Древние Боги

Чувство чего-то злого, нечеловеческого, чужого, стало совсем невыносимым, и «тёмный», передёрнув плечами, коснулся рукой фибулы, словно боялся, что она может расстегнуться, и он останется без плаща из волчьей шкуры, на растерзание пронзительному, холодному ветру.

Рядом недовольно заурчал Кали, и словно ища поддержки, ткнулся влажным носом в ладонь Хортера. Тёмный с улыбкой потрепал его за ушами, и волкодав, с благодарностью посмотрел на него, блеснув в темноте глазами. Получеловек, полудхор даже и не мог вспомнить тот день, когда между ними проскочила искра взаимопонимания, и они стали держаться вместе. Ему казалось, что это было всегда, с самого дня его рождения, и, конечно, уже не кончится никогда.

Он не уставал удивляться храбрости, мужеству Стального Барса, и каждый день благодарил Бессмертного Тэнгри, что тот свёл его с ним. Да, хорошо, что Вальгер тогда нагрубил лорду Сатвелу, и вождь клана ничего не мог придумать лучше, чем отослать его десяток в головной дозор. Хорошо, что Вальгер решил напасть на отбившихся челманов, и не дать им принести жертву своему кровожадному богу. Они тогда спасли знатного знахаря, пусть и гаара, что и по сей день продолжает лечить вигов, хотя на протяжении нескольких сотен лет, они всегда были врагами. И, наконец, хорошо, что десяток Вальгера присоединился к малой дружине Рутгера. Может быть, это был и опрометчивый шаг, но только здесь, в этом военном походе Хортер нашёл себя, и знает, чего он стоит.

Он никогда не промахивался из лука, или арбалета, и каждая его стрела находила цель. Ему даже не приходилось долго прицеливаться, как обычному человеку. Он просто знал, что попадёт, и когда уверенность становилась обжигающей, спускал тетиву.

Виги и гаары. Вековые, злейшие враги. Что же они делили? Земли, не заражённые Невидимой Смертью? Но у гааров и вигов её достаточно. Богатство? Виги всегда первыми нападали на своих ближайших соседей. Зачем же им это было нужно? Почему они так долго не могли мирно сосуществовать? А может и сейчас, когда он находится в сотнях поприщах от страны Лазоревых Гор, там идут бои, и гибнут люди. Эррилайя видела, что там идёт война. Откуда столько врагов у вигов, и почему они хотят уничтожить их? В мире, где в цене только сила, и способность противостоять врагу, это нормально. К тому же слава о богатстве страны Лазоревых Гор разлетелась далеко по всему Обитаемому Миру. Поговаривают, что раньше, ещё до Апокалипсиса, там хранили всё золота некогда огромнейшего государства, но как теперь это проверить? Да и это всего лишь слухи.

Кали насторожил уши, и чуть привстал, будто собирался совершить прыжок на врага. На самом деле он не издал и звука, и всем своим видом показывал, что чувствует приближение мутантов. Нет, этот пёс не совсем обычный, и Хортеру иногда казалось, что в нём гораздо больше ума, и способности правильно оценивать обстановку, чем во многих людях. Пёс был лишён какого-либо коварства, или хитрости, и платил людям верностью, преданностью. Он не бросался на врага сломя голову, едва завидев его, а терпеливо выжидал подходящего момента, и каждый его рывок заканчивался смертью противника.

Получеловек не мог не вернуться за своим воеводой. Он даже в мыслях не допускал такого, и если бы он не смог его выручить, то метко пущенной стрелой оборвал его мучения. Коур рассказал, что делают мутанты со своими пленными, и от этих рассказов стыла кровь в жилах. Уж лучше быстрая смерть, чем адские пытки, какие не сможет выдержать ни один человек.

Он прекрасно помнил место, где оставил Эррилайю с остатками отряда, договорился, что когда они доставят раненого Древнего, до его убежища, то вернутся и будут ждать лазутчика с вестями. Никто из воинов не сказал, что выручать воеводу из плена равносильно самоубийству. Ни у кого и мысли такой не возникло, и все, как один, были готовы отправиться на смерть ради своего собрата и воеводы. Надо было только знать, где искать тварей, и их пленника.

В эту вылазку Хортер пошёл один. Виги понимали, что они будут только мешать ему, и нечаянно выдадут их передвижения. Они всего лишь воины, и не обучены скрытно передвигаться по местности, где враг может поджидать за любой скалой, или изгибом оврага. Роль «тёмного» была проста, и в то же время самой главной. Он должен был как можно быстрее найти логово мутантов, удостовериться, что воевода жив, и тут же возвращаться назад, чтобы указать воинам путь. Первая часть задания была выполнена. К входу в тоннель его привели бесчисленные следы уродливых ног, темнеющие на белом, хрустком снегу. Он видел и сам вход, выделяющийся на иссечённой ветрами и дождями скале правильной, полукруглой формой. Твари сновали без перерыва, и были так похожи в своём омерзении, что было невозможно подсчитать даже их примерное количество.

«Тёмный» терпеливо выжидал, когда же исчадия ада угомоняться, хождения из пещеры и обратно станут реже, чтобы проникнуть внутрь, и посмотреть, что сталось со Стальным Барсом. Шанс на успех вылазки был слишком мал, но ведь нельзя же было им не воспользоваться! Он не знал, и не догадывался, что может ждать его внутри. Он даже примерно не мог предполагать, что там может увидеть, и сможет ли выбраться из пещеры, обиталища мутантов, но он верил в собственную удачу. Если до сих пор ему везло, то почему сейчас с ним может что-то случиться? Нет. Он родился под счастливой звездой. Он сын дхора, и человеческой женщины. Он отмечен Бессмертным Тэнгри, и тот, конечно, не даст ему бесславно погибнуть!

Хортер вгляделся в скалу с тёмным провалом входа, и ему показалось, что смог разглядеть какое-то движение. Да. Там постепенно начинала собираться толпа мутантов, и как это часто бывает у людей, зазвучали разговоры, смех, и шутки, на странном, кашляющем языке. «Тёмный» не понимал и слова, но с каждым мгновением в нём росла уверенность, что исчадия ада собираются ненадолго покинуть пещеру, а значит, у него появится возможность без помех проникнуть в неё и осмотреть. Если Стальной Барс там, то он найдёт его. Если же нет, то он продолжит свои поиски, даже если на это может уйти много времени. Ему могут помешать дозорные. Так что с того? Разве вига смогут остановить несколько тварей? Он ещё не разучился стрелять из лука, а в темноте он видит лучше, чем обычный человек.

Скоро мутанты разобрались в некое подобие строя, раздалась команда, и хрипло дышащая толпа уродов пробежала мимо камня, за каким спрятался Хортер и Кали. Они подождали ещё какое-то время, пока твари отойдут подальше, и тихо, не издав и звука, спустились на тропу, ведущую к входу в пещеру. Никого не было видно, и всё же не следовало торопиться. Если никого не видно, то это совсем не значит, что врага нет. Время в дозоре тянется нудно и скучно, и нужно всего лишь немного подождать, чтобы стоящий в карауле мутант как-то проявил себя.

Человек и волкодав медленно, боясь хрустнуть снегом, подбирались ближе к входу в пещеру, держась в тени скалы, и сразу же замирали, превращаясь в камни, едва кому-то из них казалось, что он смог что-то разглядеть. Странно. Никого в дозоре не оказалось. Неужели они так беспечны, и никого не боятся? Впрочем, они единственные, кто здесь может выжить. Люди так далеко не заходят сюда, так чего им опасаться? Диких зверей? Так они сами как звери, и будут грознее любого известного хищника, живущего в Обитаемом Мире.

Когда-то огромный, полукруглый вход был завален камнями, и была оставлена только узкая щель, завешенная старой, облезлой шкурой какого-то животного. Хортер медлил. Кто знает, что может его ждать там, внутри? Что если твари уже давно его почуяли, и приготовились к встрече? Что если они только и ждут, когда он поднырнёт под шкуру, и подставит себя под их мечи? Нет. Этого просто не может быть! Получеловек, полудхор почуял бы опасность, и не дал самому себе попасть в ловушку.

Переводя дыхание, будто собираясь броситься в омут с головой, Хортер снял с плеча свой неизменный, небольшой лук, и наложил на тетиву стрелу. Лучше быть готовым ко всему. Он посмотрел на волкодава, и тот тихо заурчал, в предвкушении крови. Отодвинув край шкуры чуть в сторону, человек и пёс проскользнули в образовавшуюся щель, и тут же распластались на земле, чтобы стать незаметными, и пока глаза не привыкнут к свету костра, не выдать своего присутствия. Больше всего в жизни «тёмный» ненавидел вот такие мгновения. Никогда сразу не понятно, увидел тебя враг, или нет, и тут нельзя безоговорочно полагаться на своё чутьё. Когда-то, кажется, сотню лет назад, Хортер понадеялся на свои предчувствия, поверил им, и попал в ловушку, расставленную хитрыми кахтами. Хорошо, что у Стального Барса в заложниках был их вождь, и воевода смог быстро, не торгуясь, вернуть лазутчика назад. Вот тогда Хортер понял, что Рутгер, из клана Снежных Барсов, пойдёт на любые ухищрения, и его ничего не остановит в стремлении вернуть своего воина назад. Хотя это было и лишним, но он поклялся на своём коротком мече в верности воеводе, и готов был следовать за ним хоть в ад.

«Тёмный» приподнялся, и посмотрел в сторону ярко горящего костра. Мутанты всё-таки оставили дозорных, и все они сидели возле огня. Кто-то дремал, положив голову на оружие, кто-то просто смотрел на пламя, с треском пожирающее хворост. Среди нагромождений звериных шкур, дров, и какого-то мусора их было нелегко заметить, но Хортер смог разглядел всех пятерых, и облегчённо вздохнул. Пятеро, не так много. Он боялся, что тварей осталось в пещере гораздо больше. Впрочем, надо с ними расправиться быстро, и не поднимая шума. Кто знает, сколько их там, в темноте и глубине огромной норы, когда-то построенной Древними Богами?

Может быть, стоило проникнуть в пещеру через дымоход в своде? Тогда бы он находился сверху, и у лазутчика было большое преимущество. Он бы смог видеть дальше, и пока твари сообразили, откуда произошло нападение, метко пущенными стрелами он успел убить большую часть из них. Как же Кали? Его поддержка не будет лишней, а в дымоходе не развернуться, и, что сделано, то сделано.

Чуть в стороне от костра, совсем незаметный, едва освещённый пламенем, стоял иссечённый, окровавленный, грубо сколоченный из двух брёвен, крест. Едва взглянув на него, Хортер сразу понял, что здесь всё и происходят. Сюда приковывают свои жертвы мутанты. Здесь они их пытают, и устраивают кровавые оргии. Сколько людей было замучено на этом кресте? Сколько несчастных встретили здесь свою смерть? Нет, тысячу раз прав человек, утверждающий, что такие исчадия ада не имеют права на жизнь, и все должны быть уничтожены.

«Тёмный» потрепал волкодава за ушами, словно хотел сказать ему, чтобы тот не торопился, хотя это и было лишним. До того, как он не начнёт стрелять, Кали не шелохнётся. Хортер медленно, так, чтобы никто не смог услышать, как при натяжении потрескивает тетива, поднял лук, и прицелился. Он всегда долго не мог решить в кого пустить первую стрелу, и у кого у первого отнять жизнь. Это почему-то казалось ему чрезвычайно трудным. Не то, чтобы ему было жаль будущую жертву. Просто он долго не мог выбрать того, кто наиболее опасен для воинов, и кого следовало убить немедленно. Это потом, когда уже во всеобщей свалке будет некогда разбирать, кто опасен, а кто нет, и убивать каждого, в кого он успеет пустить стрелу, а сейчас…

Мгновенно, как молния, блеснув в свете костра, лёгкий, оперённый вестник смерти ринулся к цели, и вонзился в глаз одному из мутантов, положившему голову на рукоять огромного, грубо выкованного топора. Кали тут же с глухим, зловещим рычанием, бросился вперёд, и прежде чем вторая стрела поразила очередную цель, перегрыз горло своей первой жертве. Нападение было столь неожиданно, и так стремительно, что никто из тварей не успел оказать какого-либо сопротивления. Они удивлённо, округлившимися от ужаса глазами смотрели, как умирают их же товарищи, и безропотно ожидали своей собственной смерти, будто были принесены в жертву своему жестокому богу, и не могли противиться внезапно появившейся среди них, смерти.

Несколько ударов сердца в груди, и всё было кончено. Кали пригнувшись, готовясь к прыжку, смотрел куда-то вглубь пещеры, и снова глухо зарычал. Хортер не мог разглядеть из-за костра, кого почуял пёс, наложил на тетиву ещё одну стрелу, готовый тут же пустить её. Случайно его взгляд упал вниз, на трупы мутантов, и то, что он увидел, заставило биться его сердце быстрее, ведь он увидел то, что и не думал встретить здесь. Среди наваленных шкур, и какого-то мусора он заметил рукоять меча Стального Барса! Он шёл по следам тварей, но так и не мог совершенно точно сказать те ли это мутанты, пленившие воеводу, или другие. Это было настоящей удачей, выпадавшей не так часто, как хотелось бы! Бессмертный Тэнгри! Ты всё же помог ему!

Боясь, что это всего лишь показалось, и он видит то, что хочет видеть, Хортер не опуская лука, сделал вперёд несколько сторожких шагов, готовый в любое мгновение спустить стрелу во внезапно появившегося врага, присел возле меча, и левой рукой коснулся меча. Сомнений нет. Это действительно меч Стального Барса. Вот его треснувший щит, чуть помятый рогатый шлем. Где же он сам? Уже убит? Нет! Не может быть! Судя по рассказам Коура, твари всегда мучают жертву перед смертью, чтобы задобрить своих богов.

Опасаясь, что где-то там, в темноте тоннеля могут быть мутанты, каких он пока не видел, «тёмный» привстал, и осторожно, чуть повысив голос, позвал:

– Рут!

Казалось, что крик прозвучал слишком громко, и разбуженные твари со всей округи сбегутся сюда, но прошло несколько томительных мгновений, и где-то в кромешной тьме, там, где ничего не мог разглядеть даже глаз «тёмного», послышался слабый стон. Это мог быть только человек! И судя по голосу, это был именно тот, кого он искал! Стальной Барс!

Еле сдерживая дрожь в руках, готовый в любой миг пустить стрелу во внезапно появившегося мутанта, Хортер медленно двинулся вперёд, подумав, что с факелом в руке было бы видно гораздо лучше, но и он представлял бы из себя хорошую мишень. Ничего, он потерпит. Судя по звуку, тоннель не так глубок, как кажется на первый взгляд, и воевода находится где-то совсем недалеко.

Кали склонил голову набок, прислушиваясь, и тихо рыкнув, в мгновение ока нырнул в непроглядную темень. Похоже, что кроме тех убитых мутантов, больше здесь врагов не было. С облегчением сняв стрелу с тетивы, получеловек уже ничего не опасаясь, пошёл вперёд, стараясь не споткнуться о мусор, и снова позвал:

– Рут!

В ответ снова прозвучал слабый стон, уже ближе, и в отсвете костра Хортер разглядел того, ради кого он сюда пришёл. Возле тёмной стены пещеры, с какими-то древними рунами, построенной Богами, в ворохе шкур лежал воевода, и, похоже, что был полубессознательном состоянии.

«Тёмный» присел на корточки возле Стального Барса, и теперь уже понимая, что звать его бесполезно, ладонью потрогал его лоб, и тут же отдёрнул руку, едва не обжёгшись. Чем они его опоили? И сможет ли он когда-нибудь поправиться? Прийти в себя? Хортер коснулся цепей на руках воеводы, и улыбнулся. Открыть их не представляло труда, но это было невозможно сделать тому, на ком они были надеты. Даже опоив его, они продолжали бояться Барса, и вряд ли чувствовали себя в безопасности, раз сковали его цепями. Так ли они сильны, как со страхом говорили об этом ювгеры? И служат ли они каким-то там силам зла, если так боятся обычного человека? Народная молва склонна преувеличивать способности чего-то страшного и необъяснимого. Хортер видел, как бились мутанты, видел, как они умирали, и не заметил в них ничего особо свирепого, сверхъестественного, на что бы ни были способны люди. Можно было бы даже сказать, что люди как раз и были опаснее тварей. Ни один из исчадий ада не смог устоять против секиры Сардейла. А Увгард, не знающий пощады? Его меч сверкает как неуловимая молния, и, кажется, что может вспыхивать в разных уголках схватки, разя врагов. А монах, совсем не похожий на монаха, и орудующий своим шестом с металлическими кольцами так, что к нему невозможно подступиться? Их было шестеро, служителей Бессмертному Тэнгри, остался он один. Не скажешь, что он чаще молил Бога о милости, скорее всего он был просто отмечен удачей, и цепь жизни у него гораздо длиннее, чем у товарищей по Храму.

Рутгер пошевелился, и Хортер подхватил его голову, приподнял, сорвал с пояса флягу, полную воды, зубами вытащил пробку, и поднёс горлышко к губам воеводы. Ему пришлось приложить немало усилий, прежде чем ему удалось влить несколько капель воды через плотно сжатые зубы, словно и опоённый, без сознания, Барс продолжал сопротивляться мутантам. Что же делать дальше? Надо привести воеводу в сознание! Он тяжёлый, и так просто его не утащишь на плечах. К тому же где-то в округе рыскает большой отряд тварей, и нужно быть готовым ко всему. Лучше обнаружить их первым, чем вторым, и попасть в засаду.

«Тёмный» снял цепи с воеводы, и заметил на его левой стороне лица что-то похожее на грязь, попытался оттереть, и понял, что это татуировка, с изображением головы какого-то клыкастого животного. Что же они с ним сделали? Может, уже пытали? Не это теперь важно. Главное, что он жив, и нужно как можно быстрее поставить его на ноги. Вряд ли он сможет биться мечом, и в бою, скорее всего, будет обузой, значит нужно просто убираться отсюда, как можно дальше.

Внезапно Кали угрожающе зарычал, и подобрался, готовясь к прыжку. В то же мгновение Хортеру показалось, что он услышал топот ног, и чьи-то голоса у входа в пещеру. Проклятье! Бессмертный Тэнгри! Почему ты дал ему шанс найти воеводу, и не дал возможности спасти его?! Мутантов слишком много, и одному ему будет не отбиться. Чтож, здесь он встретит свою смерть, но, по крайней мере, заберёт с собой царство мёртвых не меньше десятка тварей.

* * *

Глава 12.

– Смотри, знахарь. Если ему станет хуже, я сам, собственными руками сдеру с тебя кожу! – В грубом, хриплом голосе не было той враждебности и злости, что обычно стоит за такими словами. Скорее всего, говоривший знал и верил, что тот, к кому он обращается, без всяких напоминаний и угроз сделает то, что нужно сделать.

– Я ещё раз повторяю, что его жизни ничего не угрожает, и как только действие отвара станет слабее, он придёт в себя. – Тихо, робко ответили, но можно было с уверенностью сказать, что каждое его слово было услышано, понято, и встречено с радостью.

– Прости, гаар. – После небольшой заминки продолжил хриплый бас. – Ты же прекрасно знаешь, кто это, и что будет со страной Лазоревых Гор, если Барс погибнет.

– Ничего. Я понимаю, что ты по-другому не можешь. Чтобы заслужить твою похвалу мне придётся бросить своё ремесло, встать рядом с тобой в одном строю, и убить не меньше десятка врагов.

– Не думал, что ты можешь быть остёр на язык. Скажи лучше, что ждёт Гардера? Есть ли у него шанс выкарабкаться?

– Я сделал всё, что мог. Теперь дело только за его волей к жизни, и будут ли благосклонны к нему боги. Эррилайя хорошо зашила ему рану, а моё снадобье должно помочь, но это может только отсрочить его смерть. Разве ты сам не видишь, и не понимаешь, что с такими ранения невозможно выжить?

– Да. Цепь его жизни скоро оборвётся, и он отправится к Очагу Бессмертного Тэнгри. Сможешь ли ты сделать так, чтобы он ушёл без боли и страданий?

– Конечно. Но давай немного подождём. Он сильный, и вполне может быть, что сможет победить смерть. Как мы уже убеждались не раз, чудеса всё-таки существуют, и то, что казалось невозможным, всё же может осуществиться.

– Хорошо. Почему же медлят Боги, когда нам так нужна их помощь? Мы спасли одного из них, и в знак благодарности они могли бы спасти одного из наших!

– Может быть, они не хотят нам помогать, и жизнь того человека для них ничего не значит? Может быть, он и выходил из убежища, чтобы погибнуть?

– Как же так? Ведь он один из них!

– Не знаю. – Тяжело вздохнул Йеге. – Он совсем не похож на Бога. Скорее он похож на раба, пресмыкающегося перед ними.

– Откуда ты можешь знать, как они выглядят? – Усмехнулся Сардейл. – Простым смертным не дано увидеть их.

Сознание медленно, с трудом пробиваясь сквозь гудящую, головную боль, возвращалось в тело. Ещё не было возможности понять, где он, и что с ним, но эти, едва различимые, услышанные голоса показались знакомыми, и сердце учащённо забилось, словно хотело сказать, что наконец-то случилось то, чего он так хотел. Он не осознавал где он, у Очага Бессмертного Тэнгри, или в Обитаемом Мире, но уже хотелось пить, и громко заявить, что он здесь, и будет цепляться за жизнь зубами, как бы ни было трудно.

Рутгер открыл глаза, и первое, что увидел, это тусклый, слабо горящий шар под серым, ровным потолком. Свет не резал глаза, и чуть повернув голову, он смог оглядеться. Он лежал в комнате, у стены на чём-то, похожем на топчан. Обшарпанные, закопчённые стены, с кое-где обвалившейся штукатуркой наводили на мысль о том, что всё это творение человеческих рук, и им не менее нескольких сотен лет, что по мере сил за ними всё же следят, и поддерживают хоть в каком-то благопристойном виде.

На высокой, решетчатой спинке железного топчана он увидел ножны со своим мечом, и ремень, с торчащим из стального кольца перначом. Возле железной, листовой двери, окрашенной в тёмно-зелёный цвет, на точно таком же топчане сидели Сардейл и Йеге, и уже тихо, так, что невозможно было разобрать, о чём-то говорили. Седой ветеран хмурил брови, опираясь руками о секиру, а лекарь что-то ему шептал, и эти слова вигу совсем не нравились.

– О, Боги! Он очнулся!

Сардейл вскочил на ноги, размашистым шагом подскочил к ложу Стального Барса, и опустился на колено:

– Ты заставил нас здорово поволноваться, Рут. Как же так получилось, что ты оказался в плену? Клянусь Бессмертным Тэнгри, больше такого я не допущу, и не спущу с тебя глаз!

Чувствуя, как сердце распирает от радости, что всё позади, и он среди друзей, слабо улыбаясь, Рутгер спросил, еле шевеля губами, о той, ради кого хотел выжить больше всего:

– Где Эррилайя?

Несмотря на его состояние, он сразу заметил, как стушевался и помрачнел ветеран, как немного помедлил перед ответом, хотя, обычно, отвечал сразу, не задумываясь.

Стальной Барс рывком попытался подняться, ощущая, как стремительно его наполняет тревога и страх, но его удержали от этого Сардейл, и подскочивший Йеге.

– Ты ещё слишком слаб, и тебе не стоит вставать!

– Где Эррилайя? – Прорычал Рутгер, затихая в руках старого вига, и приготовившись услышать самое ужасное, что можно только придумать в Обитаемом Мире.

– Она жива! Что ты так разволновался? Любой воин скорее отдаст за неё жизнь, чем позволит, чтобы с ней случилось что-то плохое! Она просто не может к тебе прийти. У нас много раненых, и она занимается их перевязкой.

– А как же Йеге? – Недоверчиво спросил Барс, косясь на гаара. Трудно было поверить в то, что знахарь отряда мог сидеть здесь, подле него, когда где-то там, в других комнатах в его помощи нуждались раненые воины.

– Наш гаар обычный человек, и его знаний не хватает, чтобы помочь им. Эррилайя всё-таки ведьма, умеет заговаривать кровь, вправлять кости, да и много ещё чего, того, что не может Йеге.

Это было правдой, и Рутгер откинулся на подушку, свёрнутую из чьего-то плаща, подбитого мехом. В голове проносились сотни вопросов, но ухватить какой-то из них и произнести вслух сейчас казалось чем-то совершенно невозможным.

– Ты хочешь знать, как мы нашли тебя? – Улыбнулся Сардейл, и поняв, что сейчас происходит в голове воеводы. Он немного помолчал, и заговорил: – Не один Хортер умеет читать следы. Когда он и Кали слишком долго не возвращались, Тормай повёл нас вперёд, на поиски. Ведь когда-то, до того, чтобы попасть в войско вигов он был охотником. Потом мы напали на следы мутантов, и заул решил, что рано или поздно они приведут нас к их логову, и там мы сможем найти тебя, и наверняка где-то там нам встретится и Хортер. И ты знаешь, он оказался прав! Нам крупно повезло. Едва мы ушли оттуда, нагрянули мутанты. Мы слышали, как они воют от ярости, ведь такая знатная добыча ускользнула от них из-под самого носа!