Древние Боги

– А сейчас всё гораздо лучше? – Язвительно спросил Вальхар и взглянул на лорда. Тот поморщился, поджал губы, и, помедлив, ответил вопросом:

– Но разве не вы сами в этом виноваты? Я всего лишь хотел отвлечь внимание народа на варваров, и не дать разгореться бунту! Если бы Балвер не успел собрать войско, и твой клан не встал стеной в Волчьих Воротах, то ничего бы и не было! Челманы не пошли бы дальше предгорий, а встали лагерем, как предупреждение, что никто не потерпит смуты, а заговорщики будут жестоко наказаны!

Вождь не мог не улыбнуться на эти слова. По речам Фельмора выходило, что он единственный, кто по-настоящему заботился о стране Лазоревых Гор, а они с Балвером хотели уничтожить всё то, что так сами же любили с детства!

– Не надо всё ставить с ног на голову! – Резко возразил Валь-хар. Он хотел заставить замолчать лорда, чтобы не слышать его вздорных слов, его лжи, и не дать себя обмануть. Ещё недавно жалость, поселившаяся в сердце к этому человеку, куда-то улетучилась, и сейчас вождю хотелось только одного, чтобы он ушёл. Присутствие рядом с ним предателя, пытающегося выкрутиться, становилось невыносимым. – Приход на нашу землю завоевателей, смерть сотен людей ты хочешь выставить как благо для нас?! Твоей циничности нет предела! Уходи. Раньше я ещё надеялся на то, что ты можешь раскаяться, и что-то сделать для нас, помочь в священной борьбе, но вижу, что ошибался. Ты не способен даже думать о спасении собственного народа. Тебя может заботить только собственная выгода. Как только закончится война, и Стальной Барс вернётся из Сармейских Степей, всех причастных к заговору будут судить. Так что я могу тебе посоветовать только добровольное изгнание. Беги как можно дальше на запад, за земли чуашей, туда, где заходит солнце, где тебя никто не знает. Беги в земли, откуда пришёл Апокалипсис, где тебя не сможет достать двуручный меч вига.

Вечер был безнадёжно испорчен. Зачем же он пришёл? Чтобы поговорить и излить всё то, что терзало его душу, или просто, чтобы попытаться перетянуть могущественного вождя на свою сторону и заручиться его поддержкой? Но ведь это глупо! Разве можно Вальхара, уверенного в своей правоте, и прекрасно знающего, что нужно делать, обмануть, пустить по ложному следу?

Вождь хотел подняться, пройтись по стене замка, вдохнуть свежего, морозного воздуха и проверить посты, но злая ухмылка Фельмора остановила его, и он услышал, как тот еле слышно проскрипел:

– Что ж, тогда страна Лазоревых Гор может остаться вообще без Владыки. Вряд ли Стальной Барс сможет вернуться назад.

Вальхар никогда не хотел думать об этом. Не хотелось осознавать, что сын старинного друга не всесилен как бог, и не бессмертен как Тэнгри. Что он тоже может пасть в бою, где-то ошибиться, попасть в ловушку, и всё же… С ним столько умудрённых жизненным опытом воинов! Один только Сардейл чего стоит! Этот старый хитрец способен выкрутиться из любой передряги. С первого взгляда кажущийся простаком, какого легко обвести вокруг пальца, прямолинейный и добродушный, между тем он скрывал в себе осторожность, рассудительность, и способность даже в самый гибельный миг принимать взвешенные, единственно верные решения. С ним Рутгер в безопасности. Скорее ветеран подставит свою грудь под острое жало меча, чем позволит, чтобы с его головы упал хоть волос.

– Что ты хочешь этим сказать? – Хмуро спросил вождь, чувствуя, как в нём разгорается злость. Ещё несколько ударов сердца назад ему было жаль его, и хотелось даже хоть немного чем-то помочь, теперь же он был готов выхватить засапожный ног, и вонзить его в грудь предателя.

– Разве многоуважаемый Вальхар не знает, что далеко на юге, за Сармейскими степями есть земли, где бродит Невидимая Смерть, и кто знает, какие твари могут существовать во многих поприщах отсюда.

– У Рутгера достаточно опытных воинов, и они не оставят его, всегда придут на помощь. К тому же он и сам владеет мечом в совершенстве, и задаст трёпку любому, кто пожелает покуситься на него!

– Конечно, это бесспорно, но ведь опасность может подстерегать и изнутри войска! Вполне может статься, что стоящий рядом воин, кого знаешь с самого детства, давно является ассаном из клана тайных убийц, и ждёт подходящего момента, чтобы достать нож с отравленным клинком…

Ну, конечно же! Племянник погибшего в битве Владыки Альгара! Архорд! Повелитель Тайной Стражи не мог не помешать походу на юг, и не послать своего человека, чтобы тот мешал Стальному Барсу, и в подходящий момент убил его! Тревога заползла холодной змеёй и ужалила прямо в сердце. Теперь уже вождь еле сдерживался, чтобы не вскочить, не выхватить меч, и не расправиться с Фельмором не дожидаясь суда. Как же он мог не подумать обо всём этом? Как он мог не предупредить своего воспитанника?

– Скорее всего, Архорд давно уже мёртв, и не сможет причинить какого-то вреда Рутгеру. У Барса в дружине хорошие воины, и изнеженному лорду никогда не провести их. – Со скрытой надеждой произнёс Вальхар, немного подумав. Что для сотни преданных людей десяток каких-то сивдов, телохранителей Архорда? Они перебьют их в одно мгновение.

– Но жизнь вига священна, и по возвращению в страну Лазоревых Гор Стального Барса ждёт суд за это преступление.

Вождь Снежных Барсов тихо рассмеялся. Слова лорда показались ему действительно смешными. Стоя одной ногой в могиле тот всё ещё пытается чем-то насолить своему народу, и говорит о том, что уже совсем невозможно! Пусть Фельмор и признанный всеми интриган, но здесь он явно перехитрил самого себя. Использовать племянника Владыки, послать его на верную смерть, и сделать так, чтобы убил его именно Рутгер? На это вообще очень трудно рассчитывать!

– Даже если и случится, про это никто и не вспомнит, а воины Барса никогда не развяжут языки. Разве в дружине воеводы есть наёмные убийцы? – Прищурившись, глядя на лорда, спросил Вальхар. Он не надеялся на правдивый, искренний ответ. Фельмор никогда не скажет всего что знает, или затеял, но сейчас-то какая ему разница, будет знать кто-нибудь ещё или нет, про все невидимые нити заговора.

– Этого наверняка знать никогда невозможно. – Повелитель Тайной Стражи скривил тонкие губы в подобии улыбки. – Они всегда внезапно появляются, и так же внезапно исчезают. Никто не видел их лиц, и никто не знает, где их логово.

– И, тем не менее, их услугами часто пользуется знать. – Продолжил вождь за притихшего лорда. – Как же им удаётся договариваться с проклятьем страны Лазоревых Гор?

– Достаточно только пустить слух, и через какое-то время ассан обязательно появится. Если цена его устроит, то можно считать, что дело сделано. Они никогда не промахиваются, и могут проникнуть куда угодно.

– Да. Этого у них не отнимешь. – Согласно кивнул головой Вальхар. – Кто же нанял ассана, убившего моего друга?

– Ты говоришь о военном вожде Балвере?

– Разве у меня оставался ещё один лучший друг после Ульриха? – Ответил вопросом на вопрос вождь, и сердце его тревожно замерло. Неужели он сейчас может узнать, кого можно вызвать на поединок и отомстить? Давно уже ясно, кто виновен, но не было никаких доказательств, и ничто не указывало именно на того человека, кто заплатил за его смерть. Конечно же, первый, кому выгодна смерть Балвера, сидит перед ним, вольготно расположившись в кресле, и пытается сделать вид, что горько сожалеет обо всём случившемся и совершённом. Нет! Никакой пощады! Если лорда оставить в живых, он снова что-нибудь придумает, составит новый заговор, и может быть ещё страшнее первого. Он не может по-другому, и его может остановить только смерть.

Лорд покачал головой, и скривив тонкие губы в усмешке, тихо, вкрадчиво произнёс:

– К сожалению, я пока не знаю ответа на этот вопрос.

* * *

Глава 8.

Где-то в бездонной, первородной тьме сознания зажглась еле заметная искра, разгоравшаяся всё ярче и ярче, и скоро смогла вспыхнуть во всю свою силу, чтобы вернуть в обмякшее, почти мёртвое тело, жизнь. Адская, жуткая головная боль. Жив? Жив. О Бессмертный Тэнгри! Лучше смерть, чем такие страдания!

Рутгер с трудом открыл налитые кровью глаза, уже понимая, что может увидеть вокруг себя, и где находится. Незнакомая, гортанная речь, нечеловеческие вопли, и страшный, непередаваемый запах смерти. Неужели плен? Неужели он в плену у исчадий ада? Да, так и есть. Вот какой будет его смерть. Вот где он её встретит, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Попадёт ли он к Очагу Бессмертного Тэнгри, или отправится в ад? Где же он тогда, если уже не в аду?

При колеблющемся свете затухающих факелов, скосив глаза, Стальной Барс смог разглядеть справа от себя ровную, тёмно-зелёную стену, покрытую бурыми пятнами. Боги! Это же не стена, а та самая железная дверь из его кошмара! Где же те огромные, белые руны, написанные на языке Древних Богов? Вот они. Их едва можно разглядеть за копотью, и засохшими пятнами крови, и всё же они есть. Значит, тот сон был вещим, и его разорвёт на тысячу кусков? Чтож, это лучше, чем медленно умирать под пытками. Он отправил на тот свет достаточно врагов, Бессмертный Тэнгри будет рад такому гостю, и усадит его на самое почётное место возле своего очага, рядом с уже ставшим легендой, отцом.

Воевода пошевелил руками и ногами. Нет. Ничего не получится. Они крепко накрепко связаны верёвками. С трудом повернув голову, он попытался посмотреть, на чём лежит, и с ужасом увидел под собой человеческие кости. Черепа, рёбра, позвонки… Их было так много, что они лежали толстым слоем в этой части огромной пещеры. Сколько же людей нашли здесь свою смерть? Скольких здесь замучили и сожрали исчадия ада? Сотни? Тысячи? От одной только мысли, какую пытку могут придумать для него мутанты, становилось страшно.

Как там Эрли? Успели ли они добраться до убежища Древних Богов, и не была ли его жертва напрасной? Всё-таки она ошиблась, и он уже никогда не сможет стать Владыкой страны Лазоревых Гор. Напрасно вождь клана возлагал на него столько надежд, и ждал от него чуда. Он всего лишь человек, какого могут так легко убить и заманить в ловушку. А может, ещё не всё потеряно, и друзья успеют его спасти до того, как ему пустят кровь? Вряд ли. Мутантов слишком много, и для того чтобы вырвать его из плена понадобится целое войско численностью в несколько сотен мечей. Даже таким храбрым и сильным воинам, как северяне, это не под силу. Их слишком мало, да и вряд ли они знают, где сейчас находится их воевода.

Дальше к выходу горел большой, яркий костёр, и вокруг него скакали несколько уродливых фигур, исполняя какой-то странный ритуальный танец. Низко громыхали барабаны в такт прыжкам, пронзительно визжали трубы, и временами, накатывающими волнами раздавались крики мутантов. Что там происходит, было невозможно ни разглядеть, ни понять, ни догадаться. Одно было ясно, что от надвигающегося действа нельзя ожидать ничего хорошего.

Новая вспышка головной боли, тошнота, во рту какой-то металлический привкус. Здорово же его приложили по голове! Главное, что шлем выдержал, и он остался жив. Спасибо тому мастеру, харвеллу, что выковал его. Шлем не раз спасал его в битве, а сейчас… Проклятье! Лучше бы он проломился, и воеводе размозжили голову.

Как только боль успокоилась, и перед глазами перестало кружиться, Рутгер попытался приподняться, насколько это было возможным для связанного по рукам и ногам. Нет. Невозможно. Твари связали его крепко, и не упустят возможности замучать его. Нет даже никакой возможности как-то освободиться самому, и бросившись в бой, погибнуть с честью. Радует только то, что Стальной Барс здесь один, а значит, что остальные смогли спастись. Или пали в сече? Как же там Эррилайя? Остаётся только надеяться, что ничего плохого с ней не случилось.

Захрустели кости под чьими-то тяжёлыми шагами, и над Рутгером остановилась огромная чёрная тень. Не было видно кто это, зато было слышно его хриплое, тяжёлое дыхание. Какое-то время подошедший разглядывал пленника, потом довольно-таки сносно проскрипел на языке русов:

– Несмотря на свою молодость, ты великий воин, отправивший многих наших лучших бойцов в Царство Вечных Теней. Ты не заслуживаешь обычной смерти, и можешь быть спокоен, мы воздадим тебе должные почести. Великий Ваал будет доволен такой жертвой.

Стального Барса сейчас волновало совсем другое, и он, надеясь на правдивый ответ, спросил:

– Можешь ли ты сказать, что сталось с моими товарищами?

Мутант, промедлив какую-то долю мгновения, сказал:

– Никто не выжил. Мы перебили всех. – И зловеще усмехнулся.

Именно эта усмешка, и чуть заметная пауза перед ответом выдала его с головой. Это всё ложь. Они так и не смогли одолеть вигов, а Эррилайя благополучно достигла убежища Древних Богов. Поняв это, Рутгер улыбнулся, а мутант, увидев, что его небольшая ложь раскрыта, что-то злобно прошипел. Чтож, пусть сегодня или завтра его замучают, пусть его пытки будут самыми ужасными, какие только может придумать живое существо, главное, что его товарищи, и сама любовь, находятся в безопасности. Ради этого можно вынести все муки ада, со смехом глядя в омерзительные лица палачей.

– Жди. Нашим богам нужна хорошая жертва. Воин, чей меч пролил много крови наших братьев. Как только боги скажут, что готовы принять тебя, мы приступим к казни. – Мутант уже собрался было уходить, но вдруг присел прямо на человеческие кости, и спросил: – Там, на севере, много людей? Мне сказали, что перед тем, как скрестить меч с нашим лучшим воином, ты ответил, что у вас много земли для наших могил. Это так? Разве там не бродит Невидимая Смерть?

– Там, далеко на севере, много сильных государств, какие вы никогда не сможете одолеть. Их воины полны отваги и мужества, и когда они падут в бою, им на смену придут их сыновья, способные завершить ваш разгром. Они утопят ваше войско в крови, и уже ни один из вас не сможет вернуться домой к своей семье с победой.

Проклятье! Болевил тысячу раз был прав, говоря про то, что над Обитаемым Миром нависла опасность уничтожения. Что люди со своими войнами? Это просто детский лепет по сравнению с тем, когда из земель, где не ступала нога человека, полезет Первородное Зло. Никто не знает, что там, и что оттуда может выползти, чтобы вырезать весь людской род.

– Вы, люди, даже не понимаете, о чём говорите! – Мутант ощерился, обнажив гнилые клыки. На его лице, покрытом струпьями, долго играла усмешка, пока он не сказал, нагнувшись к воеводе, проникновенным шёпотом, от какого стало немного не по себе: – Мы даже сами не знаем, что там, далеко на юге, и надеюсь, что никогда и не узнаем. Там Зло! И встреча с ним сулит мгновенную гибель даже нам, хотя нас уже и изменила Невидимая Смерть.

– Значит, то Зло, что находится на юге, такой же враг для вас, как и для нас? – С удивлением осознал Рутгер, и теперь ждал, что ответит мутант. Мысли бешено скакали в голове, но одна из них сидела прочно, как кованый гвоздь в куске дерева – тварей гонит на север не только чувство голода, но и страх перед тем, что представляет угрозу и для них!

– У него не может быть врагов или друзей, и оно не нуждается в союзниках. Оно просто движется на север, убивая всех.

– Так что же это такое, раз его боитесь даже вы, изменённые Невидимой Смертью? – Чуть не выкрикнул Стальной Барс, поражённый обречённостью в голосе исчадия ада.

– Ты этого уже никогда не узнаешь. – Усмехнулся мутант. – Такая жертва как ты, может нам помочь, и задержать Зло, чтобы мы, собравшись с силами, двинулись дальше на север.

– Может быть, мы сможем когда-нибудь договориться, и стать союзниками. – Высказал воевода крамольную мысль, что ещё совсем недавно казалась ему совершенно невозможной. Как люди и мутанты могут стать союзниками? Исчадия ада, видящие в человечестве только пищу, и народы, ненавидящие их лютой ненавистью, и видящие в них только уродов? Нет. Конечно, это невозможно. Но так есть хоть один шанс как-то выжить! Может быть, они немного повременят с жертвоприношением, а к тому времени Хортер их сможет выследить, и виги, подготовившись, нападут на врага, чтобы освободить своего соплеменника. Сколько их здесь? Сотня? Две? Это не остановит северян. Они никогда не боятся идти с малым числом воинов на превосходящего силами противника.

– Договориться? – Снова ощерился мутант. – Какой договор может быть между нами, и вами, людьми? Мы всегда безжалостно уничтожали друг друга, и ни о каком примирении, между веками, враждующими между собой сторонами, не может быть и речи. Неужели ты в это веришь?

– Верю я в это или нет, это уже совсем другой вопрос. – Многозначительно ответил Стальной Барс, и немного подумав, продолжил: – Далеко на севере, по соседству с нами, живут племена дхоров. Они не такие как люди, и их предков тоже когда-то изменила Невидимая Смерть. Из столетия в столетие мы вели войны между собой с переменным успехом. Мы считали их людоедами, и уничтожали везде, где только встретим. Только совсем недавно оказалось, что они такие же, как и мы, только с серой кожей, и с какими-то способностями, какими никогда не овладеть человеку.

– И чем же кончилась ваша вражда? – С любопытством спросил мутант, быстро посмотрев в сторону костра, где продолжались дикие танцы, слышались завывания, и низкий, то нарастающий, то затихающий, рокот барабанов.

– Мы стали союзниками. – Просто произнёс Рутгер, и улыбнулся. Ему показалось, что он был убедителен, теперь мутант обязательно задумается над его словами. В их положении глупо отказываться от дружески протянутой руки, тем более что они идут на север, туда, где никто из них не был, и конечно же, никто ничего не знает, что ждёт их там. Наверное, Стальной Барс так и поступил бы, будь он на месте исчадия ада, и это решение было бы единственно правильным с точки зрения человека, но тварь только смерил его презрительным взглядом, и фыркнул:

– Тебе страшно, человек. Вы всегда боитесь, когда смерть подходит к вам вплотную, и чёрный ворон закрывает солнце своим крылом. Вам становится страшно, потому что вы не знаете, что смерть – это начало новой жизни. Более лучшей и счастливой. Душа возрождается в новом теле, и благосклонные звёзды укажут путь.

Уже понимая, что ему не удастся выторговать пару дней, воевода с досадой произнёс, желая больнее поддеть собеседника:

– Весь ваш народ может ждать только один путь – в ад.

Он думал, что мутант рассердится, и в пылу злости, не сумев сдержать себя, убьёт его, без всяких мучений, и пыток, но тот вдруг усмехнулся, и, глядя в глаза Стального Барса, неожиданно спокойно, медленно растягивая слова, сказал:

– Такие, как ты, умирают в битве. Это большая удача, что мы смогли захватить тебя, потеряв при этом всего десяток воинов. Ты хитрый, но тебе не удастся провести меня. Боги скажут нам, когда тебя привязать к пыточному столбу, и тогда мы не будем медлить и мгновения. Твоя смерть будет ужасна.

– Что значит смерть для того, кто жаждет славы? – Совершенно спокойно ответил Рутгер, чем озадачил исчадие ада. Ведь тот, по всей видимости, был уверен, что поселил ужас в душе у человека.

Он не успел что-либо сказать. Возле костра протяжно завыли несколько десятков голосов, и неожиданно смолкли. Затих рокот барабанов, установилась мёртвая тишина, и было только слышно, как потрескивают дрова в огне, и где-то там, в темноте, хрипло, тяжело дышат те, кто будет пытать человека.

– Боги сказали, когда ты умрёшь, и какой будет твоя смерть. Собери в кулак всё своё мужество. Оно тебе совсем скоро понадобится.

Мутант поднялся, и, сверкнув глазами, отошёл к костру.

Снова откуда-то накатила жуткая головная боль, и воевода еле смог сдержать стон, чтобы не дай бог услышали твари, и подумали, что он боится. Металлический привкус во рту всё усиливался, к самому горлу подступила тошнота, и Рутгера наконец-то вырвало. Может, после этого наступит какое-то облегчение, и он быстрее сможет прийти в себя? Для чего? Чтобы, не сгибаясь стоять привязанным к пыточному столбу? Какая разница, как он встретит свою смерть? Стоя на коленях, или на ногах? Здесь нет людей, и никто никогда не узнает, как он погиб! О боги! Как страшно осознавать, что тебя скоро не будет на этом свете! Что где-то, совсем недалеко, какая-то тварь точит нож, чтобы резать им молодое, сильное тело, ещё и не узнавшее женской ласки!

Как же все предсказания, полученные ещё в пору детства, когда ещё был жив отец и мать? Как же слова Эррилайи, что его выберут Владыкой по возвращению в страну Лазоревых Гор? Неужели это всего лишь ничего не значащие слова, и на них не стоит обращать внимание? А ведь хотелось верить во всё то, что ему когда-то наговорили. Красивая могла бы получиться легенда. Обычный отрок, не знатного происхождения, сын простого воина, становится воеводой, а потом после множества головокружительных подвигов, народ сам вручает ему золотой меч власти. Такого в истории страны Лазоревых Гор ещё не было, и, наверное, уже никогда не будет.

Жаль, что чудес не бывает. Что сейчас не зазвенят мечи, и не послышится воинственный, горловой клич вигов, и Сардейл не наклонится над ним, перерезая путы, отпуская какую-нибудь едкую шуточку. Аласейа не посмотрит на него задумчивым взором и не скажет что-то глубокомысленное. А Эрли? Как она будет жить после его смерти? Найдёт ли своё место в огромном Обитаемом Мире, и как сложится её дальнейшая жизнь? Будет ли вспоминать его, или быстро забудет? Что будет дальше со всеми воинами? Сгинут ли они в этих проклятых землях, или всё же как-то смогут вернуться домой?

Снова послышались шаги, и перед воеводой появился всё тот же мутант, держа в руках небольшую, плоскую чашу. Он смерил пленника долгим, внимательным взором, присел рядом на корточки, и обдал жаром дыхания:

– Твоя жизнь утекает, как песок сквозь пальцы. Ты умрёшь завтра ночью. Так решили наши боги, и ничто уже не сможет изменить этого решения. Ты, наверное, хочешь пить? Я принёс тебе воды.

– С чего это такая забота к приговорённому к смерти? – С подозрением спросил Рутгер, пытаясь приподняться. Только сейчас, увидев воду, он почувствовал, как хочет пить, и как пересохло его горло. Жажда с каждым мгновением становилась невыносимой, и терпеть её уже просто не было сил, но то, что воду принесли так скоро, и всё-таки подумали о пленном, казалось странным. Не задумали ли они ещё чего? Хотя, что может быть хуже мучительной смерти?

– Ты нам нужен полным сил, иначе боги не примут твою жертву! – Усмехнулась тварь, и его глаза полыхнули демоническим огнём. Он не стал что-либо объяснять. Просто грубо ткнул чашу в губы Стальному Барсу, едва не разбив их.

Воевода припал к хрупкому, неровному краю чаши, и с жадностью сделал несколько глотков. Так и есть. Это был человеческий череп, и судя по величине, череп ребёнка. Теперь это не казалось чем-то значительным и омерзительным. Главное, хотелось пить, и чуть горьковатая вода лишь немного притушила пожар, бушующий в горле. Спустя несколько мгновений закружилась голова, и с запоздавшим, волной накатившим жаром, виг понял, что его опоили каким-то зельем. С пугающей быстротой надвинулась темнота. Хриплый, торжествующий голос мутанта становился всё глуше, и последнее, что услышал Рутгер, это был его кашляющий, нечеловеческий смех.

* * *

Глава 9.

Он видел какое-то существо, по всей видимости, когда-то бывшее человеком, прикованное к объятому пламенем столбу. О Боги! Что же ему пришлось вынести! Какие страдания выпали на его долю! Содранная кожа висела большими лохмотьями, обнажая под собой переплетения кроваво-красных мышц. Вылезшие из орбит глаза, раскрытый в немом крике рот. Казалось, что он уже мёртв, но нет! Опалённый огнём, он чуть шевельнулся, попытался отодвинуться от нового источника боли, и обвис на цепях, не сумев ни на палец сдвинуться с места, понимая помешавшимся мозгом, что это невозможно. А вокруг столба бесновалась толпа омерзительнейших тварей, испуская душераздирающие вопли, исполняя дикий, ритуальный танец. Что-то, едва уловимое, едва знакомое мелькнуло в облике несчастного, и Рутгер с обжигающим ужасом понял, что это он сам. С этим невозможно было мириться, и ждать такой смерти выше всех человеческих сил. Ещё не придя в сознание, он застонал, попытался разорвать цепи, и отодвинуться от жарко полыхающего костра, продолжавшего подбираться к его обезображенному телу в бреду…