Уроки бессмертия

– Будь осторожен, мальчишка отчаянный. И… кажется, он неплохо метает ножи?

– Полагаете, при первом же удобном случае он всадит мне их в спину сразу с десяток?

– Тебе смешно. А вот твоему королевству, когда оно тебя потеряет, будет уже не так весело. Да и мальчишку наверняка сразу казнят. Плохо получится. Я бы советовал тебе проявлять поменьше легкомыслия. Вечная жизнь – оно, конечно, хорошо, но не для тех, кто существует бок о бок с этим человеком.

– Я все учту. Но точного исполнения всех ваших распоряжений не гарантирую. Вы же знаете, по-человечески у меня никогда ничего не получалось.

Они остановились возле дубовой двери, ведущей в гостевую комнату замка, которая на ближайшее время должна была стать спальней для короля Суэйна, и распрощались. Синьор Джустино пошел к себе, отдохнуть с дороги, а Винтер вернулся в кабинет. За недельное отсутствие у него накопилось много государственных дел.

* * *

Джулиан смог отложить свои бумаги только когда поздний вечер плавно начал переходить в ночь, и то не по своей инициативе. Без стука в кабинет протиснулась Флора. Она неторопливой бесшумной походкой приблизилась к предмету своего обожания и, закинув ему на шею свои изящные округлые руки, ласково проворковала над самым ухом:

– Дорогой, оторвись. Ты просидел в четырех стенах весь день наедине с этими глупыми бумажками. Я тебя совсем не видела и уже успела соскучиться. А ты? Неужели ты не хотел со мной повидаться?

– Уже поздно? На улице так темно! – встрепенулся Винтер, бросая мимолетный взгляд в окно и торопливо принимаясь собирать разложенные по всему столу листки в папку.

– Темнота нам только на руку… – Флора легко задула свечу, стоявшую на столе, и ее губы шаловливым бархатом скользнули по щеке любовника. – Ты обещал мне эту ночь…

– Только не сегодня. Флора, я очень устал и не хотел бы испортить тебе настроение своим скучным видом.

– Джулианито! Ты не можешь так со мной поступить! – глаза итальяночки блеснули в темноте обидой и гневом. – Это будет слишком жестоко!

– Прости, милая, но я правда не могу. Увы, королевская доля – это не только развлечения, – Джулиан поднялся, замерев как раз напротив девушки.

– Последнее время ты находишь минутку для всех, кроме меня! Такое ощущение, что ты меня избегаешь! Ты разлюбил, да? Нашел себе другую? Ну-ка покажи мне эту профурсетку, и я объясню ей что к чему! – все больше распалялась принцесса. Ее темперамент был слишком горяч даже для итальянцев.

– Эту профурсетку зовут работа, и, увы, кроме меня некому с ней разобраться, – терпеливо улыбнулся Джулиан. Он вложил в свой голос как можно больше мягкости, ласки и теплоты, в улыбку – жаркого обожания, а во взгляд волшебных глаз – то поистине чарующее обаяние, которое всегда выручало его в подобных ситуациях. Такому влюбленному красавцу-скромняге просто невозможно было закатывать безобразные сцены ревности. Винтер знал это и пользовался, и уже в следующий миг кудрявая головка итальяночки покоилась на его груди, а руки быстро-быстро гладили плечи, как будто пытались надолго запомнить столь дорогие для них прикосновения.

– Я не хочу с тобой разлучаться. Вообще не хочу, чтобы между нами стояло что-либо! Давай куда-нибудь сбежим? Только ты и я. И проживем остаток дней вдали от всех, только вдвоем. Я просто жить без тебя не смогу, если ты уйдешь. Мне тяжело без тебя каждую минуту. Я не хочу тебя ни с кем делить – ни с твоими друзьями, ни с придворными, ни с моим отцом – ни с кем! Я хочу, чтобы ты принадлежал только мне! Весь, целиком, без остатка!

– Милая… – Джулиан ласково погладил ее волосы, одной рукой легко приобняв за талию. – Что за пораженческие мысли? Я всегда буду рядом с тобой, по первому твоему зову. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я тебя обожаю, боготворю твою красоту и восхищаюсь бесподобным характером. Но иногда ты похожа на котенка, которого дразнят игрушечной мышкой. Мышку постоянно дергают за хвост, и она ускользает, и котенок не может ее поймать. Забудь обо всем, не терзай себя предрассудками. Иди лучше спать, а то напророчишь себе кошмаров. Обещаю, что к концу этой недели я буду только твоим и полностью подарю себя твоим шаловливым ручкам.

– О, Джулианито! Мой ненаглядный, я обещаю, что буду очень-очень ценить этот подарок! – вздохнула Флора.

Он ненавязчиво выпутался из ее объятий, посчитав разговор законченным, и предложил проводить ее до комнаты. Флора, горевшая желанием продлить волшебные минуты нахождения рядом со своим возлюбленным, с радостью согласилась. Но даже на пороге ее апартаментов они еще долго самозабвенно целовались, прежде чем молодой человек смог наконец уйти.

Дик уже дожидался его возле домика пастуха Малленгейма и, едва заметив фигуру приближающегося друга, ехидненько заметил:

– А ты не торопишься! Я уж думал, ты не придешь. А… чем это от тебя пахнет? Знакомые духи… Ах, Джулиан, как тебе не стыдно! Ты опять устраивал целовашки-обнимашки со своей обалденной страстной итальяночкой в то время, как твой друг стоял здесь и замерзал, тебя поджидаючи! Да еще и волновался, не случилось ли чего! Как же ты бессердечен!

– Прекрати паясничать, – поморщился Винтер. – Сам понимаешь, не так-то легко отвязаться от моей итальяночки ввиду ее обалденности и страстности. Поверь, я торопился, как мог. Но без магии у меня все летит вверх дном!

– Пытаешься вызвать у меня сострадание?

– Я не нуждаюсь в жалости, тем более в твоей.

– Какой ты сегодня злой! Что-то случилось?

Черные колдуны быстрым шагом направились к лесу. Эта ночь выдалась темной и ветреной. Небо заволокли клубящиеся мглистые тучи, загородившие собой луну и звезды; из них полетели крупные мокрые снежинки первого ноябрьского снега. Резко похолодало, и молодым людям приходилось плотнее кутаться в плащи, чтобы не замерзнуть. Погода не располагала к общению, но мои герои не пренебрегали разговором, выбирая его как неплохой способ согреться.

– Венс испортил мне настроение, – нехотя признался Джулиан. – Мальчишка отличается ослиным упрямством. Он не хочет воспринимать меня и зацикливается на своей ненависти. Я, видишь ли, виноват в том, что разлучил его с друзьями! А то, что жить в его балаганчике, все равно, что медленно загнивать в болоте, он понять не хочет! Глупец не сознает, что потом будет меня благодарить за то, что я показал ему лучшую жизнь.

– Вопрос только в том, когда наступит это "потом", – произнес Дик, внимательно выслушав скупые слова своего друга, – о неудачах тот не любил распространяться. – Может статься, тебе твоей вечной жизни не хватит, чтобы убедить его в своей правоте.

– Посмотрим. Я действительно заинтересован в этом мальчишке, чтобы так просто от него отказаться.

– Тогда попробуй отнестись к нему терпимее и лояльнее. Начинать знакомство со скандала – не самый лучший вариант.

– Я и сам понимаю это. Но компромисс возможен только в том случае, если обе стороны этого добиваются. Квентин же бросается из крайности в крайность, и я не совсем уверен в том, что в достаточной степени могу понять его. Он уже в столь раннем возрасте придерживается определенной жизненной позиции. И если что-то начинает подрывать эти устои, порочить его идеалы, он начинает защищаться с потрясающим для ребенка его лет консерватизмом. Это мое первое впечатление о нем, и отчего-то мне кажется, оно – самое верное.

– В таком случае, попытайся стать для него идеалом. Мне кажется, это будет самый правильный путь, – посоветовал Дик.

– Я ни для кого не хочу быть богом, я всего лишь человек, и мне не требуется, чтобы на меня молились. Но я хочу, чтобы моим словам верили, верили без каких-либо доказательств и оправданий, потому что я еще никого не обманул… из тех, кто этого не заслуживал, – тяжело вздохнул Джулиан.

– Винтер, ты – Черный колдун, – тонко ухмыльнулся Дик, и даже его все понимающие глаза в этот момент тоже искренне улыбались, – и именно поэтому тебе никогда не будут верить на слово. Ты – Зло, и речи для тебя – пустая игрушка.

– Почему же все исключают понятие честного Зла? – горькая ухмылка коснулась изысканных губ короля Кэрриса. – Нельзя ставить всех на одну доску. Нельзя сравнивать меня с другими, если уж на то пошло. Не просто же так все колдуны, и Черные, и Белые, однажды назвали меня Великим? Конечно, я понимаю, общественность такова, что сегодня она тебя возвеличит, а завтра смешает с грязью, но… Я где-то слышал интересную фразу: способность может вывести вас на вершину, но требуется характер, чтобы удержать вас там. Дик, разве я похож на бесхарактерного человека?

– Не похож, но именно поэтому никто не собирается сбрасывать тебя с этой самой вершины, – передернул плечами черноволосый колдун.

– А Самперкот?

– Он тебя беспокоит? По-моему, вершину власти он будет делить с тобой всегда, пока жив. Вы наиболее яркие представители диаметрально противоположных лагерей. Это нормально. Только он – идейный вдохновитель, а ты пускаешь все на самотек, посмеиваясь над его бурной деятельностью. Вот он и не упускает возможности доказать тебе, что Зло можно искоренить, хотя бы самое отъявленное. Если ты заметил, он всегда без сомнений бросает вызов верхам Черных, провоцируя на схватку самых умных и сильных. Мечтает лишить нас нашей элиты и не боится возмездия. Тебе повезло с соперником, Джулиан. Он никогда не даст тебе расслабиться, да и скучать не позволит. Для тебя это прекрасная закалка.

– Спасибо, что объяснил! Надо будет поблагодарить его при встрече!

– Язвишь? А я серьезен. По сути, вы с ним помогаете друг другу удерживать занятую вами вершину, и если исчезнет один, другой в скором времени сам спрыгнет следом за ним. Мне бы этого не хотелось, да и не только мне – всем колдунам. Если вы освободите свои места, их может занять кто-нибудь недостойный (а после вас все будут казаться недостойными, слишком уж вы незаменимые люди). Но они никогда не будут пользоваться среди своих той безраздельной и безоговорочной властью, которой обладаете вы…

– Дик, прервись. Мы пришли. Вот домик лесника, – оборвал его на полуслове Винтер и остановился.

Ричард молча замер рядом с другом.

Они стояли под густой сенью разлапистых елей на невысоком холме, с которого открывался отличный вид на маленький деревянный домик с полуоткрытой дверью и освещенными окнами. Дом не был новым, только что отстроенным, но и не настаивал на немедленном ремонте, угрожая разлететься по бревнышку при первом же чуть более сильном порыве ветра. Этот дом относился к числу тех построек, которые называют вечными: он стоял здесь не один десяток лет и наверняка простоит еще столько же. Недолго думая мои герои спустились с холма и, пройдя по широкой прямой тропинке, очутились возле входа. Джулиан вежливо постучал. Полуоткрытую дверь почти сразу распахнули настежь, и на пороге возвысился грузный бородатый мужчина среднего роста с добрыми карими глазами и приветливой, но чуть грубоватой улыбкой. Он ничуть не удивился, увидев перед собой незваных гостей, с ног до головы закутанных в черную материю плащей, – видимо, за долгие годы житья в лесу привык ко многому.

– Добрый вечер, господа. Заблудились? – беззлобно поинтересовался он, продолжая дружелюбно улыбаться.

– Отнюдь нет. Хитросплетение лесных тропинок, черный шелк неба и вольнодумец-ветер по нашей искренней просьбе привели нас к вам, – с учтивым полупоклоном промолвил Винтер.

Лесник рассмеялся, видимо, найдя в словах незнакомца что-то безумно веселое для себя.

– Заходите, знатный господин. Искусством плести речи вы владеете превосходно, – пригласил он.

Приподняв в осторожной улыбке уголки губ, Джулиан прошел в глубь дома. Дик молчаливой тенью последовал за ним. Лесник плотнее закрыл за ними дверь, чтобы не создавать сквозняков.

Молодые люди очутились в просторной бедно обставленной комнате. У окна стоял стол и пара шатких стульев, одну из стен занимал огромный камин, на котором лесник обычно готовил себе пищу. В углу ютилась старая узкая кровать, на которой была набросана куча одеял. Да еще груды всякого хлама, необходимого в сложном лесничьем деле, валялись по всему полу. Но мои герои не приглядывались к обстановке. Их вниманием целиком и полностью завладела мужская фигура, до того спокойно сидевшая за столом, но при появлении непрошеных гостей поднявшаяся им навстречу. Капюшон традиционного черного плаща был откинут на плечи. Джулиан и Дик узнали Оливера Томпсона.

Их извечный соперник и оппонент был тридцатилетним мужчиной среднего роста с густыми темными волосами и воистину дьявольскими черными глазами – живыми, горящими, настороженными и решительными. Черты его лица были грубыми и жесткими, как будто их вытесали из камня. Он прямо и гордо выступил навстречу моим героям, как будто уже бросал им вызов.

– Проходите, располагайтесь, где вам удобнее, – заметив напряжение, с которым все трое изучали друг друга, поспешил вмешаться гостеприимный хозяин. – Не смущайтесь, у меня сегодня еще один посетитель…

– Ожидаемая встреча, не правда ли, Джулиан? – не обращая на лесника ровным счетом никакого внимания, первым заговорил Оливер. – Мы здесь с тобой по одному и тому же поводу.

– Разве? А я-то думал, ты чаю зашел выпить, – ядовито откликнулся король Кэрриса.

– Ты все смеешься! Всегда поражался твоей способности насмешничать даже в самых опасных ситуациях, – хмыкнул Оливер, внимательно разглядывая Винтера, как будто за недельное отсутствие успел позабыть его облик.

– Будь проще, – тот равнодушно передернул плечами, – и неприятности отступят сами собой.

– Легко ронять подобные слова Величайшему с высоты своего положения! Хотя… очень скоро я тоже смогу так разговаривать.

Оливер без предупреждения метнул в несчастного, ничего не понимающего лесника огненный шар. Джулиан бросился наперерез, отталкивая мужчину с линии обстрела. Шар разворотил дверь и весь дверной проем, а Винтер со спасенным укатились под стол. В тот же миг Томпсоном занялся Дик, видимо, решивший за один раз истратить на него все многообразие магических молний и шаров, которые имел в запасе. Оливер одним поднятием руки воздвиг непроницаемый барьер, заняв Спенсера его устранением, и тоже юркнул под стол. Он оттолкнул Винтера от лесника, горя желанием самому убить несчастную жертву, но Джулиан не собирался так просто отступать. Заметив валявшийся под столом нож, очевидно свалившийся сюда в ходе потасовки, король Кэрриса, не задумываясь, схватил его и вонзил в плечо Оливера. Тот взвыл от боли и, послав в Винтера энергетическую волну, схватился за раненую руку. Волна смела Джулиана и впечатала в стену. В это время освободился Дик, который, взмахом руки отшвырнув в сторону стол, послал в Оливера огненный шар. Тот опалил ему спину. Новая боль пронзила тело Томпсона, и он потерял сознание. Джулиан поднялся на ноги и, наплевав на лесника, кинулся к поверженному сопернику.

– Ты убил его? – спросил он у Дика, переворачивая Оливера на спину и прикладывая холодные пальцы к его шее с целью проверить пульс.

– Нет, конечно! Что я, совсем сумасшедший, что ли? – Дик тоже присел на корточки рядом с Томпсоном и, кивая на него, произнес: – Я присмотрю. Разберись с лесником.

Джулиан обратил взор на свою жертву. Лесник, хоть и был мужиком неробкого десятка, после таких впечатлений поспешил забиться в уголок и сидел там тише воды, ниже травы, затравленно поглядывая на своих странных гостей. Джулиан поднялся, своим движением заставив его вздрогнуть, и, подойдя, присел напротив. Рука в черной перчатке осторожно легла на плечо лесника.

– Кто вы такой и что вам нужно? – резко спросил мужчина, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном. – Забирайте все, что хотите, только оставьте меня в покое и забудьте дорогу к моему дому! Молю вас!

– Не стоит. Не бросай напрасных слов, – ласково, почти нежно произнес Джулиан, убирая с лица капюшон. – Сейчас все для тебя закончится. Взгляни мне в глаза.

Сам не зная почему, лесник послушался. И в тот же миг он перестал принадлежать сам себе. Власть волшебных глаз Винтера захватила его в свой красивый плен. Магия, плескавшаяся на самом дне расширившихся зрачков, вырвалась наружу и принялась пить жизненную энергию жертвы. Очень скоро безвольное тело лесника упало на руки к своему убийце. Тут же Джулиан почувствовал, как освобождается его магия, и, вырываясь на свободу невидимым мощным потоком, находит родные заботливые руки своего хозяина. Чуть покалывало пальцы, сильно дурманило голову, зато душа наполнялась ощущением небывалой силы, мощи и власти. Исчезала неуверенность, исчезало чувство зависимости, сменяясь более привычными чувствами наглости, самонадеянности и строптивости. За это Винтер так любил свою магию. За это она так охотно отвечала ему взаимностью. Магия Великого Черного колдуна всегда была для него живым существом, живущим своей собственной жизнью, правда, неотделимой от жизни самого Джулиана. Не каждого она могла назвать своим хозяином, не каждому – подчиниться. Ее желания полностью совпадали только с желаниями Винтера, и это в течение многих лет удерживало их друг возле друга, пока не переросло во взаимозависимость.

Итак, магия постепенно завершила переход к своему хозяину. Когда Джулиан обернулся к своему другу, это был совершенно другой человек. На его чуть впалых щеках играл нездоровый румянец, изможденное после долгого трудового дня и бессонной ночи лицо приобрело необходимые краски жизни, волшебные глаза горели фантастическим золотым огнем.

– Джулиан, спустись с небес на грешную землю! – окликнул его Дик. – Поторопись вылечить нашего общего знакомого, пока он концы не отдал.

Приведенный в чувство справедливыми словами друга, Великий Черный колдун нагнулся над Оливером, скинул перчатки и положил ему руки на грудь. Мягкий белый свет сорвался с его аристократических тонких пальцев, объяв фигуру Томпсона; под его воздействием закрылась кровоточащая ножевая рана и затянулся сильный ожог. Оливер медленно и тяжело пришел в себя. Увидев перед собой знакомые лица (насколько знакомые, настолько и ненавистные), он, вероятно, пришел к выводу, что поторопился с возвращением в сознание, но притворяться было уже поздно.

– Что же вы меня не добили? – презрительно фыркнул он, осторожно вставая. Мир перед его глазами пошатнулся, угрожая поменять стены и пол в доме местами, и Джулиан поспешил подставить ему свое плечо, чтобы тот не упал.

– Мы не убиваем своих, – откликнулся Винтер. – Мы прекрасно понимаем, что ты нужен общине Черных. Как и ты понимаешь заинтересованность в наших с Диком жизнях все тех же Черных. Наша конфронтация никоим образом не должна отразиться на других.

– Ты забрал свою силу?

– Конечно. Неужели я должен был оставить ее тебе? Ты пойми, обладать такой сумасшедшей мощью не каждому по силам. Особенно, если эта мощь привыкла к одной хозяйской руке. Кто знает, как бы она отреагировала на тебя как на господина. Считай, что я тебя дважды спас.

– Можешь не рассчитывать на то, что я буду тебе обязан! – огрызнулся Оливер. – И… убери от меня свои когтистые лапы!

– Тебе не нравится мой новый маникюр? – Джулиан послушно отошел, мягко рассмеявшись в ответ на возмущенный восклик оппонента.

– Но ведь и ты от него тоже не в восторге! – огрызнулся Томпсон.

– Теперь даже и не знаю. Подумаю, может, сохраню на память, – с серьезным видом кивнул Великий Черный колдун. – Представляешь, как придворные порадуются?

– Джулиан, они порадуются, когда после подобных выходок поведут тебя на костер, – предостерегающим тоном произнес Дик, вмешиваясь в и беседу. – Лучше не рискуй.

– Я подумаю. А что мы сегодня все обо мне, да обо мне? Раз уж Оливер в кои-то веки проводит эту ночь с нами по собственному желанию, надо этим воспользоваться. У меня как раз есть парочка вопросов, которые я хотел бы ему задать.

– Ты уверен, что я буду на них отвечать?

– Лучше тебе ответить на них сейчас, в противном случае тебе придется все рассказать на собрании. Согласись, лучше посвятить в свою тайну двоих, нежели сотню. Я хочу получить полный отчет по сегодняшнему утреннему происшествию. Если ты забыл, я напомню: на глазах у целой толпы (и, что самое важное, на наших с Диком глазах) ты убил Белого колдуна. Почему? За что? Что и зачем ты снял с шеи несчастного и унес с собой?

– И еще происшествие в лесу прошлой ночью, – от себя добавил Дик. – Тогда ты тоже убил Белого и что-то забрал у него.

– Какие наблюдательные! – губы Томпсона досадливо искривились. – Следите за каждым моим шагом? Лучше бы вынюхивали планы Белых! Что толку караулить своих же?

– Уж что разнюхали, то разнюхали, не обессудь, – насмешливо развел руками Джулиан. – Все равно ведь принесло свои результаты. Но ты все-таки от темы далеко не уходи. Заданные вопросы понятны? Можешь отвечать. Хочешь – строго и по существу, хочешь – длинными пространными фразами, времени у нас много.

Оливер некоторое время стоял молча и, прищурившись, разглядывал лицо Винтера, как будто видел в первый раз. Он словно бы что-то решал про себя, боролся с сомнениями. Джулиан, в свою очередь, не прятал глаз, от переполнявшей их магии теперь казавшихся совсем желтыми, как одуванчики, и изучал глубину больших зрачков стоявшего напротив Черного колдуна. Наконец Оливер пришел к единственно правильному выводу и, взмахом руки вытащив на середину комнаты стол и два стула, занял один из них и уже более миролюбиво предложил:

– Давайте поговорим. Мне нужен ваш совет и, пожалуй, ваша поддержка.

Джулиан и Дик заинтересованно переглянулись. Они ничуть не сомневались в искренности слов их оппонента: это было вполне в его характере – сначала брыкаться, огрызаться и упираться, а потом неожиданно сменить гнев на милость и попытаться обратить сложившиеся обстоятельства себе на пользу. Винтер жестом предложил Дику сесть, а сам остался стоять. Его друг не стал разводить китайских церемоний с уступанием места и занял предложенный стул.

– Мы в твоем распоряжении, – произнес Великий Черный колдун.

Глава 6

Ночь колдуна

(продолжение)

– Я занялся преследованием Белых совсем недавно, – немножко поразмыслив, заговорил Оливер. Голос его был тихим от природы, но слышным, заставлявшим любого собеседника невольно прислушиваться к произносимым им словам. – Один достоверный источник сообщил мне, что мы можем оградить наших перебежчиков от преследований их бывших союзников. И даже подсказал один способ. Нужно убить столько Белых колдунов, сколько у нас перебежчиков и взять у них какую-нибудь вещь, лучше безделушку, чтобы ее потом необременительно было носить, а потом раздать их перебежчикам. Они должны охранять их от Белых. Наши враги при поиске своих бывших товарищей ориентируются на магический след, оставляемый после использования заклинаний. Так вот, эти своеобразные талисманы стирают следы колдовства, что затрудняет Белым их задачу.

– И ты решил поработать на благо перебежчиков? – недоверчиво спросил Дик, преломив бровь. – Верится с трудом.

– Они нужны нам, – проявляя непоколебимое спокойствие, передернул плечами Оливер, ничуть не обидевшись на Спенсера за проявленное недоверие. – Черных колдунов с каждым годом становится все меньше и меньше. Умираем мы часто – спасибо Белым и Инквизиции, – а людей со способностями с каждым годом рождается все меньше и меньше. Или же они предпочитают скрываться даже от своих, от Черных. Для нас дорог каждый человек, входящий в нашу общину.

– Но Белые для нас тоже дороги, – заметил Джулиан. – Мы не можем так бездумно лишать их жизней. Они же тоже колдуны.

– Белые-то тебе зачем? – удивленным глазам Оливера в дополнение не хватало только пальца, которым бы он мог повертеть у виска.

– Белые – то единственное связующее звено, которое объединяет всех Черных, заставляя ополчиться против общего врага, а не друг против друга. Если мы их уничтожим, мы, не могущие жить без разрушений и кровопролития, мы примемся за свои собственные ряды. И даже я не смогу вас остановить и образумить. Без Белых мы придем к самоуничтожению. Ты этого добиваешься?

– Тебе-то чего бояться? Ты – Величайший. Останешься один, зато победителем. Вся власть только в твоих руках, чем же ты недоволен?

– Над кем властвовать, если никого не будет?

– Хорошо, Джулиан, убедил. Насколько я понимаю, ты собираешься пресечь мою деятельность. Тогда что предлагаешь ты? Не слишком ли жирно будет Белым, если мы так просто позволим им уводить наших людей?

– Оливер, я вообще считаю, что кутерьма с перебежчиками – всего лишь отвлекающий маневр. Белые замышляют что-то другое, и мы должны выяснить, что.

– Я полагаю, ты уже придумал, каким способом нам это сделать?

– Ты правильно полагаешь. Я хочу затесаться в ряды Белых. Ну, что-то вроде того, что на меня нашло прозрение, и я решил отречься от Тьмы ради Света.

– Великие не отрекаются, – Оливер посмотрел скептически.

– Джулиан, а ты уверен, что небезопасно так запросто выбалтывать ему наши планы? – Дик неуверенно покосился на своего друга.