Древние Боги

– Но их планы относительно нас совершенно одинаковые.

– Тут ты прав. Неужели здесь на юге нет искренних, правдивых людей, таких, как у нас на севере? Почему все хотят получить от нас больше, чем мы сами можем дать?

Стальной Барс улыбнулся, присаживаясь на циновку возле очага. Точно такие же мысли и не давали покоя и ему. Он сотни раз задавал себе подобные вопросы, и не мог найти ответы. Иногда ему казалось, что истина где-то рядом, стоит только во время повернуться, и он сможет многое понять, но как всегда это оказывалось всего лишь призрачной, ничем не подтверждённой догадкой.

– Ты стал реже видеться с Эрли. Вы поссорились? – Аласейа вопросительно посмотрел на вига.

От слов росса потеплело на душе, и воевода, представив себе улыбку возлюбленной, ямочки на щеках, разметавшиеся от порыва ветра волосы, и гибкий стан, замерший от прикосновения его грубой руки. Как же так получилось, что он влюбился, и сам этого не заметив? Может, так и должно быть? Ведь человек не может приказать своему сердцу, и заставить самого себя сделать что-то против собственной воли.

– У неё очень много работы, и ей просто некогда проводить со мной время. Благодаря ей и Йеге, раненые быстро встанут на ноги.

– Да, она настоящая волшебница. – Согласно покивал росс и широко улыбнулся: – Она вся, какая-та солнечная! Даже когда всё небо затянуто грозовыми тучами, глядя на неё хочется смеяться и петь. Ты не замечал этого?

Рутгер настороженно взглянул на царя россов. В его словах было столько нежности, будто речь шла о его собственной невесте, и день свадьбы давно уже назначен! В сердце что-то кольнуло, и он почувствовал постепенно, волна за волной накатывающуюся злость. Ещё несколько ударов сердца, и самое безобидное, что он может сделать, это резко, грубо ответить. Но так же нельзя! Аласейа друг! Разве можно ревновать к друзьям? Разве его тёплые слова это повод для ревности? Это может сказать каждый воин в дружине, ведь каждому она когда-либо помогла!

– Ты хорошо владеешь собой. – Проговорил царь россов, внимательно глядя на вига. – Совсем скоро ты станешь опаснейшим противником, и я, скорее всего, остерегусь, прежде чем пересечь тебе путь.

– О чём ты говоришь? – Попытался возмутиться Стальной Барс, и вдруг понял, как фальшиво у него это получилось: – Мы братья по крови, и между нами никогда не будет вражды! Я всегда приду к тебе на помощь, как бы трудно мне не было, и ты никогда не оставишь меня в беде!

Аласейа вдруг засмеялся, и от его смеха, накатывающаяся злость исчезла без следа. Какое-то время воевода удивлённо смотрел на него, а потом начал улыбаться и сам. Нет, на друга невозможно обижаться, особенно когда он может вот так заразительно смеяться!

– Разве я сказал что-то смешное?

– Ты ревнуешь! – Воскликнул росс, оглянулся на заворочавшегося во сне Анди, и уже тише добавил: – Это настоящая любовь. Но будь осторожен. Ревность может ослепить, и ты не увидишь за ней чего-то главного, того, что может стоять за ней.

– Нет. Я не позволю ревности отравить мне душу. – Твёрдо проговорил Рутгер, и вспомнив разговор с Архордом, грустно произнёс: – Да, я люблю Эрли больше жизни, но она никогда не сможет стать моей женой.

– Ты говоришь о Законе Предков?

– Да. Женой вига может стать только женщина из его же народа.

– У предков было много законов, и не все они удачны. Это легко объяснить, но главное сейчас не в этом. Главное то, что ты займёшь трон Владыки, ведь так предсказала тебе Эррилайя?

– То, что она говорила, всего лишь слова. Иногда я всем сердцем верю в её предсказания, и бывают дни, когда я сомневаюсь в её словах. Даже когда я возьму в руки золотой меч власти, смогу ли я изменить какие-то древние Законы Предков?

– Чтобы создать что-то новое, иногда необходимо разрушить что-то старое, и ты должен дать понять это своему народу. Ты же хочешь, чтобы в стране Лазоревых Гор люди были счастливы, и каждый жил как лорд? Конечно, это звучит как сказка, и это вряд ли когда-нибудь удастся осуществить, но к этому нужно стремиться.

– Почему же это невозможно? – Улыбнулся Стальной Барс. Он был рад, что разговор плавно перешёл с Эрли на Законы Предков, пока ревность снова не вспыхнула в нём, и проявил заинтересованность в том, что его может ждать впереди, когда он сядет на трон Владыки. – В моих руках будет вся сила Вольфбура, и что мне будет мешать приструнить знать?

– Но ты тогда развяжешь гражданскую войну!

– Разве за ними кто-то пойдёт?

Аласейа грустно улыбнулся, и посмотрев Стальному Барсу в глаза, ответил:

– Я тоже так думал, и не внял совету отца. Хвала богам мне повезло, и Перун отвёл от меня отравленный кинжал убийцы. Я увидел многое, что раньше никак не мог объяснить. Воистину опасен не тот, кто держит в руке занесённый меч, а тот, кто, улыбаясь, потрясает толстым кошелём. Золото имеет над людьми странную власть, и тот, кто ещё вчера был тебе верен, уже завтра может предать.

– Что ты такое говоришь? – Искренне не понимая друга, воскликнул воевода. Конечно, он допускал такое, но чтобы друг, дававший роту верности, и клялся на мече, разве он может предать? Разве могут предать все те воины, с кем он прошёл этот трудный и полный опасностей путь?

– Я не говорю о твоей дружине. Я говорю о тех, кто сейчас остался в стране Лазоревых Гор. Вальхар и Хранитель – сильная поддержка, но ведь есть и другие вожди, желающие сесть на трон.

– Я принесу в свою страну знания и оружие Древних Богов. – Неуверенно сказал виг. Об этом он совсем не думал. Он думал, что стоит ему вернуться домой, как миряне сразу выберут его Владыкой, и уже не будет никакой подковёрной борьбы. Знать? Она слаба, и ничего не сможет сделать против мечей воинов. Пока опираясь на силу, он примет свои, справедливые законы, и уже никто не скажет против него и слово. Царь россов опять поставил перед ним неразрешимый вопрос, и найти ответ на него пока было не в его силах.

– А нужны ли эти знания в стране Лазоревых Гор?

– Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать. Разве пока не рано говорить обо всём этом? Будет день – будет и пища.

– Может быть и рано, но задумываться об этом уже надо, и присматривать людей, что будут стоять рядом с твоим троном с обнажёнными мечами.

– С этим всё будет в порядке. – Улыбнулся Рутгер. Он был уверен, что любой воин из его дружины останется с ним до конца, и примет любой пост, предложенный им.

– Я бы не стал торопиться с выводами. – Усмехнулся росс. – Придёт время, и ты это увидишь сам. Если кто-то хорош на месте десятника, то вряд ли он способен повести в сечу тысячу.

– Может, поговорим об этом позже? – Предложил Стальной Барс. Он был выведен из равновесия словами друга, и теперь ему нужно было хорошо их обдумать, и может, с кем-то посоветоваться.

– Ты хочешь отдать распоряжения насчёт завтрашнего дня? – Согласно кивнул головой Аласейа. – Да, не стоит откладывать наш уход, если есть возможность.

– Я хочу послать Хортера в горы, чтобы он поискал следы мутантов. Не люблю сюрпризы, из-за каких могут погибнуть мои люди. Лучше быть уверенным, что поблизости нет никакой опасности.

– Ты осторожен, и стараешься всё предусмотреть. В этом я вижу залог каждой твоей победы. – Улыбнулся царь россов. – Буду молить богов, чтобы ты никогда не потерпел поражения.

– Мне не нужно благословление богов. – Усмехнулся Стальной Барс, легко вскочивший на ноги, и уже направляющийся к выходу из шатра. – Я родился под счастливой звездой, и, наверное, сами боги завидуют моей удаче.

Рутгер, оглянувшись, поймал на себе удивлённый взгляд Аласейа, и откинув полог вышел из шатра, чтобы найти в небольшом лагере вигов, стоящем отдельно от стоянки ювгеров, Сардейла. Последние слова он сказал Аласейа только ради того, чтобы позабавиться самому, и прекратить так надоевший, обременительный разговор. Откуда царь россов может знать, как будет на самом деле в стране Лазоревых Гор? Ведь виг, это не совсем одно и то же, что и росс.

* * *

Глава 30.

Лорд Парфтек не мог поверить собственным глазам, и молил всех богов, каких помнил с детства, чтобы это зрелище никогда не заканчивалось. Через речушку, названия которой он не помнил, вброд, бесстрашно бросаясь в тёмную, холодную воду, переправлялась первая сотня тяжёлой конницы россов.

В сверкающих доспехах, стройными рядами, с поднятыми знамёнами с изображением ликов святых, они казались сказочными воинами, спешащими на помощь, чтобы освободить страну Лазоревых Гор от иноземцев. Изо всех сил судья пытался сдержать слёзы радости, и был даже рад, что в этот день было холодно, и с низко нависшего хмурого неба падал редкий, ещё робкий снежок. Он украдкой взглянул на Дерка, и увидел, что тот никого не стесняясь, утирает с глаз слёзы. Чтож, что позволено заулу, то совсем не к лицу вигу.

Они всё-таки дождались, и Бессмертный Тэнгри возблагодарил их за терпение. Нет-нет! Тэнгри давно отвернулся от страны Лазоревых Гор, и то, что войско россов переправляется через границу между двумя государствами, целиком и полностью заслуга Гердая, ещё совсем недавно бывшего шутом при дворе новоиспечённого царя Россы.

Парфтек смотрел на ровные ряды воинов, в сверкающих доспехах, и ему хотелось, чтобы они были бесконечными, и никогда не кончались. Он видел полчища ярвиров, перман, и ему казалось, что сколько ни будь россов, их всё равно будет мало. С торжествующим видом судья повернулся к Норберу, и улыбнулся. Виг стоял, смотря заворожённым взором на войско союзников, и из его глаз катились слёзы, путаясь в густой, чёрной бороде с проседью. Почувствовав на себе взгляд судьи, лесовик повернулся, и, улыбаясь, спросил:

– Ты знаешь, что это? – Не дожидаясь слов лорда, он сам же и ответил на свой вопрос: – Это наша свобода!

От строя воинов отделился всадник, и вплотную подъехал на гарцующем жеребце к вигам, стоящим на небольшом взгорке у переправы, на опушке леса, где проходила старая дорога, ведущая вглубь страны Лазоревых Гор. Судья с трудом узнал в нём Гердая, сменившего шутовской колпак с бубенчиками, на остроконечный, боевой шлем с плюмажем.

– Рад видеть тебя, боярин, в добром здравии! – Воскликнул лорд, и поклонился. Если раньше, ещё до того, как началась война, он и представить не мог, что когда-то будет кланяться первым, то теперь это получилось так легко, будто только этим всю свою собственную жизнь, он и занимался.

На суровом лице Гердая мелькнула лёгкая улыбка, и он в свою очередь склонил голову в поклоне:

– И тебе долгих лет жизни, лорд Парфтек!

– Сколько ты привёл воинов? Как тебе удалось это?

– Войско Россы помнит про Северный Союз, и, раз давши клятву, уже никогда о ней не забывает. Царь Иштер может приказывать сколько угодно, но всё дело в том, что не все воины готовы выполнять его преступные приказы. Я привёл две сотни воинов, и смею тебя заверить, что это только первые ласточки! Я уверен, что ещё не менее пятисот воинов готовы встать на защиту своего соседа, но пока не знают что делать, и чьи распоряжения слушать. Придёт время, и они к нам присоединятся, а пока, я думаю, нам хватит и две сотни «Железнобоких»!

– До нас доходят не радостные слухи, но пока мы их никак не можем проверить. – Погрустнел Парфтек, вспомнив о том, что поведал им гонец о пожаре на леднике, в храме Висс. Он несколько раз бывал там, и каждый раз его охватывал какой-то мистический страх, и благоговейно он взирал на немногословных, мрачных жрецов, на великолепное, высокое здание из белого камня, с многочисленными колоннами в несколько обхватов. Теперь он уже и не помнил, для чего ездил в храм, помнил только то, что чувствовал и о чём думал.

– Что же могло случиться за те несколько дней, как мы расстались с тобой, лорд Парфтек? Кажется, уже ничего страшнее и не может произойти.

– Войско перманов уничтожило храм Висс, и варвары перебили большую часть жрецов вместе с оракулом.

– Клянусь Перуном, из страны Лазоревых Гор приходят вести ужаснее одна другой! Как же так произошло, что иноземцы смогли разрушить и разорить вашу святыню?

– Не знаю. – Беспомощно пожал плечами судья. – Видимо, никто и не подумал, что перманы могут добраться туда, а у вождей кланов, хватает и без этого забот. Где уж им позаботиться о безопасности жрецов? – Парфтек помолчал, и как-то обречённо вздохнув, уже тише добавил: – Иногда мне кажется, что мы все прокляты, и нас ждёт полное истребление.

Он тут же испуганно посмотрел на Норбера, словно тот собирался напомнить ему, кто виноват во всех бедах страны Лазоревых Гор, и облегчённо вздохнул, заметив, что лесовик во все глаза смотрит на стройные ряды россов, кажется и не помышляя о том, чтобы вступить в спор.

Себя он уже давно не считал виновником всех этих бед, и искренне считал себя человеком, делающим всё возможное для победы над варварами. Да и разве можно назвать его главой заговора, или правой рукой лорда Фельмора? Ну, конечно, нет! Да, что греха таить, он выполнял мелкие поручения заговорщиков, но это были ничего не значащие делишки, и тогда он по-настоящему считал, что поступает во благо для собственного народа!

И всё же, где-то в глубине разума, шевельнулся червячок, и напомнил о себе пронзительной, светлой, как молния, мыслью – а так ли всё это? Разве он не думал о собственном обогащении, и не мечтал о подвалах собственного, огромного дома в Вольфбуре, наполненных несметными богатствами? Если повезёт, то можно стать и Владыкой, только, нужно ли ему это? Тогда нужно будет всего опасаться, и всегда иметь под рукой хотя бы сотню верных телохранителей! Верных? Это слово стало таким редким за последнее время, что даже можно забыть то, что оно обозначает!

Да, конечно, он тоже виноват во всём этом, но его вина столь ничтожна, что он её уже искупил, не раз рискуя жизнью, и приведя в страну Лазоревых Гор две сотни «Железнобоких»! Разве кто-то, кроме него, смог бы сделать такое?

Гердай молодцевато спрыгнул с коня, бросил поводья оруженосцу, и позвякивая доспехами, подошёл к лорду. Парфтек в своей одежде, перемазанной грязью, разбитых сапогах, тяжёлом плаще, куда были искусно плетены ветки и листья, почувствовал себя беспомощным и жалким перед надвигающейся громадой стали, что с трудом подавил в себе желание встать на колено, чтобы приветствовать боярина.

– Не стоит, друг мой, чиниться положением и званием. – Гердай удержал Норбера от того, чтобы тот преклонил колено, и взяв его за плечи, заглядывая в глаза, спросил: – Я вижу в тебе мудрость, и мозоли от тетивы на правой руке говорят мне о том, что ты воин, а не крестьянин. Отныне мы будем биться плечом к плечу, и отправим многих варваров прямиком в ад! Надеюсь, вам известно гораздо больше о том, что происходит в стране Лазоревых Гор, и уже есть кое-какой план, что принесёт нам победу?

– Мы ждём лишь возвращения лазутчиков, чтобы объединить все те крохи сведений, добытые ими, в одно целое, и начать действовать. – Заговорил Парфтек, видя, что старый лесовик от волнения не может произнести и слова.

– Я вижу на тебе ярвирский пояс! – Воскликнул Гердай. – Значит, вы время даром не теряли, поджидая нас!

– В двух поприщах отсюда лесовики Норбера истребили почти три сотни иноземцев, потеряв при этом всего два десятка воинов. – Лорд вспомнил, с каким отвращением он снимал кожаный пояс, украшенный серебряными бляшками с утыканного стрелами, залитого кровью тела, и его передёрнуло. Но ему нужен был хороший пояс взамен старого, изношенного, чтобы повесить на него меч, а чем вещь, снятая с врага, может отличаться от вещи вига? Брезгливость? С ней можно смириться. Многие лесовики теперь носили сапоги и доспехи, снятые с поверженных противников, и не видели в этом ничего зазорного.

– Не иначе вам помогали сами боги! – Удивился Гердай, и в его глазах мелькнуло неподдельное уважение. – Редкая битва проходит с такими малыми потерями!

– Боги здесь ни при чём. – Подал, наконец, голос Норбер, и усмехнулся, продолжая коситься на выстраивающиеся ряды россов. – Правильно выбранное место и время – вот и всё, что нам было нужно. А ярости у каждого вига хоть отбавляй.

Росс понимающе улыбнулся, и повернулся к Парфтеку, произнеся традиционное приветствие вигов, немного его переиначив:

– Надеюсь, кое-что вам всё-таки известно, и уже сегодня днём мы сможем напоить свои мечи кровью врага?

Лорд кивнул, и сказал то, что считал наиболее важным, и уже более не терпящим отлагательств:

– Я не воин, а судья, и к тому же, бывший, но мне кажется, что наш поход стоит начать с освобождения замка Корте. Замок неприступен, но если оседлать единственную тропу, вьющуюся среди скал, то и крепость будет невозможно покинуть. Нам известно, что там находятся несколько тысяч беженцев, и две сотни воинов, долгое время тревоживших перманов своими набегами.

– Сколько варваров осаждают замок? – Сразу посерьёзнел Гердай, на глазах превратившись в не знающего пощады, воина.

– Мы знаем только о пяти сотнях перманов.

– Чтож, начнём с малого, и потом постепенно, шаг за шагом очистим страну Лазоревых Гор от иноземцев. А что, неужели, правда, что Владыка Альгар мёртв? В Россе только и говорят об этом, но никто ничего толком не знает.

– Насколько мы знаем, он пал в бою при обороне замка Салдо. – Ответил судья, и с удивлением осознал, что не почувствовал ничего от этой утраты. Гораздо больнее ему было бы, если погиб рядом стоящий Дерк, или Норбер, с кем он уже успел разделить и глоток вина и кус хлеба, и сражался с ними плечом к плечу. Конечно, Альгар был добрый малый, и в своё время он пожаловал много милостей самому судье и его семье, но он был слишком слаб, чтобы править, и выполнял лишь волю Совета Лордов. Нет, не такой правитель нужен стране Лазоревых Гор. Теперь эти горы нуждаются в сильной, и может быть, даже безжалостной руке.

– Но кто же займёт трон Владыки? – С интересом спросил Гердай. – За кого миряне будут бросать белые камни? В Россе ходят слухи, что Вальхар и Балвер хотели вручить золотой меч власти своему воспитаннику, Рутгеру, сыну Ульриха, павшему в битве при Балте?

Теперь, услышав эти слова из уст совершенно чужого человека, судья увидел всё в ином свете, и понял, что положение в стране Лазоревых Гор было куда сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Зрело два заговора! И ещё неясно, что было бы, если Валь-хар и Балвер посадили на трон Владыки своего ставленника! Конечно, он остановил челманов в Волчьих Воротах, и вполне заслуживает, чтобы его имя высекли на Красной Стене Храма Бессмертного Тэнгри, но какой будет из него правитель? Он вполне может залить страну кровью, и обочины дорог украсят десятки сотен виселиц. Кто же на них будет болтаться, и смотреть в небо пустыми глазницами? Тут можно долго не гадать. Висеть будет знать, ведь ничего нет хуже взбунтовавшейся черни! Но… Разве Норбер кровожаден? Разве он не дал лорду шанс сделать что-то для своей Родины, и даже не подумал сразу пустить ему кровь, хотя тот был полностью в его власти? Или, подумал? А как же семья Парфтека? Лесовик взял с него роту, что тот примет смерть от его руки. Судья представил, как остро отточенное лезвие ножа мгновенным взблеском вспарывает ему горло, и он падает на колени, захлёбываясь кровью…

– Я слышал это славное имя. – С улыбкой ответил судья, но в ней было мало чего весёлого. Он вспомнил тронный зал, и Совет Лордов, когда они собрались, чтобы заранее осудить героя Волчьих Ворот. Он вспомнил его гневную речь, едва не приведшую к ссоре между вершителями законности, и вождями клана, и то, как его самого бросило в дрожь, так как слова, прозвучавшие в устах Рутгера, были обличающей, пламенной правдой.

Парфтек бросил взгляд на Норбера, Гердая, и решил умолчать про то, что знал. Вдруг его признание, что он осудил сына Ульриха к штрафу в тысячу золотых и трём годам рудников повергнет их в недоумение, а может и разозлит. Тогда ведь им неважно будет, что он же его и оправдал, признав приговор ошибочным, но отношение к нему будет безнадёжно испорчено. Будет ли старый виг так же ему доверять? Будет ли боярин Россы смотреть ему в глаза так же дружески? Может, попробовать объяснить им, что он был вынужден вынести такой приговор под давлением лорда Фельмора и Сатвела? Нет-нет! Он это скажет, но когда-нибудь потом, когда варвары будут изгнаны из страны Лазоревых Гор, и его маленькая ложь будет всего лишь незаметным чёрным пятном на общей, красочной картине победы.

– Мне не посчастливилось участвовать в битве у Волчьих Ворот, но я слышал, что Стальной Барс достойный воин, и благородный воевода. – Глаза Гердая вспыхнули, и судье показалось, что если бы сейчас где-то в округе было войско варваров, он бросился на него не раздумывая, забыв про всякую осторожность. – Ведь не зря же наш царь, да хранит его Перун, доверяет ему, и отправился с ним в Сармейские степи! Хотя в Россе и поговаривают о том, что Аласейа давно мёртв, но я-то знаю, откуда дует ветер, и кто распространяет эти слухи!

Парфтек понимающе улыбнулся, и вздрогнул, встретившись взглядом с Норбером. Старый виг что-то хотел сказать, по-видимому, никак не находил удачного момента, и хотел, чтобы это сделал лорд, раз уж он с боярином Россы давние знакомцы. Судья усмехнулся, подумав о том, что есть в жизни такие высоты, какие не каждый может достигнуть, а уж про то, чтобы встать на одну доску, с великими людьми Обитаемого Мира, и вообще, не может идти речи! Что будут знать потомки о Норбере через тысячу лет? Что был такой виг, один из тысяч, бившийся с захватчиками страны Лазоревых Гор? Это ли слава? Нет. Это всего лишь её тень. Настоящая слава будет у лорда Парфтека, у одного из немногих, возможно, единственного из знати, кто сделал всё, чтобы изгнать ярвиров, и сумевших призвать в земли вигов, союзников.

* * *

Глава 31.

Под хмурым небом, во все стороны раскинулось плоскогорье, и казалось, что ему никогда не будет конца. Глаз мог зацепиться только за отдельно стоящие огромные валуны, и нагромождения камней, кое-где заросшие чахлым кустарником. Подтаявший снег скрывал от взгляда складки местности, и любое, даже мельчайшее движение, было заметно издалека. Всё это угнетало, и хотелось как можно скорее пройти всё это, чтобы оказаться где угодно, лишь бы не здесь, и увидеть совсем другой пейзаж.

Рутгер оглянулся на идущих следом воинов, и подумал, что на фоне снега они выглядят воронами, в своих чёрных доспехах, заметные издалека. Наверняка за ними следят десятки внимательных глаз, и уже где-то впереди, собирается рать, чтобы покончить с непрошенными гостями.

Впереди, размашистой походкой вышагивал Коур, словно и не было за спиной всех тех длинных, изнурительных переходов. Как он определял направление, куда идти, и где лучше всего сделать привал, оставалось загадкой, но ещё ни разу, ювгер, вызвавшийся в проводники, не ошибся. Всегда дружина Стального Барса оказывалось в каком-нибудь укрытии, защищённая от непогоды, и внезапного нападения. Чаще всего это были огромные валуны, на небольших, ровных площадках, образовывающие собой круг, где можно было спрятаться, и один раз, неглубокая пещера, куда смогла поместиться лишь часть отряда.

Раненые старались изо всех сил, и всё же продвижение казалось слишком медленным, и Коур недовольно останавливался, чтобы дождаться вигов. Кажется, его совсем не заботило то, что здесь должно быть полно мутантов, и они могут скрываться в любом глубоком овраге, или за камнями. Он просто не замечал ничего этого, и будто хотел быстрее покончить с обременительным делом, спешил вперёд.