каждое слово, сказанное тобой, преисполнено мудростью.

– Что мы будем делать с братьями, павшими в бою?

– Оставим их здесь. Рядом с Древними Богами. – Ответил Стальной Барс и повернулся к Эрли. К его удивлению она уже спала, мирно посапывая носом. Мысленный разговор с духом, похоже, лишил её последних, далеко не беспредельных сил. Рутгер снял плащ, и заботливо укрыл им девушку, и, понизив голос, продолжил: – Мне и самому не нравится этот склеп, но вынести отсюда мы их не можем. Они уже пируют возле Очага Бессмертного Тэнгри, и не осудили бы нас за такую могилу. Когда выберемся из подземелий, принесём им достойную жертву, и справим по ним тризну.

– Да. Это будет лучшее, что мы сможем для них сделать. – Пробурчал ветеран, и уже веселее, будто с сердца упал тяжёлый, неподъёмный камень, добавил: – Древние Боги – не самое плохое соседство для наших братьев!

– Йеге! – Позвал воевода. – Что с ранеными?

Задав этот вопрос, он боялся услышать в ответ, что есть воины, что скоро могут умереть, и то, что знахарь не сможет их вылечить. К его удивлению гаар что-то пробормотал на своём языке, и быстро поправился:

– Лёгкие ранения. Когти упырей не могут разорвать вижскую кольчугу двойного плетения. Только этим я могу объяснить малые потери. Йеге постарается, и храбрые воины скоро все встанут на ноги. Маркхар…

– Что с ним? – Тревожно спросил Стальной Барс.

– Мне опять не повезло, мой воевода! – Подал хриплый голос виг. – Что за поход такой? То челман ударит в грудь мечом, то волки покусают за руку, а сейчас какой-то упырь ногу порвал!

Его причитания были до того забавны, что Рутгер не смог удержаться и улыбнулся, а вслед за ним засмеялся и кто-то из воинов. Хороший знак! Не смотря на смерть друзей, понимая, что в будущем их могут ждать только битвы, и даже может быть, собственная гибель, бойцы не пали духом, и были готовы идти за своим воеводой хоть на край света.

– Сможешь идти?

– Покажите мне путь, и тогда увидите, как я могу бежать, чтобы уйти из этих адских подземелий!

– Хорошо. – Удовлетворённо кивнул Барс. – Всем спать, а завтра, с утра, продолжим пробиваться через норы вампиров.

Он опустился на пол рядом с дремлющим царём россов, и задумался. Подумать ему действительно было о чём. Насколько ещё хватит воинов? Как долго они ещё будут верить ему, и, теряя в битвах друзей, идти за ним? Когда кончится их терпение, и они откажутся выполнять его приказы? Конечно, они воины и давали клятву, но ведь, прежде всего они люди, и у каждого человека есть свой запас прочности? Что произойдёт, когда он кончится? У тех двух сивдов, похоже, именно это и произошло. Они сломались, а здесь, где отряд со всех сторон окружают опасности, и неизвестно, что может ожидать в будущем, это равносильно смерти. Теперь можно с уверенностью сказать, кто падёт в следующем бою. Сивды обречены.

Что же это за дух, что так настойчиво лезет в мозг Эррилайи? Неужели здесь, под землёй остался какой-то колдун, не утративший своих способностей? Какую угрозу он может представлять? А вдруг его внушения не беспочвенны, и он действительно может натравить на них всех упырей подземелий? Что же тогда им останется делать? Погибнуть? Нет, они обязательно должны выбраться! Воином становятся для того, чтобы однажды, в день, предначертанный судьбой, в жестокой сече отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри. А Эрли? За что ей это? Ей всего пятнадцать лет, и она лишилась всего своего рода, так теперь ещё должна и стать пищей для каких-то тварей? Только не это! Надо обязательно её спасти, хотя бы и ценой собственной жизни!

* * *

Глава 12.

Вальхар ещё раз осмотрел серебряную кисть руки, пристёгнутую к своему обрубку, и улыбнулся. Кузнец не только пытался сделать её как настоящую, но и украсить каким-то незатейливым узором, хотя, что можно успеть сделать за одну ночь? Будь у него времени побольше, протез наверняка выглядел бы как произведение искусств. Если бы кто знал, как ему не хватает левой руки! Как она ноет по ночам, не давая покоя, и не позволяя уснуть, если не примешь какие-то сонные порошки знахаря… Почему же обрубок болит так, как будто болит рука, потерянная в битве у Волчьих Ворот? Неужели так и должно быть?

Вождь клана подхватил щит, поданный телохранителем, и сделал несколько быстрых движений, прикрываясь от ударов воображаемых противников. Как давно он этого не делал! Левая рука уже забыла вес обычного, деревянного щита, окованного стальными полосами.

– Чтож! Неплохо! – Вальхар повернулся к кузнецу, и улыбнулся. Тут было чему удивляться. Роунфал в осаде, и озверевшие от пролитой крови перманы время от времени пытаются взять штурмом его башни. На стенах замка каждый день гибнут люди, и кажется, что этому никогда не будет конца, а люди продолжают жить, что-то придумывать, изобретать, заботясь не только о войне, но и о том времени, когда это всё кончится, и настанут мирные времена! Возможно, он не доживёт до тех пор, когда варваров изгонят из страны Лазоревых Гор, и никогда не увидит, как его протезы будут помогать инвалидам, но он уже думает об этом, и делает всё возможное, чтобы они были удобными, и мало чем отличались от настоящей руки.

– Не жмёт? – Участливо спросил харвелл, стоя перед вождём в грязном, кожаном фартуке, обтягивающем статное тело, и вытирая рукавом перемазанное сажей бородатое лицо. Он источал вокруг себя запах калёной стали, нагретой кожи, и что-то ещё, так хорошо знакомое с детства человеку, часто бывавшему в кузнице. – Жаль, что я не успел прихватить с собой всех инструментов, когда бежал сюда вместе с семьёй, а то бы я сделал его гораздо лучше!

– Я в этом не сомневаюсь. – Вальхар снял с руки щит, и отдал его телохранителю. – Как же зовут тебя, мастер?

– Все зовут меня дядюшка Огри, и в Ортере я был лучшим кузнецом! – Самодовольно ответил харвелл, и тихо, как-то обречённо спросил, ни к кому не обращаясь: – Вернусь ли я когда-нибудь домой?

– Мы все вернёмся домой, когда разобьём врага. – Уверенно ответил вождь, и, видимо, в его голосе было столько уверенности, что лица вокруг стоящих воинов расцвели улыбками. – Чем же я могу отблагодарить тебя? Золотом?

– Я не лорд. – Хмуро отозвался кузнец.– Зачем мне золото, когда мою страну топчут варвары? Мне достаточно и того, что ты остался доволен. Хотя…

– Что? – Спросил Вальхар, подозревая, что просьба харвелла будет не совсем обычна.

– Разреши моей дочери Альте выйти замуж за сотника Норда.

– Норда? Судя по имени, он сивд?

– Да, мой вождь. Два дня назад ты его отправил вместе с моим племянником в замок Корте.

– Да-да, припоминаю. – Ответил вождь клана. – Чем же я могу тебе помочь? Разве запрещается харвеллке выходить замуж за сивда? Наверное, это их дело, и от вождя здесь мало что зависит. Главное, чтобы их сердца горели одним огнём, и они были готовы идти рука об руку!

– Так-то оно так… – Дядюшка Огри опустил голову, и тут же поднял её, отчего его глаза заблестели, как это бывает у воинов, готовых броситься в битву: – Ты, видимо забыл новый закон Совета Лордов, запрещающий харвеллам родниться с иноземцами!

– Разве есть такой закон? – Искренне удивился Вальхар. – Никогда о нём не слышал. Даже если и есть, то забудь про него. После войны мы отменим все новые законы, принятые лордами, и будем жить совсем по-другому.

– Это я уже где-то слышал. – Пробурчал харвелл. – В народе говорят, что Владыка Альгар пал в битве, так кто же будет править страной Лазоревых Гор? Когда придёт время собирать чёрно-белые камни, голосуя за вождей?

– Похоже, что серебряная рука, только повод, чтобы поговорить со мной? – Улыбнулся Вальхар, пытаясь в возникшей паузе найти ответы на вопросы кузнеца.

– Можно сказать и так. – Смущённо пробормотал дядюшка Огри, видя, что его немудрёная хитрость разоблачена. – Миряне волнуются, и говорят о том, что будет после войны. Почувствовав силу, они не захотят, чтобы ими правили лорды, и безвольный Владыка.

– На этот счёт можешь быть спокоен, и передать людям, что всё будет по-другому. – Вождь клана Снежных Барсов посмотрел на хмурое небо, вот-вот готовое сыпануть дождём, на клубы дыма, стелющегося над замком, на лица воинов, в безмолвии ждущих его слов. Мог ли он им сказать, что надеется на своего воспитанника, коего они с Балвером выбрали во Владыки, и хотели посадить на трон многострадальной страны? Где же он? Что с ним? Жив ли? Или его кости давно обглоданы дикими, неизвестными тварями, порождёнными Невидимой Смертью?

В просвет между свинцовыми тучами выглянул солнце, и в его жизнерадостном луче, пробежавшим по черепичным и соломенным крышам города, Вальхар увидел знак, что всё будет хорошо. Что они победят в этой жестокой войне, и Рутгер вернётся из Сармейских степей, чтобы занять трон Владыки, взяв в руки золотой меч власти.

– Владыкой страны Лазоревых Гор будет Стальной Барс, герой Волчьих Ворот, и я уверен, что он действительно будет мудрым и справедливым правителем.

– Миряне только и говорят, что о Стальном Барсе. – Задумчиво проговорил дядюшка Огри. – Я слышал, что он ещё молод, что ему только двадцать лет от роду! Сможет ли он править по совести?

Вождь клана улыбнулся. Он заметил, что харвелл и не сомневается, что так и будет. Что сын Ульриха вернётся, как бы трудно ему не было. Вальхар и раньше случайно слышал разговоры мирян, и пришёл к выводу, что многие почти боготворят Рутгера, вкладывая в его возвращение какой-то особый, только им известный смысл, наполненный радужными надеждами на будущее существование. Находясь где-то далеко на юге, он стал легендой ещё при жизни, каким-то былинным героем, какой может, прикладывая ничтожно мало усилий, круто изменить жизнь народа страны Лазоревых Гор.

– Он будет править по совести. – Утвердительно кивнул вождь клана. – Он с детства видел несправедливость лордов, рано потерял родителей, и был воспитан моей семьёй. Разве этого мало, чтобы убедить тебя в том, что он достоин такой чести?

– Этого вполне достаточно, вождь Вальхар. Я слышал о тебе только хорошее от уважаемых людей. Я удовлетворён твоим ответом. – Харвелл поклонился, и отошёл, понимая, что разговор окончен.

Вождь клана проводил его коренастую фигуру задумчивым взглядом, и ещё раз посмотрел на свой протез. Каждый палец, каждый сустав был сделан старательно, и было сразу заметно, что это выполнено настоящим мастером, всю свою жизнь посвятившим ремеслу кузнеца.

– Искусная работа. – Маркарт посмотрел вслед дядюшке Огри, и воскликнул: – Нам бы пару сотен таких харвеллов, то я бы вышел и против тысячи перманов!

– Да. Наша страна богата крепкими и сильными людьми. – Кивнул Вальхар, невольно улыбаясь своим мыслям.

Права была его жена, как-то сказав, что если бы он не был воином, то наверняка бы стал поэтом. В голове, словно из ниоткуда стали появляться целые строчки, что сами собой рифмовались с предыдущими, и скоро он уже смог бы прочитать несколько куплетов, пока не оконченной баллады, как вдруг, над застывшем в воздухе мареве, как гром среди ясного неба, тяжко и гулко ударил набат.

– Что это? – Удивлённо вскричал воевода Маркарт. – Снова тревога? Мы же ещё вчера крепко ударили им по зубам! Неужели им показалось этого мало?

– Не припомню от перманов такого упорства… – Пробормотал вождь клана, и, повернувшись к телохранителям, отдал приказ: – На стены! Приготовиться к штурму!

Всего несколько быстрых шагов, и он уже поднимался по широкой каменной лестнице на стену. Ему представилось, что он пересекает какую-то границу, грань, делящую мир на две половины. На одной стороне счастье и радость, на другой война и смерть. Казалось, что и воздух здесь какой-то другой, отличающийся от воздуха в глубине замка. Тяжёлый, щедро пропитанный запахами крови, пота и железа. Едва вдохнув его, любому становилось понятно, что забыть это невозможно, и если посчастливиться пережить осаду, то это будет являться долго, почти всю жизнь, в кошмарах, заставляя сердце рвать рёбра груди, и просыпаться в холодном поту не понимая, где находишься.

– Что же их так взбудоражило? – Попытался перекричать нарастающий шум Маркарт, глядя на опушку старого, дремучего леса, где расположился лагерь варваров.

Там происходило что-то непонятное, плохо различимое, то, что невозможно описать словами. За клубами дыма можно было разглядеть сумасшедшую суматоху. Перманы строились в ряды, рвались куда-то вперёд, от замка, и тут же рассыпались в мелкие кучки, чтобы снова встать в правильный строй. До стен долетал крепнущий шум битвы, и заполняющий своим безумием всю округу.

– Удачный момент, чтобы ударить в спину врага. – Сердце Вальхара тревожно забилось, и он понял, что это именно то, на что он так долго надеялся во время осады. – Кто-то атаковал лагерь варваров со стороны леса!

– Кто же этот неизвестный союзник? – Озадаченно спросил воевода Белых Быков. – Я не вижу ни одного стяга!

– Разве отсюда можно что-то разглядеть? – Возбуждённо крикнул вождь клана, чувствуя, как задрожала рука в нетерпении метнуться к заплечным ножнам. – Какая разница, кто наш союзник? Мы сможем снять осаду, и разбить перманов! Строй воинов перед воротами! Я сам поведу вигов и ополченцев в бой! Сегодня начнётся освобождение страны Лазоревых Гор от врага!

Низкий, тревожный рёв боевого рога. Он заставляет на мгновение замереть любого бойца. И седого ветерана, и недавно посвящённого в воины, отрока. Он возвещает о том, что наступило время для отваги, и ярости. Что пришёл день, чтобы доказать, что не зря воспитывался в клане, что не зря ел хлеб, какой отрывая от себя, давали миряне, что пора обнажить меч, и встать на их защиту. Для кого-то это будет последняя битва, а кто-то только начнёт свой трудный и опасный путь воина.

О, Бессмертный Тэнгри! Дай время забыть о смерти, и прожитых летах! Дай время, чтобы окунуться в пьянящее сумасшествие битвы, и собрать большую свиту из убитых врагов, а потом можешь и отнять жизнь…

Занятый своими мыслями, вождь клана Снежных Барсов и не заметил, как напротив ворот замка уже выстроились воины, готовые по его приказу ринуться в сечу, чтобы поддержать неизвестного союзника. Вот он, долгожданный миг, когда все сомнения позади, когда надо забыть всё земное, и полностью отдаться чувствам, бушующим в крови. Ненависть, ярость, гнев, всё смешалось, и казалось, что сердце вот-вот лопнет, переполненное этими ощущениями.

Вальхар спустился вниз, к воротам, посмотрел на строй вигов и харвеллов, удовлетворённо кивнул. Большинство из бойцов были ему не знакомы, и он их никогда не видел, ведь Снежных Барсов было здесь совсем немного, но он был уверен, что и эти воины смогут не щадя своей жизни ринуться в сечу, чтобы презрев смерть разбить врага. Ведь их этому учили всю сознательную жизнь, и вот, этот момент наступил.

– Да напьются ваши мечи кровью!

– И тебе пасть в битве, вождь!

– Там, за воротами, наш враг! – Вальхар взмахнул мечом. – Я не знаю, кто на них напал, и всё же поведу вас в битву. Мы обязаны помочь нашим неизвестным союзникам, и сегодня снимем осаду с Роунфала! Смерть иноземцам!

Воины ответили дружным, воинственным кличем. Вождь смотрел в лица, раскрашенные сажей, видел их решительность, бесшабашную удаль, и подумал уже во многий раз, что, наверное, нет в Обитаемом Мире народа более мужественного и отважного, чем виги и харвеллы.

Створки ворот, обитые листовым железом, медленно отворились, и Вальхар, надвинув на глаза рогатый шлем, двинулся вперёд, с замиранием сердца услышав за спиной тяжёлую поступь вижской пехоты. Разве сможет против них кто-то устоять? Перманы должны превратиться в мышей, чтобы попрятаться в норы, или стать дьяволами, чтобы разметать и уничтожить сплочённый, боевой строй!

В лицо пахнуло дымом, разлагающейся человеческой плотью, железом, всем тем, что остаётся на поле боя после ожесточённой сечи. Этим можно было задохнуться, и, сойдя с ума, лечь рядом с трупами, чтобы через какое-то время стать такими же, как и они.

Вперёд! Вперёд! Не останавливаться! Перепрыгивая через тела воинов, сжимая в руках рукоять меча, на ходу высматривая место в строю врагов, куда можно вклиниться с наименьшими потерями, и пустить в ход клинки. Вот уже видны перманы, теснящиеся, возбуждённые, с обнажённым оружием, готовые броситься куда-то совсем в другую сторону от вигов, к лесу.

«Неужели дхоры?» – мелькнула в голове мысль, и вождь поднял меч, чтобы обрушить его на голову первого подвернувшегося под руку противника. Кто-то из врагов оглянулся, и что-то прокричав, выставил перед собой копьё. К нему присоединилось ещё несколько бойцов, пытаясь создать некое подобие строя, и в этот момент клин вигов вломился в ряды беснующихся варваров. Они так и не успели изготовиться к сече, чтобы принять на себя во всеоружии удар защитников замка. Атака со спины была для перманов полной неожиданностью, и, не смотря на то, что у них был существенный перевес в войске, захватчики начали разбегаться, тут же попадая под мечи и секиры, развернувшегося подобно крыльям орла, клина вигов.

Вальхар сильным ударом раскроил голову одному из варваров, попытался вырвать застрявший в трупе меч, и, поняв, что не успевает, отбил стальным наручем удар копья. Чтобы выхватить длинный нож из-за спины, прыгнуть вперёд, вонзить его в горло следующего врага, потребовалось менее мгновения. В лицо фонтаном брызнула горячая, обжигающая кровь, и, чувствуя, как жаркая волна азарта накрывает с головой, вождь закричал. Теперь он был в своей, почти забытой стихии. Он мог предугадать любое движение противника, и опередить его. Он ощущал свою, как казалось, не человеческую силу, и, видя, как валятся, обливаясь кровью варвары, видел себя со стороны почти богом!

В тесноте схватки меч только мешал, и Вальхар остервенело орудовал ножом, отбивая наручем левой руки удары, предназначенные ему. Несколько раз он успел спасти кого-то из своего войска, и рвался вперёд, отправляя одного противника за другим, прямиком в ад. Ещё немного, ещё чуть-чуть, он уже видел, что впереди, всего в нескольких шагах от него, вскипает и пучится смерть, отправляя в царство мёртвых воинов десятками!

Его оттеснили в сторону, и вперёд прорвался Маркарт, могучим ударом огромной секиры перерубивший пополам пермана вместе со щитом. Вальхар попытался протиснуться вперёд между набежавшими из-за спины вигами, но для него так и не нашлось места. Он остановился, переводя дыхание, помог подняться раненому харвеллу, и огляделся по сторонам. Можно было со всей уверенностью сказать, что бой окончен, и защитники замка вышли из него победителями. Хвала Бессмертному Тэнгри, что он помог им, и своевременно привёл сюда союзников!

– Вождь Вальхар! – Послышался удивлённый голос воеводы Белых Быков. Тяжело дышащие, покрытые с ног до головы кровью, воины расступились, и вождь вышел вперёд, уже ожидая увидеть то, о чём догадывался.