Магацитлы

– Я понимаю принцип действия ракеты. Остальное расскажете в полете. – Ладно, как знаете, – согласился сбитый с толку Лось, несколько озадаченный уверенным поведением спутника. – Надевайте комбинезон, унты, располагайтесь в правом ложементе. Я буду сидеть слева.

Сам он уже надел комбинезон, унты и шлем и теперь походил на полярного летчика.

– Мне комбинезон не нужен, – отрывисто сказал Высокий (Лось не решился спросить, фамилия это, имя или кличка). Он снял куртку, оставаясь в облегающем тело черном свитере, затем достал из своего необычного портфеля какой-то блестящий сверток, приладил к шее, и тот вдруг развернулся прозрачной пленкой, обтянул все тело попутчика, даже ботинки.

– Что это? – заинтересовался Лось.

– ЗАК, – буркнул Высокий. – Защитный костюм.

– Никогда таких не видел. Где их делают? Неужели у нас? Или за границей, в Америке?

– За границей… в Америке, – изогнул губы в неопределенной гримасе Высокий.

На мгновение Лосю захотелось отказаться от его услуг.

Попутчик словно почувствовал его настроение, смягчил тон, сделал извиняющееся лицо.

– Я долгое время работал в… э-э, в Лос-Анджелесской лаборатории по системам обеспечения, этот костюм – плод инженерной мысли многих… э-э, ученых.

– Да, кое в чем американцы нас опережают, – согласился Лось. – Зато мы их – по ракетным аппаратам. Каков же принцип работы вашего костюма?

– ЗАК защищает от всех внешних воздействий, пропускает кислород и утилизирует отходы.

– Он на электромагнетизме?

– На… электромагнетизме, – с почти незаметным колебанием ответил Высокий.

– Марсианские машины тоже используют электромагнитные поля. Я копался в их чертежах и схемах, Алексей Иванович захватил с собой, когда брал Высший Совет инженеров в Соацере, и я кое-что сообразил. Ну, ладно, мы еще поговорим об этом.

Лось полез в люк, обернулся.

– Э-э… друг мой, как вас по имени-отчеству величать? Я вчера не спросил.

Высокий поколебался немного.

– Зовите просто Высокий.

– Ваше право, – согласился Лось, озадаченный ответом. Однако спрашивать спутника о причинах такой конспирации было неловко. Лишь бы он не был беглым каторжником, пришла мысль. Однако Лося окликнули, и он забыл о своих предположениях.

В восемь часов утра, когда солнце давно уже встало над городом, освещая стены сарая, к толпе, собравшейся на пустыре, подъехал большой автомобиль Губисполкома. Из автомобиля выбрался важный господин в глухом костюме, с галстуком, и в сопровождении двух красноармейцев скрылся в воротах мастерской. Затем вышел оттуда, поправил пенсне и сел в автомобиль. Толпа заволновалась.

– Неужто не полетят?

– Полетят, – уверенно ответили. – Первый раз на разведку летали, золото привезли. Теперь вообще экспедицию за золотом посылают.

– Бросьте врать! Их двое всего, сколько золота двое могут привезти? Ну, пудов десять. Эти летят революцию возглавлять. Один – комиссар, другой – беглый каторжник.

– Кого обезглавить?!

– Да не обезглавить, а возглавить.

– А каторжник зачем?

– Чтоб минные поля пройти.

– Что вы все врете?! Какие на Марсе минные поля?!

– Мой шурин видел якобы какого-то черного мужика, точно, каторжник!

– Что вы несете?! Это не каторжник, из НКВД агент летит, чтоб порядок навести.

– А, это правильно, порядок везде должон быть.

– Тихо, запускают!

Толпа замерла.

– Речь будет кто держать? – прошептал человек в кепке. – В прошлый раз товарищ Гусев хорошо сказал, обещал привет марсианам передать…

На него шикнули, он замолчал. Из ворот сарая вышли двое – рабочие Кузьмин и Хохлов, оглянулись, перекрестились, отошли к толпе.

– Отойдите подальше, товарищи.

За рекой закричал паровоз.

Толпа шумно выдохнула, дрогнула.

И тотчас же в сарае оглушающе грохнуло, затрещало, из ворот вынесло клубы дыма и пыли. Задрожала земля. Сарай едва не развалился как карточный домик, зашатались стены. Из тучи дыма показался тупой нос металлического яйца. Грохот усилился, слился в потрясающей силы рев. Блестящий аппарат появился весь, сверкая на солнце, повис в воздухе. Затем пошел вверх, ускоряясь, ширкнуло яркое радужное пламя – и он взвился в воздух, превратился в пасхальное яйцо, в свечу, в звезду. Исчез…

Толпа разом выдохнула, разразилась бурей криков…

Аппарат вырвался за пределы атмосферы, и Лось уменьшил подачу ультралиддита в камеру сгорания. Пресс тяжести, вдавливающий тела космолетчиков в упругие подушки кресел, снизился вдвое. Стало легче дышать.

Спутник Лося с момента старта не сказал ни слова и сидел без движения, лишь в открытых глазах изредка отблескивал свет солнца, лучи которого проникали в кабину через иллюминатор. Судя по всему, никаких неудобств он не испытывал, словно не раз путешествовал таким способом по космическим просторам.

– Как себя чувствуете? – на всякий случай спросил Лось, перекрывая рокот мотора.

– Нормально, – ответил Высокий равнодушно.

Лось воткнул лицо в окуляры следящего устройства, камеры которого выходили наружу через специальные глазки. Он усовершенствовал систему наблюдения и обзора, по сравнению с первым опытом, и мог теперь видеть панораму уходящей вниз Земли и обозревать все, что было впереди ракеты. Те же удобства были предоставлены и пассажиру. Им теперь не надо было ползать по стеганой обшивке кабины от одного смотрового глазка к другому. Иллюминатор же служил не столько для обзора и ориентации, сколько для психологической поддержки, не давая развиться клаустрофобии. В прошлый раз Лося с Гусевым отсутствие окошек очень сильно раздражало, заставляло нервничать и мучиться.

Земля под ногами из гигантской зеленовато-серо-голубоватой чаши постепенно превращалась в тяжеловесный шар, удалялась. Правый его край стал серебриться, светиться, левый уходил в тень.

Атмосфера кончилась. Звезды перестали мигать и дрожать, засияли ярче. По глазам мазнуло горячим светом: аппарат повернулся боком к солнцу.

Лось шевельнул штурвалом, изменяя курс.

Скорость ракеты продолжала увеличиваться, она с огромной быстротой уносилась в безвоздушное пространство.

Сердце стало биться неровно, толчками. На глаза опустилась кровавая пелена. Лось, памятуя прежние ощущения и переживания при старте, пустил в шлем струю кислорода и порцию аммиака. Шибануло в нос, голова прояснилась. Однако сердце продолжало стучать как насос, шумно гоня кровь по трепещущим сосудам, и Лось уменьшил подачу топлива к камере сгорания.

Через несколько минут стало легче. Организм начал приспосабливаться к изменению состояния, к нагрузке, подстраивать биоритмы и энергообмен под новые условия жизни.

Лось снова приник к окулярам следящего устройства и увидел проплывающую мимо Луну. Свет ее был ярок, будто вся она состояла из серебра.

Лось вспомнил рассказ Аэлиты, что аппараты Магацитлов достигли и спутника Земли, но что с ними стало, никто не знал. Стоило бы отыскать на Луне следы их присутствия.

– В другой раз, – пообещал сам себе Лось, ища глазами красную звезду. Нашел через некоторое время. – Вот она!..

Марс был очень далеко – маленькая неяркая звездочка среди сияющих звезд Млечного Пути. Но сердце Лося болезненно затрепетало. Там жила женщина, которую он любил, и она звала его, звала, не зная, слышит ли он ее зов.

Сразу же после сеанса радиопередачи Лось попросил телеграфистов станции послать сигнал на Марс. Ему не отказали, включили главный передатчик станции, и он бросил в мировое пространство ответный клич: «Аэлита! Я жив! Жди меня!» Но дошел ли сигнал до Марса, услышала ли его Аэлита – осталось неизвестным. Больше она на связь не выходила…

Лось очнулся, выключил добавочный кислород – голова начала эйфорически кружиться. Примерившись, повернул аппарат к Марсу.

– Неправильно, – раздался вдруг глухой голос попутчика.

– Что неправильно? – не понял Лось.

– Марс не стоит на месте, его скорость на орбите – около десяти километров в секунду. Траекторию надо выбирать такую, чтобы курсы планеты и ракеты пересеклись в одной точке. Сэкономим время. Вы рассчитывали курс?

– У меня есть предварительные расчеты, но не очень точные, поэтому лучше лететь по параболе…

– Разве полетом управляет не инк?

– Кто?!

– Компьютер.

– Кто такой этот компьют?

– Вычислительная машина.

– Управляю полетом я сам. А вычислительные машины у нас пока очень громоздки, в аппарат не впихнуть. Откуда вы знаете об этих… компьютах? Вы инженер?

– Я квистор… ну, почти инженер, – с заминкой сказал Высокий. – Правда, бывший. Поверните аппарат на Антарес, так мы сократим путь.

Лось хмыкнул, глядя на спокойное меланхолическое лицо попутчика, прильнул к окулярам. Затем посмотрел на звездную карту и схему полета, лежащие слева, на специальном столике. Высокий действительно знал, о чем говорил: траекторию ракеты можно было «спрямить», если направить полет к Антаресу – альфе Скорпиона. Вот только с какой скоростью лететь? Можно весьма существенно промахнуться…

– Летите с постоянным ускорением, – подсказал спутник, будто услышав мысли инженера. – Десять метров в секунду. На полпути повернем к Марсу соплом и начнем снижать скорость в том же темпе.

– Не промахнемся? – усомнился Лось.

– Я изучил параметры вашего модуля…

– Чего?!

– Вашего аппарата. У него большой запас скорости и прямого хода. В случае чего мы догоним Марс.

– Спасибо… – пробормотал Лось с уважением, подумав, что с попутчиком ему повезло: тот знал гораздо больше, чем Гусев, и не переживал за судьбу экспедиции, словно был уверен в ее благополучном завершении. Интересно, что это за профессия такая – квистор? Инженер-энергетик? Химик? Или что-то связанное с историей?

Аппарат повернул к Антаресу.

Скорость достигла десяти тысяч километров в секунду и продолжала возрастать. Двое путешественников уносились в темноту и холод межпланетного пространства, прочь от Земли, прочь от Солнца.

ПОИСК

Мыш разбудил Тараса в семь часов утра звоном колокольчика. Терафима – личного инка – Тарас назвал Мышом не зря – тот был тих, незаметен, чрезвычайно дотошен, расчетлив, хитер, проворен, – и относился к нему как к живому существу. В ответ Мыш – сгусток энергии и информации, способный принимать любую форму и внедряться в любой предмет, – любил хозяина и отвечал ему привязанностью, как верный пес.

– Я спать хочу, – недовольно буркнул Тарас, не открывая глаз.

Мыш ткнулся в шею молодого человека, имитируя влажный нос собаки.

– Отстань! – отмахнулся Тарас, пряча голову под подушку. Потом вспомнил, что его в половине восьмого по среднесолнечному времени ждет дед, и разлепил глаза.

Мыш скатился с кровати бестелесным воздушным шариком, превратился в зубную щетку и юркнул в открывшуюся дверь. Иногда он позволял себе напоминать хозяину, что надо заняться утренним туалетом.

Тарас вздохнул и усилием воли согнал себя с кровати.

Мамы уже не было дома, она уходила на работу рано – в пять утра, или в три по среднесолнечному времени, так как дежурила в составе патруля «Скорой помощи» в зоне Меркурия. День там начинался раньше. Отец же Тараса Ивор Жданов уже больше года отсутствовал не только на Земле, но и в Солнечной системе и вообще в Галактике. В составе федеральной экспедиции он исследовал очередной Артефакт – искусственное сооружение в форме гигантской трубы, расположенной в десяти миллиардах световых лет от Солнца. Труба диаметром с земную Луну пронизывала космос на протяжении трехсот парсек, а дальше оба конца ее постепенно утрачивали плотность и исчезали, таяли в вакууме. Кто ее построил и зачем, было непонятно до сих пор. Слухи ходили самые разные, и среди них – гипотеза друга Ждановых Игната Ромашина о… земном происхождении Артефакта! Игнат считал, что это четырехмерная копия хроноускорителя – надвременного топологического тоннеля с квантованным выходом, – созданного на Земле и окрещенного впоследствии Стволом. Ствол соединил множество временных инвариантов Вселенной, которые люди называли Ветвями Древа Времен.

Правда, у деда Тараса было другое мнение. Он утверждал, что Артефакт является «отмершей и выпавшей в реальность земной метавселенной веточкой трансгресса» – системы хронопространственных перемещений, созданной кем-то из Игроков уровня Универсума. Возможно, даже кем-то из Предтеч, разработавших правила Игры.

Тараса здорово увлекла эта проблема, но он был всего лишь студентом третьего курса РИВКа и об участии в экспедиции к Артефакту мог только мечтать. Зато он был независим в выборе занятий по душе в свободное от лекций время – во время каникул, и он выбрал поиск инварианта Дендроконтинуума – Ветви Древа, в которой реализовались бы условия любимого Тарасом произведения древнего писателя – Алексея Толстого.

Проглотив на завтрак блинчики с творогом и файновые пайтти, лопающиеся шариками во рту и повышающие тонус, Тарас выпил стакан горячего морса и вызвал линию конверса.

Семья Ждановых жила в отдельном коттедже на берегу реки Сны, впадающей в Уральское озеро, в прелестнейшем уголке природы, в котором поддерживались первозданная чистота и тишина. Большие жилые комплексы типа Екатеринга и Челяба располагались в полусотне километров от этой зоны, хотя их ветвящиеся башни и были видны на горизонте. Однако обитателям коттеджей не надо было добираться до больших городов с транспортными узлами, каждый из них имел возможность мгновенно войти в систему метро, связывающую не только поселения людей на Земле и на планетах Солнечной системы, но и на планетах других звезд в контролируемой землянами зоне Галактики. Контур входа-выхода в метро назывался конверсом и умещался в браслете.

Через несколько секунд Тарас вошел в терминал ближайшей станции метро, нашел свободную кабину и назвал код пункта назначения. Еще через несколько секунд он появился в терминале метро Управления аварийно-спасательной службы. «Оседлал» пронзающий лифт и соскочил с него у двери рабочего модуля деда, расположенного на сто втором этаже колоссального здания УАСС.

Павел Жданов был не один.

Рядом с его оперативно-информационным коконом стоял смутно знакомый Тарасу седовласый мужчина с пергаментно-смуглым лицом, тонкий и хрупкий на вид, с черными умными глазами. Он оглянулся на вошедшего, кивнул на его приветствие и снова повернулся к виому, раскрытому перед кокон-креслом Жданова-старшего. В глубине пространственного объема медленно вращалась некая шипастая конструкция, напоминающая гигантский ажурный цилиндр с отростками.

– Конечно, это свертка, – сказал гость Павла. – По семи топологическим складкам. В развернутом виде он будет похож на губку Серпинского.

– Если он развернется – никто не сможет оценить его форму, – пробурчал Павел, выключая проектор. – Некому будет смотреть.

– Надеюсь, ваша служба его найдет в скором времени. Я к директору, потом к математикам. Через два часа в малом зале Совет, готовь материал.

Седой еще раз посмотрел на Тараса, кивнул и вышел.

– Кто это? – спросил молодой человек.

– Любен Златков.

– Тот самый?!

Павел оторвался от «кактуса» операционного вириала, играющего разноцветными огнями, глянул на внука; лицо у него было мрачное, озабоченное.

– Что значит – тот самый?

– Ну, это же создатель Ствола? – смутился Тарас.

– Ствол рассчитал Атанас Златков. Это его сын.

– Извини, подзабыл… – Тарас покраснел. – Они похожи…

– Что-нибудь случилось?

– Н-нет. Почему ты спрашиваешь?

– Чем тогда объяснить твой визит?

– Ты же сам просил встретиться в восемь, – удивился Тарас.

– Ах, да… – Павел провел ладонью по лицу, взгляд его изменился, «сошел с траектории внутренних забот», как говаривал отец. – Кажется, я тоже подзабыл… у нас проблемы…

– Что это за конструкцию вы рассматривали?

– Как раз одна из наших проблем, головная боль Службы. Кое-кто запрятал его в какой-то из Ветвей, надо найти, пока не случилось беды.

– Бомба, что ли?

– Нечто в этом роде, – слабо улыбнулся Павел. – Оч-чень большая бомба страшной разрушительной силы. Способна развалить любую метавселенную.

– Многомерник? – с жадным любопытством спросил Тарас. – Она разворачивается не только в трех измерениях, да? Кто ее оставил? И где? И почему она – головная боль безопасников?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – нахмурился Жданов-старший. – Что я должен был сделать для тебя?

– Найти инвариант Ветви с…

– Да, вспомнил. Пока ничем обрадовать не могу. Наши хрон-операторы провели поиск, но реальности с твоими любимыми героями не обнаружили. Вернее, есть инвариант с похожими условиями, но…

– Дай координаты!

– Не спеши, – поморщился Павел. – Допуск на выход в трансгресс тебе еще не выдан. И неизвестно, разрешит ли СЭКОН оформить его на тебя.

– Так помоги!

– Я до сих пор не уверен, что тебе это необходимо.

– Но, дед, я же имею право на самостоятельные исследования! У меня есть допуск второй степени на галактическую проводку…

– Этого мало. Ты еще не полноценный квистор.

– Я закончил два курса…

– Этого мало, я сказал. – Брови деда сошлись в линию. – Даже квисторы со стажем ошибаются… а некоторые из них вообще становятся преступниками.

– Ты о ком? – не поверил Тарас.

– Есть тут один прецедент… с непредсказуемыми последствиями. Парень наломал дров, а когда его попытались остановить – сбежал… И это теперь вторая головная боль Службы.

– Но ведь я же понимаю… и не собираюсь ни во что вмешиваться. Я просто хочу побывать в Ветви, где живут Лось, Гусев, Аэлита…

– Хорошо, поговорим об этом за ужином. А пока я занят.

– Дай хотя бы посмотреть, что обнаружили ваши хроники.

Павел поколебался немного, потом выщелкнул из вириала булавку компакта видеозаписи, протянул внуку:

– Посмотри и верни. Только не делись ни с кем своими впечатлениями. Эта информация закрыта.

– Конечно, дед. Благодарю, дед! – Тарас обнял Павла. – Пока, дед.

Выскочил из модуля.

– Совсем юнец, – проворчал Жданов, глядя ему вслед, потом лицо его потемнело, на нем легко проступила озабоченность. – Где же искать этого мер-завца?

Виом послушно воспроизвел портрет человека, о котором шла речь. Павел внимательно всмотрелся в него, покачал головой.

– Ох и не нравишься ты мне, парень…

Тарас в это время мчался домой, с нетерпением поглядывая на булавку компакта. Обещания, данные деду, улетучились из головы. Хотелось побыстрей просмотреть запись и поделиться новостью с приятелями. В особенности с Настей Белой, соседкой по коттеджному поселку, чей дед был другом Жданова-деда. Настя училась в том же РИВКе, но была на год старше. А еще она серьезно занималась единоборствами в школе «Русская боевая традиция«. Тарас к занятиям рукопашным боем относился с прохладцей, хотя считал себя неплохим бойцом, но подруга превосходила его по всем параметрам.

– Хочу напомнить, – зашевелился на плече Мыш, о существовании которого Тарас напрочь забыл.

– О чем? – на ходу поинтересовался он.

– Молодая особа по имени Анастасия будет ждать вас в бассейне в час дня.

– Успею, еще только десять.

– Куда мы спешим?

– Мы спешим посмотреть видео инварианта.

Тарас включил вириал домового, вставил булавку видеозаписи. Стены комнаты подернулись туманом, пропали. Молодой человек оказался в черной бездне космоса, над косматым клубком яркого огня – Солнцем данной планетной системы, в которой были те же планеты, что и в реальности Тараса, а главное – присутствовали Земля, почти неотличимая от «настоящей», и планета Марс.

Первым делом Тарас нашел визиром мыслекурсора Землю.

«Сравнительные характеристики инварианта, – заговорил в ушах бестелесный голос инка; имелось в виду, что компакт содержал сведения об инварианте найденной метавселенной по сравнению с матричной – той, в которой родился Тарас. – Масса – один два нуля двадцать две, радиус – один три нуля сорок один, орбитальная скорость – ноль девяносто девять ноль девять, состав атмосферы…»

«Отставить перечисление, – мысленно скомандовал Тарас. – Меня интересует социум. Здесь есть государство под названием СССР или РСФСР?»

«На территории Евразии располагается Российская федеративная республика».

«Отлично! Город Петроград имеется?»

«Это столица республики».

«Тоже годится. Теперь мне необходимо выяснить, живет ли в Петрограде инженер-изобретатель ракет по фамилии Лось».

«Такими данными не располагаю».

«Жаль, – огорчился Тарас. – Придется запускать информационные зонды».

«Не в моей компетенции».

«Да я тебя и не спрашиваю. Покажи-ка мне теперь Марс».

Светящийся крестик визира сместился, нашел красный кружочек на схеме планетной системы. Кружок скачком увеличился в размерах, превратился в планету. Стали видны ползущие вокруг нее искорки спутников: их почему-то было три.

– Вот черт! – вслух сказал Тарас. – Три спутника?

«Два вращаются почти по круговым орбитам, – отозвался гид видеозаписи, – Фобос и Деймос. Параметры практически не отличаются от матричных. Третий спутник – Протос вращается по сильно вытянутой орбите и представляет собой захваченный полем тяготения Марса астероид».

– Понятно. Дай картинку поверхности.

«Спутников?»

– Марса.

Изображение в виоме сменилось. Марс заполнил собой все видимое пространство. Открылись равнины, горные цепи, хаос ущелий, каньонов и разломов, множество кратеров самого разного диаметра. Здесь царили все оттенки красного и коричневого цвета, изредка прорезаемые плешами желтых пустынь и малиновыми руслами высохших водных потоков. Но нигде не было видно марсианских каналов, водохранилищ, городов и поселков. Жизнь на Марсе отсутствовала.

– Вот гадство! – пробормотал Тарас.

Глаз зацепился за металлический просверк на склонах одной из горных цепей.

«Дай увеличение!»

Поверхность планеты понеслась навстречу, горы расползлись в стороны. Появился четко видимый гигантский уступ, на краю которого лежало сплющенное всмятку… металлическое яйцо!

– Ракета?! – не поверил глазам Тарас.

Гид промолчал.

– Значит, Лось таки здесь существует?!

Может быть, Лось и существует, скептически отозвался внутренний голос, да только Аэлиты нет. И марсианской цивилизации нет. Да и ракета разбита вдребезги! Здешний Лось прилетел сюда и при посадке разбился. Так что искать нечего.

А вдруг не разбился?!

Ну, погиб от голода и холода. Ты же видишь, жизни на тутошнем Марсе не видать.

«Дай сравнительные характеристики», – потребовал Тарас.

«Масса – один и три десятых, – забубнил на ухо гид. – Радиус – один и ноль пятнадцать…»

«Атмосфера?»

«Азот – сорок процентов, углекислый газ – пятьдесят один, кислород – девять, инертные газы, давление – ноль ноль шесть бара…»

«Понял, дышать нельзя. Значит, и в самом деле здешний Марс необитаем. Кто же здесь пытался приземлиться? Неужели Лось?»

Что-то сверкнуло в ущелье.

«Ну-ка, покажи».

Вектор зрения видеокамеры слегка сместился. На дне ущелья Тарас заметил еще одно зарывшееся в щебень металлическое яйцо. А в километре от него – второе.

– Еще две ракеты!

Тоже скажешь – Лось? – иронически осведомился внутренний голос. Тогда на здешней Земле живет целое стадо Лосей, задумавших переселиться на соседнюю планету.

– Да-а… – почесал затылок молодой человек. – Незадача… Получается, это аппараты Магацитлов… Лось если и прилетел, то никого не нашел.

В этом инварианте повесть Толстого реализовалась лишь частично, хмыкнул внутренний голос. Атланты-Магацитлы существовали, с Земли сбежали, но жизни на Марсе не нашли и погибли.

Может, ты и прав… Этого мы не узнаем. Да и не нужно. Марс пуст. Прекрасных марсианок здесь нет.

«Поищи еще», – приказал информатору Тарас.

Горная область планеты отодвинулась, побежала влево. Снова в складках местности блеснул металл. Еще одно яйцо… И еще… На всех плоскогорьях и равнинах Марса, на горных складках и в ущельях высохших рек лежали остатки космического флота Магацитлов, беглецов с Земли, напрасно покинувших родную планету в поисках лучшей доли…

Прав был дед, с грустью подумал Тарас, выключая проектор. Это не тот инвариант. А с другой стороны – уже что-то. Могут существовать и более близкие к идеалу, где Мстислав Сергеевич долетел-таки до Марса и нашел Аэлиту.

– Будем искать? – подмигнул он Мышу.

Терафим не понял вопроса и конфузливо спрятался в складках домашнего халата. Потом высунул глаз на стебельке, имитируя краба.

«Пора в бассейн».

– Ах, да, – спохватился молодой человек. – Настя не простит, если опоздаю!

Через минуту он уже мчался на встречу с подругой, решая на ходу, стоит посвящать ее в свои проблемы или нет. Анастасия была особой самостоятельной, серьезной и острой на язык и вполне могла высмеять увлечение своего приятеля.

ДОЛЕТЕЛИ, МЛЯ