Культ свободы: этика и общество будущего

– Субьективная ценность

СЦ должна показать, что любая публичная ценность содержит общую базу для сравнения – обьективную ценность. Она и должна обмениваться, а все остальные субьективные факторы должны исчезнуть или игнорироваться. Но как понять какие из них какие?

Рассмотрим СЦ (и вспомним рис. 3.4). Учитывая, что трудности в получении блага (доступ) можно выразить как (редкость / риск), упростим формулу, приняв за аксиому, что в открытом этичном обществе риски минимальны и равны для всех:

СЦ ~ редкость * потребность * срочность + эффект

В СЦ нет слагаемых "потребительская" и "трудовая" стоимость. Какова потребительская стоимость воздуха? Полезность, способность вещи принести пользу, удовлетворить потребность или желание – не самостоятельная ценность, а лишь фактор возможной ценности. Вещь можно просто хотеть, просто желать иметь. Таковы редкие вещи. Они дороги просто потому, что дороги. (потребность) выражает субьективно ощущаемую полезность вещи, "силу желания" завладеть ей. В общем случае, потребность может включать и желание приобрести вещь для последующей продажи, как целиком, так и в качестве компоненты производства. Такая потребность тоже свойственна людям – они используют старые вещи чтобы произвести новые и увеличить общую полезность. (редкость) – иное название для общественно-обусловленного, но при этом субьективного времени, необходимого чтобы получить доступ к вещи. Если вещь можно сделать – это издержки труда субьекта, включая учебу и все остальное. Если можно только купить (антиквариат, картины) – это время, нужное ему чтобы заработать деньги и оплатить цену, сложившуюся от "общественного спроса". Если только найти в земле – его примерное время поиска со всеми расходами, учитывающее его способности к поиску.

(редкость * потребность) можно выразить как

Va = Та * (1 / Тс)

это относительные затраты времени, необходимые для получения доступа. Время доступа Та относится к Тс, выражающему потребность в вещи. Почему так? Потребность, полезность товара, степень его необходимости, можно выразить как (время жизни) / Тс. Если время измерять в единицах "время жизни", то потребность превратится в 1 / Тс, а Va станет равна Та / Тс. Пример: потребность в воздухе огромна (жизнь/минута), но он легко доступен (Та = 0) и потому его ценность нулевая. Потребность в жилье не так остра, перекантоваться можно в гостинице, у друзей или родителей – (жизнь/неделя), однако время доступа к собственному жилью легко займет полжизни, отчего ценность станет чрезвычайно велика.

(срочность) – дополнительный фактор "силы желания", это относительное время, оставшееся до трагического финала

Кs = Tc / (Tc – (Ts + Ta))

Коэффициент срочности Ks образует "всплески" или "провалы" потребности. В "нормальном" состоянии, у человека достаточно времени, чтобы озаботиться и спланировать получение товара (Ts лежит "до" начала координат и >Ta), и тогда Кs < 1. В критическом, Ts вплотную подступает к Tc и на Та может просто не остаться времени, Кs >> 1. Если товар будет нужен очень нескоро (Ts >> Ta), сейчас его ценность близка к нулю, Кs << 1. Срочность – абсолютно субьективный фактор, сделать обьективным его можно только если планировать задолго, и тогда он просто обратится в ноль. (В жизни, однако, Ks стремится к некому среднему значению, потому что те, кому продукт сейчас не нужен склонны продавать его тем, кому он сейчас нужен.)

(эффект) – дополнительная свобода, полученная от употребления продукта. В наихудшем случае, вещь может не обладать никаким долговременным эффектом: все, что она делает – снимает остроту потребности, которая тут же начинает опять возникать. Как например потребность в воздухе. Эффект позволяет отложить воспоминания о потребности на какой-то срок и чем больше срок – тем сильнее эффект. Эффект можно выразить относительным расширением Тс, масштабирующим первоначальную ценность:

Vf = Va * (Тu + Tf) / Tc

Полученное увеличение ценности добавляется к итогу: Va * Ks + Vf. Некоторые вещи полезны, пока ими пользуешься (Tu), например, работа, транспорт. Некоторые, пока о них не помнишь (Tf), как лекарства. Увеличивая эффект больше Тс, мы можем многократно увеличить ценность вещи. Но разве эффект одновременно не уничтожает ценность? Уничтожает, но не на субьективном уровне.

В итоге имеем:

V ~ Va * Ks + Vf = (Ta / Tc) * (Tc / (Tc – (Ts + Ta)) + (Тu + Tf) / Tc)

В чем смысл формулы? Она качественно показывает от чего и как зависит ценность, какие ее составляющие влияют на общую свободу, а какие олицетворяют насилие.

– Субьективное и обьективное

Смысл обмена ценностями – извлечение субьективной выгоды из обьективно равноценного обмена. Чтобы через субьективные оценки можно было выйти на обьективность, нам предстоит отделить "случайно" субьективное от "истинно" субьективного так, чтобы это "истинно" субьективное могло использоваться для нахождения обьективного.

Что такое "случайно" и "истинно" субьективное? Первое – то временное и минутное, что накладывается на оценку. Второе – то, что неотьемлемо от ценности, то "потенциально" обьективное, что предстоит найти и измерить в обмене. Что же может претендовать на обьективное? Очевидно то, что определяет общность ценности как результат развития общества, т.е. характеризует не конкретного человека, и даже вообще не человека, а обьективные общественные условия.

Первым делом мы должны отбросить срочность. С ней все ясно, срочность – чистое насилие над обменом. Далее эффект. Эффект позволяет оценить новую вещь относительно старой – он показывает качество вещи, но качество – понятие относительное. Взятый сам по себе, он соотносится с Тс и является вторичным к Va – в случае сравнения одной вещи разными людьми он не нужен. Его польза в том, что он может быть формально, т.е. без процедуры обмена, учтен при сравнении разных (субьективные личные удовольствия мы, само собой, во внимание принимать не станем).

Остается Va, определяющая усилия, требуемые субьекту, чтобы получить ценность. Начнем с времени доступа. Эта характеристика ценности прямо указывает на общественные условия, задающие возможности каждого. Однако и тут можно найти случайные влияния. Что если один глуп и ленив, а другой умен и трудолюбив? Один угадал выигрышную комбинацию, а другой нет? Один родился во дворце, а другого нашли в канаве? Очевидно, тут нам поможет здравый смысл и чувство справедливости. Поэтому выяснение тонкостей мы оставим тем, кто обладает этими качествами, а сами ограничимся итогом. В частности, будем считать Та тем потенциально обьективным, что отражает общество на данном этапе его развития, включая количество ленивых и глупых, потому что его ядро – тот самый труд, единственно подходящий в качестве могильщика ценностей.

Наконец попробуем разобраться с Тс, которая показывает потребность в продукте. С одной стороны, потребность явно определяется скорее видом продукта и свойствами человека, нежели имеет отношение к обществу. Но с другой, сами потребности формируются обществом. Но, опять таки с третьей, они формируются у всех и в идеале – одинаково. Но на самом деле, с четвертой, свободные люди уникальны – у них даже размер ботинок разный. Как быть? Полезность определяется целью и хотя каждый может иметь свою цель, смысл общего договора, как и смысл общей цели в том, чтобы иметь единую отправную точку для согласования позиций. Иначе мало ли кому что придет в голову – не всякая уникальность интересна другим! Настоящая уникальность – уникальность пользы. А приносить пользу можно только тогда, когда она общая. Иначе, как возможен обмен в принципе? Иначе, каждый будет делать только то, что нужно ему одному. Договор и означает умение выйти на единое мнение относительно полезности чего-то. Поэтому мы можем считать Тс в одном обмене равными. Те, для кого они разные просто не станут обмениваться. Ибо иначе они нарушат первую этическую заповедь – нейтральность, беспристрастность, обьективность!

Трудозатраты должны быть приведены к общей пользе – можно создать очень редкую и никому не нужную вещь. Это единственный способ найти обьективно ценное, зависящее одновременно и от труда, и от потребности. Потому единственным потенциально обьективным в акте этичного обмена становится член Та, выражающий полезный труд.

7 Эквивалентный обмен

– Количественная оценка

Сравнение требует количественной меры. Из формулы видно, что размерности у ценности нет, или точнее, она измеряется в кусочках "жизни". Как же ее мерить? Как обычно и делают – как бог на душу положит. Поскольку все ценности относительны друг друга, за единицу можно взять любую удобную – ракушку, кусок золота, цветную бумажку – а дальше сравнивать с ней. Тогда мы получаем обменную стоимость – ценность, выраженную деньгами:

ОС = Ценность товара / Единица ценности

Выберем в качестве меры 1 рубль. Что представляет собой 1р? Нам нужен эталон. По аналогии с товаром мы можем сказать, что ценность 1 рубля – это соответствующее отношение Ta/Tc. Поскольку знаменатели (Tc) в данном случае равны, обменная стоимость превращается в отношение времен:

ОС = Время доступа к товару / Время доступа к 1 рублю

Теперь посмотрим, как можно одновременно оценивать с двух сторон одно и тоже. Возьмем 100 руб и покупателя. Как он оценивает товар? Он прикидывает затраты, которые ему не жалко, включая то время, что он уже потратил на поиск и покупку, к тому благу, или к той свободе, что он получит. В результате он составит приблизительную ценность товара и она будет пропорциональна его эквивалентному труду, который он не пожалел бы на товар. Но как покупатель знает цену своего труда? Из опыта. Каждый из нас интуитивно знает цену деньгам, а это и есть наш труд по их получению. Тот кому деньги достаются даром, легко тратит их, все нормальные берегут каждый рубль. В каждом из них сокрыт труд и время жизни, потраченные на него. Оценивая товар, покупатель прикладывает к его предполагаемому будущему благу свой реальный прошлый труд:

Обмен должен принести выгоду. Покупатель понимает, что ему пришлось бы работать больше, чтобы получить товар, а продавец – что он получает больше, чем сам трудился. Почему это возможно? Потому что их труд не равен. Каждый из них умеет делать разное и покупатель оценивает товар с точки зрения своего максимально продуктивного умения. Если покупатель врач, он умеет лечить и получает в час 100 руб. Поэтому ему не жалко 50 руб за вещь, на которую он бы, например, потратил тот же 1 час. В чем выгода продавца, если, допустим продавец на самом деле потратил на этот товар 2 часа и, получается, заработает за час всего 25 руб? В том, что он знает, что за 50 руб он сможет купить то, чего сам за 2 часа никогда не сделает, а промучается все 4, например, вылечит ползуба. Продавец тоже оценивает свое время, но он оценивает его с "обратной" стороны, чем покупатель. Если тот прикидывал свое время к возможной пользе, то продавец прикидывает возможную пользу к своему времени. В данном случае, возможная польза – это ценность денег, но уже с точки зрения того, что на них можно будет купить. Так, продавец понимает, что на 50 руб он купит больше, чем потратил за 2 часа своего времени и, следовательно, тоже получит прибыль:

Как и следовало ожидать, денежный эталон оказался не совсем эталоном – для каждого из нас деньги имеют разную цену. К сожалению, иного нам не дано, обьективность ценности еще предстоит найти. Кроме того, легко заметить, что ОС на самом деле представляет собой диапазон – оценки будущего всегда неточны, и каждая из сторон борется с соблазном использовать в пределах этого диапазона наиболее благоприятную для себя оценку, т.е. занизить ценность эфемерных будущих благ и завысить – прошлого нелегкого труда.

– Эквивалентность

При эквивалентном обмене обмениваемые ценности совпадают. Совпадение находится сравнением двух противоположных оценок каждой из ценностей (товара и денег) и взятием среднего. Усредняя ценность денег, стороны тем самым делают оценки ценности товара более обьективными. В идеальном случае, ценности денег должны быть вообще равны, а разница сторон – лишь уникальность профессии. Далее, хорошо бы еще путем взаимных переговоров проверить и сами субьективные оценки. В итоге, можно надеяться, что обмениваемые ценности будут эквивалентны для этой пары, а прибыли сторон равны.

Допустим, причина обмена в том, что продавец придумал, как сделать вещь быстрее (дешевле) и потому для него она оказалась менее ценна. Обозначив ценность товара для покупателя через Vo (старая), а для продавца Vn (новая), изобразим среднее:

Рассмотрим пример. Пусть все общество состоит из двух человек: А – владелец воды, которому ведро воды обходится в 4ч (часов труда) и Б – хозяин картошки, кому ведро картошки обходится в 8ч. А нуждается в картошке и оценивает ее ведро в 12ч. Б не может без воды и оценивает ее в 16ч. Обе эти оценки максимальны – они отталкиваются от ситуации натурального хозяйства. Иначе говоря, столько бы каждый потратил времени, если бы делал недостающий товар сам. Подумав, они обменялись в пропорции 1:1 – ведро картошки на ведро воды. Эквивалентен ли обмен? Посмотрим на таблицу ценностей:

Субьективная прибыль каждого (разность в строке) = 8ч, среднее арифметическое каждого товара (средняя столбца) = 10ч. Поскольку и то, и другое совпало, можно предположить, что обмен был эквивалентный. Имел ли он смысл? Конечно. Несмотря на то, что стороны обменялись одинаковыми ценностями (10ч), каждый участник стал ценнее (№1), а общество стало свободнее от гнета потребностей. Однако заметьте, "нормы" прибыли явно разные – субьективно 8/4 и 8/8, обьективно 10/4 и 10/8. Далее, если прикинуть субьективные стоимости обмененного (считая противоположный товар "деньгами"), то они будут выглядеть так:

Похоже, А получил чуточку больше, чем причиталось. Возможно, источник их трудностей в том, что цена денег для обеих сторон разная? Действительно, Vo и Vn оказались раздвоены между водой и картошкой. Чтобы очистить их, будем считать картошку деньгами, т.е. приравняем ведро картошки к 1 рублю. При этом ценность денег сделаем одинаковой – пусть каждая из сторон за 10 трудовых часов обычно (т.е. где-то на стороне) зарабатывает 1 рубль. Теперь таблица ценностей примет вид:

0.4р – минимальная цена продавца, 1.6р – максимальна цена покупателя. При обмене 1:1, продажная цена составит 1р, прибыль каждого 0.6р, среднее:

и продавец заработает 20 нетрудовых копеек. Посмотрим на обратную ситуацию (теперь ведро воды – 1 рубль, цена денег та же):

Прибыль каждого составит 0.2р, среднее = 0.98р. Что происходит, почему и прибыль, и эквивалентная цена разные? Неужели мы неправильно считаем среднее? А может математика вообще не слишком полезна для этики?!

Вероятная отгадка в том, что эффективность работы каждого неодинакова и эффективность эта измеряется от общего уровня общества, выражаемого деньгами. За одно и то же время, разные люди производят разные ценности. Картошка оказалась не слишком эффективна – Б, который специализируется на ней, смог лишь на 2 часа сократить обычные трудозатраты. Причем поскольку каждый обмен меняет ценность денег, чем дальше отстоит новая цена денег от общепринятой, тем сильнее искажен результат. Но откуда искажения? От того, что ценность денег, как и всего прочего, меняется нелинейно. Впрочем, возможно, мы слишком дотошно подошли к нашим расчетом и напрасно доверились геометрии. Арифметики, и равенства прибылей, которое символизирует равноценность каждого члена общества, было бы вполне достаточно. В конце концов, в этичном обществе все более-менее равны. А норма прибыли там неважна – каждый может трудится так, как хочет.

– Конкуренция

Усложним задачу. Пусть, как и раньше, покупатель Б желает купить ведро воды и готов по максимуму заплатить за него 1.6 рублей. Если купить за эту цену не получится, Б обойдется без воды. Минимум для него, естественно, ноль, а лучше чтоб еще и приплатили. Продавец А затратил на производство воды 0.4 рубля и желает продать его за миллион. Если рынок неэтичный, итоговой ценой может стать любая в диапазоне 0.4 – 1.6. Если этичный, и все общество состоит из этих двух человек, эквивалентная цена – 0.8 рубля.

Добавим к схеме еще одного продавца В, потратившего на производство воды 0.2 рубля. Возникла конкуренция, в результате которой Б, если конкуренция полностью прозрачна, купит товар у В за 0.5 рублей (для простоты округлим). Не будем рассматривать реальные случаи конкуренции, когда в дело вступают многочисленные способы обмана. Разумеется, новая ситуация неэтична, несмотря на то, что прямой обман отсутствует – первый продавец оказался выкинут на обочину истории. Описанная ситуация соответствует идеально свободному рынку, как его любят изображать противники государственного вмешательства.

А как должен выглядеть этичный рынок? Как должен выглядеть эквивалентный обмен, который учитывает интересы всех? Для ответа на это вопрос сделаем шаг в сторону от "свободного" рынка. Предположим, что оба продавца сговорились надуть покупателя и выставили одну цену, скажем 1.2 рубля. Поскольку покупатель один, а деньги нужны ими обоим, они решили честно разделить прибыль. Сделали они это так. Во-1-х, продать они решили продукт второго продавца, а разницу в издержках (0.2 рубля) поделить поровну. Во-2-х, прибыль от цены первого продавца (1.2 – 0.4 = 0.8 рубля) они тоже решили поделить поровну. В итоге, покупатель сэкономил 1.6 – 1.2 = 0.4 рубля, а каждый из продавцов заработал по 0.4 + 0.1 = 0.5 рубля. Этот итог, конечно, далек от этичного, однако, примерное равенство результатов для всех сторон как бы намекает нам, что все уже не так плохо как раньше.

Что же дальше? А дальше следует заметить, что сговор это, вообще говоря, подобие договора. Правда договор, в отличие от сговора, должен включать всех. Значит, этичный рынок получится, когда все три участника сговорятся? Как же это может выглядеть? Очевидно, все они выложат "карты на стол", рассмотрят взаимные потребности и затраты, а в конце, для простоты, прибегнут к арифметике и поделят все разницы на три. Разница в издержках дает каждому по 0.2 / 3 = 0.067 рубля, а разница между желаемыми ценами и издержками (1.6 – 0.4) / 3 = 0.4 рубля. Итого, если все общество состоит из этих троих, эквивалентная цена будет равна 1.133 рубля, а "прибыль" каждого участника – по 0.467 рубля.

Тут есть несколько туманных моментов. Во-1-х, по сравнению со случаем общества двоих, цена выросла, что понятно – третьему участнику тоже надо есть. Однако неясно, почему участие явно полезного члена общества – а ведь он смог произвести продукт с меньшими издержками! – негативно отразилось на покупателе. Не получится ли так, что чем больше продавцов, тем больше нахлебников ему придется кормить! Во-2-х, неясно каким образом при этичном обмене распределяются деньги. Теперь они не просто переходят от покупателя к продавцу, а делятся на троих! Что же будет в случае реального общества?! В-3-х, как быть в ситуации, когда мы имеем одного продавца и нескольких покупателей. Если деньги еще худо-бедно можно как-то поделить, то поделить продукт уже наверняка не получится! В-4-х, в нашем договоре все стороны равны, как и положено с точки зрения этики. Но равны ли они с точки зрения экономики?! Разве они работают одинаково хорошо? Обладают одинаковыми навыками и смекалкой? Одинаковыми потребностями и предпочтениями?

– Загадка среднего

В общем, наука нас не подвела – с маленьким обществом понятно, хотя и не все. Посмотрим на большое. Если брать большое общество, где обмен идет тоже по среднему уровню, но уже общему для всех, прибыли конкретной пары могут различаться как угодно сильно, поскольку время доступа у каждого свое. В самом забавном случае, обе стороны могут формально нести убытки – если у каждого есть альтернативный, более выгодный способ заработать, на который они сберегают время. Разумеется считать такой обмен эквивалентным нет никакого смысла, даже если потери сторон равны.

Нет ли явного противоречия в том, что обмен должен быть взаимовыгодным и тем, что каждый может нести убытки? Конечно есть. Откуда оно взялось? Из недоразумения. Взаимовыгодный обмен возможен только тогда, когда стороны устанавливают средний уровень. А убытки – только тогда, когда они следуют уже установленному. Кроме того, тут закралась явная ошибка – среднему уровню нельзя только следовать, иначе он просто ниоткуда не возьмется. Но, с другой стороны, как же тогда торговать? Каждый обмен получается индивидуальным! В чем тогда смысл этого среднего? Проблема курицы и яйца. Без среднего нет рынка, без рынка нет среднего. Так оно, увы, и в нашей неэтичной жизни – каждый всегда смотрит на всех, кто как торгует, где какие цены. Традиция!

Похожая проблема существует и с этичным обменом. Этика требует, чтобы каждый договор искал обьективный, т.е. некий средний для всех уровень, но это принципиально невозможно, тем более когда договариваются только две стороны. Полная обьективность – это полный учет мнения всех разумных существ. В каждом обмене этика требует относиться к партнеру как к абстракции, их представляющей, и никак не учитывать его субьективное положение. А иначе этичному человеку вообще окажется выгоднее торговать с максимально бедным – тогда их выгоды максимальны!

Как же выпутаться из этой ситуации? Нынешний насильственный строй прибегает к несправедливым способам, порождая случайные цены – и одновременно закономерные, подчиняющиеся силовым, детерминированным факторам. Этичный рынок преодолеет насилие закономерности и найдет нечто красивое – то, что невозможно даже вообразить. Ну а пока мы не дожили до этого счастливого момента, вообразим такую, заведомо некрасивую схему. Отложим пока ситуацию старого товара с известной средней Vo и рассмотрим вывод на рынок нового товара. Vn никогда не составляет тайны – продавец знает свои затраты. Как быть покупателю? В самом начале, когда для нового товара еще нет никакого среднего, покупатель может ориентироваться на сходный товар, отталкиваясь от Vf, чтобы прийти к своей Vа. Если же нет вообще ничего похожего, то первоначальные обмены так или иначе не будут публичными, потому что потребуют субьективных оценок, возможных только в личной сфере. Именно там, родные поощрят новатора и предложат ему оценку заведомо завышенную (хотя и не монетизированную!). По мере расширения охвата желающих, цена будет быстро падать (и отливаться в реальные деньги), поскольку каждый следующий обмен будет неизбежно учитывать предыдущие – каждый новый покупатель, отстоящий в личном отношении дальше, будет ориентироваться на предыдущее среднее, а не только на свою оценку. Рано или поздно цена устоится и товар станет массовым. Однако, как быть дальше? Устанавливать ее в каждом обмене бессмысленно, т.к. влияние одного обмена исчезающе мало, и неэтично, т.к. не позволяет абстрагироваться. Но и следовать ей – неэтично тоже!

Ситуация становится намного интересней. Однако, надо заметить, что она уже кардинально изменилась. Теперь, когда есть среднее в масштабах общества Vo, мы можем сказать, что время доступа каждого соответствует этому среднему! Если раньше у людей были проблемы с получением товара, теперь каждый может просто пойти и купить его по средней. Значит можно абстрагироваться от каждого конкретного покупателя, ныне наконец выступающего от лица всего общества, и использовать формальные способы оценки. Во-1-х, цена должна быть средней между Vo и Vn. И на выходе из личной сферы она такой и будет, поскольку первые обмены шли по явно завышенной цене. Во-2-х, теперь каждый новый обмен должен несколько уменьшать среднее и, соответственно, цену. А поскольку этот процесс идет постоянно, рано или поздно, когда все общество обзаведется новым товаром, да и не по одному разу, прибыль продавца превратится в ноль, что потребует поиска нового нового. Конечно, уменьшение цены в каждом обмене скорее всего бессмысленно, но важно знать правило, которое вполне этично. Похожая ситуация возникает в случае старого товара с новым Vn. Первый обмен идет по средней между Vo и Vn, но после каждого обмена Vo делится на корень степени 2k из Vo / Vn, где k – число прошлых обменов (или уменьшается на (Vo – Vn) / 2k, если мы хотим, чтобы наша фантазия хоть чуточку оставалась в рамках реальности). Если ждать достаточно долго, самый последний обмен будет практически полностью эквивалентным – не только прибыль продавца будет равна прибыли покупателя, но и обе они станут неотличимы от нуля, цена – от средней, а Vn превратится в следующую Vo.