Путь

Сердце стучало в груди как бешеное. Зачем водитель это сделал? Если бы я не отпрыгнул, он бы врезался прямо в меня! Я был в состоянии шока.

Можно оправдывать кого угодно и как угодно, и полицейских, избивающих людей дубинками, и людей, толкающих друг друга на обочине. Но здесь, не имея ни малейшей причины, водитель меня хотел сбить машиной. Для чего? Ради шутки? Пассажир на заднем сиденье улыбался, ему было смешно.

Местные порядки начинали вызывать у меня беспокойство. Я не хотел уезжать из города, пока хотя бы не частично не восстановлюсь, а я все так же чувствовал себя больным, хоть мне и стало легче после того, как я сбросил двадцатикилограммовый рюкзак и нашел себе жилье. Но и чувствовать себя в безопасности я перестал.

Внезапно я заметил, что трафик на дороге поредел. Я решил не упускать шанс и все-таки перебежал дорогу. Заглянул в нужный переулок и перевел дух: это действительно был спальный район, и здесь действительно было тихо. Я нашел по карте забегаловку, в которой решил поесть, и отправился ее искать.

Забегаловка была совсем рядом, я нашел ее за считанные минуты.

Это было двухэтажное здание без дверей. Стен на первом этаже, отделяющих внутреннее пространство от улицы, не было, здание держалось на колоннах, а все остальное пространство было открытым. Мне всегда нравились подобные места, открытые пространства дают чувство свободы.

Внутри стояло множество столов, почти все они были заняты. Это был хороший знак: если место пользуется популярностью у местных жителей, значит, еда здесь действительно хорошая. Я нашел свободный стол, сел за него и попросил меню. Меню было очень длинным, целая книга. Я решил, что в моем состоянии не помешает суп, а заодно заказал себе второе.

Ждать долго не пришлось – заказ принесли быстро. Я решил сначала съесть суп, зачерпнул его ложкой, положил ложку в рот – и чуть не выплюнул еду обратно. Вкус супа был просто отвратительным, есть его было невозможно. Однако проблема была не в супе, что-то происходило с моим организмом, из-за чего он отторгал еду. Я попробовал второе блюдо – то же самое. Теперь уже было очевидно, что я был серьезно болен, и застрял в городе надолго. Я заставил себя доесть все заказанное – если не буду питаться, то мое состояние станет еще хуже. Вкус еды от самой первой ложки до самой последней был все так же отвратителен, организм отторгал еду, но выбора не было – я ел, через силу, но ел.

Долго так продолжаться, тем не менее, не могло. Я чувствовал тошноту и понимал, что просто поесть мало – надо еще и удержать еду внутри. В качестве компромисса я решил до выздоровления попробовать есть высококалорийную пищу, но такую, чтобы есть ее было легко: что-нибудь вроде конфет и чипсов.

Я нашел ближайший супермаркет, а это было нелегко сделать – за пределами центра города магазинов почти не было, да и в самом центре продуктовых супермаркетов было всего несколько штук на все многомиллионное население.

Упакованный вредной и жирной пищей, я двинулся назад в свою комнату, на этот раз без приключений. Я нашел здание, в котором остановился, и поднялся на второй этаж по все той же лестнице без перил. Рядом с лестницей я заметил еще одну деталь: там было пространство для лифта. Лифта же самого не было, только шахта. Ничем не огороженная, обычная дыра в полу, она вызывала чувство опасности, даже стоять рядом было страшно – если упадешь, то пролетишь два этажа и наткнешься на штыри, торчащие из пола. Просто умопомрачительное соблюдение техники безопасности.

Пытаясь отвести глаза от этого монументального примера человеческой беспечности, я повернул голову в другую сторону – туда, где находилась стойка регистрации. За ней сидел молодой парень, видимо администратор. Это уже было совсем интересно: если администратор сейчас на работе, то выходит, что заведение даже не закрывалось на время ремонта, и это при том, что в здании – дыра в полу на два этажа и торчащие штыри из пола.

Парень улыбался мне:

– Приветствую! – Сказал он.

– Привет, – По-простому ответил я.

Я подошел к стойке, чтобы забрать рюкзак и отправиться наконец в свою комнату, но парень продолжал внимательно смотреть на меня.

– Что ты здесь делаешь? – Уже по-приятельски продолжил он.

Немного удивившись сначала, я все же вспомнил, что парень меня видит в первый раз, он мог и не знать, что я снял здесь комнату.

– Я постоялец, приехал сегодня утром, – Ответил я ему.

– Знаю, – Засмеялся он. – Зачем ты приехал в этот город?

А вот это уже был хороший вопрос. Я всего полдня находился в городе, но уже понял, что это за место. Люди вряд ли часто сюда приезжают по своей воле.

Я засмеялся:

– Похоже, что я подхватил инфекцию, что-то с животом. По своей воле я бы здесь не остался, но мне надо отлежаться и отдохнуть, чтобы набраться сил. Как только станет лучше, я сразу же уеду.

– Тогда понятно. В этом есть смысл. А то я уж подумал, что ты сумасшедший.

Мы оба засмеялись. Хотя, по большому счету, это скорее трагедия, что людям приходится жить в таком месте. Смешного здесь мало. Ну да ладно.

Обхватив рюкзак руками, я поднял его до подбородка и, с трудом переставляя ноги (рюкзак мешал идти, он был большим, больше метра в высоту), понес его в комнату. Открыл дверь и поставил рюкзак внутри.

Комната несильно изменилась с тех пор, как я увидел ее в первый раз, хотя хозяин заведения и сказал, что ее приберут. Деньги за комнату он уже получил, поэтому можно было сильно не напрягаться. Впрочем, состояние комнаты было сносным, за исключением тяжелого пыльного воздуха внутри, но с этим сложно было что-то поделать – в здании шел ремонт.

Я заглянул в ванную и обомлел – она была покрыта затвердевшим слоем грязи. Кое-как достал шланг от душа и добрых полчаса промывал стены и пол, чтобы привести ванную в нормальный вид. Результат меня порадовал – и пол, и стены блестели. В общем-то ремонт здесь был довольно новый, видимо мой номер отремонтировали одним из первых, просто не успели (или не захотели) его помыть. Жить можно.

Прошло около десяти дней с тех пор, как я приехал в город.

Я так и не сходил к врачу, хотя порой мне было совсем худо. Я питался чипсами и конфетами, запивая их газировкой и, что удивительно, от такого питания мне было не так плохо, как от обычной пищи. Иногда ходил в местные забегаловки, чтобы поесть нормальной еды, но организм все еще ее отторгал.

Постепенно боль и тошнота начали затухать, слабость уходила, а силы возвращались. Я начал чувствовать прежний вкус еды, хоть ел все еще с большим трудом. Появились даже мысли о том, чтобы уехать из города.

По большому счету, я уже не был болен, но находился все еще в очень плохих кондициях. Силы постепенно возвращались, но я был далек не то, что от оптимальной, а даже от удовлетворительной формы.

Но жить в городе было невыносимо. Я привык все время двигаться, и много ходил даже во время болезни, хоть и не так много, как обычно. Просто более внимательно относился к своему самочувствию, и если что – возвращался обратно в свой номер.

Однако здесь к моему состоянию добавлялась и местная специфика – я выходил на улицу, и через пятнадцать минут моя голова начинала гудеть от шума и лязга тысяч и тысяч машин, двигающихся по дороге. Уровень шума было просто невыносимым. Я старался как можно скорее уйти от больших дорог в какое-нибудь тихое и спокойное место, но это было не так просто. Да и к тому времени, как я добирался до подобного тихого места, моя голова уже раскалывалась, и мне больше всего на свете хотелось вернуться обратно – в комнату.

В гестхаусе все тоже шло не совсем гладко. Само здание постепенно становилось чище, ремонт продвигался быстро. Место начинало принимать обжитый вид. Но была проблема – администратор, парень у стойки, который становился все более навязчивым и странным. Видимо от скуки, каждый раз, когда я выходил из комнаты, он заводил какой-нибудь долгий и нудный разговор.

Он постоянно расспрашивал, зачем я приехал в город, и получал всегда один и тот же ответ – я ехал транзитом, но заболел, и решил остаться, пока не приду в себя. На следующий день он опять задавал все тот же вопрос и получал все тот же ответ. И так каждый день.

Однажды он сказал, что я похож на ведущего с канала Дискавери, который ездит по опасным диким местам и рассказывает, как в этих местах правильно выживать. Я посмеялся – в чем-то сходство было, и в самом городе, и в здании гестхауса, действительно приходилось не жить, а выживать.

Затем парень начал спрашивать, не являюсь ли я этим ведущим на самом деле (мы же с ним даже не похожи!), я ответил – нет. Но этого оказалось недостаточно, и администратор продолжил допрашивать меня до тех пор, пока я не прекратил разговор, сказав, что мне пора идти.

В другой раз он вдруг решил, что я какой-то экстравагантный миллиардер и приехал в город по зову своей экстравагантности. Я мог бы посмеяться над этим как над шуткой, но подозревал, что шуткой это не было.

Все эти обстоятельства вызывали во мне желание как можно быстрее убраться из гестхауса и уехать из города. К тому же, я слишком засиделся на одном месте. Я привык к постоянным перемещениям, и останавливаться здесь надолго мне было в тягость. К тому же, ко мне снова возвращались силы после болезни, и такое время для меня – самое активное. Во время болезни чувствуешь упадок сил, увядание. Привычная физическая нагрузка становится невыносимой и тяжелой. Пару дней назад ты мог хоть горы свернуть, обогнуть весь земной шар, и не устать, а сейчас ты с трудом встаешь с постели. Но вот болезнь проходит, силы возвращаются, и с каждым днем их становится все больше. После вынужденной паузы вся накопленная, но не потраченная энергия, рвется наружу. В таком настроении сидеть на одном месте невозможно.

Но город вносил свои коррективы. Вначале я рассчитывал хотя бы осмотреть местные достопримечательности. Поселение все же было довольно древним, ему было пятьсот лет или около того. У него была своя история, свой дух, хоть и вытоптанный миллионами ног и раздавленный миллионом колес.

Но выбраться дальше, чем на несколько километров от дома (а исторический центр города был километрах в десяти от меня), я не решался. Пользоваться такси тоже не хотелось – тебя, как иностранца, всегда постараются обмануть. И даже если ушлому таксисту это не удастся, осадок останется.

Так я и провел все это время, слоняясь по центру города и пытаясь не сойти с ума от шума дорог и абсурдных расспросов администратора гестхауса.

Пора было собираться в дорогу, но для начала надо было проверить организм. Я зашел в местную забегаловку и заказал несколько блюд. Блюда принесли. Попробовал еду. Сносно. Вкусовые ощущения еще полностью не вернулись, но было терпимо. Решил считать, что я здоров.

Я отправился обратно в гестхаус собирать вещи в дорогу. У стойки администратора меня привычно остановил парень, у него была новая порция тем для разговора. Я попытался отбиться от него, сказав, что завтра уезжаю, и мне надо собираться в дорогу.

Администратор хитро прищурился и заулыбался. На этот случай у него, судя по всему, был заготовлен план. Он спросил:

– Ты ел знаменитое местное блюдо из риса? Оно славится на всю страну, нигде больше так не умеют готовить.

– Я сейчас вообще ем через силу, не чувствую вкус еды, как будто еда стала чуждой для организма, и он ее отторгает, – Ответил я. Это было не совсем правда, я чувствовал себя гораздо лучше, чем описывал сейчас, но я хотел избавиться от надоедливого администратора, и для этого все средства были хороши.

Собеседник не обратил никакого внимания на мои слова и продолжил дальше:

– Хочешь я покажу тебе самый дорогой ресторан в городе? Самый дорогой ресторан с самой лучшей едой.

– Нет, спасибо, я сейчас не получаю наслаждение от еды, и не важно, сколько она стоит. Я же говорил – я нездоров, – Попытался я в который раз донести до надоедливого рецепциониста свою мысль.

– Там лучшая еда в городе, тебе понравится, – Все не унимался он.

У меня не было сил продолжать этот разговор, и я попытался его прервать:

– Я бы с радостью, но не могу, я болею. Мне тяжело есть. Да и надо собираться – завтра в дорогу, – Сказал я и направился в свою комнату.

Я знал, к чему вел парень. Он повел бы меня в самый дорогой ресторан в городе, возможно взял бы с собой своих друзей, заказал бы все, что пожелала бы душа. Затем, когда придет время оплачивать счет, он скажет, что у него нет денег, и это я его сюда привел, а значит, расплачиваться мне. В итоге мне придется расплатиться.

В здешних местах подобное то и дело проворачивают с доверчивыми иностранцами, я об этом знал, хоть сам и не сталкивался. Я мог ошибаться и не правильно понять мотивы администратора, но очень уж хитро он на меня смотрел и уж очень хитро улыбался.

Мне подумалось, что он наверняка проворачивал подобное с постояльцами, и не раз. В любом случае, идти куда-то с ним мне не хотелось, я и уезжал-то из города во многом, чтобы больше его не видеть, зачем мне еще с ним идти в ресторан?

Я собрал вещи и лег спать, назавтра мне предстоял долгий и трудный путь.

Особенностью города было то, что он был не просто городом, это была скорее агломерация – несколько разных поселений когда-то находились недалеко друг от друга, они постепенно росли и расширялись, образовав в итоге один большой и шумный мегаполис. В наследство мегаполису досталось и несколько железнодорожных станций, стоявших на почтительном расстоянии друг от друга. И если я приехал в город на одну станцию, то уезжать мне предстояло с другой, находившейся на другом конце агломерации.

Проснувшись утром, я чувствовал себя неважно, но планы менять не стал – нужно было уезжать. Я постарался как можно быстрее собраться в дорогу, накинул на плечи рюкзаки и вышел из комнаты. К счастью, у стойки регистрации никого не было, и мне не пришлось в очередной раз вести странные разговоры с рецепционистом. Я оставил ключ от номера на стойке, спустился по лестнице, стараясь не упасть в лифтовую шахту, – все же, с рюкзаками на плечах балансировать без помощи лестничного поручня было тяжеловато.

Свершилось – я выселился из этого неприятного места.

Было довольно рано, и машин на дорогах было меньше обычного. Гул стоял тоже не такой сильный, как обычно, но его уровень все еще был невыносимым. Я старался идти быстро, насколько мог, по моим расчетам, через пару километров я должен был попасть в относительно тихий район, и мне хотелось оказаться там как можно раньше.

Так и вышло: через какое-то время я минул деловой центр города и попал в тихий квартал, где было меньше транспорта, и шум, давящий на ушные перепонки, наконец исчез.

Я шел вдоль широких полупустых площадей по широким бордюрам. Места было хоть отбавляй. Казалось, что все свободное место из центра города перенесли сюда. Я даже увидел нечто вроде парка – кусок земли в несколько десятков метров длиной и пару метров шириной, покрытый редкой травой и несколькими деревьями, правда, худощавыми и кривыми. Наверное, растения в городе не приживаются из-за грязного воздуха, и выжить здесь способны разве что люди да тараканы.

Парк, если его можно так назвать, был обнесен неопрятным и кривым забором, вход в него был только через одни ворота, которые к тому же было довольно сложно заметить. Наверное, это было сделано специально, чтобы по парку ходило меньше посетителей, и они не вытаптывали траву. Трогательная забота о природе, ничего не скажешь.

Я прошел мимо парка, и редкая зелень этого минималистичного заповедника природы опять сменилась на неаккуратно уложенный серый бетон, из которого город по большому счету и состоял. Прошел дальше еще немного и увидел реку. Река была широкая, через нее был перекинут длинный мост. Берега реки были укатаны все в тот же серый бетон – никаких признаков живой природы. Над берегом, вверху, на уровне моста, была набережная. От реки ее отделял высокий неровный забор из мелкой железной сетки. Во многих местах забор был забит землей, ветками и грязью, и через него с трудом можно было хоть что-нибудь увидеть. Печальное зрелище.

День был хмурый, небо было затянуто облаками, и серая грустная погода делала город еще более неприветливым. Хотелось уехать как можно быстрее. Я постарался ускорить шаг, чтобы больше не видеть это издевательство людей над самими собой и природой, и пересек мост.

Прошло еще какое-то время, и я наконец добрался до железнодорожной станции. Она привычно гудела и шумела, вокруг сновали таксисты и пассажиры. Я заставил себя поесть в местной забегаловке и пошел на вокзал, купить билет и отдохнуть – силы меня уже почти полностью оставили.

Поезд пришел непривычно вовремя. Сам он тоже был непривычным – новым и современным. Это был экспресс, быстрый, с минимумом остановок. В вагонах не было лежачих мест, только места для сидения, но путь обещал быть быстрым, да и кресла были вполне удобными, так что я остался доволен.

Поезд тронулся. Он шел очень быстро, легко и приятно. Я с удовольствием вытянул ноги и уставился в окно.

За последние несколько месяцев я ни разу не видел дождь, и меня это, в общем-то радовало. Дожди я не люблю – они сковывают движение, приходится ждать, пока они пройдут, прежде чем идти туда, куда собирался идти изначально. Ждать я, естественно, тоже не любил. Кроме того, во время дождя не светит солнце, а солнце я как раз обожал.

Было легко догадаться, что для местного климата с двумя сезонами отсутствие дождей означало, что сейчас был сезон засухи. Вид из окна это полностью подтверждал. Мы ехали вдоль бесконечных пустынь с высохшими реками и потрескавшейся красной землей. Зеленой растительности было очень мало, но после почти двух недель в том ужасном сером и шумном месте, из которого я наконец сбежал, пейзажи за окном казались мне райским садом.

Мы проезжали мимо деревень, построенных из одинакового обожженного вручную кирпича, а рядом с деревнями стояли самодельные печи, в которых эти самые кирпичи изготавливали.

Местность выглядела так, как будто мы вернулись на десять тысяч лет назад, по крайней мере уклад жизни в поселениях, которые мы проезжали, выглядел именно так.

Постепенно я устал смотреть в окно, да и горячее солнце светило прямо на меня, и мне было жарко. Я закрыл окно шторкой, устроился поудобнее и начал засыпать. Стук колес поезда убаюкивал меня, а жар от солнца, пробивающийся из щелей между шторкой и окном, меня пригревал. Я забылся и проспал до самой остановки поезда.

Глава 4. Город эротических храмов

Поезд остановился. Я вышел из вагона и огляделся. Станция была небольшая, но новая, стилизованная под древние храмы, которыми славилась территория вокруг.

Рядом с местом, в которое я прибыл, находился город эротических храмов, известных на весь мир. Местные правители в древние времена не чурались плотских развлечений, уделяли им много внимания, и даже храмы, которые они строили, они строили, скажем так, в эротическом стиле.

В архитектурном плане святилища были абсолютно обычными – те же общепринятые формы и стили, характерные для местной культуры. А вот интерьер у них был, как говорится, с перчинкой, – храмы были украшены статуями и барельефами, изображающими людей в процессе соития.

Такие храмы не редкость и в других городах – люди во все времена интересовались эротическим искусством. Так что подобных мест, хоть и в гораздо меньших масштабах, я видел предостаточно. Но все же решил посетить город – мне было по пути, а место это было наполнено историей. Историю я всегда любил, да и эротика не была мне чужда.

До древнего города же, а если точнее, до деревни, которая сейчас стояла на месте древнего города, нужно было еще добраться. Дорога была длиной километров в пятнадцать, ехать предстояло на одном из здешних “маршрутных” тук-туков, которые их водители обычно забивают пассажирами до отвала.

Пока я ехал на поезде, мне казалось, что с транспортом могут возникнуть проблемы. За долгие часы пути до пункта назначения я не увидел почти ни одной дороги, и даже более того – почти никаких признаков цивилизации. Чем дольше ехал поезд, тем более дикими и первобытными казались пространства, которые мы проезжали.

Впрочем, лишь только я вышел из здания вокзала, как увидел перед собой привычную площадь с тук-туками. Их было не так много, как в других, больших городах, но и такого количества было достаточно, чтобы все пассажиры прибывшего поезда могли добраться до нужной деревеньки. Желающих, тем не менее, было немного.

Я вышел на дорогу, и ко мне тут же подбежал тук-тукер, худощавый, с засаленными волосами и в пыльной одежде.

– Едешь в деревню? – Спросил он. – Я довезу!

– Хорошо. – Согласился я.

Мы обсудили цену, и я сел в тук-тук.

– Подожди меня немного, я схожу на станцию и поищу еще людей. – Попросил парень меня. – Только не уходи и не уезжай на другом транспорте!

Пожав плечами, я утвердительно кивнул.

Я сидел и ждал, ожидание затягивалось. Со стороны станции текли тоненькие ручейки людей, они садились в тук-туки группами и сразу же уезжали.

Машин на стоянке становилось все меньше. Мой водитель все никак не появлялся. Оставаться внутри тук-тука и ждать парня становилось бессмысленно, хоть я и пообещал это сделать. В конце концов, так можно и одному на станции остаться, и как там пойдет дальше, неизвестно. Может тук-тукер вообще передумал меня везти? Я ждал его уже полчаса, а это невежливо – заставлять себя ждать так долго. Да и цена за поездку была очень низкой, были подозрения, что везти одного человека скорее всего невыгодно – бензин выйдет дороже, так что водитель мог в итоге отказаться от поездки, если не найдет еще пассажиров. А он, судя по всему, пассажиров найти все никак не мог.

Я пересел в другой тук-тук, забитый до отказа, один из последних на стоянке, и мы почти сразу же отправились в путь.

Мы ехали по разбитой дороге, тут и там засыпанной песком. Дорога выглядела не такой уж старой, асфальт еще не успел потускнеть, но его, похоже, положили да так и оставили – ни ремонта, ни обслуживания. Впрочем, для подобного места, окруженного дикими и первобытными бескрайними пространствами, наличие дороги, хоть какой, и так казалось подарком судьбы.

Мы ехали вдоль бескрайних диких полей, тут и там виднелись редкие деревья. Мое внимание привлекло здание, находившееся на почтительном расстоянии. Оно было огромным и ультрасовременным. Строение выглядело настолько неестественно для здешних мест, что я даже подумал, что это какая-то иллюзия, и оно мне привиделось.

Постройка была округлой формы, чем-то похожая на современные стадионы. Она была выполнена из дорогих материалов, насколько я мог судить издалека. Бо́льшая ее часть была покрыта зеркальными окнами, как это сейчас модно. Такое здание органично бы смотрелось в многомиллионном богатом мегаполисе, в столице какой-нибудь развитой страны, но не здесь, посреди диких невозделанных полей.

– Это новый аэропорт, – даже не глядя на пассажиров, сказал водитель.

Видимо, он знал, какой вопрос мы все хотели ему задать, и слышал его уже много раз.

Он продолжил:

– Сейчас много людей ездит смотреть на храмы, и посетителей становится с каждым годом все больше. Вот аэропорт и построили.

В этом уже был какой-то смысл.

Здание аэропорта постепенно отдалялось и наконец осталось позади. Я переключился на свои мысли.

Меня поражало, насколько дешевой оказалась поездка в тук-туке. Как с такими ценами людям вообще удается себя прокормить?! Мало того, что водителю сложно получить прибыль за поездку – бензин-то не бесплатный, да и тук-тук надо обслуживать и ремонтировать. Кроме того, парковка на вокзале для таксистов стоит денег, и водителям приходится покупать специальный талон, чтобы подбирать пассажиров.

К тому же, людей на станции было мало, а тук-тукеров много, и конкуренция среди них была очень высокой.

Я сидел и прикидывал, сколько людей нужно возить и сколько часов в день работать, чтобы прокормить таким образом семью. Выводы были неутешительными – сколько ни работай, а семью прокормить будет сложно.

Напрашивалось решение – а не заплатить ли мне больше? В конце концов, труд водителя стоит больше той цены, которую он запрашивает, и даже немного неловко платить так мало.

Эта мысль часто приходит в бедных и дешевых странах в голову туристов: у себя дома я плачу гораздо больше, если я заплачу немного выше местной цены, то все равно много не потеряю, а заодно помогу местным беднякам.

Но мысль эту я сразу отмел, как и всегда. Здесь были нюансы.

Во-первых, цена – это точка равновесия между спросом и предложением, и если здесь запрашивают именно такую цену, значит, это максимальная плата, которую согласны платить пассажиры, и минимальная, которую готовы брать водители. Учитывая, что водителей на станции было достаточно много, их такая цена устраивала, причем очень даже устраивала – конкуренция была высокая.