Древние Боги

– Войско россов ведут боярин Гердай, и судья Парфтек.

– Кто? – Лорду показалось, что он ослышался, настолько несуразно это звучало. Неужели этот слюнтяй, никогда не имевший своего мнения, червь, а не человек, как-то смог встать во главе одного из сильных войск Обитаемого Мира? Как у него это получается? То он во главе нескольких сотен вигов, то вместе с одним из бояр Россы повелевает «Железнобокими»! Нет! Это какая-та ошибка! Парфтека убили коварные перманы, и бросили труп на съедение диким зверям, а всё, что про него говорят, всего лишь слухи. – Повтори, что ты сказал!

– Войско россов ведут боярин Гердай, и судья Парфтек… – В замешательстве повторил советник, и заметно побледнел. Похоже, он сам, только что осознал смысл сказанных слов.

– Какова их численность? – Спросил Сатвел, затаив в своём вопросе надежду, что войско россы пока мало, и ярвирам ничего не будет стоить разбить его. Разбить? Нет! Тогда это будет крушение всего, что есть у лорда! Тогда россы не успокоятся, пока не уничтожат врага, убившего их братьев! Союзники тем и сильны, что мстят за причинённые обиды, не поступая как тот древний бог, всех прощая, и подставляя другую щёку. Проклятье! А ведь есть ещё дивы и кверки! Что, если и они уже готовы напасть на него, и до их вторжения осталось совсем немного времени? У лесных племён немного воинов, но они свирепы, не знают жалости, и могут нанести значительный урон иноземцам. Как узнать, что готовится в восточных лесах? Послать лазутчика? Нет, это не поможет. Кверки, мягко говоря, не любят, когда кто-то без спросу приходит в их лес, и пришелец, как правило, долго не живёт. Что, что теперь делать? Спросить у Ниирде Соо? Какой совет он может дать? Будет ли он вообще таким, что его можно будет принять?

– Ваша милость! Осмелюсь высказать свои мысли. Возможно, в них есть зерно целесообразности. – Истарв склонил голову в почтительном поклоне, и, сложив руки ладонями вместе, будто собирался молиться, и продолжил сначала робким голосом, какой с каждым мгновением начинал крепнуть и твердеть: – Вряд ли всё войско Россы перешло границу. Насколько я знаю наместника Иштера, он не будет вмешиваться в чужую распрю. Скорее всего это те отступники, оставшиеся верны царю Аласейа, и если мы нанесём по ним сокрушительный удар, Совет Бояр не отправит «Железнобоких» для того, чтобы они уничтожили обидчика.

– Ты думаешь, что в этом нет ничего страшного? – Сатвел внимательно посмотрел на советника, упорно прячущего глаза. Если он не ошибается, то всё не так плохо, как может показаться на первый взгляд. В конце концов, война с Россой когда-нибудь должна будет начаться, так почему не сейчас попробовать свои силы?

Где-то в стороне Вольфбура что-то рухнуло, объятое пламенем, подняв столб чёрного дыма, но отсюда была невозможно разглядеть, что это было за здание. Нет, знать всё же найдёт способ, как сдать город. Им, в отличие от черни, есть что терять.

Лорд улыбнулся. Нет, всё-таки он станет Владыкой страны Лазоревых Гор, и этот богатейший край станет его собственностью! Всегда можно найти выход, из, казалось бы, безвыходного положения, если во время успокоиться, и немного подумать.

* * *

Глава 34.

На фоне белого, свежевыпавшего снега эти странные норы зияющие чёрными, правильными кругами, было невозможно не заметить. Выпавший за ночь снег припорошил следы Древних Богов, но не настолько, чтобы можно было не увидеть этого. Спустившись с холма, было видно множество следов, оставленных Древними, и всё же, казалось, что это не могли быть те, кого ищут виги. Уж слишком маленькие были эти следы, скорее всего, принадлежащие детям, а не взрослым мужам. Ночью, при нестерпимом, белом, мечущемся свете они казались загадочными великанами с зелёной, поблёскивающей кожей, с большими, сверкающими круглыми глазами, большими, нечеловеческими носами, и, глядя на них хотелось бежать отсюда без оглядки туда, куда не сможет проникнуть их взор.

Болевил присел на корточки, осмотрел нору, оставленную Богами, и осторожно, поправив перчатку, опустил туда руку. Ничего не произошло. Из норы никто не выполз, и кисть руса не попала в ловушку. Никто ничего не мог понять, и это казалось ещё более странным и страшным. Для чего Древним Богам земля? Для каких-то своих обрядов? Может, они замышляют нечто такое, отчего грядёт второй Апокалипсис?

Эррилайя поставила ногу на скрипучий снег рядом со следом, оставленный кем-то ночью, и все сразу увидели, что по величине они совершенно одинаковы. Девушка подняла на Рутгера удивлённые глаза, и тихо, растерянно произнесла:

– Неужели это были дети?

– Помните, там, в подземельях Егдера, мы видели останки Древних, и все они были похожи на останки детей! – Напомнил Аласейа, с тревогой озираясь по сторонам, будто что-то могло укрыться от его взгляда.

– Мне кажется, что Богов преклонного возраста мы никогда и не встретим. – Задумчиво произнёс Стальной Барс. Он пытался состыковать всё увиденное сейчас и ранее, но в голове крутилась только одна мысль, что, скорее всего, Древние Боги просто не доживают и до пятнадцати лет! Почему? С чем это связано? Может, в их убежище царствует Невидимая Смерть, и все они обречены на вымирание?

Воевода прекрасно знал, чем это может грозить ему, и его друзьям. Он помнил это с детства, ещё со времён обучения в Храме Бессмертного Тэнгри. Артефакты, принесённые монахами из Мёртвого Города, были всегда заражены Невидимой Смертью в разной степени, и должны были какое-то время полежать в свинцовых коробах до того, как их можно будет изучать. Но и эта предосторожность не давала полной безопасности. Многие монахи всё-таки начинали болеть, и медленно, незаметно для себя и своих друзей, умирали. Кое-какие артефакты можно было доставать из свинцовых коробов уже через полгода, а были и такие, какие могли увидеть только далёкие потомки.

Никому ничего не потребовалось объяснять. Все и так прекрасно знали, как это страшно, терять родных и близких от Невидимой Смерти, зная, и понимая, что им ничем уже невозможно помочь. Ещё никому и никогда не удавалось излечить человека, отмеченного дыханием смерти. Все знания, и усилия лекарей оказывались тщетны, и люди, бывшие в Мёртвом Городе, были обречены. У Стального Барса была надежда, что у Древних Богов есть какое-то средство от этой болезни, безжалостно косящей народы Обитаемого Мира, но чем ближе они подбирались к ним, тем больше он убеждался, что Древние не такие и всесильные, какими они были в легендах народов. Так может, они всё-таки не Боги, и никогда ими не были?

Проклятье! Бессмертный Тэнгри! Как всё это можно удержать в голове и осмыслить? Рутгер чувствовал, что прикоснулся к какой-то тайне, волнующей все народы и племена, и разгадка окажется довольно-таки простой, совсем не такой, как ожидается. Сказки и легенды, созданные народами Обитаемого Мира, блекли, и уже не казались такими красивыми, и загадочными.

Ощутив на себе десятки вопросительных взглядов, воевода пояснил, поворачиваясь ко всем, и пытаясь обхватить Эррилайю за плечи, но та выскользнула из его объятий:

– Мне кажется, что Древние не доживают и до пятнадцати лет, поэтому следы такие маленькие, а больших нам никогда и не попадалось.

– Я не чувствую здесь Невидимой Смерти. – Тихо произнесла девушка, подняв большие, карие глаза, и слегка наморщив лоб, словно пыталась извиниться за то, что несколько мгновений назад не дала себя обнять.

Как он мог забыть про то, что Эррилайя не просто девушка, а ведьма! Она видит и чувствует то, что другие не могут! Так может, полностью ей довериться и делать то, что она будет говорить? Но что она может сказать, и посоветовать? Попросить её заглянуть в будущее? Пусть не далеко, на день, на два вперёд, и уже, наверное, тогда будет ясно, что им делать?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я не чувствую здесь смерти. – Уверенно повторила гаарка, и немного подумав, добавила: – Невидимая Смерть не может причинить им страдания. Они умеют защищаться от неё.

– Мой воевода! – Воины расступились, и перед Рутгером на одно колено опустился Хортер.

Ему не нужно было говорить, что делать. Он всё понимал без слов, и взял на себя, наверное, самое трудное, что может быть в этих незнакомых, и полных опасностей, землях. Не дожидаясь приказа, едва забрезжит рассвет, он уходил в утреннюю тьму, и искал следы, что мог прочитать, и по ним рассказать, кто здесь был, и что здесь происходило.

– Следы Древних обрываются в трёх тысячах шагов отсюда, и мне кажется, что я видел лаз в их убежище.

Горячая волна захлестнула Стального Барса, и он почувствовал, как гулко, часто забилось сердце. В голове промелькнуло сразу несколько мыслей, но он остановился только на одной, и она показалась ему наиболее здравой. Неужели Боги не приняли никаких мер, чтобы обезопасить себя от нападения со стороны лаза? Такого просто не может быть! Наверняка вход в убежище трудно найти, и там оставлено немало сюрпризов, рвущих людей на части. Тот давний сон ещё не забылся, и был так явственен, словно это когда-то происходило на самом деле, и Рутгера разрывала на тысячу частей какая-та неведомая, дьявольская сила.

– Мне кажется, что их преследовали, и они отступали в спешке. Я осмотрел всё, вокруг входа не приближаясь к нему, и действительно обнаружил следы мутантов. – Хортер поднялся, и вытащил из-за отворота тегиляя нечто нечеловеческое.

Это была серая, гладкая, с большими, стеклянными глазами, личина Древних. Можно было подумать, что кто-то остро отточенным ножом, несколькими надрезами сорвал с головы кожу неведомого существа, и умело отчистил её с внутренней стороны от крови и кусочков плоти.

Вздох удивления пронёсся над воинами, и кто-то даже испуганно отшатнулся. Стараясь унять дрожь в руках, Стальной Барс взял личину Древних и развернул. Нет, это была не кожа, а что-то мерзкое и холодное. Как они могли это одевать на себя? Для устрашения врага? Но мутанты видят всё несколько в ином свете, и вряд ли их этим напугаешь. Хотя… Кто знает! Вполне может быть, что сотня воинов в таком боевом уборе стоит больше тысячи обычных бойцов!

– Рут! – Воскликнул Сардейл. – Теперь-то я знаю, как нам встретиться с Древними Богами!

Эта мысль сидела в голове плотно, и ничем её не было возможности выбить. К тому, как Рутгеру казалось, это был единственный шанс, чтобы Древние поняли, что виги им не враги, и хотят только помочь. Думка о том, чтобы напасть на них, и завладеть тем, что нужно, куда-то исчезла, и теперь казалась какой-то глупой, безрассудной. Пусть они всего лишь дети, но ведь это отроки самих Богов, и они владеют страшным оружием, способным уничтожить Обитаемый Мир. Так стоит ли пытаться получить у них это? Не поставит ли это все народы на новую грань между жизнью и смертью?

– Надо просто помочь им в войне с мутантами! – Ветеран довольно рассмеялся, и на лицах воинов промелькнули улыбки. Он сказал лишь то, о чём мучительно думал воевода, и никак не мог решить, как это осуществить без большого урона для дружины.

– Конечно. Мы им поможем. – Кивнул головой Барс. – Но как мы дадим им понять это? Не примут ли они нас и за своих врагов?

– Это будет сложно. – Тихо произнёс Аласейа, и всё же его услышали все. – И всё же это будет возможно. Мы очень сильно отличаемся от мутантов, не так ли? Мы не едим человеческой плоти, лучше вооружены, и нами не движет жажда крови. Нам нужно сделать так, чтобы Боги увидели эту разницу, и поняли, что мы – люди. Вот тогда, наверное, они и позволят приблизиться к себе.

– Будет ещё лучше, если мы спасём кого-то из них. – Сказал Лурфар, опираясь на свой посох, скреплённый металлическими обручами. Он сильно изменился с тех пор, как отряд покинул страну Лазоревых Гор. Единственный из монахов, оставшийся в живых, отпустил бороду, и в глазах появился какой-то странный блеск, совсем не подобающий человеку, посвятившему свою жизнь служению Бессмертному Тэнгри. Наверное, у себя на родине, он ни за что бы и не вышел из кельи в таком наряде, но здесь ему просто не во что было переодеться. Поношенный, в нескольких местах рваный хитон уже давно отслужил свой срок, и чинить его не было никакого смысла. Стоптанные, потерявшие форму низкие сапоги, выдержавшие многие переходы, того и гляди, могли порваться, и заменить их так же было не на что. Да что там говорить! Каждый из воинов выглядел не лучшим образом, и воевода не был исключением. Сейчас они походили не на отряд воинственных вигов, а на сборище нищих, неизвестно зачем вырядившихся в кольчуги, и надевших рогатые, мятые во многих боях, шлемы.

Рутгер посмотрел на дорогие, ставшими родными лица, без каких он уже не мыслил своё дальнейшее существование, и не сдерживая улыбки, проговорил:

– С трудом, но в нас всё же можно разглядеть людей.

Его шутка была встречена напряжённой тишиной, и уже через несколько ударов сердца, мёртвый покой заснеженных холмов был нарушен громоподобным смехом северян.

* * *

Эррилайя как-то виновато, робко улыбнулась, и опустившись на колени, протянула ладони над личиной Древних. Сюда, в расщелину между огромными валунами не залетал холодный ветер, не трепал волосы, и не бросал в лицо комья колючего снега. Здесь были слышны его бессильные завывания, но проникнуть за шкуру чёрного волка, бережно хранимую Сардейлом, и сейчас закрывающую лаз, не мог. Конечно, это было совсем не то, чего хотелось, после длительного, тяжёлого перехода, но это было хоть какое-то укрытие, где могли разместиться четыре десятка воинов.

На разложенных перед собой плоских камнях ведьма положила пучки сухой травы, поданные Йеге, и ловко чиркнув огнивом, раздула огонь. Рутгер ощутил уже знакомый, чуть сладковатый запах, и в одурманенный мозг лениво вползла мысль, что после всего этого действа его девушке опять будет плохо, но сейчас как воздух нужны её предсказания, чтобы понять, что делать дальше. Он не хотел, чтобы она себя опять мучила, и вспоминал её состояние с содроганием сердца, и всё же согласился на её предложение. Если бы всё дело было только в нём! Он бы с достоинством принял любой удар судьбы. Бремя власти требовало от него заботы о своих воинах и друзьях, и если есть хоть какая-та возможность заглянуть пусть в недалёкое будущее, надо ею воспользоваться.

Эрли еле слышно, монотонно зашептала древнюю гаарскую молитву, и до этого, позвякивающие доспехами воины, благоговейно примолкли. Они не меньше воеводы хотели знать, что будет завтра, достигнут ли они цели своего похода, и кто из них сможет вернуться домой. Конечно, погибнуть в бою великая честь, но ведь и жизнь прекрасная штука, и обрывать её внезапно никому не хотелось.

В голове проносились какие-то неясные образы, складывались в картинки, и тут же, не задерживаясь надолго, разлетались в дребезги, как осколки стекла. Стальной Барс не смог бы сказать, что он видит, и что чувствует, но в сердце зрела уверенность, что всё будет хорошо, и ближайшие дни решат, для чего они отправились в этот опасный и долгий поход.

Наверное, никто бы не смог сказать, сколько прошло времени с тех пор, как Эррилайя начала колдовать и шептать молитву. Тишина наступила внезапно, и вместо монотонного, еле слышного шёпота ведьмы, в уши ворвались завывания ветра, тщетно пытавшегося прорваться в расщелину.

Рутгер открыл глаза, и первое, что увидел, это смертельно-бледное лицо Эрли, и то, что она еле могла держаться на коленях. Он тут же рванулся к ней, подхватил за плечи, и бережно опустил на циновку, подложив под голову кем-то протянутый скомканный тегиляй. Аласейа укрыл её своим плащом, и укоризненно посмотрел на воеводу. Вперёд сунулся Сардейл, протягивая чашу, и сипло пробурчал в густую бороду:

– У нас осталось немного вина. Ей нужно восстановить свои силы. Это, конечно, не совсем то, что я хотел бы дать, но у нас ничего другого просто нет.

Рутгер с благодарностью принял от него чашу с подогретым вином, и попытался влить в полуоткрытый рот Эрли хоть несколько капель. Та проглотила, но так и не открыла глаза.

– Что с ней? – С тревогой спросил воевода, чувствуя, как неизвестно откуда взявшийся страх безжалостно сжимает его сердце.

Йеге взял девушку за тонкое запястье, и улыбнувшись, прищёлкнув языком, произнёс под общий вздох облегчения:

– Она спит.

– Что? – Не поверил собственным ушам Стальной Барс, и вгляделся в так дорогое ему лицо. Действительно! Его любовь спала, и, кажется, видела во сне что-то хорошее, раз её щёки порозовели, и губы украсила слабая, робкая улыбка. Хвала Бессмертному Тэнгри! На этот раз она перенесла всё легче, и с ней всё в порядке…

– Что ты видел? – Нетерпеливо схватил его за плечо царь россов. – Ты видел, что нас может ждать завтра?

– Нет, Аласейа, я не видел, что нас ждёт. – Тихо ответил Рутгер, и вспомнил свои ощущения. Ту уверенность в собственных силах, что до предела заполнила его сердце, и он, после небольшой паузы, добавил: – Но я знаю, что мы пришли сюда не зря, и совсем скоро отправимся в обратный путь.

* * *

Часть 5. Тени величия.

Глава 1.

Два дня назад была снята осада с замка Салдо. Как и донесли лазутчики, войско Вальхара пришло вовремя. У защитников замка уже совсем не оставалось воинов и сил. Перманы, те несколько сотен осаждающих, приняли бой, но не смогли устоять, и бежали, потеряв больше половины убитыми. Наверное, это можно было назвать даже бойней. Удар был настолько быстр и стремителен, что иноземные наёмники не успели оказать какого-либо сопротивления, и были раздавлены. За многие дни они привыкли к вялотекущей осаде, и не смогли оказать должного сопротивления.

А потом произошла та встреча, что так боялся лорд Фельмор. Он вышел из ворот замка с обнажённым мечом, в окружении своих телохранителей, готовый дорого продать свою жизнь, и может быть, понести заслуженное наказание. Он был уверен, что вождю клана Снежных Барсов известно, что именно он, Повелитель Тайной Стражи призвал в страну Лазоревых Гор челманов, и хотел занять трон Владыки. По законам предков его должны были казнить на лобном месте, или, что, конечно, более почётно и достойно, убить в поединке на перекрёстке дорог. И когда смерть, кажущаяся такой далёкой, появилась перед ним в лице сидящего на коне Вальхара, лорд испугался по-настоящему. Он долго думал об этой встрече, и кажется, смог предвидеть все повороты событий, но вождь поступил совсем не так, как ожидал Фельмор. Он смерил его пренебрежительным взглядом, и чуть тронув поводья, объехал его, не воздав почести. Это было унижение, какого лорд не испытывал никогда. Он долго стоял на мосту перед воротами, пока последний воин пришедший с Вальхаром не прошёл в замок, и только тогда, никого не замечая, и сам, кажется, никем не замеченный, прошёл в свои покои.

Хотелось просто напиться, чтобы хоть на время забыть про всё это, и проснуться совсем в другом месте, где его никто не знает, чтобы начать всё сначала. Но, жаль, это было невозможно.

В освобождённом замке тем временем кипела жизнь. Всюду слышался уже позабытый смех, кто-то пел, и музыка! Это было так непривычно, и необычно, будто казалось раньше, что на свете существует только звон мечей, и хрипы умирающих. Фельмору не было места на этом празднике, и, чувствуя себя здесь лишним, надеясь, что про него забыли, он решил уединиться в покоях Мирры. Ему казалось, что здесь, вдали от сутолоки и шума он найдёт успокоение, и недавно обретённая семья даст ему силы, чтобы продолжить жить.

В полумраке комнаты, освещённой только жарко горящим камином, сидя за столом с кубком вина в руках, краем глаза он поглядывал, как сестра убаюкивает своего сына, и думал, что будет завтра, когда про него всё же вспомнят. Какую казнь для него придумают, и кто будет палачом? Все его заслуги, и спасение Владыки Альгара, и длительная осада Салдо, и сохранение жизней людей, всё перечёркивало его предательство. Да и что Владыка? Вскоре он пал в битве, и виги смогли вынести с поля боя только его обезглавленное тело.

Да. Теперь он боялся смерти. Боялся потерять сестру и её сына, боялся больше не услышать её сказок, боялся больше не расположиться у камина с кубком вина в руках, и подумать о будущем. За всё рано или поздно приходится платить, и, кажется, пришло время собирать камни.

Погружённый в свои тяжкие думы лорд Фельмор не сразу расслышал, что рассказывает Мирра своему сыну перед сном, а когда осознал, то невольно придвинулся ближе, и успокаивающе улыбнулся, увидев встревоженное лицо двоюродной сестры. От него редко, когда можно было услышать слова нежности, или нечто подобное. Люди его характера скрывают свои чувства изо всех сил, чтобы не дай бог, прослыть слабым, и ни на что не способным.

– Что ты рассказываешь Иргеру? – Немного приглушив голос, спросил лорд. – Кажется, раньше я никогда не слышал эту историю.

– Об этом говорят люди на площадях. А то, о чём говорят люди – всегда, правда.

– Конечно. Чернь, говорящая правду. – Усмехнулся Повелитель Тайной Стражи. Он сам не смог бы объяснить, куда делось его уважение к тем людям, с кем ещё вчера стоял на стенах замка с мечом в руках, готовый погибнуть, но не дать врагу занять крепость. Почему же теперь он презирает тех, с кем рисковал жизнью, и готов был назвать братьями? Всё проходит. Прошло и это, и теперь вчерашние соратники вполне могут казнить его за прошлые грехи. Между ними как была, так и осталась непреодолимая пропасть, и никто, никогда не сможет преодолеть её.

Мирра зло сверкнула на него глазами, и еле сдерживая злость, ответила:

– Чернь всегда говорила правду. Лгать и обманывать – это удел лордов и знати.

Разговор, как всегда, готов был скатиться к совершенно ненужному спору, всегда заводящему их в тупик. Оба были готовы привести сотни доводов, чтобы отстоять своё мнение, и попытаться убедить собеседника в своей правоте, но, это было невозможно, и вряд ли они когда-нибудь смогли бы договориться. У них у каждого была своя правда, и каждый по-своему был прав.

– Оставь это! – Поморщился Фельмор. Сейчас ему совсем не хотелось затевать бесконечный спор. Сейчас он хотел услышать ту историю, где промелькнули, как ему показалось знакомые имена. – Лучше расскажи мне то, что ты только что рассказала Иргеру.

Мирра удивлённо посмотрела на лорда, поворачивающего кресло лицом к ней, нахмурилась, но видимо, немного поразмыслив, и продолжая гладить отрока по белокурой головке, начала свой рассказ:

– Под бескрайним небом Обитаемого Мира живёт тьма людей. Они похожи на песчинки, и каждый из них не заметен в отдельности, но вместе они складываются в народы, племена, и нет им числа. У каждого свой бог, и каждый верит во что-то своё, совсем не в то, во что верит другой, но всех нас объединяет то, что мы хотим жить, и каждый из нас хочет мира.

– Ты что-то говорила про Стального Барса. – Терпеливо напомнил Повелитель Тайной Стражи. Да, его интересовал только он. Кто он такой, раз народ страны Лазоревых Гор уже складывает о нём песни? Тогда, на Совете Лордов он запомнил только его гневную речь, и внезапно пробудившееся желание схватиться за меч и отсечь голову дерзкому юнцу. Наверное, так оно и было бы, но вмешались вожди кланов. Проклятье! Если бы его никогда не существовало, или он умер в детстве от какой-нибудь болезни, то всё пошло бы, как и планировалось, и сейчас Фельмор сидел на троне Владыки, держа в руках золотой меч власти. Но нет же! Какого-то отрока ставят воеводой, и он сдерживает натиск врага, выигрывая время для того, чтобы военный вождь Балвер смог собрать войско, и дождался воинов союзников. Сколько же лет этому Барсу? В народных сказках об этом не говорится, а если память не изменяет лорду, то на вид ему не больше двадцати лет, и совсем недавно он прошёл посвящение в воины… Что? И вот этого юнца народ страны Лазоревых Гор хочет посадить на трон Владыки?! Воистину человеческая глупость не знает предела! Отрок – ничего не знающий о власти, вот начало конца. Это будет постыдное и бездарное правление.