Древние Боги

Наконец ведьма смогла размотать повязку, приложила к ране целебные травы, и достала из заплечного мешка новый, чистый лоскут ткани. Надо быстрее разделаться с этим, пойти к Рутгеру, и сразу всё выяснить. Что же он ей ответит? Это страшило её, и всё же было необходимо.

– Эрли, у нас нет времени на остановки. – Пророкотал остановившийся рядом Сардейл. Она заметила его взгляд, полный презрения, шрам, налитый кровью. и лорд Архорд поспешно опустил глаза. – Я всего лишь сменила ему повязку.

– В последней сечи он показал себя хорошо, но его язык полон яда. Будь осторожна. Ты можешь, и сама не заметить, как будешь отравлена.

Как же она могла забыть об этом! Рутгер и Архорд враги, и лорд конечно же сделает всё возможное, чтобы испортить ему жизнь! Пусть даже и таким низким, подлым способом! И всё же, Законы Предков никто не сможет отменить, или изменить.

Девушка решительно поднялась, и быстрым шагом направилась в голову колонны, где должен был находиться воевода, не расслышав, как ветеран что-то зло спросил у раненого.

* * *

Глава 3.

Стальной Барс внимательно прислушивался к спору воинов, и старался среди потока предложений вычленить действительно что-то дельное, вполне могущее им помочь, и указать, что же делать дальше, и куда направить свои стопы.

Дальше, на юге, Коур не был, и знал, что там находится, только по слухам, слышанное с раннего детства, одни чудовищнее других. Он, конечно же, поведал обо всём этом вигам, и теперь Рутгеру горы, простирающиеся на юге, виделись полными мутантов и адскими существами, готовыми в любой момент вторгнуться в Обитаемый Мир, чтобы его уничтожить. Это пугало, страшило, и хотелось бежать отсюда далеко на север, как можно дальше от земель, где бродит Невидимая Смерть. По словам ювгера там жило и ширилось Первозданное Зло.

Всё-таки не лучшая идея, попробовать всем вместе принять решение, что делать дальше. Полдня воины спорили, и, кажется, даже были готовы пустить в ход кулаки, но так и не пришли к единодушному мнению. Каждый пытался настоять на своём, и было уже понятно, что нужного решения так и не удастся принять.

– Ты думаешь, они придут к какому-то одному решению? – С усмешкой спросил Аласейа и присел рядом с воеводой на камень.

Как ни горько было это осознавать, но приходилось признать, что храбрые, мужественные воины, безбоязненно смотрящие в глаза смерти, наверное, никогда не согласятся с мнением другого, и никогда не согласятся с планом своего же товарища, с кем ещё вчера стояли в одном строю плечом к плечу.

– Теперь уже нет. Они как дети. – Пожал плечами Рутгер. – Могут наговорить всё, что угодно, и в то же время ничего не сказать.

– Что же ты хочешь делать?

– Не знаю. Может, спросить совета у Эрли?

– Её последнее предсказание не сбылось. Прошло уже три дня, а мы так и не нашли Древних Богов. – Тихо заметил царь россов. Он знал, как трепетно относится друг к тому, что хоть чуть-чуть связано с девушкой.

– Вот именно, что прошло всего три дня. – Нахмурился Стальной Барс. Ему хотелось верить Эррилайе, и видеть в каждом её слове правду, а в каждом её предсказании свою судьбу. Но росс прав. Кроме норы, и развалин моста, кишащими мутантами они так никого и не встретили. Неужели она ошиблась, или не смогла понять какие-то знаки, посланные богами? – Всё же я ей верю.

– Никто и не сомневается в её словах. – Заверил росс, и немного помолчав, добавил: – Теперь нам нужно решить, идти ли дальше на юг, или остановиться здесь, и поискать следы Древних.

– Да. Наверное, это будет самое трудное решение. Я могу отдать приказ двинуться вперёд, и воины пойдут за мной, но не приведёт ли это их к напрасной и бесславной гибели? Коур говорит, что там творятся вещи выше человеческого понимания, и Первородное Зло убивает всё живое. Не будет ли это шагом на встречу со смертью?

Аласейа грустно улыбнулся, и положил ладонь на плечо воеводы, стараясь поддержать его:

– Глупо будет погибнуть всей дружине в нескольких шагах от заветной цели. И всё же…

Друг надолго замолчал, глядя на линию горизонта, думая о чём-то своём. Стальной Барс не торопил его, зная, что тот всё равно поделится с ним своими думами. Так было всегда, и с тех пор, как смерть Герфура едва их не рассорила, каждый из них старался избежать недомолвок.

– Наш проводник так и не ответил мне, есть дальше на юге драконы или нет, лишь посмотрел, как на сумасшедшего и поспешил уйти прочь. Что же это может значить?

Росс достал из-за голенища сапога зуб дракона, когда-то подаренный ему Эррилайей, и дрогнувшей ладонью погладил его. Так вот что больше всего заботит его! Наверное, с этой мыслью Аласейа и встретит смерть.

Собственная мысль показалась страшной, словно могла приблизить гибель друга, и виг смущённо закашлялся. Конечно, ему хотелось как-то помочь, но он не знал, что для этого нужно сделать. Отправиться дальше на юг, чтобы мечта Аласейа осуществилась, и он увидел дракона, не думать о том, что будет с вигами, нарвись они лицом к лицу на большой и сильный отряд мутантов, или всё же не углубляясь в земли Первородного Зла, остановиться?

– Я видел его тень, слышал его рёв, держу в руках его клык, но всего этого мало!

– Это лучше, чем ничего. – Рутгер поймал на себе взгляд росса, полный растерянности, и поёжился, будто от холода. Куда подевались его осторожность и рассудительность? Неужели желание увидеть то, что может привести его к смерти, сильнее здравого смысла? – Многие ли цари до тебя видели то, что видел ты?

– Такой чести не удостоился никто. – С тяжёлым вздохом ответил Аласейа, и тут же улыбнулся так чисто и искренне, что и виг не смог сдержаться, засмеявшись. Куда-то исчезли все тревоги, и опасности, положение перестало казаться каким-то шатким и непонятным. Он снова был уверен, что и в дальнейшем им будет везти, и они смогут проскользнуть между жерновами орд мутантов. Не так-то просто найти отряд в менее четырёх десятков человек в таком огромном, иссечённом расщелинами, впадинами и возвышающимися холмами, крае. А уж люди примут все меры, чтобы не дать застать себя врасплох.

Кто-то требовательно подёргал Рутгера за рукав тегиляя, и по движениям он сразу понял, что это она! Так непередаваемо, по-особенному, и как-то по-детски может делать только Эррилайя, и от этого становилось так тепло на душе. Он повернулся, приготовившись снова окунуться в омут бездонных, карих глаз, увидеть задорно вздёрнутый носик, и прикоснуться к чуть растрёпанным волосам цвета воронова крыла.

– Прошу простить меня, царь Аласейа, но мне нужно переговорить с воеводой Рутгера с глазу на глаз. – Решительно заявила Эрли.

– О чём это ты? – Озадаченно спросил Стальной Барс, а росс, кивнув головой, ухмыляясь чему-то своему, тут же отошёл в сторону, чтобы не мешать им.

– Почему ты не сказал мне, что у вас существует Закон Предков, по какому ты не можешь жениться на женщине-иноземке?

Вопрос девушки застал воеводу врасплох. Конечно, он и раньше думал над этим, и раньше это казалось каким-то несущественным, тем, о чём пока не стоит забивать голову, что разрешится само собой. Он не знал, что тут можно будет предпринять, и всё же ему казалось, что всё будет не так сложно. Надо будет просто отменить кое-какие Законы Предков. Может быть, это вызовет недовольство среди вигов, но ведь, в конце концов, существует здравый смысл, и народ страны Лазоревых Гор поймёт, что жить по законам, придуманным много веков назад уже как-то глупо…

– Разве для тебя это имеет значение? Ты всё равно станешь женой Владыки, даже если для этого и придётся отменить какой-нибудь древний закон. – Уверенно ответил воевода, и, кажется, часть уверенности передалась и Эрли. Девушка заглянула ему в глаза, и тихо, с каким-то глубоким придыханием, отчего сердце ускорило свой стук, спросила:

– Ты, правда, сделаешь меня своей женой?

О, женщины! Сколько раз нужно ответить на один и тот же вопрос, чтобы они, наконец, поняли, что всё уже решено, и по-другому быть не может. К чему все эти словесные ловушки? Или им просто нравится слышать слова признания? Но иногда их бывает так дьявольски трудно произнести.

– Кто тебе рассказал про древний вижский закон? – Он знал только одного человека, что мог это сделать. Может быть, стоило его казнить, или убить на перекрёстке дорог, и просто забыть, как нечто омерзительное, не заслуживающее внимания?

– Разве это имеет значение?

– Для меня имеет значение всё, что касается тебя. – Стальной Барс хотел добавить, что любит её, что не сможет прожить без неё и дня, что ради неё он готов на любые безумства, но быстро оглянувшись на прекративших спор воинов, промолчал. Сейчас не место, и не время для объяснений. Разве она сама не понимает, как дорога́ для него? Разве она не видит все его чувства?

– Это лорд Архорд рассказал тебе о Законе Предков?

– Я бы всё равно узнала про него.

– Ну, да. – Соглашаясь, кивнул головой воевода: – Но ты узнала бы от меня, а не от того, кто желает моей смерти, и готов предать ещё раз, чтобы выполнить приказ Повелителя Тайной Стражи.

– Суть от этого нисколько не меняется…

– Может быть. – Задумчиво ответил Рутгер, глядя в такое милое для его сердца, лицо. Разве она может хитрить, или замышлять нечто коварное?

– Ты сможешь отменить закон?

Что ответить любимому человеку? Да-да, конечно, я всё сделаю, как ты хочешь, солгать, или сказать правду, что ещё и не думал над этим, откладывая вопрос до лучших времён? Нет, лгать нельзя. Пусть она тоже знает, что это не совсем просто, и может быть, даже сможет что-нибудь подсказать.

– Не знаю. Но я думаю, что смогу его изменить. Сейчас уже глупо следить за чистотой народа. Все племена и расы перемешались. Виги это поймут, и примут мои слова с одобрением. Я буду первым, кто возьмёт замуж иноземку.

По лицу Эррилайи было невозможно понять, поверила она воеводе или нет, но взгляд её смягчился, и голос стал не таким резким:

– Что ж, сейчас обо всём этом рано загадывать. Кто знает, может быть, боги уже сегодня разорвут цепь нашей жизни… – Начала девушка тихо, и поняв, что поставила под сомнение свои собственные слова, когда-то произнесённые, торопливо поправилась: – Предсказания всего лишь предсказания, и духи приоткрывают завесу будущего. Полностью увидеть то, что будет, не дано увидеть ни одному смертному.

Но Рутгер, кажется, уже не услышал её последние слова, повернувшись к внезапно притихшим воинам. В дневном, тяжёлом воздухе не было слышно ни звука, только долетали порывы ветра, и какая-та птица с трудом, шурша крыльями, пролетела прочь. Стальному Барсу показалось, что ещё мгновение назад, слушая Эрли, и прислушиваясь к спору воинов, каким-то подсознанием он уловил совсем другой звук. Вроде бы даже что-то тревожное, прилетевшее со стороны. Он не был уверен в этом, и ждал, не услышит ли опять нечто похожее. Кто-то из воинов слышал это тоже, и спор утих сам по-себе. Это был едва различимый, обречённый крик о помощи, или всё же, показалось?

В мгновение ока Хортер бесшумно взлетел на огромный валун у края расщелины, а его верный друг Кали навострил уши. Мёртвая тишина повисла в воздухе, и никто не решался нарушить её, отчего становилось ещё страшней, словно через несколько ударов сердца должно случиться нечто ужасное, и это неизбежное хочется оттянуть как можно дальше. Такое бывает перед битвой. Когда два войска стоят друг против друга, пытаются на глаз оценить кто из противников наиболее опасен, и обращаются с молитвами к своим богам, чтобы они даровали победу, или быструю, и лёгкую смерть.

Смертельно раненой птицей взметнулся в небо жалобный крик о помощи, и уже не было в этом крике надежды на спасение, а только обречённость и страх перед неминуемой смертью.

– Что это? – Изумлённо прошептал Аласейа, положив ладонь на рукоять меча, и настороженно озираясь по сторонам, будто здесь, в расщелине он мог увидеть и саму опасность.

Теперь уже стало ясно, что так может кричать только обречённый человек, угодивший в ловушку, расставленную коварными мутантами. Но откуда он мог взяться так далеко на юге, куда, по словам ювгера, боятся заходить даже самые отважные? Неужели это те, кого они так долго ищут?

– К оружию! – Отдал приказ Стальной Барс, чувствуя, как становится жарко, сердце начинает тревожно биться в груди, и кажется, что именно сегодня всё должно решиться. – Хортер, откуда кричали?

Получеловеку всегда проще понять то, что не может ощущать обычный смертный. Впрочем, что-либо говорить «тёмному», было лишним. Он уже осмотрелся, и сделал выводы, что мог поведать воеводе.

– В тысяче шагов вниз по расщелине большой отряд тварей, и, похоже, что они пытают Древних Богов!

– Так близко? – Потрясённо воскликнул Рутгер, и тут же подумал, что в этом нет ничего удивительного. На дне многих глубоких оврагов, за сотнями поворотов так легко затеряться, и это просто чудо, что они до сих пор нос к носу не столкнулись с мутантами, рыскающими в поиске добычи.

Сейчас не было времени узнавать численность врагов. Каждое мгновение могло стоить жизни кому-то из Древних, и Стальной Барс, рассчитывая на внезапность, надевая шлем, вырывая из-за пояса пернач, прорычал:

– За мной! И пусть ваши мечи напьются кровью врагов!

Он побежал вниз по расщелине, туда, куда указал Хортер, зная, что виги бегут за ним, на ходу доставая оружие, и выстраиваясь в боевой порядок. Им не надо отдавать никаких приказов. Многие битвы закалили их, и теперь они каждый знали своё место в строю, и знали, кто чего стоит. Они были одним целым, слаженно действующим, и способным противостоять любой силе.

Скоро послышались торжествующие крики мутантов, и в голове мелькнула мысль, что северяне всё-таки опоздали, и теперь уже некого спасать, и эта отчаянная попытка вырвать из лап нежити, Древних, обречена на провал, но, нет, вот опять послышался вскрик полный боли и страдания.

Ещё один изгиб расщелины, поворот, и, вот они! Глазу хватило доли мгновения, чтобы увидеть всё, и оценить свои шансы на успех. Не менее сотни тварей находились на небольшой площадке, сжатой крутыми, каменными склонами. Они никак не ожидали появления своих вечных врагов, и даже не выставили дозорных, увлечённые пытками ещё нескольких, пока живых людей. За спинами уродливых созданий ада было невозможно разглядеть, что они делали с пленными, да и сейчас было не до этого. Чем быстрее виги врубятся в их толпу, и чем больше они вырежут врагов в первые удары сердца после начала схватки, тем быстрее и легче будет победа.

Рутгер успел заметить, как поворачиваются головы удивлённых мутантов, как в их глазах мечется удивление и страх, и с силой опустил оголовок пернача на голову ближайшего врага. Где-то сбоку чёрной молнией метнулся волкодав, сбивая с ног ещё одного, вцепляясь ему в горло, услышал, как с дружным выдохом воинов прозвучал сдержанный, приглушённый боевой клич. Брызнули в стороны сгустки крови, осколки костей размозжённого черепа, и первая жертва этого боя была принесена Бессмертному Тэнгри. Вторым противником оказался рослый мутант с горящими глазами, с жёлтой, покрытой язвами кожей, горбатый, с длинными руками, покрытыми безобразными шрамами, видимо полученными в давних, жестоких сечах. Он отскочил в сторону с завидным проворством, и избежал смертельного удара. Выхватил изогнутый меч, прикрывшись щитом, бросился на воеводу, но так и не успел добежать до него. Меч Болевила нанёс ему глубокую рану в правое плечо, после какой уже невозможно оправиться и продолжать бой.

Стальной Барс с каким-то упоением ринулся в сечу, на ходу подмечая, кто что делает. У него словно появилось несколько глаз, и он мог охватить всё место битвы одним взглядом. Если раньше он видел что-то только одно, и боялся отвести глаза от своего противника, чтобы не пропустить удар, то теперь без всякого напряжения отражал их, атаковал сам, и делал это так изощрённо, что каждый его удар достигал цели.

В каждый замах пернача он вкладывал всю свою злость, будто хотел избавиться от всех своих сомнений, и с каждым выдохом казалось, что ему действительно становится легче, и все вопросы, на какие он никак не мог найти ответа, куда-то разлетаются, и уже никогда не смогут собраться вновь.

Он и сам не заметил, что едва начавшаяся бойня, закончилась. Внезапность и стремительность нападения сделали своё дело. Никто из мутантов не успел оказать достойного сопротивления, а если и пытались, то не устояли перед яростью северян. Каждый замах меча или секиры сопровождался ещё одной смертью, и совсем скоро остатки отряда тварей были прижаты к крутому склону расщелины, и безжалостно перебиты.

Исподлобья бросая хмурые взгляды, и смотря, как дружинники добивают раненых мутантов, он оттирал оголовок пернача от крови, и почему-то боялся повернуться в ту сторону, где находились Древние Боги, или, скорее всего то, что от них могло остаться. Он не мог принять этой совершенно ненужной жестокости. Убить в бою это одно, но совсем уж низко пытать пленного, связанного человека. Это не добавляет ни чести, ни благородства. Однако здесь, на юге, на это смотрят совсем, с другой стороны. Пытки здесь совершенно обычное явление. И если люди причиняют страдания себе подобным, то мутанты потом ещё и пожирают человека, с кого ещё совсем недавно сдирали живьём кожу.

– Рут, нам удалось спасти только двоих. – К воеводе подошёл несколько смущённый Увгард.

– Что же с тобой не так? – Тревога прокралась в самое сердце, будто бы и не было этой славной победы, а всё только ещё впереди, и орда тварей вот-вот должна напасть на них.

– По-моему это совсем не те, кого мы надеялись увидеть. – Увгард сокрушённо махнул рукой, и добавил: – Тебе это стоит посмотреть самому.

* * *

Глава 4.

Ему попалась не самая своенравная лошадь, но пока он совладал с ней, пока начал привыкать к её выходкам, то проклял всё на свете, и ему казалось, что все пороки Обитаемого Мира сосредоточены именно в этом животном. Лорд Парфтек не поинтересовался как её зовут, рассудив, что конная прогулка надолго не затянется, а просто принял повод из рук росса, и улыбнулся. Сейчас ему уже и не вспомнить тот день, когда он последний раз садился в седло, зато само тело сразу вспомнило всё то, чему когда-то, ещё в детстве, научился. И всё бы было хорошо, если не скверный характер пегой кобылицы. Из послушной поводу она могла вдруг ни с того, ни с сего рвануть куда-нибудь в сторону, то вместо ожидаемой рыси или галопа, вставала как вкопанная. Судья уже подумывал, как бы от неё избавиться, но не мог же он выставить себя перед россами в нелицеприятном свете, человеком, не сумевшим справиться с лошадью, и теперь, чувствуя на себе лукавые взгляды воинов, продолжал свои мучения.

Может быть, зря он напросился в конный дозор? Но сидеть в лагере в ожидании, когда прибудут ещё россы, уже не было сил, и хотелось почувствовать себя нужным, незаменимым человеком. Выслушав его просьбу, Гердай нисколько не удивился, лишь кивнул головой, и заметил, что вигу проще найти верный путь в стране Лазоревых Гор, и дал Парфтеку десяток воинов. Он слабо представлял, что ему нужно делать и теперь старательно выполнял все действия, что подсмотрел у россов.

Дорога вела вдоль опушки леса, и где-то вдали, скорее угадывались, чем виделись очертания заснеженных гор. Теперь даже и не верилось, что какое-то время назад весь этот путь был пройден пешком вместе с Дерком, Норбером, и его лесовиками. Где же они теперь? Что с ними? Будет ли им сопутствовать удача на пути к замку Корте, чтобы снять с него осаду? Может быть, стоило направиться туда всеми силами, и одержать победу? Нет, Гердай умён, и если он решил, что нужно разделиться, значит так и должно быть. Он знает, что делает, ведь это его не первая война.

Десятник Вердай чуть отстал от воинов, поравнялся с Парфтеком, и по-доброму улыбаясь, заметил:

– Ваша милость, похоже, что с лошадкой вам не слишком повезло! Своенравная попалась вам кобылка!

Бывший судья улыбнулся в ответ, и произнёс:

– Это не самое страшное, что могло случиться со мной.

Росс понимающе кивнул головой, привстал на стременах, вглядываясь куда-то вперёд, и откинувшись в седло, спросил:

– В Россе полно слухов про Стального Барса. Будто он скоро вернётся из Сармейских степей, и займёт трон Владыки. Что наш царь, находясь рядом с ним, достигнет небывалой мощи и силы, и не будет ему равных под небом Обитаемого Мира. Как скоро вернётся Стальной Барс и царь Аласейа?

– Разве я смогу ответить тебе на этот вопрос? – Отмахнулся Парфтек. Разве Вердай может знать, что когда-то судья предал собственный народ, и согласился с лордом Фельмором, что нужно призвать орду челман, чтобы сохранить власть. Разве он сможет понять его метания, смятение, и угрызения совести? – Могу сказать, что Совет Лордов и знать были против этого похода. Они увидели в нём угрозу своей власти, и всё же это не помешало Барсу собрать малую дружину, и вслед за разбитыми врагами отправиться в путь. Что скрывать? Виги с нетерпением ждут его возвращения, и вкладывают в это особые надежды, хотя, на мой взгляд, они несколько преувеличены. Воевода клана такой же человек, как и все мы, и удар меча может разорвать цепь его жизни. К сожалению, он смертен.

– Странно слышать такие слова от вига, ваша милость. – С удивлением произнёс росс.

– Странно? – Переспросил судья, и усмехнулся. – Я смотрю правде в лицо, и не приукрашиваю действительность. Юг – край загадок и опасностей. Никто не знает, что там происходит, и какие чудеса могут быть.

– Когда-то с тех краёв к нам на север приезжали купцы, и привозили диковинные товары. Почему же сейчас этого не происходит? Разве им нечем торговать? Разве они ничем не могут нас поразить, и привезти нечто небывалое?

С растерянностью Парфтек признал, что росс прав. Ещё десяток лет назад торговцы с юга не были чем-то необычным в стране Лазоревых Гор. Их можно было встретить в Россе, а в поисках торговых путей они забредали с сильными караванами и далеко на запад. Только, возвращались ли они оттуда? Что-то он не может припомнить ни одного случая. Наверное, поэтому и заросла бурьяном когда-то оживлённая, наезженная дорога, ведущая в Вольфбур?

Вольфбур! Как там семья? Что с ними? Что с женой и красавицами дочками? Никто не посмел их обидеть? За обычный народ Парфтек не переживал. Те не сделают его семье ничего дурного. Гораздо сложнее дело обстояло со знатью. Хорошо зная их гнилые душонки, он был уверен, что те воспользуются случаем, и попытаются что-нибудь отнять у них. Храни их Бессмертный Тэнгри! Какие всё-таки странные пируэты выписывает судьба! В черни больше благородства, чем в человеке знатного происхождения. Или это так всегда и было, только он этого не замечал, вращаясь в кругу себе подобных?

За размышлениями Парфтек и не заметил, что дорога вползла на вершину большого холма, где конный дозор россов и остановился, пристально осматривая дали. От открывшегося зрелища захватывало дух. Хотелось закричать что-то весёлое, и счастливо засмеяться, осознавая, как прекрасна жизнь, и как красива Родина.

К самым склонам заснеженных гор вплотную подступали дремучие леса, и среди них было невозможно разглядеть ни дорог, ни тропинок, словно там никогда и не ступала нога человека. Казалось, что этой благодатной земле нет конца и края, и там, куда не мог проникнуть жалкий человеческий взор, всё ещё краше, ещё просторнее, и хотелось благодарить богов за столь щедрый подарок. Солнце, выглянув из-за туч, заиграла разноцветными бликами на острых вершинах, и теперь становилось понятно, почему далёкие предки назвали эту землю страной Лазоревых Гор. Нет! Такую красоту невозможно отдать врагу, и нужно защищать её всеми силами какие только найдутся!