Убийца для оборотня

– Зачем к матушке ездила? – спросил он, наклонив голову.

– Болела она, но сейчас уж все хорошо, – сказала ему и положила голову на могучую грудь. – Дашь сигарету? Не люблю запах табака, когда сама не курю.

Эрик передал мне тлеющую самокрутку, и я затянулась. Давно не курила, даже голова закружилась. Это даже хорошо, что я немного не в себе. Проще забыться.

Прильнула к Эрику всем телом, запустила руку ему в штаны – бармен даже вздрогнул от неожиданности – и стала ласкать член. Он сразу набух под моими чуткими пальцами.

– Ты чего? – мужчина попытался ласково меня отстранить. – Прямо тут, что ли? В подворотне?

– А почему бы и нет?

– Такая девушка как ты достойна лучшего, – он погладил меня по голове, пока моя ладонь продолжала ласкать его естество. – Ты же красавица.

– Приятно слышать это, Эрик, – ответила я, ускоряя темп. – Но, может быть, хоть за грудь меня потрогаешь, что ли?

Он покорно повиновался, запуская медвежью лапу в вырез платья.

– Вот так, молодец, – похвалила его.

Почему мне на пути попадаются в основном мужчины, которые боятся делать то, чего хочет их тело?

Кроме Грира, конечно. Его инстинкты остановить невозможно…

Чертов герцог. Хватит думать о нем!

– Поцелуй меня, Эрик, – попросила я. – Такая тяжелая неделя…

Он отбросил еще дымящуюся сигарету и подарил мне ласковый поцелуй. Я укусила его за губу, но бармен ответил на это еще большей нежностью. Его большие ладони мягко касались моих изгибов, словно я не женщина, а фарфоровая ваза… Где же твоя страсть? Если так дальше пойдет, то мы до утра будем тут обжиматься как подростки. Опять все приходится делать самой. Опустилась перед ним на колени, приспустила штаны, освободив член, и обхватила его губами.

– Магда… – прошептал мужчина тихо, проводя рукой по моим волосам. – Нас могут увидеть.

Пусть видят, все равно тут никому ни до кого нет дела. Наверняка с другой стороны таверны такая же распущенная парочка творит примерно то же самое. Однако Эрик заставил меня встать, застегнул брюки и, взяв за руку, повел к себе. Я сразу скинула с себя одежду, легла на узкую кровать, ожидая, когда же он начнет то, ради чего сегодня сюда пришла.

Эрик был так вкрадчиво нежен и чуток, его язык побывал, кажется, везде, где только возможно. Пальцы ласкали каждый дюйм тела, кроме свежих рубцов, о которых он не стал ничего говорить, и мне правда было очень хорошо: прожитые годы научили владельца бара не только вести бизнес, но и быть предупредительным любовником.

А потом он вошел в меня, двигался медленно, реагировал на каждой вздох и стон, и я даже почти кончила, но чего-то мне не хватало. И я даже знала, чего, хоть не хотела себе в этом признаваться.

«Хорошая девочка», – далеким эхом отдавался в голове холодный голос волка.

26. В башне

Эрик еще спал, когда я выскользнула из его крепких объятий, надела дешевое платье Магды, стала ею и отправилась в башню Цайт. До нее отсюда рукой подать, поэтому пошла пешком. Около таверны перешагнула через пьяное тело, несвязно ругающее то суку-жену, то короля, наткнулась на хмурого Мика с подбитым глазом, который орудовал метлой. Кажется, его ночное дежурство пошло не по плану, юноша проводил меня хмурым взглядом как причину злоключений, но ничего не сказал.

Неспешно добралась до темниц. Стражники – один огромный, второй маленький и щуплый – преградили путь.

– Стоять, девка. Куда идешь?

– К хозяину Гриру. Я служанка его.

– К герцогу, что ли?

– Ага, к нему.

– Нельзя.

– Почему это?

– Не велено.

– У нас в замке без него бардак, надо совета спросить.

– Нельзя, сказано же тебе.

– Так мне говорили, что пока не осудили, то всем можно, – сделала шаг вперед, решив протиснуться между молодцами.

– Запрещено! – рявкнул тот, что покрупнее, и толкнул меня назад с такой силой, что я едва не рухнула. – Приказ мужика, который дело расследует.

– Ага, сказали никого не пускать, особенно всяких шлюх, – поддакнул мелкий.

– Сам ты шлюха! – оскорбилась, насупившись. – Я пожалуюсь, куда надо.

– Да куда ты пожалуешься? – заржал здоровяк. – Шевели копытами, пока мы тебя саму не арестовали.

– Арестуйте и к нему в камеру посадите, – предложила я. – У него там все коровы того… вирус какой-то, что ли. Чего делать-то теперь?

Ляпнула первое, что в голову пришло, вспомнив о письме отца Касии.

– Да ты, небось, сама заразная теперь, – брезгливо поморщился мелкий.

– Иди отсюда, у меня тоже дома буренка, если сдохнет – найду тебя и на мясо пущу, – вторил крупный стражник, доставая из ножен саблю.

– Да вы чего, ребята? Меня ж хозяин убьет, если я ему не сообщу.

– Дык когда он выйдет еще… – захихикал маленький страж, толкая локтем напарника, – Да, Смит?

– Все так! Не боись, девка, сидеть твоему герцогу долго. Можешь новую работу искать, его портки стирать еще лет десять не придется.

– С чего это вы взяли?

– Так все говорят, с утра этот жирный, который следствие ведет, ходил хвастался, что дело плевое. Дохлые коровы – не главная беда твоего хозяина.

– О, а к следователю-то можно пройти? Пусть тогда он сам передаст про коров. Пожалуйста!

Парни переглянулись.

– А че нельзя? Можно. Приказ был только к герцогу никого не пускать.

Какое счастье, что мир населен идиотами! Я, сделав кривой реверанс, протиснулась между стражами и направилась стремительным шагом к убогому кабинету, где теперь обосновался Шон. Нет, с тайным советником общаться не собиралась, у меня были иные планы. Чтобы встреча с Гриром состоялась, придется применить небольшую хитрость.

По коридорам сновали люди, это меня не радовало. Чтобы не вызвать подозрений, раз пятнадцать прошла с озабоченным видом мимо двери Мирта. Его на месте еще не было – ясное дело, до ланча он за работу приниматься и не станет, но для того, чтобы попасть к арестованному герцогу, нужна печать…

Уже знакомый помощник советника Клим обратил внимание на мои прогулки.

– Миледи, вы не заблудились? – спросил он вежливо, взяв меня за локоть. – Я могу помочь. Если нужно, провожу до нужного кабинета. Или камеры.

– Нет-нет, ничего такого не надо, мистер. У меня брат тут в который раз уж, я здесь как дома, – громко захохотала, высвобождаясь из его пальцев.

Молодой полицай кивнул с серьезным лицом и сказал, что если возникнут какие-то вопросы, можно будет обратиться к нему. Заверив, что обязательно так поступлю, спряталась за угол, ругая всех на свете, и встала у окна. К воротам подъехала карета, которую я не могла не узнать. Мирт, будь он проклят.

Надо действовать очень быстро, осталось не больше пяти минут до того, как советник заявится сюда. Потом он засядет в своем кабинете, и у меня точно не получится выполнить запланированное. Наплевав на возможных свидетелей, ринулась к подсобке, поковырявшись шпилькой в замке, отворила дверь. Народ сновал туда-сюда, никто не обращает внимания на подобные действия, если делать все очень уверенно: просто уборщица пошла за инвентарем.

Схватила первую попавшуюся швабру, на которой намотана была еще чуть влажная тряпка, и почти бегом направилась к каморке, выделенной для советника. В этом древнем здании замки никудышные, еще со времен прапрапрадеда короля, если не старше. К тому же, кому придет в голову, что в тюремной башне, заполненной блюстителями закона всех мастей, кто-то среди бела дня решится на взлом? На такое способен только сумасшедший. Вроде меня.

Пара движений заколкой в замке – и я юркнула в кабинет. Среди тысячи папок на столе советника обнаружила печать, на откопанном в недрах бумажных залежей бланков в весьма свободной форме написала разрешение на посещение заключенного. Росчерк пера оставил подпись, которую никто не отличит от автографа советника – научилась подделывать его почерк еще лет семь назад, когда он нанял меня для убийства одного крайне авантюрного графа, занявшегося шпионажем. Картину завершил штемпель с изображением совы – символа тайной полиции короля. Всегда считала глупым, что о секретной службе знают многие и у нее даже свой герб есть. Какая же тут тайна?

Сложив листок бумаги в карман и взяв швабру, пошла к выходу. Главное – покинуть кабинет без лишней спешки, она может вызвать подозрения. Но уйти не успела, на пороге вырос Мирт. Я сохраняла невозмутимость – в том, что останусь неузнанной, не сомневалась, а он сначала глядел удивленно, а потом насупил брови и рявкнул:

– Кто тебя сюда пустил?!

– Здрасьте! Я тут вашу грязь прибираю.

– Я же приказал никого не пускать к себе!

– А зря! Тут пыли столько, что впору телегой вывозить.

– Ты вообще понимаешь, с кем ты разговариваешь, девка?

– Не знаю. Вы тут новенький, да? Раньше другой в этом кабинете сидел. Повежливее вас, между прочим.

– Вон отсюда!!! – вопль разнесся по этажу. Выводить из себя Мирта в любом образе – сплошное удовольствие.

– Ну как хотите, мистер. Потом не удивляйтесь, если чахоткой заболеете. Тут же дышать нечем, – выпалила я, гордо удаляясь со шваброй наперевес.

– Идиотка! – бросил он мне вслед.

Сам такой, но даже не подозреваешь об этом.

Я устремилась вверх по лестнице, туда, где меня не ждал герцог.

27. Зверь в клетке

– Это что? – переспросил тучный страж, охраняющий этаж с заключенными, тупо глядя на бумажку.

– Ты читать не умеешь, что ли? – возмутилась я. – Написано же все. «Разрешить Магде Л. Винстон посетить арестованного по подозрению в убийстве советника по иностранным делам герцога Ланса Грира». И подпись. И печать. Все как надо.

– И чего мне делать?

– Магда – это я, могу документ показать. Герцог – он там, – махнула рукой в сторону камер. – Тебе, – показала пальцем на стража, – надо меня пропустить.

– Мирт же запретил.

– Ты правда букв не знаешь? Тут же написано: «Разрешить», – закатила глаза и вновь сунула под нос охранника свое творчество.

Мужчина заколебался.

– А чего тогда он запрещает, а потом разрешает? – спросил он осторожно.

– Дело у меня важное, понимаешь?

– Какое?

– Ага, щас. Так я тебе и сказала. Мне вот это вот все тоже не надо. Мирт приказывает: «Иди к Гриру срочно, надо провести допрос».

– Не очень-то ты похожа на следователя, – он поглядел на меня с сомнением.

Да, Магда и правда в образ тайного полицейского плохо вписывается, но это не важно, когда есть такой прекрасный инструмент как ложь… Посмотрела хмурым взглядом уставшего от праведных трудов человека:

– Если бы ты знал, в какие трущобы меня отправил работать Айзек, ты бы глупостей не говорил. Две ночи не спала, сутки не ела. Сейчас, между прочим, на ланч собиралась, а Шон со своим заданием… – я обреченно махнула рукой, изображая крайнюю степень утомления. – Но что делать, мы люди подневольные. А тут еще ты, дубинушка… Сейчас схожу за советником, и пусть он сам объясняет тебе, как буковки в слова складывать и его послания расшифровывать.

– Да не надо его звать! – страж, кажется, испугался перспективы встретиться с Миртом. Отлично его понимаю. – Пошли, коль так надо.

Мужчина тяжело вздохнул и зазвенел ключами, открывая крепкую дубовую дверь. Из коридора, ведущего к камерам, пахнуло плесенью и повеяло холодом. Да уж, тут точно не курорт…Прошли внутрь. Ежась от неприятного влажного сквозняка, следовала за стражем, рассматривая без особого интереса тесные камеры и их безрадостных обитателей, большинство из которых выглядели очень нездоровыми. Ряды старинных кованых решеток отделяли подследственных от нас с охранником, унылые обреченные глаза следили за гостями.

– Добро пожаловать в ад, девчушка! – крикнул мне заросший седыми космами старик. На густой бороде, закрывающей грудь, и на спутанных волосах запеклась кровь.

– Нет, это еще не он. Из ада не выбраться, а отсюда есть путь, – отозвалась я, останавливаясь у его камеры. – За что сидишь?

– За правду! – гордо ответил старец.

– Не разговаривай с ним, – попросил стражник, увлекая меня дальше. – К этому тоже велено никого не пускать. Без особого распоряжения так точно.

Пожала плечами: вот так у нас забывают о законе.

Камера Грира находилась в конце извилистого многоуровневого коридора, такая странная архитектура – издержки того, что темницы расположены в башне. Если остальных держали за решеткой, то герцога от нас отделяла окованная уже проржавевшим металлом дверь с малюсеньким оконцем, в которое даже рука не пролезет.

– Оставишь нас наедине, – приказала охраннику, когда тот возился с многочисленными засовами и замками. – То, что может рассказать обвиняемый, не предназначено для посторонних ушей.

– Так нельзя же, по протоколу…

– Мне – можно.

– Я тогда тут побуду, рядом похожу, – немного подумав, сказал страж. Он как будто понимал, что делает что-то не так, зря идет на поводу у наглой незнакомки, но привычка подчиняться была сильнее интуиции. – Если что – кричи.

Заверив его, что все будет хорошо, скользнула в камеру. Тяжелая дверь за спиной тут же захлопнулась. В темноте не сразу разглядела Грира, сидевшего на нарах, а вот он меня заметил и узнал мгновенно – даже в образе Магды, даже при таком скудном освещении, что шло из крохотного оконца.

– Вы не перестаете удивлять, – я вздрогнула, когда в тишине прозвучал этот спокойный низкий голос. – Ко мне не пустили даже адвокатов.

Тень зашевелилась, гремя цепями. Я на секунду забыла, для чего вообще пришла в темницу, бросилась к оборотню и обняла его, какой-то спонтанный порыв заставил сделать это. Сама оторопела, когда поняла, что мои руки обвили его шею.

– От вас пахнет мужчиной и сексом, – проговорил Ланс, отстраняясь. Мне послышалась в его голосе брезгливость.

– А… Это… Это чтобы попасть сюда, – соврала, не задумываясь, и села рядом с оборотнем на грубую простынь из мешковины. – Простите, что так поступила, но мне пришлось переспать с одним следователем, чтобы пройти через охрану. Он оформил мне бумаги, будто я должна вас допросить.

– Но зачем же вы пришли на самом деле?

– Чтобы помочь вам, герцог.

Мужчина усмехнулся, в темноте сверкнул хищный оскал.

– Откуда такая самоотверженность? Я не сделал вам ничего хорошего, – проговорил Ланс. Да, весьма справедливо. Такая глупость помогать своему мучителю. – Когда мы виделись в последний раз, я пытал вас, заковав в цепи.

– Но теперь в цепях вы, – пробормотала тихо, опустив взгляд на запястья скованные наручниками.

– Это ненадолго. Как только переговорю со своими законниками, им придется отпустить меня.

– Но вас обвиняют в убийстве Милли, а правду о ее смерти мы рассказать не можем по понятным причинам.

– Смерти? О, к счастью или, может быть и к несчастью, девушка не умерла.

– Что? – Не может этого быть! Сердце сделало невероятный кульбит и замерло. Неужели Касия выжила?  – Но… я же сама видела.

– Не верьте глазам, мисс, верьте инстинктам. Мои глаза тоже не узнали бы вас в этих убогих тряпках, однако чувства не обмануть.

– Ее тело покинула жизнь, в этом я уверена! –  очень хотела уверовать в чудесное «воскрешение» Касии, но не могла. Хотя не похоже, что герцог врет. Для чего бы ему это?

– Ее заразили ликантропией, но она жива, – сообщил Грир. – По крайней мере, была пару дней назад, когда я ее видел в Волчьем углу. Ее счастье, что кодекс запрещает уничтожать своих.

Подруга стала оборотнем? Черт, да это не важно, главное – она избежала смерти!

– Почему же вы не сказали следователю, что с ней все нормально? Не потребовали бы, чтоб ее привели сюда? Тогда всего этого, – обвела взглядом тесный каменный мешок, в котором держат герцога, – не было бы.

– Нормально? – ухмыльнулся мужчина. – Нет, с Милли ничего не нормально. Молодой вервольф – это не тот, кого следует показывать властям. К тому же вы сами говорили, что она охотница на оборотней, поэтому…

– Тогда что вы будете делать?..

– Нужно подождать, чтобы она… адаптировалась. Только тогда девушка сможет давать показания, не откусив тупую башку Мирта. Этот десерт я бы хотел оставить себе, – мрачно сказал герцог.

– Что значит «адаптировалась»? – переспросила дрожащим голосом. Радостное удивление от того, что наемница выжила, удавалось скрывать с трудом.

– Я, кажется, говорил, что зверя нужно держать под контролем. Девушка должна научиться этому, а пока ей никак нельзя появляться на людях. Это поставит под угрозу не только ее саму, но и всех оборотней в королевстве.

– Но даже вы не всегда можете себя сдержать, – я говорила о нашей с Гриром первой близости, когда он после моего страстного стона стал зверем. Это воспоминание отозвалось в теле теплой волной возбуждения. Захотелось, чтобы он сейчас опрокинул меня на нары, задрал подол и…

– Я давно уже могу держать зверя под контролем. Насколько это возможно. А тогда, в парламенте, это было исключением, – ответил оборотень, понизив голос, – потому что вы – исключительны.

– Посчитаю это за комплимент, – пробормотала, глядя в волчьи глаза.

– Это он и есть, мисс.

Герцог словно прочитал мысли. Руки, скованные цепями, потянулись ко мне, начали расстегивать пуговицы на платье.

Я подалась вперед, к нему, забыв, для чего вообще пришла сюда и что за дверью стоит стражник. Мир за пределами темной тесной камеры перестал существовать.

– Я убью того, кто вас трахнул, Эстер. Чужой запах на вашей коже сводит меня с ума, – шепот на моей шее, мурашки по спине, пальцы скользят по груди, по животу. – Вы должны быть только моей.

– Я хочу быть только вашей, – отозвалась тихим эхом, и наши губы встретились.

Стук в дверь раздался в тот момент, когда я лежала на спине, Грир готов был войти в меня. Огонь гнева в желтых глазах мог бы испепелить нетерпеливого охранника, будь герцог не оборотнем, а волшебником.

– Магда! – крикнул страж. – Заканчивайте допрос! Моя смена заканчивается!

Выскользнула из грубых, но таких желанных объятий.

– Я еще вернусь, – прошептала на ухо оборотню. – Приведу Милли, она даст нужные показания, и мы вас освободим.

– Нет, – Грир схватил меня и вновь повалил на спину, глядел сурово и прямо. – Я запрещаю лезть в мои дела. Вам незачем участвовать в грязных политических играх.

– Но…

– Если вы и правда беспокоились, то достаточно того, что вам теперь известно: мое заключение не будет долгим.

Покорно кинула, хотя слушаться его не собиралась. Ожидать, пока адвокат поднимет на уши общественность, попадет, наконец, к Гриру, поговорит со своим клиентом, найдет Касию, подготовит ее для допроса – это слишком долго. Чем больше дней проведет Ланс в тюрьме, тем обширнее и сложнее паутина, которую сплетут вокруг него король и Мирт с помощниками. И тогда они могут отказаться от плана, в котором я становлюсь женой, а потом и вдовой герцога. Нельзя, чтобы меня выкинули из этого уравнения и нашли способ нейтрализовать советника по иностранным делам без моего участия.

Дверь скрипнула, и в камеру заглянул стражник. Он оторопел, увидев нас на кровати, смотрел несколько секунд молча, и лишь потом решился  открыть рот.

– М-магда, – толстяк начал заикаться. – Все в порядке?

– Абсолютно, – заверила его, отстраняя пышущего жаром Грира. Как же не хочется покидать его. – Допрос прошел успешно.

– Странные у вас в тайной полиции методы, – хмыкнул охранник.

– Зато действенные, – я встала и пошла к выходу, страж отстранился, пропуская меня вперед.

Уходя, бросила взгляд на герцога. С какой ненавистью глядел он на представителя закона. Откровенно говоря, я и сама была готова свернуть ему шею, чтобы вернуться к герцогу и продолжить то, о чем умоляло тело.

28. Раненая волчица

На повозке до Волчьего угла ехать долго, но сегодняшний день меня и так слишком утомил, поэтому верхом скакать не хотелось. Извозчик, к счастью, был неразговорчив, и удалось немного подремать. Снился Грир. Я стою с ножом, хочу убить его, потому что настало время, а он просто смотрит. Пытаюсь вонзить клинок ему в грудь, но промахиваюсь раз за разом, рука не может поразить цель, хотя он даже не пытается уклониться.

– Приехали, миледи! – скрипучий голос кучера вернул к реальности.

Уже наступили сумерки, в домиках горел свет. Значит, дорога заняла не меньше пары часов.

– Побудьте тут, – попросила я. – Решу пару вопросов, и вернемся в город.

Извозчик меланхолично кивнул:

– Как скажете.

Решительно направилась к таверне. Почти не сомневалась, что меня тут узнают. Главное – чтобы не попытались отомстить. Но раз уж Касию убивать не стали, то и у меня есть шансы. К тому же на этот раз я взяла с собой оружие – в корсете был спрятан тонкий стилет, который выручал уже не раз.

Когда вошла внутрь, сразу два десятка желтых недобрых взглядов впились в меня.

– Добрый вечер, – поприветствовала селян, явно не излучающих дружелюбие.

– Убирайся, сука! – крикнул пьяный старик. Кружка пива, которую он держал в дрожащих руках, по габаритам превосходила его коротко стриженую голову. Остальные посетители стали перешептываться. – Ты приносишь нам беду и смерть!

Не только вам, поверь.

– Меня послал Грир! – громко сообщила я, встав в центре зала.

Шуршание голосов мгновенно стихло. Едва ли герцога тут любили, но боялись – это точно. Даже в ту ночь, когда на нас с Касией напали, думаю, меня уберег его запах, и потому лишь один безумец решился посягнуть на собственность Ланса.

– Че ж он сам не пришел? – ехидно спросил старикашка.

– А это вас не касается, – ответила холодно, стараясь изобразить высокомерно-равнодушную манеру общения советника по иностранным делам. – Мне нужна та девка, которую вы обратили.

– Зачем? – это говорил уже не словоохотливый дед, а приземистый темноволосый мужчина средних лет, стоящий в углу зала с дымящейся курительной трубкой. – Милли теперь одна из нас, несмотря на все, что натворила, когда была человеком. Но женщина умерла, а волчице место среди ее сородичей.

– Я должна хотя бы поговорить с ней.

– Мы не можем проигнорировать просьбу вожака, – с сожалением проговорил мой собеседник, а затем продолжил желчно: – Но мы можем отказать тебе, принесшей нашей стае столько боли.

– Я не убила ни одного оборотня, – призналась честно. – А убийца вервольфов теперь одна из вас. Почему вы так злы именно на меня?

– Потому что не столько важно, что творят люди, они всегда были к нам безжалостны, но из-за тебя волк убил волка. Грир уничтожил Клиффорда.

– Он защищал то, что ему принадлежит.

– Он нарушил главный постулат кодекса – не делать зла своей стае. Но как вожак Грир не ответит за свое преступление. На тебя это правило не распространяется, – мужчина гадко улыбнулся. – Ты же знаешь, что нам не нужно ждать полнолуния, чтобы разорвать тебя на куски?

– Отлично знаю, но еще уверена, что вы не посмеете меня тронуть, потому что повторить судьбу Клиффорда не захочет ни один из вас.

– Герцог не станет истреблять всю стаю из-за глупой девчонки! – засмеялся оборотень. Почувствовала, что за бравадой и громким хохотом скрывается сильное сомнение.

– Ну так вперед! – совсем осмелела я. – К утру в деревне ни будет ни одной живой души, а опустевшие дома сожрет пламя. Давайте же, нападайте! Рискните своими шкурами! Или немедленно отведите меня к Милли, и мы закончим это балаган, а Грир никогда не узнает, что вы решили пойти против его воли.

Оборотни снова зашептались, разговорчивый старик задумчиво почесал голову, открыл почти беззубый рот, чтобы снова ляпнуть что-то, но сосед по столику злобно на него шикнул. Дед скривился, но перечить не стал.

– Хорошо, – сказал мужчина после недолгих, но напряженных раздумий – между его бровей залегла морщина глубиной в полдюйма. – Давай навестим Милли. Говори с ней сколь угодно, если сможешь. Но только посмей сделать что-то худое – пожалеешь.

– И в мыслях не было вредить вам, – сдержанно ответила я, хотя хотелось еще попугать вервольфов герцогом, уж очень приятно было видеть страх в их глазах.

– Не спускай с нее глаз, Пирс! – выкрикнул старик.

– Уж поверь, не спущу, – мужчина, отвечая деду, глядел прямо мне в глаза.

Мы вышли из таверны, уже совсем стемнело, на убывающую луну то и дело набегали тучи. Мой извозчик дремал на козлах, лошадка, склонив голову, пила из лужи, и отвлеклась от этого занятия только когда мы с провожатым прошли совсем рядом.

– Можешь хотя бы мне сказать, для чего вам девчонка? – спросил Пирс, помогая мне перебраться через грязный участок на дороге. – Я другим не разболтаю.

– Не могу.

Доверяться незнакомцам не хотела. Едва узнают, что страшный герцог в тюрьме – могут почувствовать себя безнаказанными, и я стану либо поздним ужином, либо ранним завтраком. А, быть может, напротив, захотят помочь? Мало ли что там гласит их странный кодекс… Нет, нельзя рисковать!