Древние Боги

Стальной Барс отпил вина из кубка, чтобы дать себе время немного подумать, и решить, что сказать дальше, чтобы предупредить следующий вопрос Эддика. Чтобы у него возникло ощущение того, что все виги озабочены здоровьем лорда, и возмущены этим подлым покушением.

– Сейчас мои воины осматривают близлежащие леса, и думаю, что они смогут найти этого преступника, и тогда, без всякого сомнения, если многоуважаемый Эддик позволит, мы осудим его по своим, северным законам.

– Конечно! – Гонец снова улыбнулся, сложив руки на полотне халата, опять же вышитого золотом. – Это так ужасно! Выйти из палатки, и сразу же получить стрелу в горло!

– Да-да! – Поспешил поддакнуть воевода. – И самое обидное это то, что всё случилось не в битве, не в жестокой сечи, а тогда, когда, казалось бы, все мы находимся в безопасности!

– Разбойники обычно всегда выбирают неподходящий момент для нападения. Нет ничего хуже взбунтовавшейся черни. Но скоро всему этому придёт конец.– Толстяк улыбнулся пухлыми губами, отчего маленькие глазки превратились в щёлки, и в них полыхнул огонь кровожадности: – Скоро сюда придёт гвардия императора, и наведёт порядок.

– Гвардия? Что это такое? – Спросил Стальной Барс, не понимая значение слова. В стране Лазоревых Гор такое слово неизвестно.

– Это лучшие войска, подчиняющиеся только императору. – Удивлённо объяснил Эддик, и видимо что-то для себя поняв, добавил: – Мы родственные народы, но есть слова для меня так же непонятны, как и наши, для вас.

Рутгер кивнул, и задал вопрос, от какого гонец зябко повёл плечами, и сразу стало заметно, что он совсем не хочет говорить об этом:

– А кто такие эти разбойники? В нашей стране таких нет, и увидев их здесь, мы были немало поражены этим!

– Поверьте, они не заслуживают внимания таких благородных воинов как вы. Стоит ли говорить о тех, кого через несколько дней повесят или сожгут на кострах?

– И всё-таки! – Настоял Рутгер. – Всё, увиденное в первый раз, вызывает жгучий интерес! Так неужели многоуважаемый императорский гонец Эддик так и не удовлетворит наше любопытство?

Толстяк недовольно поморщился, и нехотя выдавил из себя:

– Это взбунтовавшиеся рабы, сами не знающие, что хотят. У них было всё, но им этого было мало, и зверски убив своих хозяев, они ушли в леса.

– Может, им не хватало самой малости – свободы? – Высказал предположение Аласейа, до сих пор молчавший, и наконец, решивший вступить в разговор. Эддик сразу услышал в его голосе иронию, и спросил, внимательно, испытующе глядя на северян:

– А разве в вашей стране нет рабов? Лорд Архорд…

Стальной Барс натянуто рассмеялся, и, отпив из кубка вина, как можно беззаботнее произнёс:

– Архорд многого не знает, что происходит в стране Лазоревых Гор! Разве можно что-то знать наверняка, сидя в замке своего дяди, Владыки Альгара? Совсем недавно он утверждал, что Эррилайя – ведьма!

– Неужели? – Удивлённо спросил росс, словно никогда не слышал об этом. – Если бы она действительно была ведьмой, то мы давно бы уже предали её огню! Да и как невеста воеводы может быть ведьмой?

– Теперь я уже начинаю сомневаться в словах лорда. – Растерянно пробормотал Эддик, пряча глазки за ободком кубка, шумно прихлёбывая из него, и от этого сразу стало ясно, что он не верит словам Аласейа. – А как же ваш мутант, служащий в войске? Ведь это, правда?

– Это он о ком? – Спросил Аласейа у Рутгера, словно здесь и не было императорского гонца.

– Не знаю. – Таким же тоном ответил Стальной Барс. Он сделал вид, что на мгновение задумался, и с улыбкой ответил: – Многоуважаемый Эддик, наверное, имеет в виду Хортера!

– Я не видел его сам, но у меня нет оснований не верить словам лорда Архорда! Так кто же он, ваш… Хортер?

– В предгорьях страны Лазоревых Гор, в лесах, живут племена дхоров. Они такие же люди, как и мы, только кожа у них чуть темнее. Так вот, отец Хортера и был дхором, вот почему у него кожа чуть темнее, чем у обычных людей.

– По твоим словам, воевода, выходит, что ваш мутант совсем не мутант! – Разочарованно закончил гонец.

– Конечно! – Кивнул Стальной Барс, облегчённо переводя дыхание. Он ждал какой-то ловушки, её не последовало, и он немного расслабился, понимая, что за этими словами может последовать нечто ещё более хитрое.

– Лорд Архорд говорил, что вы идёте далеко на юг. Зачем это вам? Что вы пытаетесь найти в землях, где бродит только смерть и несметные орды мутантов?

Вот и ловушка! Эддик ничего не сказал о Древних, но Рутгер сразу же вспомнил предостережения Микона. Проклятье! Давно уже надо было подумать об этом, и найти какую-то вескую причину, из-за какой они могли отправиться в столь опасный поход, и не упоминать при этом настоящей цели их похода! Что ответить? Что сказать? Нельзя говорить о Древних Богах! Но почему? Почему в Руссии за это можно оказаться в кандалах раба?

Стальной Барс судорожно искал причину, по какой они могли отправиться на юг, и не находил её. Из слов гонца он понял, что сегодня, ближе к полудню, сюда подойдёт гвардия императора, и решительно займётся наведением порядка. Это серьёзная угроза для отряда. Им ничто не помешает уничтожить вигов, а выживших в бое обратить в рабов, если не убедить Эддика в том, что они уже нашли то, что хотели, и не собираются углубляться в Руссию.

– Мы пришли на юг в поисках союзников. На Россу и страну Лазоревых Гор с севера давят племена варваров, и им мы не сможем долго противостоять. Ещё год, два, и их полчища, пройдя Проклятые Земли, вторгнутся в Руссию. Это неизбежно, и мы хотим предупредить об этом своих будущих союзников. – Голос царя был спокоен, рассудителен, полон достоинства, и Рутгер сам поверил, что именно так обстоят дела далеко на севере. Что им действительно угрожает опасность, и промедление, нерешительность, может дорого обойтись для вигов.

– Насколько велико войско варваров?

– Их многие, и многие тысячи. Они собирают силы, и хотят поработить весь Обитаемый Мир.

– Это серьёзная причина, чтобы отправиться на юг в поисках союзников. – Кивнул гонец, и тут же прищурил глазки:– Значит, Древние Боги тут ни при чём?

– А разве они существуют?– Ответил вопросом на вопрос Стальной Барс, и вздрогнул, осторожно посмотрев, заметил это Эддик или нет. Тот смотрел куда-то в сторону, к чему-то прислушиваясь, и оставалось только гадать, обратил ли он на это внимание или нет.

– К сожалению, существуют. – Тяжело вздохнул толстяк. Он оглянулся, словно боялся, что их могут подслушать, и, наклонившись, заговорщицким шёпотом произнёс: – Они живут в убежищах, сохранившихся ещё со времён Апокалипсиса, и выходят оттуда только ночью, чтобы убивать. Мы называем их вурдалаками, и упырями…

– Почему бы гвардии не спуститься в убежища, и не перебить их? Разве это невозможно?

– Вы высказываете крамольные мысли. – Тихо, еле слышно проговорил гонец, и как-то устало воскликнул: – Они же Древние Боги! Это злой рок Руссии, и мы должны нести его, как и наши предки. К тому же в их убежища нет ходу для простого человека. Их надёжно охраняет Невидимая Смерть. – Эддик замолчал, борясь со своими внутренними чувствами, и на его обрюзгшем лице можно было легко прочитать ту лютую ненависть, питаемую к Древним Богам.

– Значит, вы не можете их истребить, и продолжаете терпеть, как неизбежное зло?

– Да. Это проклятие нашей страны, и даже ныне живущие на небесах Боги не в силах нам помочь.

Для Рутгера всё было ясно, и ему стало понятно, почему здесь так относятся к Древним Богам. Если они когда-то и были людьми, то за много поколений Невидимая Смерть превратила их в безжалостных и кровожадных мутантов, называемыми теперь упырями и вурдалаками. Ему даже стало жалко того, кто в нём совсем недавно вызывал только чувства гадливости и презрения. Он захотел как-то успокоить толстяка, подбодрить его, и он протянул руку, чтобы положить её на плечо гонца, но тут заговорил Аласейа, голосом, полным надежды:

– Разве это может помешать императору Руссии помочь северным народам избежать порабощения, и предотвратить вторжения варваров в собственные земли?

– Решать это будет Солнцеликий. Мне же нужно будет рассказать вам о наших законах, чтобы вы соблюдали наш священный ритуал, и случайно, по незнанию, не оскорбили Богов.

* * *

Глава 31.

Лорд Фельмор так и не заметил бы стрелков засевших по ту сторону моста, перекинутого через ров, если бы не стоящий рядом арбалетчик. Заул поднёс руку ко лбу, загораживаясь от яркого солнца, закрыл глаза, давая им отдохнуть, открыл, оглядывая ров, и спустя несколько мгновений уверенно произнёс:

– Мой лорд, изменник совсем не один. Вон там, – Он показал рукой на редкие кусты,– Я вижу лучников.

Фельмор недоверчиво посмотрел по направлению, указанном заулом, но так ничего и не заметил. Такие же, как и везде, кусты, чуть тронутые желтизной осени листья лениво перебирает ветерок. Как там может кто-нибудь укрыться? Он в сомнении покачал головой, и прохрипел:

– Я ничего не вижу, но я тебе верю.

– Днём они не смогли бы пробраться туда, значит сидят там с ночи. Стрела из лука долетит сюда на излёте, и не сможет причинить вреда. Но если лорд выйдет на мост, то калёный наконечник сможет пробить доспех.

– Хорошо. Арбалетный болт долетит до кустов? – Спросил Фельмор, и, дождавшись уверенного кивка стрелка, приказал: – Найди с десяток лучших арбалетчиков, и будь готов по моему сигналу обстрелять эти кусты.

– Да, мой лорд. – Заул кивнул, и пошёл вдоль стены, кого-то разыскивая, а Фельмор, взявшись за каменные зубцы, чуть наклонился, чтобы посмотреть вниз.

Сатвел так и стоял перед воротами, скрестив руки. Он хмуро посматривал на стены, и похоже, был совсем не в восторге, от того, что ему предстояло штурмовать замок Салдо. Высокие, крепкие стены, дубовые ворота, обитые толстым, листовым железом, широкий ров, заполненный водой, двести харвеллов, сотня заулов, и около тысячи беженцев, готовые биться до последней капли крови. Всё это наводило на мысль о том, что штурм замка будет стоить многие, и многие жизни его воинам.

Рядом с ним стоял перман в богатом, посеребрённом панцире, держал в руках белый флаг переговоров, и мешок с чем-то округлым, что по очертанию напоминало чью-то отрубленную голову. Лорд сразу подумал об этом, и сейчас невольно гадал, чья же голова может там быть?

– Так что же ты хочешь от меня? – Спросил Фельмор.

– Сдай замок, и вы все останетесь живы! Мне нужен Альгар, и его золотой меч Владыки! Выдайте его, и можете уходить!

– Куда же я пойду? – С напускным удивлением воскликнул лорд. – Это моя страна, и другой родины у меня нет!

– Обитаемый Мир велик, и для нескольких сотен человек найдётся где-нибудь место.

– Сатвел, ты глух к моими словам! Я сказал, что это моя страна, и здесь, за этими стенами, есть ещё много людей, что могут сказать так же!

– Я устал кричать, подняв голову! Спустись вниз, вели открыть ворота, и мы как в старые, добрые времена выпьем вина, и сможем спокойно обо всём поговорить!

Фельмор рассмеялся, и с насмешкой крикнул, заметив, что вдоль стены выстроились с десяток заулов, приготовив арбалеты:

– Раньше я бы так и сделал, но ты притащил сюда иноземное войско! И как я знаю, у перманов нет чести! Зачем тебе лучники, укрывшиеся в кустах? Что они там делают?

– Какие лучники? – С правдоподобным удивлением спросил изменник, и если бы Фельмор не был уверен в словах заула, то поверил бы лорду.

– На твоей голове должен быть скомороший колпак, а не благородная корона Владыки страны Лазоревых Гор! Впрочем, скоро тебе её снимут вместе с головой. Покажем лорду лучников, о коих он даже не знает? Стреляйте!

Десяток арбалетных болтов хищно сорвался к своим целям. Миг, и в кустах послышались крики умирающих воинов. Кто-то успел выбраться из зарослей, попытался убежать, но и этих успели подстрелить перезарядившиеся заулы.

– Что же ты на это скажешь, лорд Сатвел? И раньше тебе нельзя было верить, а сейчас и подавно. О каких переговорах с тобой может идти речь, если у тебя нет чести?

Сатвел, на лице, коего не дрогнул ни один мускул, взял из рук пермана мешок, и вытащил оттуда чью-то голову со свалявшейся, грязно-рыжей бородой. Фельмор пригляделся, и с содроганием в сердце понял, что это голова вождя клана Белых Быков, Зифтера. Сначала он не поверил в увиденное, но ведь вот она! В руке торжествующего предателя! Как же ему удалось убить самого отчаянного головореза страны Лазоревых Гор?

– Это голова Зифтера! Он не прислушался к своему здравому смыслу, и решил сопротивляться неизбежному! Если ты не сдашь замок, и не выдашь мне Альгара, то же самое ждёт и тебя!

– Чтож, пойди и возьми мою голову! – Крикнул Фельмор, чувствуя, что гнев начинает переполнять его сердце. – Время переговоров кончилось, и в следующий раз мои воины пронзят тебя стрелами! – Лорд повернулся к изменнику спиной, показывая, что разговор окончен.

Теперь он знал, что делать, хотя и не был силён ни в стратегии, ни в тактике. Конечно, он мог составить какой-нибудь заговор, подготовить ловушку, но ведь война – это совсем другое. До этих переговоров он ещё на что-то надеялся, какая-та слабая надежда в нём ещё была, что Сатвел одумается, прекратит всё это, и сможет отправить перманов домой. Другие лорды, что его поддерживают, конечно, были бы недовольны, да вот только кто их спросит? Они дрожат от страха, и ни на что не способны. Они озабочены сохранением своих богатств, и больше их ничего не интересует.

Фельмор огляделся, и увидел советника убитого Балвера, старого, седого, одноглазого Хардура, что-то втолковывающего тем немногим вигам из клана Чёрных Медведей, что уцелели после резни в Вольфбуре.

– Хардур! Надо сжечь мост!

– Зачем? – Проскрипел советник с искренним удивлением, и, опираясь на палку, подошёл к лорду. – Как же мы будем атаковать варваров?

– В своём ли ты уме? Перманов больше тысячи, а в замке едва ли наберётся пять сотен воинов!

– Мы – виги! – Ответил Хардур, и гордо вскинул голову в рогатом шлеме. – Мы никогда не стояли в обороне, а нападали на врага первыми!

– Если бы я видел здесь хотя бы две сотни вигов, а не эти два десятка раненых бойцов, то я бы так и поступил! Но сейчас другие времена, и выйти из замка значит обречь всех на смерть! – В раздражении бросил Фельмор. Он знал об упрямстве старика, и спорить с ним совсем не хотел, считая это лишней тратой времени.

– Мы готовы отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри, и взять с собой столько врагов, сколько сможем.

– Я не хочу терять бездарно столь доблестных воинов! Мы должны думать о том, как сохранить людей, а не о том, как с честью погибнуть! Что станет со страной Лазоревых Гор, когда падёт последний боец? Что будет ждать наших жён и детей? Смерть? А что будет, когда умрёт последний виг?

Кажется, Фельмор нашёл нужные слова и доводы. Хардур, склонив голову на бок, задумался, и какое-то время молчал. Лорд положил ему на плечо руку, и уже тише закончил:

– Мне нужно, чтобы виги жили, и каждый день убивали столько перманов, сколько смогут. Только так мы одержим победу. Стремясь к жизни, мы победим смерть.

Хардур улыбнулся, и в его глазах заблестели скупые, старческие слёзы:

– С кое-каких пор воины не хотят иметь дела с лордами. Скажу больше – они хотят вырезать их всех, как это было четыре века назад. Но сейчас идёт война, и мы должны объединить свои усилия. Мы не будем торопиться к Очагу Бессмертного Тэнгри, и убьём столько врагов, что Герои древности будут нам завидовать. Повелевай, и мы выполним любой твой приказ!

– Нужно сжечь мост, чтобы перманы не смогли подтащить таран. Стены высоки, а ворота крепки. Они не смогут ворваться в замок, но нам всё равно понадобится помощь.

– Ты предлагаешь послать гонцов в Россу, к дивам и кверкам?

– Они уже не раз были нашими союзниками, надеюсь, что они не оставят нас и теперь.

– Царь Аласейа сейчас вместе со Стальным Барсом в степях, а наместник Иштер не обладает правом водить войско. «Железнобокие» не придут к нам на помощь, а без их тяжёлой конницы будет трудно разбить перманов.

Фельмор порадовался тому, что старик переступил через свою непомерную гордость, и начал думать, прислушиваясь к гласу разума, а не безрассудства.

– В Россе есть вече, и надеюсь, что оно решит выслать войска к нам, и один раз нарушит Древний Закон. Помни – речь идёт об уничтожении страны Лазоревых Гор.

– Если вече не решит преступить закон, то нам останется молить Богов, и принести им огромные жертвы!

– Боги давно отвернулись от нашей страны, и нам остаётся рассчитывать только на себя. – Вздохнув, грустно добавил Фельмор, и, увидев недоверчивый прищур единственного глаза советника, заверил его: – Я не ищу будущего оправдания. Я хочу всего лишь победить в этой войне, а там будь, что будет. Если Совет Вождей решит, чтобы я потерял голову на лобном месте, что ж, так тому и быть.

– Я слышу слова истинного вига.

– Да. – Лорд кивнул. – Я уже стал забывать, что это значит. Так ты сожжёшь мост?

– Нам понадобится несколько кувшинов с земляным маслом, и все арбалетчики, чтобы под прикрытием их стрел мы смогли без препятствий разжечь большой пожар!

– Так действуй! А я тем временем составлю несколько свитков для наших союзников. Ведь не может быть, чтобы к нам на помощь никто не пришёл! Союз северных племён ещё не распался, и мы, конечно, ещё можем надеяться.

* * *

Вальхар смотрел на стройные ряды приближающихся к стенам Роунфала перман, и чувствовал, как сердце наполняется каким-то необъяснимым спокойствием. Наконец-то! Время переговоров прошло, и наступило время мечей. Ему никогда не нравилось попусту сотрясать воздух словами, и слышать в речах врагов угрозы. Его всегда так и подмывало сорвать переговоры, и, выхватив меч, перебить всех, кто приходил к нему под белым флагом. Что толку убеждать противника в том, что он получит достойный отпор, если он уверен в своей победе? Нет, скорее всего, переговоры и затеваются потому, что враги чувствуют слабость! Это не про вигов. Они всегда знают свою силу, даже если их всего несколько десятков, против нескольких сотен.

Савгон со свойственной ему хитростью что-то два дня выторговывал у перманов, заостряя внимание на каждой мелочи, тянул время, чего-то выжидая, и когда враги отвергли все условия, просто улыбнулся, и послал переговорщиков подальше. Это было и неожиданно, и забавно. Перманы какое-то время удивлённо молчали, а воины, стоящие на стене, оглушительно захохотали. Немудрёные, грубые слова вождя клана Стремительной Рыси запомнили, и вспоминали всё время со смехом.

От врага не было никаких известий больше суток, только где-то на опушке леса стучали топоры, и всем было ясно, что для Роунфала готовится что-то страшное, что, по мнению перманов, должно стереть его с лица земли. Но и защитники города не теряли времени даром. На стены были подняты камни, брёвна, кувшины с земляным маслом, в больших чанах кипела смола. Вооружались все, от мала, до велика. Старики точили топоры, а отроки, коим ещё не исполнилось и пятнадцати лет, неуверенно натягивали тетивы луков. Роунфал был готов к жестокой сечи.

И вот она, началась. На рассвете заревели боевые рога перманов, послышались команды на незнакомом, гортанном языке, и к стенам, ровными колоннами, прикрываясь щитами, пошли враги. Приступ! Кто выживет после жаркого, кровавого боя? Вот этот харвелл, ещё с вечера начистивший свои доспехи, и, прищурившись, смотрит, как приближаются перманы? Или вот этот мальчик, в слишком большой для него кольчуге, нервно теребящий оперение стрелы? Есть ли у них будущее? Увидят ли они бледную, ночную луну, и звёзды, к коим хочется полететь, раскинув руки?

В ожидании чего-то страшного замирает сердце, и, кажется, что оно вот-вот готово выскочить из груди. И если раньше думал, что ты бессмертный, что с тобой не может случиться ничего плохого, то теперь, с высоты стены видя, как сотни противников спешат убить тебя, хочется куда-нибудь спрятаться, или, закрыв глаза оказаться где-нибудь далеко, чтобы тебя никогда не смог достать меч врага. Так что же удерживает этих людей на стенах? Верность долгу? Клятва? Мужество? Или обычный страх за своих близких?

– Заулы! Приготовиться! – Из задумчивости Вальхара вывел резкий, хриплый голос Савгона, и он огляделся. Арбалетчики и стрелки уже изготовились, чтобы спустить тетивы. Осталось всего несколько ударов сердца, и внизу, перед замком появится смерть. – Усейте это поле трупами! Стрелы!

Вот и первые убитые. Нестройный залп арбалетчиков не смог остановить перманов, хотя они и понесли ощутимые потери. На место павших тут же встали живые, и поток вражеского войска не остановился ни на мгновение. Варвары, приготавливая наспех сколоченные лестницы, как нескончаемые полчища муравьёв спустились в ров, и полезли вверх по крутому склону. Щиты не могли спасти их от арбалетных болтов, и перманы находились в крайне невыгодном положении.

– Артай! Готовься! – Крикнул Савгон, и воевода клана Стреми-тельной Рыси подал команду воинам, что должны были бросать кувшины с земляным маслом. – Эти ублюдки дорого заплатят за каждую пядь нашей земли! – Неистовствовал вождь. – Арбалетчики! Стрелы!

Ещё один залп, и теперь уже явственно было слышно, как болты, пробивая доспехи, калечат тела врагов. Задние ряды перманов остановились, и в их руках появились луки. Это заметил и Савгон. Он заранее предусмотрел это, и выстроил несколько десятков стрелков с внутренней стороны стены. Сейчас он повернулся к ним, и крикнул:

– Стрелы!

Смертоносный рой взмыл в небо, и, через головы обороняющихся, стоящих на стене, обрушился на варваров. Немногие успели послать стрелы, целя между каменными зубцами, но и этого хватило, чтобы харвеллы и заулы понесли первые потери.

Между тем ряды перманов достигли стены, и уже приставили лестницы. Вот-вот толстые лесины задрожат, прогнутся под весом вооружённых тел, и на стены посыплются враги.

– Артай! Масло!

Вниз полетели горшки и кувшины с чёрным, земляным маслом. Несколько факелов, и подножие стены огласили истошные, нечеловеческие крики врагов умирающих в страшных муках, во всё пожирающем огне. Смрадный дым поднялся над замком, и казалось, что он закрыл собой всё небо, и солнцу уже никогда не пробиться своими лучами через эту густую черноту. Рассмотреть, что происходит внизу, не было никакой возможности, и чтобы не задохнутся от дыма, чтобы не сойти с ума от запаха палёного, человеческого мяса, Вальхар отшатнулся от края стены.

Многие из защитников замка, не выдержав этого, спустились со стен, другие зажимали лицо в тряпках смоченных водой, чтобы было легче дышать. Вождь клана Снежных Барсов долго крепился, пока не почувствовал подступающую к горлу тошноту. О, Бессмертный Тэнгри! Ты бываешь так жесток к людям, и их смерть бывает так ужасна!

– Так будет с каждым, кто попробует поднять на нас меч! – Выкрикнул Савгон, и ему ответил восторженный хор множества голо-сов. Понеся убитыми несколько человек, защитники замка смогли уничтожить сотню, а то и больше, противников. Но ведь это пока. Военное счастье переменчиво, и вполне может статься, что завтра перманы смогут прорваться на стены, или, подтянув катапульты, строящиеся в спешном порядке на опушке леса, смогут разбить ворота. Не стоит обольщаться. Надо просто попытаться предусмотреть все шаги противника, что он может сделать.