Древние Боги

Грубо расталкивая своих соплеменников, вперёд вышел рослый, мускулистый мутант, с огромной дубиной в руках. Он остановился перед строем, к чему-то принюхиваясь, будто хотел на запах почувствовать страх людей, хрипло дыша, и смотря на своих врагов маленькими, заплывшими глазками, потом сбросил с себя свалявшиеся, старые шкуры со слипшимся мехом, обнажая непропорциональное, уродливое тело с шелушащейся, жёлтой кожей, и довольно-таки неплохо, без акцента, заговорил на языке русов:

– Кто вы такие? Как попали сюда? Никто из людей не отваживается заходить так далеко на юг! Здесь нет для вас места, и это наша земля, где могут жить только дети великого Ваала!

Стальной Барс сразу же вспомнил битву у Волчьих Ворот, и как поступил Вальхар. Тогда он не смог затянуть переговоры надолго и дать воинам немного времени, здесь же это, кажется, было возможно, и нужно было этим воспользоваться. Что ответить, что сказать, чтобы сдержать исчадий ада, чтобы остальные успели уйти как можно дальше? Может, попытаться вызвать гиганта на долгий, затяжной поединок? С таким телосложением обычно выносливые бойцы, и всё же и у них есть какой-то предел. Главное, скорость, и не попасть под дубину. Здесь не спасёт ни щит, ни скользящий, парирующий удар.

– Мы пришли с далёкого севера, из земель, что расположены за Сармейскими степями, и ваша земля нам совсем не нужна!

Твёрдо ответил Рутгер, уже прицениваясь, и пытаясь высмотреть какое-то слабое место в стоящем перед ним противнике. Тот стоял перед строем, в нетерпении помахивая грубо отёсанным куском дерева, и было видно, что ему гораздо проще сломя голову ринуться в бой, чем выговаривать человеческие слова.

Воевода решительно вышел из строя, и сделал несколько шагов к мутанту. Вблизи тот казался ещё огромнее, и страшнее. Казалось, что ему достаточно только развернуть плечи, взмахнуть дубиной, и от человека просто ничего не останется! Однако исчадие ада не спешило, и упивалось, своей мощью, чувствуя, что люди никуда от него не денутся, и всего через несколько ударов сердца будут лежать на окровавленных камнях с разбитыми головами.

– Что же вам здесь надо? – В голосе мутанта можно было расслышать удивление. Кто, кроме сумасшедших, по доброй воле отправится в земли, кишащие тварями, и где каждое мгновение может стать последним мгновением в жизни? Кто, кроме сумасшедших, и безрассудно уверенных в себе отправится в земли, где плодится и размножается первозданное зло?

Стальной Барс решил, что ему нечего скрывать от будущего противника. Какой смысл? Совсем скоро он умрёт, так какая разница будет ли враг знать о цели похода людей, или нет? Чем дольше они будут говорить, тем дальше уйдёт Эррилайя, и тем быстрее они найдут убежище Древних, где смогут укрыться. В своей победе Рутгер был уверен. Бои закалили его, отточили каждое движение, и уже не было прежнего трепета в душе, от коего замирало сердце. Он уже знал, что сделает, если мутант поведёт себя так, или по-другому.

– Мы пришли сюда, чтобы найти Древних Богов!

– Здесь есть только наши боги, и они требуют крови! – Провыл гигант, и толпа тварей ответила ему, потрясая оружием, а когда вопли стихли, он вдруг с изумлением спросил: – Человек, ты говоришь про тех коротышек, что мы приносим в жертву Великому Ваалу?

– Да. Именно про них я тебе и говорю!

Мутант оскалился, обнажив острые клыки, способные перекусить любую кость:

– У них очень вкусное, и нежное мясо! Уверен, что у людей на севере оно не хуже! – Гигант торжествующе оглядел воеводу, пытаясь разглядеть в его глазах страх, и чуть помедлив, продолжил: – Совсем скоро придёт время, когда нас ничто не сможет остановить, и Обитаемому Миру людей придёт конец! Мы зальём вашу землю кровью, и умирающие воины будут видеть, как мы вырываем сердца из груди их детей! Живые будут завидовать мёртвым, и молить своих попранных богов о лёгкой и быстрой смерти!

Рутгер улыбнулся, и сказал достаточно громко, чтобы его услышали твари, вспомнив слова старого Ульмера, погибшего в битве у Волчьих Ворот:

– Чтож, милости просим на север! У нас найдётся достаточно земли, для ваших могил.

* * *

Глава 6.

Стальной Барс не успел всего на пару ударов сердца. Он долго пытался поймать это мгновение, когда мутант взмахнёт дубиной, чтобы покончить с ним одним ударом в грудь, пронзая подобие кольчужного нагрудника, и не успел. Тот оказался быстрее, чем можно было ожидать. Он отскочил назад, будто знал все мысли воеводы, и, подняв своё грубое, но смертоносное оружие, бросился на вига.

Вырывая из ножен меч, и плавно скользя в сторону, уходя с линии атаки, Рутгер успел подумать, как далеко могла уйти Эрли? Как далеко находится убежище Древних Богов, и вообще, имело ли хоть какой-то смысл оставаться здесь, сдерживая исчадий ада? Может быть, эти смерти будут напрасны, и отряд не стоило разбивать на две части?

Оказавшись сбоку от мутанта, он взмахнул мечом, и остро отточенная сталь рассекла его плечо. Тот взревел, опуская дубину, повернулся к воеводе, и в это мгновение в его грудь вонзились сразу несколько арбалетных болтов. Среди установившейся тишины было слышно, как заклокотала в его горле кровь, было видно, как стекленеют уже мёртвые глаза, и гигант тяжело рухнул на камни. Казалось, такая быстрая смерть одного из самых сильных воинов парализовала орду мутантов, и они решительно не знали, что им делать.

Воспользовавшись замешательством, Стальной Барс поднял окровавленный клинок, и крикнул:

– Пусть ваши мечи напьются кровью врага!

– Смерть! – Слаженно ответил строй, и воевода увидел среди щели в стене щитов суровые лица северян. О боги! Как же ему дорог каждый воин! Как дорога каждая жизнь! Разве можно себе представить убитого Сардейла, или Аласейа? Вальгера или Маркхара? И всё же, кто-то сегодня, всего через какой-то небольшой промежуток времени отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри. Это неизбежно, ведь удача воина переменчива, и без смертей не проходит ни одна битва.

Мутанты ещё несколько мгновений бывшие в замешательстве завыли, зарычали, и, не смотря на то, что лишились своего самого сильного воина, ринулись в бой. Строй вигов сделал несколько шагов на встречу к приближающейся орде, и едва Рутгер занял своё место в первом ряду, как первая волна атакующих обрушилась на их щиты. Рядом с ним стоял изо всех сил, упираясь ногами в камни, Сардейл. Ветеран чуть повернул голову, и, пытаясь перекричать шум разгорающейся битвы, засмеялся:

– Прекрасная речь! Мы ещё покажем мутантам, кто такие виги, и как они умирают! Бессмертный Тэнгри на нашей стороне, и мы отправим в ад много тварей!

Он немного отклонил щит в сторону, и, улучив момент, нанёс удар сверху вниз. Устрашающе сверкнула секира, горячим всплеском брызнула чёрная кровь, и на одного противника стало меньше.

– Раскрыться! – Подал команду Стальной Барс, и несколько воинов сдвинули щиты в сторону, пропуская противника внутрь строя, где вторая шеренга вигов их тут же перебила. У исчадий ада не было шанса против слаженного строя северян, но они брали числом, и медленно, шаг за шагом, приходилось отступать туда, где овраг расширялся, где люди могли потерять своё преимущество, и быть окружены. Было необходимо дать воинам времени отступить ещё, в следующий узкий коридор расщелины, и приготовиться.

Сдерживая врага, каждым взмахом меча, отправляя на тот свет кого-то из тварей, Рутгер быстро обернулся, встретился взглядом с Аласейа, готовым броситься вперёд, и крикнул:

– Отходите и приготовьтесь встретить врага! Мы дадим вам время закрепиться!

Повторять дважды не пришлось. Царь россов сразу понял мысль друга, и, кивнув головой, отдал какой-то приказ своей шеренге, что за шумом битвы уже не было никакой возможности расслышать.

Мощный удар едва не свалил воеводу с ног, и он, просунув в щель между щитами меч, сделал резкий выпад. Он не успел заметить, в кого попал, просто почувствовал, как сталь протыкает, вонзается в живую плоть, и услышал, как кто-то пронзительно, по-поросячьи завизжал.

Рядом, остервенело орудовали мечами Увгард и Вальгер, с громкими вскриками опускал секиру Сардейл, и было невозможно понять, как они успевают вовремя заметить грозящую друг другу опасность, отбить смертельный удар. С ног до головы покрытые брызгами крови, лишь только сверкали белки глаз, и в ярости оскаленные зубы, они сами теперь походили на исчадия ада, и были страшны в своей свирепости и безжалостности.

Низкий, утробный рёв рога гулко прозвучал в расщелине, и, обернувшись, Стальной Барс увидел, что десяток Аласейа уже приготовился встретить врага, выставив перед собой щиты, и ощетинившись острыми жалами мечей. Выпустив ещё несколько стрел, арбалетчики Тормая быстро спустились со склонов, и поспешили занять свои места позади строя отступивших. Всё, пора. Больше сдерживать тварей было невозможно. Ещё немного, и они смогут вытеснить людей из узкого прохода, окружат, и перебьют.

Рутгер дождался, когда натиск мутантов чуть ослабел, и крикнул, отдавая приказ:

– Отход! – Готовый в любое мгновение прикрыть своим телом отступающих товарищей. Этого делать не пришлось. Виги медленно, шаг за шагом, сохраняя строй, пятились к десятку Аласейа. Твари так же медленно, тяжело дыша, побряцывая оружием, словно выглядывали слабое место в обороне северян, двигались следом. Хотя враг людей и были исчадия ада, но ведь они живые существа, и могут уставать, останавливаться, чтобы перевести дыхание, и наконец, просто испытывая страх, медлить с нападением, видя окровавленные тела своих соплеменников. Наверняка они в первый раз видят такого противника. Несгибаемого, храброго, не уступающего своей свирепостью самим мутантам.

До десятка росса оставалось всего несколько шагов, когда по толпе тварей прошла волна возбуждения, и они, ужасающе завыв, будто обращались к своему богу, Дьяволу, будто и не было до этого мгновения боя, смертей, снова бросились на людей с новыми силами, будто и не знали усталости.

Стоя в центре отступающей подковы, Стальной Барс сразу понял, что если они не остановятся, и не окажут сопротивления, то их просто на просто сомнут, но что несколько, пусть и лучших воинов против неисчислимой толпы мутантов? Бежать до строя, повернувшись спиной к врагу? Это равносильно смерти!

– Стой! – Отдал приказ Рутгер. В голове промелькнула мысль, что Эррилайя всё-таки ошиблась в своих предсказаниях, и он уже не сможет вернуться в страну Лазоревых Гор, погибнув в этом бою, и не станет Владыкой, не одев на себя корону, и не взяв в руки золотой меч власти. Бессмертный Тэнгри! Воевода клана Снежных Барсов готов отправится к твоему очагу не выпуская из рук оружия с большой свитой из убитых врагов!

Нужно выиграть всего несколько ударов сердца, всего несколько шагов, и две группы воинов успеют объединиться в узком проходе, чтобы встретить врага и не дать ему пройти.

– Отходите! – Крикнул Барс, оставаясь на месте, выбиваясь из строя, и боясь, что кто-то не захочет покидать воеводу. Что-то объяснять просто нет времени, и, любое промедление может привести к смерти. Лишь бы Аласейа не бросился на выручку, оставляя выгодную позицию, лишь бы десяток Рутгера успел сообразить, что это единственный шанс отойти с меньшими потерями и не задержался.

Рутгер сделал широкий мах мечом над головой, и с удовлетворением почувствовал, как жало клинка без труда вспороло опухшее, обезображенное горло одному из мутантов. Краем глаза заметив движение слева, ещё не осознав, что это, рванул щит вверх, прикрывая голову, и отразил коварный, смертельный удар.

Ветераны говорили, что всегда запоминается первый бой, и первый соперник, кого пронзаешь мечом. Можно забыть все последующие битвы, и не помнить всех тех, кого уже отправил в ад, но лицо первого убитого, и то, как его убил, останется в памяти навсегда, и это уже ничем нельзя будет стереть. Да, наверное, так и есть. Стальной Барс помнил битву у Волчьих Ворот так, будто она произошла только вчера. Помнил хруст разбиваемых перначом вражеских голов, их птичьи, обречённые вскрики, и горячую кровь, брызжущую в лицо, и то, как хотелось её сразу же, немедленно смыть. Он помнил тот необъяснимый детский восторг, овладевший им, когда видел, как в безжалостном огне десятками погибали челманы, и только спустя какое-то время пришло чувство ужаса от случившегося. Может быть, и прав был тогда Герфур, говоря, что это совсем не то, о чём они мечтали в детстве? Но как же не то? Вот враг, оружие в руке, и остаётся самая малость, чтобы твоё имя высекли на Красной Стене Храма Бессмертного Тэнгри, и потомки всегда помнили о тебе, как о величайшем герое ушедших времён! Нужно всего лишь погибнуть так, чтобы враги ужаснулись от вида пролитой тобой крови.

Замахиваясь мечом Рутгер увидел, как в глаз оскаленной, омерзительной, жёлтой морды вонзается арбалетный болт, и на мгновение, обернувшись, понял, что можно отходить и самому. Виги успели встать в четыре шеренги по пять воинов в ряд. Такой строй не взломать, и не прорвать. Только если твари смогут перебить всех, вычленяя каждого воина отдельно, что, учитывая выучку бойцов, невозможно. Вот сейчас Тормай с арбалетчиками чуть расчистит путь отхода, и можно отступать…

Стальной Барс не успел пройти эти несколько шагов, что отделяли его от спасения. Отбивая удар тяжёлого топора, он отвёл щит в сторону, и не смог парировать другой удар, нацеленный в голову. Перед глазами всё поплыло, и на мир, на громыхающую битву вдруг опустилась мёртвая тишина. Вдруг стало темно, и уже затухающим сознанием, с замиранием сердца воевода вдруг понял, что убит.

* * *

Глава 7.

Вальхар решительно не знал, что ему делать. Разумом он понимал, что лорд Фельмор предатель, поставивший страну Лазоревых Гор на грань уничтожения, а сердце подсказывало, что он уже не тот, каким был раньше, и может совершить ещё много доброго. В конце концов, он спас в своё время Владыку Альгара, и держал у замка Салдо значительное войско перман, чем помог другим вигам одержать несколько блестящих побед.

Бессмертный Тэнгри! Если бы ты знал, как ему не хватает Арнии, с кем всегда можно посоветоваться, и она всегда может предложить какое-нибудь мудрое решение. Как хочется вдохнуть запах её волос, заглянуть в зелёные, бездонные глаза, нежно обнять, и ощутить щекой бархатистость её кожи.

Так может, оставить пока всё, как есть, а судьбу лорда решить потом, когда он приведёт все свои мысли в порядок, и сможет перемолвиться с ней словечком? Нет, воины требуют этого сейчас. Многие хотят его просто казнить, выведя на лобное место, кто-то предлагает убить на перекрёстке дорог в честном поединке, и нет ни одного голоса в его защиту. Как же имя того харвелла, ставшего его советником? Кажется, Райде? Да-да, Райде. Странно. Виг, никогда не терпевший подле себя кого-то из харвеллов или заулов, и обычный лучник, ставший советником лорда. Что же их объединило? Где та невидимая нить, что связала их между собой? На этот вопрос не так-то просто найти ответ.

Ничто так не завораживает и не притягивает взор, как огонь. Кажется, можно до бесконечно смотреть на жаркие языки пламени, и в нём увидеть своё будущее. Или это всего лишь древнее суеверие, сохранившееся от предков?

Будь проклята война, и все те, кто её развязал! Трудно поверить, что для кого-то богатство и власть дороже собственного народа, и ради золота он способен пойти на любые преступления, лишь бы заполучить желаемое. Кто сможет выжить в этой адской мясорубке? Сколько понадобиться времени, чтобы возродилось население страны? Сколько понадобится усилий, чтобы восстановить всё то, что разрушили варвары? И почему так получилось, что самый воинственный народ севера, для бойцов какого высшая доблесть – это пасть в битве, вдруг оказался на грани уничтожения? Почему свои же, виги-лорды, вступили в сговор с вековыми врагами? Бессмертный Тэнгри! От всего этого можно сойти с ума!

Вальхар чуть привстал из кресла, стоящего возле горящего камина, и поискал глазами идол божества. Странно. Неужели лорд Фельмор никогда не молился, и ни о чём не просил Тэнгри? Как-то неуютно ощущать себя в чужих покоях на месте хозяина. Ведь именно на этом месте, сидя в этом кресле, может быть, он и вынашивал безумные планы захвата власти и предательства? А ведь в этих доспехах, висящих на стене, он когда-то обнажал меч во славу страны Лазоревых Гор. Что же с ним произошло? Почему он так резко изменился отнюдь не в лучшую сторону? Конечно, он всегда был сам себе на уме, и не упускал выгоду, но чтобы предательство!

Вождь клана Снежных Барсов вздрогнул, когда услышал стук в дверь, и оглянулся, чтобы посмотреть, кто это может быть. Скрипнула приоткрытая дубовая дверь, и в полумраке комнаты мелькнула чёрная тень. Неужели ассан? После того, как перманы разрушили их храм, они наводнили долины страны, и могут попасть на пути где угодно. Что же он здесь делает? Кто-то нанял, чтобы убить вождя? Нет, это невозможно. Мимо телохранителей Вальхара не пролетит и муха.

Чёрная тень медленно приблизилась к камину, откинулся назад капюшон хитона, и вождь увидел крючковатый нос лорда Фельмора, когда-то всесильного Повелителя Тайной Стражи. Какое-то время он задумчиво смотрел в огонь, смиренно сложив руки, будто собирался молиться, так же заворожённый пламенем, как Вальхар, и наконец, глухо произнёс:

– Странно ощущать себя пленником в собственном замке.

– Пленник не может бродить там, где ему вздумается. – Так же тихо возразил вождь.

– Да, ты прав, уважаемый Вальхар, и всё же, здесь я пленник, за один день, лишившийся всего, что копил годами. – Лорд немного помолчал, и робко, словно боялся, что ему откажут, спросил: – Я могу немного погреться возле собственного камина?

– Конечно. Ты волен делать всё, что хочешь!

Фельмор придвинул ещё одно кресло, сел в него, и, потирая узловатые, жилистые ладони, протянул их к огню. Какое-то время они молчали, размышляя над тем, что им нужно друг от друга, и может ли это быть осуществимым. Наконец, лорд кашлянул, прочищая горло, и заговорил первым, задавая вопрос, мучающий его с того самого дня, когда его, ожидающего смерти, бросили на подъёмном мосту замка Салдо:

– Вождь Вальхар, я знаю тебя как благородного, сильного и мужественного человека, можешь ты мне обещать, что с моими родными ничего не случится?

Вождь клана уже слышал, что у предателя в замке живут его двоюродная сестра и её сын. Что он окружил их заботой, вытащив из нищеты, и они ни в чём не нуждаются. Это казалось невозможным, но, тем не менее, это было так. Казалось бы, разве может быть у человека, как паука, плетущего заговоры и играющего судьбами людей, что-то святое? Разве может быть у такого человека что-то такое, ради чего он готов пожертвовать всем, что у него есть и расстаться с жизнью?

Тщательно взвешивая каждое слово, чтобы Повелитель Тайной Стражи не догадался, что он не знает, что с ним делать, и не мог воспользоваться этим, Вальхар ответил:

– Тебя будет судить народ, и твоих родных всё это не коснётся.

– Я уже давно не верю в справедливый суд, и уверен, что народ приговорит меня к смертной казни, и наверняка кое-кто уже готов взять на себя роль палача. Могу я просить тебя погибнуть в поединке на перекрёстке дорог, и отправится к Очагу Бессмертного Тэнгри как воину, не выпустившему из рук оружие?

– Я могу обещать только справедливый суд. – Что-то кольнуло сердце вождя, и ему стало жаль этого человека, думающего, что уже стоит на самом краю могилы, и цепь его жизни вот-вот разорвётся. Как же он изменился с тех пор, как они виделись с ним последний раз на Совете Лордов! Прошло всего три месяца, а кажется, прошло несколько десятилетий. Война старит кого угодно на многие годы. Даже отрок, побывавший в первом бою и выживший, сразу становится взрослее, как-то выше ростом, шире в плечах, и на лице появляется печать убийцы. Неужели всё это надломило когда-то всесильного повелителя Тайной Стражи? Захотелось поддержать его, дать хоть и слабую надежду: – Мы учтём все твои заслуги перед страной Лазоревых Гор, и думаю, что приговор не будет слишком жестоким.

Лорд кивнул головой в знак благодарности, и, помедлив, произнёс, севшим, дрогнувшим голосом:

– В давние времена, за преступления, что я совершил, карали смертью. Даже если суд посчитает, что мне можно оставить жизнь, меня сошлют на золотые рудники. В мои годы это равносильно смерти. Так не лучше ли будет умереть с мечом в руке? По крайней мере, так я сохраню свою честь.

– Всё может измениться, и ты можешь совершить ещё много славных дел, кроме обороны замка. Суд будет только тогда, когда из Сармейских степей вернётся Стальной Барс…

– … и возьмёт в руки золотой меч власти? – Закончил за Вальхара Фельмор, и усмехнулся: – За последнее время я столько слышал про воеводу клана Снежных Барсов, будто в стране Лазоревых Гор больше никогда и не было Владык, коме него! Все почему-то уверены, что он будет править справедливо, и здесь, в горах, начнётся золотое время расцвета!

Вальхар был удивлён тем жаром, с каким были сказаны эти слова. Казалось, что Фельмор вложил в них всю свою злость, ярость, ненависть, всё то, что не мог выплеснуть из себя достаточно долгое время, и если бы сейчас рядом находился тот, о ком они говорили, то наверняка он бы презрев опасность, с одним ножом бросился на Рутгера.

Лорд вдруг замолчал, и, успокоившись, посмотрев на вождя, глядя ему в глаза, спросил:

– Сможешь ли ты честно мне ответить, ничего не утаивая?

– Что ты хочешь узнать? – С улыбкой ответил вопросом на вопрос виг. Впрочем, он уже знал, о чём спросит Повелитель Тайной Стражи, и не видел никакого смысла в том, чтобы что-то скрывать. Змея совсем не опасна, если вырвать у неё ядовитые зубы… Хотя, может, и не стоит с ним откровенничать?

– Мне кажется, что ты с военным вождём Балвером были в заговоре, и хотели склонить вождей кланов на свою сторону, чтобы посадить на трон Владыки своего воспитанника, Стального Барса. Ответь мне, верны ли мои догадки?

О! Как они тогда были наивны! Им казалось, что стоит бросить клич по стране, и под их знамёна придут все воины со всех семи кланов, недовольные правлением Владыки Альгара, попавшего под влияние лордов, свергнут их гнусную клику, и единодушно выберут Владыкой того, на кого они укажут! Они и не подозревали, что этот заговор обречён на провал едва зародившись. Даже если бы у них всё получилось, и они собрали войско, способное пойти за ними в огонь и в воду, способное забыть Законы Предков, и все новые, то неужели бы вожди кланов согласились отдать им в руки власть, саму плывущую в руки? Нет, на троне Владыки они, прежде всего, видели себя, и ни за что не согласились бы добровольно отдать золотой меч власти кому-то другому. Теперь-то можно с уверенностью сказать, что между вождями началась бы грызня, и разгорелся пожар гражданской войны, ещё более кровавой, чем война с иноземцами.

– Ты прав. Мы действительно готовили заговор. – Тихо произнёс Вальхар, задумчиво глядя в огонь. Народная молва права. В языках пламени действительно можно увидеть всё, что захочешь. Сейчас он видел там лицо своего дорогого, погибшего от яда, друга. Ему показалось, что слово заговор не совсем подходит к их благородному начинанию, и он поправился: – Скорее, нет. Это не заговор. Мы просто хотели другого Владыку, способного посмотреть и увидеть простой народ. Обратить внимание на все его нужды, и всё исправить, а не плясал под дудку лордов.

– Нет, уважаемый вождь. Это и был самый настоящий заговор, бросивший страну в самый уничтожительный пожар войны за всю историю Лазоревых Гор. Эти горы опустели бы на многие сотни лет, и племена варваров терзали тех немногих, оставшихся в живых!