Путь

Радовало меня и то, что люди здесь прекрасно говорили на иностранных языках, в отличие от жителей соседней страны, и это значительно упрощало общение.

Я снял рюкзаки и положил их рядом с собой. Чувство опасности из-за войны на приграничной территории покинуло меня едва только я попал на пункт пропуска. Война имела четкую границу, как будто существовала линия, через которую она не могла просочиться. Ты переходишь эту линию – и все, дальше нет никакой войны, ни одна бомба не имеет права здесь взрываться.

Это правило могло бы показаться условным, но оно работало – по эту сторону границы никогда не происходило военных действий.

Чувство опасности сменилось легкостью. Все казалось простым и непринужденным.

Прибыл автобус, точь-точь по расписанию, висевшему на остановке. Я купил билет и занял свободное место.

Через несколько минут автобус направился в нужный мне город. Дорога была новая и ухоженная, без ям и колдобин. Все же страна, в которой я находился, была зажиточной.

Мы ехали по дороге, и мимо нас проносились небольшие поселения, по большей части состоявшие из аккуратных домиков с красными крышами. Смотреть в окно было приятно.

Я ехал в город, который был местным религиозным и культурным центром. Жители города были очень богобоязненными и консервативными. Законы, которые в стране немного отличались от провинции к провинции, здесь были самыми строгими, основанными на религиозных принципах. В то же время здесь действовала свобода вероисповедания, и люди очень спокойно относились к представителям других культур и религий.

Мы приехали на автобусную станцию, она находилась прямо в центре города, что было очень удобно. Я вышел из автобуса и направился искать хостел, в котором собирался остановиться. В то время я старался в хостелах не жить, ибо чувствовал себя в них неудобно. И в этот раз я хоть и собирался остановиться в хостеле, но не в общей комнате, а в отдельной, как в отеле или гестхаусе.

Одно из преимуществ хостелов – в них как правило есть удобная общая зона, где постояльцы могут собираться и общаться. Если жить в хостеле, но снимать отдельную комнату, то это удобно вдвойне – ты сохраняешь приватность и личное пространство, но вместе с тем пользуешься и преимуществами в виде хорошо организованной коммунальной зоны.

Найти нужный хостел сразу мне не удалось. Пришлось поплутать по округе – владельцы заведения не догадались повесить вывеску. Я несколько раз обошел близлежащие пространство и только через какое-то время догадался: вывеска у хостела все же была, но это была не классическая вывеска, а граффити на стене с названием заведения. Подход был необычным, и, скажем прямо, неудачным.

Я постоял какое-то время, уставившись на граффити и пытаясь его прочитать, понял, что это все же правильное место, и зашел внутрь здания.

Заведение находилось в обычном жилом доме на одном из этажей. Я поднялся на первый этаж – там были обычные квартиры, на второй – то же самое, на третий – о-па, то, что надо. На стене висело объявление с названием хостела. Я позвонил в дверь. Никто не открыл. Позвонил еще раз. Никакой реакции. Внутри никого не было, что в общем странно для хостела, где обычно находится много народу.

На стене висел номер телефона хозяина заведения, но у меня не было местной сим-карты. Пришлось ждать. Я положил рюкзаки на пол и сел рядом.

Прошел час прежде, чем я услышал шаги внизу. Шаги становились все громче, и наконец я увидел человека – парня с черными волосами, среднего роста. Он посмотрел на меня и спросил:

– Ты в хостел?

Я ответил утвердительно.

– А почему не позвонил по телефону?

– У меня нет местной сим-карты, я только что перешел границу.

Парень выглядел немного удивленным. Видимо, такой вариант он не продумал, и это было странно, потому что город в общем-то находился прямо у границы, и многие постояльцы по идее должны были приезжать в хостел при тех же обстоятельствах, что и я.

В голову начали закрадываться подозрения, что гости в этом заведении бывают редко. Впрочем, меня это не смущало. Я часто останавливался в местах, где был единственным постояльцем. Иногда это были старые отели, очень дешевые и давным давно не видавшие ремонта. В них могли быть закрыты целые этажи, из-за аварийного состояния, и в них редко останавливались гости. А иногда это были просто большие дома местных жителей, в которых те сдавали свободные комнаты.

Мне нравились подобные заведения, пропитанные местным колоритом. В них не было высокого уровня сервиса и хоть какого материального комфорта, но была душа, какая-то особенная атмосфера загадочности и спокойствия. Находились они как правило в нетуристических районах и были наполнены жизнью, такой, какой она была в этих местах, без прикрас и неестественного лоска.

В каком-то смысле я был рад, что оказался в одном из таких мест, хоть мне и не очень нравилась мысль, что я могу оказаться здесь одним единственным гостем наедине с хозяином – было похоже, что парень тоже живет в своем же хостеле.

Я снял номер и зашел внутрь, дверь была открыта. Номер был комнатой лишь условно. Стены были сделаны из непрочного материала, чуть-чуть толще и прочнее картона. Я снял свой большой рюкзак и прислонил его к стене – стена немного прогнулась. Мне не хотелось ломать стену, и без того хрупкую, поэтому я придвинул к ней стоящий рядом стул и положил сумку на него – так рюкзак не давил на стену.

В комнате было душно, в ней не было вентиляции. Такое мне тоже было знакомо, в подобных местах я тоже часто бывал. Дело было в том, что при строительстве дома никакой комнаты здесь вообще не планировалось, хозяева просто построили стены из того, что было под рукой, назвали это номером и начали сдавать в аренду.

Впрочем, стоило мне оглядеться, как некое подобие вентиляции я все же увидел – у самого потолка в стене была прорезана дыра, а в дыре был установлен вентилятор. Включаешь вентилятор – и… в общем-то ничего не меняется. Вентилятор выходил в коридор и по сути гонял один и тот же несвежий воздух туда-сюда. Ладно, жить можно, – решил я.

Я вышел из комнаты и отправился на выход, хотелось немного погулять по новому городу, проникнуться духом новой для меня страны. Рядом с моим номером, у выхода из помещения, был достаточно пространный зал – как раз такое место, которое в хостелах обычно используется как комната отдыха для постояльцев. В зале сидел хозяин заведения и невысокая девушка, милая и красивая, то ли сестра, то ли жена. Я был доволен, что мне все же не придется жить один на один с хозяином, и в хостеле будет кто-то еще.

Парень протянул мне ключ от двери, я взял его и удалился.

Я прогуливался по городу до самого вечера, и мне он очень понравился – аккуратный, чистый, ухоженный. Зашел на местный рынок и купил еды. Острая, как я люблю.

Вечером я вернулся обратно, было немного волнительно, будут ли еще постояльцы в хостеле, и они, к счастью, были. Я открыл дверь своим ключом и увидел в холле парня с длинными волосами, собранными в хвостик, иностранца. Я пообщался с ним немного – приятный человек – и пошел спать. На следующий день я собирался обойти окрестности и осмотреть интересные места, которые себе пометил. День обещал быть насыщенным, поэтому я решил получше отдохнуть.

Город представлял собой религиозный и культурный центр, и места интереса в нем были соответствующие – культурные и религиозные. Я встал пораньше и отправился гулять, смотреть и наблюдать.

Практически все, что представляло в городе интерес, находилось рядом, в пределах одного квартала. Туда я и направился.

Путь был короткий, я быстро дошел до нужного места. Я увидел главную площадь города, довольно обширную и пустую. По краям ее стояли статуи, в основном религиозные. В небольшом отдалении находилось несколько исторических построек – наследие царившего много лет назад на этой земле колониализма.

Я обошел несколько раз площадь и решил подойти к стоявшему рядом большому храму.

Обычно я без раздумий захожу в храмы любых религий, но здесь я сомневался. Я не хотел быть невежественным и нарушать местные порядки, а насколько я знал, – иноверцы, не относящиеся к религии, которой был посвящен этот храм, посещать его могли, но в идеале – по приглашению местного прихожанина.

Я сел на одну из скамеек у стены здания и начал ждать приглашения. Приглашения все не было – прихожане, многие из которых были одеты в религиозные и традиционные одежды, подходили к храму, не обращая внимания на меня. Они заходили внутрь, молились, а затем уходили прочь.

Казалось, что мой план не работает. Я уже решил забыть о рекомендации входить в святилище только по приглашению и подумал о том, чтобы зайти внутрь в одиночку. Так делать не запрещено, хоть и не рекомендуется.

Уже готовый отправиться внутрь самостоятельно, я вдруг увидел мужчину через дорогу. Он был очень высоким, крепко сложенным, лет пятидесяти – пятидесяти пяти. На лице у него были аккуратные очки. Человек был ухоженным, одежда его была новая, чистая и выглядела дорого. Он смотрел на меня.

Перейдя дорогу, мужчина поздоровался и спросил:

– Ты хочешь зайти внутрь?

План сработал!

Я ответил утвердительно.

– Внутри есть правила приличия. Ты должен быть правильно одет, – Строго сказал человек. Он оглядел меня и вынес вердикт, хоть и показалось, что такой вердикт ему стоил компромисса с самим собой. – Впрочем, твоя одежда вполне подходит.

Он пригласил меня в храм. Мы зашли внутрь, в огромный зал, в котором прихожане стояли на коленях и молились. Человек предупредил меня:

– Только не оставляй здесь вещи, носи их с собой. Люди разные бывают, могут и украсть.

Вещи оставлять я и не собирался, но совет меня порадовал – было видно, что мужчина этот религиозен, но на реальность он смотрел вполне рационально, без лишних иллюзий. С таким человеком можно иметь дело.

В холл, огромный, украшенный искусными узорами на стенах и потолке, то и дело заходили люди. Некоторые подходили к человеку, который пригласил меня внутрь, и здоровались с ним. К нему относились с нескрываемым уважением, было видно, что мужчина здесь пользуется авторитетом. Я решил, что этот человек местный священник. Мне стало интересно, захотелось с ним пообщаться.

Мы постояли немного, и мужчина пригласил меня в свой офис.

Офисом оказалось небольшое здание в сотне метров от святилища. Здание было выполнено в стиле, похожем на стиль храма, из которого мы пришли. Исключением были стены, они были стеклянные, видимо, чтобы у посетителей создавалось ощущение открытости. Внутри помещения стояли стеллажи с различного рода листовками, религиозными, судя по всему.

Зайдя в офис, я понял, что мой спутник был все-таки не священником, а проповедником. Впрочем, служением в храме он тоже вполне мог заниматься.

В офисе проповедника нас ждал молодой человек в традиционной одежде – парень лет двадцати, высокий и худой, улыбающийся без остановки. Мы поболтали втроем на отвлеченные темы, помощник предложил мне кофе. Я согласился. Мне дали пластиковый стаканчик с растворимым кофе. Не пятизвездочное обслуживание, но и на том спасибо.

Затем проповедник, решив, что я готов к серьезному разговору, начал проповедь. Он рассказал о своем пути, о поиске бога и о том, как он бога в своем сердце нашел. Это была не драматичная голливудская история, она была довольно скучная и банальная, его поиск был скорее пассивным. Впрочем, другого и не требовалось. Я сосредоточенно слушал.

Проповедник рассказывал мне о религии, о том, какие блага она мне сулит в земной жизни и в загробном мире. Обсудили мы и войну в соседней стране, косвенным свидетелем которой я стал во время поездки на поезде. Проповедник осудил насилие, хотя и было видно, что сепаратистов он поддерживает.

Затем мы опять вернулись к обсуждению религии, которую мужчина исповедовал. Мы беседовали, это была рутинная беседа, без искорки. Проповедник видел, что интереса к его словам я не питаю и скорее говорил потому, что должен был говорить в силу своей профессии, а не потому, что хотел.

Вдруг ему пришла в голову идея.

– У тебя научный склад ума, – Сказал он. – Вот, посмотри на это.

Откуда-то из-под стола он достал небольшую книгу.

– Эту книгу написал я, – С гордостью продолжил он. – В ней собраны все научные открытия, описанные в нашей священной книге, а также сделанные почтенными людьми под ее влиянием.

Я взял книгу и измерил ее объем.

– Я не видел вашей священной книги, но подозреваю, что она гораздо больше этой. Получается, все остальное в священной книге, что не попало сюда, – ненаучно?

Проповедник засмеялся, но так и не ответил на мой вопрос.

Внезапно в дверь офиса постучались. Внутрь зашел человек. Он улыбался и выглядел счастливым. Проповедник указал на него:

– Вот, посмотри, это один из новообращенных. Он нашел в себе бога, и теперь счастлив.

Страна, в которой я находился, была консервативной и религиозной, но в то же время она была многонациональной. В ней проживало множество национальных меньшинств, которые исповедовали свою собственную религию и культуру. Иногда доходило даже до того, что некоторые люди знали только свой национальный язык, а на языке большинства, на государственном языке, говорить не умели. В такие моменты я даже удивлялся, что мне объясниться с местными жителями бывало проще, чем им – друг с другом. Впрочем, такие моменты были очень редки.

В целом, культурное и религиозное разнообразие не порождало каких-то видимых конфликтов в обществе. Несмотря на всю строгость, религиозные законы касались только национального большинства, меньшинствам никто не запрещал исповедовать свою собственную религию и культуру.

Одним из представителей национальных меньшинств и был улыбающийся человек, который зашел в офис. Он поговорил о чем-то с помощником проповедника и, все так же широко улыбаясь, удалился прочь. Меня заинтересовал этот человек, и мне захотелось узнать его историю: почему он обратился в чуждую для себя религию.

– Я не буду вдаваться в подробности, это его личная жизнь, – Ответил проповедник на мою просьбу рассказать об улыбающемся человеке подробнее. – Я могу лишь сказать, что у него были проблемы в его сообществе. Но он нашел новую семью, он нашел в себе бога, и теперь он счастлив.

– Он стал полноправным последователем религии и прошел обряд посвящения? – Я знал, что при обращении в веру человек должен был прочитать что-то вроде клятвы, и только после этого он считался полноправным последователем, со всеми правами и обязанностями.

– Да, он прошел весь путь, теперь он один из нас, – Ответил мне проповедник.

– Хорошо, – Продолжал я. – А разве обязательно проходить все эти формальности? Если я просто буду добрым и достойным человеком, я же все равно попаду в рай? Главное – это не грешить и не причинять зла, а остальное – это обычная бюрократия.

Проповедник усмехнулся:

– Этого недостаточно. Нужно не просто соблюдать правила, нужно принять бога, через молитвы и послушание. Нужно верить в него, без этого рая не достичь.

– Значит, я попаду в ад, если не приму религию?

Проповедник усмехнулся. Видимо, это означало “Да”.

– Значит, все достойные люди, которые не приняли вашего бога, попали в ад вне зависимости от поступков, которые они совершали? Даже если эти люди были достойными и не совершали зла?

– Как я и сказал, одних благих поступков недостаточно, бога нужно принять и верить в него.

– А как же все те люди, которые жили до того, как бог даровал людям священную книгу, и ваша религия появилась на земле? Она не такая уж и старая, до ее появления жили миллионы и миллионы человек.

Мне показалось, что проповедник ждал этот вопрос, и у него был заготовлен ответ:

– Люди, которые жили до того момента, как бог передал людям священную книгу, попали в рай, если были добры и не совершали зла. Но после того, как религия появилась на земле, в рай могут попасть только те, кто увидел и принял бога. Бог любит всех людей одинаково, но только те, кто отвечает богу взаимной любовью и верой, могут надеяться на прощение грехов и попадание в рай.

В моей голове начала формироваться какая-то неясная мысль, но я пока не мог ее осознать. Я провел какое-то время в раздумьях, подсознательно видя логическую нестыковку в словах проповедника, но сформулировать мысль все никак не мог.

Пауза затянулась. Я начал говорить что-то скомканное и запутанное, надеясь, что мысль выскочит сама по себе:

– М, мужчина, который только что заходил. Он принял веру, да? М… Проблемы в сообществе… Теперь счастлив, – Я все никак не мог подобрать слова, но внезапно что-то мелькнуло в голове, казалось, что вот-вот я нащупаю нужную мысль. – Скажите, а сколько таких людей, как этот мужчина? Вы проповедник, это ваша работа, поэтому вы должны знать. Люди вообще часто меняют свою религию?

– Нет, очень жаль, но такое происходит крайне редко. Обычно это такие же люди как и тот, которого ты видел – у них проблемы в семье или в сообществе, они одиноки и хотят начать новую жизнь. Они принимают нашу религию, и мы становимся их новой семьей, новым сообществом, мы заботимся о них и помогаем им.

Мысль уже почти сформировалась у меня в голове, и я продолжил, пока еще “наощупь”:

– Вы сказали, что бог любит всех людей одинаково. Это вообще важный постулат в вашей религии?

– Да, конечно, это очень важно. Бог любит всех людей одинаково, и все люди рождены равными. Но человек тоже должен открыть в себе любовь к богу, и тогда он будет принят в рай.

В голове моей все стало на свои места. Я словил мысль, которая все это время вертелась у меня на языке, и понял, что за логическая нестыковка не давала мне покоя:

– Вы говорите, что бог любит всех людей одинаково, но только последователи вашей религии могут попасть в рай, правильно?

– Да, конечно! И задача каждого последователя – рассказать о боге всем, кто его еще не принял. Это задача каждого верующего, если он не будет этим заниматься, то это тоже грех!

– Хорошо, допустим. Я вижу в том, что вы говорите, одну нестыковку, – Я указал пальцем на карту мира, висевшую за спиной проповедника. – В мире много стран, в каждой стране большинство людей придерживается какой-то одной религии. Религий может быть и несколько, обычно это означает, что в стране проживает несколько народов, у каждого из которых своя религия. Могут быть и другие исключения. Но в целом, в какой-то конкретной стране или конкретном регионе, своя основная религия. Как правило, та или иная религиозная принадлежность сформировалась исторически и на протяжении веков не меняется. И если человек родился в стране с какой-то определенной религией, статистика говорит, что он примет эту религию и будет ей следовать до конца жизни. В конце концов, вы сами сказали, что случаи, когда человек религию меняет, очень редки и скорее такое происходит из-за бытовых конфликтов, а не потому, что человек осознал истинную веру. Я прав?

– Да, все правильно.

– Хорошо, тогда продолжаем дальше. В этом нет ничего удивительного. Родители воспитывают своих детей в духе той культуры и той религии, которые сами исповедуют. Воспитание – это великая сила. Ребенку с самых ранних лет вбивают в голову определенные нормы и определенную веру, а он впитывает все как губка. Он принимает все, чему его учат взрослые, в его голове формируются стереотипы, которые почти невозможно сломать. С самого раннего возраста ребенку вторят одно и то же, и он принимает все эти постулаты как единственно верные, он не видит альтернативы.

Сломать эти стереотипы, которые формируются в нашей голове с самых ранних лет, крайне сложно. Ребенок верит всему, что ему говорят взрослые, принимает то, чему его учат, а затем сам становится взрослым, с определенным мировосприятием, мировоззрением, культурой и религией, и учит тому же самому своих детей.

Это статистика, да и здравый смысл тоже, – человек, который родился в стране с определенной религией, с почти стопроцентной вероятностью примет эту религию и будет исповедовать ее до конца жизни. Это видно и по карте за вашей спиной, границы государств являются в той же мере и границами религий, с этим бесполезно спорить.

– Я не спорю, это совершенно очевидно, и я с этим согласен.

– Хорошо, в таком случае, лично мне очевидно и то, что такая реальность не соотносится с тем, что бог любит всех людей одинаково, и все люди рождены равными.

Проповедник удивленно вскинул брови:

– Почему же?

– Вы говорите, что человек может попасть в рай только если примет вашу религию. Но получается, что бог ставит людей в неравное положение. Если человек родился в вашей стране, где все исповедуют истинную религию, а законы очень строги, и это обязанность каждого человека – воспитать своих детей в правильном русле и с верой в истинного бога; то именно так оно и случится в большинстве случаев. Но если человек родится в стране с неистинной религией? Его будут воспитывать так, как принято в этой стране, с верой в неистинного бога. Человеку очень сложно осознать, что все его воспитание, вся его жизнь были ложью. Вы сами говорите, что людей, которые меняют религию, очень мало.

Человека всю жизнь воспитывали определенном образом, учили определенным ценностям, в его голове сформировались определенные стереотипы, и это почти невозможно исправить. Об этом говорит и статистика, и реальность, и здравый смысл.

Если человек родился в стране с истинной религией – он с почти стопроцентной вероятностью до конца жизни будет исповедовать истинную религию.

Человек родился в стране с неистинной религией – он с почти стопроцентной вероятностью до конца жизни будет исповедовать неистинную религию.

Человек родился в атеистической стране – он с почти стопроцентной вероятностью до конца жизни будет атеистом.

Это реальная жизнь, и это подтверждает ваш собственный опыт. И это опровергает ваш постулат о том, что бог любит всех людей одинаково, и все люди рождены равными.

У человека, который родился в стране, подобной вашей, очень строгой и религиозной, где исповедуется истинная религия, гораздо больше шансов принять истинного бога и попасть в рай, чем человеку из атеистической страны или из страны, где исповедуют неистинную религию.

Он атеист, или он верит в неистинного бога, а значит, не поверит в своей жизни в бога истинного, не примет его – и не попадет в рай.

Значит, исходя из статистики, здравого смысла, реальной жизни и вашего собственного опыта, получается, что бог не любит всех людей одинаково, людей из одной страны он любит больше, чем людей из другой, а люди – рождены неравными.

Я не хочу обидеть в чем-то вас или вашу религию, я лишь рассуждаю логически, и если я в чем-то неправ, поправьте меня. Я всего лишь хочу понять истину, какой бы она ни была.

Повисло тяжелое молчание. Проповедник нахмурился, о чем-то думая, а его помощник впервые перестал улыбаться. Впрочем, я говорил очень быстро, а помощник довольно неумело разговаривал на иностранном языке, поэтому он вряд ли полностью понял то, что я сказал, – он просто смотрел на проповедника, тот был растерян, поэтому помощник растерялся и сам.

Пауза длилась долго, я неспеша допивал кофе, ожидая ответа проповедника, а тот все молчал.

Наконец, мужчина выпрямился и посмотрел на часы. Он сказал мне то, чего я меньше всего ожидал услышать:

– На моих часах уже пять часов вечера, мне нужно забирать жену с работы, тебе пора идти. Заходи в следующий раз.

Я опешил. Я был настроен продолжить наше обсуждение и ожидал хоть какого-то ответа, но проповедник встал и указал мне на дверь. Я вышел вместе с ним и его помощником, и они удалились прочь. Посмотрел на часы – действительно, пять часов вечера, вполне можно допустить, что жена проповедника ждала своего мужа, чтобы тот отвез ее домой. Но если проповеднику было бы что ответить мне, то он нашел бы время.

Постояв еще какое-то время у офиса, я решил идти на рынок за едой – базар скоро закроется, все же уже пять вечера, а я еще ни разу за день не поел.

На следующий день я опять пришел к храму и сел на ту же лавку, на которой встретил проповедника в прошлый раз. Я ожидал встретить его здесь как бы случайно, ведь он как верующий человек должен был молиться каждый день по несколько раз. Я ожидал встретить его и продолжить разговор, но проповедник не приходил.

Я не хотел приходить к нему обратно в офис, хоть он меня и пригласил. Мне показалось, что он не хотел меня видеть, а приглашение было лишь формальной вежливостью. Впечатление было таким, что проповедник наоборот хотел как можно скорее избавиться от меня и больше никогда не видеть.

И я его больше не увидел. Я провел в городе еще дней пять, каждый день приходя к храму, но проповедника так и не встретил. Впрочем, у храма я все же сидел не весь день, а разве что каждый день по полчаса, и мог с ним запросто разминуться. Но одна мысль меня не покидала – если бы проповеднику было что ответить, он бы ответил перед тем, как выставить меня за дверь и уехать за женой.