Древние Боги

– Мой воевода… – Подошедший Вальгер опустился на одно колено, и выжидающе посмотрел на него, не решаясь при чужаке произнести то, что хотел сказать.

– Говори, друг мой. Болевилу можно доверять.

– Оружие и припасы распределены между воинами. На постоялом дворе собраны все факелы, что мы смогли найти, и сделаны ещё несколько десятков штук.

– Отлично. – Кивнул Рутгер. – Всем ужинать, и быть готовыми по первому сигналу выступить.

Едва десятник отошёл, Болевил удивлённо спросил:

– Не значит ли это то, что вы собрались ночью пробиваться к границе? Но ведь это невозможно!

– Мы – виги. – С гордостью ответил Стальной Барс: – И поверь, мы можем совершить невозможное. Мы спустимся в подземелья упырей, где нас не будут преследовать гвардейцы.

Рус отшатнулся от воеводы, словно тот был прокажённым, и какое-то время потрясённо молчал, не веря в то, что только что услышал. Потом изумлённо посмотрел на воинов, стоящих рядом с Рутгером, и только тогда, обретя дар речи, смог выдавить из себя:

– Так может быть и прав был лорд Архорд, когда на дороге в Егдер сказал, что вы все сумасшедшие.

– Ты сказал, лорд Архорд? – Прорычал Сардейл. – Подайте мне его сюда! Я попотчую его своей секирой, и будь я проклят, если он не останется доволен!

Его слова, полные ярости, вызвали добродушный смех. Не смог сдержать улыбки и воевода. Он повернулся к Болевилу, и беззаботно спросил, будто речь шла о чём-то обыденном, о том, что он проделывал по несколько раз в день:

– Что же тебя так удивило? Ты же сам говорил, что в своё время сражался с вурдалаками. Так если смог ты, то почему не можем и мы?

– Рутгер, ты слишком молод, и самоуверен. – Рус немного смутился, так как только что, почти обвинил воеводу в глупости, и не знал, что он может предпринять: – Прости. Я совсем не это имел в виду.

– Говори как есть. – Кивнул Стальной Барс. – На такие мелочи я не обращаю внимания, но на будущее: будь осторожнее со своим языком. Когда-нибудь в запале вылетевшее слово будет стоить тебе жизни.

Сотник гвардейцев кивнул в знак согласия, и краем глаза, посматривая на обменивающихся ударами, разминающихся, пока готовится ужин, воинов, продолжил:

– Вы хорошие бойцы, возможно лучшие, каких я когда-либо видел, но упыри быстрее и сильнее любого человека. У вас против них нет ни одного шанса.

– Если вурдалаков можно убить, то значит, мы убьём их. Если есть вход в подземелья Егдера, значит, есть и выход, как бы далеко он ни был. Будь уверен, мы сможем это. Северяне не останавливаются ни перед чем. Лучше скажи мне, каких подлостей можно ещё ожидать от лорда Архорда? Это заботит меня больше, чем какие-то упыри.

– Я не состою в свите императора, но через гонца Эддика мне кое-что удалось узнать. Великий князь очень любопытен, и умеет задавать вопросы, чтобы выведать даже то, о чём говорить совсем не хочется. Ваш лорд сделал всё, чтобы в вас увидели угрозу императорскому престолу, и заранее приговорили к рабству. Обвинили во всём, разве только что вы не едите мясо убиенных младенцев. Что же между вами произошло, если он так переполнен ненавистью?

– Надеюсь, что мы ещё встретимся. – Зло прошипел воевода.– И тогда я уже не буду сдерживать себя каким-то мнимым благородством, а поступлю, как всегда делали наши предки. Враг должен быть уничтожен любыми средствами.

– Из подземелий Егдера ещё никому не удавалось выйти. – Снова вернулся к волнующему его разговору Болевил.

– Значит, мы будем первыми! – Воскликнул Рутгер.– Что ты знаешь о подземельях, что может нам как-то помочь?

– Мне, как и большинству русов, известны только слухи, что постоянно дополняются людьми, никогда там не бывшими, и не видевшими упырей.

– И всё-таки. – Настоял виг, и сотник не стал более сопротивляться, понимая, что лучше знать хоть слухи, чем вообще ничего.

– Подземелья были построены ещё в древности, до Апокалипсиса, для чего, мы не знаем. Есть только догадки, но, по-моему, ни одна из них не верна. Считается, что Древние Боги прорыли их для того, чтобы укрыться от Конца Света, где их обвалы и похоронили заживо. Невидимая Смерть изменила их, и они стали нежитью, способной жить в темноте и питаться человеческим мясом. Русы знают только о вурдалаках, но кто знает, что там может быть ещё! Может там есть ещё что-то более страшное, то, что никогда не должно увидеть солнечного света! Они наводят на нас ужас, и в то же время мы их боготворим, ведь они Древние Боги! Они те, кто создал наш мир!

– Плохое наследие они нам оставили.– Задумчиво пробормотал Стальной Барс. Противоречивые чувства теснили его сердце. Он не боялся встречи с неизведанными, опасными существами. Верил, что пока рука может сжимать меч, он сможет постоять за себя, как и каждый из воинов отряда. Больше он переживал за Эррилайю, Йеге, и за тех, кто ещё до конца не оправился от былых ран. Они все доверяют ему, и готовы выполнить любой его приказ, но не ведёт ли он их на верную смерть? Смогут ли они выстоять против упырей? Сколько их там? Сотня? А может, тысячи?

* * *

Глава 9.

Никогда ещё лорд Парфтек не чувствовал себя так плохо. От собственных догадок и мыслей становились то жарко, то холодно, отчего своё будущее виделось ему в ещё более мрачных красках.

Теперь-то он понимал, что самой крупной ошибкой Сатвела было то, что он призвал в страну Лазоревых Гор вечных врагов вигов, перманов. Почему же он думал, что когда будет убит последний воин, варвары отдадут ему власть над разорённой, ограбленной страной, всё ещё остающейся лакомым куском? Конечно, перманы давали клятву, но что может стоить их клятва, когда речь идёт об огромных богатствах? Ни одна клятва не сможет удержать варваров в узде! Разве это было трудно предвидеть? Теперь они как дикие звери, почувствовав вкус крови, никогда не остановятся!

В шатре, где он сидел, было достаточно прохладно, и он кутался в меховой плащ, боясь приказать, чтобы в его жаровню подбросили ещё углей. Подумать только! Он боялся варваров, находясь в лагере перманов, что пятый день безуспешно штурмовали Храм Бессмертного Тэнгри! Они несли тяжёлые потери, но раз за разом, с упорством дикарей шли на приступ, понимая, что в случаи успеха их ожидает богатая добыча.

Те немногие сивды, что у него остались, не рисковали отходить от его шатра слишком далеко, словно сами искали от лорда защиты, и, кажется, были готовы при первой же серьёзной опасности, разбежаться. Проклятье! Разве можно было полагаться на наёмников? Они хороши только в мирное время, когда меч обнажается для того, чтобы почистить и наточить его.

Лорд Парфтек вспоминал годы, проведённые в судейском кресле, когда он выносил приговоры при Владыке Альгаре, и то время казалось ему самым счастливым временем в его жизни. Он никогда не отличался какой-то особенной отвагой и храбростью, но тогда он чувствовал за своей спиной закон, что он представлял, телохранителей, и мечи Тайной Стражи, обязанные его защищать и приводить приговоры в исполнение. Теперь же этого ничего не было, и он ощущал себя беззащитным, не способным что-либо изменить. Кто для варваров судья? Всего лишь ничего не значащий человек, и его можно будет в любой момент убить, чтобы завладеть его золотом!

Лорд Сатвел приказал ему взять приступом Храм Бессмертного Тэнгри, и оставил в помощь какие-то особо дикие племена перманов, общей численностью в пятнадцати сотен. Вот тут судья струхнул не на шутку. Пока он не принимал никаких решений, ему казалось, что всё будет в порядке, и цель, что он себе поставил, была ближе с каждым днём, с каждым ударом сердца, и вот сейчас, всё это рухнуло! Он боялся гнева Бессмертного Тэнгри за то, что штурмует его Храм. Не то, чтобы он верил в его существование, или в то, что вообще какие-нибудь духи есть, просто ему казалось, что оскорбляя, обрекая на поругание бога, в коего так горячо верили виги, он освобождает из ада нечто такое, что его обязательно накажет.

Он пытался помолиться, встал перед идолом Тэнгри на колени, и не смог вспомнить ни одной молитвы. Только шептал бессвязные слова, и сам не понимал их смысла. Он хотел попросить защиты, чтобы тот надоумил его, что делать, но мог лишь хрипеть пересохшим горлом. Вино в кувшине давно кончилось, и он боялся попросить кого-нибудь чтобы ему принесли живительной влаги, прекрасно помня, что его обоз ещё вчера захватили перманы, оттеснив сивдов, и забрали всё безумно дорогое батгейское вино! Его вино!

Ему хотелось бежать из лагеря варваров, спрятаться так, чтобы никто не смог его найти, и в то же время он боялся покинуть свой шатёр. Даже просто высунуть нос за полог, и посмотреть в сторону Храма Бессмертного Тэнгри, ему было страшно. Оттуда слышались крики, какой-то не человеческий вой, словно кто-то долго и мучительно умирал…

– Мой лорд! Прибыл гонец от лорда Сатвела!

Парфтек вздрогнул, и, не пытаясь скрыть своего страха, повернулся к десятнику сивдов, одному из немногих, пока ещё сохраняющих свою верность, и кажется, не собирающегося его бросать.

Непонимающим взглядом судья уставился на телохранителя, и тому пришлось повторить снова, чтобы его господин, наконец, смог осознать то, что он сказал:

– Мой лорд, прибыл гонец от Владыки Сатвела!

– Что же ему надо? – Спросил Парфтек, боясь того, что сейчас ему придётся разговаривать с совершенно незнакомым человеком, и тот увидит его состояние. Этого так не хотелось.

– Он привёз послание, и я имею честь передать его прямо вам в руки! – Десятник внимательно посмотрел в глаза лорда, и тот поспешно отвёл их в сторону. Сивд неуловимым движением вывернул руку из-под чёрного плаща, отделанного по воротнику шкурой волка, и судья увидел в грубой, боевой перчатке жёлтый, кое-где мятый свиток, перевязанный красный лентой, что говорило о его чрезвычайной важности.

Парфтек поспешно схватил почти невесомую бумагу, внезапно подумав, что от этого может зависеть сама жизнь, сломал сургучовую печать, и, призывая всё своё самообладание, развернул его, вглядываясь в прыгающие перед глазами буквы. Он не сразу смог прочитать послание. Кое-как встал, словно постарел сразу лет на двадцать, сел в кресло, и снова развернул лист бумаги. Потянулся к кувшину с вином, вспомнил, что он пуст, и выругался.

– Что случилось, мой лорд? На вас лица нет!

– Что? – Судья вскинул голову, и рассеянно ответил: – Нет-нет, всё в порядке. Хотя… Я не понимаю, как можно остановить штурм Храма Бессмертного Тэнгри? Разве перманы меня послушают? Теперь они не остановятся, пока его не разрушат! Впрочем, передай мой приказ вождю перманов.

– Какой приказ, мой лорд?

– Прекратить приступ, и вернуться в лагерь! – Парфтеку показалось, что едва он крикнет, то сивд сразу же бросится вон из шатра, и ринется в гущу боя, чтобы отыскать того кровожадного варвара, что привёл сюда своих соплеменников, и в качестве трофеев собирает головы убитых врагов, помещая их в сосуды с воском.

– Нет, лорд. – Хмуро ответил телохранитель, после недолгого, тягостного молчания. – Я не сделаю этого.

– Как, не сделаешь? – Изумлённо спросил судья, и тут же чуть было не сорвался на визг: – Это мой приказ! Иди и выполни его!

– У вас приказ, а у меня голова. – Спокойно ответил десятник, с еле заметной усмешкой. – И мне кажется, что она очень удачно сидит у меня на плечах. Как-то не хочется лишиться её.

– Но это же измена!

– Наверное. – Согласился наёмник. – Лучше лишиться господина, чем потерять голову, приблизившись к разгорячённым боем дикарям. Подождите немного, и они скоро вернутся сами, как только монахи сбросят их со стен.

– А если они возьмут Храм? Что мне тогда делать? – Ни к кому, не обращаясь, пробормотал лорд. – Владыка жестоко карает тех, кто не выполняет его приказы. Это раньше он нуждался во мне, а сейчас я ему совсем не нужен. Иди и передай мой приказ! – Неожиданно для самого себя закричал Парфтек, и пригрозил: – Или я обвиню тебя в измене, и предам страшной смерти!

– Тебе нужно быть осторожным в выборе слов. – Зло прошипел сивд, и в его голосе послышалась неприкрытая угроза. Телохранитель отдёрнул полог шатра, и сделал всего один шаг, какого хватило для того, чтобы сердце лорда зашлось от страха.

Парфтек смотрел в глаза горящие ненавистью, и не мог в это поверить! О, Бессмертный Тэнгри! Как такое возможно? Ведь этот сивд вместе со своим десятком служил у него с тех пор, как он занял кресло главного судьи страны Лазоревых Гор! Неужели он сможет причинить зло тому, кого так долго охранял? Как же так? Ведь лорд платил ему золотом! Конечно, они не нажили сумасшедших состояний, но ведь так расплачивались со всеми телохранителям!

Наёмник криво улыбнулся, в раздумье положил руку на рукоять меча, и словно услышав мысленные мольбы насмерть перепуганного человека, отступил:

– Мне проще убить тебя, чем выполнить приказ, но ты не достоин смерти от моего меча. Ты умрёшь очень скоро, ещё до захода солнца от руки вождя перманов. Мы уходим, и навсегда покидаем страну Лазоревых Гор. Сангар слишком долго ждал нашего возвращения.

Сивд вышел из шатра. Лорд услышал несколько гортанных приказов на незнакомом языке, и вскоре всё стихло, только где-то в отдалении продолжалась битва, где десятками умирали люди.

Судья долго приходил в себя, не веря в то, что сейчас произошло, понимая только то, что ему чудом удалось избежать смерти от руки человека, долгие годы охраняющего его , и клявшегося перед идолом Бессмертного Тэнгри в верности. О, Боги! Что же происходит со страной Лазоревых Гор? Ещё месяц назад она казалась неприступным утёсом, возвышающимся над ордами варваров, жаждущими, и не способными её завоевать, а теперь она горела, лежала в руинах, и её терзали племена, ещё совсем недавно не смевшие ступить в её пределы! Как же это? Почему? Неужели из-за нового закона, изданного Владыкой, незаконно занявшего трон? Но ведь тогда это казалось такой мелочью, не заслуживающей внимания! Или всё это было предопределено свыше? Кто же тогда мог знать, во что всё это выльется?

Лорд Парфтек поднялся, и неуверенными шагами, волоча ноги, направился из шатра. О, как трудно было это небольшое расстояние! Казалось, что оно никогда не кончится, и в то же время судья понимал, что пока движется, он живёт. Ему чудилось, будто едва остановится, то остановится и его сердце.

Держась за резной столбик, лорд выглянул, и увидел густой, чёрный дым над Храмом Бессмертного Тэнгри. Отсюда было невозможно разглядеть, что там происходит, да это было и не обязательно. Виг понимал, и осознавал, что там умирают его соплеменники, те, кого он предал, отдав на растерзание иноземным полчищам. До шатра долетали только приглушённые крики, рёв боевых рогов, и можно было видеть, как колышется многосотенная, пёстрая, похожая на муравьиную, толпа перманов, под хмурым, осенним небом.

– Мой господин…

Слуга! Как он мог забыть про него! Вот единственный кто остался возле него и не предал! Кто же он? Харвелл? Нет, судя по очертаниям лица, заул. Парфтек посмотрел на слугу, почтительно склонившего голову, на его грязный, красно-зелёный камзол, и спросил:

– Где же твой серебряный обруч?

– Его забрали варвары, мой господин.

– Да-да, они берут всё, что имеет хоть какую-то ценность. – Проговорил судья, и вдруг понял, что ему нужно делать. Мысль показалось настолько простой и естественной, что от этого стало жарко, и он рванул непослушную застёжку плаща, не желая тратить время на её расстёгивание.

– Мы умрём, господин?

– Нет. – Судья попытался вспомнить имя слуги, и не смог.– Я знаю, что нам надо делать. – Лорд улыбнулся, заметив, как в глазах слуги засветилась робкая надежда.

– Приказывайте! Я сделаю всё, что смогу!

– Владыка Альгар мёртв, но живы лорд Фельмор, осаждённый в замке Салдо, вождь Вальхар, в крепости Роунфал. О других я не имею вестей, и всё же нам этого будет достаточно. Мы уйдём от лорда Сатвела, и сдадимся вигам, что ещё могут сражаться.

– Будет ли это шагом, что может спасти наши жизни?

– У нас говорят, что повинную голову меч не сечёт. Я надеюсь на то, что виги поймут нас. – Тогда, когда лорд высказал свои мысли вслух, они уже не казались ему хорошими, такими, какие могут помочь им спастись от смерти.

– Мой господин, могу я сказать то, о чём думаю?

– Говори! – Сразу же ухватился за эти слова Парфтек. Что бы он ни предложил, из его речи можно будет выбрать какое-то доброе зерно, и использовать во благо.

– Чтобы заслужить прощение, нужно стать спасителем страны Лазоревых Гор, а для этого нам нужно…

– Росса? – Сразу же понял лорд, и должен был признать, что его слуга отнюдь не глуп, как ему казалось все эти годы.

Он тяжело вздохнул, обдумывая предложение заула, и пришёл к выводу, что это будет сделать очень сложно. Почти невозможно, но попытаться стоит. Как миновать все очаги войны, и пройти незамеченными в дремучие леса Россы? Да и это всего лишь полдела. Самое трудное, это убедить вече россов разрешить поднять их войско, чтобы прийти на помощь своим вечным союзникам. Ведь царь Аласейа находится где-то в Сармейских степях вместе со Стальным Барсом, а его двоюродный брат не может решать таких важных вопросов, касающихся войны и мира. Какие слова и доводы нужно будет найти, чтобы бояре Россы, и вече отправили непобедимую конницу на войну?

– У нас есть немного времени. Собери какие-нибудь припасы, и оседлай коней. Как только будешь готов, то мы сразу же отправимся в путь.

Слуга кивнул в знак согласия, и сразу же отошёл к нескольким телегам, принадлежащими лично лорду Парфтеку. Кое-какие тюки были вспороты, а содержимое разбросано, словно они побывали в руках грабителей, коих кто-то вспугнул и не дал довести начатое дело до конца.

Судья вернулся в шатёр, сел в кресло, и облегчённо вздохнул. Так легко у него не было на сердце с тех пор, как он вступил в широкий круг заговорщиков, желающих посадить на трон Владыки Фельмора, и призвавших в страну Лазоревых Гор, челманов. Зачем же всё это было нужно? Разве ему чего-то не хватало? Что могла дать измена, кроме проклятий своего народа?

Лорду показалось, что сейчас, вот-вот, он сможет понять нечто такое, что навсегда успокоит сердце и наполнит его небывалым мужеством, чтобы смело идти по трудному пути, до тех пор, пока не порвётся цепь жизни, выкованная Бессмертным Тэнгри.

– Мой господин, всё готово. Мы можем ехать. – В шатёр беззвучно просунулась голова слуги, но лорд уже не вздрогнул от неожиданности, как это было какое-то время назад. Теперь он чувствовал в себе какую-то силу, и видел цель, ради коей стоило сохранить свою жизнь, попытаться что-то изменить, и, кто знает, вполне возможно, что он войдёт в историю, как спаситель страны Лазоревых Гор!

* * *

Глава 10.

Где-то медленно и заунывно капала вода, разбиваясь о древние камни, и это навевало тревогу. Что-то далёкое и огромное ворочалось, стонало, отчего сердце холодело, и в открытом зеве входа в подземелья упырей, в непроглядной тьме, уже мерещились неподвижные тени вурдалаков, готовых кинуться на воинов.

Огромные ворота без створок, отделанные тёмным гранитом, массивные белые руны, непонятно что обозначающие, и кучи мусора, накопленного за многие века. В неровном свете факелов можно было разглядеть две длинных лестницы, концы коих терялись в темноте. Казалось, что это вход в ад, где вигов могло ждать только одно – смерть.

– Будь я проклят! Я ожидал увидеть здесь кучи человеческих костей. – Задумчиво проговорил Сардейл, держа наготове секиру.

– Ты их ещё увидишь. – Утешил его Аласейа, пристально всматриваясь в темноту, надеясь увидеть опасность раньше, чем она станет к ним ближе.

– Эрли! Что ты чувствуешь? – Обернувшись, встревоженно спросил Стальной Барс.

Бледная девушка, что было заметно даже при свете факелов, постоянно поправляя рогатый шлем, сползавший ей на глаза, тихо, так что еле было слышно, ответила:

– Здесь их нет. Они будут дальше, и будет их очень много…

– Ты советуешь нам вернуться назад?

– Назад дороги нет. Позади нас ждёт рабство, впереди – смерть героя, и увидит её не каждый.

– Что это значит? – Удивлённо спросил воевода, подумав, что ведьма противоречит сама себе.

– Погибнут не все. Кто-то сможет найти выход с другой стороны подземелий. – Устало ответила Эррилайя, и чуть прикрыла глаза.

– Отлично! – Тут же весело отозвался ветеран, и довольно захохотал, отчего другие боязливо втянули головы в плечи, а волкодав ведьмы глухо заворчал, явно не одобряя таких громких звуков. – Больше нам ничего знать и не надо!

Рутгер отступил на несколько шагов от входа, и посмотрел наверх стены, кольцом окружающую нору. Там, на высоте нескольких человеческих ростов, стояли с факелами, русы, и с какими-то благоговейными взглядами смотрели на вигов, отважившихся по доброй воле спуститься под землю, где обитали твари, наводящие ужас на всё живое. Стальной Барс поискал глазами Болевила, но не смог его разглядеть среди совершенно одинаковых воинов.

– Болевил! Ты уверен, что здесь есть упыри?

– Если их пока не видно, считайте, что вам повезло! У вас будет время изготовиться к бою. – Раздалось со стены чуть в стороне.

– Ты рассказал мне всё, что хотел сказать?

– Да! Помни, что сейчас осень, и вурдалаки не такие быстрые, а зимой большинство из них впадает в спячку. На окраине города их меньше, и они никогда здесь не могли прорваться. Зато в норах возле Большой Арены их столько, что невозможно пересчитать. Скоро сюда начнут подходить сотни гвардейцев. Идите, и пусть помогут вам Боги!

– Что тебе будет за то, что помог нам? Может тебе стоит бросить всё, и присоединиться к нам?

Болевил на стене чуть помолчал, в глубоком раздумье, и наконец, ответил:

– Заманчивое предложение, но – нет. Будь, что будет. Я давал клятву, и никогда её не нарушу. Барс! Удачи тебе, и твоим воинам! Она вам понадобится.

Русы потрясли оружием в знак согласия со своим сотником, и сбросили несколько факелов вниз, вигам.

– Возьмите. Это всё, чем мы можем вам помочь ещё. В темноте никогда не бывает много света.

Воевода поклонился едва различимому на фоне тёмного неба, гвардейцу, и вернулся на своё место, впереди отряда. Ему было жаль расставаться с человеком, с кем успел сдружиться. Рядом с ним он чувствовал себя уверенно, и невольно хотелось подражать его манере говорить, спокойно, и весомо, зная, что каждое слово будет услышано, и понято правильно.

Страха не было. Находясь в первом ряду строя, положив лезвие меча на стальную оковку щита, чувствуя за спиной прерывистое дыхание воинов, Стальной Барс ощущал только азарт, и желание скорее встретится с теми, перед кем дрожит вся Руссия. Он был уверен в победе вигов. Ведь его любимая ведьма предсказала им это. Или она не хотела говорить, что все они обречены, и никто не сможет выйти из подземелий? Вряд ли это так. Эрли обязательно бы об этом сказала. Такими вещами не играют, не шутят, а говорят только правду, какой бы страшной они ни была.

Рутгер ещё раз внимательно оглядел лестницы, теряющиеся во тьме, куда не мог пробиться свет факелов, свод норы, и не заметил то, что видел когда-то во сне. Он не обнаружил тёмно-зелёного металла. То, что сон вещий, он не сомневался ни на мгновение, и то, что здесь его окружали только тёмный гранит, и белый мрамор, давало надежду, что он на правильном пути. Что упыри – не Древние Боги, а просто мутанты, преграждающие ему дорогу, и не дают пройти к цели похода всей дружины.