Культ свободы: этика и общество будущего

Вторая часть круга свободы, рождающаяся от функции меры – это цена. Помимо сбора налогов, власть вынуждена покупать у подданных все, что ей необходимо. Этот обмен – свобода в чистом, рыночном виде, на которую власти приходится идти, скрепя свое каменное сердце. При обмене цена появляется вследствие договора. Власть не может установить цену и принуждать подданных отдавать блага по определенной цене – это чревато и к тому же излишне, так как проще повысить налог или расплатиться обещаниями в надежде собрать повышенный налог позже. Но поднимая ставку налога, власть неизбежно столкнется и с повышением цены. Каждый продавец стремится продать свой товар подороже. Власть – покупатель благ, продающий взамен свободу. Цена – это результат торговли с властью уже немножко свободных подданных за свое дальнейшее освобождение. Поэтому цены на все блага неизбежно растут, а власть вынуждена производить все больше и больше денег. Таким образом, одарив однажды подданных деньгами, власть породила своего окончательного могильщика. Свободный человек борется за свою свободу не только производством. Он борется как за эффективную цену, так и за эффективный процент налога. Эффективная цена – это то, как много власти приходится платить за купленную или законно изьятую у подданных собственность. Эффективный процент – как много власть может забрать денег при помощи налогов, плат за услуги или разрешения. В исторической перспективе процент постоянно падает, цена постоянно растет. И в этой динамике заключается прогресс общества: от принуждения – к торговле, от рабства – к свободе.

Стоп. Хм… Вот так всегда! Каждый раз, когда я заглядываю в окно чуть дальше чем позволено, вид свободы играет со мной злую шутку. Но куда же ведет нас этот умозрительный и одновременно мечтательный процесс? Что там в конце? Нулевой процент и бесконечная цена. Иными словами – полное отсутствие власти, полная свобода и море дензнаков, оставшихся в наследство от мрачного денежного средневековья. Да, свобода не любит, когда в нее без толку заглядывают. От одного вида ее парадоксов можно двинуться – а мне уже хватит! Так что вернемся лучше к власти.

Как же власть выпутывается из этого порочного круга? Никак. История также постоянно показывает нам – власть неспособна обеспечить устойчивость денег. Гиперинфляции, крахи, финансовые пузыри – это все следствия неумеренных аппетитов, которые неотделимы от власти, будь она хоть авторитарная, хоть демократическая, хоть закулисная. Принуждение изживает себя прямо на наших глазах – конец так и носится в воздухе. Ценность свободы, сокрытая в деньгах, не может вечно покоиться на принуждении. Деньги, а вместе с ними и все алчущие свободы пациенты, требуют чего-то более надежного.

Поэтому дальше помечтаем в этом направлении и заодно проверим наши смелые заявления.

4 Необеспеченные деньги

Спасибо молчаливым классикам (и моему свободному от процедур времени), мы выяснили, что деньги – символы власти и принуждения. Но за этим мрачным фасадом скрывается светлая сущность денег – введенная когда-то как свидетельство уплаченной подати, монета гарантировала, что подать не будет изьята вновь. Однако как извлечь эту светлую сущность и избавить деньги от их гадкого родимого пятна? Да легко. Надо только решить две проблемы, которые восходят к функциям денег:

1) найти другое, а точнее любое вместо насилия, "обеспечение" для денег;

2) разобраться с необеспеченным кредитом, порождающим инфляции, депрессии, рецессии, крахи и неурожай.

Вторая проблема, несмотря на ее угрожающий вид, относительно легка. Но первая проблема – истинная проблема во всем ее неразрешимой красоте. Поэтому начнем с простого.

Инфляция, а изредка и дефляция, не только порождение власти, но и само свойство денег, даже самых стабильных, не зависящих вообще ни от чего. Если рассматривать деньги как будущее состояние собственности, то любой коммерческий кредит – уже немножко необеспеченный. Плата за кредит – это обещание должника, основанное только на его вере в то, что денег у него будет больше чем есть. И одновременно – риск заимодавца, оценивающий эту веру. Если X дает Y 10 рублей с условием, что Y вернет 15, и Y пишет такое обязательство, 5 рублей уже появились. Обязательство Y – уже "деньги". X может ими рассчитаться со всеми, кто верит Y, а кто не верит – купят с дисконтом. А поскольку каждый считает, что в будущем у него будет больше денег, чем сейчас, эта общая вера неизбежно транслируется в деньги посредством кредитов. Причем деньги уже есть, а вот соответствующих товаров еще нет. Вторая причина – субьективность экономических субьектов. Если каждый правильно оценивает свои будущие деньги, то экономика всегда будет развиваться стабильно – товаров и денег будет прибавляться. Но такая правильность, и следовательно, стабильность в обществе всеобщей конкуренции – не больше, чем прекраснодушные мечты. Людям свойственно ошибаться, причем ошибаться как правило в одну сторону. Будущее всегда краше настоящего – иначе незачем жить. И потому неизбежно мысленное опережение количеством денег количества товаров. Периодические кризисы – это поправка, вносимая реальностью в планы людей.

Ну а некоммерческий кредит? Если один продает другому в долг, или ссужает для покупки чего-либо, расписка явно обеспечена тем, что было продано/куплено – ведь его можно вернуть. Так что расписка вполне годится для всеобщего хождения. Но увы, только некоторое время. Любые ценности имеют свойство кончаться, изнашиваться и просто портиться от времени. Только расписки не портятся – и тем опять опережают количество товаров.

Что же мы видим? Что за вычетом обеспечения кредитные расписки, выдаваемые всеми кому не лень, ничем не отличаются от денег. В дурдоме под названием "государство", все они имеют "денежность" пропорционально доверию, питаемому к эмитентам. Однако степень доверия не имеет четких градаций. Какой-нибудь благонадежный банк вполне может рисовать кредиты, по денежности не уступающие настоящим деньгам – т.е. тем, что заверены печатью власти. В то время как сама власть, и соответственно ее облигации, бонды и даже дензнаки, могут быть хлипкими и неустойчивыми. Отсюда следует, что нет никакой возможности запретить "необеспеченные" кредиты и принудительно следить за резервированием банков, а по сути – за надежностью каждого способного обещать, как призывают экономисты. Запреты и принуждения – это тут у нас на каждом этаже, да еще у свободолюбивых экономистов, а там на свободе – откуда? Все, чему нас учит свобода – это тому, что расписки станут деньгами только если каждый доверяет каждому, причем строго одинаково – разные валюты не могут сосуществовать!

Итак, проблема кредита сводится к проблеме обеспечения, ибо доверие и "обеспечение" – это одно и то же. Есть доверие – нет инфляции, нет доверия – не поможет ничто. И как же быть с обеспечением новых денег? Начнем с того, что этичным людям оно не нужно, правильно? Обеспечение – это не только мера, но и гарантия, а этичные люди никогда не обманывают. Торговать с ними можно под честное слово. Правда тут есть некоторое неудобство – честные слова трудно учитывать, но нам важен принцип. А в принципе этика развязывает нам руки и мы можем использовать в качестве обеспечения все что угодно – лишь бы было удобно. Ведь это так или иначе условность!

Более того, особо выбора у нас и нет! Представим смеха ради, что "обеспечение" опять берется на рынке. Тогда суммарное количество обеспечения должно равняться (если для упрощения не рассматривать скорость оборота) всей остальной экономике – поскольку деньги покрывают всю экономическую активность. Т.е. условная половина всей экономической ценности должна быть зарезервирована для обеспечения денег. Но при этом она еще должна пропорционально расти вместе с ростом остальной ценности. Как же сопоставить эти обьемы? Да и как быть с самой этой ценностью? Любая ценность, которая выведена из экономики, которую нельзя получить за свои деньги – обесценивается или становится бесценным по сравнению с самими деньгами. Да и вообще – где взять столько обеспечения? Его надо как-то производить, но учесть трудозатраты уже не получится – они нарушают новый ценовой баланс. Дальше, как вывести это обеспечение с рынка? Как при этом пересмотреть все цены, чтобы они отражали новую товарную реальность? Устроить маленький кризис? А как насчет того, что произойдет полное перераспределение собственности? У кого-то неизбежно окажется более легкий доступ к производству обеспечения, а у кого-то это обеспечение просто веками хранилось в чулане – сплошной бардак и несправедливость!

Более того, известен парадокс бессмысленности обеспечения, когда обеспеченные, например золотом, деньги способны вызвать гиперинфляцию. И это причем когда золота мало! Важно лишь чтоб самих денег было много. Этот фокус достигается выдачей эмиссионных кредитов под любой реальный залог. Тогда залог выводится с рынка, а взамен на рынок попадают новые монетки – и получается инфляция. При этом все деньги теоретически остаются обеспеченными, потому что если возник инфляционный спрос на золото, то всегда можно продать залог, стерилизовать излишнюю денежную массу и подтвердить обеспечение оставшейся.

Все эти мелочи лишь подтверждают – деньги, что в прошлом, что в будущем, могут быть обеспечены только вне рынка. Какой же "товар" лежит вне рынка и при этом нужен всем и одинаково? Пока все, что мы узнали от класси от власти и ее денег – это безопасность, сама возможность спокойно жить и торговать. Или – отсутствие насилия, свобода, наибольшая степень возможного доверия к другим участникам рынка, в отсутствии которого теряет смысл торговля вообще. Теоретически, эта универсальная услуга может быть обеспечена двумя путями – 1) принуждением к порядку и 2) обещанием порядка. Нынешнее демократическое государство как раз застряло где-то посередине. От насилия пока не отказалось, но договором (т.е. выборами) уже прикрывается. Нам же, как мечтателям о лучшем будущем, есть смысл основывать деньги на полноценном договоре – доверии, этике и морали. В конце концов, свобода – это тоже договор, и такое обеспечение не менее реально, чем обеспечение насилием. Но на самом деле – намного реальней, хоть и чисто идеальнее. Да и как можно ценность свободы заменить каким-то "обеспечением"?!

Но как принудить к выполнению договора? – тут же спросит свободолюбивый экономист. В свободном обществе – никак. Как и заставить доверять. Отказ от договора и потеря доверия – уже наказание. В этом смысл добровольности. Что может добровольный коллектив? Единственное ненасильственное принуждение коллектива – исключение. Соответственно, альтернатива – принятие в члены. Цель вступления – желание пользоваться деньгами. Факт принятия – разрешение на это. Но разве нельзя пользоваться деньгами без разрешения? – опять спросит экономист. А вот и нельзя. Ибо кто ж даст настоящие деньги человеку, которому не доверяют? Кто их примет потом назад? Настоящие деньги – это и есть знак доверия, в отличие от нынешних насильственных, которые впихивают кому попало лишь бы за них дали что-то стоящее. Отказ от обмена – суровое наказание, оставляющее пациента один на один со своей болезнью.

Впрочем, для некоторых исключение не наказание. Некоторые всегда могут наказать себя сами – и идти в лес, где рисуют фантики, давятся за золото или облизывают власть. А у нас деньги станут идентичностью, знаком принадлежности к свободным людям. Все же остальные тяжкие идентичности, приводившие к братоубийству – язык, история, традиции и прочая хиромантия – увы. В том далеком будущем, о коем мы ведем повествование, все культуры сольются в одну. Земля слишком мала, чтобы выносить столь тяжкий груз.

Так мы мимоходом выявили экономическую суть свободного коллектива. То, что обьединяет такой коллектив, что делает его единым целым – это доверие к общим деньгам, необходимое для стабильного взаимовыгодного сотрудничества. В основе денег будущего – честность и верность данному слову, в противоположность нынешнему принуждению. Репутация денег – это теперь репутация коллектива и репутация каждого его члена. В этом заключается их ценность, а следовательно и причина ликвидности – деньги это авторитет коллектива, его сила и уверенность в его будущем. А уверенность в будущем, сначала большого коллектива, а потом и своей маленькой семьи, задают временную ось, дальний прицел, без которого невозможна этика. Будущее всех теперь зависит от каждого – совместная экономика транслирует личную выгоду в общую пользу посредством общих денег. Производя что-то полезное, граждане укрепляют деньги, наполняют их содержимым, и тогда каждый, кто пользуется ими, становится богаче, а общее будущее – светлее.

Да и вообще, если вникнуть в психологию, что такое коллектив? Это как раз те, кто добровольно сотрудничают, т.е. создают и обмениваются ценностями. Деньги – это символы универсальной ценности, признанные среди них. Как индивид – это его стоимость, так и коллектив – это его деньги. Стоимость индивида, выраженная в деньгах коллектива означает взаимную принадлежность. Принимая в оплату деньги, индивид выражает доверие коллективу, признает коллектив, его правила. Коллектив, в виде денег гарантирует будущее, стало быть деньги – это на самом деле эквивалент этике и времени!

В итоге всех этих длинный рассуждений, мы пришли к очевидному. Да еще к тому с чего мы начали – доверие не требует обеспечения, доверие – самое лучшее обеспечение.

Но если все у нас пользуются неограниченным доверием, как учитывать кто кому должен? А точнее, кому – коллектив и кто – коллективу, раз уж расписки имеют общее хождение? Тот факт, что некто накопил множество чужих расписок еще ни о чем не говорит – ведь неизвестно, сколько он написал своих! Вторая проблема – соответствие денег и товаров. Каким чудом это соответствие должно появиться? Без решения этих простых вопросов деньги не смогут играть свою главную роль в свободном обществе – служить мерой вклада и вытекающей ценности каждого члена коллектива. Размышление над этими вопросами привело меня к тривиальной мысли о необходимости единого центра (Ц), который должен не только управлять эмиссией, но и привязывать массу денег к обьему благ. Чем разумеется должны руководить честные грамотные специалисты, а не обитатели дурдома – это полезная общая задача, хоть и не несущая пользы никому конкретно. Так что предоставим экономистам самое приятное, а сами вернемся в палату.

5 Денежная система будущего

А пока они там на свободе заняты достижением новых успехов, давайте решим вопрос – как выпускать деньги? Тут мы вступаем в область крайне умозрительную, требующую недюжинной фантазии.

– Рождение новых денег

Предположим для чистоты эксперимента, что деньги появляются сами. Ну вот есть у всех нулевой счет в нашей общей системе. Кто-то кому-то продал – у продавца счет вырос, у покупателя упал в минус. Вот они деньги! – воскликнул бы вольный экономист. Действительно, деньги появились… бы! Если бы была единица ценности. Но поскольку ее нет, то нет и сделки. Одна функция денег – кредита – не может быть выполнена без второй – меры. Но где без обеспечения взять меру? Хочешь не хочешь, а деньги должны соответствовать уже существующим в обществе благам. Тут лучше всего как-то договориться. Первый способ – попробовать смоделировать "рынок". Допустим, что у каждого на счете какая-то сумма, предположим выданная Ц задаром. Видимо одинаковая, потому что вне меры ничего другого просто не остается. Теперь каждый может прикинуть эту сумму к носу и оценить свою потребность в чьем-то товаре. Конечно, есть минусы. Во-1-х, раздать поровну – значит неверно оценить имеющуюся у каждого ценность. Значит, во-2-х, никто таки, как бы ни прикидывал что-то к чему-то, не сможет сразу сказать чему равна единица ценности. А потому, в-3-х, начнется период "рыночного" перераспределения собственности, который закончится когда цены придут к некоторому балансу. Если закончится. Потому что думается мне, начавшееся сумасшествие закончится всеобщей погибелью. Так что придется остановиться на втором способе – использовать старые деньги как исторически сложившуюся опорную точку отсчета.

Итак, у каждого есть счет в нашей системе и умозрительная мера ценности. Но что дальше? Во-1-х, каждый должен получить на свой счет реальную сумму, соответственно имеющейся у него собственности. Ну, это легко – надо просто обменять старые деньги на новые. Но, во-2-х, как дальше регулировать массу денег? Выдавать новые деньги в кредит? Отпадает. Деньги неотделимы от ценностей, они не могут даваться на время. Кроме того, что будет, если кредит не вернут? Тогда кредиты Ц должны даваться только под залог. Но последующая торговля залогом означает прибыль или убытки, а что с ними Ц делать потом? И еще кроме того, кредиты не могут распределяться бесплатно. Они всегда ограничены, а потребность у всех разная. Проценты – скажем, плата на аукционе – указатель кому они нужнее. Но откуда заемщики возьмут проценты? Ц должен будет уподобиться строителям пирамид и постоянно выдавать новые кредиты для погашения старых. В результате у нас не получится не только регулирования денег, но и самих денег. А ведь мы не частная лавочка! По всем этим причинам Ц не должен заниматься коммерцией, раздавая кредиты и регулируя процентные ставки. Доверие – внерыночная категория, и это именно то, чем руководствуется наш Ц.

Выдача денег в виде кредита приведет к бесконечной мертвой петле от которой у меня едет крыша. Интуитивно и так понятно, что для выплаты старого кредита надо взять новый, а для выплаты процента – еще дополнительный. Но детали тоже интересны. Если некто X должен вернуть кредит с процентом, то некто Y должен взять в долг хотя бы сумму процента. Но когда ему самому надо будет вернуть долг, кто-то Z должен взять ту же сумму опять. И теперь Z оказывается в том же положении, что и Y. Такой бесконечный ряд долгов и сам, при каждой новой операции займа, порождает аналогичные ряды процентов следующего порядка. Не говоря уж о первоначальном долге X, который должен регулярно возвращаться в оборот, порождая опять такую же картину. Спрос, и соответственно цена кредита растет быстро и безостановочно.

И все же – как добавлять деньги в экономику? Кому их давать? Все эти вопросы меня сводят с ума, но на что не пойдешь ради денег! Поэтому давайте смело задавать их. Итак, кому? Ответ один – всем! Под конкретно созданные блага! Только так деньги будут соответствовать ценностям, накопленным коллективом. Пусть каждый эмитирует свои деньги (точнее Ц эмитирует для него), когда они ему нужны для приобретения реальных благ. А иначе может, и наверняка возникнет, ситуация когда человек создал что-то ценное, затратив полжизни – но ни у кого нет денег, чтобы это купить! Хотя нужно всем и срочно.

Действительно, почему бы не дать право эмиссии/кредита каждому члену общества? Чем он хуже банка? Этичней – наверняка. А если так – деньги перестают быть дефицитом, все становятся богатыми – вот оно чудо этики! Прекрасный итог! Но если нет дефицита денег, смогут ли они мерить ценности? Еще как! Только так и возможна обьективная оценка, потому что иначе сами деньги становятся ценностью, искажая все вокруг. А теперь любую ценность обе стороны спокойно и без ссор выяснят путем договора. И для каждой вновь созданной ценности будут созданы новые деньги, в эквивалентном количестве. Деньги будут мерить время, обьективная оценка которого возможна только этичными людьми, умеющими видеть бесконечное будущее. Конечно, ценность личного времени бессмертного этичного деятеля звучит парадоксально, но это не страшно. Парадоксы сумасшедших не остановят.

– Дебет и кредит

Итак, теперь каждый человек имеет право на неограниченный, беспроцентный и бессрочный кредит, эмитируемый для него, или выдаваемый ему, Ц от имени коллектива, который он выплачивает как ему удобно. Или не выплачивает. При покупках кредит растет, при продажах – погашается. Продавец получает новые деньги, покупатель – новую ценность. Общество становится богаче, деньги точно отражают это богатство… Постойте, но когда кредит погашается, деньги исчезают, а это неправильно – ведь ценности, напротив, растут! Откуда взялась эта новая проблема? Оттого, что мы смешали учет с мерой. Один личный счет не может одновременно отражать и выданные/полученные расписки, и имеющиеся в личном распоряжении блага. Выход один – завести на каждого два счета, кредит и дебет. Пусть каждый эмитирует расписки с одного счета, а отпускает блага со второго. Первый – новые деньги, которые он создал чтобы купить нужные ему товары, а второй – деньги которые он получил, продав созданные новые товары. Оба счета будут постоянно расти, а разница по прежнему отмечать его личный баланс, но зато теперь мы имеем и учет, и общую оценку всех созданных благ.

Теперь деньги отражают не будущее состояние собственности, а прошлое. Исчезает риск, а с ним коммерческий кредит и плата за него, инфляция и дефляция, спады и подьемы, и конечно кризисы! Становится ясно – кто что реально стоит, а не что кому обещает. Личный баланс – обьективная ценность человека для общества. Если он должен обществу – он принес мало пользы, ему есть над чем задуматься. Если общество ему, он – его опора и гордость. Но в чем опора для гордости? Какой из двух счетов теперь отражает истинное богатство? Конечно дебет – то, что человек смог создать. Именно это новое понимание богатства характерно для нормальных людей, а вовсе не кредит – то, что он приобрел и потребил. Дебет вовсе не выражается в количестве роскоши и прочих внешних знаков – это своего рода награда. Внешних знаков вообще больше нет – ведь каждый может пользоваться кредитом безгранично. Теперь избыточная роскошь, напротив, вызовет сомнения в психической полноценности пациента.

– Соответствие денег благам

Но человек смертен, что будет с его деньгами после смерти? Это, конечно, проблема. Мы не можем просто уничтожить счета – ведь ценности никуда не исчезают, а целостность системы не должна быть скомпрометирована. Самое просто – расправиться с кредитом. Эти деньги ушли на купленные ценности, значит их можно продать и погасить кредит. Заодно и с проблемой наследства порешим. А как быть с дебетом? Польза, принесенная обществу, какое-то время будет фигурировать не только в виде дебетов всех умерших, но и в виде созданных ими благ – пока они не превратятся в прах. Значит вполне можно дебетовые счета умерших накапливать где-то в Ц и амортизировать параллельно с естественной убылью благ (и соответствующих кредитов).

Но как узнать какие ценности выбыли из пользования? А тем более устарели морально? Это вопрос тонкий, нашим потомкам точно будет чем заняться – проводить научные изыскания, выясняя наиболее точный методы. К счастью, эта наука никак не влияет на этику, потому что деньги будут уничтожаться пропорционально уже имеющимся, не ставя никого в неравное положение. Управление такой денежной массой будет легким и приятным. Например, корректировкой массы по результатам оценки амортизации общественных благ. Можно надеяться, что подобная задача не потребует политического авторитета и скрытых манипуляций. Это чисто техническая, понятная и предсказуемая функция, гарантирующая экономическое будущее насколько это вообще возможно.

А как быть, если один и тот же товар продают многократно? Новых ценностей не создается, а счета растут? Ну, если продают значит ценность обнаруживается. Ее просто не смогли учесть сразу, обьективность не всем дается. Перепродажа позволяет уточнить ценность – всякий обмен как раз и означает, что ценность признается обществом, становится более обьективной. Значит, счета растут правильно. Правда, производитель оказался обделен – ведь ему заплатили меньше. Что ж этика нас учит – надо сразу оценивать обьективно, раз, и не заниматься спекуляцией, два!

Однако давайте все же подходить более практично. В самом деле, ценности могут служить долго – больше времени жизни. Один попользовался, затем другой. Очевидно, что если человек продает старую ценность, он не должен делать вид, что добавил благ обществу. Он просто передал ценность другому. А значит такая операция не должна затрагивать его дебет. Будет правильно, если он уменьшит свой кредит, ведь тот и был создан когда ценность изначально приобреталась.

Отсюда следует еще кое-что. Новые деньги должны соответствовать только новой ценности, так? Но всякий товар содержит в себе и старую – материалы хотя бы. Как вычесть старую ценность из новой? И чем оплатить старую ценность? Этот случай, а точнее не случай, а вся суровая реальность нашего режима, опять похож на перепродажу. Продавая новую ценность, производитель должен разбить ее на две части – и только добавленную, ту, что сделал лично он, записать себе в дебет. Дебет – это не только награда, его труд на благо всех, но и те новые деньги, которые были созданы обществом для оплаты его вклада.